CC BY
32
6. Gergej T., Mashbic E.I. Psihologo-pedagogicheskie problemy 'effektivnogo primeneniya komp'yutera v uchebnom processe. Available at: http: www. voppsy. ru / issues / 14. 04. 2007.
7. Ten M.G. Komp'yuternaya grafika pri vypolnenii zadanij po nachertatel'noj geometrii i inzhenernoj grafike. Videouroki: AutoCAD dlya zaochnikov: uchebnoe posobie. Novosibirsk: NGASU (Sibstrin), 2012. 'Elektronnyj opticheskij disk (CD-ROM).
Статья поступила в редакцию 5.05.15
УДК 37.012.1
Balakina E.I., Doctor of Sciences (Cultural Studies), Senior Lecturer, Department of Philosophy and Cultural Studies, Altai State
Pedagogical University (Barnaul, Russia), E-mail: balakina2002@mail.ru
METHODOLOGICAL QUESTIONS OF STUDYING OF SOURCES OF ART AS A SPHERE OF RIPENING ITS "SUPER-EI-DOS". This article presents the methodological foundation of the strategy of Humanities Art Research in the culture system. Special consideration of the inception of Art in the context of picture of the world and the scientific paradigm of the third millennium shows typological consonance of ideas of modern "scientific revolution", sacred ancient worldview and spirit of a united and diverse phenomenon of Art. Comprehension of the nature of phenomena at the turn of the millennium has become a pressing need in the relationship between man and the world. The main problems of Genesis and culture acquired as global, and they have not dealt with in the national or local species boundaries, and in a single world-wide field of culture in general. It is in this "telescopic" considering special scientific weight gained today problem of the origin of Art.
Key words: art phenomenon in the culture system, the essence, synergetics, holism, "super-eidos", the Beginning, pre-determination and unpredictability, sacred sources, humanitarian dialogue.
Е.И. Балакина, канд. культурологии, доц., доц. каф. философии и культурологии Алтайского государственного
педагогического университета, г. Барнаул, E-mail: balakina2002@mail.ru
МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ ИССЛЕДОВАНИЯ ИСТОКОВ ИСКУССТВА КАК СФЕРЫ ВЫЗРЕВАНИЯ ЕГО «СУПЕРЭИДОСА»
В статье концептуализируется проблема переосмысления сущности искусства, построения инновационной методологии его научных исследований и обновления форм работы с ним в педагогической практике современной системы образования. Автор представляет нелинейную концепцию исследования искусства как целостного саморазвивающегося феномена в контексте современной вероятностной научной парадигмы. Специальное рассмотрение момента зарождения искусства в контексте картины мира третьего тысячелетия свидетельствует о типологическом созвучии идей современной «научной революции», сакрального мировосприятия древности и сущности единого и многообразного феномена Искусства1. В педагогической практике новое понимание феномена Искусства получило адекватное выражение в методологии гуманитарного знания в целом и гуманитарного диалога с искусством в частности. Гуманитарное общение с искусством опирается на тезис, что каждое произведение хранит неисчерпаемый объём смыслов, нелинейно раскрывающийся в ходе его взаимодействия со столь же нелинейной личностью человека.
Ключевые слова: феномен Искусства в системе культуры, сущность, синергетика, целостность, «супер-эйдос», Начало, преддетерминация и непредсказуемость, сакральные истоки, гуманитарный диалог.
Встанем на почву внутреннего.
Всё положение дел
меняется кардинальным образом.
Василий Кандинский
Вопрос о возможности и необходимости методологического обновления системы общего и художественного образования в России - это стержень образовательной и культурной политики, затрагивающий основы жизни страны. Смысл образования и Миссия Учителя претерпели сегодня значительные изменения, причины и сущность которых требуют осознания для решения проблемы. По своим глубинным духовным задачам (воспитания гражданина и развития личности, «пестования» Человека в человеке) Школа (в широком смысле слова) составляет оппозицию российским и мировым тенденциям культурной политики третьего тысячелетия. И это несмотря на то, что сегодня острее, чем когда-либо, ощущается потребность в Человеке, способном решать задачи небывалой сложности и ответственности.
Постижение сущности явлений на рубеже двух тысячелетий стало насущной потребностью в системе отношений человека и мира. Основные проблемы Бытия и культуры приобрели качество глобальности, и решаться они стали не в локальных национальных или видовых границах, а в масштабе единого мирового поля культуры в целом. Именно в таком «телескопическом» рассмотрении особый научный вес приобрела сегодня проблема происхождения Искусства.
Проблема эта стара, как само Искусство, с одним лишь нюансом: в истории науки границы Искусства меняются столь же активно, как и его внутреннее системное разнообразие и сложность. Вплоть до конца хХ века самый древний пласт Искусства - момент
его зарождения в практике магического ритуала - вообще не относился не только к Искусству, но даже и к художественной культуре. В ставшем хрестоматийным структурно-типологическом исследовании художественной культуры Н.В. Григорьев отмечает: «Предыстория художественной культуры охватывает практически весь нижний палеолит, от дошелля до мустье. По мере становления человека и общества возникали предпосылки художественной культуры, а на границе нижнего и верхнего палеолита ...складывается художественная культура в собственном смысле слова» [1, с. 96].
Размышления об искусстве в привычном смысле этого понятия, как особой форме бытия культуры, о своеобразном типе профессиональной деятельности, отличной от науки и религии, обычно ведётся применительно к эпохе Возрождения, когда такое разделение, собственно, и произошло. Возникает резонный вопрос: чем тогда считать и как определять всё, что было в художественно-эстетической деятельности до этого времени? Где найти необходимый и достаточный критерий, который мог бы стать ключевым для разделения явлений на искусство и неискусство? Как определить верный методологический подход, который позволит решить эти научные проблемы? Возможно, главный критерий таких дефиниций лежит в области сущего, истоков, Начала.
Для культурологии постижение сущности явлений культуры вообще, и феномена искусства - в частности, остаётся одной из важнейших научных целей. В настоящей статье мы сможем осветить лишь часть проблем, связанных с нелинейной стратегией современных гуманитарных исследований Искусства.
Воспитанные в логике научного историзма и линейного взгляда на развитие как на движение от прошлого к будущему, мы естественным образом вырастили в своём мировосприятии особое отношение к Началу, зарождению, происхождению как к
1 Слово Искусство мы пишем с заглавной буквы, указывая тем самым на особый смысл и контекст употребления понятия. В данной статье имеется в виду не узкое жанрово-видовое понимание искусства в его традиционном смысле профессиональной художественной деятельности, а в аспекте феноменальной сущности той глобальной целостности, которой, несмотря на все метаморфозы, остаётся Искусство с момента его рождения до сегодняшнего дня и конечной его точки в исторической перспективе.
феномену, утратившему практическое значение для настоящего. Требование исторической достоверности заставляет отдать ему дань уважения, отметив на «стреле времени» «начальную точку» изучаемого явления. У каждого явления и процесса, по определению, должно быть Начало, и не обозначить его - значит обречь работу на неполноту, а, следовательно - неистинность. Но особой ценности в контексте рациональной методологии Начало не представляет, так как оно всецело относится к прошлому, которое ушло, и сегодня мы живём иными целями и средствами. С позиций познавательного практицизма весьма сложно объяснить, зачем нужно изучать древнейшие формы общества, языческие традиции своего народа, первые шаги в развитии техники, науки: всё это - вчерашний день. Жизнь шагнула далеко вперёд.
Сегодня мы видим, как на протяжении ХХ столетия происходила смена познавательных научных установок, духовных оснований картины мира и культурно-исторической парадигмы. В терминологии синергетики и типологии культуры это время названо переходной эпохой - революционным периодом, в рамках которого произошёл бифуркационный перелом, поменявший соотношение духовных, ментальных и социальных сил мирового сообщества.
Кризис культуры, включая искусство и науку, в начале ХХ столетия видится как кризис разделения, предельной специализации направлений, узости постановки исследовательских задач. А. Белый отмечает сужение границ научного познания как мировоззренческую деформацию в логике развития мышления: «Если считать знанием только точное знание, то генезис этого знания явит нам картину его рождения из незнания; незнание породило знание. Как произошло из незнания знание? Оно произошло путём ограничения объекта знания; прежде таким объектом была вселенная; потом - вселенная, изучаемая с какой-либо определённой точки зрения; точка зрения породила науку; точка зрения развилась в метод» [2]. В десакрализации познания, утрате широты и масштабности исследовательских интересов видит он корень проблем современного человечества.
Уже в начале ХХ века аналитическая парадигма сменяется синтетической, дробность познания - движением к целостности, возвращением чувства связности мира, необходимости изменить стратегию и методологию науки. Бесконечная дробность дифференциально-интегральных счислений уступает место кванту и «пределу делимости».
Открытый Н. Бором принцип дополнительности показал, что целостность сверхсложных явлений можно воспринять только на пересечении взаимоисключающих классов понятий. «Именно понятие дополнительности позволяет примирить, казалось бы, непримиримое: ведь электрон проявляет себя в различных экспериментах то как частица, то как волна. Частица-волна - две дополнительные стороны единой сущности» [3, с. 47]. В соответствии с этим принципом в методологических подходах к исследованию искусства и его изучению в педагогическом процессе образовательных учреждений важно сочетать традиционный аналитический подход и гуманитарное прочтение Искусства как единого нелинейного вероятностного поля смыслов.
Проявления чувства причастности человека к миру и каждого элемента в нём друг к другу в начале ХХ века можно отнести к явлениям преддетерминизма в развитии научной и культурной парадигм. Эти идеи выступают в роли мощного аттрактора, который из пограничного пространства начала третьего тысячелетия притягивает к себе интересы отдельных мыслителей, художников, последовательно умножая их ряды и формируя так называемое постнеклассическое направление науки.
Снова, как в древнейшие времена, в отношении к миру и человеку звучат космические мотивы, утратившие изначальную мифологичность и сакральность, но сохранившие исходное величие и размах: «Для того, чтобы вывести себя из состояния эгоцентризма и культурного релятивизма, человеку необходим полёт в космос для восстановления перспективы, для того, чтобы увидеть человеческое существование в его целостности. Взгляд с высоты может возвысить и наше сознание, возродить в нём первичное чувство благоговения и тайны, возродить дух религиозности и переживания чуда жизни. Философия и наука изучают то, как связаны вещи. Религия идёт дальше, схватывая сущностное единство вещей. Почему жизнь великий дар? Потому что это - вечная мистерия, которая охватывает всё существующее, включая нас, и которая продвигает человеческий дух на познание, подпитывает его жажду неведомого. Из этой жажды рождаются все искусства и все науки человечества» [4, с. 128].
Из этой же жажды на протяжении ХХ столетия формировалась новая научная парадигма и новая методология исследований мира, направленные на постижение сущности различных сторон Бытия, которые Н.Н. Моисеев называл «всеобщим эволюционизмом». Новая парадигма, основанная на принципе дополнительности, допускала сочетание рационализма и интуиции, языка сухих научных терминов и смыслового поля метафор, методологическое совмещение сакрального и реального, прошлого и будущего для постижения настоящего.
Несмотря на полноводное развитие рационализма в ХХ веке и даже единственный в истории человечества семидесятилетний опыт научного атеизма в СССР, религиозно-мистическая составляющая постоянно сопровождала эту «сильно неравновесную эпоху»: сначала робко, под видом художественной игры или эпатирующих публику художественных манифестов, а затем и в научных теориях. Ощущение мистериальности жизни, мистерии как основного средства её самораскрытия пронизывает весь ХХ век - начиная от театральных сезонов Вагнеровских опер в Бай-рейте, «Весны Священной» И. Стравинского, «Предварительного действа», «Поэмы экстаза», «Мистерии» А.Н. Скрябина, ми-стериальных по сути работ И. Глазунова и С. Дали, А. Матисса и С.Н. Рериха - к осмыслению сущности мистического и его места в мире, в научных исследованиях Х.И. Хана «Мистицизм звука», в работах Ф. Капры (в частности, в «Паутине жизни»), У. Эко, М. Элиаде, изучения памятников сакральной культуры древности современными археологами, историками, культурологами.
По сути, мы видим, как на протяжении ХХ века набирала силу и достигла своего пика линия десакрализации картины мира, науки и культуры в целом; и как в момент полного разгула материализма рациональная научная волна столкнулась с давно, но незаметно поднимающейся встречной волной ресакрали-зации; как предельная дробность мировосприятия обнаружила в зеркале культуры вместо удвоения своего лика - полную его противоположность: неутихающее стремление к восстановлению утраченных связей, целостности, к единству сопричастности всех граней мира.
В пространстве религиозной философии подобное уникальное миросозерцание создал П.А. Флоренский, соединив в единую систему по принципу подобия священный пласт религиозного духовного действа и материальные формы проявления бытовой жизни человека. Он сотворил поэтическую философию духа, скрепляющего собой два предельно отстоящих и два предельно близких друг другу мира: мира высших идей и ценностей
- и земного мира в его плотности и приземлённости, показал способ читать и чувствовать тонкий мир через пелену грубой материи и преображать низменные земные чувства в духовные устремления высшего порядка: «Все перечисленные разряды вещей - и духи, и одежды, и жилища - вместе с тем имеют ещё один общий признак: быть украшением, да и сама красота, при высоком отвлечении, подходит под разряд оболочек. Дух Святой есть высшая мера одеяния духовной личности, а Он есть Красота и Источник Красоты, всё Собой украшающий» [5, с. 258]. Такое научно-эстетическое восприятие мира является отличительным свойством гуманитарного знания, родившегося в России и на Западе примерно в это же время.
И в гуманитарных науках рождается понимание, что явления мира можно изучать по-разному: с точки зрения истории или с точки зрения феноменологии. «Феномен, с одной стороны, привязан к исторической конкретности, однако с другой он пытается прочесть то транс-историческое, что открывает религиозный факт через историю» [6].Что означает этот познавательный разворот?
Главную ценность научного подхода составляет теперь не следование нормам и канонам, а нестандартная эвристичность, свободный и гибкий диалог исследователя с миром. Именно такую методологическую установку утверждает в современной науке синергетика, переросшая границы частной науки и выражающая основную стратегическую линию современной познавательной практики: «Синергетика может рассматриваться как позитивная эвристика, как метод экспериментирования с реальностью. Это
- не инструмент, дающий предзаданные результаты, а дверь, открытая в... реальность природную или человеческую и ожидающая ответов от самой этой реальности. Синергетика становится способом не просто открывания, но и создания реальности, способом увидеть мир по-другому и активно встроиться в этот мир»
[7].
Новый подход задаёт спиральный вектор обратной перспективы, в котором традиционные антиномии классического научно-
го познания замыкаются созидательной энергией родившейся из них новой целостности. Из этой синергии проявляется целостный саморазвивающийся образ мира, который не терпит по отношению к себе классической научной авторитарности. Он встраивает исследователя в познавательное пространство одновременно и как органическую часть познаваемого мира, и как стороннего наблюдателя. Такой метод познания, в свою очередь, создаёт голографический эффект [8, с. 97-105], при котором оказывается возможным получать ёмкие целостные представления по частным научным проблемам, и наоборот - глубоко погружаться в частные аспекты глобальных вопросов бытия.
Как убеждают новейшие исследования (И. Пригожин, И. Стенгерс, С. Курдюмов, Е. Князева, Б. Поршнев, В. Немиров-ский), развитие многослойного поля культуры и его отдельных феноменов (в частности, искусства, человека) определяется их исходным состоянием и первичным импульсом, идеей, эйдосом, устремлением к будущему. Как в связи с этим не вспомнить мифологические модели мира, образное описание сотворения мира и человека в религиозных учениях разных народов, где высшую значимость приобретают именно первичный импульс и исходное вещество!
Именно с идеи «начинаются» все элементы системы культуры, для которой наличие исходного духовного «импульса» является принципиальной сущностной установкой. «Подумал, произнёс, свершилось...» Эта «формула творения» была произнесена Матерью Мира для бога Неба Ульгеня (по преданиям алтайской мифологии). Эта же «формула» действует во всех проявлениях активности человека: физической, духовной, художественной, где каждое действие начинается с идеи. Это единый алгоритм творения, выделенный в семиотической концепции культуры Ю.М. Лотмана и других представителей его научной школы, в си-стемно-синергетической концепции культуры М.С. Кагана. Ключевая роль начала объясняет научную логику изучения явлений и дисциплин: мы каждый раз движемся «от истоков», с отправной точки, в которой «всё началось» - к современности [9].
Феномен Начала, как динамическое напряжённое пространство вызревания эйдоса, поле интуитивного поиска подходящего образа для воплощения в материи, момент определения «истинного аттрактора» как непроявленного идеального будущего создаваемого явления - весь этот мучительный и невыразимый творческий процесс представляет абсолютное попадание в ситуацию, которая характеризуется синергетикой как «сильно неравновесная»: как ярко выраженный момент хаоса, бифуркации, который никому неведомым способом «самоорганизуется» в новый порядок - в то самое новое явление, к созданию которого мы стремились, отчаянно отыскивая в бездонных нелинейных горизонтах ноосферы единственно нужный нам эйдос! Не об этом ли говорил Ф. Ницше устами легендарного Заратустры: «Нужно носить в себе ещё хаос, чтобы быть в состоянии родить танцующую звезду»?!
Теория неравновесности и образуемые ею многочисленные следствия проложили путь понимания фундаментальной диалектики процесса творения вообще, жизни - как саморазворачивающегося во времени и пространстве синергийного творчества - в частности, и непостижимой алхимии создания произведений искусства - в особенности: «Ныне мы знаем, что вдали от равновесия могут спонтанно возникать новые типы структур. В сильно неравновесных условиях может совершаться переход от беспорядка, теплового хаоса, к порядку. Могут возникать новые динамические состояния материи, отражающие взаимодействие данной системы с окружающей средой. Эти новые структуры мы назвали диссипативными структурами, стремясь подчеркнуть конструктивную роль диссипативных процессов в их образовании» [10, с. 53]. (Необратимые процессы, вызванные открытостью системы и случайностью, порождают явления высокого уровня организации - диссипативные структуры).
Сущность этой сложной теории наглядно выражена в поистине мистической русской сказке «Поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что». Сказка начинается с утверждения даже не «сильно неравновесного» состояния - неравновесность здесь кажется абсолютной! В полученном героем творческом задании нет никакой точки опоры, потому что напрочь отсутствует всякая материальность. Есть пространство (куда-то всё-таки нужно идти!), время (оно требуется для естественного передвижения героя) - и абсолютно нелинейное задание вероятностного типа (что-то нужно найти, но где и что именно - никто не знает). И всё же в сказке присутствует и вторая сторона нелинейности -преддетерминированность результата: задание ему даётся с та-
кой твёрдостью и непререкаемостью установки, что, кажется, герою ничего другого и не остаётся, как, вопреки всему, выполнить его. У того, кто даёт герою сказки задание, даже сомнения не возникает, что эта задача может быть невыполнимой. Не возникает такой мысли и у самого героя, именно поэтому он столь спокойно и решительно пускается в путь. Но буквально ситуация «бифуркационного взрыва» возникает в душе и сознании от результата этой невероятной истории: герой не только нашёл «не знаю что» «не знаю где», он ещё и сразу понял, что именно это он и искал!!!
Предельные неравновесность и нелинейность нашли объяснение и разрешение в многочисленных жизненных и познавательных аналогиях, которые рождает эта сказка: образно, предельно абстрактно передаёт она сущность жизненной модели человека и отдельных ей проявлений. Как человек находит себе друзей? Как он узнаёт, что это и есть тот, кого он искал? Как мы находим свою любовь, когда сами точно не знаем, что это такое? - но бываем уверены в этом, когда встречаем её. Как мы определяем, как поступить в каждой конкретной ситуации? Как мы совершаем жизненный выбор, при этом ясно осознавая, что это именно то, к чему мы стремились? (Но если бы нас спросили об этом заранее - мы бы ни за что не смогли ответить на вопрос, чего же именно мы хотим!) Как мы делаем каждое дело в нашей жизни? Как умудряемся прожить каждый свой день, приступая к этому ежедневно в первый раз? Как мы формируем построение педагогического процесса (обучения и воспитания одновременно), чтобы «обучая буквам, укреплять дух» (В. Рабинович)? Как художнику удаётся прозреть образ в камне или дереве? Как мы обучаемся ходить? Говорить? Думать? Как понимаем, что такое добро, зло, совесть, честь, жизнь? Это тоже примеры процессов самоорганизации хаоса наших впечатлений, научных познаний, практического опыта в ясные, интуитивно проживаемые конструкции духовного порядка, определяющие собой и жизнь тела, и всю систему наших отношений с миром.
Эту цепочку удивлений можно продолжать бесконечно. И все они рождаются из нелинейного взаимодействия случайности и детерминизма. Открытие этой взаимозависимости в современной науке было сделано синергетикой, тогда как в религиях Востока и картине мира древних эпох это понимание на уровне веры, интуиции, присутствовало как одна из основных идей мироустройства.
Начало определяет собой судьбу того дела или явления, которое из него вырастает. Все в мире с течением времени меняется, но изменения затрагивают только внешние стороны. Суть, изначальный смысл любого явления всегда остаются неизменными. А рождается эта сущность в самом начале - в виде идеи, образа, высшего смысла того, что мы хотим создать. Другими словами, в основу любого дела положена идея: что именно, как и для чего мы хотим сделать. Как только эта идея ясно определилась, нам становится понятно, что нужно делать для ее практического воплощения. Учёные заметили: чем конкретнее и практичнее цель, тем быстрее она может быть достигнута, а вместе с этим будет завершено и рожденное ради нее дело. Чем цель выше, тем дольше будет существовать посвященное ей дело. Чем выше цели создания семьи - тем крепче будет совместная жизнь. Чем выше цели при выборе профессии или образования - тем лучше и значительнее будет результат.
Рождению Искусства предшествует вызревание целостной и беспредельной ёмкой идеи, некоего «суперэйдоса», безграничный смысл которого саморазворачивается в диалектике сакрального и профанного на протяжении уже прошедшей и ещё только становящейся истории человечества: в основании Искусства лежит «суперэйдос», являющийся «ядром всего сущего».
Не случайно в исследованиях древнейших ритуалов В.Н. Топоров отмечает сущностный изоморфизм представителей двух священных миров - поэта и жреца: «Смысл деятельности поэта - «грамматика» и жреца совпадает: оба они борются с хаосом и укрепляют «космическую» организацию, её принцип, твёрдое, устойчивое место, в котором пребывает божественное и сакральное. Поэт и грамматик, устанавливая связи между разъятыми частями, строят «образ мира, в слове явленный», подобно жрецу, который в ритуале строит (в частности, с помощью слов) сам этот мир. И тот и другой контролируют этот мир, делая всё, чтобы преодолев энтропические тенденции, сохранить смысл мира (и языка как образа мира), развить и усилить его» [11, с. 22].
В современной культуре давно главенствует исследовательская позиция, изучающая произведение искусства как мёртвую материю - отдельно от восприятия, как исторический факт и объ-
ективно данный феномен культуры, которому нужно определить место в общей логике развития культуры и теоретической системе жанров и стилей.
В музейной и образовательной практике чувственная сторона произведений искусства тоже, как правило, остаётся за границами интереса экскурсоводов и посетителей. Тексты экскурсий и школьные занятия насыщены подробной информацией о жизни и творчестве художников, о художественных стилях и творческих методах авторов. Безусловно, это важная основа для знакомства. Но это лишь основа!
Чтобы произведение оставило след в душе человека, необходимо эмоциональное взаимодействие с ним в процессе диалогического общения. Главная особенность диалога зрителя и читателя с текстом состоит в том, чтобы обнаружить, почувствовать и пережить состояние эмоционального горения, объединяющее духовное поле произведения и зрителя (читателя, слушателя).
Гуманитарное общение с искусством опирается на тезис, что каждое произведение хранит в себе неисчерпаемый объём смыслов. Смысловая многозначность порождается духов-
Библиографический список
ной природой искусства. В самом произведении - в его сюжете, структуре, образах, отношениях между ними, символических значениях каждого элемента произведения - свёрнута бесконечная смысловая цепь. Этот бездонный текст «пред-стоит» перед зрителем, читателем, слушателем как «мыслящий Океан планеты Солярис», материализующий любые духовно-смысловые порождения сознания. К этой бесконечности в процессе диалогического общения добавляется столь же загадочный и бескрайний «океан» человека. Он тоже постоянно меняется, порождая новые и новые миры. Для гуманитарного способа общения с искусством в школе или концертно-музейной практике позиция наблюдателя является определяющей.
Научить духовно-эстетическому труду диалогического общения с искусством, привить детской или уже взрослой душе (возможно ли?) качества трудолюбия и чуткости, пробудить потребность личностно меняться и совершенствоваться - это дело учителя, родителя, каждого причастного миру человека. Какой бы предмет ни преподавал учитель, он так или иначе учит жизни, воспитывает (прямо или косвенно) ценностную позицию, влияет на высоту избираемых учениками целей.
1. Художественная культура в докапиталистических формациях. Структурно-типологическое исследование. Научный редактор проф. М.С. Каган. Ленинград: Изд-во Ленинградского ун-та, 1984.
2. Белый А. Эмблематика смысла. Available at: http://www.gramotey.com/?open_file=1269104212#T0C_id972525
3. Мигдал А.Б. Поиски истины. Москва: Молодая гвардия, 1983.
4. Мак-Махан Д. Развитие человека. Пути духовного и экологического преобразования планеты: Материалы 2-й Международной конференции «Алтай - Космос - Микрокосм». Барнаул: Ак-Кем, 1994: 126-128.
5. Флоренский П.А. Философия культа. Москва, 2004.
6. Элиаде М. Шаманизм. Архаические техники экстаза. Available at: http://modernlib.ru/books/eliade_mircha/shamanizm_arhaicheskie_ tehniki_ekstaza_2/read/
7. Князева Е.Н. Синергетический вызов культуре. Available at: http://spkurdyumov.narod.ru/SINVIZKUL.htm
8. Балакина Е.И. Метаморфозы диалога в системе культуры и искусства (Теория и практика созидательных путей культурогене-за). Барнаул: Алтайский дом печати, 2014.
9. Балакина Е.И. «Закон о Начале» как концептуальная основа построения метафизики Искусства у истоков нового тысячелетия. Вестник Академии русского балета им. А.Я. Вагановой. 2014; 6 (35): 118-127.
10. Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса: Новый диалог человека с природой. Москва: Прогресс, 1986.
11. Топоров В.Н. О ритуале. Введение в проблематику. Мировое древо: Универсальные знаковые комплексы. Москва, 2010; Т.2: 7 - 61.
References
1. Hudozhestvennaya kul'tura v dokapitalisticheskih formaciyah. Strukturno-tipologicheskoe issledovanie. Nauchnyj redaktor prof. M.S. Kagan. Leningrad: Izd-vo Leningradskogo un-ta, 1984.
2. Belyj A. 'Emblematika smysla. Available at: http://www.gramotey.com/?open_file=1269104212#T0C_id972525
3. Migdal A.B. Poiskiistiny. Moskva: Molodaya gvardiya, 1983.
4. Mak-Mahan D. Razvitie cheloveka. Puti duhovnogo i 'ekologicheskogo preobrazovaniya planety: Materialy 2-j Mezhdunarodnoj konferencii «Altaj- Kosmos - Mikrokosm». Barnaul: Ak-Kem, 1994: 126-128.
5. Florenskij P.A. Filosofiya kul'ta. Moskva, 2004.
6. 'Eliade M. Shamanizm. Arhaicheskie tehniki 'ekstaza. Available at: http://modernlib.ru/books/eliade_mircha/shamanizm_arhaicheskie_tehni-ki_ekstaza_2/read/
7. Knyazeva E.N. Sinergeticheskij vyzovkul'ture. Available at: http://spkurdyumov.narod.ru/SINVIZKUL.htm
8. Balakina E.I. Metamorfozy dialoga v sisteme kul'tury i iskusstva (Teoriya i praktika sozidatel'nyh putej kul'turogeneza). Barnaul: Altajskij dom pechati, 2014.
9. Balakina E.I. «Zakon o Nachale» kak konceptual'naya osnova postroeniya metafiziki Iskusstva u istokov novogo tysyacheletiya. Vestnik Akademiirusskogo baleta im. A.Ya. Vaganovoj. 2014; 6 (35): 118-127.
10. Prigozhin I., Stengers I. Poryadok iz haosa: Novyj dialog cheloveka s prirodoj. Moskva: Progress, 1986.
11. Toporov V.N. O rituale. Vvedenie v problematiku. Mirovoe drevo: Universal'nye znakovye kompleksy. Moskva, 2010; T.2: 7 - 61.
Статья поступила в редакцию 18.05.15
УДК 37.012.1
Balakina E.I., Doctor of Sciences (Cultural Studies), Senior Lecturer, Department of Philosophy and Cultural Studies, Altai State
Pedagogical University (Barnaul, Russia), E-mail: balakina2002@mail.ru
Zhernosenko I.A., Doctor of Sciences (Cultural Studies), Senior Lecturer, Head of Department of Culture and Communication
Technologies, Altai State Technical University n.a. I.I. Polzunov (Barnaul, Russia), E-mail: irina.jernosenko@gmail.com
INNOVATIVE STATUS OF HUMANITARIAN PEDAGOGY OF ART IN THE CONTEXT OF THE ACTUAL PROBLEMS OF THE MODERN EDUCATION. The article examines a problem of reforming of modern education, the status of humanitarian pedagogy in the model of the modern school in general and in the teaching of art, in particular. The authors work out and propose their own definition of the modern goals and role of education in the process of identity formation as research objectives. The paper proves the relevance of general humanization of education and the application of humanitarian methodologies in teaching arts in secondary and high schools. In the paper the educational system is understood as "an Institute of Culture", which opens the possibility for students learn about themselves and the world in the humanitarian dialogue. The article identifies and conceptually justifies the main goals and objectives of humanitarian pedagogy: the formation of emotional and spiritual development of the educational environment, the development of the man of culture, capable of self-knowledge, self-expression, understanding of the world, others, and themselves. Humanitarian methodology is compared with the current model of competence in education. The prospect of update forms of interaction with art in accordance with the new general state of culture and human rights is represented. Semantic resonance of humanitarian knowledge and internal specifics of art allows the authors creative integrating of two scientific problems in a single stream, aimed at addressing the most pressing contemporary issues of personal development and reforming of education.
