CC BY
84
ББК 86.35 УДК 294.3
В.В. Воробьев
Калмыцкий государственный университет им. Б.Б. Городовикова
МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ СОЗНАНИЯ В БУДДИЗМЕ И ЗАПАДНОЙ ФИЛОСОФИИ: КОМПАРАТИВИСТСКИЙ АНАЛИЗ
Статья подготовлена при финансовой поддержке Российского научного фонда, проект № 19-18-00118 «Россия и буддийский мир в дискурсе философского востоковедения».
Статья посвящена проблеме методов исследования сознания в буддийской и западной философии. Автор отмечает, что для западной философии характерен больше теоретический интерес к сознанию, в то время как для буддизма исследование сознания обусловлено религиозно-практической необходимостью. Согласно буддизму, постижение сущности или природы сознания является ключом к освобождению от сансары. В целом, буддистский подход к сознанию можно охарактеризовать как редукционистский, то есть сложное явление сознание объясняется здесь как череда мгновенно-возникающих элементов опыта - дхарм, что обозначается как кшаникавада. Буддийскую философию отличает детальная проработанность в описании разнообразных видов и аспектов ментальной активности, разнообразия сознательного опыта, что может послужить ценным материалом, который мог бы быть применён в экспериментальных наблюдениях от третьего лица, более характерных для западной научной парадигмы.
Ключевые слова: буддизм, сознание, феноменология, исследование сознания, редукционизм, холизм, эмерджентность.
V.V. Vorobiev
Kalmyk State University named after B.B. Gorodovikov
METHODS OF CONSCIOUSNESS RESEARCH
IN BUDDHISM AND WESTERN PHILOSOPHY: COMPARATIVIST ANALYSIS
The article is written with financial support of the Russian Scientific Fund. Project № 19-18-00118"Russia and Buddhist World in the Discourse of Philosophical Oriental Study"
The article is devoted to the problem of methods of consciousness in Buddhist and Western philosophy. The author notes that Western philosophy is characterized by more theoretical interest in consciousness, as for Buddhism the study of consciousness is related to religious and practical necessity. According to Buddhism, comprehending the essence or nature of consciousness is the key to liberation from samsara. In general, the Buddhist approach to consciousness can be characterized as reductionist, that is, a complex phenomenon of consciousness is explained as a series of instantly emerging elements of experience - dharmas, which is designated as kshanikavada. Buddhist philosophy is distinguished by a detailed elaboration in describing various types and aspects of mental activity, a variety of conscious experience, which can serve as valuable material that could be used in experimental observations from a third person, more characteristic to the Western scientific paradigm.
Key words: Buddhism, consciousness, phenomenology, consciousness research, reductionism, holism, emergence.
В наше время в социогуманитарных и даже в естественных науках можно наблюдать значительный интерес к изучению проблемы сознания. «Научное знание, столкнувшись с иррациональными моментами проявления и функционирования сознания, ищет новые пути и методы для объяснения наблюдаемых явлений (в качестве примера
можно привести эксперименты в трансперсональной психологии, современные исследования парапсихических феноменов и даже фундаментальных взаимодействий в квантовой физике). В этих поисках наука обращается к историческому знанию и опыту, находя в них объяснения новым фактам и возникающим вопросам. Действительно, при изучении сложившихся на протяжении веков концепций, философских взглядов, применительно к современным исследованиям в области психологии, нейронаук и даже медицины (клинической психиатрии), появляются новые гипотезы и неординарные подходы к решению многих практических задач. Однако большинство современных теорий обращается к проблемам сознания чаще в прикладном аспекте. Одна же из сложнейших тем - формирование метода исследования - мало разрабатывается и по сей день является актуальной» [12, с. 3].
Сегодня ученые все чаще обращаются к буддийскому мировоззрению, где неординарный метод и особый взгляд на природу сознания и его функционирования в мире приводит западноевропейских исследователей к постановке гипотез, которые при дальнейшем анализе позволяют решить ряд как теоретических, так и прикладных задач. «Переложение материала (буддийских текстов) на западную понятийную структуру или творческий синтез восточных и западных концепций ... помогает раскрыть глубину буддийской мысли и религиозно-мировоззренческих ориентиров. Поэтому расширение понятий западной философии на основе использования буддийских идей очень перспективно. Феноменологический метод в исследовании сознания дает возможность не только понять направленность и трансцендентность восточных взглядов, но и объяснить наблюдаемые феномены, раскрыть новые законы» [12, с. 3].
Со времён Декарта стало понятно, что сознание есть особая реальность, природа которого нуждается в тщательном прояснении по многим вопросам. «Практически все крупные западные ученые так или иначе обращались к декартовскому «cogito ergo sum»» [6, с. 38]. Например, как соотносится сознание и тело, можно ли редуцировать ментальные процессы к физиологическим, к мозговой деятельности в частности. Можно ли обнаружить сознание экспериментальным путем или путем наблюдения, иными словами - подчиняется ли деятельность сознания тем же законам, что и явления физической реальности. К примеру, в буддизме может идти речь о некой онтологизации сознания, наделения его отчетливо объективными характеристиками, потому что сознание - это прежде всего поток дхарм - сантана, а дхармы - это суть объективные элементы бытия, хотя и существует их огромное множество разновидностей. И для обозначения сознания в буддийских школах использовалось несколько терминов - прежде всего «читта», «манас» и «виджняна». «Учение о непрерывности потока сознания указывает на то, что буддисты с самого же начала полагали, что в сознании мы встречаемся с явлением более самостоятельным, более, можно сказать, «реальным», чем остальные элементы. Вполне понятно, что они, как и европейские философы, в дальнейшей истории философского мышления развивали понятие сознания, приписывая ему все большее значение. Древние школы останавливались на анализе потока сознательной жизни, ограничиваясь установлением трёх разновидностей элементов: чувственного, сознания и процессов. Данный на опыте факт сознательного переживания чего-то объективного рассматривается как состоящий или сложенный из трёх элементов, встретившихся по определенным законам. Различные названия элемента сознания - «читта», «манас» и «виджняна» - выражают только различные тонкости анализа: «читта» - единая дхарма сознания; «виджняна» - то же сознание, но рассмотренное с точки зрения его содержания; «манас» - сознание предыдущего момента, служащее опорой для сознания следующего момента; все эти термины употребляются, однако, и просто как синонимы» [11, с. 254].
Основным методом нашего исследования является компаративистский анализ, традиция которого в отечественном востоковедении восходит к временам Ф.И. Щер-батского [1, с. 55]. Кроме этого, мы намерены дать представление системного подхода В.А. Ганзена применительно к анализу сущности сознания, в этом нам должен помочь его фундаментальный труд «Системные описания в психологии». Известный философ сознания Д.Чалмерс достаточно точно обозначил в своей статье «Consciousness and cognition» два основных принципиальных подхода к исследованию сознания, к которым можно свести всё остальные методы - подход от третьего лица и подход от первого лица.
В первом случае мы имеем дело с наблюдаемыми фактами физического мира, которые связаны с работой мозга, либо внешнего поведения и пр. Этот подход обусловливает само понимание феномена сознания, как не отличающегося от других явлений окружающего мира, соответственно, с той же легкостью поддающегося методам научного наблюдения. «С этой точки зрения, сознание изучается как научная проблема, например, как тепло, жизнь или ядерная физика, и поддаётся тем же методам исследования» [15]. Все науки, занимающиеся внешним наблюдением за деятельностью сознания, такие как, например, бихевиористская психология, относятся к этому подходу.
Следует заметить, что этот подход обладает успехом в области построения абстрактных моделей работы мозга, объяснении поведения и даёт ценный материал для построения таких моделей. В частности, существует целая наука в области computer science - «нейронные сети», которая использует эти модели в построении систем искусственного интеллекта. Однако, как мы считаем, всего лишь формальное алгоритмизирование интеллектуальной деятельности не способствует проливанию света на тайну природы сознательного опыта, который не формален, но содержателен, семантичен. И вообще, надо заметить, что разделение подходов в изучении сознания на подход от первого и от третьего лиц сам по себе является результатом неявного стремления рассматривать сознание как объективное явление окружающей среды и таким неявным образом отвечает принципам подхода от третьего лица. Следовательно, это разделение может зародиться только при объективном научном способе исследования сознания. Ведь так называемый субъективный опыт подхода от первого лица здесь воспринимается как объективно существующее явление, однако не доступное данным измерительных приборов. В этом, собственно, и кроется ключевое различие западного и восточного подходов к исследованию сознания.
Западный можно обозначить как научно-ориентированный и по преимуществу «от третьего лица», он предполагает действительность окружающего мира, в который включено сознание, а восточный подход скорее «от первого», который предполагает действительность сознания, в котором переживаются те или иные факты и таким образом не возникает противопоставления субъекта и объекта познания. Собственно говоря, найти соответствие между определенным сознательным опытом (как, например, восприятие красного цвета) и кореллирующим с ним образом действия нейронов в мозгу - значит решить лёгкую проблему сознания. Найти и доказать это соответствие -значит объяснить, как сознание связано с телом, что не так просто, как казалось бы на первый взгляд, и все опытные науки третьего подхода принимают эту связь как нечто само собой разумеющееся, что, конечно, не есть философский способ разрешения проблемы. В частности, может быть показано на примере мысленных экспериментов о «бостонском зомби», «китайской комнаты» и «нейроученого Мэри». В общем, главная мысль в этих экспериментах заключается в моделировании ситуации, при которой
будет полное адекватное воспроизведение - будь то сознательного поведения либо мозговых процессов - при полном отсутствии сопутствующим им обычно процессов ментальных.
Второй способ исследования собственно самого сознания - подход от первого лица (first-person approach) впервые в западной философии был положен Декартом. Его знаменитая формула cogito ergo sum, которая переводится как «я мыслю, следовательно существую», где мыслить равно быть. Попробуем воспроизвести мысленный эксперимент Декарта [4, с. 16-20]. Начинает он с «радикального сомнения» в существовании окружающего мира, будто мир есть иллюзия, и в этом сомнении обнаруживает самого себя как сомневающегося, где само сомнение предстаёт, прежде всего, актом мышления, которое дано нам ближайшим образом и есть мы сами. В этом Декарт обнаружил фундаментальное отличие духовного начала от материального, принципиальную несводимость одного к другому и обозначил их как субстанцию мыслящую и протяжённую. Таким образом, любой человеческий акт восприятия какого-либо нечто сопровождается сознанием этого восприятия. Лейбниц развил эту тему, выделив перцепцию и апперцепцию как две формы данности вещей сознанию в зависимости от активности субъекта. «Я предпочёл бы проводить различие между восприятием и сознанием» [8, с. 133]. Если перцепция есть пассивное восприятие действия вещей на органы чувств, то апперцепция есть их осмысление, деятельное осознание, в котором субъект, прежде всего, дан самому себе как источник этой деятельности. Собственно, в этой точке и возможно возникновение некоего удивления по поводу факта сознания -что оно вообще существует и в принципе является основой реальности, по сути, сотканной из феноменов.
Чалмерс так определяет феномен квалиа: «Квалиа - это качественные аспекты наших ментальных состояний, наиболее ясные наши ощущения. В парадигму квалиа включаются, например, цветовые ощущения, или, допустим, ощущение шоколада, звук ноты До, радость и боль» [15]. Иными словами, квалиа есть само переживание сознанием данности ему какого-либо нечто. Оно субъективно, и его невозможно наблюдать, используя средства подхода от третьего лица, то есть традиционные научные методы, тем не менее это то, что дано нам ближайшим образом, это, говоря языком феноменологии, сама данность феномена, каким он есть для сознания. И трудная проблема состоит, прежде всего, в том - почему такое субъективное состояние существует? Почему сугубо материалистические физико-химические процессы в мозгу сопровождаются нематериальным ментальным опытом? И есть ли связь между состояниями мозга и ментальными состояниями? Ведь со времен Декарта существует отчетливый разрыв в объяснении, эпистемологическая пропасть между ментальным и физическим, которые невозможно объяснить одно через другое. По большому счёту в дуализме проблема состоит не в том, что существует субъективный опыт, а в том, что существует некто созерцающий этот опыт, для которого он непосредственно дан.
Именно на этой почве, на фундаментальном противопоставлении духовного и материального, в некоторых случаях на попытках преодолеть дуалистическую парадигму, были основаны практически все современные теории в философии сознания, такие, к примеру, как, редукционизм, физикализм, эпифеноменализм, панпсихизм, эмерджентизм и многие другие, которые также остаются в рамках, хоть и неявно, подхода от третьего лица, что в целом, как упоминалось ранее, характерно для западного подхода к исследованию сознания. Вероятно, это диктуется самой направленностью западного человека на внешний мир объектов, где сознание подразумевается как один из объектов мира, в силу самого объектного мышления исследователя.
При этом, возможно, теряется очень важный существенный момент самого сознания как предмета исследования, то, что оно является условием любой предметности, субъектом, а значит, онтологически исключает возможность быть объективированным, что делает его объектом исключительного исследования.
Если проводить параллели между буддистской и западной философией сознания, то, пожалуй, «квалиа» соответствует понятию «виджняна», так как выражает собой содержательно-семантический аспект ментального, а то, что было взято на вооружение при создании искусственного интеллекта - формально-логический аспект ментального, скорее соответствует понятию «читта». «Наиболее трудноразрешимой проблемой в подходе от первого лица является то, что каждому субъективному ментальному состоянию существует соответствующее объективное (функционально выразимое) ментальное состояние» [15].
В контексте этого рассуждения Чалмерс приводит пример с зомби - существом, внешне обладающим сознанием, где мы можем проследить это на всех онтологических уровнях - начиная с поведения и заканчивая электрохимическими реакциями в мозгу, но при этом не обладающим квалиа. Он вопрошает - может ли такое быть? - и даёт отрицательный ответ, по-видимому, намекая, что есть прямая связь между системным построением организма и возникшим у него, вследствие этого строения, субъективным опытом. Вопрос в том, почему поведение сопровождается субъективным переживанием этого поведения? И если поведение есть явление физического мира и подчиняется его законам, то есть детерминировано причинно-следственными связями , то можно ли говорить об обусловленности сознания? Или, может быть, сознание - это ключ к уникальной человеческой свободе, то, что позволяет осознанно регулировать поведение в причинно-обусловленной физической реальности.
А.Ю. Алексеев пишет: «Приложение проблематики зомби можно проследить во всех науках, в поле зрения которых - роль, функции, структуры сознания. Очевидны применения в общественных и гуманитарных науках. Сегодня зомби в фокусе внимания исследователей искусственного интеллекта и служат основанием для критики либо поддержки таких перспективных направлений в информационной технологии, как искусственная жизнь, искусственная личность, искусственное общество. Способы идентификации зомби сродни тесту Тьюринга - базовому мысленному эксперименту философии искусственного интеллекта, предназначенному для определения интеллектуальности систем. Тест на предмет выявления сознательности/бессознательности систем (тест Зомби) можно считать разновидностью теста Тьюринга» [2, с. 146].
Чалмерс критикует эпифеноменализм, который утверждает ничтожность субъективного опыта, лишая его какого-либо значения с точки зрения его влияния на поведение и жизнь в целом. Это похоже на рассуждение Лейбница, когда он приводит аналогию между связью души с телом и тем, как физическое движение стрелки на циферблате часов отсчитывает невещественное, идеальное время, где связь между движением стрелки и временем не имеет внутреннего единства, а представлено, скорее, как совпадение двух порядков - реального и идеального - не сущностным, но чисто внешним образом, лишённым какой-либо внутренней необходимости и каузальной взаимообусловленности. Однако эпифеноменализм утверждает обусловленность ментальных состояний событиями в мозгу, лишая сознание автономии и самодостаточности, что не удовлетворяет Чалмерса.
Далее в своей работе он переходит к рассмотрению функционализма, про который пишет: «Функционализм даёт недостаточно внятный ответ на вопрос, почему сознание существует. Этой точки зрения достаточно для смелого заявления «субъективный
опыт возникает в силу нашей функциональной организации», однако он не объясняет почему» [15]. Данное положение функционализма Чалмерс признаёт догматическим, хотя и не лишённым здравого смысла. Сознание есть функция, где аргументом выступает мозг как системно-организованная целостность, субстрат и носитель. Таким образом, он критикует функционализм за то, что тот не в состоянии решить трудную проблему сознания. Функционализм, давая достойный ответ на вопрос о существе сознания, так и не покидает почву подхода от третьего лица. Однако он не отрицает жизнеспособность самой идеи, «то, о чем я буду говорить ниже можно обозначить как функционализм плюс что-то» [15].
В итоге, он пытается разрешить эту проблему, объединив два подхода как изучающие два аспекта некоторого целого. «Моё мнение, что объективно-наблюдаемые ментальные события - это процессы в мозгу, тогда как соответствующие им субъективные ментальные события - это информация. Исходя из вышесказанного об энерго-информа-ции, можно сделать предположение, что те и другие ментальные состояния в самом деле есть два аспекта одного и того же, обозначенного энерго-информацией» [15]. Выход, который предлагает Чалмерс, состоит в предположении, что те события, которые исследуются в режиме от третьего лица, состоят из шаблонов, схем, образов действия, которым соответствуют информация, воспринимаемая объективно. «Квалиа - это просто информация» [15]. Таким образом, посредством прояснения понятия квалиа он связывает его с действиями мозга в единое целое, обозначив его термином «pattern/ information», что можно перевести как энерго-информация, где энергетические процессы есть обратная сторона информационных и наоборот. Он приводит пример, спрашивая, обладает ли термостат квалиа, и отвечает - да. Термостат энергетически обладает тремя состояниями, которым отвечают три соответствующие функции - слишком горячо, слишком холодно и нормально. Таким образом, заявляет он, процессы мозга и сознание являются частью единой системы, и если изменяется информация, то изменяются процессы, а если изменяются процессы - изменяется информация.
Физикалисты, в частности, и материалисты в философии сознания, в целом, упускают тот значительный факт, что даже если сознание целиком детерминировано, осознание и иные когнитивные процессы целиком обусловлены деятельностью мозга и проблема сознания решается путём изучения таких процессов, их локализации и степени активности в конкретных участках мозга. Они не учитывают, что, прежде чем находить соответствие между тем или иным ментальным процессом и процессом мозговым, должны быть наиболее полным образом проработаны на языке ментальных процессов все возможные ментальные процессы и сознание в его специфической сути, и только затем, после того как все когнитивные способности проанализированы, мы можем говорить о соответствующих им локализациях активности мозга. Например, мы сначала должны понять, что такое память и какие виды памяти существуют, ведь память - это ментальный процесс, значит, она нематериальная и должна быть обнаружена только в качестве субъективно данного опыта, в подходе от первого лица, и только в таком статусе ей может затем приписываться тот или иной физически воплощенный материальный процесс в мозгу в качестве коррелирующего.
Пример с памятью мы взяли намеренно простой и известный, другое дело, если речь идет о феноменах, доступных только при определённой подготовке, которой достигают специально обученные люди, как, например, состояние глубокой медитации, озарения, разнообразные виды измененных состояний сознания, коих, как считается, огромное множество. Это говорит об исключительной важности и первостепенности для философских исследований сознания и когнитивных наук изучения ментальных процессов с точки зрения подхода от первого лица в их субъективной данности.
На данный момент нет оснований утверждать, что должным образом проанализированы все возможные аспекты ментальной активности. Буддийская философия заслуженно отличается детальной проработанностью феномена сознания. Чего только стоит фундаментальное сочинение Васубандху «Энциклопедия Абхидхармы» (Абхидхарма-коша) с её обширным изложением структуры и содержания разнообразного сознательного опыта. В этом смысле буддизм может предоставить ценный материал и богатый опыт исследований разнообразных аспектов ментальной активности, которые также нуждались бы в экспериментальных научных наблюдениях подхода от третьего лица, более характерных для западной парадигмы в объяснении природы сознания.
В целом, буддистский взгляд на сознание можно обозначить как редукционистский. Согласно философскому словарю, «редукционизм (от лат. Reduction - возвращение, отодвигание назад) - одна из методологических программ, определяющих направленность и способ организации научного исследования. Сущность редукции как познавательного приёма состоит в том, что для решения какой-то задачи учёный старается свести её к более простому варианту, разложить сложную структуру на составляющие элементы» [14, с. 812]. Таким образом, любое сложное явление, с точки зрения редукционистов, в том числе феномен сознания, сводится лишь к сумме простых элементов, лежащих в его основе.
Условно в буддизме принято сознание называть «потоком» из-за иллюзии наличия континуальной непрерывной связи между квалитативными моментами опыта, которые в силу причинно-следственных связей объединены в смысловой ряд. Основой для формирования существования такого потока личности служит память, сохраняющая отдельные «вспышки» опыта, подобно бусинам, квантам опыта, задним числом нанизывая их на воображаемую нить, якобы делающую их связанными в действительности. Учение о мгновенности дхарм называется кшаникавада. Таким образом, представление о сознании как о потоке является иллюзией и заблуждением ума, от которого необходимо избавиться путём размышлений. «Главный признак буддизма -отрицание субстанциальности (анатмавады) и признание тотальной изменчивости (анитья) - обусловливает полное слияние времени и бытия, мгновенности и мгновенного. Времени как континуальной подоплёке изменчивости вещей противопоставляется временность, тождественная дискретности элементов бытия (дхарм), а реальности длительности - реальность момента, временного атома (кшаны). Однако если с точки зрения буддистских школ хинаяны моменты времени относительно реальны, то в буддизме время нереально, поскольку оно относительно» [9, с. 13].
В случае с нейронауками и сопутствующей ей методологией физикализма и в крайней степени - эпифеноменализма - мы имеем дело с попыткой элиминировать проблему сознания, избавиться от неё путём сведения всей специфики сознательного опыта к материальным процессам в мозгу, что является формой физикалистского редукционизма либо редукции к поведению как в случае с методами бихевиористской психологии. В случае с буддизмом мы имеем нечто похожее, но только на уровне метафизическом. Можно назвать это редукционизмом дхармическим, когда элиминируется специфика субъективного опыта потока и феноменологическая очевидность единства самосознания посредством логической операции. И хотя как в случае с эпифеноменолизмом, так и в случае кшаникавады опытные наблюдения и логические рассуждения дают нам подтверждение адекватности наших выкладок, тем не менее они не дают объяснение самому сознанию как феномену, репрезентированному в опыте субъекта от первого лица, в опыте, который имеет свои, ни к чему не сводимые особенности - будь то ощущение течения времени, единства самосознания и наличие квалиа, предметную данную реальность как таковую.
Безусловно, редукционизм необходим как метод исследования, однако не достаточен. Немаловажным фактором в решении вопроса о достаточной наукоёмкости редукционистской методологии служит этический вопрос о свободе воли, ведь если сознание целиком сводимо к сугубо физическим процессам, либо как в случае буддистской философии - причинно-следственному возникновению и исчезновению дхарм в рамках процесса кшаникавады - то значит процесс принятия решения существом, обладающим сознанием, тоже детерминирован, а значит, никакой речи о свободе воли идти не может.
В частности, на стыке характерного для традиционной редукционистской науки и системного подхода, в целях разрешения парадокса свобода воли и совмещения двух аспектов в природе сознания - обусловленностью физическим и свободой воли -Д.Дэвидсоном был предложен в философии сознания концепт супервентности: «Легко понять тот факт, что, хотя каждое психологическое событие или состояние имеет физическое описание, это не даёт нам оснований надеяться на то, что любой физический предикат вне зависимости от своей сложности имеет такой же объем, как и данный психологический предикат, и в меньшей степени следует надеяться на то, что существует физический предикат, законоподобным образом соотносящийся с данным психологическим предикатом» [5, с. 135]. Таким образом, тут нет отрицания того, что сознание полностью покоится на процессах мозга, наоборот, вместе с провозглашением его фундированности на физическом утверждается возможность обладания им, не сводимых к физическим процессам свойствами.
Вместе с тем нужно отметить схожесть концепции супервентности с учением так называемой «новой онтологии» великого немецкого философа российского происхождения Н.Гартмана о существовании неких «слоёв бытия», начиная от самого фундаментального физического и заканчивая высшими душевным и духовным, которые базируются на нём как на носителе, однако содержательно богаче и несводимы к нему. В качестве метафоры, объясняющей эту идею, можно привести пример с наездником, который слабее лошади и находится в необходимости с ней взаимодействовать и считаться с ней как с условием, однако обладает по отношению к ней изрядной долей свободы и контроля. Его аргументы явились еще одним подспорьем против редукционизма. «"Свобода" имеется на каждой ступени, в каждом более высоком слое по отношению к более низкому. Многодекларируемая свобода воли человека как моральной личности является лишь специальным случаем. Её как таковую можно понять, лишь исходя из основного онтологического закона. Все индетерминистские понятия свободы неверны, как и все детерминистские отказы от свободы. Индетерминизм не нужен, так как свобода является не снятием существующей определенности, а началом более высокой» [7, с. 324].
Противоположностью редукционизма в исследовании сознания служит так называемый системный подход или холизм. Согласно словарю, «холизм (от греч. Моб - целый) -методологический принцип целостности, сформулированный южноамериканским философом Я. Смэтсом в 1926 г. в его книге «Холизм и эволюция». Выражается в формуле «целое больше, чем сумма его частей»» [14, с. 1109]. Эти идеи развили известные исследователи системного подхода в России - В.А. Ганзен, профессор кафедры общей психологии СПбГУ, написавший фундаментальный труд «Системные методы в психологии», и его ученик, основатель системно-векторного психоанализа В.К. Толкачев, автор учебника по системному мышлению «Роскошь системного мышления». В своей работе Ганзен выдвинул ключевой для системного подхода постулат: «любая реальность наблюдаемого мира отображается пространственными, временными, энергетическими и информационными характеристиками» [3, с. 44].
В дальнейшем его ученик Толкачёв создал на основе этих категорий единую матрицу, позволяющую разложить понятие сознания по четырем основным категориям, включающим в себя подкатегории. В отличие от редукционизма, стремящегося свести сложное к простому, системный подход стремится показать сложное, сохраняя его сложность, и в этом выработал достаточно категорий для схватывания особенностей явлений многими исследователями в этой области.
Существенным понятием в системном подходе является так называемое «эмер-джентное свойство». Весьма обстоятельный обзор эмерджентной методологии в отношении понимания сознания даёт Гарри Хант в своем труде «О природе сознания». В философском словаре пишут: «К идее эмерджентизма обращаются, в частности, представители философии сознания для объяснения психофизической корреляции при условии нередуцируемости ментальных качеств и событий к физическим событиям, а также те авторы, которые выражают скепсис относительно возможности установления психофизических законов («аномальный монизм Д. Дэвидсона, нере-дуктивный физикализм, комбинирующий физикалистский онтологический монизм с дуализмом свойств, некоторые формы неонатурализма и др.)» [14, с. 1147]. О'Коннор пишет про системные эмерджентные свойства: «Системы функционируют как целое, а это значит, что у них есть свойства, отличающиеся от свойств составляющих их частей. Они известны как эмерджентные, или возникающие, свойства. Они «возникают», когда система работает. Вообразите сто слегка отличающихся друг от друга картинок Микки Мауса. Ничего интересного. А теперь быстро пролистайте их одну за другой, и Микки оживёт. Вы получите мультфильм» [10, с. 31]. Таким образом, хотя упорядоченное движение анимации и получилось на основе картинок, на которых оно базируется, тем не менее само это свойство показывать объект в движении не сводится к простой сумме картинок, оно возникает как нечто более сложное и богатое по содержанию. Аналогично сознание, тоже хотя и порождается сугубо материальными процессами мозга, особой связью между нейронами, однако не сводится к их сумме. И именно на этом, новом уровне организации появляется свойство свободы, квалиа и многие другие свойства феноменологического уровня, отличные от детерминированности физических процессов, на которых они базируются как на своём носителе. «Сознание обладает своими собственными холистическими свойствами и функциями, которые не только не сводимы к любой конкретной нервной подструктуре, но, в действительности, причинно управляют своими нервными составляющими более низкого порядка» -, пишет Г.Хант [13, с. 96], анализируя выкладки известного американского нейропсихолога, лауреата Нобелевской премии по физиологии и медицине Р.Сперри. Таким образом, если редукционизм по-преимуществу даёт ответ на вопрос, как связано сознание и тело, то есть некое решение лёгкой проблемы сознания, то эмерджентизм пытается объяснить, почему сугубо материальные процессы мозга корреспондируются сложными ментальными процессами, привлекая к этому методы и понятийный аппарат системного анализа, таким образом пытаясь решить трудную проблему сознания.
В целом, буддистский подход к сознанию, на наш взгляд, можно охарактеризовать как редукционистский, поскольку сложное явление сознания здесь объясняется как череда мгновенно-возникающих элементов опыта - дхарм, что обозначается как кшаникавада. В общем, стремление к редукции характерно и для многих западных теорий сознания, однако мы противопоставили редукционизму системный подход и изобразили сознание как эмерджентное свойство, которое нельзя свести к простой сумме элементов, лежащих в его основе.
Список литературы
1. Алиева Ч.Э. Проблема концептуализации сравнительной философии: история, теория и методология философской компаративистики. - СПб.: Роза мира, 2004. - 190 с.
2. Алексеев А.Ю. Определение философских зомби // Философские науки. 2008. №1. С. 126-148.
3. Ганзен В.А. Системные описания в психологии. - Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1984. - 176 с.
4. Декарт Р. Сочинения в 2 томах. Т.2. - М.: Мысль, 1994. - 640 с.
5. Дэвидсон Д. Материальное сознание // Аналитическая философия: Избранные тексты. - М.: Изд-во МГУ, 1993. - 191 с.
6. Иванов А.В. Мир сознания. - Барнаул: Изд-во АГИИК, 2000. - 240 с.
7. Историко-философский ежегодник. 1988. - М.: Наука, 1988. - 383 с.
8. Лейбниц Г.В. Собрание сочинений в 4-х т. Т.1. - М.: Мысль, 1982. - 636 с.
9. Лысенко В.Г. Ранняя буддийская философия // Ранняя буддийская философия. Философия джайнизма. - М.: Восточная литература РАН, 1994. - 383 с.
10. О'Коннор Дж. Искусство системного мышления: Необходимые знания о системах и творческом подходе к решению проблема. - М.: Альпина Паблишер, 2013. - 254 с.
11. Розенберг О.О. Труды по буддизму. - М.: Наука, 1991. - 254 с.
12. Султанова Э.А. Феноменологический метод в исследовании сознания: феноменология и классический буддизм: автореф. дис. ... кандидата философских наук. - М., 2001. - 24 с.
13. Хант Г. Т. О природе сознания: С когнитивной, феноменологической и трансперсональной точек зрения. - М.: ООО «Издательство АСТ» и др., 2004. - 555 с.
14. Энциклопедия эпистемологии и философии науки. - М.: «Канон+» РООИ «Реабилитация», 2009. - 1248 с.
15. Chalmers D. Consciousness and Cognition». URL: http://consc.net /papers/c-and-c.html (дата обращение: 26.08.2020).
