CC BY
35
СОВРЕМЕННАЯ ФИЛОСОФИЯ
УДК 111 DOI: 10.31249/rphil/2023.02.01
КИМЕЛЕВ Ю.А. * МЕТАТЕОРИЯ ИСТОРИЧЕСКОЙ МЕТАФИЗИКИ
Аннотация. Статья является заключительной частью цикла работ, посвященных анализу отношений между метафизической традицией и актуальной метафизикой. В статье эти отношения исследуются в метатеоретической перспективе. Демонстрируется, что такие исследования образуют важную часть общей метатеории метафизики.
Ключевые слова: метафизическая традиция; историческая метафизика; актуальная метафизика; отношения между метафизической традицией и актуальной метафизикой; метатеоретический анализ; общая метатеория метафизики.
KIMELEV Yu.A. Metatheory of historical metaphysics
Annotation. The article is the concluding part of a set of articles dedicated to analysis of the relationship between metaphysical tradition and the actual metaphysics. This one analyzes the relationship in a met-atheoretical perspective. The article demonstrates also that such analysis forms an important part of a general metatheory of metaphysics.
Keywords: metaphysical tradition; historical metaphysics; actual metaphysics; relationship between metaphysical tradition and actual metaphysics; metatheoretical analysis; general metaphysics; metatheo-retical analysis; general meta theory of metaphysics.
* Кимелев Юрий Анатольевич - доктор философских наук, профессор, главный научный сотрудник отдела философии Института научной информации по общественным наукам РАН.
Для цитирования: Кимелев Ю.А. Метатеория исторической метафизики // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 3: Философия. - 2023. - № 2. - С. 7-24. Б01: 10.31249/грЫ1/2023.02.01
Данная статья является составной частью цикла статей, посвященных анализу отношений между исторической метафизикой и метафизикой в ее актуальном состоянии. В этом плане она представляет собой продолжение уже опубликованных работ этого цикла1.
Историческая метафизика2, воспринимается ли она как метафизическая традиция или нет, в настоящее время предстает главным образом как прошлое, реконструированное и постоянно реконструируемое средствами философской историографии, средствами академической истории философии. Историко-философское изучение исторической метафизики фактически осуществляет конституирование исторической метафизики в метафизическую традицию.
В основу указанного цикла положены следующие тезисы. Историческое исследование прошлого метафизики не только решает обычные задачи истории философии как раздела философии. Результаты этой работы способны служить ресурсной базой решения конструктивных задач. Выделяются две основные разновидности таких задач. Первая, обозначенная как «актуалистская», связана с использованием историко-философского материала для решения конструктивных задач, обусловленных актуальным состоянием метафизического познания.
Другая разновидность конструктивного использования результатов и методов исторического исследования связана со
1 Кимелев Ю.А. Исследование метафизической традиции в современной философии // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 3: Философия. - 2022. - № 4. - С. 9-27. - Б01; 10.31249/грЫ1/ 2022.04.01; Кимелев Ю.А. Актуализация исторической метафизики в современной философии // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 3: Философия. - 2023. - № 1. - С. 9-23. - Б01; 10.31249/ rphi172023.01.01
2 Здесь «историческая метафизика» - это метафизика до рубежа XIX-
XX вв.
стремлением осуществить метатеоретическое исследование прошлого метафизики. Следует отметить, что такое метатеоретиче-ское исследование может ограничиваться рамками прошлого метафизики в строгом, или узком, смысле. Вместе с тем оно может становиться частью метатеоретического осмысления метафизики как таковой, метафизической традиции в целом, в интегративном смысле.
Предыдущая статья была посвящена первой разновидности, а данная представляет собой попытку анализа второй из указанных разновидностей использования исторического исследования прошлого метафизики в конструктивных целях.
Определенные фундаментальные представления о традиции метафизической мысли вообще позволяют вести речь о некоторых сегментах современной и сегодняшней философии как о метафизике. Содержательные и формальные базисные свойства традиции, прежде всего классической метафизики, могут выполнять функцию критериев отнесения к сфере метафизики различных философских концептуализаций настоящего времени. Классификация тем или иным философом своего исследования как метафизического проистекает именно из соотнесения с традицией.
Значение метатеоретического анализа метафизики связано и с тем обстоятельством, что этот анализ есть метафилософский анализ самой философии. Как известно, на протяжении практически всей своей истории метафизика воспринималась как сердцевинная часть философии вообще, как ее основа. И в современной истории встречаются утверждения о некоей «материальной» идентичности метафизики и философии (e.g. Х. Субири).
В любом случае обсуждение судеб метафизики есть неизбежно и обсуждение судеб самой философии. К примеру, Ю. Ха-бермас констатирует, что ситуация в сегодняшней философии стала «необозримой». Речь идет не о споре философских школ, что было всегда присуще философии, более того, служило побудительным мотивом дальнейшего движения. В настоящее время развернулся спор вокруг посылок, на которые опирались все философии после Гегеля. А суть этого спора - отношение к метафизике. Именно неясность в отношении к метафизике и является основной причиной указанной «необозримости».
При всяком обсуждении метафизики, особенно на метатео-ретическом уровне, речь идет, прежде всего, о том, а возможна ли метафизика как правомерная, обоснованная, фундированная и т.п. философская теория, способная выполнять функции центральной философской дисциплины, от которой зависят в той или иной мере некоторые другие философские дисциплины. С определенными оговорками вопрос о теоретической правомочности метафизики вообще можно считать решающим метафилософским вопросом, т.е. вопросом о характере и судьбах самой философии.
Принципиальная возможность исторической метатеории метафизики появилась и получила развитие в условиях оформления теоретического исторического сознания в философии истории, в истории философии, в многообразных исторических науках. Это нашло отражение и в процессе «историзации метафизики», в появлении проблемно-теоретического комплекса «метафизика и историзм».
Оформление в XIX веке истории философии как относительно самостоятельной и обширной сферы философской деятельности означало, в числе прочего, и все более полное осознание плюралистичности традиционной метафизики. Это обстоятельство сочеталось с осознанием и тематизацией историчности метафизики во всем многообразии значений и форм историчности. Метафизику предстояло осмыслить в указанной перспективе, проблемати-зирующей весьма радикальным образом само ее существование. Историческое изучение метафизики могло стать и нередко становилось средством отрицания правомочности метафизики или средством ее легитимизации.
Серьезнейшая проблема для метафизики была связана с тем, что историческое сознание означало или по крайней мере предполагало тематизацию самой метафизики как определенного исторического образования. То обстоятельство, что метафизика существует в истории, воспринималось уже не как нечто случайное и внешнее по отношению к ее сущности и функциям, а как то, что должно служить ключом к самому пониманию этой сущности и этих функций метафизики. Неслучайно Вильгельм Дильтей был тем мыслителем, который стремился не только осмыслить все «последствия исторического сознания», но и уделил огромное внимание судьбам метафизики.
Понимание метафизики как исторического образования означало, что она должна восприниматься как исторически обусловленная. Принципы, установки, методы и содержания метафизики преходящи и исторически относительны. Историческая жизнь метафизики не есть процесс исторического накопления чего-то, что само по себе надвременно и надысторично, это не какая-то аисторичная структура в потоке исторического времени.
В то же время приобретение метафизикой исторического самосознания, в широком смысле слова, означало и углубление ее рефлексивности вообще. Это имело значительные судьбоносные последствия.
Можно утверждать, что проблемная ситуация метафизики, какой она сложилась непосредственно после смерти Гегеля, уже являет многие черты, присущие и нынешней ситуации метафизики.
Какой должна предстать метафизическая традиция в ее совокупности - как когнитивно-кумулятивный процесс, как рЫ1080-рЫа регепш8 или как весьма слабо связанная совокупность исторически разрозненных голосов? В этих крайних воззрениях метафизика предстает либо как некая сила, неподвластная истории, либо как выражение силы исторических обстоятельств. Речь идет о проблематике «метафизика и историзм».
Метатеория исторической метафизики как составная часть общей метатеории метафизики.
Метатеория исторической метафизики выполняет свою функцию главным образом в отношении прошлого (в контексте данной статьи только до рубежа Х1Х-ХХ вв.), в то время как общая метатеория соотносится со всей метафизической традицией, включая и актуальное состояние. Можно подходить к ситуации и таким образом, что речь идет о соотношении исторического подхода и метатеории метафизики и систематического подхода.
В современных условиях устремление к постижению конститутивных свойств метафизики способно сочетать попытку общего определения «метафизики как таковой» с попыткой охарактеризовать специфику ее актуального состояния. Это обусловлено самой сутью задачи. С одной стороны, определение метафизической традиции в целом будет неполным без учета нынешнего со-
стояния этой традиции. С другой стороны, анализ актуального состояния метафизики невозможен без соотнесения с традицией, даже если это состояние воспринимается как разрыв с традицией.
Метатеория метафизики - это выражение и результат саморефлексии метафизики, которая всегда была присуща метафизике, а также исследование метафизики как определенного вида философской деятельности, которое может осуществляться и вне метафизического контекста, осуществляться в перспективе, внешней по отношению к метафизике.
Метафизика эпохи модерна и актуальная метафизика осуществляется не только как усилия по разработке в конструктивном ключе метафизической проблематики, но и как метатеоретическая рефлексия относительно метафизики, ее исторических судеб и актуального потенциала.
Современная философская ситуация в отношении метафизики предстает в двух основных формах - как «метафизическая дискуссия» и как «дискуссия о метафизике». Понятно, что четкой границы между такими дискуссиями нет и, по существу, быть не может. Всякое современное метафизическое построение неизбежно включает элементы саморефлексии и самообоснования, по меньшей мере методологической, элементы соотнесения с имманентно-метафизической критикой метафизики, а также размежевания с теми философскими позициями, которые провозглашают свою антиметафизичность или нейтралитет в отношении метафизики.
Своеобразие современной метафизической ситуации заключается, в числе прочего, в следующем. Всякий, кто предпринимает попытку метафизического философствования в той или иной форме, изначально дистанциирован по отношению к этому способу мышления, В общем дистанциированность по отношению к метафизике появилась давно, еще в эпоху модерна. Но это была ди-станциированность внутриметафизическая или внутрифилософ-ская, имманентная. Специфика современной ситуации состоит, прежде всего, в осознании многообразной обусловленности всякого вида рассуждения и всякого способа мышления, а также в осознании фактического и потенциального плюрализма мысли, причем, и это самое важное, - плюрализма неснимаемого и нередуцируемого.
Очевидно, что метатеоретическое исследование связано в первую очередь со вторым из указанных видов дискуссии, но вместе с тем неизбежно соотносится с первым видом. Применительно к современной ситуации правомерно утверждать, что первая дискуссия образует объектную сферу второй, если последняя предстает как та или иная версия метатеоретического исследования метафизики. Характерная особенность современной метафизики: неразрывная связь между содержательными разработками и мета-теоретическими размышлениями.
Кроме того, в философии ХХ в. и начала XXI в. существует массив литературы, в которой метатеоретическое исследование образует основное содержание.
В современных условиях обращение к метатеории метафизики - это не просто выбор определенного способа «обхождения с метафизикой». Можно утверждать, что без такого обращения невозможно какое-либо осмысленное занятие метафизикой вообще, по меньшей мере сегодня.
В современной культуре очевидно проявляется стремление к тому, чтобы всякий более или менее крупный научно-теоретический проект был рефлексивным в широком смысле слова, т.е. содержал в себе тематизацию, понимание условий своего генезиса продуцирования и функционирования.
Некоторые характерные признаки современной теоретико-мыслительной культуры традиционно присущи метафизике. Одна из важнейших особенностей метафизики как раз и заключалась всегда в рефлексивности, именно в метафизике всегда присутствовало сознание характера своей деятельности. Метафизическая теория всегда в той или иной форме включала и теорию метафизического познания. Любой крупный метафизический проект всегда был, по крайней мере по интенции, определенной автоноэтической системой, соответственно самореференциальной и самопорождающейся системой (не говоря уже о том, что на протяжении долгого исторического времени метафизическая философия вообще была резервуаром эпистемологической рефлексии).
Проблематику метафизической саморефлексии целесообразно обозначить как «критику метафизического разума». Речь идет об осмыслении природы и возможностей метафизического разума. Такое осмысление может носить пропедевтический методологиче-
ский характер или выступать в качестве основного метафизического рассуждения.
Следует жестко подчеркнуть, что метатеоретическая перспектива не означает критики как оспаривания правомерности метафизической формы философского мышления. Речь следует вести о критике в традиции критицизма, т.е. как исследование возможностей, границ и функций способности познания.
Говоря об объекте метатеории метафизики в самом общем плане правомерно считать, что теория, которая подвергается рассмотрению в метатеории, может пониматься в строгом и систематическом смысле как совокупность положений, которые можно критиковать, обсуждать и контролировать, можно сообщать. В определенных случаях это теоретические положения, носящие но-мологический характер и обладающие универсальной применимостью. (В общем, речь идет о теории, которая в принципе в состоянии соответствовать по крайней мере некоторым критериям научности).
Метафизическая метатеория может понимать свой объект в более широком смысле - как анализ процесса концептуализации, постижения, рефлексии, видения как видов и форм теоретического метафизического размышления.
На мой взгляд, целесообразно выделить несколько основных перспектив метатеоретического рассмотрения актуальной метафизики.
Первая метатеоретическая перспектива сосредоточивается на объектной интенции и объектном содержании, имеющихся в каждой метафизической концепции. Речь идет об эксплицитном или имплицитном полагании предметности метафизического рассуждения. Подобный подход позволяет решить ряд метатеорети-ческих задач, важнейшими из которых представляются классификационные и типологические, в том числе определение степени новаторства и проективности рассматриваемой концепции. Такая метатеоретическая перспектива в том или ином формате будет присутствовать во всех других метатеоретических перспективах анализа метафизики.
В основу второй перспективы кладется анализ метафизики как особого вида философского познания. Всякое обращение к метафизике предполагает анализ ее когнитивного потенциала. По
существу, анализ любого сегмента метафизики, разумеется, и анализ любого сегмента актуального метафизического дискурса представляют собой анализ в определенной перспективе, в определенном аспекте метафизики как философско-познавательной деятельности. Другими словами, всякая метафизическая саморефлексия и всякий анализ метафизики «извне» есть также и эпистемологический анализ метафизики.
Метафизика всегда осознавала свою принципиальную ограниченность, обусловленную тем, что она есть сугубо человеческое предприятие. Конечно, подобное осознание своей ограниченности сочеталось в классической метафизике с устремлением к бесконечному и всеобщему. Важнейшей особенностью метафизики, по крайней мере традиционной, и являлось сочетание понимания ограниченности человеческих возможностей с порывом к теоретико-когнитивному приближению к безграничному и универсальному. Это сочетание представало как реализация высшей судьбы человека - принципиального самопреодоления через познавательное приобщение к метафизической реальности или реальностям, бесконечно превосходящим человека, но в своей глубинной сути не чуждых ему.
Отмечу следующее важное обстоятельство, имеющее принципиальное значение в плане оценки метафизического мышления как такового.
Метафизические построения прошлого, особенно метафизические системы, могут восприниматься в холистском ключе, т.е. как целостные образования со своими собственными посылками, методами и содержательными конструкциями. Соответственно, рассмотрение метафизических концепций прошлого исключительно в холистской перспективе означает признание или отвержение этих концепций в целом, как (относительно) замкнутых образований. Такому подходу противостоит другой, воспринимающий метафизические концепции, даже системы как конкретную совокупность посылок, методов и концептуализаций.
Исторические гештальты метафизики в метатеоретической
перспективе
Исследование истории метафизики в метатеоретической перспективе предполагает, прежде всего, установление периодиза-
15
ции этой истории, а также определение сути каждого выделяемого этапа. Другими словами, попытка предложить даже самый краткий общий очерк какого-то этапа исторического пути метафизики означает и попытку осмысления того или иного эпохального гештальта метафизики или даже метафизики как таковой. В таком подходе заключается наиболее примечательная черта современных исследований в области истории метафизики. Изучение метафизики, даже преследующее лишь цели реконструкции какого-то прошлого этапа истории метафизики, неизбежно руководствуется какими-то общими представлениями относительного того, что же такое метафизика, соответственно руководствуется какими-то представлениями системного характера.
Анализ определенных эпох может осуществляться и как демонстрация исторического своеобразия той или иной эпохи, и как демонстрация определенной возможности метафизического мышления и познания. Примерами могут служить исследования в ме-татеоретической перспективе античной метафизики, средневековой схоластики или метафизическая ситуация эпохи Просвещения.
Философия вообще и метафизика как ее ядро постоянно получали эпохальные определения. Философия Античности характеризуется как космологическая, средневековая схоластика - как философская теология, нововременная - как философия субъекта (хотя правильно было бы считать ее философией, осмысляющей двойственность субъект-объект) и т.д.
При таком подходе используются определенные всеобъемлющие сущностные характеристики, такие как «эпоха философии познания», «эпоха утверждения субъективности» и т.п.
Изучение метафизики Парменида, Платона и Аристотеля образовало уже своего рода традиции в академической истории философии. Работы последних лет в основном воспроизводят позиции, уже разрабатывавшиеся в рамках этих традиций. Особое внимание к аристотелевской метафизике обусловлено в первую очередь тем, что историческую ориентацию относительно того, что же такое метафизика, ищут у истоков метафизического мышления, в книге Аристотеля. Не имеет особого значения известная случайность, связанная с внешними обстоятельствами происхождения термина «метафизика», не употребляемого самим Аристотелем в его предметном значении. Важно то, что в этой книге полу-
чает отчетливую тематизацию проблематика, которой суждено было конституировать европейскую метафизическую традицию.
В метатеоретическом плане важно, что исследование средневековой метафизики, как правило, сопровождается вопросом о природе философии этого периода. Постановка старого вопроса о том, является ли средневековая схоластика теологией или же особым видом философии, имеет, естественно, весьма важное значение с точки зрения изучения средневековой метафизики, какое-то определенное решение данного вопроса задает во многом подход к решению целого ряда вопросов о характере средневековой метафизики. Обсуждение этой тематики в ряде моментов совпадает с обсуждением проблемы «христианской философии».
В христианском средневековом мире до XIII в. не осуществлялось организованного обучения философии. В XIII в. на факультетах искусств появляются философские школы, философия научного уровня вторгается на теологические факультеты. В философии начинают видеть рациональное знание, получаемое с помощью «естественных» средств человеческого познания. Только тогда возникают проблемы отношения между философией и теологией.
Практически общепризнано, что не существует единого понятия для определения того, что образует суть устремлений латинского Средневековья к постижению действительности в целом. Исследователи спорят о том, какое из обозначений для этих устремлений является подходящим в историческом плане «теология», «философия» либо какой-то синтез теологии и философии.
Религиозная преемственность, сохранившаяся в западноевропейской культуре на протяжении столетий, задавала во многом и преемственность в рамках метафизики. Соответственно, связь метафизики Нового времени с метафизикой Средневековья носит более тесный характер, чем связь в тех философских дисциплинах, которые могли отделяться от метафизики, таких как теория познания, логика, философия права, даже этика.
Следует вместе с тем обратить внимание не только на моменты культурно-исторической и проблемно-содержательной преемственности, но и на принципиальные отличия метафизики Нового времени от предшествующей ей философско-метафизической мысли.
Одно из важнейших отличий проистекает из связи с новой наукой. Прежде всего, следует говорить о том, что новое количественно-математическое естествознание ведет к постановке в ином ключе метафизической «проблемы природы» и соответственно - к разработке иных «понятий мира» вообще. Содержание и образец работы наук, ставших самостоятельными, оказывают плодотворное воздействие на работу метафизики. Постоянно возобновляющееся размежевание метафизики с отдельными науками можно считать особенной приметой метафизики Нового времени.
В завершение добавим, что чередование объяснительных принципов, притязающих на безусловно приоритетный статус, стало специфической формой поиска метафизической реальности в эпоху модерна.
Это явление было во многом связано с процессом четкой дифференциации действительности в процессе познания. Масштабное и стремительное развитие естествознания в Новое время, проявлявшееся, в числе прочего, и в нарастании дисциплинарной дифференциации, означало, по существу, и осознание природной действительности как таковой в ее бытийной самости и мощи и, соответственно, осознание ее антропологического значения.
Европейское Новое время стало также антропологической и исторической эпохой. Ведь именно в это историческое время происходит осознание своеобразия человеческой формы бытия, осуществляется многообразная тематизация индивидуального и коллективно-социального существования человека в качестве реальности, принципиально не сводимой к каким-либо другим.
Весь этот процесс означал, по существу, распад метафизического и теологического обрамления в понимании и теоретической концептуализации указанных бытийных сфер. В то же время данный процесс создавал условия для обретения каждой из этих сфер нового метафизического достоинства и статуса. Эти условия заключались, по существу, в том, что каждая бытийная сфера становилась как бы воплощением всей метафизической интенции, вбирая в себя весь потенциал разрушившейся или разрушающейся метафизической целостности.
Предметная область традиционной метафизики
Относительно традиционной метафизики можно сделать вывод о ряде предметно-содержательных устремлений, характеризуемых своей устойчивой воспроизводимостью, а главное - своей фундаментальностью. Это философско-онтологическое, фило-софско-антропологическое и философско-теологическое устремление. На определенном историческом этапе к ним можно отнести и метафизическую философию истории. Главенствующее место принадлежит онтологии.
При формальной характеристике предметной области традиционной метафизики первичной ориентацией могут служить существовавшие в истории классификации предметной области метафизики. Действительно, способы дифференциации предметной области метафизики, разработанные и функционировавшие в ее истории, правомерно считать определенными исследовательскими программами метафизики, даже первичными программами.
Сказанное относится к двум главным унаследованным из традиции определениям предметной области метафизики - у Аристотеля и Христиана Вольфа.
В течение многих веков программатика метафизики определялась пониманием ее предметной области у Аристотеля.
Предмет традиционной метафизики может быть описан посредством различения, ставшего стандартным в XVII-XVIII вв. В соответствии с ним у метафизики два основных различия: общая метафизика и специальная метафизика. Членение метафизики на Pars generalis (Общую часть) и Pars specialis (Специальная часть) в полной мере было разработано в схоластической метафизике XVII в. В конечном счете основанием для такого членения являются трудности, с которыми сталкивались представители схоластической метафизики при попытках объединить различные определения сущности и предмета метафизики у Аристотеля.
Перерий отделяет Scientia universalis от теологии, полагаемой как Scientia particularis. Это членение принимает протестантская (и лютеранская, и реформатская) схоластическая метафизика. При этом данное членение не играет особо заметной роли в католической философии той эпохи.
Все это связано с положением метафизики относительно теологии. Лютер отвергает философию, и появляется повод для протестантской мысли заново продумать отношение философии и теологии, а также повод принять членение Перерия. А это членение не было связано с теолого-религиозными мотивами, оно вытекало из определений сущности и предмета метафизики у Аристотеля.
Та часть метафизики, которая посвящена общим вопросам бытия вещей, относящихся к фундаментально различным категориям, известна как онтология. Онтология - это учение о бытии вообще. Вплоть до времен Христиана Вольфа она занимала свое место в системе философии. Вследствие критики познания у Канта она была вытеснена и была охарактеризована как «догматическая».
Старая догматическая онтология стремилась непосредственно описать бытие в его видах и ступенях и при этом оставляла познание вне своего внимания. Конечно, предпринимались усилия поставить познание в какое-то отношение к бытию, но познание как познание самого бытия не обсуждалось. Поэтому старая онтология считалась «некритичной».
Практически все дифференциации предметной области традиционной метафизики так или иначе укладывались в базисную предметную триаду метафизики - Бог, мир, человек.
Философская онтология и метафизическая философская антропология оказались наиболее устойчивыми и значимыми. В посттрадиционной метафизике они продолжили свое существование. Учитывая новый социально-исторический и интеллектуально-теоретический опыт, они приобрели новые продуктивные формы. Философско-онтологические и метафизические философско-антропологические концептуализации образовали основу современного философско-метафизического дискурса.
Философская теология и метафизическая философия истории также в той или иной форме присутствуют в этом дискурсе. Вместе с тем эти виды философской метафизики ни по содержанию, ни по функции не вышли существенным образом, как я считаю, за пределы той определенности, которой обладали в рамках традиционной метафизики.
Социальные и культурные функции традиционной метафизики
Метатеоретическое исследование традиционной метафизики должно обратиться к ее социальным и культурным функциям. Такие функции считаются неотъемлемым компонентом традиционной метафизики, они нередко провозглашаются основным источником ее возникновения и одним из важнейших факторов ее многовекового существования. В «постмодерновую эпоху» неспособность метафизики выполнять указанные функции стала одним из главных аргументов, обосновывающих «конец метафизики».
Говоря о социальных и культурных функциях метафизики, рассматривая эти функции в контексте культурного компонента или среды социального действия, нельзя ни в коем случае забывать о том, что традиционно важнейшая задача и функция метафизики усматривалась в полагании нормативности жизненного поведения вообще и социального действия в частности.
Идея о том, что метафизическое понимание действительности образует самый глубинный пласт представлений человека о Боге, мире и о самом себе, использовалась и как указание на фактичность и неустранимость ряда ее культурных и социальных функций.
Одна из характерных особенностей метафизики заключалась в том, что, будучи по своей базисной интенции устремлением к чистой мысли и к чистой теории, она всегда выступала как важнейшая жизненная сила. Здесь имеется в виду двоякое. Метафизика являлась таковой, во-первых, потому, что понимала себя как реализацию высших познавательных возможностей человека, во-вторых, потому, что в течение очень долгого исторического времени воспринималась как инстанция, оформляющая понимание индивидуальной и коллективной судьбы.
Говоря о причинах исторической устойчивости метафизики, можно утверждать, что постоянное воспроизводство метафизической мысли на протяжении большей части ее истории было связано со стремлением не только представить определенное познавательно, этически и эстетически удовлетворительное воззрение на вселенную и жизнь человека в ней, но и содействовать изменению мира и человеческой жизни.
Обрисованное понимание метафизики спонтанно функционировало в метафизической традиции вплоть до эпохи классических метафизических систем европейского Нового времени. Это понимание в последующее время преломляется в идею о том, что метафизические представления и концептуализации могут служить ключом к постижению сути тех или иных исторических эпох, а то и культур и цивилизаций в целом. По существу, такой подход реализовывался во всяком крупномасштабном философско-историческом построении (О. Шпенглер и А. Тойнби как наиболее яркие примеры). В действительности такой же подход воплощен и в историческом образе европейской метафизики у М. Хайдеггера.
И в двадцатом столетии, как и в предыдущие эпохи, от метафизики ожидали разработки, поддержания и защиты определенных мировоззрений и картин мира, которые образовывали жизненно важный элемент существования и функционирования тех или иных социальных институтов и связанных с ними групп.
Мировоззрение так или иначе представляет собой совокупное и целостное представление о строении, смысле и ценности мировой тотальности. Метафизическое мировоззрение предполагает философско-метафизическую тематизацию и осмысление такого представления.
Отчетливо выраженные признаки философско-метафизичес-кого мировоззрения - тотальная объяснительная схема бытийных порядков, образ человека, ценностные содержания, этические ориентиры и т.д.
Одной из ключевых проблем метатеоретического изучения метафизики является определение различий между метафизическими построениями с их философско-теоретическими притязаниями, с одной стороны, и мировоззрениями и картинами мира - с другой.
По Шнедельбахуспецифика мировоззренческого мышления заключается в утверждении и разработке одной-единственной мысли. Такая мысль становится универсальным средством толкования или интерпретационной схемы мира. Она применима ко всему, и ничто единичное не в состоянии ее поколебать или по-
1 Schnädelbach H. Philosophie in Deutschland 1831-1933. - Frankfurt am Main, 1983 - P. 184
шатнуть. Удовлетворяется потребность в целостности, это происходит как «видение» мира, исходя из одной-единственной точки зрения, собственной точки зрения. А единственность такой точки зрения становится единственной инстанцией единения в созерцании целого мира, делает вывод Шнедельбах.
В рамках ноэтических структур зрелых рациональных людей можно найти меньший набор соотнесенных верований, которые образуют индивидуальное мировоззрение. Мировоззрение - это концептуальная схема, посредством которой мы осознанно или неосознанно размещаем или устраиваем все, во что верим, и посредством которой мы интерпретируем и судим реальность.
Возникает важный вопрос о том, а не должна ли метафизика полностью утратить свои социальные и культурные функции вместе с уходом традиционалистского общества и общества модерна как исторических эпох. Из постановки такого вопроса и положительного ответа на него проистекают разнообразные рассуждения об ослаблении или конце метафизики в так называемую постмодерновую эпоху.
Некоторые функции, по-видимому, невоспроизводимы, поскольку были обусловлены спецификой тех исторических условий существования европейского человечества, которые безвозвратно ушли в прошлое.
Тот, кто сегодня говорит о «конце метафизики», тот думает в первую очередь об утрате философией «функции картины мира». Попытка «космизации мира» в смысле единства формирования аффектов, строительства культуры и нормирования действия - такая попытка рухнула в процессе исторической жизни, в частности оформления более дифференцированного понятия науки, в соответствии с которым считаются методически нерешаемыми вопросы, традиционно воспринимавшиеся как «метафизическое».
В то же время другие функции могут оказаться исторически устойчивыми при всех модификациях содержательного наполнения. Именно на такие функциональные константы в интеллектуальной культуре могут быть нацелены любые попытки философ-ско-метафизического теоретизирования. Они руководствуются идеей о том, что метафизическое понимание действительности образует самый глубинный пласт представлений человека о Боге, мире и о самом себе.
Список литературы
1. Кимелев Ю.А. Западная метафизика конца XX - начала XXI века : аналит. обзор / РАН, ИНИОН. - Москва, 2014. - 95 с.
2. Кимелев Ю.А. Современная философская онтология / РАН, ИНИОН. -Москва, 2015. - 99 с.
3. Кимелев Ю.А. Философская антропология и метафизика / РАН, ИНИОН. -Москва, 201 9. - 91 с.
4. Кимелев Ю.А. Итальянская философия на рубеже XX-XXI вв. - Москва : РАН, ИНИОН, 2020.
5. Кимелев Ю.А., Полякова Н.Л. Модерн и процесс индивидуализации : исторические судьбы индивида модерна. - Москва : Праксис, 2017. - 491 с.
6. Aubenque P. Faut-il déconstruire la métaphysique? - Paris : Presses universitaires de France, 2009. - 91 p.
7. Habermas J. Nachmetaphysisches Denken. - Frankfurt am Main : Suhrkamp, 1992. - 286 P.
8. Honnefelder L. Der zweite Anfang der Metaphysik : Voraussetzungen, Ansätze und Folgen der Wiederbegründung der Metaphysik im 13/14 Iahrhundert // Philosophie im Mittelalter. - Hamburg : Meiner, 1987. - P. 165-186.
9. Honnefelder L. Scientia Transcendens. - Hamburg : Meiner, 1990. - 515 P.
10. La filosofia italiana nel Novecento / a cura di O. Grassi, M. Marassi. - Milano ; Udine : Mimesis, 2015. - 311 p.
11. McGinn C. The Mysterious Flame. - London : Basic books, 1999. - 208 p.
12. Metaphysikkritik // Historisches Wörterbuch der Philosophie : in 13 Bd. - Basel ; Stuttgart : Schwabe u Co AG Verl., 1980. - Bd. 5 : L-Mn. - P. 1280-1294.
13. Possenti V. Nichilismo e metafisica. - Roma : Armando, 2004. - 464 p.
14. Reininger R. Einführung in die Problene und Grundbegrifte der Philosophie. -Wien : Verl der Österr. Akad. der Wiss., 1972. - 330 P.
15. Rorty R. Philosophy and the Mirror on Nature. - Princeton : Princeton Univ., press, 1979. - 402 p.
16. Schnädelbach H. Philosophie in Deutschland 1831-1933. - Frankfurt am Main, 1983. - 336 p.
17. Severino E. Il senso della verita // Filosofi italiani contemporanei / a cura di G. Ricanda, C. Ciancio. - Milano : Mursia, 2013. - P. 330-341.
18. Severino E. Intorno al senso del nulla. - Milano : Adelphi, 2013. - 211 p.
19. Vattimo G. Vocazione e responsabilita del filosofo. - Genova : Il Melangolo, 2000. - 142 p.
20. Vattimo G. Della realta. - Milano : Garzanti, 2012. - 234 p.
21. Vattimo G. Dal pensiero debole al pensiero dei deboli // Filosofi italiani contempo-ranei / a cura G. Riconda, C. Ciancio. - Milano : Mursia, 2013. - P. 374-380.
22. Volpi F. Il nichilismo. - Roma ; Bari : Laterza, 2004. - 217 p.
