CC BY
13УДК 81.42 В.М. Османов
Метатекст переписки О.Э. Мандельштама
Дагестанский государственный педагогический университет; osmanov13@mail.ru
В статье исследуются письма Мандельштама, адресованные официальным и неофициальным писательским организациям советской России. Метатекстовые приёмы, которые использует Мандельштам, говорят о полемичности дискурса его переписки. В контексте этого дискурса О. Мандельштам выстраивает концепцию своей личности, оппозиционно настроенной по отношению к адресату, с помощью разнообразных языковых средств.
Ключевые слова: метатекст, метакомпонент, метавысказывание, метафрагмент, ме-тасмысл, эссеистика, полемический дискурс.
Эффективная организация речевого воздействия на читателя, его картину мира, систему ценностей - важнейшая задача коммуникативных стратегий, репрезентован-ных автором в тексте и метатексте его произведений.
Под коммуникативной стратегией мы вслед за О.С. Иссерс понимаем совокупность речевых действий, направленных на достижение коммуникативной цели [5].
Выстраивая классификацию коммуникативных стратегий, О.С. Иссерс выделяет основные и вспомогательные. К первым исследовательница относит стратегии информирования, дискредитации, подчинения и прочие, т. е. стратегии, непосредственно воздействующие на адресата. Вспомогательные же стратегии, по мнению О.С. Иссерс, способствуют эффективной организации диалогового взаимодействия и могут быть подразделены на прагматические (построение имиджа, формирование эмоционального настроя), диалоговые (контроль над темой, контроль над инициативой) и риториче-ские(привлечение внимания, драматизация) [5, с. 123].
Таким образом, коммуникативные стратегии автора художественно-публицистического произведения реализуются не только на текстовом уровне, но и на метатекстовом, где происходит контроль над вербализацией, заявляет о себе авторская рефлексия, выстраиваются диалоговые отношения с читателем и проч.
Смысловая структура метатекста отражает следующие коммуникационные установки автора: презентация собственного текста, самоидентификация (стратегии построения «Я-концепции»), идентификация читательской аудитории, комментирование собственного текста или текста другого автора, полемизирование (построение стратегий согласия / несогласия, сочувствия / дискредитации).
Коммуникативные стратегии автора литературно-публицистического текста заявляют о себе в контексте конкретного дискурса, что в литературном творчестве связано с обращением автора к определённому жанру: публицистическому (эссе, статья), биографическому (мемуарно-биографическая проза), полемическому (критические статьи, письма в адрес оппонентов по проблеме).
Обращение к письмам О.Э. Мандельштама обусловлено недостаточной изученностью смысловой структуры метатекста вообще, а также такого лингвистического феномена, как «проза поэта», обусловившего характер дискурсивно-коммуникативных стратегий автора.
Письма писателей являются, с одной стороны, фактами литературной жизни эпохи, могут рассматриваться как бытовые документы, как способ проникновения в «твор-
ческую лабораторию» писателя, с другой - они являются если не художественным жанром литературы, то эстетическим явлением, позволяющим расширить представления о стиле писателя, арсенале поэтических средств и, несомненно, о метатексте.
В центре письма как особого культурно-эстетического явления Серебряного века оказывается личность художника, автора, который выстраивает взаимосвязи личности с искусством и жизнью, заявляя соответствующую жанру степень откровенности по отношению к адресату. О. Мандельштам в своих письмах демонстрирует высокую степень «олитературивания» текста, т. е. использует в них весь арсенал характерных для его творческого стиля приёмов, в т. ч. приёмы формирования метатекста и метасмыс-лов.
В рамках данной статьи исследуются письма О.Э. Мандельштама, адресованные официальным и неофициальным писательским организациям советской России. Именно в этих письмах, по нашим наблюдениям, поэт заявляет стремление максимально расширить круг адресатов, придать письмам статус «открытых», т. е. обратиться к более широкой аудитории, чем это предполагается жанром письма.
Анализ этих текстов с точки зрения выявления в них структурно-семантических особенностей метатекста необходимо начать с указания на такое качество метатекста, как установка на коммуникативное понимание.
Эпистолярная практика О. Мандельштама генетически связана с культурно-эстетической традицией Серебряного века, предполагавшей создание письма, содержащего некоторую эстетическую систему взглядов автора, обсуждение литературного события, произведения и т. д.: «Кроме того, аксиологический статус письма во многом определяется спецификой историко-культурной эпохи: так, эпистолярный жанр в культуре Серебряного века характеризуется высокой степенью субъективности и акцентом на самовыражение, свободой в передаче чувств, эмоций автора в момент создания письма» [1, с. 67].
Поиски оптимального подхода к построению высказывания заставляют коммуникантов искать самые продуктивные пути построения коммуникации, что «сопровождается интеллектуальным, эмоциональным и эстетическим сопереживанием коммуникантов и предполагает их творческую активность» [2, с. 138].
«Коммуникативное дилетантство» (терминологическое понятие О.С. Иссерс) для профессионального автора недопустимо. Именно поэтому Мандельштам в своих письмах выстраивает метатекст, в котором мы обнаруживаем прежде всего метаединицы, маркирующие стремление автора к эффективному речевому общению. Актуальность метатекста, оптимизирующего речевое общение, в ситуации переписки с оппозиционно и даже враждебно настроенным адресатом многократно возрастает.
Прежде всего следует указать на метатекстовые приёмы создания полемического дискурса, к которому мы должны отнести анализируемые тексты. Полемика Мандельштама с адресатами его писем начинается с такого метатекстового указания на оппозиционность и даже неуважение к адресату, как отсутствие обращения в начале письма или наличие формально необходимого обращения, которое подвергается при этом максимально возможному в рамках жанра снижению.
Мандельштам обращается в своих письмах только к тем лицам, которых видит своими союзниками, у которых ищет поддержки в критической для него ситуации. Например, письмо «Ленинградским писателям» он начинает с нехарактерного для его переписки с советскими писателями и их литературными объединениями обращения «дорогие товарищи»: «Дорогие товарищи! Я попрошу ленинградцев потребовать сме-
ны редакции «Литгазеты», которая казнила меня за 20 лет каторжной работы...» [Ленинградским писателям. 1929, т. 46: 117].
На метатекстовом смыслообразующем уровне происходит сближение обращения «дорогие товарищи» и перифразы «ленинградцев». Для Мандельштама именно ленинградские писатели представляются средоточием справедливости, свойственной ленинградскому (петербургскому) интеллигенту. Кроме того, для Мандельштама Ленинград - город детства и юности, творческого становления.
Не найдя поддержки, Мандельштам уже в следующем письме, адресованном ленинградским писателям, отказывается от обращения, выражая тем самым своё отношение к адресату, не оправдавшему его надежд на коммуникативное понимание. Таким образом, дискредитация адресата на метатекстовом уровне заявлена посредством отсутствия нормативно необходимого обращения к нему.
Анализ всего корпуса эпистолярных текстов с обозначенным адресатом (официальные и неофициальные объединения советских писателей) показал, что всего в двух случаях из 10 Мандельштам использует обращение. Однако нельзя не указать на то, что данные обращения свидетельствуют не о готовности автора соответствовать коммуникативным ожиданиям адресата, а о признании своей подчинённости адресату, вызванной рядом экстралингвистических факторов. Так, в одном из последних писем поэта читаем: «Уважаемый тов. Ставский! Прошу Союз советских писателей расследовать и проверить позорящие меня высказывания воронежского областного отделения Союза. Вопреки утверждениям Обл<астного> Отд<еления> Союза, моя воронежская деятельность никогда не была разоблачена Обл<астным> Отд<елением>, но лишь голословно опорочена задним числом. При первом же контакте с Союзом я со всей беспощадностью охарактеризовал свое политическое преступление, а не «ошибку», приведшее меня к адмвысылке» [В Секретариат Союза советских писателей (около 30 апреля 1937 г.), т. 4: 190].
Стратегия метатекстовой организации данного фрагмента заявлена метакомпо-нентами имплицитного уровня: шрифтовыми выделениями, заключением в кавычки отдельных слов и словосочетаний, которые становятся сигналами присутствия скрытого смысла: Мандельштам вынужден принять несправедливые обвинения в свой адрес, вынужден смириться с приговором. И в этом смысле он занимает позицию проигравшего системе, представителем которой является «товарищ Ставский». В то же время текст письма выражает желание автора противостоять несправедливым нападкам со стороны коллег.
В метатексте своих писем, адресованных «советским писательским организациям», Мандельштам неоднократно указывает на то, что его нельзя уравнивать с адресатом. Метатекстовый фрагмент из письма-обращения «Советским писателям» демонстрирует стремление автора заявить о своей самоидентификации, творческой индивидуальности, независимости взглядов: «Я, дорогие товарищи, не ангел в ризах, накрахмаленных Львовым-Рогачевским, но труженик, чернорабочий слова, переводчик. Какие там к черту ризы! Я чернорабочий, я издательский негр...» [Открытое письмо советским писателям (начало 1930-х), т. 4: 125].
Приём самохарактеристики реализован в данном метафрагменте посредством системы семантических оппозиций, ключевого местоимения «я». Ироническому осмыслению подвергается на метатекстовом уровне обращение «дорогие товарищи». Очевидно, что для Мандельштама его адресаты не являются ни союзниками, ни тем более друзьями.
Дистанцируясь от своего адресата по коммуникативному принципу «я - другой», Мандельштам выражает большую степень уверенности в правоте своей позиции, что маркировано метакомпонентами фразеологизированного типа и собственно фразеологизмами: «Мне и в голову не приходит смотреть на писателя как на высшее существо и видеть в нем образец гражданских добродетелей, но никто не давал права писателю стоять ниже среднего уровня культуры и эпохи, никто не позволял ему оскорблять правосознание современника и глумиться над здравым смыслом» [Открытое письмо советским писателям (начало 1930-х), т. 3: 125]; «Разбойное нападение среди бела дня на страницах «Литгазеты» - обвинительный акт, шулер-фельетонист в роли прокурора, редактор запачканной газеты - председатель суда, лабазные молодцы из издательской лавки ЗИФа - услужливые свидетели, наемные стряпчие-крючкотворы из приказов того же ФОСПа - юридические закройщики незамысловатого суда» [Открытое письмо советским писателям (начало 1930-х), т. 4: 125]; «Я слов не нахожу, чтобы заклеймить всю лицемерную гнусность этих ханжеских речей» [Открытое письмо советским писателям (начало 1930-х, т. 4: 126]; «Мой труд никогда не был рабьим трудом, и я с пеной у рта отстаиваю свое право на плохую работу, право на неудачу, право на срыв [Открытое письмо советским писателям (начало 1930-х), т. 4: 125].
Апеллируя к фразеологизмам и фразеологизированным выражениям, автор на ме-таязыковом уровне солидаризируется с большинством носителей языка, совмещает свой личный опыт с опытом предшествующих поколений.
Структурная организация оценивающих метакомпонентов в тексте писем Мандельштама даётся, как правило, с указанием субъекта оценки: «мне кажется», «я слов не нахожу», «мне и в голову не приходит». Акцентированная роль субъекта оценки указывает на активное состояние метаязыкового сознания носителя языка. Задача поэта состоит не в обобщении фактов, а в осмыслении их применительно к опыту своей личности.
Эмоционально-оценочное содержание данных метатекстовых компонентов можно представить в виде следующей градации: возмущение субъекта речи, не лишённое надежды на справедливость («я надеюсь», «мне всё ещё кажется», «для меня всё ещё важно» и т. д.), возмущение без надежды на восстановление справедливости («я слов не нахожу», «я бегу как от чумы», «мне уже всё равно»), возмущение в ситуации собственного бессилия («я отстаиваю с пеной у рта»).
В метатекстовой организации писем Мандельштама заметное место занимает приём подчёркивания, т. е. выделения слова, фразы, принципиально значимых для автора. Подсчёт выделенных путём подчёркивания отдельных лексем, словосочетаний, предложений показал, что общий объём подчёркнутого, так или иначе графически выделенного текста составляет 2 % от общего количества слов.
Ориентируясь на метатекстовые графические указания автора, мы выделили корпус лексем, наиболее часто (больше 2 раз) подчёркнутых им. В этот корпус вошли лексемы: казнили, травля, клевета, процесс (в сочетании с прилагательными уголовный и скандальный), плагиат. Очевидно, что данные лексемы обладают семантической близостью и маркируют метатекстовые намерения автора сделать очевидным для читателя истинную подоплёку скандальных процессов, связанных с его имением и литературной деятельностью.
Приём подчёркивания может усиливаться приёмом повторения: «С самого начала редакция «Литературной газеты» вела себя как заинтересованная сторона. Крайне резкий по тону и по выражениям фельетон Заславского был напечатан без всякой
проверки и без каких бы то ни было редакционных примечаний. Между тем мое письмо и письмо группы писателей редакция сочла нужным сопроводить оговоркой: «редакция оставляет на ответственности авторов писем допущенные в них резкости тона и выражений»» Допуская подобное неравенство, газета фактически солидаризуется с Заславским и предрешает заключение конфликтной комиссии» [В Исполнительное бюро Федерации объединений советских писателей, 14 мая 1929 г.].
Эмоциональная оценка слова, выражения, использованные адресатом по отношению к адресанту, - важная составляющая метатекста писем Мандельштама. Объясняя, например, своё понимание значения слова «халтурщик», Мандельштам маркирует его как слово, которое нельзя применять для характеристики его деятельности: «Не вам клеймить меня плоским именем халтурщика, которое вы с такой легкостью выговариваете и которое означает не просто плохой работник, не просто обманщик и лентяй, но означает - холоп, батрак, наймит, работающий сдельщину на ненавистного хозяина и случайно оступившийся, не сумевший потрафить, перепутавший свой каторжный урок» [Открытое письмо советским писателям (начало 1930-х), т. 4: 125].
В данном случае на метатекстовом уровне заявлен эмоциональный тип оценки слова («плоское»), указывается на несоответствие слова именуемому объекту. Аналогичные процессы организации метатекстовых смыслов иллюстрирует следующий пример: «Это тяжелое и трудное, громоздкое и страшное общесоветское дело, то, о чем мы ежедневно читаем в газетах, - это злостный удар по работнику, это сворачиванье ему шеи — не на жизнь, а на смерть, где все средства хороши, где все пути дозволены: клевета, лжесвидетельство, крючкотворчество, фельетонная передержка, где все для безнаказанности сдобрено разговорчиками о «писательской этике»; это одно из бесчисленных дел, когда неугодного работника снимают с поля деятельности бесчестными способами» [Там же: 127]. В данном метафрагменте Мандельштам даёт оценку слову «дело», которое в контексте современной ему действительности утрачивает своё первоначальное значение и встраивается в несвойственную его лексической природе систему сочетаемости.
Возможно говорить о том, что Мандельштам фиксирует в метатексте своих писем авторское эмоционально-оценочное толкование многих современных ему слов, актуализированных в полемическом дискурсе, частью которого являются его письма. Причём толкование это отвечает структуре словарной статьи: дело - это: 1) сворачиванье шеи - не на жизнь, а на смерть, где все средства хороши, где все пути дозволены; 2) клевета, лжесвидетельство, крючкотворчество, фельетонная передержка; 3) когда неугодного работника снимают с поля деятельности бесчестными способами.
Полемическое начало писем Мандельштама маркировано также метакомпонента-ми сравнительного типа, целью которых является усиление воздействующего начала высказывания: «Между тем со мной, например, поступили так, как с проституткой, долгие годы гулявшей по желтому билету и, наконец-то, пойманной за дебош. Проституция же заключалась в многолетнем труде, а дебош — в хорошей и по закону исполненной работе» [Открытое письмо советским писателям (начало 1930-х), т. 4: 125]; «Я требую следствия. Меня затравили, как зверя» [Ленинградским писателям 1929, т. 46: 117]; «Из нищенского гонорара, похожего скорей на подачку, переводчик вынужден по букве договора оплачивать переписку на машинке (минимально 3 рубля с печатного листа)» [В Федерацию объединений советских писателей (февраль-март 1929), т. 4: 114];«Профессионалы, вынужденные, благодаря нищенской оплате, печь, как блины, без отдыха и передышки, книгу за книгой из года в год, нервно заболевают...» [В Федерацию объединений советских писателей (февраль-март 1929), там же]
«Мне стыдно, что я, как нищий, месяцами умолял вас о расследовании. Если это общественность, я бегу от нее как от чумы» [В Федерацию объединений советских писателей (февраль-март 1929), там же]»; «Для Мандельштама Федерация советских писателей оказалась полицейским участком, куда его потянули, как <...> никаких объяснений, настойчиво повторяя <...> Мандельштама публично обыскивали в Доме Герцена, и руки всех советских писателей, в том числе и ваши, раз вы входите в Федерацию, шарили по его карманам» [В Федерацию объединений советских писателей (февраль-март 1929), там же].
Как видно из примеров, речевая рефлексия автора направлена на создание, во-первых, эмоционального плана выражения, во-вторых, на поддержание полемического дискурса. Семантическая структура полемического дискурса во многом определяется соотношением конкретного текста со смыслами других, ориентированных на описание подобных ситуаций. Используя сравнительные метакомпоненты («затравить, как зверя»; «печь, как блины»), Мандельштам апеллирует к «чужому слову» в «своём» с целью дискредитации адресата.
Сравнительные метакомпоненты собственно авторского характера заявляют авторскую стратегию выявления истинного смысла высказываний и действий со стороны адресата, который вынуждает Мандельштама использовать несвойственные ему приёмы проявления авторской рефлексии.
Таким образом, смысловая структура метатекста писем Мандельштама, адресованных официальным и неофициальным объединениям советских писателей, редакциям газет, издательствам, с которыми он сотрудничал, советским властным структурам, свидетельствует о вовлечённости писем поэта в полемический дискурс.
Характерным приёмом заявить на метатекстовом уровне своё отношение к адресату является отсутствие обращения, т. е. игнорирование требования жанра и указание на включённость в дискурсивные отношения другого ряда.
В метатексте писем Мандельштама заявлена «Я-концепция» автора, противопоставляющего себя адресату посредством метатекстовых конструкций фразеологизиро-ванного типа: «я убеждён», «весь мой опыт не позволяет мне согласиться», «я категорически против»; посредством различных приёмов самохарактеристики с многократным повторением местоимения «я», а также приёма подчёркивания, т. е. выделения слова, фразы, принципиально значимых для художника.
Литература
1. Берендеева И.А. Эпистолярная практика поэтов Серебряного века и возможности ее интерпретации // Наука и искусство: вопросы филологии, искусствоведения и культурологии: http://sibac.info/index.php/2009-07-01-10-21-16/6083-2013-01-27-12-35-58 (дата обращения: 12.07.2013).
2. Болотнова Н.С. Лексическая структура художественного текста в ассоциативном аспекте. - Томск: Изд-во Томского государственного университета, 1994.
3. Васильева А.А. О некоторых особенностях идиостиля О.Э. Мандельштама. - Иркутск, 2001.
4. Гилёва А.А. Метатекст как отражение рефлексии автора в мемуарной прозе // Вестник ЧелГУ. Сер. Филология. Искусствоведение. - 2013. - Вып. 79, № 2 (293). -С. 76-80.
5. Иссерс О.С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи. - Омск: Омский госуниверситет, 1999.
6. Мандельштам О.Э. Полн. собр. соч. и писем: в 3 т. - М.: Прогресс-Плеяда, 2009-2011.
7. Лекова П.А., Османов В. М. Метамаркеры в литературном эссе Осипа Мандельштама «Разговор о Данте» // Вестник Дагестанского научного центра Российской Академии наук. - 2013. - № 4. - С. 73-77.
8. Плохарский А.Е. Писатель Ашенбах в магическом зеркале Венеции (новелла Т. Манна «Смерть в Венеции») // Вестник Дагестанского государственного университета. - 2011. - № 3. - С. 59-65.
Поступила в редакцию 5 декабря 2013 г.
UDK 81.42
Metatext of O.E. Mandelstam's correspondence
V.M. Osmanov
Dagestan State Pedagogical University; osmanov13@mail.ru
The letters of Mandelstam addressed to official and unofficial writers' organizations of the Soviet Russia are investigated in this article. Metatext means that are used by Mandelstam demonstrate polemical nature his correspondence discourse. In the context of this discourse, Mandelstam projects the concept of his personality opposed to the addressee by means of various language means.
Keywords: metatext, metacomponent, metaexpression, metafragment, metasense, correspondence, polemic text.
Received December 5, 2013
