CC BY
42
УДК 002.704.2
МЕТОДЫ РАБОТЫ РЕДАКЦИЙ ТАМБОВСКИХ ГАЗЕТ С АВТОРСКИМ АКТИВОМ В 1920-е гг.
© Антон Григорьевич ВЕСЕЛОВСКИЙ
Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина, г. Тамбов, Российская Федерация, аспирант, кафедра журналистики и издательского дела, e-mail: vesant84@mail.ru
Проведено исследование форм и методов работы профессиональных журналистов первого послереволюционного десятилетия с внештатными корреспондентами редакций. Представлены приемы обучения журналистики начинающих корреспондентов «от станка и от сохи», т. к. это имеет не только исторический, но и методологический интерес. Исследованы требования, которые предъявлялись к заметкам, выяснены темы, которые предлагалось освещать, изучены формы контактов журналистов с рабселькорами.
Ключевые слова: рабселькоры; практические рекомендации; индивидуальные беседы; типичные ошибки.
В конце 1920-х гг. Россию еще нельзя было считать по-настоящему грамотной страной. Курсы ликбеза давали начальные навыки чтения и письма, но для многих было довольно трудно самостоятельно составить связный текст. Вовлечение широких масс в сотрудничество с газетами не только помогало людям овладеть словом, но и развивало в них чувство собственного достоинства и социальную активность. А редакции при этом имели возможность отбирать среди своих добровольных помощников наиболее талантливых и готовить из них кадры будущих профессиональных журналистов. В номере «Тамбовской рабселькории», выпущенном ко дню печати 5 мая 1928 г., отмечалось: «И отсюда же (из рядов рабселькоров. - А. В.) растет наша журналистская смена, зреет одна из наиболее ударных колонн советской интеллигенции» [1]. Эта же мысль повторялась в циркулярах ЦК ВКП(б), например, в постановлении «О кадрах газетных работников»: «Одним из основных источников формирования кадров газетных работников должны быть рабкоры и селькоры-ударники. Редакторы центральных, республиканских, краевых и областных газет должны широко развернуть выращивание этих кадров путем организации краткосрочных курсов, кружков и т. д.» [2]. Методы, которыми пользовались сотрудники редакций, выращивая свою смену, представляют не только исторический интерес, многие приемы работы с начинающими авторами и сейчас не потеряли своей актуальности.
Овладевая творческой специальностью, в т. ч. и журналистской, нужно учиться на лучших образцах и уметь находить недочеты в произведениях своих собратьев, только тогда начинаешь видеть это и у себя. Но серьезных критических разборов текстов рабселькоровских материалов в тамбовских газетах почти не было, а критика рабселькоровских материалов сводилась в основном к перечню наиболее типичных ошибок и практических рекомендаций: как делать заметки и чего нельзя в них допускать.
Наиболее полно об этом говорилось в начале 1928 г. в «Тамбовской рабселько-рии» - специальном приложении к «Тамбовской правде». В статье «Почему не идут заметки?» (№ 2) приводятся примеры, когда в целом пригодные к печати корреспонденции были списаны в архив из-за досадных мелочей. В первую очередь, не публиковались «вести ниоткуда». Так местные журналисты называли материалы, в которых не указано место, где произошло описываемое событие. Попадались в редакционный почте и повторы уже напечатанного - из дальних уголков губернии письма шли долго, и люди не знали, что об этом уже кто-то написал. Иногда после события проходило слишком много времени: так, рабкор Торфорез сообщил о дебоширстве заведующего их предприятием только через четыре месяца, и эта критика, разумеется, не была опубликована.
Частой ошибкой рабселькоров были заметки-протоколы. «Бывают дни, когда в редакцию поступает несколько заметок, отли-
чающихся друг от друга лишь названием учреждений и числом выступающих», - досадует автор статьи и дает совет: «Когда пишешь о собрании, надо брать один-два интересных вопроса. Вместо того, чтоб на 3-4 страницах перечислять, сколько каких станков установлено, сколько заменено частей, какие установлены перегородки и т. д.». Журналист объясняет, что материал должен быть на какую-то одну тему, нельзя соединять в нем разные факты, лучше сделать несколько заметок. Еще советует меньше обращать внимание на мелочи, а стараться писать о «больших интересных явлениях, как положительных, так и отрицательных». Четко сформулированы там основные требования: «Надо точно указывать когда, где, кто, что сделал. Все имена, фамилии и названия писать полностью. Не говорить полунамеками. Садиться за заметку не сто лет спустя, а сразу после того, как описываемый случай произошел» (№ 2). Ровно через год в этой же газете вышла большая статья под названием «Как надо писать заметки». Установки, которые там давались, почти целиком повторяли статью из второго номера, только уже без конкретных местных примеров: «Надо писать о фактах... говорить, где и когда... полностью указывать имена и фамилии. необходимо указывать район. не следует писать о разнородных фактах в одной заметке. не нужно перегружать заметок цифрами, таблицами цифр. нужно принимать во внимание размер газеты» (№ 15).
Замечания к авторским текстам чаще всего проводились по поводу заметок из стенной печати. «Тамбовская рабселькория» нередко помещала мнения, что в такой-то стенгазете материал написан слишком сухим языком, где-то выпуск «получился казенно», а в другом - много больших статей на международные темы, но почти ничего нет о жизни коллектива. Хотя конкретные цитаты - примеры, как не надо писать, бывали очень редко.
Журналисты считали, что рабселькорам куда полезней читать установочные статьи, своего рода инструкции о том, какие материалы в данный момент ждут от них редакции губернских и уездных газет. Для этого «Тамбовская рабселькория» вела постоянную рубрику «О чем сейчас писать», эти установочные статьи занимали от трети до по-
ловины первой полосы. Названия самих тем набирались жирным шрифтом, иногда прописными буквами, затем следовало краткое разъяснение, что конкретно хотела бы видеть редакция в материале рабселькора. Например: «Сбор налогов, страхплатежей и сем-ссуд. Как протекает эта работа у вас. Какие меры принимаются для усиления работы по сбору с.-х. кредита. Какие меры принимаются к злостным неплательщикам. Что мешает полному поступлению всех платежей и что надо сделать для полного поступления всех сборов» (№ 2).
Некоторые темы повторялись почти в каждом номере. Прежде всего, «Партийная жизнь», «Колдоговорная кампания» и всевозможные перевыборы: «О перевыборах в потребкооперации», «Подготовка к перевыборам советов» (№ 1), «Перевыборы профорганизаций» (№ 2), «Перевыборы в жилко-операции» (№ 3), «Перевыборы делегатских собраний» (№ 11), «Перевыборы фабзавме-сткомов» (№ 12) и т. д. Рабкоров просили писать, как на их предприятии идет «Рационализация аппарата и производства» (№ 1, 2), в дальнейшем формулировка этой темы была слегка изменена на «Рабочее и крестьянское изобретательство», видимо, внештатные авторы слово «рационализация» не очень хорошо понимали, так было доступнее (№ 1, 2,
3, 11, 12).
Весной и осенью 1928 г. одной из частых тем рубрики «О чем сейчас писать» стали «Хлебозаготовки». Селькорам нужно было следить и сообщать о том, «как подготовился и как развертывает свою работу хлебозаготовительный аппарат. Как идет работа по сушке хлеба на заготовительных пунктах и у крестьян - сдатчиков хлеба. Какие имеются в деле хлебозаготовок недочеты и как ими пользуются частные ссыпщики, кулаки и т. д.» (№ 11). Почти в каждой подборке появлялось слово «кампания». Это была не только упоминавшаяся несколько раз, известная сейчас только специалистам-историкам «Колдоговорная кампания», но и «Ремонтностроительная кампания», «Весенняя сельскохозяйственная кампания» и пр. Даже там, где этот термин не применялся, чувствовалось, что в данный момент, в зависимости от времени года и политического климата, идет та или иная кампания.
Другой широко освещаемой в печати кампанией была борьба с самогонокурением. Хотя от селькоров требовали писать на эту тему только в начале 1928 г. (№ 2, 3), и в дальнейшем в установочных статьях о ней уже почти не упоминалось, но для сельских жителей алкогольная проблематика была достаточно близкой, заметки о самогонщиках продолжали идти в губернские газеты, и редакции неоднократно возвращалась к анализу материалов, посвященных этому вопросу.
Кампании были и совсем мелкими, сиюминутными: к 10-й годовщине Красной армии просили «прислать корреспонденции о работе военных и стрелковых кружков, ячеек Осоавиахима, воспоминания участников гражданской войны» и т. д. (№ 3). Рассказывать о тех же самых кружках нужно было и в сентябре во время «Недели обороны» (№ 11). В конце весны предлагали селькорам выяснять условия труда в тех местах, где будут задействованы сезонные рабочие, а также как будет вестись летом культработа и как готовятся к ней клубы, избы-читальни и прочие сельские очаги культуры (.№ 6). Советовали освещать конкурс «На лучший урожай» и другие подобные соревнования, в частности конкурс стенгазет.
Продиктованные «сверху» темы сковывали инициативу рабселькоров, особенно самых исполнительных. Тем более что уже по этой рубрике было видно, под каким углом следовало проводить освещение того или иного вопроса, а передовицы «Тамбовской рабселькории» в открытую писали, что рабкоры и селькоры должны «правильно построить свою работу в соответствии с имеющимися директивами» (№ 4). То есть люди, связанные с любыми СМИ, изначально вынуждены были подстраивать себя под определенные идеологические шаблоны.
Но была в этих тематических перечнях и другая логика. Выступать в газетах стали люди, не только не имевшие образования, но и вообще слабо разбирающиеся в каких-либо вопросах. К тому же именно таких - «от сохи» и «от станка» - старались в первую очередь привлечь к рабселькоровской работе партийные и комсомольские организации. Многие материалы этих начинающих авторов были довольно бессвязными. «Тамбовская рабселькория» недаром давала советы: «Не следует писать о разнородных фактах в
одной заметке. Часто бывает, что селькор в одной заметке пишет и о хлебозаготовках, и о самообложении, и о кооперации. В конце концов, факты, сваленные в кучу, не производят должного впечатления. Кроме того, материал в газете распределяется по отделам, что затрудняет использование заметки, в которой говорится о разнородных фактах» (№ 15). Видимо, такие винегретные письма уже надоели работникам редакций.
И второй фактор, который повлек за собой тематический диктат на страницах изучаемого издания, - это желание многих рабселькоров критиковать все и вся. «Тамбовская рабселькория» отмечала, что рабочие и сельские корреспонденты «зачастую чрезмерно увлекаются разоблачительством, привыкают замечать лишь теневые стороны, игнорируя светлые, иногда даже резко противопоставляя всю свою работу работе «треугольника», проникаясь в отношении к последнему чуть ли не враждебным настроением» (№ 1). Таким образом, рубрика «О чем сейчас писать?» была продиктована не только идеологическими установками, но и образовательным уровнем значительной части рабселькоров, а также их психологическим настроем.
Одной из особенностей работы с авторским активом была т. н. обратная связь: на страницах газет публиковались индивидуальные разговоры с селькорами и рабкорами. «Тамбовская рабселькория» обычно вела их на 8-й полосе. Чаще всего это были ответы на вопросы, а также пожелания конкретным корреспондентам. Здесь же помещались и мнения рабселькоров по поводу своей газеты, а также полемические обсуждения острых тем. Больше всего споров вызвала заметка «Как быть» о счетоводе, которого заставили подписать опровержение к его же критическому материалу. Эмоционально обсуждали и такие мелкие вопросы, как эпатажные псевдонимы корреспондентов. «К нам стали поступать заметки под такими псевдонимами, которые могут вызвать нелестное мнение об авторе у читателей. Что можно сказать, например, о таких псевдонимах: Долорес, Ду-рачек, Идиот, 217 - 107 = 110, Облако над лесом, Гарри Пиль, Красавица, Розита, Дядя Дуня, 8 + 15 - 13 + 29, Мери Пикфорд, Таинственный остров и т. п. Эти псевдонимы производят впечатление чего-то напыщенно-
го, легкомысленного, вычурного, мещанского. Для чего такие псевдонимы нужны? Мы просим наших рабкоров и селькоров высказаться по этому поводу» (заметка «О вычурных псевдонимах») (№ 4). Ответов поступило столь много, что отрывки из них приводятся в виде тематического обзора рабселькоровской почты. «Неграмотного, однобокого, глупо-напыщенного нам следует избегать. Нужно достигнуть того, чтобы и псевдоним так же мог «укусить», как и заметка», -считает автор письма, подписавшийся просто «Рабкор». Селькор Ерш «предлагает для псевдонимов не выдумывать слова, а писать русским мужицким языком» (№ 5).
Вопросов в редакционной почте было много, и рабселькоровская газета вела рубрику «Ответы и советы рабселькорам». В ней приводился вопрос корреспондента и развернутый комментарий редакции. Чаще всего спрашивали о правовой стороне взаимоотношений руководства предприятия (артели, кооператива, местной администрации) и редколлегии стенгазеты. Например: «Наш секретарь ячейки требует на просмотр стенгазету перед выпуском.» - «Он не имеет на это права», - отвечала газета. Или «Имеет ли право волком (волостной комитет. - А. В.) ВКП(б) распустить редколлегию стенной газеты, назначить новую по назначению и именовать газету органом волкома ВКП(б)?» Редакция ссылалась на постановление партии «О стенных газетах», в котором говорилось, что редколлегии должны избираться на собраниях рабселькоровских кружков, а стенновки именоваться газетами рабочих данного предприятия или крестьян данного села (№ 1).
Рабселькоры советовались со своей газетой, как заставить администрацию отвечать на крестьянские заметки. Редакция обычно отсылала стенкоров в местком и партячейку. Учащиеся Тамбовского музтехникума пожаловались, что профком не разрешил им создать кружок студкоров и свою газету. Ребятам ответили, что там плохо знают законы, посоветовали выпустить стенновку, отругать в ней профкомовцев и разъяснить им свои права (№ 3).
К осени 1928 г. в содержании этой рубрики произошли изменения. Перестали печатать вопросы, давали только ответ, и не всегда было понятно, что спрашивал человек.
Ответы стали адресными, причем называлась настоящая фамилия. Наверно, это не нарушало закона о неразглашении имени автора материала, поскольку фамилия стояла не под заметкой, но люди могли понять, кто сотрудничает с газетой. Например: «Ушморскому. Статья ваша пойдет в следующем номере «Тамбовской рабселькории» или «Горемыч-кову. Пишите не бойтесь». Какая уж тут тайна авторства! Некоторые ответы стали нарочито насмешливыми, что при упоминании имени селькора могло его обидеть: «Тов. Саве лье -ву И. с. Ржакса. Вы доносите о создании стенгазеты в 5-й раз» или «Связисту. Статья «Военкоры, оправдайте свое звание» не пойдет. Общих призывов не печатаем» (№ 12).
Но рубрика оставалась явно полезной. Не привыкшим к новому территориальному делению людям разъясняли, что Липецкий район теперь «Тамбовской правдой» не обслуживается, а селькорам Елецкого района отныне следует отсылать заметки в Воронежские газеты. Рабкору Жимонову сообщали, где он может получить журналистское образование: упоминался ГИЖ - Государственный институт журналистики в Москве и техникум в Ленинграде. Но предупреждали, что в первый берут только членов ВКП(б) с трехлетним стажем пребывания в рядах партии, да еще нужно, чтобы был стаж «физической работы». А во втором «количество мест ограничено» (№ 11).
Редакции «Тамбовской правды» и «Тамбовского крестьянина» и их приложение «Тамбовская рабселькория» вели работу с внештатными корреспондентами не только на своих страницах, но и при прямых непосредственных контактах. Одной из основных форм общения были индивидуальные беседы журналистов с селькорами и рабкорами, когда внештатники приносили в редакции свои материалы. О том, как встречали сотрудники своих добровольных помощников, рассказывается в статье П. Черных «Путь юбилярши и мой путь». Этот рабкор стоял еще у истоков рабселькоровского движения, и в номере, посвященном Дню печати и десятилетию «Тамбовской правды», вспоминал прошлые годы.
«С весны 1923 г. «Т. Пр.» выделила отдел «Рабочая жизнь» - рабкоры оформились более точно. При редакторе Шефранском выбрали первое бюро рабкоров и поручили
ему объединение рабкоровского массива вокруг газеты, организацию учебы. Для лучшей связи с рабкорами в редакции установили вечерние дежурства членов бюро и сотрудников редакции, но потом их прекратили - редко захаживали рабкоры. В день печати 1924 г. был проведен вечер спайки работников печати и рабкоров. Лит. кружок объединял молодых, пробовавших свои силы, писателей. К уходу т. Стертина внимание рабкоровскому движению уменьшилось и это прекратило рост, т. Чаров редким гостем был на собраниях рабкоров» (№ 7).
Общение работников редакции с рабкорами было организованным и разнообразным: кружки, собрания, общие вечера, даже вечерние дежурства для индивидуальных бесед с внештатниками. Приходили в редакционные кабинеты и члены редколлегий стенгазет. В 1928 г. «Тамбовская рабселько-рия» писала, что «при редакции «Тамбовской правды» работает еженедельно семинарий редакторов стенгазет. Проработаны вопросы - история печати, решения 15-го парт-съезда и задачи рабкоров, политика партии в рабселькоровском движении. Приступают к практическим вопросам стенгазетной работы. Участникам семинария даются практические задания по прорабатываемым темам. По окончании занятий желающие остаются на устную консультацию стенгазет, принесенных товарищами» (заметка «На семинарии стенгазетчиков») (№ 5).
К другим формам индивидуальной работы журналистов с внештатными корреспондентами относилось курирование рабкоровских и селькоровских кружков. Такие кружки желательно было иметь в каждом коллективе (предполагалось, что селькоры и рабкоры есть в любом селе, на заводе, фабрике, в учреждении). Именно они должны были на своем собрании избирать редколлегию стенной газеты, а в дальнейшем на занятиях обсуждать, что и как в нее писать. Но авторы «Тамбовской рабселькории» постоянно сетовали в своих заметках, что там-то создали стенгазету, а кружка нет. Да и по приводимой в газете статистике было видно, что число стенновок намного превышает число кружков.
Но и в организованных кружках зачастую не знали, как строить свои занятия. В идеале в каждом из них должен был быть
мудрый руководитель, который разъяснял бы рядовым корреспондентам политику партии по конкретным вопросам и проводил учебу. На практике же таких людей были единицы, даже руководители партячеек и председатели профкомов путались в элементарных понятиях, хотя на эти места обычно попадали наиболее образованные члены коллектива. Что говорить о простых рабочих и крестьянах, большинство из них вообще не понимало, о чем стоило писать в стенгазету и какими заметками могло заинтересоваться местное или губернское издание. Вот для помощи таким начинающим рабселькорам и ездили по всем уездам представители тамбовских газет.
Вначале журналисты проводили кружковые занятия, когда приезжали в город или село в служебную командировку - форма общественной нагрузки. К 1927 г. для этой цели были выделены специальные работники. В первом номере «Тамбовской рабсель-кории» сообщается: «Редакции печатных газет нашей губернии за последние годы. завели у себя инструкторов по рабселькоровскому движению. Однако все эти съезды и совещания, весь инструктаж редакций (кстати, вследствие скудости средств, крайне малочисленный, всего 3-4 инструктора при всех газетах губернии) не в силах полностью охватить рабселькоровское движение» (№ 1). Эти люди давали на местах индивидуальные консультации для стенкоров и селькоров, пишущих в уездные и губернские газеты, особенно для тех, кто жил в глубинке и не мог часто бывать в редакциях. Рабкорам Тамбова, Козлова, Моршанска, Липецка и других городов, где выходили свои печатные издания, было легче. Кроме посещения кружков, журналисты всегда были готовы принять корреспондентов в редакции или дать консультации по телефону.
Формы непосредственного общения внештатников с журналистами были не только местными инициативами, но и разрабатывались на самом высоком уровне. В апреле 1929 г. вышло постановление ЦК ВКП(б) «О газете «Беднота», в нем говорилось: «ЦК предлагает редакции «Бедноты» широко развернуть массовую работу, для чего: а) более регулярно созывать совещания крестьян-выдвиженцев, ходоков и т. п. при редакции газеты; б) укрепить отдел селькоров в редак-
ции выдвиженцами-селькорами; в) усилить вербовку селькоров среди батрачества и крестьянок; г) провести меры к увеличению количества селькоров из членов колхозов; д) периодически созывать совещания селькоров; е) устраивать читательские конференции в деревнях и т. п. Редакция должна организовать систематические выезды в деревню. с таким расчетом, чтобы каждый член редколлегии пробыл ежегодно в деревне не менее 1,5-2 месяца» [3]. Постановление относилось не только к «Бедноте», его предлагалось прорабатывать в редакциях газет всех уровней и применять на практике эти рекомендации.
«Тамбовская рабселькория» постоянно рассказывала о всевозможных рабселькоровских совещаниях, собраниях, съездах и конференциях. Они проводились на самых разных уровнях: городские, уездные, губернские. На протяжении трех номеров (с 11 по 13) шла мощная кампания по подготовке к 4-му Всесоюзному совещанию рабселькоров, следующий номер был заполнен отчетами и речами с этого грандиозного мероприятия, а с 15-го уже пошли призывы готовиться к Первому окружному совещанию.
На подобных местных мероприятиях всегда выступали с докладами работники «Тамбовской правды» - губернская газета курировала эти собрания, и без ее представительства они не должны были проводиться. Поэтому на страницах «Тамбовской рабсель-кории» иногда появлялись объявления: «Помни: о созыве районных конференций рабселькоров необходимо предварительно договариваться с редакцией «Тамбовской Правды» (№ 11).
О том, как проводились такие мероприятия, довольно живо рассказывается в материале о Липецком уездном съезде рабселькоров, особенно в той части статьи, где речь идет о жалобах делегатов по поводу увольнений корреспондентов, которые выступали с критическими заметками. Это явление бы-
ло частым, приводится несколько случаев с указанием имен потерпевших и их преследователей. Причем, по словам выступавших, за это никто не был наказан. Была на этом съезде выставка стенгазет, а также, наверное, плохо знающий русский язык прокурор, который заявил, что «рабселькор является агентом советской власти», чем привел участников «в большое смущение» (статья «Уездный слет липецкой рабселькории») (№ 6).
К осени 1928 г. такие факты в отчетных заметках уже не могли попадаться. О слетах и собраниях стали писать серьезно и выспренно, стенгазетчики и селькоровские кружки отчитывались о своей работе, где-то после этого переизбирали редколлегию, где-то сняли редактора. В районах спешно устраивались конференции. А в окружном центре при «Тамбовской правде» была организована комиссия, в которую кроме журналистов вошли представители партии, прокуратуры, селькоры и рабкоры крупных предприятий. Сообщалось, что при райкомах ВКП(б) были созданы «тройки», в обязанность которых входила проверка местных стенгазет (№ 11).
Давала ли эта шумиха людям какие-то новые знания и помогала ли авторам в их работе, трудно судить. Но работники редакции «Тамбовской правды» были в первых рядах организаторов подобных мероприятий.
1. Тамбовская рабселькория. 1928 г. № 7 (далее по тексту в скобках указаны номера газет).
2. О кадрах газетных работников: постановление ЦК ВКП(б) от 11.11.1930 г. // О партийной и советской печати: сборник документов. М., 1954.
3. О газете «Беднота»: постановление ЦК ВКП(б) от 1.04.1929 г. // О партийной и советской печати: сборник документов. М., 1954.
Поступила в редакцию 12.12.2012 г.
UDC 002.704.2
WORK METHODS OF PUBLISHING HOUSES OF TAMBOV NEWSPAPERS WITH AUTHOR’S ACTIVES IN 1920S
Anton Grigoryevich VESELOVSKIY, Tambov State University named after G.R. Derzhavin, Tambov, Russian Federation, Post-graduate Student, Journalism and Publishing Department, e-mail: vesant84@mail.ru
The study of forms and methods of professional journalists' work with editorials string correspondents in the first postrevolution decade is given. Methods of basics of journalism tutoring of correspondents “from the plough-tail” are presented, as this has not only historical, but also methodological interest. The requirements imposed to articles, themes proposed to traverse, forms of communication of journalists with country and laboring correspondents were analyzed.
Key words: rabselcors; practical recommendations; individual talks; typical mistakes.
