CC BY
82
МЕСТО ВЫБОРОВ В СИСТЕМЕ ВЛАСТИ ТУРКМЕНИСТАНА
Аждар КУРТОВ
президент Московского центра изучения публичного права (Москва, РФ)
П р о л о г
Страны Центральной Азии так и не смогли перейти к пониманию избирательных кампаний как важнейшего и непреложного элемента демократического правления. Большая часть властной элиты стран региона по-прежнему использует выборы сугубо утилитарно: в качестве декоративного элемента своих авторитарных политических режимов. Основной вопрос, ради чего собственно и проводят выборы во всем мире: кто будет от имени народа вершить власть — решается от-
нюдь не на избирательных участках, а в тиши властных кабинетов, к тому же задолго до дня голосования. Населению лишь предлагают регулярно поучаствовать в красочном действе — своего рода спектакле с бюллетенями и избирательными урнами.
Конечно, как и в любом спектакле, огромную роль здесь играет режиссура и профессионализм актеров. Роль последних исполняют главным образом политические партии и конкретные публичные поли-
тики. Например, в Казахстане по ряду причин профессионализм акторов, задействованных в таких постановках, существенно выше, чем у их собратьев по профессии в Таджикистане или Узбекистане. Потому и выборы в Казахстане выглядят более пристойно.
Впрочем, в отлаженной властями партитуре время от времени случаются серьезные сбои, что и произошло, например, весной 2005 года в Кыргызстане. Тогда «либретто», специально написанное для парламентских выборов командой Аскара Акаева, пришлось отправить в мусорную
корзину, так как даже послушному кыргызскому зрителю надоел фарс, разыгрываемый в очередной раз, и он решился на прежде невиданное: взобрался на сцену и круто изменил ход спектакля. И все же этот экспромт — редкое исключение. В основном выборы в странах региона по большому счету (т.е. в своих принципиальных аспектах) следуют по накатанному пути, проложенному еще коммунистами в эпоху СССР. Поменялись лишь декорации, актеры, но сохранилась главная идея сюжета: не выборы определяют власть, а власть определяет выборы.
Туркменский феномен
Нам уже приходилось анализировать эту проблему1. Тогда мы по определенным причинам вывели за скобки ситуацию в Туркменистане. Однако он, во-первых, неотъемлемая часть Центральной Азии, во-вторых, одно из самых малоизвестных (в научном аспекте) ее государств. Поэтому на сей раз объектом нашего исследования станет именно Туркменистан. В плане оценки феномена выборов он стоит в том же ряду, что и другие республики региона, так как парламенты и соответствующие избирательные кампании не играют существенной роли в их политической жизни, поскольку основная власть принадлежит преимущественно (или безраздельно) президентам. Однако в то же время, Туркменистан, вне всякого сомнения, редкое исключение даже из политической практики стран постсоветской Центральной Азии (впрочем, как и всех государств бывшего Советского Союза). По нашему мнению, политический режим этой республики уникален, он не похож на авторитарные режимы Казахстана, Узбекистана и Таджикистана, не говоря уже о мягкой полуавторитарной власти постакаевского Кыргызстана.
Не претендуя на однозначность применяемых дефиниций, а исходя из общепринятых категорий западной политологии, по нашему мнению, режим современного Туркменистана можно отнести к тоталитарным. Правда, при этом необходимо сделать ряд принципиальных оговорок: речь идет не о копии классических вариантов западноевропейских тоталитарных режимов (итальянском — периода Муссолини, германском — периода Гитлера или испанском — периода Франко), даже не о советском коммунистическом тоталитаризме. Современный тоталитаризм Туркменистана вбирает в себя элементы как архаичных деспотических режимов Востока, так и новых авторитарных режимов аграрно-индустриальных государств современного мира. Это особый феномен, сплав разных элементов, но сердцевиной его выступает именно тоталитарное начало. (Мы лишь пытаемся констатировать факт, не прибегая к моральным оценкам — «плохо» это или «хорошо».)
В отличие от своих «собратьев», упоминавшихся выше, туркменский тоталитаризм сформировался не в результате гражданских войн или ожесточенных внутренних конфликтов — фактически государственных переворотов, что в свое время происходило в Италии, Г ермании, Испании или в Советском Союзе. В принципе для этого тоталитариз-
1 См.: Куртов А.А. Особенности президентских выборов в Центральной Азии // Центральная Азия и Кавказ, 2002, № 6 (24).
ма не характерно и пролитие большой крови своих политических оппонентов в ходе репрессий. Несмотря на все упреки туркменской оппозиции в изгнании, столь массовых силовых эксцессов в стране все-таки не было. Факты силовых, в том числе и явно бесчеловечных акций по отношению к противникам режима туркменского президента, конечно же, имели и имеют место. Разумеется, для научной оценки этого явления важен масштаб репрессий, их интенсивность и другие характеристики (качественные и количественные). Но здесь необходимо обратить внимание на другое: власть в республике опирается на угрозу применения насилия.
Туркменский тоталитаризм относительно плавно возник в результате трансформации позднего варианта советского тоталитарного строя. Это политический режим власти одного лица — президента республики Сапармурата Ниязова. Другие политические режимы, возникшие в странах Центральной Азии, не сумели достичь той степени всевластия и самодовлеющей воли главы государства, которая легко обнаруживается при ознакомлении с ситуацией в Туркменистане.
В западноевропейских вариантах тоталитаризма явно бросается в глаза то, что они появились на стадии индустриального общества. Элементы высокой организованности и управляемости в бизнесе вкупе с налаженной связью его с государственным аппаратом усиливали возможности контроля власти над обществом. Однако Туркменистан не относится к индустриальным обществам. Даже частное предпринимательство в республике не получило массового распространения. Поэтому здесь также речь идет об особом феномене — симбиозе тоталитаризма и деспотизма.
То, что в государстве создана однопартийная система с единственной Демократической партией Туркменистана (ДПТ), внешне выглядит ярким свидетельством тоталитарности режима. Ведь ее нельзя назвать политической организацией в истинном смысле этого понятия. В реальной политике она фактически не играет никакой роли, а лишь выполняет функцию одной из декораций, призванных «облагородить» систему власти Тур-кменбаши. С тоталитаризмом этот режим роднит, прежде всего, всеобъемлющий контроль власти над обществом и личностью, посредством которого в республике пытаются создать систему подчиненности всех и каждого заявленным президентом страны С. Ниязовым ценностям и коллективным задачам развития. Тоталитарна сама безальтернативно внедренная идеология, навязывание обществу единственной системы взглядов, сформулированной в произведениях нынешнего главы государства, в частности в его книге «Рухнама». Именно здесь туркменский тоталитаризм в буквальном смысле проявляет себя, поскольку позднелатинский термин «tot.alitas» означает полноту и целостность.
Если мы уберем характерный в таких случаях популистский и демагогический флер, то легко обнаружим, что идеология в Туркменистане — комплекс идей, обосновывающих и легитимирующих право С. Ниязова на реализацию избранной им политики. Эта идеология тоталитарна и потому, что претендует на истину в последней инстанции. Именно в такой форме ее и навязывают населению в качестве обязательной.
Хронология возвеличивания
Приведенный выше экскурс принципиально важен, поскольку позволяет правильно понять и оценить истинное место выборов в системе власти страны. Избирательные кампании лишь тогда выполняют свое предназначение в качестве инструмента демократии, когда само общество функционирует в системе экономического, политического и идеологического плюрализма. А он, в отличие от тоталитаризма, предусматривает признание множественности конкретных видов бытия, в том числе множественности партий, пуб-
личных лидеров, идей и взглядов, средств массовой информации, сценариев путей развития общества (и их оценок).
Отказ от плюрализма — фактическое сужение различных вариантов поведения людей, а значит, и ограничение возможности политического выбора до одного, единственно дозволенного властью. Применительно к выборам это означает ситуацию, когда избирателей принудительно (хотя и разными средствами) заставляют идти по узкому коридору к заранее выбранной не ими, а кем-то другим цели. Электорат фактически толкают голосовать за уже определенные властью кандидатуры. И здесь речь может идти лишь о степени цинизма и готовности власти принудительными методами пресечь любые попытки граждан поступать как-то иначе, вне предписываемых им сверху установок.
Фактически в странах Центральной Азии создан такой «коридор выборов», но в каждой республике свой. В Казахстане он более светлый и широкий, власти позволяют участвовать в выборах многим (но не всем) оппозиционным политическим структурам. Однако при этом руководители государства делают все возможное, чтобы избиратели не отклонялись от обозначенного курса. В Таджикистане коридор значительно уже, а отсев оппозиции от выборов — строже2. В Узбекистане оппозиция от выборов вообще отстранена. Повторяю, при этом важны не столько сами методы принудительной «селекции» электорального поля, сколько нежелание признать главный постулат: народу предоставлено право избирать свою власть, свободе его выбора никто не должен чинить препятствия.
Туркменистан в этом отношении — самый показательный пример. Из пяти государств Центральной Азии он лидирует в весьма примечательном достижении: его президент Сапармурат Ниязов дольше всех своих «коллег по цеху» руководит республикой. Нынешние президенты Кыргызстана (Бакиев) и Таджикистана (Рахмонов) возглавили их в разное время, но уже после обретения независимости. В Узбекистане (Каримов) и в Казахстане (Назарбаев) получили президентские полномочия еще в 1990 году (Каримов — в марте, Назарбаев — в апреле), то есть в период существования Советского Союза.
Ниязов стал президентом в том же 1990 году. Но мы не должны забывать, что до этого он дольше всех вышеназванных персон занимал пост первого секретаря ЦК компартии союзной республики. Назарбаев стал первым лицом в Казахстане в июне 1989 года, после его избрания первым секретарем ЦК компартии республики, когда он сменил на этом посту Колбина — ставленника М. Г орбачева. Каримов занял аналогичную должность в Узбекистане практически в одно время с Назарбаевым, к тому же при схожих обстоятельствах. Он сменил на этом посту Нишанова, перешедшего по инициативе Горбачева на работу в Москву (председателем Совета Национальностей союзного парламента). Ниязов же сменил своего предшественника Гапурова на посту первого секретаря Компартии республики еще в декабре 1985 года.
С нашей точки зрения, это имеет существенное значение. Во-первых, в определенном смысле (главным образом политическом, а не строго юридическом) именно с этой даты Ниязов руководит республикой, поскольку вряд ли можно поставить под сомнение, что в СССР правила высшая партийная номенклатура. Но здесь надлежит сделать одну оговорку — все-таки власть республиканских первых секретарей ограничивало Политбюро ЦК КПСС.
Во-вторых, в так называемый «период перестройки» в СССР произошли существенные изменения в общественно-политической жизни. В Туркменистане эти перемены ощу-
2 Примером сказанного могут служить парламентские выборы 27 февраля 2005 года. В Таджикистане официально существовало шесть зарегистрированных политических партий. В отличие от Казахстана власти Таджикистана не стали искусственно создавать политические структуры мнимой оппозиции. Значительная ее часть действует легально. Конечно, есть оппозиционные организации, отдельные политики и журналисты, которым власти не позволяют открыто действовать в республике, поэтому они работают в подполье или в эмиграции.
щались гораздо меньше, чем в соседних республиках, и не в последнюю очередь потому, что Ниязов, получивший власть в эпоху советского тоталитаризма, фактически продолжил его традиции, не допуская других вариантов развития. На первых порах он лишь следовал известной позднесоветской практике — формально выполнять общие установки Политбюро ЦК КПСС, ничего не меняя по существу. Так в республике был учрежден пост президента, а первые выборы главы государства, всеобщие и безальтернативные, состоялись 27 октября 1990 года. В голосовании участвовали 1 746 375 чел., из них 1 716 278 (98,3%) отдали предпочтение С. Ниязову.
После обретения независимости и утверждения Конституции суверенного Туркменистана (18 мая 1992 г.) С. Ниязов, стремясь показать, что его легитимность отныне основана на правовых актах, не связанных с СССР, демонстративно организует новые президентские выборы. Они также были безальтернативными, что раскрывает суть его подхода к избирательным кампаниям. Для верховной туркменской власти выборы — отнюдь не механизм демократии, а красивый, современный, но все же декоративный атрибут системы правления одного человека. Выборы не должны менять главу государства, в Туркменистане у них иное предназначение: они как бы еще один драгоценный камень, украшающий венец власти. Понятно, что при таком подходе их результат был запрограммирован заранее: на выборах 21 июня 1992 года С. Ниязов получил еще больше голосов, чем 27 октября 1990-го — 99,5%.
Кстати, в отличие от президента парламент в стране избран значительно позднее утверждения Конституции — в декабре 1994 года. Только тогда его уже называли не Верховным Советом, в который в свое время входили 175 депутатов, а Меджлисом. Он стал весьма компактным, в нем было всего 50 «народных избранников». Впрочем, и эти выборы, как и предыдущие, проходили на безальтернативной основе. Ведь в стране есть только одна политическая организация — Демократическая партия Туркменистана, трансформированная из бывшей Компартии республики. Но даже в сравнении с КПСС она — шаг назад, поскольку ни в коей мере не может претендовать на ту роль, которую в политической жизни Советского Союза играла КПСС. ДПТ — не стержень, а малозначимая деталь системы власти. Не случайно даже в ее Уставе зафиксирована лояльность курсу Ниязова. В первом же абзаце этого документа записано: «Демократическая партия Туркменистана (ДПТ) является политической организацией, которая под руководством Са-пармурата Атаевича Ниязова (Сапармурата Туркменбаши) ставит своей целью на стыке XX и XXI веков, второго и третьего тысячелетий укрепление независимости, постоянного позитивного нейтралитета Туркменистана, построение демократического, правового, светского государства, общества справедливости. В эпоху Туркменбаши она строит свою работу под девизом: «Политика Президента Туркменистана Великого Сапармурата Тур-кменбаши — курс Демократической партии Туркменистана»3.
Однако парламент не интересовал Ниязова как орган власти, президент даже не помышлял делить с ним (да и с кем-либо другим) руководство страной. И не потому что депутаты могли составить оппозицию президентским начинаниям. Это в Казахстане, Таджикистане и Кыргызстане в первой половине 1990-х годов парламент еще пытался бороться с президентским самовластием. Туркменистан пошел иным путем.
По нашему мнению, С. Ниязов уже тогда претендовал на то, чтобы его президентский пост окружающие рассматривали не так, как оценивают это «кресло» согласно традиционной политико-правовой доктрине. Ведь, по сути, президент — наемный работник, которому общество поручает выполнять строго определенные функции. Однако Ниязову хотелось иного. Общество должно было уверовать, что у Туркменистана появился
3 Устав Демократической партии Туркменистана. В редакции, принятой на ее съезде 19 декабря 1998 года. Ашхабад, 1999.
единственный шанс, ниспосланный ему свыше, и нынешний президент не наемный работник, а уникальный и безмерно талантливый вождь нации. Следовательно, президентские выборы нужны не для отбора наилучшего кандидата (из многих), а как очередное выражение благодарности и подчинения уже определенному лидеру. Поэтому вскоре в республике проявилась тенденция закрепить за ним пост президента на длительный период, сам же Ниязов старался представить дело так, что эта тенденция — выражение подлинной воли всего населения республики, а он лишь вынужден следовать ей. Предложение о продлении своего президентского мандата еще на пять лет путем голосования в парламенте глава государства демонстративно отверг, как не совсем демократичное. Тоталитарная модель власти настоятельно требовала всеобщего одобрения, поэтому и прибегли к рефе-рендуму4. Напомним, что в 1930-х годах безраздельная власть Гитлера в Германии также была оформлена на основе референдума о слиянии постов президента, рейхканцлера и фюрера нации.
Во всенародном голосовании по вопросу о продлении президентских полномочий Ниязова (15 января 1994 г.) участвовали 99,9% имеющих на то право граждан республики. Из них 99,99% согласились с тем, что нет необходимости проводить президентские выборы в 1997 году. (Только 212 чел. высказались против такой идеи.) Полномочия Ниязова были продлены до 2002 года. Этот референдум можно считать рубежом в развитии политической системы страны, поскольку он четко обозначил генеральное направление — идентифицировать президентскую власть с одной конкретной личностью.
Решив эту проблему, Ниязов мог спокойно экспериментировать и в других сферах. Так, в 1999 году выборы в Меджлис республики впервые были альтернативными: в бюллетени включили более одной фамилии кандидатов в депутаты. Правда, тогда это не нарушило привычный ритуал: голосование завершилось на первом туре. В декабре того же года, опять задолго до даты президентских выборов, постановлением Халк Маслахаты5 «О полномочиях первого Президента Туркменистана Сапармурата Туркменбаши» С. Ниязов получил «исключительное право осуществлять полномочия главы государства без ограничения срока» (пункт 1-й постановляющей части).
Парламентские выборы 2004—2005 годов
В законодательстве республики о выборах депутатов парламента в принципе нет вопиющих отступлений от избирательных стандартов, принятых в других странах мира. Наряду с Конституцией к таким актам относятся закон «О выборах депутатов Меджлиса Туркменистана», утвержденный еще в первой половине 1990-х годов, и закон «О гарантиях избирательных прав граждан Туркменистана» (1999 г.). С формально-правовой точки зрения нормы первого из них, как правило, прописаны относительно четко, однако второй явно нацелен на откровенную пропаганду: в нем только нескольких статей, весь текст умещается на двух страничках, а нормы фактически ничего конкретного не содержат, лишь дают общие ссылки на «законодательство Туркменистана».
4 В отличие от Казахстана и Узбекистана в Туркменистане референдум проводили задолго до окончания очередного срока полномочий действующего президента. Это еще раз говорит о том, что Ниязов не столько боялся своего смещения, сколько стремился придать картинный блеск тоталитарной системе власти.
5 Халк Маслахаты — уникальный в мировой практике «высший представительный орган законодательной власти Туркменистана».
Согласно этому закону кандидатов в депутаты могут выдвигать общественные организации и собрания избирателей6, а самим кандидатам предоставлена возможность вести предвыборную агитацию и т.д. Но при этом необходимо помнить, что избирательная кампания проходит в обществе, где глава государства установил жесткие границы дозволенного поведения, за которые никто не вправе выходить. Поэтому, пожелай кто-либо создать новую политическую партию, да еще чтобы она выдвигала в парламент своих кандидатов, эта затея потерпела бы крах, хотя формально такая ситуация предусмотрена.
Конечно, туркменское законодательство о выборах можно раскритиковать и с формально-правовой позиции. Например, то, как создается и из кого состоит Центральная комиссия по проведению выборов и референдумов республики. Этот орган формируется решением Халк Маслахаты — структурой, природа которой, в свою очередь, явно расходится с теорией разделения властей в государстве. ЦИК, как и Халк Маслахаты, состоит из функционеров. Для характеристики законодательства о выборах можно отметить зафиксированный в нем достаточно небольшой по продолжительности срок, от начала выдвижения кандидатов в депутаты до дня голосования7. То есть сама избирательная кампания оказывается слишком короткой, для того чтобы действительно организовать борьбу разных избирательных платформ. Но ведь в стране никто серьезно и не помышляет о том, чтобы такая борьба действительно имела бы место. Наряду с этим для депутатов Меджлиса предусмотрены достаточно высокий возрастной ценз — 25 лет, 10-летний барьер оседлости (проживание в республике до выдвижения кандидатом в депутаты), а также создан институт поражения в политических правах, напоминающий практику сталинского периода СССР, отмененную во времена Хрущева. Другими словами, закон запрещает выдвигать кандидатами граждан, привлекавшихся к уголовной ответственности, если со дня их освобождения прошло меньше пяти лет. Такие люди считаются неблагонадежными и еще не искупившими своей вины перед обществом.
Один из новых аспектов, связанных с парламентскими выборами, — расширение круга наблюдателей, что, однако, не повлияло на устоявшиеся подходы. Если ранее наблюдателями могли стать только представители одиозного Национального института демократии и прав человека при президенте Туркменистана, то в рассматриваемых нами выборах власть допустила и участие 200 наблюдателей — представителей лояльных общественных структур республики: Демократической партии, Национального центра профсоюзов, Союза женщин имени матери президента Ниязова, Молодежной организации имени Махтумкули. Все эти наблюдатели зафиксировали высокий организационный уровень выборов и полное их соответствие действующему законодательству8.
В отношении упомянутого Национального института демократии и прав человека следует отметить весьма примечательный факт (один из многих). От имени этого института в официальной прессе был опубликован пропагандистский материал «Избирательное законодательство Туркменистана и международное право»9, доказывавший, что выборы в республике проходят на самом высшем уровне, даже более того. Так, его авторы утверждали: «Туркменистан — одна из немногих, если не единственная страна в мире, публикующая в центральной, а не только в местной печати программы всех кандидатов, участвующих в выборах». Расчет при этом, скорее всего, был сделан на то, что рядовой гражданин должен поверить публикации на слово.
6 Судя по сообщениям туркменских СМИ, на собраниях по выдвижению кандидатов в депутаты их кандидатуры всегда поддерживали единогласно (см., например, Нейтральный Туркменистан, 17 ноября 2004).
7 Реально выдвижение кандидатов началось 4 ноября, завершилось 18 ноября. Регистрация кандидатов в ЦИКе закончилась 24 ноября, выборы (первый тур) состоялись 19 декабря.
8 См.: Нейтральный Туркменистан, 8 января 2005.
9 См.: Нейтральный Туркменистан, 16 декабря 2004.
Что касается публиковавшихся в центральных СМИ программ кандидатов в депутаты, то их лишь с огромной натяжкой можно назвать программами. Они мало отличались от обычных материалов, ежедневно заполняющих полосы национальной прессы. Чтобы читатель мог получить представление о них, приведем один, произвольно выбранный нами из того же номера газеты, где содержалось столь хвастливое заявление института. Итак, текст кандидата10 по округу № 34 Лебапского велаята11:
«Прежде всего, хотел бы выразить свою сердечную благодарность трудящимся Са-ятского этрапа12 и землякам, а также партийным, профсоюзным, молодежным, женским, ветеранским и другим организациям, выдвинувшим меня кандидатом в депутаты Меджлиса Туркменистана. Запросы избирателей, их пожелания и интересы для меня станут главным фактором для приложения сил, знаний и опыта в случае избрания в наш народный парламент. В качестве депутата я обещаю неустанно поддерживать и активно участвовать в проведении политики Президента Туркменистана Сапармурата Туркменбаши во имя экономического, социального, политического и культурного процветания нашего государства, улучшения благосостояния народа, отражать и защищать интересы и чаяния сограждан.
Принятая на XIV заседании Халк Маслахаты Национальная программа «Стратегия экономического, политического и культурного развития Туркменистана на период до 2020 года» станет главным документом, выполнение которого я считаю своей важнейшей обязанностью. Законами, имеющими историческое значение, являются и Кодексы Туркменистана «О земле», «О воде» и «Налоговый кодекс», принятый на XV Халк Маслахаты. Уверен, эти решения, создание к ним пакета нормативных актов станут главной задачей всех депутатов Меджлиса нового созыва.
Туркменское государство под мудрым руководством Президента Сапармурата Турк-менбаши за 13 лет независимости достигло высоких рубежей во всех сферах развития и встало в ряды экономически развитых стран мира. Используя благородные традиции и обычаи наших предков, неустанно подчеркивая, что человек является высшей ценностью общества и государства, Великий Сердар13 постоянно проявляет заботу о благосостоянии и надежной охране прав человека.
Уровень гарантированных социальных благ напрямую связан с экономикой государства, развитием рыночных отношений. Поэтому обязуюсь принимать активное участие в разработке законов, способствующих укреплению частного сектора экономики нашей страны, становлению класса землевладельцев и предпринимателей.
Обещаю постоянно изучать запросы населения, заботиться о развитии здравоохранения, образования, сферы услуг, улучшении условий труда и оплаты рабочих и дайхан. Участие в выборах и возможность работы в качестве депутата ставит передо мной ответственную задачу, так как разработка и принятие новых законов, совершенствование действующих нормативных актов требуют хорошей подготовки и постоянного самообразования. Постараюсь повышать свой образовательный уровень, консультироваться со специалистами, чтобы соответствовать высокому званию народного избранника.
Президент Туркменистана Сапармурат Туркменбаши проводит своеобразную политику, которая, основываясь на многовековом опыте и культуре туркменского народа, также учитывает и весь мировой опыт развития человечества. Постараюсь стать активным проводником курса лидера нации. Доверие народа и участие в претворении в жизнь кардинальных преобразований во всех сферах жизни общества и государства, проводи-
10 Отметим, что этот кандидат был избран депутатом.
11 Велаят — административно-территориальная единица республики (область).
12 Этрап — административно-территориальная единица страны (район).
13 В данном случае речь идет о С. Ниязове («сердар» — туркм. «вождь»).
мых Великим Сердаром, — высокая честь и огромная ответственность. Если мне суждено будет стать депутатом Меджлиса третьего созыва, заверяю уважаемых избирателей, что сделаю все возможное, чтобы быть достойным этого высокого звания».
Любой, кто знаком с агитационными материалами советской эпохи, скорое всего, отметит их поразительное сходство с этим текстом. Те же ссылки на «решения партии и правительства», те же цитаты из выступлений лидера, те же подобострастные уверения в преданности курсу вождя.
По данным ЦИК Туркменистана, было выдвинуто 140 кандидатов в депутаты Меджлиса14. В дальнейшем их число сократилось до 135, причем СМИ сообщали, что некоторые подали заявления об отказе баллотироваться15. А в день голосования остался только 131 кандидат16, то есть конкуренция по 50 округам была не очень высокая. Поскольку ЦИК не опубликовал сведения о том, кто выдвинул кандидатов в Меджлис, судить об этом можно лишь отчасти. Так, известны данные по столице — в Ашхабаде из 19 зарегистрированных по всем шести округам претендентов подавляющее большинство (15) выдвинуто собраниями граждан. И только по одному кандидату делегировали Городской комитет Демократической партии, Совет национального центра профсоюзов, Республиканский совет молодежной организации имени Махтумкули, Совет союза женщин страны имени Гурбансолтан. Эта информация в целом подтверждает сделанный нами выше вывод о политической жизни республики: в отличие даже от советского варианта партия и общественные организации не играют в ней существенной роли.
Тем не менее на состоявшихся 19 декабря 2004 года выборах депутатов Меджлиса третьего созыва, в которых участвовали 76,88% избирателей, впервые в истории Туркменистана депутатский корпус не был полностью сформирован — в парламент прошло только 43 депутата (из 50). В связи с этим в семи избирательных округах назначили повторные выборы, в которых участвовали по два претендента, набравшие наибольшее число бюллетеней17. Такая ситуация сложилась в одном избирательном округе столицы18, в двух округах Ахалского и Дашогузского велаятов (в каждом из них), и по одному округу в Балканском и Марыйском велаятах. В этих округах проявилась общая закономерность. Во-первых, кандидаты-женщины проиграли своим соперникам мужчинам, во-вторых, претендент, занимающий более низкий административный пост, набрал меньше голосов, чем кандидат, стоящий выше него на бюрократической лестнице. Причины этого, по нашему мнению, понятны.
Примечательно, что в своих официальных материалах Центризбирком давал лишь общие сведения о результатах выборов в целом по республике19, но не сообщал данных по округам и кандидатам. Так, остались неизвестными не только число и процент голосов, отданных за конкретных претендентов, но и фамилии избранных в первом туре. Подобная практика, конечно, нарушение принципа открытости выборов и не дает возможности достоверно проанализировать их. Вероятно, именно поэтому сразу после объявления окончательных итогов голосования СМИ страны потеряли интерес к проведенной избирательной кампании: ни в печатных периодических изданиях, ни в радиоэфире, ни на телеэкранах материалы на эту тему не появились. Правда, Туркменское информационное агентство отметило, что прошедшие выборы «стали новой вехой в летописи независимости, продемонстрировали зрелость туркменского общества, высокий уровень его демократизации».
14 См.: Нейтральный Туркменистан, 24 ноября 2004.
15 См.: Нейтральный Туркменистан, 1 декабря 2004.
16 См.: Нейтральный Туркменистан, 20 декабря 2004.
17 В эти округа входили 230 избирательных участков.
18 Именно в том округе, где голосовал и президент С. Ниязов.
19 См.: Нейтральный Туркменистан, 4 января 2005.
Во втором туре (9 января 2GG5 г.) участвовали 72,24% избирателей, и одиннадцатого января СМИ страны опубликовали итоговый список избранных депутатов Меджлиса. Но в нем также нет данных ни о набранных голосах, ни о том, кем выдвинут депутат, ни
0 его партийной принадлежности, национальности, уровне образования, даже о его возрасте. Тем не менее из опубликованного списка видно, что основная часть депутатов — представители государственной службы. Т ак, 15 чел. (3G% состава парламента) входили в Меджлис второго созыва, 12 (24%) — функционеры органов государственного управления,
1 (2%) — сотрудник правоохранительных структур, 1G (2G%) — работники промышленности и сельского хозяйства (в подавляющем большинстве руководители предприятий и хозяйств или их звеньев), 2 (4%) — представители органов здравоохранения, З (6%) — сотрудники сферы образования (школ и вузов). Кроме того, в парламент прошли по 1 представителю СМИ и коммерческих банков (по 2% соответственно), функционеры Демократической партии получили 4 места (8%), а функционеры от общественных организаций — 1 мандат (2%).
Э n и л о г
В 2GG5 году были приняты новая редакция Конституции страны и новый Закон о выборах депутатов Меджлиса. Сколько-нибудь существенных новаций по отношению к парламенту в них не отмечено. И хотя в феврале того же года С. Ниязов заявлял, что депутатский корпус увеличится до 12G мест, в октябре новые нормы зафиксировали, что в Меджлисе будет 65 депутатов. Вариант проведения выборов по партийным спискам глава государства отверг как абсолютно неприемлемый.
Но апофеозом, отражающим отношение к выборам, стала публичная «дискуссия», разыгранная на XVI заседании Xалк Маслахаты и явно рассчитанная на внешний эффект. Председатель ЦИК предложил снять с повестки дня вопрос об обсуждении проекта закона «О выборах Президента Туркменистана», что он обосновал выдающейся ролью С. Ниязова как бессменного лидера нации. Президент возражал, но все члены Xалк Маслахаты единогласно отказались обсуждать даже саму возможность избрания главы государства.
Очевидно, что и в этом плане туркменская политическая действительность следует в фарватере советской традиции: лидер страны незаменим и должен умереть на своем посту.
