Метафора как средство объективации научного концепта «Страх» Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

A UNIVERSUM:

/У\ ФИЛОЛОГИЯ И ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ

МЕТАФОРА КАК СРЕДСТВО ОБЪЕКТИВАЦИИ НАУЧНОГО КОНЦЕПТА «СТРАХ»

Коляденко Елена Александровна

младший научный сотрудник Института украинского языка Национальной академии наук, Украина, г. Киев E-mail: [email protected]

SCIENTIFIC CONCEPT «FEAR» METAPHORIC REPRESENTATION

Elena Koliadenko

junior research fellow of the Ukrainian Language Institute of the National Academy of Science of Ukraine, Kiev

АННОТАЦИЯ

Статья посвящена исследованию одного из фрагментов эмоциональной картины мира — научного концепта «страх», особенностей его ментально-языковой репрезентации. Проанализирована сочетаемость базовых репрезентантов концепта в научном тексте, выделены основные типы метафорических переносов.

ABSTRACT

The paper studies the fragment of emotional world image, specifically the scientific concept «fear» mental and verbal representation. The functioning of the basic concept representatives in the scientific text, their collocability is analyzed, key metaphoric models are described.

Ключевые слова: концептуальная метафора; эмоциональный концепт; научный концепт «страх»; научный текст.

Коляденко Е. А. Метафора как средство объективации научного концепта «страх» // Universum: Филология и искусствоведение : электрон. научн. журн. 2013. № 1 (1) . URL: http ://7universum. com/ru/ philol ogy/archive/item/4 7

Keywords: conceptual metaphor; emotional concept; scientific concept «fear»; scientific text.

В новом направлении науки о термине — когнитивном терминоведении, интенсивно развивающемся как в России, так и за ее пределами (например, работы Е.И. Головановой, С.В. Гринева-Гриневича, В. Л. Иващенко, М.Т. Кабре, В.М. Лейчика, С. Л. Мишлановой, Л. А. Манерко, В.Ф. Новодрановой, Р. Теммерман, П. Фабер), особое значение приобрел термин научный концепт. Его наиболее точную дефиницию, на наш взгляд, предложила В.Л. Иващенко: «реконструируемое базовое терминопонятие («реконструкт»), пропущенное через индивидуально-личностный опыт субъекта познания, который он получил в той или иной сфере своей профессиональной деятельности» [1, c. 131].

С позиции когнитивной лингвистики, научное познание не ограничивается рациональным мышлением. Г.В. Майоров отмечает, что научное мышление является продуктом когнитивной эволюции человека и поэтому невозможно четко отделить научное от наивного познания, поскольку оно использует те же стратегии и механизмы [4]. Л.А. Чернейко отмечает: «Содержание концепта включает в себя содержание понятия, но не исчерпывается им, поскольку охватывает всё множество прагматических элементов имени, проявляющихся в его сочетаемости. А сочетаемость имени отражает и логические, рациональные связи его десигната (денотата) с другими, и алогичные, иррациональные, отражающие эмоционально-оценочное восприятие мира человеком» [8, с. 313].

Важную роль в категоризации, концептуализации и оценке действительности, то есть в организации, обобщении человеческого опыта в восприятии мира, играет метафора. По мнению сторонников когнитивного подхода (Дж. Лакофф, М. Джонсон, А.Н. Баранов, Ю.Н. Караулов, И.М. Кобозева, Е.С. Кубрякова, А.П. Чудинов и др.), метафора — это прежде всего ментальное явление, фиксирующее базовый когнитивный процесс

в конвенциональных коммуникативных единицах. Метафора — основной механизм, с помощью которого не только познаются абстрактные концепты, но и происходит абстрактное мышление в целом [3, с. 249]. Сложные, не подвластные непосредственному наблюдению ментальные единицы соотносятся с помощью метафоры с более простыми. Донорская сфера — источник языковых знаков для реципиентной, как правило более привычна и доступна для понимания. Поэтому использование метафоры в научном тексте способствует декодированию нового термина благодаря актуализации знаний о привычном, конкретном и понятном для носителей языка.

Для называния фрагментов эмоциональной концептосферы, которая является достаточно конкретной в телесном опыте, но в то же время непростой в именовании, ученые прибегают к различным ассоциациям и сравнениям. Украинские научные тексты дают широкое поле для их интерпретации. Таким образом, целью исследования является описание основных метафорических моделей, принимающих участие в передаче с помощью языкового знака собственно чувственно-предметного опыта как элемента познавательной структуры концепта.

Материалом для исследования послужили 500 контекстов употребления лексемы страх, подобранных из текстов монографий, учебников и научных статей, опубликованных в специализированных изданиях Украины. В результате метафоризации эмоция страха чаще всего соотносится с такими сущностями, как «человек», «физическое тело», «вещество» и другими, однако наиболее продуктивным объектом сопоставления является «человек». Частотность использования данного типа метафоры связана с антропоморфным характером человеческого познания. Так, например, термины паника и фобия сохраняют следы мифологического донаучного мышления, поскольку Пан в древнегреческой мифологии — бог лесов, охотников и пастухов (если древних греков или их скот внезапно охватывал страх, они считали, что их навеял Пан) [5, с. 13], до наших дней дошли также мифы о Фобосе, сыне бога война Ареса и Афродиты. Как отмечает Т.В. Тритенко, термины-

мифологизмы, к числу которых причисляем оба, отражают особый тип знаний, связанный с личностью, антропоцентричность свойственна им в большей мере [7, с. 17]. Связь с мифологическим мышлением сохранила также лексема страх, которая в украинской мифологии обозначала «божество, живущее в центре вихрей, которое может превращаться в любое существо или вещь» [6, с. 339]. Таким образом, высокая степень активности антропоморфных метафор в научных текстах, описывающих эмоции, на наш взгляд, можно объяснить тем, что ассоциативная связь с человеком в осмыслении феноменов психики сложилась исторически.

Метафорическая модель (далее ММ) СТРАХ — ЧЕЛОВЕК представлена в украинском научном тексте преимущественно предикативными конструкциями, в которых номинант эмоции сочетается с глаголом. Такие конструкции могут быть активными, где страх — актант, и пассивными, в которых действие направлено на страх. Группа динамических глаголов-метафоризаторов представлена следующими единицами: суперечитъ, нав'язуе, поглинае, оволодгвае, охоплюе, обшмае, дозволяе, спонукае, породжуе, переслгдуе, тероризуе, спотворюе, стримуе, вич1куе, ламае, руйнуе, переходить меж1, ховаетъся, сигналгзуе, втручаетъся, зароджуетъся, пробуджуетъся, вбивае, обер1гае, захищае, сповщае. Фиксируем в рамках данной группы единицы с позитивной и негативной коннотацией. Для единиц, которые имеют яркую негативную окраску, донорской когнитосферой является жестокое поведение человека. Страх в сознании ученого ассоциативно связан с образом врага, который во что бы то ни стало стремится контролировать жизнь человека, его сознание: «коли жах оволод1вае людиною, виникае стан памки» (ПСП, с. 178), «страхи (...) можутъ втручатися у несв/доме життя дорослоХ особистостг, тероризувати ХХ почуття та навтъ ламати долю людини» (Карпенко, с. 5). Как хитрый противник, страх может прятаться и выжидать, чтобы нанести сокрушительный удар тогда, когда человек будет меньше всего готов к тому, чтобы его отразить: «страх ховаетъся в ргзних темних закутках психши / начебто вичгкуе гарноХ нагоди, щоб з'явитися» (ПСП, с. 181).

Соперником страха часто является человеческий разум: «людина переживае страх, який суперечить ii думкам» (ПЗПП, с. 126), что, на наш взгляд, свидетельствует о существовании в сознании ученого противопоставления: «эмоциональное — рациональное». Следует отметить, что глаголы-метафоризаторы своей семантикой указывают преимущественно на социальное поведение человека (суперечить, нав'язуе, тероризуе, сигналгзуе, втручаеться и др.).

Для позитивно маркированных единиц, которых в научных текстах значительно меньше, донорской когнитосферой является поведение защитника: «страх попереджае субъекта про можливу загрозу, дозволяе зосередити увагу на ii джерелг та спонукае шукати шляхи ii запобгганню» (Карпенко, с. 7). Именно так, на наш взгляд, в сознании ученых представлено фундаментальное свойство эмоции — оберегать, защищать жизнь человека.

Пассивные конструкции представляют в научном тексте следующие глаголы-метафоризаторы: породжувати, долати, витгсняти, придушувати, побороти, подолати, блокувати. Такие конструкции также преимущественно отражают ассоциативную связь эмоции страха с врагом: «ii (фобш) неможливо придушити зусиллям волг, i чим бтьше людина прагне подолати фобгчний страх, тим бтьше його змщнюе» (ПСП, с. 179); «блокувати страх за допомогою уникання» (ВХНУ, с. 94).

Антропоморфная метафора может быть представлена также конструкциями с существительными, которые проецируют внешность человека на ее эмоциональное состояние (например: «ветш_дч1 iз затемненням — страхи» (Пов'якель, с. 93); «мiмiка страху» (Карпенко, с. 10) и прилагательными, которые репрезентируют страх через образ врага «нездоланний страх» (ПСП, с. 508). Отметим, что такие конструкции менее распространены в научных текстах. Н.А. Красавский считает, что этот факт объясняется тем, что эти части речи уступают глаголу в возможности выразить динамизм эмоций» [2, с. 229].

Осмысление страха осуществляется также с помощью проецирования на эмоции признаков представителей животного мира. ММ СТРАХ — ЖИВОТНОЕ представлена единичными примерами, в которых функцию метафоризатора выполняет глагол: «страх, який в1льно ширяе» (Стасюк, с. 180), «основт досл1дницьк1 зусилля вчених з проблеми страху у вшськовш сфер1 зосереджувалися на проблемг приборкання страху» (Косж, с. 5).

Анализ фактического материала свидетельствует о частом использовании флористической метафоры (ММ СТРАХ — РАСТЕНИЕ). Метафоризаторами являются глаголы (культивувати, Ыяти) и существительные (коршня, плгд), например: «феномен страху культивувався архаХчним сустльством» (Коваленко, с. 48), «кортням цього страху е др1б"язков1 надй» (МОНД, с. 343).

Наблюдения за функционированием номинантов эмоции в тексте позволили зафиксировать использование учеными в качестве объекта сопоставления фрагментов концептосферы неживой природы: воды, огня. Концептуализация эмоций происходит через соотнесение свойств страха со свойствами воды (ММ СТРАХ—ВОДА): он накапливается, протекает, имеет глубину и источник. Например: «якщо джерело страху невгдоме, виникае стан, який називають тривогою» (ПП, с. 203); «бувають випадки, коли страхи накопичуються, наростаючи як снгговий ком, заважають особистгсному розвитку дитини» (ГНВП, с. 288). Метафоризация происходит с помощью существительных (глибина, джерело, витоки), прилагательных (глибинний, дифузний) и глаголов (накопичуеться, тече). ММ СТРАХ — ОГОНЬ представлена единичными конструкциями, где номинант эмоции сочетается с существительным сполох: «в екстремальних умовах, як1 спричинять сильний спалах страху, людина не зможе вгдстояти своХ щнностЬ» (ПЗПП, с. 181). Признаки «внезапное появление» и «интенсивное влияние» страха отражены в осмыслении эмоции через соответствующий образ.

Широко представлена в научных трудах по психологии ММ СТРАХ — ОГРАНИЧИТЕЛЬ (СТРАХ — ОКОВЫ), формально выраженная глагольными конструкциями активного и пассивного типов. В активных конструкциях

используются лексемы, которые обозначают действие страха, направленные на прекращение физической деятельности человека, ограничение его свободы (приковуе, зупиняе, обмежуе, стримуе): «страх обмежуе свободу поведшки людини» (Томчук, с. 37); «д/я страху саме тому / жахлива, що вш, зупиняючи д1яльн1сть душ1, в той же час приковуе XX увагу до предмета страху» (ПСП, с. 178). В конструкциях пассивного типа деятельность человека направлена на страх, он стремится преодолеть, убрать препятствия, установленные страхом, вырваться, освободиться от его влияния: «у дорослих е бтьше можливостей для того, щоб подолати або усунути страх» (ППТП, с. 204), «прагнення особистостг самотужки вирватися з кола власних страхгв призводить до посилення в неХ невротичних стамв» (ПСП, с. 210). Данные психологов и результаты компонентного анализа дефиниций синонимов термина страх свидетельствуют о том, что эта эмоция в определенных обстоятельствах может контролироваться человеческим разумом. Очевидно, этот факт отражен в приведенных метафорических образах.

Донорской зоной для осмысления эмоции страха является болезнь (ММ СТРАХ — БОЛЕЗНЬ), представленная глагольными конструкциями активного (страх паралгзуе) и пассивного типов (лгкувати, дгагностувати страх), в частности предложными (мучитися 31 страху), а также сочетанием номинанта эмоции с прилагательными (запущений фобгчний стан, хронгчний страх): «коли страх сягае ступеня жаху, в1н парал/зуе активмсть людини» (ПСП, с. 177); «високоштелектуальна особистгсть часто мучиться з/ страху» (ГНВП, с. 51); «сучасна медицина пропонуе ликувати страх» (Карпенко, с. 4); «корекщя запущених фобгчних стамв потребуе кроттко'Х роботи висококвал1ф1кованих спец1ал1ст1в» (ПСП, с. 179). Такие метафоры актуализуют страх через человеческое поведение (паралгзуе) и вредное влияние на человеческое тело в целом (мучитися).

Поскольку основной объем информации к человеку поступает через зрительный канал, образность прежде всего ассоциируется с наглядностью, а концепт — как со зрительным представлением объекта рефлексии,

«мыслительной картинкой», так и со всей совокупностью признаков объекта, возникающих в сознании человека в результате перцепции. Показательной в данном аспекте является симптоматика страха, схожая с болезненным состоянием: «всерединг все опускаетъся, холодге, тто стае важким, ноги ватяними, у pomi пересихае, перехоплюе дихання, долот стаютъ вологими, обличчя блiдим, людина обливаетъся холодним потом» (ПСП, с. 180).

Одной из доминант метафорического ряда для обозначения страха является соотнесение его с предметами, которые окружают человека в быту. В научных текстах выделяем глагольные конструкции, в которых человек — действующее лицо, а страх — объект, которые репрезентируют ММ СТРАХ — ВЕЩЬ: мати, позбавлятися, ховати, збершати, лiквiдуваmи и др.: «страхи, як1 мае доросла людина переважно формуютъся ще у дитинствЬ» (Томчук, с. 105). В рамках обозначенной модели выделяем также адъективные метафоры, указывающие на следующие свойства страха: большой, острый, легкий, стойкий, например: «в перюд кризи розвиваетъся гостра тривога 3i страхом» (ПСП, с. 118). Эмоция страха и ее разновидности ассоциативно связаны в сознании представителей научного сообщества с нитками: «тривога — явище, вплетене в тканину повсякденного життя» (ПСП, с. 176).

В метафоре, как известно, отражены наивные представления о действительности, однако именно такая наивная категоризация и концептуализация определяют вербализацию концепта «страх» и в научном коммуникативном пространстве. Как показал анализ научных психологических текстов, эмоция страха в сознании ученых тесно связана ассоциативными нитями с образами человека прежде всего в его социальной ипостаси (враг, защитник), предметами, окружающими его в быту, а также с его физическим состоянием. Следовательно, научный концепт, обозначаемый термином страх, мыслительно-языковая структура, сохраняет в большей степени донаучный опыт специалистов в области психологии, синтезирует наивные и научные знания.

Список условных обозначений

Вюник Харювського нацюнального унiверситету ВХНУ iм. В.Н. Каразша / ред. Г. Задорожний. — Х., 2010. — № 902:

Серiя «Психологiя». — 350 с. ГНВП Гумашзащя навчально-виховного процесу: збiрник наукових праць / за заг. ред. В.1. Сипченка. — Слов'янськ: СДПУ, 2011. — Вип. ЬУ., Ч. III. — 313 с. Карпенко Карпенко Н.В. Дитячi страхи. Психолопя !х подолання /

Н.В. Карпенко. — К.: Главник, 2007. — 144 с. Косж Косж В.В. Особистюш страхи призовникiв та !х

психодiагностика: Автореф. дис... канд. психол. наук. — К., 2001. — 18 с.

МОНД Молодь: освта, наука, духовшсть: тези доповщей. — К.:

Унiверситет «Укра'на», 2008. — Ч. I. — 382 с. ПЗПП Проблеми загально'' та педагопчно! психологи. Збiрник наукових праць !нституту психологи iм. Г.С. Костюка Нащонально! АПН Укра'ни / За ред. С.Д. Максименка.— К.,

2011. — Т. XIII. — Ч. 4. — 444 с.

Пов'якель Пов'якель Н1. Психолопя дитячих страхiв / Н. Пов'якель,

О. Скляренко. — К.: Шкшьний свгг, 2011. — 126 с. ПП Педагопчний процес: теорiя i практика. — № 1, 2003. — 268 с.

ПСП Проблеми сучасно'' психологи: Зб. н. пр. Кам'янець-

Подшьського нац. у-ту iм. I. Опенка, !нституту психолог^' iм. Г.С. Костюка НАПН Укра'ни / За ред. С.Д. Максименка, Л.А. Онуфрiевоl. — Кам'янець-Подшьський: Аксiома, 2012. — Вип. 16. — 836 с.

Коваленко Коваленко А., Дешсова Д. Страх як зашб маншулювання свщомютю в засобах масово'' iнформацil // Св^огляд — фiлософiя — релшя: зб. н. пр. / за заг. ред. !П. Мозгового. — К.,

2012. — Вип. 2 — С. 43—50.

Стасюк Стасюк В.В., Скрипкiн О.Г. Порiвняльний аналiз страху та схожих емоцiйно-психiчних станiв // Вiсник Нацюнально'' академп оборони. — 2010. — № 1 (14). — С. 179—182.

Томчук Томчук С.М. Психолопя деструктивних сташв та рефлексп в особистост у молодшому шкiльному вiцi: Монографiя. — Микола'в: [б. в.], 2008. — 208 с.

Список литературы

1. 1ващенко В. Л. Концептуальна репрезентащя фрагмент знання в науково-мистецькш картинi свiту (на матерiалi украшсько" мистецтвознавчо'' термiнологii): Монографiя. — К: Видавничий Дiм Дмитра Бураго, 2006. — 328 с.

2. Красавский Н.А. Эмоциональные концепты в немецкой и русской лингвокультурах. — Москва: Гнозис, 2008. — 374 с.

3. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем // Теория метафоры. — М.: Прогресс, 1990. — С. 387—414.

4. Майоров Г.В. Научные метафоры в лингвистике // Русский язык: лексикология, лексикография, когнитивная семантика. — М., 2010. — С. 16.

5. Сел^ей П.О. Внутршня форма назв емоцш в украшськш мовг автореф. дис. ... канд. фшол. наук. — Ки'в, 2001. — 23 с.

6. Словник-довщник з релтезнавства / В.М. Шевченко. — К.: Наукова думка, 2004. — 560 с.

7. Тритенко Т.В. Мифологические образы в языке клинической психологии: автореф. дис. ... канд. фшол. наук. — М., 2011. — 21 с.

8. Чернейко Л.О. Лингво-философский анализ абстрактного имени. — М.: Б. и., 1997. — 319 с.