CC BY
61
© КОЛЛЕКТИВ АВТОРОВ, 2014 УДК 616.831-005.4:616-092.9
Методологический подход для изучения нейропротекторной активности в эксперименте
A.A. Спасов1, В.Ю. Федорчук1, НА. Гурова1, Н.И. Чепляева12, Е.В. Резников1
1 Волгоградский государственный медицинский университет, 400131, Волгоград, Россия 2 НИИ фармакологии Волгоградского государственного медицинского университета,
400131, Волгоград, Россия
Резюме: Поиск и изучение соединений с нейропротекторной активностью остается актуальной проблемой. Известны преимущества и недостатки экспериментальных моделей глобальных и фокальных ишемий мозга. В настоящее время назрела необходимость уточнения выбора методики исследования. Цель настоящего исследования — предложить методологический подход для изучения нейропротекторной активности с комплексной оценкой биохимических, неврологических и морфометрических показателей. Модель эндоваскулярной окклюзии среднемозговой артерии с введением монофиламент-ного волокна предложена как наиболее адекватная, поскольку она является наиболее близкой по клинической картине ише-мического инсульта у человека. В качестве биохимического маркера постишемических повреждений мозга рекомендовано определять нейронспецифическую енолазу (№Е) — общий маркер всех дифференцированных нейронов. При изучении неврологического дефицита предложены дополнительные тесты к шкале Гарсия (1995) балльной оценки показателей мышечного тонуса, двигательной активности, основных физиологических рефлексов, координации движения, чувствительности. Морфометрические исследования должны включать не только расчет зоны некроза мозга, но и степень ассиметрии полушарий. Адекватность данного метода подтверждена на примере известного в клинической практике препарата с нейропро-текторными свойствами — магния сульфата. Магния сульфат (90 мг/кг, внутривенно) снижал рост №Е на 67%, улучшал неврологическую симптоматику на 23,4%, способствовал снижению зоны некроза в 2 раза и степени отека мозга на 3,4%.
Ключевые слова: эндоваскулярная окклюзия среднемозговой артерии; нейропротекторы; неврологический дефицит; нейронспецифическая енолаза; магния сульфат.
Библиографическое описание: Спасов АА, Федорчук ВЮ, Гурова НА, Чепляева НИ, Резников ЕВ. Методологический подход для изучения нейропротекторной активности в эксперименте. Ведомости Научного центра экспертизы средств медицинского применения 2014; 4: 39—45.
METHODOLOGICAL APPROACH TO RESEARCHING NEUROPROTECTIVE ACTIVITY IN EXPERIMENT A.A. Spasov1, V.U. Fedorchuk1, N.A. Gurova1, N.I. Cheplyaeva12, E.V. Reznikov1
1 Volgograd State Medical University, 400131, Volgograd, Russia 2 Research Institute of Pharmacology, Volgograd State Medical University, 400131, Volgograd, Russia
Abstract: Search and study of compounds with neuroprotective activity remains an important issue. Experimental models of global and focal cerebral ischemia have advantages and disadvantages. At present there is a need to clarify the choice of research methods. The purpose of the present study is to propose a methodological approach to researching neuroprotective activity with complex assessment of biochemical, neurological and morphometric parameters. In rat the middle cerebral artery occlusion model with an intraluminal nylon monofilament is considered to be a convenient and reliable model of human cerebral ischemia. Neuron-specific enolase (NSE) is a surrogate marker for the extent of brain damage after ischemic stroke. Plasma NSE levels correlate significantly with stroke size and can be recommended as biochemical parameter of early post-ischemic damage of brain in experimental models of ischemia. The model of middle cerebral artery endovascular occlusion with intraluminal nylon monofilament is considered to be the most appropriate, because it is very similar to the clinical aspects of ischemic stroke in humans. Neuron specific enolase (NSE), which is a common marker of differentiated neurons, is recommended as a biochemical marker of post-ischemic brain damage. Certain additional tests when studying neurologic impairment were suggested to Garcia scale (1995) numerical score of muscle tonus, motion activity, basic physiological reflexes, motion coordination, sensitivity. Morphometric studies should comprise not only the evaluation of brain necrosis zone, but also the degree of hemispheric asymmetry. The appropriateness of this method is confirmed by the example of a well known medicine with neuroprotective properties - magnesium sulfate. Magnesium sulfate (90 mg / kg, iv) reduced the increase of NSE by 67%, improved neurological symptoms by 23.4%, contributed to reduce the necrosis zone twofold and reduced cerebral edema by 3.4%.
Key words: intraluminal middle cerebral artery occlusion model; neuroprotective agent; neurological deficit; neuron specific enolase; magnesium sulfate.
Bibliographic description: Spasov AA, Fedorchuk VU, Gurova NA, Cheplyaeva NI, Reznikov EV. Methodological approach to researching neuroprotective activity in experiment. Scientific Centre for Expert Evaluation of Medicinal Products Bulletin 2014; 4: 39-45.
На сегодняшний день ишемический инсульт остается одной из основных причин летальности и стойкой утраты трудоспособности как в Российской Федерации, так и в большинстве экономически развитых стран мира [1, 2].
Для понимания конкретных факторов риска, изучения механизмов повреждения тканей головного мозга, неврологических нарушений и тестирования различных субстанций и лекарственных препаратов с нейропротекторной активностью известно большое
разнообразие экспериментальных моделей [2]. Модели ишемического повреждения головного мозга у животных можно разделить по объему ишемии (фокальная и глобальная), по ее обратимости (перманентная и ишемия с реперфузией), а также по способу индукции ишемии (эмболизация артерий, эндо-васкулярная окклюзия, фототромбоз, перевязка или коагуляция артерии) [2, 3].
Модель глобальной ишемии позволяет оценить в основном выживаемость животных и уровень мозгового кровотока [4, 5]. Однако анализ неврологического дефицита и биохимических маркеров не столь специфичен из-за выраженного диффузного характера повреждения тканей головного мозга.
Предпочтительнее использовать модель ишемического повреждения головного мозга в области средней мозговой артерии (СМА), поскольку у человека она чаще всего подвержена атеросклеротическим изменения и эмболиям. Данная группа экспериментальных моделей включает различные варианты окклюзии СМА: с ведением монофиламентного волокна [6, 7, 8], прямым хирургическим доступом [9], модель эмболического инсульта [10], фотохимический тромбоз [11], применение эндотелина-1 [4] и др.
Модель фокального ишемического повреждения, эквивалентная человеческому инсульту, должна отвечать определенным условиям. Во-первых, при моделировании повреждения головного мозга необходимо формировать значимое снижение кровотока в пораженной артерии для хорошей воспроизводимости большого очага некроза и отчетливых неврологических нарушений. Во-вторых, операция должна быть относительно простой и обладать наименьшей хирургической инвазивностью и травматичностью. И, наконец, иметь возможность изучения как ише-мического, так и реперфузионного повреждения [2, 12].
Наиболее удовлетворяет данным критериям модель эндоваскулярной окклюзии СМА с введением монофиламентного волокна, которая близка по клинической картине к ишемическому инсульту человека. Впервые на крысах эндоваскулярная окклюзия СМА была воспроизведена в 1986 году Koizumi, в дальнейшем была модифицирована Longa (1989) и Belayev (1999) [6, 7, 8].
Целью настоящего исследования явилось описание методологического подхода для изучения нейро-протекторной активности новых соединений на примере известного в клинической практике препарата.
МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ
Все исследования включали следующие этапы: 1) изготовление и подбор оптимального диаметра филамента для моделирования фокальной тран-зиторной ишемии головного мозга у крыс; 2) проведение эндоваскулярной окклюзии левой средней мозговой артерии (ЛСМА) (Koidzumi, 1986; Belayev, 1999); 3) оценка биохимических маркеров поврежде-
ния; 4) исследование неврологического дефицита у животных; 5) морфометрическое исследование.
На первом этапе, на основании рекомендаций, описанных в научной литературе [13] и экспериментальных данных был подобран монофиламент, отвечающий оптимальным характеристикам, изготовленный из стандартного шовного материала, для эндоваскулярной окклюзии ЛСМА. Считается, что наиболее подходящим шовным материалом для изготовления филаментов является полипропилен 4-0 фирмы Ethicon, Inc. США [14]. Для улучшения воспроизводимости результатов и предотвращения перфорации сосудов волокно покрывали силиконом. При этом форма дистального конца филамента не имеет значения. Для улучшения результатов эндова-скулярной окклюзии ЛСМА обязательно проводили измерение диаметра дистального конца филамента перед использованием (микроскоп бинокулярный ХС-402, «Партнер Про ООО» Россия). Оптимальный диаметр дистальных концов филаментов для эндова-скулярной окклюзии ЛСМА у крыс массой 200—250 г рекомендуют в диапазоне от 0,23 до 0,35 мм [13].
На втором этапе формировали обратимую ишемию в условиях наркоза (хлоралгидрат, 400 мг/кг, внутрибрюшинно) путем введения изготовленного монофиламента (рис. 1) [15] длиной 22 мм в наружную сонную артерию, оттуда через бифуркацию во внутреннюю сонную и с последующем перекрыванием устья ЛСМА [12]. Продолжительность ишемии составила 60 мин. После чего нить извлекали и ушивали операционную рану.
В настоящее время для оценки функционального состояния мозга при повреждении нервной ткани известно большое разнообразие так называемых нейроспецифических белков (НСБ) — биологически активных молекул, специфичных для нервных тканей и выполняющих функции, характерные для нервной системы. Определение уровня НСБ способствует ранней диагностике, так как значимые изменения их концентрации часто происходят раньше,
Рис. 1. Схема модели эндоваскулярной окклюзии средней мозговой артерии [17]
чем те повреждения, которые можно выявить методами инструментального обследования. Кроме того, они позволяют проводить оценку прогноза течения и исхода заболевания, осуществлять мониторинг лечения. К НСБ относятся основной белок миелина (MBP), нейронспецифическая енолаза (NSE), белок S-100, нейротрофический фактор головного мозга (BDNF), нейротропин-3 (NT3) и нейротропин-4/5 (NT4/5) и другие. Однако единственным известным в настоящее время общим маркером всех дифференцированных нейронов является нейронспецифическая енолаза. Повышение содержания этого фермента в плазме крови после окклюзии СМА наблюдается с 2 ч до 3 дней. Максимальные значения находятся в пределах от 6 до 12 часов [16, 17]. Поэтому мы посчитали целесообразным в наших исследованиях определять NSE и производить забор крови из подъязычной артерии для оценки активности фермента через 6 часов после окклюзии СМА.
Уровень NSE определяли в сыворотке крови им-муноферментным «сэндвич методом» при помощи коммерческого набора Rat neuron-specific Enolase (NSE) Elisa Kit фирмы CUSABIO (Китай). Исследование проводили на универсальном микропланшетном ридере ELX 800 производства фирмы Bio-Tek Instruments, Inc (США). Содержание NSE выражали в нг/мл плазмы.
Через 24 часа после операции оценивали неврологические расстройства у крыс по шкале Гарсия (1995) с использованием дополнительных тестов с учетом следующих показателей: мышечный тонус, двигательную активность, основные физиологические рефлексы, координацию движения, чувствительность [18] (табл. 1). Для анализа неврологических нарушений использовали балльную оценку различий показателей на стороне повреждения и контрла-терально по каждому тесту: 3 балла — норма, 2 балла — незначительное нарушение симметричности,
1—0 балла — выраженные нарушения или отсутствие движения. Тестирование проводилось до и через 24 часа после операции. За конечный результат принимали средний балл за все тесты.
На последнем этапе проводили визуализацию зоны повреждения и выраженность отека мозга методом окрашивания 2,3,5-трифенилтетразолием хлоридом (ТТС) (SIGMA, США). Поперечные срезы головного мозга толщиной 2 мм готовили с помощью матрицы Alto, США (рис. 2). Затем инкубировали в 1% растворе трифенилтетразолия хлорида при t=37,0 °С в течение 5 минут. Анализировали 5 срезов мозга, получаемых во фронтальной плоскости. Затем с помощью фотоаппарата Canon (China) получали цифровые фотографии передней и задней поверхности срезов, на которой измеряли S зоны некроза. Процент зоны повреждения вычисляли по отношению S всего среза к S инфаркта. Расчет степени отека мозга выполняли по асимметрии полушарий, которая выражалась в отношении площади поврежденного полушария (левого) к площади правого фронтального среза мозга. Расчет площадей осуществляли на компьютере с помощью бесплатного графического редактора для обработки и анализа изображений программы Image J, США (imagej.ru).
Апробация метода была выполнена на 40 белых неинбредных крысах массой 220—240 г, содержащихся в условиях вивария (температура 22—24 °С), с естественным световым режимом на стандартной диете (ГОСТ Р 50258-92). На момент проведения исследований животные были здоровыми, без изменений поведения, аппетита, режима сна и бодрствования (ООО «Питомник РАМНТ», ветеринарное свидетельство 250 № 0469483 от 16.0214).
Животные были разделены на 4 группы: 1 — «ин-тактные» (n=10) — животные без оперативного вмешательства; 2 — «ложнооперированные» (n=10) — животным проводился весь комплекс операций, кроме
Таблица l
ОСНОВНЫЕ ПОКАЗАТЕЛИ ОЦЕНКИ НЕВРОЛОГИЧЕСКОГО ДЕФИЦИТА
Показатели Неврологические симптомы Источник
Рефлексы Реакция на звук Роговичный рефлекс Реакция на свет Болевая реакция Хватальный рефлекс [19]
Двигательная активность Симметричность движения конечностей Симметричность вытягивания передних лап Спонтанная двигательная активность [18]
Движение по вертикали забирается по стенке проволочной клетки) [18]
Мышечный тонус Отдергивание передних лапок Подъем груза передними лапами Тест на мышечную координацию (сцепление) [19]
Координация движения Удержание на горизонтальной перекладине [20]
Чувствительность Реакция на прикосновение [18]
Рис. 2. Матрица из нержавеющей стали для приготовления поперечных срезов головного мозга толщиной 1 мм у крыс весом 175—300 г. (Alto, США, Roboz Surgical Instrument Compay, Inc.)
окклюзии ЛСМА; 3 — «контроль-ишемия/реперфу-зия (ИР)» (n=10) — животным с эндоваскулярной окклюзией ЛСМА внутривенно вводили физиологический раствор за 30 минут до ишемии; 4 — «ИР +маг-ния сульфат» (n=10) — животным с эндоваскулярной окклюзией ЛСМА внутривенно вводили магния сульфат (Фармстандарт ООО, Россия) за 30 минут до ишемии (в дозе 90 мг/кг) [21].
Все статистические расчеты проводили с применением пакета прикладных программ Statistica for Windows 6.0, фирмы StatSoft, Inc. (США). Проводили попарное сравнение выборок с использованием U-критерия Манна—Уитни. Гипотезу о существовании различий между выборками принимали при уровне р<0,05.
Исследование проводили в соответствии с требованиями ГОСТ ИСО/МЭК 17025-2009, ГОСТ Р ИСО 5725-2002 и «Правил лабораторной практики», утвержденных приказом Минздравсоцразвития РФ от 23 августа 2010 № 708н, с соблюдением «Европейской конвенции о защите позвоночных животных, используемых для экспериментов или в иных научных целях» [22]. Все эксперименты были одобрены Этическим комитетом Волгоградского государственного медицинского университета (протокол № 126-2011 от 15 февраля 2013 года).
РЕЗУЛЬТАТЫ И ИХ ОБСУЖДЕНИЕ
У всех животных с окклюзией ЛСМА через 24 часа формировался ишемический инсульт, что было подтверждено ростом уровня NSE в сыворотке крови, возникшими неврологическими нарушениями, а также морфометрическими изменениями.
NSE — внутриклеточный фермент центральной нервной системы, присутствующий в клетках нейро-эктодермального происхождения (в нейронах головного мозга и периферической нервной ткани). При заболеваниях, сопряженных с непосредственным во-
влечением нервной ткани в патологический процесс, качественные и количественные определения этого белка в спинномозговой жидкости, сыворотке крови или в тканях мозга дают ценную информацию о степени выраженности повреждений нейронов и нарушениях общей целостности гематоэнцефалического барьера. может повышаться и при различных неврологических процессах (эпилепсия, субарахно-идальное кровоизлияние черепномозговой травме и др.). Он является нейронспецифическим маркером постишемических повреждений мозга.
Результаты лабораторной оценки представлены в таблице 2. В качестве референтного значения концентрации фермента использовали показатель группы интактных животных, который сопоставим с данными литературы [23] и составил 0,34 нг/мл. У контрольных животных с ишемией мозга наблюдали значительный в 4,03 раза рост уровня биомаркера по сравнению с интактными животными (р<0,05). В группах животных, которым профилактически однократно внутривенно вводили магния сульфат в дозе 90 мг/кг, было выявлено статистически достоверное ограничение роста концентрации фермента в сыворотке крови по сравнению с животными контрольной группы в 1,67 раза. Статистически незначимое повышение концентрации у ложноопериро-ванных животных в сыворотке крови по сравнению с интактными вероятно связано с незначительным и обратимым повреждением нейронов вследствие воздействия наркоза [24].
Оценка неврологических нарушений включала в себя параметры моторных функций и чувствительности. Однако в процессе исследования нами было выявлено, что некоторые тесты шкалы Гарсия не всегда полно отражали картину нарушений. Поскольку иногда животные во всех группах отказывались от выполнения теста из-за угнетенного состояния. Поэтому совместно с оценкой неврологического дефицита по шкале Гарсия были выполнены дополнительные тесты.
При тестировании по шкале Гарсия до операции все животные набрали необходимый максимальный средний балл. Через сутки после операции при повторном тестировании наблюдали нарушение двигательной активности, координации движения, чувствительности, мышечного тонуса и некоторых рефлексов у животных с окклюзией ЛСМА. У крыс контрольной группы с ишемией выявлены выраженные нарушения. Средний показатель неврологического дефицита составил 1,71 ±0,09 балла, что статистически значимо ниже в 1,4 раза по отношению к животным без патологии. В группе животных, получавших магния сульфат, наблюдали улучшения неврологической симптоматики и по балльной оценке (2,11±0,08), которые статистически значимо отличались от контрольных животных с ишемией на 23,4% (табл. 3).
При проведении морфометрических исследований были выявлены различия в размерах зон некро-
Таблица 2
ВЛИЯНИЕ МАГНИЯ СУЛЬФАТА ПРИ ОДНОКРАТНОМ В/В ВВЕДЕНИИ В ДОЗЕ 90 МГ/КГ ЗА 30 МИНУТ ДО ИШЕМИИ НА УРОВЕНЬ НЕЙРОНСПЕЦИФИЧЕСКОЙ ЕНОЛАЗЫ В СЫВОРОТКЕ КРОВИ С ТРАНЗИТОРНОЙ ОККЛЮЗИЕЙ ЛСМА (М±т)
№ Группа n Нейронспецифическая енолаза через 6 ч. после окклюзии (NSE), нг/мл
1. Интактные 3 0,34+0,16
2. Ложнооперированные 8 0,78+0,22
3. Контроль-ишемия/реперфузия 6 1,37+0,15*
4. Ишемия/реперфузия + магния сульфат 8 0,82+0,20#
Различия статистически значимы (P<0,05) по отношению к группе: *- ложнооперированных, интактных; #- «контроль-ишемия/реперфузия».
Таблица 3
ВЛИЯНИЕ МАГНИЯ СУЛЬФАТА ПРИ ОДНОКРАТНОМ В/В ВВЕДЕНИИ В ДОЗЕ 90 МГ/КГ ЗА 30 МИНУТ ДО ИШЕМИИ НА НЕВРОЛОГИЧЕСКИЙ ДЕФИЦИТ КРЫС С ТРАНЗИТОРНОЙ ОККЛЮЗИЕЙ ЛСМА. СРЕДНИЕ ЗНАЧЕНИЯ (М±т)
№ Группа n Показатель, баллы
1. Интактные 5 2,47+0,13
2. Ложнооперированные 5 2,47+0,13
3. Контроль-ишемия/реперфузия 12 1,71+0,09*
4. Ишемия/реперфузия + магния сульфат 10 2,11+0,08*#
Различия статистически значимы (P<0,05) по отношению к группе: *- ложнооперированных, интактных; #- «контроль-ишемия/реперфузия».
за и степени отека мозга у животных с окклюзией ЛСМА, получавших и не получавших магния сульфат. У животных контрольной группы с ишемией зона некроза составила 19,07±2,04 от общей площади всех срезов. Магния сульфат при профилактическом однократном внутривенном введении в дозе 90 мг/ кг способствовал ограничению зоны ишемическо-го повреждения головного мозга, которая составила 10,13% и была меньше в 1,9 раза чем у контрольных животных с окклюзией ЛСМА (р<0,05) (рис. 3; табл. 4).
В условиях отсутствия ишемического повреждения головного мозга у интактных животных полушария имели одинаковый размер и коэффициент асимметрии, равный 1. При появлении очага ишемиче-ского повреждения происходило увеличение размера левого полушария за счет отека мозга, и наблюдался рост данного коэффициент. Наиболее выраженную асимметрию полушарий наблюдали у контрольной группы животных с окклюзией ЛСМА, коэффициент составил 1,18±0,02 (рис. 4; табл. 4.). В группе «ишемия+магния сульфат» было выявлено снижение коэффициента асимметрии по отношению к контрольным животным на 3,4%.
Таким образом, на модели фокальной обратимой ишемии тестируемый препарат магния сульфата при профилактическом однократном внутривенном введении в дозе 90 мг/кг ограничивал рост К8Е, улучшал неврологическую симптоматику, способствовал снижению зоны некроза и степени отека мозга. Из-
Рис. 3. Размеры повреждения головного мозга при окрашивании ТТС через 24 часа после окклюзии ЛСМА
вестен многофункциональный механизм действия магния сульфата. Он обладает свойствами антагониста кальция, а так же блокатора потенциалзависимых КМБЛ- каналов [1, 25] и относится к первичным нейропротекторам. Кроме того, магний способствует снижению окислительного стресса, системной им-муновоспалительной реакции, уменьшению тромбо-генного потенциала сосудистой стенки и экспрессии молекул межклеточной адгезии [26, 27].
Таблица 4
ВЛИЯНИЕ МАГНИЯ СУЛЬФАТА ПРИ ОДНОКРАТНОМ В/В ВВЕДЕНИИ В ДОЗЕ 90 МГ/КГ ЗА 30 МИНУТ ДО ИШЕМИИ НА ОБЪЕМ ЗОНЫ НЕКРОЗА И ОЦЕНКА КОЭФФИЦИЕНТА СИММЕТРИИ У КРЫС С
ТРАНЗИТОРНОЙ ОККЛЮЗИЕЙ ЛСМА (М±т)
№ Группа n Зона некроза, Д% Коэффициент симметрии (у.е.)
1. Интактные 10 0,00+0,00 1,00+0,00
2. Ложнооперированные 10 0,00+0,00 1,00+0,00
3. Контроль-ишемия/реперфузия 11 19,07+2,04* 1,18+0,02*
4. Ишемия/реперфузия +магния сульфат 9 10,13+2,58*# 1,14+0,01*
Различия статистически значимы (P<0,05) по отношению к группе: *- ложнооперированных, интактных; #- «контроль-ишемия/реперфузия».
Рис. 4. Отек головного мозга при окрашивании ТТС через 24 часа после окклюзии ЛСМА
ВЫВОДЫ
В результате проведенных исследований было показано, что магния сульфат на модели 60-минутной ишемии с последующей 24-часовой реперфузией оказал первичное нейропротекторное действие.
Предложенный нами методологический подход, включающий в себя совокупность оценки зоны некроза, отека мозга, неврологических нарушений и уровня нейронспецифической енолазы, может быть применен для изучения новых лекарственных соединений, обладающих нейропротекторными свойствами.
ЛИТЕРАТУРА
REFERENCES
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
Гусев ЕИ, Мартынов МЮ, Камчатнов ПР. Ишемический инсульт. Современное состояние проблемы. Доктор.Ру 2013; 5(83): 7-12. Sicard KM, Fisher M. Animal models of focal brain ischemia. Exp Transl Stroke Med. 2009; 1(7): 1-6.
Щербак НС, Галагудза ММ. Экспериментальные модели ишемического инсульта. Трансляционная медицина 2011; (3): 39-46. Тюренков ИН, Багметова МН, Епишина ВВ. Сравнительная характеристика нейропротекторного действия фенотропила и пирацетама в условиях ишемии головного мозга у лабораторных животных. Экспериментальная и клиническая фармакология 2007; 70(2): 24-9. Мирзоян РС, Ганьшина ТС, Масленников ДВ, Турилова АИ, Авдюнина НИ, Пятин БМ. Производное адамантана усиливает кровоснабжение ишемизированного мозга. Экспериментальная и клиническая фармакология 2012; 75(6): 27-30.
Koizumi J, Yoshida Y, Nakazawa T., et al. Experimental studies of ischemic brain edema. I. A new experimental model of cerebral embolism in rats in which recirculation can be introduced in the ischemic area. Jpn. J. Stroke 1986; (8): 1-8.
Longa EZ, Weinstein PR, Carlson S, et al. Reversible middle cerebral artery occlusion without craniectomy in rats. Stroke 1989; 20(1): 84-91.
8. Belayev L, Busto R, Zhao W, Clemens JA, Ginsberg MD. Effect of delayed albumin hemodilution on infarction volume and brain edema after tran-sientmiddle cerebral artery occlusion in rats. J Neurosurg. 1997; 87(4): 595-601.
9. Tamura A, Graham DI, McCulloch J, Teasdale GM. Focal cerebral ischemia in the rat. I. Description of technique and early neuropathological consequences following middle cerebral artery occlusion. J. Cereb. Blood Flow Metab. 1981; (1): 53-60.
10. Zhang RL, Chopp M, Zhang ZG, Jiang Q, Ewing JR. A rat model of focal embolic cerebral ischemia. Brain Res. 1997; 766(1-2): 83-92.
11. Watson BD, Dietrich WD, Busto R, Wachtel MS, Ginsberg MD. Induction of reproducible brain infarction by photochemically initiated thrombosis. Ann. Neurol. 1985; 17(5): 497-504.
12. Коржевский ДЕ, Кирик ОВ, Байса АЕ, Власов ТД. Моделирование одностороннего ишемического повреждения нейронов стриатума с помощью непродолжительной окклюзии средней мозговой артерии. Бюллетень экспериментальной биологии и медицины 2009; 147(2): 217-19.
13. Коржевский ДЕ, Кирик ОВ, Сухорукова ЕГ, Власов ТД. Структурная организация микроглиоцитов стриатума после транзиторной фокальной ишемии. Морфология 2012; 141(2): 28-32.
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
Gusev EI, Martynov MYu, Kamchatnov PR. Ischemic stroke. State of the problem. Doctor.Ru 2013; 5(83): 7-12 (in Russian).
Sicard KM, Fisher M. Animal models of focal brain ischemia. Exp Transl Stroke Med. 2009; 1(7): 1-6.
Scherbak NS, Galagudza MM. Experimental models of ischemic stroke. Translyatsionnaya meditsina 2011; (3): 39-46 (in Russian). Tyurenkov IN, Bagmetova MN, Epishina VV. Comparative characteristics of neuroprotective action of phenotropil and piracetam in ischemia of the brain in laboratory animals. Eksperimentalnaya i klinicheskaya farmak-ologiya 2007; 70(2): 24-9 (in Russian).
Mirzoyan RS, Ganshina TS, Maslennikov DV, Turilova AI, Avdyunina NI, Pyatin BM. Adamantane derivatives increases blood flow to the ischemic brain. Eksperimentalnaya i klinicheskaya farmakologiya 2012; 75(6): 2730 (in Russian).
Koizumi J, Yoshida Y, Nakazawa T., et al. Experimental studies of ischemic brain edema. I. A new experimental model of cerebral embolism in rats in which recirculation can be introduced in the ischemic area. Jpn. J. Stroke 1986; (8): 1-8.
Longa EZ, Weinstein PR, Carlson S, et al. Reversible middle cerebral artery occlusion without craniectomy in rats. Stroke 1989; 20(1): 84-91. Belayev L, Busto R, Zhao W, Clemens JA, Ginsberg MD. Effect of delayed albumin hemodilution on infarction volume and brain edema after tran-sientmiddle cerebral artery occlusion in rats. J Neurosurg. 1997; 87(4): 595-601.
Tamura A, Graham DI, McCulloch J, Teasdale GM. Focal cerebral ischemia in the rat. I. Description of technique and early neuropathological consequences following middle cerebral artery occlusion. J. Cereb. Blood Flow Metab. 1981; (1): 53-60.
Zhang RL, Chopp M, Zhang ZG, Jiang Q, Ewing JR. A rat model of focal embolic cerebral ischemia. Brain Res. 1997; 766(1-2): 83-92.
11. Watson BD, Dietrich WD, Busto R, Wachtel MS, Ginsberg MD. Induction of reproducible brain infarction by photochemically initiated thrombosis. Ann. Neurol. 1985; 17(5): 497-504.
12. Korzhevsky DE, Kirik OV, Baysa AE, Vlasov TD. Simulation of unilateral ischemic neuronal damage in the striatum using a short middle cerebral artery occlusion. Bulleten eksperimantalnoy biologii i meditsiny 2009; 147(2): 217-19 (in Russian).
13. Korzhevsky DE, Kirik OV, Suhorukova EG, Vlasov TD. Structural organization of striatum microglyocyts then transient focal ischemia. Morfologia 2012; 141(2): 28-32 (in Russian).
10.
14. Kuge Y, Minematsu K, Yamaguchi T, Miyake Y. Nylon monofilament for intraluminal middle cerebral artery occlusion in rats. Stroke 1995; 26(9): 1655-7
15. Wang-Fischer Y. Manual of stroke models in rats. Boca Raton: Taylor & Francis group; 2009.
16. Barone FC, Clark RK, Price WJ, White RF, Feuerstein GZ, Storer BL, et al. Neuron-specific enolase increases in cerebral and systemic circulation following focal ischemia. Brain Res 1993; 623(1): 77-82.
17. Anand N, Stead LG. Neuron-specific enolase as a marker for acute ischemic stroke: a systematic review. Cerebrovasc Dis. 2005; 20(4): 213-9.
18. Garcia JH, Wagner S, Liu KF, Hu XJ. Neurological deficit and extent of neuronal necrosis attributable to middle cerebral artery occlusion in rats. Statistical validation. Stroke 1995; 26(4): 627-34.
19. Гацура ВВ. Методы первичного фармакологического исследования биологически активных веществ. М.: Медицина; 1974.
20. Воронина ТА, Гузеватых ЛС. Методические рекомендации по изучению анальгетической активности лекарственных средств. В кн.: Миронов АН, ред. Руководство по проведению доклинических исследований лекарственных средств. М.: Гриф и К; 2012. С. 212-13.
21. Yang Y, Li Q, Ahmad F, Shuaib A. Survival and histological evaluation of therapeutic window of post-ischemia treatment with magnesium sulfate in embolic stroke model of rat. Neurosci Lett. 2000; 285(2): 119-22.
22. Directive 2010/63/EU of the European Parliament and of the Council of 22 September 2010. Official Journal L 276, 20.10.2010 p. 33-79. (revising Directive 86/609/EEC)
23. Семененко АИ, Кондрацкий БА, Кобеляцкий ЮЮ. Влияние инфузион-ных растворов на динамику активности нейрон-специфической енолазы и белка S 100 у крыс в условиях острого нарушения мозгового кровообращения. Курский научно-практический вестник «Человек и его здоровье» 2013; (4): 38-41.
24. Кашуро ВА, Батоцыренова ЕГ, Елаева НЛ, Савенко ЮН, Лапина НВ, Аксенов ВВ. Динамика содержания нейротрофических факторов головного мозга при экспериментальной коме у крыс. Казанский медицинский журнал 2013; (5): 695-99.
25. Петров ВИ, Пономарев ЭА, Маскин СС, Стрепетов НН. Влияние фармакологической нейропотекции на степень повреждения головного мозга при ишемии-реперфузии в эксперименте. Экспериментальная и клиническая фармакология 2011; 74(8): 13-16.
26. Спасов АА, Желтова АА, Харитонова МВ. Магний и окислительный стресс. Российский физиологический журнал им. И.М. Сеченова 2012; 98(7): 915-23.
27. Спасов АА, Харитонова МВ, Иежица ИН, Желтова АА, Тюренков ИН, Гурова НА. Функциональные резервы сердца в условиях алиментарного дефицита магния. Кардиология 2012; 52(10): 39-44.
14. Kuge Y, Minematsu K, Yamaguchi T, Miyake Y. Nylon monofilament for intraluminal middle cerebral artery occlusion in rats. Stroke 1995; 26(9): 1655-7
15. Wang-Fischer Y. Manual of stroke models in rats. Boca Raton: Taylor & Francis group; 2009.
16. Barone FC, Clark RK, Price WJ, White RF, Feuerstein GZ, Storer BL, et al. Neuron-specific enolase increases in cerebral and systemic circulation following focal ischemia. Brain Res 1993; 623(1): 77-82.
17. Anand N, Stead LG. Neuron-specific enolase as a marker for acute ischemic stroke: a systematic review. Cerebrovasc Dis. 2005; 20(4): 213-9.
18. Garcia JH, Wagner S, Liu KF, Hu XJ. Neurological deficit and extent of neuronal necrosis attributable to middle cerebral artery occlusion in rats. Statistical validation. Stroke 1995; 26(4): 627-34.
19. Gatsura VV. Methods of primary pharmacological studies of biologically active substances. Moscow: Meditsina; 1974 (in Russian).
20. Voronina TA, Guzevatyh LS. Guidelines for the study of the analgesic activity of medicines. In: Mironov AN, ed. Guidelines for preclinical trials of medicines. Moscow: Grif i K; 2012. P. 212-13 (in Russian).
21. Yang Y, Li Q, Ahmad F, Shuaib A. Survival and histological evaluation of therapeutic window of post-ischemia treatment with magnesium sulfate in embolic stroke model of rat. Neurosci Lett. 2000; 285(2): 119-22.
22. Directive 2010/63/EU of the European Parliament and of the Council of 22 September 2010. Official Journal L 276, 20.10.2010 p. 33-79. (revising Directive 86/609/EEC)
23. Semenenko AI, Kondratsky BA, Kobelyatsky YuYu. Effect of infusion solutions on the dynamics of the activity of neuron-specific enolase and protein S 100 rats in conditions of acute stroke. Chelovek i ego zdorovie 2013; 4: 38-41 (in Russian).
24. Kashuro VA, Batotsyrenova EG, Elaeva NL, Savenko YuN, Lapina NV, Ak-senov VV. Dynamics of neurotrophic factors brain in experimental coma in rats. Kazansky meditsinsky zhurnal 2013; (5): 695-99 (in Russian).
25. Petrov VI, Ponomarev EA, Maskin SS, Strepetov NN. Effect of pharmacological neyropotektsii the degree of brain damage in ischemia-reperfu-sion injury in the experiment. Eksperimentalnaya i klinicheskaya farmak-ologiya 2011; 74(8): 13-16 (in Russian).
26. Spasov AA, Zheltova AA, Haritonova MV. Magnesium and oxidative stress. Rossiysky fiziologichesky zhurnal imeni I.M. Sechenova 2012; 98(7): 91523 (in Russian).
27. Spasov AA, Haritonova MV, Iezhitsa IN, Zheltova AA, Tyurenkov IN, Gurova NA. Functional reserve of the heart in terms of nutritional magnesium deficiency. Kardiologiya 2012; 52(10): 39-44 (in Russian).
ОБ АВТОРАХ:
AUTHORS:
Волгоградский государственный медицинский университет. Российская Федерация, 400131, Волгоград, пл. Павших Борцов, 1. Спасов Александр Алексеевич. Заведующий кафедрой фармакологии, д-р мед. наук.
Федорчук Варвара Юрьевна. Аспирант кафедры фармакологии. Гурова Наталия Алексеевна. Старший преподаватель, канд. мед. наук. Резников Евгений Владимирович. Врач-интерн, соискатель кафедры фармакологии.
НИИ фармакологии Волгоградского государственного медицинского университета. Российская Федерация, 400131, Волгоград, пл. Павших Борцов, 1.
Чепляева Наталия Ивановна. Научный сотрудник лаборатории анти-оксидантных средств, канд. мед. наук.
Volgograd State Medical University, 1 Pavshikh Bortsov Sq., Volgograd, 400131, Russian Federation.
Spasov AA. Head of the Department of Pharmacology. Doctor of Medical Sciences.
Fedorchuk VYu. Graduate student of the Department of Pharmacology.
Gurova NA. Senior lecturer. Candidate of Medical Sciences.
Reznikov EV. Doctor-intern, applicant for the Department of Pharmacology.
Institute of Pharmacology of Volgograd State Medical University, 1 Pavshikh Bortsov Sq., Volgograd, 400131, Russian Federation.
CheplyaevaNI. Researcher of the Laboratory of antioxidant agents. Candidate of Medical Sciences.
АДРЕС ДЛЯ ПЕРЕПИСКИ:
Спасов Александр Алексеевич; aspasov@mail.ru.
Статья поступила 20.10.2014 г.
Принята к печати 30.10.2014г.
