CC BY
67
УДК 801.73
В.Г. Красильникова
МЕТАЛИНГВИСТИКА МОДЕРНИЗМА: М.М. БАХТИН И ДЖ. ДЖОЙС
Статья посвящена анализу ситуации в художественной литературе модернизма, в которой диалогические концепции определили эстетико-культуроло-гическое мышление ХХ века. На примере литературных произведений модернизма в лице наиболее значительных его представителей - А. Белого, Дж. Джойса, В. Вулф и Х. Кортасара - герменевтически интерпретируются четыре композиционных уровня металингвистики.
Ключевые слова: диалог, металингвистика, модернизм, художественный метод
В первой половине XX века мировая философская мысль обновилась совершенно новым мироощущением: практически одновременно в разных странах появились и образовали свои школы самостоятельные оригинальные теории с единой исходной посылкой - диалогом. Отталкиваясь от неокантианства Марбург-ской школы Г. Когена, феноменологии Э. Гуссерля и исследования Р. Гирцеля о диалоге, диалогические концепции определили эстетико-культурологическое мышление всего века.
Среди теоретических построении Аби Варбурга (1866 - 1929), разрабатывавшего в 1900-е годы нелинейный исторический метод «диакритической иконологии» (конфликтный характер мета-контактов в толковании символов), «Я и Ты» (1922) Мартина Бубера (1878 - 1965), представлявшего бытие как глобальный диалог между богом и человеком, человеком и миром, «Язык и реальность» (1969) Ойге-на Розенштока-Хюси (1888 - 1975), работы русского философа, текстолога и литературоведа Михаила Михайловича Бахтина (1895 - 1975) «Проблемы поэтики Достоевского» (1929), «Автор и герой в эстетической деятельности» (1924), «Проблемы содержания, материала и формы в словесном художественном творчестве» (1924), «Слово в романе» (1934 - 1935) наиболее полно и целостно передают суть диалогического мировоззрения.
Исходя из приоритета прозы как самой
динамичной, внеофициальной и наименее ангажированной части культуры М. М. Бахтин доказывает, что роман и именно полифонический стал воплощением прозаического идеала. В ряде основных критериев полифонического романа: карна-вализации, амбивалентности, гротеска, внутренне диалогизированного слова -понятие металингвистики является ключевым. Высказывание, которое должна изучать металингвистика, - это монада литературно-художественного процесса, интонационно окрашенное и интенционно обусловленное связующее звено между культурами, эпохами и жанрами: «Всякое конкретное высказывание - социальный акт. Будучи даже единичным материальным комплексом - звуковым, произносительным, зрительным, высказывание в то же время - часть социальной действительности. Оно организует общение, установленное на ответную реакцию, само на что-то реагирует; оно неразрывно вплетено в событие общения. Его единичная действительность есть уже не действительность физического тела, а действительность исторического явления» [Медведев 1993: 134].
Высказывание концентрирует основную идею диалога: оно говорит не «о ком-то», оно обращено «к кому-то». Именно этот вектор, этот выход за границы законченности и закрытости слова М. М. Бахтин и рекомендовал изучать будущим мата-лингвистам. К сожалению, фундамент науки, заложенной русским философом,
В.Г. Красильникова МЕТАЛИНГВИСТИКА МОДЕРНИЗМА
57
остался невостребованным: его идеи до сих пор не получили должного воплощения [Рябцева 2006: 61 - 62].
Интересно, что теоретически неоформленная и поныне, металингвистика существовала уже в начале XX века в произведениях (а именно текст полагался М.М. Бахтиным в основу диалогической концепции) русского модерниста Андрея Белого и ирландца Джеймса Джойса (1882 -1941). Периодически обращаясь в своих работах к хронотопу творчества А. Белого и посвятив несколько лекций, прочитанных в начале 20-х годов, А. Белому и Вяч. Иванову (теорию символизма ученик М.М. Бахтина В.С. Библер в своей книге «Михаил Михайлович Бахтин, или Поэтика культуры» (М., 1991) считает одним из истоков диалогического мышления М.М. Бахтина), М. М. Бахтин, тем не менее, прошел мимо полифонических и металингвистических инноваций модернизма.
Гораздо последовательнее в исследованиях был испанский философ и социолог Хосе Ортега-и-Гассет (1883 - 1955), еще недостаточно осмысленный нами диалогический мыслитель. В работе «Дегуманизация искусства» (1925) Ортега теоретизировал художественное миропонимание модернизма («нового искусства» в его терминах), в «Восстании масс» (1929) ди-агностицировал кардинальные изменения в социальной психологии и мышлении человека XX столетия и. наконец, в труде «Человек и люди» (отдельные главы -1939 г.. полностью - 1956 г.) пришел к выводу, полностью совпадающему с идеями М.М. Бахтина: «...мы убеждаемся в своем я после того и благодаря тому, что узнали тех, кого называем ты...» [Оргега-и-Гассет 1991: 376].
Подчеркнем, что, как и М. Бахтин, исследуя специфику интерсубъектных отношений, X. Ортега-и-Гассет подчеркивал актуальность металингвистическою метода, который он называл «теорией речений»: «...слово же становится словом не когда оно произнесено, а когда оно услышано. Произносящий старательно артику-
лирует звуки, фонемы, которые до этого он уже слышал в чужом произношении. Таким образом, в сложившемся языке важен, прежде всего, звук услышанный, а сам звук - явление акустическое» [Оргега-и-Гассет 1991: 460].
Нам представляется весьма существенной закономерность, что в генезисе диалогического мировоззрения двух выдающихся философов XX века исходной точкой был модернизм. Исходя из постулата М.М. Бахтина о конкретном тексте как историко-литературном средоточии всех прошлых и будущих текстов, охарактеризуем металингвистику модернизма в произведениях наиболее значительных его представителей: Андрея Белого, Джеймса Джойса, англичанки Вирджинии Вулф (1882 - 1941) и аргентинца Хулио Кортасара. В романах этих модернистов можно выделить четыре композиционных уровня металингвистики.
Первый уровень - архитектонический. В «Улиссе» (1922) Дж. Джойса векторы диалогических отношений как центростремительны (замкнуты в континууме романа), так и центробежны (коррелируют со всей предыдущей литературой): первые детерминированы взаимоотношениями восемнадцати глав, наделенных собственной индивидуальной музыкой, цветом и символом-лейтмотивом; вторые проявляются в пародийной (условие для любого диалога по М. Бахтину) стилизации целых глав под эпос, романтизм, бульварную литературу, дамский роман или газетные штампы. К тому же любое действие и событие «Улисса» аллюзирует к гомеровской «Одиссее».
Дж. Джойс впервые применил метод одновременности происходящего. В 1925 году в романе «Миссис Деплоуэй» В. Вульф, явно аппелируя к «Улиссу», дает «поперечный срез» жизни лондонского Уэст-Энда в один из июльских дней 1923 года (восьмисотстраничнос действие «Улисса» уложено в 16 июня 1904 г.).
Этот художественный метод одновременного изображения многих событий X.
Кортасар в романе «Книга Мануэля» (1973), произведении, во многом теоретически резюмирующем модернистские находки, определил так: «Линеарное повествование разбилось на куски из-за множества синхронных событий» [Кортасар 1994: 183].
Второй уровень - стилистический. Поток сознания главных героев «Улисса», «Миссис Деллоуэй», «Книги Мануэля» и «Петербурга» (1913) А. Белого, зародившись в эмбрионах внутреннего монолога XIX века, в начале века XX достиг вершин внутреннего диалога, который с помощью аллюзивного метода реминисценций и цитат связывает мышление персонажей с предшествующей литературой, дает оценку прошлому с позиции настоящего и одновременно сегодняшний день проверяет мышление вчерашним. Для этого в романах широко используется прием перебоя мыслей и прием параллельного развертывания двух рядов мыслей, а также передачи слитности потока сознания с автоматически совершаемыми действиями.
Диалог охватывает не только литературный контекст, но и взаимодействует с конгениальным читательским мировоззрением. Метод «моста» (термин X. Кортасара) разворачивается по схеме реминисценция - диалогическое опосредование в сознании персонажа - апелляция к интеллекту читателя.
Третий уровень - вербальный. В постмодернистских, итоговых для авторов, романах «Поминки по Финнегану» (1939) Дж. Джойса, «Волны» (1931) В. Вулф, «Москва» (1939) А. Белого практически нет ни одного монологически твердого,
неразложенного слова. Крайняя и острая внутренняя лингвистическая диалогизация реализуется в дериватах, состоящих из основ двух и более слов, иногда разных языков, ономатопоэтике, построенной на звукоподражательных элементах, и символах, тяготеющих к организации симулякров как универсальных моделей мира. Подобный металингвистический код X. Кортасар назвал «экофоном» - экономией фонем.
Четвертый уровень - персонажный. Модернизм дал мировой литературе совершенно новый тип героя, отбросившего маску «дель арте» и архетипов, переросшего маленького человека предыдущей литературы и воплотившего на принципах амбивалентности и гротеска героя нынешней эпохи - среднего человека (еуегушап по Дж. Джойсу, человек «масса» по X. Ортеге, и человека пограничья культур по В. С. Библеру). Этот персонаж органически совмещает в себе совершенно противоположные психологические, национальные, религиозные и мировоззренческие характеристики, проявляя каждый раз новую черту в смененной ситуации (в полном соответствии с его потоком сознания).
Эти художественные открытия модернизма определили лицо всей мировой литературы XX века и, мы полагаем, истоки как диалогических теорий, так и гуманитарного разума (переакцентировки с познания на культуру, по В. С. Библеру) надо искать именно в текстах Дж. Джойса, А. Белого, В. Вулф, X. Кортасара и других модернистов, создававших мета-лингвистику еще до того, как она получила теоретическое оформление в философии.
Список литературы
1. Кортасар X. Книга Мануэля // Иностранная литература. - 1994. - № 3. С.176 - 194.
2. Медведев П.Н. Формальный метод в литературоведении. Критическое введение в социологическую поэтику (Бахтин под маской. Маска вторая). - М.: Лабиринт, 1993. - 208 с.
3. Оргега-и-Гассет X. Дегуманизация искусства. - М.: Радуга, 1991. - 640 с.
4. Рябцева Н.К. Металингвистика: новое направление в языкознании // Актуальные задачи лингвистики, лингводидактики и межкультурной коммуникации: Сб. на-учн. ст. - Ульяновск: УлГТУ, 2006. - С.60 - 65.
