CC BY
57
АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКИ
МЕТОДЫ АНАЛИЗА ИЕРАРХИЙ И СОЦИАЛЬНЫХ СЕТЕЙ В ИССЛЕДОВАНИИ ПОЛИТИЧЕСКИХ ПРОЦЕССОВ (региональный аспект)
Д.Е. Слизовский, Э.Н. Ожиганов, С.О. Алехнович
Кафедра политических наук Российский университет дружбы народов ул. Миклухо-Маклая, 10а, Москва, Россия, 117198
Статья посвящена анализу методологии системного анализа политических процессов на примере Кавказского региона. Автор анализирует различные методы оценки сетевых структур, использование при политологическом анализе специализированных компьютерных программ и другие методы.
Исследования политических процессов является объектом различных методов в политической науке и опираются на различные исследовательские подходы. Так, российский исследователь В. Коновалов и его коллега из США М. Тцветоват использовали системный подход к сценарному анализу и динамическую модель пространственных сетей (Spatial Network Dynamics Model), сопоставив результаты своего подхода с результатами нашего анализа наиболее вероятного развития геостратегического процесса на Кавказе и в Каспийском регионе (см.: [1]). Как отмечают авторы, «системный подход исходит из того, что каждый зафиксированный факт детерминирован связью с другими фактами. Взаимосвязанность переменных хорошо прослеживается в системном прогнозе развития стратегической ситуации на Кавказе, предложенном Российским исследователем Э.Н. Ожигановым. В основе системного прогноза лежит методологии Анализа иерархических процессов — Analytical Hierarchy Рrocess (AHP)» [1. С. 2].
Для системного анализа ими использовалась компьютерная программа Expert Choice. Была выстроена иерархическая структура, включающая в себя системные факторы: экономические, военные и политические; акторы; ресурсы; тактики и возможные сценарии. На уровне основных ресурсов действующих «акторов» оценивались следующие: 1) экономический: неравенство (GINI-индекс), торговый дефицит, дефицит энергии, внешняя зависимость; 2) военный: внешнее влияние, технологический уровень, тактико-технический уровень, доля военных расходов (в процентах) от ВНП; 3) политический: идеологическое единство, сильное лидерство, сильная оппозиция.
Влияние системных факторов на вероятный сценарий развития стратегической ситуации в их работе выглядит следующим образом:
Таблица 1
Локальные приоритеты матрицы системных факторов
№ Системный фактор Приоритет
1 Экономический (неравенство ^М-индекс), торговый дефицит, дефицит энергии, внешняя зависимость) 0,182
2 Военный (внешнее влияние, технологический уровень, тактико-технический уровень, доля военных расходов (в процентах) от ВНП) 0,155
3 Политический (идеологическое единство, сильное лидерство, сильная оппозиция) 0,155
Следующий рисунок показывает, как распределился относительный вес каждого из возможных сценариев.
Таблица 2
Локальные приоритеты матрицы сценариев
№ Сценарии Приоритет
1 Стабилизация геостратегического комплекса 0,154
2 Устранение угроз дестабилизации 0,157
3 Сохранение статус-кво 0,166
4 Интенсификация напряженности 0,157
5 Военно-политическая блоковизация 0,173
6 Системная дестабилизация геостратегического комплекса 0,193
Авторы делают вывод о том, что «нашла подтверждение и тенденция к бло-ковизации основных действующих акторов в данном регионе, отмеченная в более ранних аналитических работах, проведенных Э.Н. Ожигановым. Он отмечал, что «традиционный» для Кавказа тип локального конфликта — государство против сепаратистской группы или государство против государства при сохранении относительной стабильности всего региона в целом — уступит место «блоковому» типу конфликта, затрагивающему само основание региональной безопасности» [1. С. 6].
Исследуя факторы, дестабилизирующие политическую ситуацию на Северном Кавказе, мы выдвинули предположение о том, что Северный Кавказ и Закавказье должны рассматриваться как части единого геополитического комплекса, включающего южные области и национальные республики России, Грузию, Армению, Азербайджан. Северный Кавказ продолжает играть решающую роль в судьбе Закавказья и Кавказского геополитического комплекса в целом, поскольку жизнеспособность независимых государств Закавказья невозможна без определенного уровня политической стабильности на Северном Кавказе. Как и в других подобных комплексах, отношения между отдельными государствами характеризуются не только конфликтующими интересами, но и противоположными доктринами региона как системы.
Турецкая доктрина о Кавказе исходит из видения «Великого Турана» — крупного тюркского сообщества на Кавказе и в Центральной Азии, объединенного под лидерством Турции.
Иранские правящие круги рассматривают возможность формирования нового региона под своим патронажем — «Нового Ближнего Востока» или «Севе-
ро-Западной Азии» — который будет включать Пакистан, Афганистан, Иран, Узбекистан, Туркменистан, Казахстан, Таджикистан, Киргизстан, Азербайджан, Армению и Турцию.
Желание эксплуатировать нефтяные запасы Каспийского бассейна заставило США в середине 90-х годов пересмотреть прежние позиции и объявить регион сферой своих интересов. США также используют своих арабских союзников, стимулируя их на активное проникновение в регион под предлогом «возрождения подлинного ислама».
Представления господствующих групп Грузии, Азербайджана и Армении о будущем региона основаны на различных критериях, обусловленных претензиями на историческое наследование господства, географической или культурной близостью, религиозной приверженностью, военным потенциалом, экономическими связями и др.
Для реализации своих политических представлений каждый из игроков на этой геостратегической сцене стремится задействовать те ресурсы, которые ситуационно доступны ему на определенном отрезке времени. Традиционный для Кавказа тип локального конфликта — государство против сепаратистской группы или государство против государства при сохранении относительной стабильности всего региона — в целом уступает место блоковому типу конфликта. Сценарий системной дестабилизации является следствием долгосрочной многоходовой стратегической игры, проводимой ради геополитического передела в связке Кавказ — Каспийский бассейн — Центральная Азия. Попытки вытеснения России с политической карты этого геостратегического комплекса сопровождаются формированием двух противодействующих региональных блоков: один из них включает Грузию, Азербайджан и Турцию, другой — Российскую Федерацию, Армению и Иран. Внутри каждого из блоков задействованы различные антироссийские или пророссийские клановые этнические группировки и этнополитиче-ские движения, которые могут пойти по пути вооруженного решения территориальных и этнических проблем, которыми изобилует регион (Абхазия, Северная и Южная Осетия, Чечня, Дагестан и др.), с привлечением косвенной и прямой военной помощи со стороны Турции, Ирана и других стран.
Для проверки наших результатов моделирования ситуации в данном геостратегическом комплексе В. Коновалов и М. Тцетоват применяют методологию сетевого анализа (Social Network Analysis — SNA), которая находится на стыке качественных и количественных методов. Основная его цель — поиск и анализ образцов взаимосвязей между акторами в динамических системах.
Изложим суть данного метода в применении к анализу политических процессов, имея ввиду, что существует значительный объем научной литературы и прикладных исследований в данной области. Методы анализа социальных сетей предоставляют полезные средства для исследования одних из самых важных, но также и одних из наиболее сложных аспектов социальной структуры — источников и распределения власти. Данная методологическая перспектива основана на гипотезе о том, что власть определенных акторов представляет собой не индивидуальный признак, но является результатом отношений с другими акторами сети. Социальные структуры могут быть охарактеризованы с точки зре-
ния высокого или низкого уровня власти как результата вариаций в конфигурациях связей между акторами.
Власть — фундаментальное свойство социальных отношений. Cетевой подход расширяет наше понимание природы власти, освещая, что представляется наиболее важным, ее реляционный характер. Власть определенных акторов не является отвлеченной характеристикой — некоторые из них имеют власть, потому что могут господствовать над другими участниками сети, иначе говоря, власть одних означает зависимость других. Поскольку власть вытекает из определенных видов отношений, количественное выражение власти в социальных структурах может варьироваться: если сеть (система) обладает низкой плотностью связей, потенциал власти не может быть значительным в принципе, и, наоборот, в системах с высокой плотностью связей он возрастает. В этом плане власть является одновременно системной и реляционной характеристикой социальных сетей.
Такие признаки, как уровень власти в системе и ее распределение между сетевыми акторами, взаимосвязаны, но не идентичны. Две системы могут иметь одинаковое количественное измерение власти, но в одной власть может быть распределена равномерно, а в другой — асимметрично. Власть в социальных сетях может рассматриваться одновременно как с точки зрения микрохарактеристик сети (отношения между акторами), так и с точки зрения ее макрохарактеристик (сетевые отношения в целом).
Расположение (позиция) тех или иных акторов в структуре сетевых связей определяет как ограничивающие условия, так и возможности в обладании и осуществлении власти. На следующем рисунке приводится простейший пример, в котором преимущества позиции определенного актора по отношению к другим в сетевой структуре могут быть охарактеризованы с помощью таких категорий, как ранг (degree), плотность (closeness), расположение (betweenness) и центральность (centrality).
9
Рис. 1. Модель сетевой структуры
В данном случае наличие центрального положения у актора № 7 означает, что последний может извлечь большую выгоду в процессе взаимодействия, иметь большее влияние и быть центром зависимости и внимания со стороны акторов, находящихся в относительно менее выгодном расположении. Акторы находятся в благоприятных структурных позициях, сталкиваются с меньшим количеством ограничений и имеют больше возможностей, чем другие участники сети. Сетевой подход дает перспективу для более точных определений и конкретных измерений понятия власти, которая делает акцент на центральности положения акторов в сетевой структуре.
Эта логика лежит в основе измерения признаков центральности и власти, вытекающих из характеристик позиции актора. Близкие по данному измерению акторы образуют группировки, которые определяются как сетевые «клики». Власть является результатом занятия выгодных положений в сетях социальных отношений. Три основных источника преимущества — высокий ранг, высокая плотность и центрированная позиция. В простых структурах (типа звезды или круга) эти преимущества имеют тенденцию к ковариации (величина, характеризующая степень стремления одной величины возрастать или убывать при возрастании или убывании другой величины). В более комплексных и сложных сетях может иметь место значительный разрыв между этими свойствами, когда позиция актора становится выгодной в одних отношениях, и невыгодной — в других.
В своей работе В. Коновалов и М. Тцветоват предлагают метод анализа целостных геостратегических систем как сетей взаимозависимых акторов (узлов) и цепей зависимости (ребер). По их мнению, «совокупность акторов и интеракций в таком случае может рассматриваться как математическая концепция графа. Даже поверхностное наблюдение подобных сетевых структур дает возможность сделать некоторые выводы о свойствах системы. Некоторые сети выражают яркую централизацию и контролируются единичными или небольшими группами акторов. Акторы вне центральной элиты в основном не соединены друг с другом, тем самым еще более укрепляют роль центра. Сети централизированного характера характеризует эффективность передачи информации из центра к периферии и, как итог, высокую эффективность правления. С другой стороны, высокоцент-рализированные сети несут опасность раскола в случае ослабления центральной власти и не имеют внутренних механизмов сдерживания, которые могли бы предотвратить радикальные изменения.
Количественные методы оценки сетевых структур состоят из методов определения центральности отдельных акторов, поиска ключевых игроков, а также посредников, соединяющих элементы сети, идентификации сетевых структур, присущих определенным процессам передачи информации и типам взаимодействия акторов» [1. С. 8].
На рис. 2 показана сеть политических альянсов в геостратегическом комплексе Кавказа, которая раскрывает характер отношений США и России с региональными игроками.
Рис. 2. Карта политических альянсов в регионе Кавказа
США и Евросоюз входят в плотную, децентрализированную структуру политических альянсов с региональными игроками. Такая структура обеспечивает доступ игроков к ресурсам и встроенные механизмы сдерживания агрессии и самоорганизации внутрисистемных связей. Россия заняла позицию с концентрацией ресурсов и власти в центре сети. Несмотря на наибольшую эффективность контроля и распределения ресурсов, такие конфигурации власти менее стабильны и должны быть подкреплены механизмами побуждения экономическими методами и угрозой применения силы.
Вместе с тем в районах т.н. пролонгированных конфликтов основные игроки на сцене кавказского геостратегического комплекса — Россия и США — преследуют свои стратегические альтернативы. Рассмотрим ситуацию на примере юго-осетинского конфликта, масштабы и интенсивность которого позволяют отнести его к категории локальных войн. Конфликт возник и развивался на фоне крушения политической системы СССР и создания независимой Республики Грузия. Сторонами в этой «внутренней войне» являются националистический режим Республики Грузия и сецессионистские власти Южной Осетии (бывшей Юго-Осетинской автономной области Грузии). Непосредственной причиной пролонгации конфликта являются расхождения сторон во взглядах на политический и административный статус этой территории.
Динамика конфликта с 1990 года связана с тремя ключевыми факторами: борьбой между различными группировками правящей этнической номенклатуры Грузии, постепенной сменой стратегических ориентаций российского руководства
и усилением интересов США в кавказском геополитическом комплексе. За это время в конфликт были вовлечены три грузинских политических режима (З. Гам-сахурдия, Э. Шеварнадзе и М. Саакашвили), два российских (Б. Ельцина и В. Путина) и две администрации США (Б. Клинтона и Дж. Буша), причем каждый из этих политических игроков руководствовался различными взглядами на свои стратегические цели в районе конфликта.
Формализованная системная структура модели ситуации конфликта создана нами на основе методологии анализа иерархических систем. Целью построения модели было определение наиболее вероятного сценария развития конфликта на период ноября—декабря 2006 года. Поскольку речь идет о прогнозировании на основе обобщенных сценариев, то для выполнения этой задачи лучше всего подходит методология анализа иерархических процессов (AHP).
На наш взгляд, суть данного подхода может быть выражена в двух тезисах Т. Саати [2. С. 10—69].
1. Иерархия является некоторой абстракцией структуры системы, предназначенной для изучения функциональных взаимодействий ее компонент и их воздействий на систему в целом. Эта абстракция может принимать различные родственные формы, в каждой из которых, по существу, производится спуск с вершины (общей цели) вниз к подцелям, далее к силам, которые влияют на эти подцели, к людям, влияющим на эти силы, к целям отдельных людей, к их политикам, еще дальше к стратегиям, и, наконец, к исходам, являющимся результатами этих стратегий.
2. Метод анализа иерархий является систематической процедурой для иерархического представления элементов, определяющих суть любой проблемы. Метод состоит в декомпозиции проблемы на все более простые составляющие части и дальнейшей обработке последовательности суждений лица, принимающего решение, по парным сравнениям. В результате может быть выражена относительная степень (интенсивность) взаимодействия элементов в иерархии. Эти суждения затем выражаются численно. Метод анализа иерархии включает процедуры синтеза множественных суждений, получения приоритетности критериев и нахождения альтернативных решений.
Не вдаваясь в факторное описание динамики представлений и поведения политических игроков, представим формализованную иерархическую структуру модели ситуации конфликта на следующем рисунке (рис. 3).
Цель построения модели — определение наиболее вероятного сценария развития конфликта на период ноября—декабря 2006 года. Приоритеты рассчитываются компьютерной программой на базе таблиц парных сравнительных значений факторов. Пройдя все уровни модели с помощью математической процедуры синтеза парных оценок, получают так называемые глобальные приоритеты для каждого из возможных сценариев. Сравнение полученных приоритетов определяет шансы реализации одного из этих сценариев развития ситуации, т.е. наиболее вероятный прогноз из всех возможных.
0 Цель: Прогноз развития юго-осетинского конфликта
{•) Игроки
0 Государства 0 Россия
Простатус-кво -ф Прогрузинский сценарий -ф Проосетинский сценарий {•> Грузия
-Щ Экстремальный сценарий -Щ Постепенный сценарий * США
Экстремальный сценарий Постепенный сценарий 0 Региональные силы <# Южная Осетия -Ф Северная Осетия
Международные организации ООН * СБСЕ
-# нго
—0 Санитары {•) Цели
0 Господство • Сфера влияния 4 Сфера интересов
ф Средства
-Щ Военное решение -# Террор -0 Партизаны
Экономическое давление -0 Дипломатическое давление -0 Спецслужбы -0 Мировые СМИ Стратегии
-0 Непринятие решений
-0 Затягивание решений -9 Стратегия угроз -0 Создание кризиса
Рис. 3. Структура модели конфликта
На рисунке 4 представлена панель компьютерной программы ExpertChoice 2000, в левом разделе которой отображены цель и структура модели, а в верхнем правом разделе — возможные сценарии или «исходы» этнополитической ситуации: 1) сохранение неопределенности, 2) правовое урегулирование, 3) системная дестабилизация и 4) локальная война.
Результаты моделирования показывают, что:
1) наиболее вероятным сценарием развития ситуации в районе юго-осетинского конфликта в ноябре—декабре 2006 года является «сохранение неопределенности» (относительное значение 0,321);
2) сценарий «локальной войны» находится на втором месте (относительное значение 0,310) и 3) «системная дестабилизация» (0,189) и «правовое регулирование» (0,180) являются наименее вероятными исходами.
Рис. 4. Контрастные сценарии конфликта
На рис. 5 отображена диаграмма интенсивности влияния ключевых элементов (узлов) модели на каждый из сценариев. Диаграмма показывает три важные особенности ситуации:
1) дистанция между двумя сценариями минимальна;
2) сценарий «сохранения неопределенности» в наибольшей степени зависит от характеристик игроков и стратегий;
3) сценарий «локальной войны» — от характеристик средств и стратегий. По мере того как конфликт медленно продвигается к свой кульминации, особенности стратегической культуры основных игроков начинают оказывать решающую роль на ход событий.
Рис. 5. Диаграмма параметров интенсивности основных элементов модели
Сравним эти результаты с данными моделирования в феврале 2006 года, когда нами была создана модель с целью определения наиболее вероятного сценария южно-осетинского конфликта для периода до мая 2006 года. Модель для этого периода была создана в связи с утечкой информации о существовании подробного плана военной операции грузинских вооруженных сил в Южной Осетии под кодовым названием «Бросок тигра». Согласно плану, в начале мая с разных направлений соединениями, воинскими частями и подразделениями силовых ведомств Грузии осуществлялся захват всех крупных населенных пунктов Южной Осетии при одновременном полном блокировании границы с Российской Федерацией. Всего на проведение силовой операции в Южной Осетии вооруженным силам Грузии отводилось до 7 суток.
В мае 2006 года разрыв между сценариями «неопределенности» и «локальной войны» отображался показателем 0,16, а в ноябре 2006-го — сократился до показателя 0,2. Иначе говоря, риск перехода конфликта в фазу локальной войны достигает максимального значения благодаря все более интенсивному применению сторонами конфликта всевозможных средств давления и актуализации своих стратегий.
Рис. 6. Диаграмма параметров интенсивности основных элементов модели для периода февраля—мая 2006 г.
Здесь важно отметить, говоря словами Т. Саати, что «построение аналитической иерархии так же, как и структурирование проблемы любым другим методом, требует существенных знаний об исследуемой системе. К сильным сторонам МАИ можно отнести то, что при определении иерархии обычно важную роль также играют знания лиц, производящих суждения парных сравнений» [2. С. 68]. Принимая во внимание наш опыт применения методологии анализа иерархий для прогнозирования конфликтов, мы тоже считаем, что использование МАИ стимулирует повышение уровня знаний о специфических проблемах планирования, в том числе и среди практиков, которые уже имеют специальные знания и опыт в конкретных ситуациях.
ЛИТЕРАТУРА
[1] Коновалов В.Н., Тцветоват М. Геостратегический процесс на Кавказе и Каспийском регионе: системный и сетевой анализ // http://www.css.gmu.edu/maksim/page1/files/ SCAGS_Russian.pdf
[2] Саати Т., Kepнc ^ Аналитическое планирование: организация систем. — М.: Радио и связь, 1991.
THE METHODS OF ANALYSIS OF HIERARCHIES AND SOCIAL NETWORKS IN STUDIES OF POLITICAL PROCESSES (the regional aspect)
D.E. Slizovskiy, E.N. Ozhiganov, S.O. Аlekhnovich
The Department of Political Science Peoples' Friendship University of Russia Mikluho-Maklaya str., 10a, Moscow, Russia, 117198
The article is devoted to the analysis of methodology of system analysis of political processes by example of Caucasus. The author analyses different methods of evaluation of system structures, the use of special computer programs during political analysis and other methods.
