CC BY
16
УДК 130.2
Е. А. Бондаренко, аспирант кафедры философии и истории науки ГБОУ ВПО «Белгородский государственный институт искусств и культуры» e-mail: zhuravleva_ek@mail.ru
В. П. Римский, доктор философских наук, профессор, заведующий кафедрой философии и истории науки, ГБОУ ВПО «Белгородский государственный институт искусств и культуры» e-mail: rimskiy@bsu.edu.ru
Н. Н. Шамардин, аспирант кафедры философии и теологии, ФГАОУ ВПО «Белгородский государственный национальный исследовательский университет» e-mail: shamardin_n@mail.ru
МЕТАМОРФОЗЫ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ СОБСТВЕННОСТИ В СТАДИИ «КОГНИТИВНОГО КАПИТАЛИЗМА» ИНДУСТРИАЛЬНОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ
В статье дана философско-антропологическая и философско-культурологическая критика современных неолиберальных и анархо-индивидуалистических концепций «человеческого капитала» и «общества знаний» в контексте актуализации классических идей К. Маркса.
Обосновано, что в индустриальной цивилизации продукты интеллектуального труда и духовного производства выступают как специфический товар, а культурный (человеческий) капитал через становление правовых форм интеллектуальной собственности включается в целостную систему товарно-денежной экономики. В духовном производстве индустриализма продукты интеллектуального труда в качестве культурного капитала вступают в противоречие с частной собственностью на средства производства, в том числе на человеческий капитал как превращенную форму «рабочей силы», который измеряется уже не просто «рабочим временем», а виртуальными количественными показателями биржевых индексов и аукционных спекуляций по продаже культурных ценностей, бухгалтерским учётом интеллектуальной собственности на предприятиях, различного рода рейтингами в сфере культуры, науки и образования.
Таким образом, количественные темпоральные индикаторы человеческого капитала в «когнитивном капитализме» существуют в превращенных формах измерения интеллектуального труда (интеллектуальная собственность, биржевые индексы, индексы цитирования учёных, имиджевые рейтинги и т.п.).
Ключевые слова: рабочая сила, человеческий интеллектуальная собственность, рейтинги.
Статья продолжает серию наших публикаций по обозначенной проблематике [1; 2; 3; 4; 12; 13]. Мы исходим из понимания, что в развитой системе духовного производства индустриальной цивилизации, существующей вплоть до наших дней, мыслительная активность и творчество человека достигают, на первый взгляд, наибольшего подъёма и результативности в науке, литературе и искусстве. Здесь продукты интеллектуального труда становятся специфическим товаром и через становление правовых форм интеллектуальной собственности вклю-
капитал, человеческий труд, общество знаний,
чаются в целостную систему капиталистического (индустриального) товарно-денежного производства.
В этом контексте и возникают проблемы природы культурного и человеческого капитала, их взаимодействия, специфики интеллектуальной собственности и её превращенных форм в духовном производстве нового индустриализма, обозначенного в современной западной и отечественной науке и философии такими расплывчатыми концептами, как «постиндустриализм», «когнитивный капитализм»
и т.п. В современной философии и социально-гуманитарных науках сплошь и рядом употребляются модные термины и понятия: «человеческий капитал» и «общество знания/знаний», маскирующие, как и не менее популярные концепты «постиндустриальное общество», «информационное общество», «когнитивный капитализм» и т.п., суть дела. Мы не будем подробно рассматривать экономические идеи и практики неолиберализма, нам интересны сами эти концепты, так как здесь присутствуют не столько рационализации реалий «новой» капиталистической экономики, сколько политико-идеологические, мировоззренческие и антропологические смыслы.
П. Бурдьё в начале семидесятых годов прошлого века был первым, кто ввёл целый веер концептов («культурный капитал», «символический капитал», «человеческий капитал» и т.п.), исследуя кризис в системе французского образования [6]. Интерпретация феномена культурного капитала, как оно первоначально эксплицировано в концепции Бурдьё и в работах современных авторов [6; 7; 8; 16], позволяет дать его суммарное понимание, связанное с его включенностью в сферу духовного производства. Культурный капитал в этом плане выступает в трех состояниях, которые очевидным образом присутствуют в духовном производстве:
1. Инкорпорированное состояние как накопление первичного культурного капитала: культурно-антропологические (телесные и ментальные) объективные структуры (физическая, поведенческая, эмоциональная, интеллектуальная, коммуникативная и нравственная культура индивида, практическое знание, первичные навыки социализации), заложенные воспитанием в семье, приобщением к региональной и этнической культуре, инвестициями в школьное образование, а также самовоспитанием; культурные мотивации и компетенции индивида (состояние здоровья и уровень физической культуры, культурная идентичность, уровень общего образования, культура поведения и мышления, первичные навыки культурного творчества и т.д.); символические статусы и репутации, связанные с разными условиями доступа индивида к культурному капиталу и вхождением человека в культурно-цивилизаци-онные, традиционные, семейные и региональные статусные сообщества (первичный символический капитал);
2. Объективированное (аксиологическое) состояние как наследование культурного капитала: культурные ценности (разговорный и литературный язык, книги, словари, музыкальные записи, картины, культурные артефакты, музейные и выстовочные экспонаты, инструменты, машины, научное и техническое знание и т.д.); права собственности на культурные ценности (семейное наследие в форме явного и неявного знания, корпоративные секреты, авторское право, интеллектуальная собственность и т.п.); символические статусы и репутации, связанные с наследованием культурного капитала и компетенций, с вхождением в иерархические статусные сообщества (классовые, политические, корпоративные, клановые «династии» и т.п.).
3. Институционализированное состояние как воспроизводство культурного капитала: объективации в виде культурных квалификаций и профессионализма (инновационные, образовательные - самодеятельные и академические - навыки, компетенции и квалификации как результат развития унаследованного и приобретенного культурного капитала); сертификаты о культурных компетенциях (разряды, аттестаты, дипломы, патенты, лицензии и т.п.); символические статусы и репутации, связанные с воспроизводством культурного капитала и вхождением в новые горизонтальные (солидарные) статусные сообщества (неформальные, субкультурные, профессиональные и т.п.).
Как видим, интеллектуальная собственность, которая в явной форме становится легитимированной в эпоху индустриализма, является лишь одной из модификаций культурного и человеческого капитала, имеющего достаточно длительную историю.
Философско-антропологическую интерпретацию концепта «человеческий капитал» дал ещё М. Фуко в лекциях «Рождение биополитики» [17], подготовленных и прочитанных в 1978-1979 гг. на волне прихода к власти неолибералов, которые оказались в США и Англии неоконсерваторами (французские социалисты, кстати, стали придерживаться этого же курса). Надо отметить, что в своих лекциях Фуко вёл скрытую полемику с концепцией культурного (человеческого) капитала П. Бурдьё: хотя лишь в одном месте, в примечаниях, имеется прямая отсылка к оппоненту. Что же привлекло «левого» интеллектуала М. Фуко в концепте «чело-
веческий капитал» и почему он критикует позицию другого «левого» интеллектуала?
Во-первых, Фуко совершенно справедливо пишет о взаимоотношении марксистской и неолиберальной мысли: «Неолибералы практически никогда не обсуждают Маркса в силу того, что можно считать экономическим снобизмом. Но мне кажется, что, если бы они дали себе труд дискутировать с Марксом, они обнаружили бы то, что [уместно] было бы назвать анализом Маркса. Они сказали бы: совершенно очевидно, что Маркс в своем анализе сделал труд одной из сущностных основ. Но что делает Маркс, когда он анализирует труд? Он показывает, что рабочий продает что? Не труд, но рабочую силу [17, с. 279]. Но далее он фактически примыкает к неолиберализму, отмечая, что «классическая экономия была неспособна позаботиться об анализе труда в его конкретной спецификации и его качественных модуляциях, потому что она оставила эту чистую страницу, эту лакуну, эту пустоту в своей теории, поспешив создать вокруг труда целую философию, антропологию, политику, представителем которой и был Маркс... они упускают спецификацию, качественные модуляции и экономические эффекты этих качественных модуляций, так это, в сущности, потому, что классические экономисты всегда рассматривают в качестве объекта экономии процесс, капитал, капиталовложение, машину, продукт и т.п. [17, с. 280, 281]. Так ли это? Игнорирует ли К. Маркс в своём анализе труда его «качественные модуляции»?
Обратимся к классическим текстам Маркса из первого тома «Капитала», прижизненной манифестации его идей. Действительно, в своих исследованиях он делал упор на время как меру абстрактного труда специфического товара «рабочая сила», отвлекаясь от «качественных модуляций» труда. Маркс, различая потребительную и меновую стоимость товара, определяет последнюю количественными параметрами, действительно абстрагируется в данном случае от качественных и индивидуальных характеристик труда [14, с. 47]. Но игнорирует ли Маркс в своём анализе труда его «качественные модуляции»? Выступает ли для него «труд» и носитель «труда», человек, в виде некоей безжизненной абстракции? Разумеется, нет. Это видно уже из хрестоматийной цитаты, где речь идёт о философском определении труда как
такового: «Кроме напряжения тех органов, которыми выполняется труд, в течение всего времени труда необходима целесообразная воля, выражающаяся во внимании, и притом необходима тем более, чем меньше труд увлекает рабочего своим содержанием и способом исполнения, следовательно, чем меньше рабочий наслаждается трудом как игрой физических и интеллектуальных сил» [14, с. 188-189]. Где же здесь отход от «качественных модуляций» труда? Аналогичное, качественное определение труда мы находим и в характеристике «докапиталистических», конкретно-исторических форм труда [15]. Качественные определения труда теряются не столько в силу «абстрагирующей силы» ума теоретика, сколько в процессе социальной трансформации самого труда при переходе к механическому мануфактурному, а затем машинному индустриальному производству [14, с. 374]. Маркс показал, что абстрактные, стоимостные характеристики труда и процесс его превращения в «рабочую силу», количественную темпоральную абстракцию есть продукт «естественноисторического» развития капитализма и индустриального способа производства.
Критики Маркса и классической политэкономии порой соглашаются, что количественное измерение рабочей силы и труда временем имеет смысл на ранней стадии индустриализма, в эпоху «свободной конкуренции». Но оно якобы теряет свою значимость при переходе к «постиндустриализму» и «обществу знаний». Так ли это?
В этом плане интерес представляют достаточно противоречивые идеи А. Горца, с одной стороны, критикующего марксистское понимание труда, а с другой - опирающегося на его мысли о будущем свободном развитии труда и производства знания (науки), заложенном в рукописном наследии. Он говорит о превращении «рабочей силы» в «человеческий капитал» в условиях «общества знаний», когда не только научное знание, но и «неявное», неформализованное профессиональное знание («живое знание») становятся факторами социальной динамики [11, с. 13]. Пока мы зададим Горцу один риторический вопрос: от того, что эксплуатация в обществе «когнитивного капитализма» (ещё одно название для «общества знаний» или «информационного общества») становится «самоэксплуатацией», она перестает быть таковой
и при этом именно на капиталистический лад? Как у Горца, так и у Фуко, на которого первый и опирается, главный интерес в концепте «человеческий капитал» представляет момент превращения человека в «самопредприятие», что очень важно для актуализации и развития фу-кианского концепта «практики себя», с которым он фактически связывает прогресс человеческих «практик свободы», начиная от античного «познай себя» и исповедальных практик христианства и заканчивая либеральными и анархическими практиками свободы. В тот момент, когда Фуко читал свои лекции, посвященные либеральным «практикам самости», он как бы уже и забыл о своих анархически-индивидуалистических исканиях периода студенческих бунтов и борьбы со «знанием-властью». Он вдруг увидел в неолиберализме более реалистический путь постепенного обретения свободы человека. Вот здесь его и заинтересовал неолиберальный «человек-фирма» как реализация метафоры «человеческого капитала» [17, с. 284]. Но разве у Маркса речь шла о том, что «базовым элементом» классического индустриализма является машина или рабочий, а не «предприятие» (вначале мануфактура, а затем фабрика)?
Именно между капиталистическими предприятиями как в эпоху раннего, так и во времена зрелого индустриализма (государственно-монополистического, а затем транснационального) разворачивается основная конкурентная борьба, в ходе которой и реализуется в рационально-иррациональных формах капитал, создаваемый в конечном счете рабочими на предприятиях. Разве перенесение неолибералами конкуренции вовнутрь предприятия и её напряженная реализация между «человеками-предприятиями» (будь они наёмными инженерами, менеджерами или обслуживающими рабочими, заботящимися о своей профессиональной конкурентноспособности и «ликвидности») отменяет саму природу капиталистической конкуренции, которая только и создаёт капитал как самовозрастающую стоимость? Разумеется, нет. Надо одеть неолиберальные очки, чтобы не видеть эксплуатации «человека-предприятия» и в «когнитивном капитализме», и в «обществе знаний».
Может быть, здесь исчезают и количественные оценки «интеллектуализированного», «нематериального» труда как реализации «живых
знаний» (А. Горц) или «экспертного знания (Э. Гидденс)? «Производительный труд, измерявшийся в единицах произведенного за единицу времени продукта, сменился так называемым нематериальным трудом, который уже не поддается измерению классическими способами» [11, с. 21], - пишет Горц. Но ему и себе противоречит Фуко, когда пишет: «Чем же конституируется это инвестирование, формирующее компетенцию-машину? Известно из экспериментов, из наблюдений, что оно конституируется, к примеру, тем временем (выделено нами - авт.), которое родители посвящают своим детям помимо простой воспитательной деятельности в собственном смысле» [17, с. 289]. Сюда же надо отнести не только время воспитания родителями детей и инвестирования в их образование и здоровье, но и время инвестирования в себя, которое происходит как до прихода «человека-предприятия» на большое предприятие после школы, колледжа или университета (при этом часто молодые люди вынуждены сами зарабатывать на учёбу «неквалифицированным» трудом), так и после, работая, под угрозой потери работы, затрачивая свои «доходы» и «свободное время» на инвестиции в себя. Здесь через задний ход возвращается измерение труда «человека-предприятия» временем и его количеством, когда обращается к тому факту, что все инвестиции в «человеческий капитал» так или иначе связаны с временными затратами индивида и семьи.
Это вряд ли то «свободное время», как время свободной реализации человеческой личности, о котором писал Маркс. Скорее всего, мы здесь имеем в завуалированной форме всё тот же феномен «рабочего времени»: «В капиталистическом обществе свободное время одного класса создается посредством превращения всей жизни масс в рабочее время (выделено нами)» [14, с. 539]. Здесь время заботы, чуть ли не по М. Хайдеггеру, когда индивид вынужден не реализовать смысл бытия, а думать о хлебе насущном «здесь и сейчас», о завтрашнем дне в условиях объективации «бытия в мире» и о лучшей продаже своего «индивидуального предприятия» всё тем же транснациональным предприятиям. Это и есть капиталистическая биополитика, описываемая Фуко, в которой управленческие манипуляции жизнью человека со стороны общества и капитала дополняются самоманипуляциями человека. Че-
ловек в «обществе знаний» и «когнитивном капитализме» становится той унтер-офицерской вдовой неолиберализма, которая сам/сама себя создаёт, сам/сама с собой конкурирует и сам/ сама себя эксплуатирует. Только во благо кого или чего?
Время «самоэксплуатации» вынесено за стены капиталистического предприятия (очень удачная неолиберальная рационализация экономии оплаты труда!) в семью (своеобразная социальная архаизация на основе новейших технологий). Человек фактически вынужден трудиться чуть ли не полные сутки над своим специфическим товаром «человек-предприятие», сменившим в «когнитивном капитализме» товар «рабочая сила». Да, он якобы получает «доход», а не «заработную плату», капитализирует свои инвестиции в себя (теории «трудового дохода» и т.п. иллюзии Маркс критиковал применительно к классической политэкономии и наивных представлений самих рабочих). Но реализация основной прибыли отнесена уже в сферу финансового капитала и фондовых рынков, создающих сверхприбыль на спекуляциях вокруг брендиро-ванных (фактически виртуальных и фиктивных) 1Т-предприятий. И не они в конечном счете создают реальную прибавочную стоимость, о которой писал Маркс, а те массы по-прежнему индустриальных рабочих в странах третьего мира и «догоняющей индустриализации» и «догоняющей постиндустриализации» (Китай, Вьетнам, Восточная Европа, Африка и т.п.), куда вынесены технологии реального производства товаров. Мы видим, что реальный «постиндустриализм» на самой деле означает не доминирование интеллектуального труда над материальным и не только их различие в рамках национальных экономик, но их глобальное разделение: страны «золотого миллиарда», как производители интеллектуальных технологий и «экспертного знания», - и остальные страны, производители массовых товаров широкого потребления с использованием дешевого товара «рабочая сила» (телевизоры и автомобили Америка давно уже не производит). Символами такого глобального разделения на два мира - мир Труда и мир Капитала - давно стали Китай и США.
Маркс никогда не писал, что стоимость товара «рабочая сила» напрямую измеряется временем, затраченным рабочим в процессе труда на конкретном предприятии. В «Капитале» читаем: «Сравнительно сложный труд
означает только возведенный в степень или, скорее, помноженный простой труд, так что меньшее количество сложного труда равняется большему количеству простого. Опыт показывает, что такое сведение сложного труда к простому совершается постоянно. Товар может быть продуктом самого сложного труда, но его стоимость делает его равным продукту простого труда, и, следовательно, сама представляет лишь определенное количество простого труда. Различные пропорции, в которых различные виды труда сводятся к простому труду как к единице их измерения, устанавливаются общественным процессом за спиной производителей (выделено нами - авт.) и потому кажутся последним установленными обычаем. Напротив, всеобщая форма стоимости (выделено нами - авт.) возникает лишь как общее дело всего товарного мира. Данный товар приобретает всеобщее выражение стоимости лишь потому, что одновременно с ним все другие товары выражают свою стоимость в одном и том же эквиваленте, и каждый вновь появляющийся товар должен подражать этому. Вместе с тем обнаруживается, что так как стоимостная предметность товаров представляет собой просто «общественное бытие» этих вещей, то и выражена она может быть лишь через их всестороннее общественное отношение, что их стоимостная форма должна быть поэтому общественно значимой формой (выделено нами - авт.)» [14, с. 53]. Мы не будем останавливаться подробно на том факте, что именно в сфере общественного разделения труда формируются такие количественные индикаторы для измерения специфического товара «знание», которые выступают превращенными формами темпоральных характеристик труда, в том числе и труда интеллектуального.
Это, прежде всего, интеллектуальная собственность, которая как собственность на патенты возникает еще во времена А. Смита и Д. Рикардо и делает «экспертные знания» специфическим товаром, покупаемым и продаваемым. Начиная с XVIII века, но особенно в следующем столетии происходит взрывное развитие авторского и патентного права. К сожалению, Маркс почти не обратил внимания на проблему и природу интеллектуальной собственности, на роль патентов и патентного права (авторского права и т.п.) в развитии капиталистического индустриализма. Хотя уже
его основной «учитель» Г.В.Ф. Гегель в «Философии права» (под влиянием именно этой работы начинается творческий путь создателя великого коммунистического нарратива и нового социально-гуманитарного знания) зафиксировал феномен интеллектуальной собственности [9, с. 101-103, 123-124], в том числе и его онтологические основания. Время первого прижизненного издания этой работы Гегеля -1820 год. Еще не изданы законы о патентах и авторском праве в Германии и многих других европейских странах, но великий мыслитель уже увидел глубокий философский смысл в феномене собственности и интеллектуальной собственности как её разновидности. Здесь важно подчеркнуть, что Гегель проницательно отметил то, что интеллектуальный труд и духовное производство, как и интеллектуальная собственность, становятся в «мире разума», как он номинировал новый «научный мир» доминирующими модусами бытия человека. Интересно, что идеи Гегеля о количественных, временных и товарно-денежных параметрах существования интеллектуальной собственности, что Маркс, разумеется, использовал потом в своём «Капитале». И мы далеки от мысли, что Маркс «не понял» Гегеля и чего-то не увидел в окружающем его мире индустриализма. Он увидел главное: роль науки и духовного производства если не в реалиях XIX столетия, то уж точно в
грядущем обществе, где наука будет играть роль непосредственной производительной силы.
Разумеется, во времена «свободного» капитализма и первых форм капиталистического применения науки в индустриальном производстве не было и таких развитых количественных индикаторов измерения научного труда, как различного рода индексы цитирования учёного или рейтинги университетов, основных производителей знания в современном «когнитивном капитализме». Но в реалиях современной «постиндустриальной» экономики эти количественные индикаторы измерения научного интеллектуального труда и интеллектуальной собственности являются лишь превращенными и виртуализированными формами всё того же времени, затрачиваемого конкретным индивидом, будь он простым рабочим на китайском предприятии, российским чиновником, эффективным менеджером в транснациональной компании или профессором «предпринимательского университета». Это время эксплуатации человеческого труда, затрачиваемого на производство промышленных товаров, научных знаний, технологических инноваций или на образование и повышение квалификации. Это не отменяет капиталистической природы любого труда в современном мире «постиндустриализма» и его рационально-иррационной природы. Маркс и в этом был прав.
Литература
1. Бондаренко, Е. А. Интеллектуальный труд и духовное производство: философско-методо-логическая экспликация понятий / Е. А. Бондаренко, В. П. Римский // Научные ведомости БелГУ. Серия «Философия. Социология. Право». - 2014. - № 2 (173). - Вып. 27. - С. 33-42.
2. Борисов, С. Н. Культурный капитал и интеллектуальные субкультуры в античном духовном производстве. Статья 1 / С. Н. Борисов, Е. А. Бондаренко, В. П. Римский // Научные ведомости БелГУ. Серия «Философия. Социология. Право». - 2014. - № 9 (180). - Вып. 28. - С. 5-19.
3. Борисов, С. Н. Культурный капитал и интеллектуальные субкультуры в античном духовном производстве. Статья 2 / С. Н. Борисов, Е. А. Бондаренко, В. П. Римский // Научные ведомости БелГУ. Серия «Философия. Социология. Право». - 2014. - № 16 (187). - Вып. 29. - С. 5-11.
4. Борисов, С. Н. Интеллектуальные субкультуры в средние века и эпоху Возрождения / С. Н. Борисов, Е. А. Бондаренко, В. П. Римский // Наука. Культура. Искусство. Научный журнал БГИ-ИК. - 2014.- № 4. - С. 178-190.
5. Брун, М. Патенты на изобретения / М. Брун // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т (82 т. и 4 доп.). - СПб., 1890-1907.
6. Бурдьё, П. Воспроизводство: элементы теории системы образования / Пьер Бурдьё, Жан-Клод Пассрон ; пер. Н. А. Шматко. М. : Просвещение, 2007. - 267 с. - (Образование: мировой бестселлер).
7. Бурдьё, П. Начала. Choses dites / пер. с фр. Н. А. Шматко. - M. : Socio-Logos, 1994. - 288 с.
8. Бурдьё, П. Практический смысл / пер. с фр.: А. Т. Бикбов, К. Д. Вознесенская, С. Н. Зенкин, Н. А. Шматко ; отв. ред. пер. и Послесл. Н. А. Шматко. - СПб. : Алетейя, 2001. - 562 с.
9. Гегель, Г.В.Ф. Философия права / Г.В.Ф. Гегель. - М. : Мысль, 1990. - 524 с.
10. Гидденс, Э. Последствия современности / пер. с англ. Г. К. Ольховикова ; Д. А. Кибальчича ; вступ. статья Т. А. Дмитриева. - М. : Издательская и консалтинговая группа «Праксис», 2011. -352 с. - (Серия «Образ общества»).
11. Горц, А. Нематериальное. Знание, стоимость и капитал / пер. с нем. и фр. М. М. Сокольской. - М. : Высшей школы экономики, 2010. - 208 с. - (Социальная теория).
12. Игнатова, В. С. Проблема «традиции - инновации» и генезис научно-инновационных субкультур: (культурно-цивилизационный контекст) / В. С. Игнатова, В. П. Римский // Наука. Культура. Искусство. Научный журнал БГИИК. - 2012. - № 1. - С. 34-57.
13. Игнатова, В. С. Генезис науки, инноваций и научного университета (к девяностолетию со дня рождения М. К. Петрова) / В. С. Игнатова, В. П. Римский // Наука. Культура. Искусство. Научный журнал БГИИК. - 2013. - № 2. - С. 61-75.
14. Маркс, К. Капитал. Критика политической экономии. Т. I // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. - М. : Изд-во полит. лит-ры, 1960. - С. 23-907.
15. Маркс, К. Теории прибавочной стоимости. IV том «Капитала». Часть первая // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 26. Ч. I. - М. : Изд-во полит. лит-ры, 1962. - 476 с.
16. Радаев, В. В. Понятие капитала, формы капиталов и их конвертация / В. В. Радаев // Общественные науки и современность (ОНС). - 2003. - № 2 . - С. 5-17.
17. Фуко, М. Рождение биополитики: курс лекций, прочитанных в Коллеж де Франс в 19781979 учеб. году / М. Фуко ; пер. с фр. : А. В. Дьякова. - СПб. : Наука, 2010. - 448 c. - (Programme A. Pouchkine).
References
1. Bondarenko, E. A., Rimsky B. P. (2014) Intellectual work and spiritual production: philosophical and methodological explication of concepts [IntellektuaFnyji trud I dukhovniye proizvodstvo] // Belgorod state University Scientific Bulletin. Series ".Philosophy. Sociology. Right". No 2 (173), vol. 27, pp. 33-42.
2. Borisov, S. N., Bondarenko E. A., Rimsky B. P. (2014) Cultural capital and intellectual subculture in the ancient spiritual production. Article 1 [Kulternyji capital I intellectualnyye subkultury v antichnom dukhovnom proizvodstve. Stat'ya 1] // Belgorod state University Scientific Bulletin. Series "Philosophy. Sociology. Right". No 9 (180), vol. 28. pp. 5-19.
3. Borisov, S. N., Bondarenko E. A., Rimsky B. P. (2014) Cultural capital and intellectual subculture in the ancient spiritual production. Article 2 [Kulternyji capital I intellectualnyye subkultury v antichnom dukhovnom proizvodstve. Stat'ya 2] // Belgorod state University Scientific Bulletin. Series "Philosophy. Sociology. Right". No 16 (187), vol. 29, pp. 5-11.
4. Borisov, S. N., Bondarenko E. A., Rimsky B. P. (2014) Intellectual subculture in the middle ages and the Renaissance [Intellektualnyye subkultury v sredniye veka i epokhu Vozrozhdeniya] // Science. Culture. Art. Scientific journal BGII. No. 4. pp. 178-190.
5. Brun, M. Patents[Patenty na izobreteniye] // Encyclopedic dictionary Brockhaus and Efron: 86 volumes (82 tonnes and 4 additional), SPb., 1890-1907.
6. Bourdieu, P. (2007) Reproduction: elements of the theory of education [Vosproizv odstvo: element teorii sistemy obrazovaniya] / Pierre Bourdieu, Jean-Claude Passeron; [transl. by N. A. Shmatko]; Mosk. the Supreme. SHK. social. and Econ. Sciences. - M : Education, 267 p. (Education: global bestseller).
7. Bourdieu, P. (1994) The Beginning. Nachala]: TRANS. with FR. Shmatko N. A. - M. : SocioLogos, 288 p.
8. Bourdieu, P. (2001) Practical sense [Prakticheskiji smysl] Lane. with FR. A. So The Bikbov, K. D. Ascension, S. N. Zenkin, N. A. Shmatko; Resp. Ed. trans. and Comm. N. A. Shmatko. - SPb., 562 p.
9. Hegel, G. C. F. (1990) Philosophy of law [Filosofiya prava]. - M.: Mysl', 524 p.
10. Giddens, E. (2011) Consequences of modernity. [Posledstviya sovremennosti] TRANS. from English. G. K. Olhovich; D. A. were; takes. article I. A. Dmitriev. - M. : Publishing and consulting group "praxis", 352 p. (Series "the Image of society").
11. Gorts, A. (2010) Intangible. Knowledge, value and capital [NemateriaFnoye. Znaniye, stoimost' i capital] / Per. s nem. and FR. M. M. Sokol; GOS. University - Higher school of Economics. - M. : Publishing House. the State house. University - Higher school of Economics, 208 p. - (Social theory).
12. Ignatova, V. S., Rimsky B. P. (2012) Problem of "tradition - innovation" and the Genesis of scientific-innovative subcultures: cultural and civilizational context) [Problema "Traditsii-innovatsii" i genesis nauchno-innovatsionnykh subkultur: (kurturno-tsivilizatsionnyji protsess)] // Science. Culture. Art. Scientific journal BGII. No. 1, pp. 34-57.
13. Ignatova, V. S., Rimsky B. P. (2013) Genesis of science, innovation and university (ninetieth birthday birthday M. K. Petrova) // Science. Culture. Art. Scientific journal BGII. - No. 2, pp. 61-75.
14. Marx, K. (1960) Capital. Critique of political economy. V. I [Kapital. Kritika politicheskoi ekonomii. V. I] K. Marx, F. Engels, Soch. Ed. second. So 23. - M. : Izd-vo watered. literature, pp. 23-907.
15. Marx, K. (1962) The Theory of surplus value. IV volume of "Capital". Part one [Teoriya pribavochnoi stoimosti. IV tom "Kapitala"] // K. Marx, F. Engels, Soch. Ed. second. So 26. Ch. I. - M. : Izd-vo watered. literature, 476 p.
16. Radaev, V. (2003) Notion of capital, forms of capital and their conversion centuries [Ponyatiye kapitala, formy kapitalov i ikh konvertatsiya] // Social Sciences and modernity (TTR). No 2, pp. 5-17.
17. Foucault, M. (2010) Birth of biopolitics [Rozhdeniya biopolotiki]: a course of lectures at the College de France 1978-1979 textbook. year ; translated from FR. A. C. Diacov. - St. Petersburg: Nauka, 448 p. - (Programme A. Pouchkine).
