CC BY
97
УДК 111.12
О. О. Иванова
Метафизическая антропология на страницах журнала
«Вопросы философии и психологии»: размышления о душе
В статье исследовано метафизическое антропологическое направление, сложившееся в отечественной философии во второй половине XIX в. и представленное в журнале «Вопросы философии и психологии». Показывается, что исследование природы души человека оказывается в центре внимания психологов, философов и богословов и становится ключевой темой для журнала. На основе анализа статей журнала раскрываются основные традиции понимания души, обсуждаются концепции бессмертия души, показывается их значение.
The article presents a study of metaphysical anthropological trend in Russian philosophy of the second half of the 19th century and represented in the journal 'Problems of Philosophy and Psychology', the author arguing that the study of human soul was in the center of psychologists', philosophers' and theologians' interest thus becoming the central theme of the journal. Analyzing the published articles, the author discusses the importance of the main traditional ways of interpreting the concepts of the soul and its immortality.
Ключевые слова: философия, психология, метафизическая антропология, душа, бессмертие, С.Н. Трубецкой, Л.М. Лопатин.
Key words: philosophy, psychology, metaphysical anthropology, the soul, immortality, S.N. Trubetskoi, L.M. Lopatin.
Интерес к антропологической проблематике в той или иной степени всегда был характерен для отечественной философской традиции1, однако только к 30-м гг. XIX в. можно отнести формирование философской антропологии как особого направления философии. Складывалось это направление, прежде всего, в рамках университетской преподавательской практики и во многом было следствием развития психологии. Последняя читалась в университетах и в духе сенсуализма как опытная психология и по Канту, и как мистическая психология, основанная на признании существования ясновидящей души. Как отмечает А.А. Ермичев, философия Канта стала для русских философов своеобразной отправной точкой в их движении, с одной стороны, к сциентизму и позитивизму, а с другой - к метафизике [8].
© Иванова О., 2014
1 Например, см. [10, с.16]; [7, с. 4-5].
На базе позитивизма начинает формироваться модель объективистской сциентистской антропологии, редуцировавшей человека, прежде всего, к его материальным, телесным проявлениям. В рамках этой модели без объяснения оставалась духовная составляющая человеческого бытия. Напротив, утверждение ценности и подлинности духовного мира личности отстаивали русские метафизики и богословы, формируя в качестве альтернативы сциентистской антропологии метафизическое антропологическое направление. Ко второй половине XIX в. ключевым в спорах об этих антропологических направлениях становится понимание души человека: кто может предложить истинное ее знание - философия в лице метафизической антропологии или же экспериментальная наука и построенная на ее основе сциентистская антропология, предпочитающая говорить не о душе человека, а о его о психике?
Интеллектуальной площадкой для подобного рода дискуссий становится журнал «Вопросы философии и психологи», начавший выходить в Москве с 1889 г. Одна из целей нового философского журнала, издававшегося Московским психологическим обществом, состояла в привлечении внимания общественности к проблемам внутреннего опыта человека1. По мнению создателя и первого редактора журнала Н.Я. Грота, их решение возможно только в результате совместных усилий философов и психологов. Грот был уверен, что психология как специальная наука в одиночку не способна разрешить задачи уяснения смысла и законов жизни; для рассмотрения какой-либо проблемы внутреннего опыта необходимо учитывать выводы других специальных наук, однако объединить их способна именно философия [5, с. 8-9]. Такой же позиции придерживался М.М. Троицкий, основатель Московского психологического общества. В своей речи, произнесенной на первом публичном заседании Общества, он отметил, что психология для своего успешного развития нуждается в сотрудничестве со многими другими науками [17].
Несмотря на научный профессиональный статус журнала, избранная в качестве ключевой проблематика, по мнению редакции, должна была привлечь широкий круг участников дискуссий и думающих читателей. Учитывая это, журнал был объявлен своими создателями беспристрастным и открытым для всех философских направлений. Однако Грот понимал, что трудно не дать перевеса одному из них. В программной статье «О задачах журнала» он под-
1 Подробнее об основной проблематике, нашедшей отражение на страницах журнала «Вопросы философии и психологии», см. [19, с. 43-93].
черкивал, что «мы, русские, <...> склонны дать в своем мировоззрении перевес элементу религиозно-этическому» [5, с. 8]. По мнению Грота, великий русский писатель Ф.М. Достоевский является одним из самых точных и глубоких выразителей тех начал, которые должны лечь в основу философской мысли. Тема души, душевных исканий и терзаний, так точно выраженная в знаменитых словах Достоевского: «тут Дьявол с Богом борются, а поле битвы сердца людей», становится ключевой для нового журнала.
Полемика вокруг «души» продолжалась на страницах журнала на протяжении всего периода его существования, затрагивая широкий спектр вопросов: от историко-философского анализа концепций души и их классификации до исследования новейших учений психологов и философов. Однако за многообразием подходов и частных проблем можно увидеть стремление авторов ответить на два ключевых вопроса: что такое душа и бессмертна ли она? Из числа тех, кто отвечал на страницах журнала на эти вопросы в рамках метафизической антропологии, прежде всего стоит назвать Н.Я. Грота, Л.М. Лопатина, Вл. Соловьева, кн. С.Н. Трубецкого, Г.И. Челпанова.
Что есть душа?
Очевидно, что прежде чем дать дефиницию понятию «душа», необходимо было определиться с уже существующими теориями, рассматривающими соотношение души и тела. Наиболее развернутую и обоснованную классификацию таких теорий в журнале предложил его создатель Н.Я. Грот [3, с. 41-42]. По его мнению, взаимоотношение между психическими и физическими явлениями может пониматься в рамках одного из четырех вариантов:
• психические явления суть только продукты, произведения физических процессов. Это гипотеза материалистического монизма или, как его иногда называют, эпифеноменизма;
• физические явления, будучи представлениями нашего сознания или мысли, суть лишь порождения духовных сил. Это гипотеза спиритуалистического монизма, или панпсихизма;
• в физических и психических явлениях мы имеем дело с двумя совершенно разнородными порядками явлений. Это гипотеза дуализма;
• духовное и материальное суть два полноправных и одинаково ценных проявления одной реальной силы. Это гипотеза пантеистического монизма, или «спинозизма».
Во многом похожую классификацию представил в ряде статей, опубликованных в журнале, Л.М. Лопатин. В качестве основных он выделил три концепции - монизм, дуализм и психофизический дуализм. Монизм, с точки зрения Лопатина, означает признание внутренней однородности мира, утверждение единства его происхождения или единства начала (причины, источника, творческой силы) мировой действительности. Раскрывая в статье «Монизм и плюрализм» свое понимание монизма, Лопатин писал:
«История показывает, что в отдельных философских учениях монизм в первом смысле и монизм во втором смысле далеко не всегда совпадают между собой. Вообще везде, где только в новой Европе мы встречаемся с теистическими, деистическими или пантеистическими предпосылками, мы имеем учения, монистические во втором смысле слова, но такой монизм обыкновенно благополучно уживается с дуализмом в воззрениях на внутреннюю природу вещей» [13, с. 68-69].
Дуалистический взгляд на человеческое существо, по Лопатину, признает в нем два разных источника для душевных и телесных явлений. Дуализм в психологии полагает, что душа и тело, какова бы ни была их внутренняя природа и как бы ни были они тесно связаны, суть все-таки различные источники разных явлений. Они могут быть сходны по своей внутренней сущности, но имеют различное существование. Однако, по мнению Лопатина, определенная однородность в их внутреннем существе не только не отвергается антропологическим или психологическим дуализмом, она прямо им требуется [12, с. 741-743].
Теория параллелизма, или параллелистическая теория, выделяется рядом авторов, в том числе Гротом и Лопатиным. Согласно Гроту, эта теория, утверждающая независимость духовного и материального ряда явлений и в то же время их непременное и постоянное совпадение, несостоятельна, так как вопрос о действительном соотношении физического и духовного ею никак не раскрывается. В оценке параллелистической теории с Гротом соглашается Л.М. Лопатин, подчеркивавший, что, когда мы в рамках этой теории говорим о явлениях психической и физической природы, «мы имеем два замкнутых в себе никогда друг друга не задевающих и друг в друга не переходящих бесконечных круга явлений» [14, с. 358].
Разработка классификаций уже существующих теорий позволяла философам лучше понять и оценить собственные концепции души и душевной жизни. Наиболее востребованным в среде философов-метафизиков оказался спиритуализм, утверждавший душу как бытие субстанциональное. Лопатин в статье «Понятие о душе» пи-
сал: «мы никогда не сознаем и не можем сознавать одних явлений; постоянным и единственным предметом нашего внутреннего опыта оказывается субстанциональное тожество нашего сознания в его различных выражениях» [15, с. 284]. В отличие от феноменального, постоянно изменяющегося, возникающего и исчезающего бытия, бытие субстанциональное характеризуется постоянством и выполняет функцию своеобразного «накопителя», что, в свою очередь, определяет и другие характеристики души - творческую и телеоло-гичную, т. е. ценностно ориентированную. По мнению большинства мыслителей этого направления, душевная жизнь (душа) должна определяться как «сверхвременная» и «сверхпространственная». Так, например, Грот годом ранее Лопатина в статье «О времени» писал: «духовные акты сверхпространственны и сверхвременны. Качество идей и душевных актов не сводимо ни на какое количество, т. е. меру протяжения или долготы...» [4, с. 387]. При этом своеобразной гарантией сверхвременности нашего духовного бытия выступает особенность нашего сознания, которая признает за наше духовное «есть» и то, что уже было и больше не будет. Талантливым защитником спиритуалистической теории, и это подчеркивал, в частности, Лопатин, на страницах журнала выступил Вл. Соловьев. В статье «Достоверность разума», анализируя процессы памяти и воспоминания, он особенно подчеркнул сверхвременность как характеристику сознания: «логическое мышление прежде всего обусловлено реакцией против времени со стороны чего-то сверхвременного, действующего в воспоминании» [16, с. 399]. Возникновение и исчезновение психологических фактов, по Соловьеву, обусловлено не только воздействием на нас материальных условий, но и «сохранением» в памяти уже прошедших психологических фактов.
Однако согласие относительно базовых метафизических принципов не означало отсутствия существенных разногласий. В этом отношении показательна полемика между Вл. Соловьевым и Л. Лопатиным о природе души. Субстанциональное бытие, по Соловьеву, трансцендентно, и категория индивидуальной души не имеет никакого смысла. Он пишет:
«.непосредственное сознание не заключает в себе ничего кроме его наличности, каковы единичные ощущения, представления, аффекты, влечения и т. д., - но также существуют и такие психические состояния, которые говорят в сознании не только за себя, но и за всевозможные другие факты, в наличности не существующие, а лишь обозначенные в своем общем свойстве» [16, с. 391].
Для Лопатина как сторонника спиритуалистического персонализма, напротив, субстанциональный носитель внутренний жизни существует не где-то во вне, а в её реальном субъекте, т. е. в нас самих1. Если обратиться к приведенной выше классификации Грота, различие взглядов на душу Соловьева и Лопатина - это различие двух метафизических установок, а именно пантеистического монизма Вл. Соловьева и спиритуалистического монизма Лопатина .
Сциентистское направление философской антропологии, несмотря на то, что оно не становится ведущим для журнала, тоже находит свое отражение на его страницах. В частности, основоположник дифференциальной психологии в России, ученик В.М. Бехтерева, А.Ф. Лазурский в опубликованных в журнале работах «О взаимной связи душевных свойств и способах ее изучения» и «Душевные способности как основные биологические функции» убеждал читателей, что изучать психику, психические факты можно, не прибегая к метафизическим рассуждениям, только с помощью экспериментального метода; в противоположном случае, по его мнению, психология обретет статус науки отвлеченной и мало приложимой к жизни. При таком подходе предметом изучения становилась лишь материальная, телесная сторона человеческого существования, духовная же жизнь человека оказывалась вне поля зрения ученых.
Однако не все естествоиспытатели поддались антиметафизическому соблазну позитивизма. В частности, В.И. Вернадский писал в своей статье «О научном мировоззрении»:
«Никогда не наблюдали мы до сих пор в истории человечества науки без философии, и, изучая историю научного мышления, мы видим, что философские концепции и философские идеи входят как необходимый, всепроникающий элемент во все время ее существования» [1, с. 1432].
И далее:
«Необходимо обратить внимание еще на обратный процесс, проходящий через всю духовную историю человечества. Рост науки неизбежно вызывает в свою очередь необычайное расширение границ философского и религиозного сознания человеческого духа» [1, с. 1437].
Обращение к проблеме души, стремление понять специфику ее существования, безусловно, требовали целостного подхода, един-
1 Обоснование спиритуалистического персонализма см., например, в статье Л.М. Лопатина [11].
2 Подробнее о полемике двух философов см. [9].
ства научного и философского опыта. По мнению Н.Я. Грота, только такие исследования позволят найти ответ на один из самых значимых вопросов жизни: бессмертна ли душа?
Бессмертна ли душа?
Николай Яковлевич Грот был не только вдохновителем и руководителем журнала «Вопросы философии и психологии», но и центральной фигурой, инициировавшей дискуссии о бессмертии души, то и дело возобновлявшихся среди философов и психологов на его страницах. С.Н. Трубецкой вспоминал такие слова Грота: «Когда меня не будет, если захотите почтить мою память, назначьте премию моего имени за философскую работу о бессмертии!» [18, с. 1195]. Сам Грот в опубликованной в журнале статье «Понятия души и психической энергии в психологии» предпринимал попытку обоснования бессмертия души. Его аргументация была связана с учением об энергетизме и заключалась в том, что психическая энергия, как и все другие энергии, подчиняется мировому закону сохранения энергии. «Весьма вероятно и возможно, что со временем именно на почве закона сохранения энергии будет оправдан постулат сохранения известной части энергии сознания, т. е. этический постулат личного бессмертия» [6, с. 809].
Как продолжение начатой Гротом работы понимает свое исследование «Вера в бессмертие» С.Н. Трубецкой. Его объемный труд публикуется в четырех номерах журнала на протяжении 1902-1904 гг., философ посвящает труд Гроту, подчеркивая преемственность. Прежде всего, Трубецкой обращается к истории вопроса, рассматривая основания веры в бессмертие, которые принимались человечеством в различные эпохи. Трубецкой убедительно показывает, что основанием веры в бессмертие никогда не служили ни эмпирические факты (сновидения, явления призраков), ни отвлеченные рассуждения умозрительной психологии. Философ уверен, что совокупность онтологических отношений, какой является наша душевная жизнь, не познается из чувственного опыта или отвлеченных понятий. По его мнению, душевная жизнь не может быть для нас предметом объективного знания. Однако, считает Трубецкой, это не является основанием для отрицания ее существования, а лишь указывает на её трансцендентную скрытость и глубину [18].
«В области теоретической философии бессмертие и само существование индивидуальной души является верованием, причем при ближайшем рассмотрении и то, и другое верование тесно связаны между собой и имеют один и тот же источник» [18. № 75, с. 549].
Таким источником, по мнению С.Н. Трубецкого, служит наша вера в личность или откровение человеческой личности, переживаемое в нашем нравственном опыте, самосознании и общении с другими. Таким образом, в отличие от Грота Трубецкий обосновывал бессмертие души наличием веры, главной функцией которой выступало обнаружение субстанционального бытия, бытия высших духовных существ.
Обосновывая субстанциональную природу души, представители метафизической антропологии были согласны в главном, выделяя «сверхвременность» как сущностную характеристику душевной жизни: не подчиненность времени, сохранение всего субстанционального и есть бессмертие. Однако на вопрос о возможности индивидуального бессмертия они отвечали по-разному. Предметом специального анализа этот вопрос стал в статье «Вопрос о бессмертии души» профессора богословия С.С. Глаголева, раскрывшего особенности пантеизма, согласно которому индивидуальное бессмертие невозможно, душа отдельного человека бессмертна лишь в той степени, в которой она выступает частью бессмертного целого. От этого учения, по мнению Глаголева, отличается теория психического индивидуализма, рассматривающая душу как отдельную субстанциональную единицу и допускающая бессмертие индивидуальной души.
Последовательным сторонником индивидуального бессмертия души на страницах журнала выступил Л.М. Лопатин. В целом ряде статей, таких как «Вопрос о реальном единстве сознания», «К вопросу о бессознательной душевной жизни», «Понятие о душе по данным внутреннего опыта» и др., он останавливается на вопросе о личном и безличном бессмертии. Лопатин приходит к выводу, что ни умозрение, ни показания опыта или выводы эмпирических наук не дают действительных оснований для отрицания бессмертия. Возражение, исходящее из эмпирических соображений об отсутствии достоверных свидетельств об общении душ умерших с живущими, отводится указанием на непрямое восприятие чужой душевной жизни и ограниченность нашей чувственной восприимчивости. Человек в рационально-теистической концепции Лопатина представляет собой сотворенный конечный дух, «монаду», один из центров духовных сил, обладающих свободной творческой мощью, личным бессмертием. Человек как дух по мнению Лопатина, открыт абсолютному духовному началу и находится с другими духовными существами в отношении сотрудничества по реализации полноты бытия и мировой гармонии. Поэтому, по его мнению, категорическое
противопоставление безличного бессмертия личному не является правильным. Согласно концепциям В.С. Соловьева, С.Н. Трубецкого, Н.О. Лосского, изложенным в ряде статей философов, опубликованных в журнале, индивидуальное «я» после смерти не уничтожается, внутреннее содержание его жизни расширяется и совпадает с божественной жизнью, а само оно сливается с Богом. С точки зрения Лопатина, это видоизмененное учение о личном бессмертии, не отрицающее последнего, а лишь своеобразно его понимающее.
Несмотря на разногласия по частным проблемам, все представители метафизической антропологии были уверены, что отрицание бессмертия лишает человеческую жизнь смыла. Эту мысль прямо сформулировал С.С. Глаголев в статье «Вопрос о бессмертии души»: «сказать человеку, что все бытие его ограничивается земным существованием, значит отнять смысл у этого существования» [2, с. 147]. По мнению Глаголева, как только мы признаем смерть в качестве последней точки нашего существования, задача, которую мы признаем по отношению к нашей жизни, приобретает форму извлечения наслаждения, а этот путь в свою очередь неизбежно ведет к разочарованию. Таким образом, подчеркивает автор статьи, человек оказывается на распутье: первая дорога «веры в бессмертие» приводит его к утверждению жизни; вторая дорога «отрицания бессмертия» ведет к отрицанию и жизни. Как богослов Глаголев уверен, что «если научная психология говорит нам, что душа может быть бессмертною, то рациональная теология приводит нас к заключению, что душа должна быть бессмертною» [2, с. 147].
Как показывает анализ взглядов представителей метафизической антропологии, понимание природы души оказывается определяющим в постановке вопросов о смысле жизни и назначении человека. Именно эти вопросы в конце XIX - начале ХХ в. стали центральными для всей отечественной мысли, во многом определяя ее дальнейшее развитие.
Список литературы
1. Вернадский В.И. О научном мировоззрении // Вопр. философии и психологии. - 1902. - № 65. - С. 1409-1465.
2. Глаголев С.С. Вопрос о бессмертии души // Вопр. философии и психологии. - 1893. - № 19. - С. 145-163; № 20. - С. 233-258.
3. Грот Н.Я. К вопросу о значении идеи параллелизма в психологии // Вопр. философии и психологии. - 1894. - № 21. - С. 41-42.
4. Грот Н.Я. О времени // Вопр. философии и психологии. - 1894. - № 24. - С. 381-417.
5. Грот Н.Я. О задачах журнала // Вопр. философии и психологии. - 1889.
- № 1. - С. 5-20.
6. Грот Н.Я. Понятия души и психической энергии в психологии // Вопр. философии и психологии. - 1897. - № 39. - С. 801-811.
7. Евлампиев И.И. История русской философии. - 2-е изд., испр. и доп. -СПб.: Издательство РХГА, 2014. - С. 4-5.
8. Ермичев А.А. Основные мотивы русской философии конца XIX -начала XX в. / Русская философия: Конец XX - начало XX века: Антология: учеб. пособие. - СПб., 1993.
9. Ермишин О.Т. Л.М. Лопатин против В.С. Соловьева (история одного спора) // История философии. - 1999. - № 4. - М.: ИФ РАН.
10. Зеньковский В.В. История русской философии: в 2 т. Т. 1. Ч. 1. - Л.,
1991.
11. Лопатин Л.М. Вопрос о реальном единстве сознания // Вопр. философии и психологии. - 1899. - № 49. - С. 600-623; № 50. - С. 861-880.
12. Лопатин Л.М. К вопросу о бессознательной душевной жизни // Вопр. философии и психологии. - 1900. - № 54. - С. 741-754.
13. Лопатин Л.М. Монизм и плюрализм // Вопр. философии и психологии. - 1913. - № 116. - С. 68-92.
14. Лопатин Л.М. Параллелистическая теория душевной жизни // Вопр. философии и психологии. - 1895. - № 28. - С. 358-389.
15. Лопатин Л.М. Понятие о душе // Вопр. философии и психологии. -1896. - № 32. - С. 264-298.
16. Соловьев В. Достоверность разума // Вопр. философии и психологии.
- 1898. - № 43. - С. 385-405.
17. Троицкий М.М. Современное учение о задачах и методах психологии. (Речь на первом публичном заседании психологического общества 14 марта 1885 г.) // Троицкий М.М. Учебник логики. Кн.3. Вып.1. - М., 1888. - С. 115-146.
18. Трубецкой С.Н. Вера в бессмертие // Вопр. философии и психологии.
- 1902. - № 63. - С. 1195-1220; 1903. - № 70. - С. 497-515; 1904. - № 71. -С. 62-83; № 75. - С. 539-561.
19. Шляпугина Р.Я. Проблемы русской философии на страницах журнала «Вопросы философии и психологии»: дис. ... канд. филос. наук: 09.00.03: Екатеринбург, 2000. - 154 с.
