CC BY
132
МЕТАФИЗИКА СВЕТА В ТРАКТАТЕ БОНАВЕНТУРЫ «О ВОЗВРАЩЕНИИ НАУК К ТЕОЛОГИИ»
METAPHYSICS OF LIGHT IN THE TREATESE BY BONAVENTURAS "ON THE RETURN OF SCIENCES TO THEOLOGY"
О. О. Козарезова
В статье освещаются вопросы духовного знания в богословии Средневековья. Автор рассматривает философию Бонавентуры, термины «абсолют», «сущность», «свет». В статье на основании воззрений Бонавентуры показан круг философских работ, повлиявших на формирование его мировоззрения.
Ключевые слова: мистическое знание, онтология, абсолют, мировоззрение.
Богословие света - одна из главных тем в творчестве известного францисканского философа XIII в. Д. Бонавентуры, соединившего в своей деятельности два направления: схоластику и мистику. В его работах явно прослеживается не только традиция западноевропейской теологии, в частности Сен-Викторской школы, но и византийской мистики, в первую очередь мистического богословия Дионисия Ареопагита. На эту черту указывает Бурдах, отмечая, что «Бонавентура - один из самых ученых и тонких теологов, обладавший всеми орудиями того искусства мыслительного построения, которое мы отчасти с почтительным, отчасти с полным ужаса трепетом называем схоластикой... Но он, знаток и ученик Ареопагита, является одновременно проводником европейской мистики конца Средневековья, проистекающей, что обычно игнорируется, из Византии» [1, с. 89]. Данное мнение подтверждается обширным кругом знаний философа: на богословие Бонавентуры повлияли не только Сен-Викторская и Парижские школы, не только учение Петра Ломбардского, автора знаменитых «Сентенций», на которые Бонавентура делает «Комментарии», не только мистицизм Александра Гельского, но также ранние Отцы и Учителя Церкви - Августин, Дионисий Ареопагит, Максим Исповедник, Иоанн Скифопольский, Иоанн Дамаскин. Традиции восточного богословия выразились наиболее отчетливо в учении о природе божественного света. Дух гепоуа-Ио, прослеживающийся во множестве работ Бонавентуры, был также тесно связан с византийской мистикой, где Ренессанс трактовался как духовное возрождение человека, как апокатастасис, а именно возрождение и обновление его падшей природы. Об этом гепоуаНо говорил еще апостол Павел: «Обновитесь духом вашего сердца» (Еф. 4:23), «Да будем жить в новой жизни» (Рим. 6:4). Но духовное возрождение и обновление возможно осуществить только через Христа и во Христе, - поэтому Бонавентура не говорит о светском Ренессансе, задачей его было показать, что к совершенству духовному ведет только один путь - путь христиан-
O. O. Kozarezova
In the article some issues of spiritual thinking in the Medieval theology are considered. The author studies the mystical philosophy professed by Bonaventuras, investigates such terms as absolute, essence, light. Having analysed Bonaventuras views the author of the article outlines philosophical sourses that influenced the formation of the scholar's world outlook.
Keywords: mystical knowledge, ontology, the absolute, worldview.
ской жизни. Отсюда его философия - это философия Христа, ключевой фигурой ее является образ та1ом - человека-странника. Этот образ будет взят, опять же, из восточного богословия, а именно из богословия Дионисия, и станет излюбленным у францисканцев - Антония Падуанского, Дунса Скотта и др. На основе его будет создана «метафизика сердца» немецких мистиков и католическое движение Сердца Иисусова, близкое спекулятивной мистике М. Экхарда.
Именно через христоцентризм гепоуаНо может быть понята и мистика света, где путь человека-странника означает перерождение, переход из царства мрака в царство света. Под мраком здесь понимается греховное состояние человека. Созданная по образу Божию и подобию душа в результате падения оказалась деформирована грехом. С этого момента свет божественной истины не может созерцаться ею во всей полноте: ослепленная грехом человеческая природа отвращается от света истины и погружается в пучину тьмы. Живя на земле, человек оказывается лишенным первоначального ведения, его ум несовершенен, его чувства обманчивы, его желания эгоистичны. Но будучи образом Божиим, даже в таком падшем состоянии человек интуитивно тянется к свету, однако, поврежденный первородным грехом, он не в состоянии видеть его во всей своей полноте, он может только угадывать его, улавливать некий отблеск, видеть некий след. Для грешника божественный свет отказывается невыносимым, поэтому, отвращаясь от Бога, он не в состоянии узреть истину. Обиталище грешника мрак, и, опять же, этот мрак дан милосердным Богом только потому, что видение божественного света для грешника было бы невыносимым. Ад - это не только наказание, но и выражение Божественной любви. Именно такое понимание ада мы находим у восточных Отцов Церкви, Бонавентура следует им, отмечая, что Бог желает для каждого человека только блага, и поэтому не столько карает, сколько исцеляет. Видение божественного света возможно, но только в том случае, когда человек пожелает отвратиться от тьмы греха и возродиться к новой жизни. «Всякое деяние доброе и
всякий дар совершенный нисходят свыше, от Отца Светов» -такими словами начинается трактат «О возвращении наук к теологии». Итак, Бог есть Свет, и этот свет является источником нашего спасения, о чем свидетельствуют слова Священного Писания: «Бог есть свет» (1 Ин. 1:5, Ин. 1:9); «Он обитает в неприступном свете» (1 Тим. 3:16).
Являясь «светом неприступным», Бог творит мир, изливая множество светов, которые создают свою иерархию. Подобием этих светов является иерархия ангельская и церковная. Здесь Бонавентура также следует Дионисию, автору «небесной» и «церковной иерархии».
Наше познание также иерархично, от низшей ступени мы поднимаемся на более высокую, от чувственного мы восходим к сверхчувственному. По этой же аналогии устроена и иерархия наук - свет божественной истины символизирует теология, от нее проистекают другие науки.
Итак, на первом этапе мы видим свет низший, чувственный, естественный или телесный (lux sensibilis, naturalis, cor-poralis). Так, согласно Бонавентуре, «первый свет, который озаряет рукотворные формы, внешние человеку и придуманные им для преодоления недостатков собственного тела, называется светом техническим, служащим человеку» [2, с. 127]. Сюда относятся свободные искусства, ремесла, то есть все то, что греки называли technes. Этот свет определяется также как exemplar omnium, как natura communis, то есть общая природа всех земных и небесных тел.
Согласно Августину, на которого Бонавентура ссылается часто во всех своих произведениях, считая его своим учителем, «первый свет» сопоставим с непосредственным чувственным знанием [3, с. 79].
«Второй свет» рождается из первого - он как бы обобщает чувственный опыт, созерцание данного света мы могли бы назвать естественным богопознанием: «Если свет, или сияние, позволяет различать телесные вещи в их существенных особенностях и в некоей чистоте, то это чувство зрения; если он смешан с воздухом, то это чувство слуха; если же он смешан с испарениями, то это обоняние; с жидкостями - вкус, если свет смешан с грубой землей, то осязание» [2, с. 129]. То есть чувства, объединяясь, дают нам возможность достоверного знания, но, опять же, это знание начальное, это знание внешних вещей, через которые мы можем угадывать божественное присутствие. Так, видя соразмерность и гармонию, мы можем лишь догадываться о Божественной Гармонии и Красоте.
«Третий свет» Бонавентура называет светом философского знания. В отличие от естественного, внешнего света, это свет внутренний, который состоит, в свою очередь, из рациональной, натуральной, моральной части: «Как в Боге разум усматривает причины действующую, формальную, или служащую образцом, и целевую, ибо он есть причина существования, основание познания и правило жизни, так и при философском озарении то, что озаряет, или делает познаваемым причины существующего, называется физикой, основание познания - логикой, а правила жизни - моралью или практикой» [2, с. 130].
Одной из форм естественного богопознания является научное знание, поскольку базируется на чувственно-опытном понимании. Следуя аристотелевской классифи-
кации наук, Бонавентура физику разделяет на собственно физику, математику и метафизику. Рационалистическая философия разделяется на грамматику, риторику и логику, моральная философия, в свою очередь, делится на индивидуальную, хозяйственную и политическую.
Можно сказать, что наука, «третий свет», стоит на границе естественного и сверхъестественного богопознания.
Все три низших света являются подобиями высшего. Говоря о божественном свете, Бонавентура вводит известный термин схоластического богословия - «знак» или «след». Отсюда естественное богопознание подразумевает узрение Бога в следах, посредством знака, то есть образа-символа. Такое учение о подобии заимствовано Бонавентурой у Августина и Дионисия, которые, в свою очередь, отталкивались от платоновского учения о семенных логосах, являющихся причиной зарождения (rationes seminalis). Число три и деление на триады у Бонавентуры тоже не случайно - этим он подчеркивает, что в творении мира участвовали все Три Лица Божественной Троицы, что познавая Бога мы познаем Бога Единого в Трех Лицах. Поэтому классификацию наук он соотносит с Лицами Троицы, где Богу Отцу соответствует философия природы, Богу Сыну - рациональная философия, то есть учение о Логосе, Богу Духу - моральная. Получается, что Божественный свет включает в себя Троицу, Бог един в Трех Лицах, поэтому первые три света необходимо рассматривать в единстве, подобно тому как Троица единосущна и нераздельна.
Деление на триады, точнее, троичность космоса представлена наглядно у Данте в «Божественной комедии», состоящей из трех частей, написанной терцинами, включающей тридцать три стиха в каждом из трех разделов.
Бонавентура, говоря о низших светах и высших, как бы удваивает число три, но это удвоение есть на самом деле отражение - speculum mundi - Троица творит мир, божественная Троица присутствует в мире, поэтому и строение космоса троично.
Низшие науки, или «светы», - это отблески высшего знания, богословского. Теология действительно является царицей всех наук, она, по словам Иоанна Дамаскина, и есть «источник истинного знания».
Итак, «четвертый свет, озаряющий истины нашего спасения, - свет Священного Писания, называется также высшим, ибо ведет нас вверх к обнаружению высших реальностей, которые превосходят наш разум: «этот свет не открывается нашим разумом, а через Откровение нисходит от Отца Светов» [2, с. 131].
Этот свет, будучи единым, вместе с тем рождает три света, которые соответствуют трем способам толкования Священного Писания: аллегорическому, моральному и анагогическому, где «первое относится к вере, второе к нравам, третье к цели того и другого», - пишет Бонавентура. На аллегорическое толкование должны быть ориентированы знания богословов, на моральное - знания проповедников, на анагогию - умы мистиков.
В результате перед нами предстает шесть светов - три низших и три высших. Число шесть здесь также символично -по аналогии с «церковной иерархией» Дионисия Ареопагита ему соответствует шесть крыл серафимов, по аналогии с Васи-
лием Великим - шесть дней творения. Низший и высший мир тесно связаны друг с другом, они взаимопроникают друг в друга, отсюда два пути богопознания - естественное и сверхъестественное - составляют предмет Божественного Откровения. Если мы возьмем «Источник знания» Иоанна Дамаски-на, то он имеет такую структуру: сначала рассматривается естественное богопознание, затем сверхъестественное - как части откровения. По этому принципу структурированы «Суммы теологии», такую же структуру - отголосок «Сумм теологии» - имеют учебники по догматическому богословию.
Деление это говорит и еще об одном аспекте: тесной связи апофатического и катафатического богословия. Эта связь блестяще раскрывается Дионисием Ареопагитом в трактате «О божественных именах». Нет смысла пересказывать этот трактат, следует лишь отметить, что Бонавентура на него опирается, говоря, что источником истинного знания является Священное Писание: «а так как все светы ведут происхождение от одного света, то все эти познания упорядочиваются через познание Священного Писания. Им завершается, в нем совершенствуется и через его посредство направляется к вечному озарению. Следовательно, все наше познание должно завершиться познанием Священного Писания и насколько возможно в анагогическом смысле, через который озарение возвращается к Богу: ведь в Нем оно имело начало. И тут завершается круг, завершается шестерка и тем самым реализуется ее назначение» [2, с. 133].
В чем же завершение шестеричного пути? Почему науки, исходя из теологии, должны к ней вернуться?
Умозрительное, или мистическое, богословие, согласно учению Бонавентуры, и есть свет Истины, «Который во тьме светит, и тьма не объемлет его». Именно мистическое богословие - начало, корень всех наук - «светов», отсюда не логическое, а мистическое знание ведет человека-странника к цели. Именно в нем и заключается сущность renovatio - возрождения в Духе, которое достигается через озарение (illuminatio). Вместе с тем мистическое богословие не есть богословие отвлеченное, мыслимое в терминах неоплатонизма. Здесь не следует смешивать мистику неоплатоников с мистикой христианской: последняя учит не об отрешенности от мира, не о противопоставлении материи и духа, а об озарении (contemplatio) материи духом. Отсюда два мира проникают друг в друга, отражаются друг в друге - два пути богопознания тесно переплетены, поскольку мир, несмотря на то, что он искажен и поврежден в результате грехопадения, был и остается образом и подобием Божиим. Свидетельством этого является Боговоплощение Христа - этот догмат является центральным в христианстве. Неоплатоники не приняли этого учения, подменив его докетизмом, плоть Христа воспринимая не реально, а виртуально (поскольку для платоников именно плотское, земное начало и является источником греха, нечистоты).
Мистицизм Бонавентуры был прямо противоположен такой трактовке; говоря о богоподобии знания, он отмечает, что «никакое творение не может произойти от высшего Мастера иначе, чем через посредство вечного Слова, Которым все устраивается и через Которое производятся не только творения, имеющие характер следа, но и те, что об-
ладают характером образа, ибо они могут быть подобными ему через познание и любовь. И когда грех затуманил око созерцания разумной твари, для Слова вечного и невидимого стало самым подходящим предстать видимым и облечься в тело, чтобы отвести нас к Отцу» [2, с. 135].
Итак, богословие христоцентрично, Христос, Солнце Правды, открывает путь к свету Истины. Со Христом, через Христа, во Христе достигается полнота мистического знания, поэтому любая наука, будь то знание техническое или философское, есть знание христианское. Вот что об этом пишет Бонавентура: «Таким же образом Божественная мудрость открывается в озарении технических умений... в них мы можем усмотреть эту триаду, а именно рождение и воплощение Слова. Жизненный порядок и союз бога и души» [2, с. 134]. Так соразмерность, гармония, красота технических наук восходит к Гармонии, Соразмерности, Красоте Божественной, поскольку в любом ремесле мастер восходит к Творцу. То же самое движение к Богу мы находим и в философии и логике, «где каждое высказывание обозначает умственное понятие... Но для того, чтобы стать известным слушающему, оно принимает форму слова, и посредством этого принятия умопостигаемое слово становится чувственно воспринимаемым и, услышанное извне, воспринимается сердечным ухом слушающего, но, однако, не покидает ума того, кто его произносит. Следуя таким путем, мы увидим относительно вечного Слова, что Отец вечно мыслит Его, тем самым порождая, согласно восьмой Притче: "Я родилась, когда еще не существовали бездны" (Прит. 8:24), но для того, чтобы человек познал его своими чувствами, оно облеклось в плотскую форму, и "Слово стало пло-тию и обитало с нами" (Ин. 1:14), одновременно пребывая в недре Отчем» [2, с. 135].
Путь ко Христу лежит также через три добродетели, которые соединяются с тремя силами души: разумной, желательной, яростной. Им соответствуют вид, добродетель, озарение, поскольку «ничего нельзя выразить иначе, как через отнесение к виду, ничему нельзя научить без посредства убеждающего озарения, побудить иначе, как через добродетель; и известно, что этого нельзя сделать, если вид, озарение, добродетель не связаны изнутри в душевном единстве» [2, с. 135]. Три добродетели здесь также связаны с Божественной Троицей, вместе они представляют неразрывное единство.
Отсюда Бонавентура делает вывод, что, отделившись от единого знания, науки возвращаются к богословию как к единственному источнику Истины, поэтому Истина всегда едина, как един и неделим божественный свет - все остальные знания-«светы» суть его модификации , имена.
Условием внутреннего преображения является христианская жизнь, поэтому образ человека-странника - это путь ученика Христова, последовавшего за своим Учителем. Примером такого «следования Христу» является святой Франциск Ассизский, именно его жизнь вдохновила Бонавентуру принять подвиг монашеской аскезы.
И наконец, последнее, на чем останавливается философ, это убеждение в том, что подлинное знание, равно как и божественный свет, открыто каждому - вопрос стоит лишь в принятии его или отвержении, то есть выбор стоит за самим человеком. В этом его мнение совпадает с мнением Ав-
