CC BY
13
9. Polomoshnov A.F. Vestnik Donskogo gosudarstven-nogo agrarnogo universiteta, 2017, no. 3 (25.2), pp. 4-12.
10. Filosofiya: uchebnik dlya vuzov / pod obshch. red. V.V. Mironova [Philosophy: a textbook for universi-
ties / Ed. by V.V. Mironov]. Moscow, Norma, 2005, 928 p.
Поступила в редакцию 28 мая 2021 г.
УДК 94 (470)
DOI 10.18522/2072-0181-2021-106-2-52-61
МЕТАФОРЫ МЫШЛЕНИЯ VS ПОЭТИКА КОГНИТИВНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ В ПОСТСЕКУЛЯРНОЙ СИТУАЦИИ
А.А. Кириллов
METAPHORS OF THINKING VS POETICS OF COGNITIVE RESEARCH IN A POST-SECULAR SITUATION
A.A. Kirillov
В современной науке есть ряд вопросов, которые регулярно и устойчиво, а порой и необходимо сопровождаются пристальным философским вниманием, критическим анализом, и нет такого способа рассмотрения, который с очевидностью выводил бы их звучание на мировоззренческий уровень. К череде таких вопросов относится область когнитивных исследований, а также проблемы, связанные с конструированием и использованием искусственного интеллекта (ИИ), НБИКС-конвергенцией и перспективой широкой цифровизации социальной реальности.
В Москве при ИФ РАН с января 2005 г. ведет свою работу Научный совет РАН по методологии искусственного интеллекта и когнитивных исследований (НСМИИ и КИ), а с ноября 2019 г. в Таганроге существует Южное региональное отделение Научного совета при президиуме РАН по методологии искусственного интеллекта и когнитивных исследований. Вызывает острый интерес вопрос о том, с каких методологических позиций данные исследования планируется проводить, на какие эпистемологические ориентиры нацелены траектории рассмотрения проблемных полей и познавательные усилия ученых ЮФУ - в Ростове-на-Дону и Таганроге. Первое заседание ЮРО
Кириллов Андрей Александрович - кандидат философских наук, доцент кафедры социальной философии Института философии и социально-политических наук Южного федерального университета, 344065, г. Ростов-на-Дону, пер. Днепровский, 116, e-mail: aakirillov@sfedu.ru.
НСМИИ РАН прошло в начале 2020 г., 26-27 января, в Таганроге, на базе Инженерно-технологической академии ЮФУ (ИТА ЮФУ) и в своей основной повестке вывело на первый план интересный ключевой вопрос: «Важнейшим вопросом этого заседания будет также коллективное обсуждение методологических оснований деятельности ЮРО НСМИИ РАН. Развернутая аннотация доклада руководителя отделения на эту тему будет разослана заблаговременно, для повышения эффективности его обсуждения» (из информационного письма «План-проспект», разосланного 17.01.2020; здесь и далее выделения в цитатах сделаны нами. - А.К.). Доклад был заранее разослан и имел назвние «Философские и методологические проблемы искусственного интеллекта в постнекласси-ческом видении» (докладчик - кандидат технических наук, доктор педагогических наук, профессор кафедры психологии и безопасности жизнедеятельности Института компьютерных технологий и информационной безопасности ЮФУ, руководитель ЮРО НСМИИ РАН А.В. Непомнящий). Программные доклады хороши тем, что, как правило, содержат изначально весь спектр идей и возможных решений, которые автор не только предлагает обсудить, но и имеет уже возможность реализовывать опреде-
Andrey Kirillov - Southern Federal University, 116, Dneprovsky Lane, Rostov-on-Don, 344065, e-mail: aakirillov@sfedu.ru.
ленные авторские идеи на конкретных исследовательских примерах.
Необходимо подробно остановиться на февральском докладе А.В. Непомнящего, так как многие положения этого доклада нашли свою прямую реализацию в монографии, вышедшей за его авторством в издательстве ЮФУ в том же 2020 г., где на титульном листе в надзаголо-вочных данных присутствует не только ФГАОУ ВО «Южный федеральный университет», но и ФГБУ «Российская академия наук» [1].
Исходным тезисом А.В. Непомнящего выступает авторская позиция о «парадигмаль-ной несогласованности разработчиков» и их «семантической неопределенности методологии», которые виноваты в том, что «развитие интеллектуальных технологий существенно опережает развитие сознания их» (с. 1 доклада), т.е. самих разработчиков. Автор доклада, ссылаясь на известную фразу А. Эйнштейна, предупреждает о риске «совершения весьма распространенной ошибки - попытки решить проблему, возникшую на более высокой стадии развития философии и науки, опираясь на методологию более низких стадий их развития» (с. 2 доклада). Что нам это дает? По мысли автора научного доклада, прежде всего - констатацию положения о том, «что и наука, и философия на каждой стадии своего развития имеют в качестве своего основания (парадигмы) единое, недоказуемое на данной стадии умозаключение или их совокупность - аксиоматику» (с. 3 доклада). По всей видимости, мы подходим к какому-то очень важному сюжетному повороту мысли докладчика, коль в дело были пущены слова про «аксиоматическую недоказуемость». И этот поворот не заставил себя долго ждать. Перед слушателями и читателями научного доклада, как само собой разумеющееся дело, вдруг плавно и неотвратимо предстает образ особенной постне-классической науки, которая в ближайшем рассмотрении больше походит на «разоблаченную Изиду» [2]: «Постнеклассическая наука в качестве источника своей аксиоматики уже использовала опыт не только философии (в том числе и "вечной"), но и созерцательных практик, и тайноведения, не отвергая, а вмещая все предшествующие достижения других адептов объективного и субъективного способов исследования и познания в целом» (с. 3 доклада). В подтверждение своих слов автор научного доклада изображает «квадратичную модель структуры человеческого знания», которая больше похожа на логический квадрат Михаила Пселла из глу-
бокой византийской старины (XI в.). Квадрат, будучи диаграммой мнемотехнического запоминания, демонстрирует логическое отношение между простыми категорическими суждениями. В «квадратичной модели структуры человеческого знания» таганрогского исследователя А.В. Непомнящего на место простых категорических суждений поставлены «виды знания» - научное знание, обыденное знание, философское знание, эзотерическое знание, - и такая графическая наглядность, по всей видимости, должна нас убедить в том, что «методологии, парадигмы и аксиоматики, существовавшие на ранних стадиях развития науки и современной западной философии, являются частными аспектами интегральной методологии постнеклассической науки - методологии интегрального видения» (с. 3 доклада), при этом еще и зачем-то со ссылкой на Т. Куна. «Вечная» философия, тайноведение и эзотерическое знание в «квадратичной модели» - не много ли странностей для трех первых страниц научного доклада, посвященного философским и методологическим проблемам ИИ? Вовсе нет, не много. Далее мы встречаем весьма условного вида формулы (об этом говорит сам автор на с. 4), обозначающие авторское видение «формулировки закона сохранения» и составляющих его «субстанций», среди которых обнаруживается даже «А-эфир как всепроникающая субстанция», рассуждения о «космоконцепции розенкрейцеров» и их видении природы человеческого «жизненного тела» как «эфирной субстанции» и, конечно же, описание информационных и энергетических «обменов во вселенной» (с. 4 доклада).
Все постепенно становится понятным, когда на с. 5 читатель доклада снова встречается с логическим квадратом, но теперь он олицетворяет собой «систему интегрального видения мира» со «структурами и средствами интегрального видения» - «око ума», «око души», «око тела» и «око духа». Ключевое слово здесь «око духа» - ведь именно так называется книга американского популярного писателя, мистика и знатока в области трансперсональной психологии Кена Уилбера, на которого автор научного доклада прямо ссылается. Чтобы представить себе уровень «философских» построений мыслителя из далекого штата Денвер, приведем лишь одну цитату из указанной книги «Око духа»: «Самый безотлагательный политический вопрос сегодняшнего дня, как в Америке, так и за границей, - это то, как соединить традиции
либерализма с подлинной духовностью... поиску либерального Бога, либерального Духа, духовного гуманизма, гуманистической духовности -или любого другого понятия, которое, как мы, в конце концов, решим, будет отражать сущность этой ориентации. Либеральный Бог зависит, прежде всего, от ответа на вопрос: "Где мы помещаем Дух?"» [3, с. 15-16].
Но это еще не все. В поисках аксиоматических начал и методологических ориентиров в деле изучения проблем ИИ А.В. Непомнящий решил опереться еще на одного известного писателя, также всерьез увлекавшегося мистикой, духовными исканиями и экспериментами с ме-скалином, - хорошо известного в кругах любителей книжного жанра утопии и антиутопии англичанина Олдоса Хаксли - и на его «Вечную философию» [4].
В научном докладе А. В. Непомнящего два подхода к глобальным по размаху «философским» вопросам смешались в одну метафизическую тинктуру, хотя люди знающие сразу могут отметить характерные различия в подходах американца К. Уилбера в построения «новой вечной философии», которая у него прорастает под сильным влиянием основоположника интегральной йоги Шри Ауробиндо, и его старшего современника О. Хаксли, более доверявшего в этом тонком деле Джидду Кришнамурти, воспитывавшемуся в Теософском обществе в Мадрасе лично «известным экстрасенсом» Чарльзом Ледбитером и Анной Безант [5] - «исследовательницей прошлых жизней» и «тонкой материи вселенной».
Завершается поиск парадигмальных оснований в научном докладе воспроизведением вполне гностической «тринитарной» формулировки, которая уже давно хорошо известна всем, кто обращает внимание на этот специфический религиозно-философский сектор знания. Как тут не вспомнить о гиликах, психиках и пнев-матиках: «..."вечная" философия... положения которой не изменяются в течение тысячелетий, всегда использовала тринитарную структуру закона сохранения "вещество - энергия - информация" в своей модели человека "тело - душа -дух", где: дух соотносится с субстанцией "информация"; душа - с энергией; тело - с веществом». Автор научного доклада в п. 9 на с. 8-9, где раскрывается в ряде многочисленных «положений» не только аксиоматика постнекласси-ческой науки в «интегральном видении», но и тайна Проектировщика и Создателя вселенных, мировая иерархия «особей» и «цельностей» (где
дух каждой особи есть эманация создателя), вполне серьезно утверждает, что «этот принцип тринитарности отображается практически во всех сферах бытия, политики, науки, философии, эзотерики», а «для сохранения свободы воли "Бог говорит с человеком языком обстоятельств". Это на практике означает, что жизненный мир человека представляет собой знаковую систему, которую человек должен научиться читать». Впору поставить вопрос еще раз: не много ли для одного научного доклада «Проектировщиков», «Создателей» и «Богов»? Может, он вовсе и не научный, а лишь прикрытый словами «философские и методологические проблемы» и в основе своей - теософский и эзотерический? Ведь все эти эманации и жизненные миры, понимаемые не более как символы, - прямая отсылка к устойчивым гностическим сюжетам II-III вв. н.э.! Но чтобы прийти окончательно к такой мысли, необходимо, как говорит сам автор, «уточнение однозначных дефиниций используемого здесь понятийного аппарата, без чего научный путь решения вопросов не представляется возможным» (с. 9 доклада). И это уточнение не заставляет себя долго ждать, достаточно просто вчитаться, слово в слово, в то, как автор доклада предлагает понимать человеческую природу, несомненно, твердо стоя на верном научном пути: «"Человек" - одна из бесчисленных форм проявления Божественных манифестаций (чистой потенциальности, Божественного сознания, Духа...), представляющая собой звено в иерархии космического сознания, ума, разума, интеллекта, определенного уровня развития и далеко не самого высшего» (с. 9 доклада). Чтобы не осталось у образованной и просвещенной публики, знакомящейся с таким научным докладом, никаких сомнений, А.В. Непомнящий свою позицию в своей специфической «философской антропологии» подкрепляет ссылкой на «Тибет-ско-русско-английский словарь с санскритскими параллелями» Ю.Н. Рериха [6].
Но не далеко ли ушли наши наблюдения от самой сути дела - от философских и методологических проблем ИИ? Из 17 страниц доклада первые 10 посвящены «интегральному видению» и его, прямо скажем, эзотерическим корням, которые автор камуфлирует словосочетаниями «ментальное тело», «субъективный способ исследования и познания», «субъективный опыт». Впервые определенно о перспективе решения вопросов «создания ИИ» говорится на с. 10, но в очень странном эпистемологичес-
ком интерьере - в связи с «космоконцепцией ордена Розенкрейцеров» и их структурным пониманием человека, где так необходимая для «интегральной методологии постнеклассиче-ской науки» тринитарная структура неожиданно «разворачивается» до иерархии из семи заветных порядков: «...1) биологическое тело; 2) энергетическое (жизненное) тело; 3) тело желаний (мотиватор); 4) тело мысли, включающее в себя ум, разум, интеллект, тело конкретной мысли, тело абстрактной мысли и пр.; 5) Человеческий Дух; 6) Жизненный Дух; 7) Божественный Дух» (с. 10 доклада). В рассуждениях автора доклада последние три иерархии имеют ключевое значение, так как с легкостью (но не с корректностью) «раскрывают» непростые способы понимания трехипостасной природы Бога в христианской богословской литературе: «Последние три "тела" - и есть тот самый триединый Дух, который в христианстве именуется: Бог Отец, Бог Сын и Бог Дух Святой» (с. 10 доклада). Эти три иерархии, по мнению автора доклада и по таинственной космоконцепции розенкрейцеров, и есть искомая «управляющая система (триединого духа, сознания)», которая первична (в том числе и по отношению к мозгу, который автор понимает как «интерфейс» для тела) и задает параметры существования первых четырех иерархий, куда и отнесен человеческий интеллект под номером 4 -«ум, разум, интеллект, тело конкретной мысли, тело абстрактной мысли и пр.». Из этого следует разрыв эпистемологической модели «brain, mind, and behavior», хорошо описанной в давно известной книге [7]. Именно поэтому А.В. Непомнящий постоянно критикует в своем докладе «закрытую систему классической науки и материалистическую философию» (с. 10 доклада: «И первым разлагается именно мозг (интерфейс между сознанием и телом). А ведь именно ему классическая наука и приписывает продуцирование сознания, декларируя на основе своей парадигмы, что сознание есть функция мозга. Таких заявлений, к великому сожалению, и поныне более чем достаточно в университетских и школьных аудиториях, в учебных и научных изданиях...»), ведь «"разум" человека (имеется в виду физический разум человека...) - аспект ментального тела человека» (с. 11 доклада), как, несомненно, верно учил мудрец из Калькутты - Шри Ауро-биндо, которого не раз посещал дух Свами Вивекананды в Алипорской центральной тюрьме. По этой причине порядок слов срочно надо
менять - на первом месте будет сознание (понимаемое как триединый Дух розенкрейцеров), на втором - мозг (как «интерфейс») для «поведения» биологических тел, «жизненного» энергетического тел, «тел желаний» и «тел мысли».
Что из этого следует для темы заявленного доклада, да и для всей методологической линии работы ЮРО НСМИИ РАН? Ведь не случайно его руководитель А.В. Непомнящий в своем информационном письме членам ЮРО от 11 сентября 2020 г. прямо указывает, что «монография будет выдержана редакционной коллегией в контексте методологии постнекласси-ческой науки и интегрального видения, дабы исключить возможные разночтения со стороны читателей и, естественно, писателей тоже».
Ответ на поставленный вопрос мы найдем на с. 11 доклада, где исходя из проделанной работы - подведения теософских и мистических оснований «интегрального видения» - проблема ИИ перестает быть проблемой в связи с выявленной еще в начале «парадигмальной несогласованностью разработчиков» и «семантической неопределенностью методологии»: «Причиной всего этого была неадекватная проблеме парадигма классической науки и материалистической философии, на основе которой однозначно и непротиворечиво объяснить смысл понятия "интеллект" было совершенно невозможно, поскольку само наличие в человеке сознания (триединого духа), порождающего тело мысли, разум и интеллект, отрицалось». Таким образом, «интегральное видение» проблему ИИ не столько собирается решать, сколько ее упраздняет, поскольку «принципиальным отличием искусственного интеллекта от естественного интеллекта человека является отсутствие в его технической системе управления естественного сознания (триединого духа), вследствие чего искусственный интеллект, являясь, сам по себе, системой, ограниченной пространством объективного, никогда не сможет преодолеть информационную недостаточность, т.е. неполноту восприятия действительности, из-за отсутствия технической возможности иметь «око души» и «око духа» (с. 11-12 доклада). При этом автор доклада подобную экзотическую точку зрения упорно пытается обосновать ссылкой на В. Гейзен-берга и К. Геделя, хотя в научных и философских позициях эти двух авторов мы вряд ли обнаружим такие загадочные константы, как «триединый дух» и «око души». В связи с этим, по мнению автора доклада, проблема ИИ приобретает статус «не решаемой» «ни теоретически,
ни практически» (с. 12 доклада). Зато в картине мира, транслируемой автором доклада, все становится предельно понятно и прозрачно, когда он действительность пытается представить как «интегральное субъективно-объективное пространство бытия» (с. 12 доклада).
На какой уровень вопросов выводит нас такая «интегральная» повестка дня в ЮРО НСМИИ РАН, если опираться на поэтику мистические сюжетов, лежащих в основе таганрогского нарратива о «космоконцепции ордена розенкрейцеров»? Разумеется, это будет драматическая линия борьбы, угрозы и надвигающейся опасности, которая так ярко расцветает в поле таинственности и властной сакральности: «...в таких заявлениях о будущем превосходстве ИИ над человеком, как и всегда, как и во всех других информационных операциях, проводимых в рамках информационно-психологических войн, говорится только половина правды, путем подмены понятия "личность" понятием "человек"» (с. 14 доклада). Поэтому вполне предсказуемо, что философские и методологические проблемы ИИ оказались сведены к технологическому «оружейному» уровню в «современных информационных войнах, о чем уже упоминалось выше. И, естественно, не сам ИИ и другие ИКТ страшны, могут быть очень опасны "руки", в которых это оружие будет находиться» (с. 14 доклада). Что это за таинственные «руки» - из доклада непонятно. Надеемся, монография сможет этот глубоко конспиративный сюжет хоть как-то, да прояснить. Впрочем, учитывая общую жанровую стилистику «философских и методологических» поисков, покров загадочности и недосказанности вряд ли будет проницаем. Но накал драматического «противостояния» от этой таинственности не только не спадает, но и продолжает с каждой страницей только нарастать, так как все-таки признается наличие гонки систем ИИ, которая выражается в «сверхактивном и быстром внедрении» во все сферы человеческой жизни «примитивной цифровой модели», «отнимая у естественного интеллекта существенную часть фабулы развития, путем замены его естественного (интегрального) жизненного контекста» (с. 14 доклада). Поэтому итоговый вывод, который делает автор доклада, - необходимость «широкого внедрения интегрального образования» (с. 15 доклада), а с тем, как оно выглядит, можно легко познакомиться на примере открытого в 2005 г. Интегрального духовного центра при калифорнийском Интегральном университете - Integral Spirituality [8].
Доклад, несомненно, получился яркий и многообещающий, а монография, вышедшая в издательстве ЮФУ, не только требует подробного прочтения, но и сулит многие интересные открытия. Ведь там мы с легкостью найдем давно потерянный, еще с конца Х1Х в. известный, а теперь и неизвестный рецепт эмульсии пленки, с помощью которой фотографировали ауру человека и духов умерших, секрет преобразования магния в кальций, которым владеет, по словам автора, «даже курица» [1, с. 13], рассуждения о тяжелой ситуации в психологии, где «теоретики, прикладники и практики далеко не всегда находят общий язык, а то и вообще враждуют друг с другом, объединяясь разве что для того, чтобы совместными усилиями предать анафеме четвертую сторону - мистиков» [1, с. 14]. Найдем и очень ценные рекомендации по необходимости усвоения «духовной школы», которую никак не хотят добровольно усвоить «многие апологеты научного знания», они просто «не удосуживаются пройти даже начальные классы той или иной духовной школы, предпочитая иметь глаза души и духа закрытыми, ибо так спокойнее и проще [1, с. 18]. В связи с этим остается только один вопрос: причем тут философия и почему она должна нести ответственность за теософские настроения, мистические поиски и эзотерические прозрения в стиле «ока духа»? Кажется, ответ уже где-то много лет назад встречался, прочитаем внимательно эти слова (ничего не напоминает?): «И если в обиходе философию называют "игрой в слова", подлинный философ знает: человек не может философствовать, если у него не было опыта духовного переживания. Философ верит, что есть нечто, о чем не в силах умолчать, от чего невозможно отречься, что нельзя скрыть» [9, с. 27].
2020 год предоставил нам ценную возможность - взглянуть на заявленную проблему с различных ракурсов исследовательских позиций. Ведь одним таганрогским докладом и сопутствующей монографией дело совсем не ограничивается. Метафоры мышления и поэтика когнитивных исследований могут быть рассмотрены и на примере других исследовательских траекторий, ставящих во главу угла своего интереса перспективу использования ИИ, НБИКС-конвергенции и стратегии широкой цифровизации. Речь пойдет о коллективной монографии, вышедшей в издательстве ЮФУ в 2020 г. под общей редакцией Т.Г. Леш-кевич и озаглавленной «Цифровая детерминация и трансформации смысложизненной реф-
лексии». Сразу надо отметить, что сама по себе монография заслуживает отдельного, специального внимания, так как коллектив авторов ставит перед собой набор вопросов, каждый из которых имеет широкий горизонт решений и перспективу разработки тематических полей исследования, и эта работа наверняка в ближайшее время будет проделана. Монография написана тремя авторами, а в сопровождении и публикационных данных не указано, кому принадлежит авторство каждого раздела и параграфа, то в своем анализе мы вынуждены указывать на коллективное авторство данной книги и ссылаться на конкретные страницы текста. Необходимо отметить, что в структуре монографии «цифровая детерминация» и «виртуализация» жизненного мира оказались тематически разорваны, что вносит некоторый повествовательный и сюжетный диссонанс. Но при этом сам второй раздел монографии - «Виртуализация жизненного мира» - смотрится достаточно целостно и продуманно, с отчетливо выраженной завершенной исследовательской композицией.
Цифровая детерминация рассматривается авторами в пространстве «смысложизненной рефлексии», которая в авторском понимании предстает в образе «несущей конструкции, образующей значимый канал "выхода в бытие", направляющий поступки и поведение человека» [10, с. 5-6]. Для авторов вполне очевидно, что данная «несущая конструкция» раскрывается через набор характеристик, приписываемых ей: «смысловые регуляции» имеют возможность влиять «на смысложизненное самоопределение и смысложизненный поиск, смысложиз-ненные ориентации и смысложизненный выбор, которые связаны с оценочным восприятием прошлого, настоящего и будущего и обладают программообразующим влиянием» [10, с. 6]. И такое заведомо сложное возведение терминологических брустверов сразу же не может не насторожить читателя. Что скрывается за этими многочисленными единицами описания и есть ли этому необходимое логическое объяснение? Вот, например, в статье К.В. Карпинского, заведующего кафедрой экспериментальной и прикладной психологии Гродненского госу-ниверситетата, на которого наши ростовские авторы очень сильно опираются в серьезных вопросах, выделяется всего две описательные единицы: «Поиск смысла жизни - это начальная "субъектоформирующая" задача... в научной литературе данная задача также описывается с помощью терминов "смысложизненный вы-
бор" и "смысложизненное определение". В большинстве случаев они употребляются как синонимы, хотя при строгом анализе оказываются не тождественными друг другу, поскольку обозначают совершенно разные стадии решения личностью смыслопоисковой задачи...» [11, с. 8]. Умножают ли «сущности» ростовские авторы и для какой цели они это делают, мы можем узнать, если дочитаем монографию до с. 101-102 и сравним с текстом уважаемого белорусского ученого. Вопрос о смысложизнен-ном умножении «сущностей» остается открытым; впрочем, авторам виднее, как выстраивать логику исследования, ведь дальше придется разбираться с цифровой детерминацией, которая «обуславливает новое измерение бытия» -«цифровую онтологию» - и соответствующий ей антропологический эффект цифровой детерминации - Homo Interneticus или Homo Supertechnologicus и другие многочисленные формы новой субъектности [10, с. 7].
Несомненный интерес представляют сконструированные авторами «шесть парадоксов цифровой детерминации» и главный вопрос: являются ли они по своему логическому содержанию и форме действительно парадоксами? Возможно, в каждом из шести «парадоксов» мы встречаемся лишь с манифестацией пользовательского понимания процессов цифровой детерминации, ее причинности и социальных последствий, как в случае, например, с парадоксом «благой тенденции техноэволюции» на с. 48. И об этом, пожалуй, необходимо вовремя сказать прямо: именно пользовательский подход авторов монографии при анализе этих сложных программных и аппаратных сред становится причиной таких характерных «качественных теоретических» выводов: «Многообразные компьютерные интеракции, ведение чатов и посещение форумов, серфинг по Сети, лайки в инстаграмах, смайлики и сленговый символизм становятся привычной каждодневной процедурой и неотъемлемой составляющей жизни нашего современника», а ведь все начиналось с «картографирования» цифровой реальности, «амплификации как множественной онтологической репликации» [10, с. 164], и это не может немного не расстраивать.
Текст коллективной монографии насыщен соответствующей терминологией, которая призвана продемонстрировать серьезный уровень знакомства с проблематикой цифровой детерминации, поэтому «энактивизм» соседствует с «эмерджентностью», а «фракталь-
ность» и «рекурсивность» мирно уживаются с целеполаганием как «масштабной целью», которая «проявляет себя как аттрактор -своеобразный «тип саморегуляции» [10, с. 10]. Несомненно, для всего этого есть место в нашей сложной и противоречивой жизни и есть соответствующие исследования, на которые авторы стараются опираться, чтобы обосновать свое видение рефлексивного осмысления, «происходящего в условиях возрастающей рискогенно-сти направленного на "сшивание" фиксируемых и проективных планов бытия». Но что это за термин такой, неожиданно завершающий всю череду наукообразных построений авторов монографии, - «проективный план бытия», что он описывает и к какой реальности нас отсылает? Удивительно, но «план бытия» - это терминология не науки и не философии, а теософии («В оккультизме этот термин означает область или степень некоторого состояния сознания, или воспринимающей способности определенных групп чувств, или действие определенной силы, или состояние материи, соответствующее чему-либо из вышеперечисленного» [12]). У Е. Блаватской в «Тайной доктрине» можно встретить представление о «семи планах бытия». Однако что это за загадочные «фиксируемые и проективные планы бытия», про которые пишут ростовские ученые, понять из текста решительно невозможно. Эти «планы бытия» никак читателям не растолковываются и никак не комментируются, они даже не определяются, они просто присутствуют, и, быть может, это всего лишь бессодержательное псевдофилософское «украшение», которым авторы прикрывают процесс нарочитого умножения «смысло-жизненных» сущностей? Но на с. 33-34, где авторы рассуждают об отсутствии монокаузальности цифровой детерминации, этот термин опять встречается, только в этот раз в своей множественной символический ипостаси: «...в зависимости от фокуса направленного внимания цифровая онтология располагает технологическими возможностями... образовать и генерировать множество символических планов бытия... » [10, с. 33-34]. Так все-таки прав был Эрик Дэвис, когда современной культуре приписывал характеристику техногнозиса [13]?
К сожалению, странности на этом эпизоде не заканчиваются, а только начинаются. Вот авторы, рассуждая о стратегиях адаптации к цифровым тенденциям, которые ими обозначаются как «необходимость вписаться в стремительно меняющиеся условия цифрового мира»
[10, с. 11], а также указывая на важность «ва-леологического измерения» данного процесса, вдруг формулируют такой неожиданный пассаж: «Авторы анализируют феномен надэмпи-рической трансляции опыта как "лаборатории" моделирования жизненных сценариев и смысложизненных стратегий, напрямую затрагивающей психоментальный и энергетический уровень личностного смыслообразования». С «психоментальным» уровнем личностного смыслообразования надо бы разобраться психологам, жаль, что их нет среди авторов данной замечательной монографии, а вот «энергетический» уровень личностного смыслообразования заслуживает отдельного внимания, если это, конечно, не пустые слова и не желание немного поморочить читателю голову. Как в свое время говорил Д.И. Менделеев, «наука начинается с тех пор, как начинают измерять. Точная наука немыслима без меры». И вот тут хорошо бы авторам монографии уточнить для читателей, в каких единицах, по каким шкалам и какими приборами измеряется этот пресловутый «энергетический уровень», кто из авторов его измерял и какие показатели имеются на сегодняшний день в таком непростом деле, как исследование «энергетического уровня» личностного смыслообразова-ния. Это очень важный вопрос, и он не должен остаться без ответа в бурную эпоху НБИКС-кон-вергенций. Впрочем, авторы монографии, «продолжая методологический "подход"», прямо утверждают, что «интенсивность смысложиз-ненной рефлексии, обусловленная взаимодействием, вбирает в себя вибрационные характеристики любого психо-ментального состояния» [10, с. 98]. При этом ростовским авторам зачем-то ко всем этим «вибрационным характеристикам» обязательно необходимо прикрепить какой-то «известный с древности путь - "сведение ума в сердце"» (в интерпретации С.С. Хо -ружего), который на поверку оказывается вполне узнаваемой средневековой школой духовной практики исихазма в православной мистической традиции, вот правда, без этих странных «вибрационных характеристик». Однако последнее совершенно не мешает авторам монографии научную и философскую терминологию смешивать с религиозно-мистическими метафорами, судите сами: «Таким образом, к специфическим условиям, способствующим смысложизненной рефлексии и определению смысложизненных ориентаций, привлечены не только феномены внимания, концентрации, интроспекции, но и совокупная работа ума и сердца» [10, с. 99].
Основной пафос монографии строится вокруг регулярно повторяющейся идеи, согласно которой смысложизненная рефлексия «обусловливает образ жизни, сконцентрированный на воплощении соответствия между осознанием личностью самое себя и осмыслением внешнего бытия, как пространства собственной самореализации» [10, с. 12]. Авторы предлагают в качестве символа такого понимания смысло-жизненной рефлексии формулу триединства: «человек - технологии - смысл», где «приоритетом рефлексивной модели мироотношения является правомерность вмешательства общественного человеческого разума "на правах регулятора" в процесс цифровой детерминации, стремление сделать его в значительной степени управляемым под доктрину "человекоразмер-ного будущего"» [10, с. 12]. Надо отметить, что этот «общественный разум человечества» авторы монографии предлагают приложить впоследствии и к технологии Big Data («Качественная интерпретация Больших данных должна дополнить возможности общественного разума человечества по прогнозированию современного развития» [10, с. 22]). Интересно, что по этому поводу думает Лев Манович? Определение этого загадочного «общественного человеческого разума» на страницах монографии мы не встретим; что он собой представляет и как существует «на правах регулятора», тоже остается интригующей тайной.
Отдельный интерес представляет видение авторами неутешительного будущего человеческой жизни в эпоху цифровой экспансии, ведь именно она виновата в том (и это точка зрения авторов), что «цифровая детерминация, задав технологические алгоритмы и присвоив себе функции контроля, значительно сужает пространство для рефлексии»; появляется особое «пространство безрефлексивности», которое коварно допускает «заимствование и компиляцию информации» [10, с. 156]. Авторы обозначают этот казус характерной метафорой -«аренда знания»: человек лишь «арендует сетевой ресурс, некритически заимствуя найденный там контент... При этом происходит блокировка рефлексии и пышным цветом расцветает псевдоинтеллектуальность - суррогат мышления и разума» [10, с. 156-157]. Несомненно, «суррогат мышления и разума» - это замечательная находка авторов книги в серьезном деле исследования перспектив использования ИИ, так как многие вещи, происходящие в нашей жизни, можно описывать теперь именно этим
ярким словосочетанием. И надо сказать, что для авторов именно драматический пессимизм выступает ключевым лейтмотивом при описании процесса, обозначенного ими как «техно-социализация»: «Действительно, сегодня техно-социализация выступает как "исходная территория", на которой происходит встреча индивида с современной цивилизацией. Однако, не будучи подпитана потенциалом рефлексии и понятийной культуры, она ведет к "черной дыре" монитора, с огромной силой поглощающей наших современников» [10, с. 164].
Ставя вопрос о смысле человеческой жизни, авторы монографии предлагают его рассматривать за рамками нарративной традиции, ориентируясь в своем подходе на «проработку внутреннего опыта», содержащегося в «глубинах внутреннего мира» [10, с. 113]. Отсюда - один шаг до мистериального взгляда на вопрос, который еще фразу назад виделся философским, а на деле оказывается эзотерическим, со всеми сопутствующими атрибутами: «Субстанциональное измерение смысла исходит не от индивидуального субъекта и его самовосприятия, здесь поиск смысла жизни -это попытка проникнуть в тайну человеческой миссии» [10, с. 113]. Авторы сами не замечают, как следуют вполне узнаваемой канве сюжетного изложения эзотерических нарративных клише, иначе откуда в тексте опять встречается пресловутый «план бытия»: «...акт смыслопо-стижения не отличается прозрачностью. Возникают чрезвычайно значимые, но не нашедшие ответа вопросы... И насколько смысложиз-ненная рефлексия должна быть в соответствии только с внутренним планом бытия?.. » [10, с. 113].
В тексте монографии читателя ждет небольшое откровение этического, онтологического и антропологического порядка, ведь здесь авторы не удержались от соблазна выступить в роли великих духовных учителей, судите сами: «Ибо вибрации эгоизма, агрессии и зависти столь ощутимы, что деформируют не только конфигурации индивидуального бытия, выступая существенной преградой личностному развитию, но и антропосферу всей жизни» [10, с. 96-97]. О какой такой «вибрации» говорят уважаемые авторы? Можем ли мы задать скромный вопрос об амплитудных и частотных характеристиках этого явления и есть ли у эгоизма, агрессии и зависти подобные «колебательные» характеристики? Еще раз приходиться сожалеть, что среди авторов монографии
нет квалифицированных психологов. Но есть гипотеза, что пресловутые «вибрации» и «энергетические уровни личностного смыслообра-зования» между собой связаны. И не о той ли вибрации идет речь у ростовских авторов, которая очень похожим образом описана в совместной работе наших старых знакомых - записных оккультистов, мистиков и эзотериков из далекого сказочного Мадраса - Чарльза Ледбитера и Анны Безант, у которых в знаменитой книге «Мыслеформы» мы находим и раздел, посвященный «вибрациям», и, разумеется, раздел, посвященный их действию, - «Как действуют вибрации» («Большинство человеческих мыслей, однако, не являются простыми. Абсолютно чистая любовь, конечно, существует; но мы очень часто находим ее окрашенной гордостью или эгоизмом, ревностью или животной страстью. Это значит, что и в астральном, и ментальном телах появляются по меньшей мере две различных вибрации, а часто и более... Но когда эта вибрация ослабляется и человек отдыхает после своих трудов, оставляя свой ум свободным от определенных мыслей, он вполне может ощутить, как грязная вибрация вновь коварно подкрадывается к нему» [14]). Теперь нас не должны удивлять авторские пассажи ростовских ученых, раскрывающих трудности цифровой детерминации и трансформации смысложиз-ненной рефлексии. Ведь за этими громкими словами зачастую может скрываться и совсем другая повестка дня, в какую бы одежду «эмер-джентности», «фрактальности» или еще какой-либо гибридной «даннофикации» она ни рядилась.
Возвращаясь к вопросам, возникшим при знакомстве и с текстом доклада А.В. Непомнящего, и с текстом коллективной монографии под редакцией Т. Г. Лешкевич, можно еще раз убедиться, что по сути своей эта повестка остается в глубокой и неразрывной зависимости от сформировавшейся еще в 1990-2000-х гг. практики легитимации через наукообразный камуфляж и имитацию рационально-научных текстов мистических мотивов, оккультной риторики и эзотерических установок в отечественной философии и науке. Ведь не случайно в докладе А.В. Непомнящего центральным объектом критики выступает именно «закрытая система классической науки и материалистическая философия». И не случайно в коллективной монографии ростовских авторов «смысложизненная рефлексия» нарочито представлена не как «логоцентристское предпри-
ятие», а как нечто, что «переживается, улавливая внутренние позывы сознания» [10, с. 107], а ведь это напрочь вытесняет из изучаемого феномена все многообразие психических - сознательных, когнитивных процессов. Для авторов очевидно, «что проблематика смысложиз-ненной рефлексии наиболее стойко ограждена от инъекций сциентизма» [10, с. 107] и стремится «к горизонтам целостного чувственно-духовного существования во всем многообразии человеческого отношения к миру. Она порождает энергию освобождения от умственного угнетения и "стучится в дверь" и лишает покоя...» [10, с. 107].
«И, тем не менее, человек как носитель энергии и вибраций всегда представал фактором, воздействующим на окружающую его как субъектную, так и внесубъектную реальность. И сложная корреляция реальности и ее восприятия всегда упиралась в проблему качественной "распаковки" смыслов существования» [10, с. 108]. Как нужно относиться к подобным авторским пропозициям в 21-м году XXI в.? Можно ли после такой «качественной распаковки» смыслов существования и «освобождения от умственного угнетения», с такими мотивами и подходами всерьез двигаться в направлении понимании когнитивных исследований и вопросов, связанных с конструированием и использованием ИИ? Ответить на этот вопрос нам поможет полный и последовательный анализ этих «замечательных», «своевременных» и «интересных» монографий.
ЛИТЕРАТУРА
1. Непомнящий А.В. Человек и искусственный интеллект: проблемы развития и сосуществования: в 2 ч. Ч. 1. Человек и искусственный интеллект в интегральном видении. Ростов н/Д: Изд-во ЮФУ, 2020. 331 с.
2. Blavatsky H.P. Isis unveiled: A master-key to the mysteries of ancient and modern science and theology. London: Quaritch, 1877. Vol. 1. 628 р.
3. Уилбер К. Око духа: Интегральное видение для слегка свихнувшегося мира. М.: АСТ, 2002. 476 с.
4. Хаксли О. Вечная философия. М.: Рефл-бук; Киев: Ваклер, 1997. 330 с.
5. Безант А., Ледбитер Ч. Оккультная химия. М.: Амрита-Русь, 2008. 208 с.
6. Рерих Ю.Н. Тибетско-русско-английский словарь с санскритскими параллелями. Москва: Наука, 1986. Вып. 7. 320 с.
7. Bloom F.E., Lazerson A., Hofstadter L. Brain, mind, and behavior. N.Y.: Freeman and Co., 1985. 323 p.
8. Wilber K. The role of spirituality in the modern and postmodern world (Presentation for the inaugural gathering of Integral Spiritual Center). URL: http:// files.meetup.com/91062/Integral%20Spirituality.pdf.
9. Лешкевич Т.Г. Философия. Вводный курс. М.: Контур, 1998. 464 с.
10. Лешкевич Т.Г., Мотожанец А.А., Катаева О.В. Цифровая детерминация и трансформации смыс-ложизненной рефлексии. Ростов н/Д; Таганрог: Изд-во ЮФУ, 2020. 196 с.
11. Карпинский К.В. Автономия смысложизненного выбора и психологическое благополучие // Теоретическая и экспериментальная психология. 2012. Т. 5. № 2. С. 5-21.
12. Рослев В.М. Планы бытия. URL: https:// ru.convdocs.org/docs/index-193300.html.
13. Дэвис Э. Техногнозис: миф, магия и мистицизм в информационную эпоху. Екатеринбург: Ультра. Культура, 2008. 480 с.
14. Безант А., Ледбитер Ч. Мыслеформы. URL: http://www.theosophy.ru/lib/myslform/myslform. htm.
REFERENCES
1. Nepomnyashchiy A.V. Chelovek i iskusstvennyy intellekt: problemy razvitiya i sosushchestvovaniya: v 2 ch. Ch. 1. Chelovek i iskusstvennyy intellekt v integralnom videnii [Human and artificial intelligence: problems of development and coexistence: in 2 parts. Part 1. Human and artificial intelligence in integral vision]. Rostov-on-Don, Publishing house of SFedU, 2020. 331 р.
2. Blavatsky H.P. Isis unveiled: A master-key to the mysteries of ancient and modern science and theology. London, Quaritch, 1877, vol. 1, 628 р.
3. Wilber K. Oko dukha: Integral'noye videniye dlya slegka svikhnuvshegosya mira [The eye of spirit: An integral vision for a world gone slightly mad]. Moscow, AST, 2002, 476 р.
4. Huxley A. Vechnaya filosofiya [The Perennial Philosophy]. Moscow, Refl-buk; Kiev, Vakler, 1997, 330 p.
5. Besant A., Leadbeater C. Okkultnaya khimiya [Occult chemistry]. Moscow, Amrita-Rus, 2008, 208 p.
6. Rerikh Yu.N. Tibetsko-russko-angliyskiy slovar s sanskritskimi parallelyami [Tibetan-Russian-English dictionary with Sanskrit parallels]. Moscow, Nauka, 1986, is. 7, 320 p.
7. Bloom F.E., Lazerson A., Hofstadter L. Brain, mind, and behavior. N.Y.: Freeman and Co., 1985, 323 p.
8. Wilber K. The role of spirituality in the modern and postmodern world (Presentation for the inaugural gathering of Integral Spiritual Center). Available at: http://files.meetup.com/91062/Integral%20 Spirituality.pdf.
9. Leshkevich T.G. Filosofiya. Vvodnyy kurs [Philosophy. Introductory course]. Moscow, Kontur, 1998, 464 p.
10. Leshkevich T.G., Motozhanets A.A., Kataye-va O.V Tsifrovaya determinatsiya i transformatsii smyslozhiznennoy refleksii [Digital determination and transformation of meaningful reflection]. Rostov-on-Don; Taganrog, Publishing house of SFedU, 2020, 196 p.
11. Karpinskiy K. V. Teoreticheskaya i eksperimental 'naya psikhologiya, 2012, vol. 5, no. 2, pp. 5-21.
12. Roslev VM. Plany bytiya [The plans of being]. Available at: https://ru.convdocs.org/docs/index-193300. html.
13. Davis E. Tekhnognozis: mif, magiya i mistitsizm v informatsionnuyu epokhu [Techgnosis: Myth, Magic and Mysticism in the Age of Information]. Yekaterinburg, Ultra.Kul'tura, 2008, 480 p.
14. Besant A., Leadbeater C. Mysleformy [Thought Forms]. Available at: http://www.theosophy.ru/lib/ myslform/myslform.htm.
Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 20-011-00400 «Специфика постсекулярного общества в России: религиоведческий анализ».
Поступила в редакцию 9 мая 2021 г.
