CC BY
417
Ю.В.ШИШКОВ МЕСТО И РОЛЬ ЕВРОСОЮЗА В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ
Место и роль ЕС в современном мире весьма значительны в разных измерениях. Ниже мы остановимся лишь на трех из них: на росте удельного веса ЕС в мировой экономике и его значимости как одного из трех центров экономической мощи; на историческом значении западноевропейского опыта региональной интеграции: на роли Евросоюза как инициатора формирования трех гигантских торгово-экономических суперблоков.
ЕС в мировой экономике
В 50-х годах, когда вызревали планы создания этого торгово-экономического объединения, обескровленная Второй мировой войной экономика Западной Европы представляла собой незавидное зрелище. В странах этого недавно процветавшего региона бушевала инфляция, ощущалась нехватка продовольствия, сырья и энергоресурсов. Национальные валюты утратили свою конвертируемость и не могли обслуживать традиционно многостороннюю торговлю и разделение труда между западноевропейскими странами, на которых зиждились высокая производительность их экономики и столь же высокая конкурентоспособность их товаров и услуг. В итоге Западная Европа утратила ведущие позиции в мировой экономике, отодвинулась на вторые роли. Если в 1913 г. ее доля в совокупном ВВП промышленно развитых стран Запада составляла 51,1%, а Северной Америки - 44,2 %, в 1938 г., -соответственно, 42.4 и 43,8%, то в 1948 г. - уже 28 и 55,8%'. Соединенные Штаты решительно прибирали к рукам заморские рынки сбыта, временно оставленные западноевропейскими экспортерами в усло-
виях Второй мировой войны. Надо было решать, как выжить, как противостоять растущей экономической мощи США и каким путем идти дальше.
Решение было найдено, как известно, на путях интегрирования национальных экономик. Сложение таким способом сил западноевропейских стран позволило им не только быстро восстановить свои позиции в мировой экономике, но и существенно их приумножить. В 1950 г. доля первичной «шестерки» в мировом валовом продукте не превышала 6,8%. К нач&ту реализации интеграционных мероприятий в 1958 г. она повысилась до 10%. В ходе первого этапа развития Сообщества до 1973 г. (т.е. до первого его расширения, совпавшего с началом затяжного мирового структурного кризиса) она возросла до 17,8%, а с учетом трех новых стран - Англии, Дании и Ирландии - составила 22,1% (см. рис. 1). Несмотря на продолжавшийся кризис, в 1980 г. эти показатели повысились, соответственно, до 20,4 и 23,4%. В 1986 г., когда в ЕС вошли Греция, Испания и Португалия, а структурный кризис остался позади, доля Сообщества в мировом ВВП достигла 27,3%. К 1995 г. она повысилась до 27,6%. После вступления в ЕС еще трех стран - Австрии, Финляндии, Швеции - она превысила 30%.
Рисунок 1
Динамика удельного веса ЕС в мировом валовом продукте с 1950 по 1998 г. (в %)
Рассчитано ко: UN. Statistical handbook. N.Y., 1970. Р.4; UNCTAD: Handbook ofinter-national trade and development statistics. Geneve; N.Y. Fable (>. 1 та различные годы.
За полвека первый в истории интеграционный блок, развиваясь вглубь и вширь, в 4,5 раза увеличил свой удельный вес в мировом производстве товаров и услуг. Почти треть мирового валового продукта производится теперь на заводах и фабриках, в конструкторских бюро и лабораториях, на полях фермерских хозяйств 15 стран Евросоюза. Это при том, что здесь проживает лишь 6,5% населения планеты. (В России, где проживает 2,5% мирового населения, сейчас производится лишь 1,2% мирового валового продукта2.)
Впрочем, важна не только эта количественная сторона дела, но и характер той продукции, которую производят страны ЕС. Львиную ее долю, свыше 60%, составляют транспортные, информационные, финансовые, торговые и другие услуги. Если же взять только материальное производство, то около 63% его объема в 1995 г. приходилось на готовые изделия, а в рамках самой обрабатывающей промышленности 29,2% составляла высокотехнологичная продукция: автоматическое офисное оборудование, коммуникационные и информационные системы, электроника и электроприборы, химические и фармацевтические продукты1.
Располагая высокоразвитой промышленностью и такой же сферой услуг, страны Евросоюза значительную часть своей продукции (в среднем около 1/3) экспортируют на внешние рынки. Общий объем этого экспорта в 1996 г. составил 2651 млрд. долл., из них 2104 млрд. -вывоз товаров. Это более 40% мирового экспорта. В том же году аналогичная доля США составила 17%, Японии - 7,3, а России - 1,55%1. К этой вершине ЕС тоже шел постепенно (см. рис. 2). В 1950 г. доля исходной западноевропейской «шестерки» (15,1%) была меньше доли США (16.2%). Теперь ЕС превосходит США по этому показателю в 2.4 раза.
Здесь опять-таки важно не столько количество товаров, которое в совокупности экспортируют страны ЕС. но и что именно они вывозят. К середине 90-х годов 73% вывозимых странами ЕС товаров составили готовые изделия. 14 - агропродукты, 6,6 - топливо и 6,4% -другие продукты добывающей промышленности. Ведущее место (47%) среди экспортируемых готовых изделий занимают машины и транспортные средства. Особенно быстро растет доля высокотехнологичных товаров. К настоящему времени такие товары составляют 13% от общего объема экспорта стран ЕС, т.е. столько же, сколько дают все отрасли добывающей промышленности этих стран.
Правда, эта доля пока вдвое ниже, чем у таких лидеров научно-технического прогресса, как США и Япония5. Тем не менее на Евросоюз сегодня приходится более 55% общего объема экспорта высокотехнологичных изделий, производимых всеми индустриальными странами мира (доля США - 27,3%, Японии - 19%)6. Таким образом, ЕС является ведущим экспортером таких изделий. Отсюда они растекаются по всему миру, способствуя ускоренному продвижению по пути научно-технического прогресса многих регионов мирового сообщества.
Эту роль страны ЕС выполняют не только посредством экспорта товаров и услуг, но и путем зарубежного инвестирования капиталов, которое, как известно, сопровождается притоком в страны-реципиенты передовых технологий производства, первоклассного менеджмента и маркетинга. По статистике ЮНКТАД, объем ежегодного вывоза прямых инвестиций нынешними 15 странами ЕС возрос (в текущих курсах доллара) с 5 млрд. долл. в 1970 г. до 151 млрд. долл. в 1996 г/, т.е. за 26 лет увеличился более чем в 30 раз. Как и в случаях с ВВП и экспортом, доля Евросоюза в мировом объеме накопленных зарубежных прямых инвестиций нарастает и за тот же период увеличиласьвдвое (см. рис. 3). В 1997 г. у 15 стран ЕС он достиг 1597 млрд. долл. (45,1% мирового объема), у США - 907,5 млрд. долл. (25,6%), у Японии -284,6 млрд. долл. (8%)8. И в этом отношении Евросоюз является ведущим мировым центром.
50 1 □ EC-6 В 4 П - □ EC-12 ■ 30 -1- 20--П- rih- EC-9 EC-15 II 1 1 m
1950 1960 1970 1975 1980 1985 1990 1995 1998
Рисунок 2
Динамика удельного веса ЕС в мировой товарной торговле с 1950 по 1998 г. (в %)
Подсчитано по: Handbook of international trade and development statistics, 1996-1997. -Geneve; N.Y.. 1998. - Table 1.1 a. 1.2: WTO: International trade statistics. - Geneve. 1999.
Table 2.
Это его положение, по всей вероятности, еще более упрочится с введением с 1 января 1999 г. единой европейской валюты - евро, которая в течение 3,5 лет постепенно заменит собой национальные валюты 11 стран ЕС (Англия, Швеция, Дания и Греция в «еврозону» пока не входят). Появление валюты, представляющей высокоинтегрированный блок стран, экономический потенциал которого не уступает потенциалу США, а по ряду параметров и превосходит его. несомненно, открывает новую страницу в истории мировой валютной системы. Как известно, еще в годы Первой мировой войны доллар США стал лидирующей валютой в международных экономических отношениях, а после Второй мировой войны превратился в преобладающее средство международных расчетов, основную резервную валюту для всего мира, доминирующее средство операций на фондовых рынках и т. п. Сегодня в долларах оплачиваются половина международного товарооборота и 85% операций на фондовых рынках.
Теперь у доллара появился сильный соперник. Если становление единой валюты ЕС будет успешным, то евро сможет ощутимо потеснить доллар и в международных торговых операциях, и на финан-
Рисунок 3
Динамика удельного веса ЕС в мировом объеме накопленных зарубежных прямых инвестиций в 1970-1996 гг. (в %)
Подсчитано по: Handbook of international trade and development statistics, 1996-1997. -Geneve; N.Y.. 1998. 1'. 249.
совых рынках, и в качестве резервной валюты. Еще важнее то, что благодаря своей устойчивости и все более широкому применению евро позволит придать большую стабильность международным валютным отношениям в целом, что будет содействовать экономическому росту всех стран.
Предстоящее вхождение в ЕС десяти стран Центральной и Восточной Европы, а также Кипра еще более усилит позиции Евросоюза в мировой экономике и политике, повысит его роль и влияние на судьбы мирового сообщества.
Заразительный пример интеграции, последовать которому могут, однако, немногие
Значение Евросоюза выходит далеко за пределы того влияния, которое он оказывает на мировую экономику и политику в качестве одного из трех центров экономической мощи. Не меньшую, а, возможно, даже большую роль он сыграл и продолжает играть в качестве первого успешного примера реального интегрирования самостоятельных в недавнем прошлом индустриальных стран. До ЕС было несколько попыток создать таможенные союзы, но они либо провалились, либо не дали ощутимых результатов. И вот в 1957 г. впервые появилась четко продуманная программа нарастающего интегрирования национальных экономик, которая на глазах у всего мирового сообщества стала успешно, хотя и не без трудностей, воплощаться в жизнь, позволяя странам-участницам решать их насущные экономические и социальные проблемы. Этот эксперимент сразу же привлек к себе внимание и теоретиков и практиков.
С начала 60-х годов число теоретических работ по проблематике таможенных союзов и региональной интеграции в широком смысле стало расти как снежный ком. Среди их авторов такие яркие имена, как Б. Балашша, М. Бийе, П. Вердоорн, Дж. Винер, Г. Джонсон, М. Крейнин, Р. Купер, Р. Липсей, Г. Мюрдаль, Я. Тинберген, Г. Хаберлер и многие другие. Широкую известность во всем мире получила схема пяти организационных ступеней экономического интегрирования, прямо позаимствованная Балашшей из практики ЕЭС: зона свободной торговли, таможенный союз, общий рынок, экономический союз и полная экономическая интеграция9. Поток исследований интеграционных процессов, их эффективности, их влияния на международную торговлю, их взаимосвязи с глобализацией и т.п. не только не иссякает, но и охватывает все новые аспекты этого многогранного феномена и все новые регионы мира. Однако всегда прямо или косвенно в них присут-
ствует опыт ЕС. Можно без преувеличения сказать, что Евросоюз - это своего рода всемирная лаборатория, где проходят испытания, от самых первых экспериментов до окончательной «обкатки», практически все принципиально важные новшества в этой области.
С самого начала интеграционный опыт Западной Европы (не только ЕЭС. но и Европейской ассоциации свободной торговли) был востребован в развивающихся регионах мира, которые с помощью интеграции пытались преодолеть свою многовековую экономическую, технологическую и культурную отсталость и по возможности быстрее догнать в этом отношении промышленно развитые страны. Превалировавшая в тот период идеология противостояния Севера и Юга, подогревавшаяся советской и вообще коммунистической пропагандой, толкала развивающиеся страны на позиции «опоры на собственные силы». Но собственные силы каждой из таких стран были очень ограничены, а во многих случаях просто мизерны.
Отсюда - естественное желание так или иначе сложить эти силы воедино, хотя бы в рамках отдельных регионов. Тем более что к тому времени уже су ществовали Римский договор о создании ЕЭС и Стокгольмская конвенция об учреждении ЕАСТ, которые стали классическими образцами для подражания. Казалось, не нужно изобретать велосипед: бери готовые формы и методы интегрирования и внедряй их в своем регионе с учетом местных условий. Заимствование этих форм и методов стало действительно повальным. Как грибы после дождя в Латинской Америке, Азии, Африке возникали «зоны свободной торговли», «таможенные союзы» и прочие региональные блоки интеграционной направленности. Со временем число таких попыток перенести опыт Западной Европы на собственную почву перевалило за шесть десятков. Правда, половина из них распалась уже вскоре после своего учреждения, другие формально сохранились, но практически бездействуют, наконец, около двух десятков функционируют, но без видимых успехов. Об этом свидетельствует крайне низкая доля внутрирегиональной торговли в подавляющем большинстве торгово-экономических блоков развивающихся стран. В табл. 1 показаны некоторые из таких блоков в сопоставлении с ЕС и НАФТА.
Мода на интеграцию в 60-х - начале 70-х годов была столь сильна, что даже антагонисты западноевропейской «империалистической интеграции» - государства-члены Совета Экономической Взаимопомощи во главе с СССР на 22-м году своих экономических взаимоотношений решили с 1971 г. называть их интеграцией, разу меется,
Таблица 1
Доля внутрирегионального экспорта в его общем объеме (в % к итогу)
Интеграционные организации 1970 г. 1980 г. 1985 г. 1990 г. 1995 г. 1996 г.
ЕС 59,5 61,0 59,3 66,0 62,0 60,4
НАФТА 36,0 33,6 43,9 41,4 46,2 47,3
АСЕАН 19,7 16,9 18,4 18,7 22,8 21,6
МЕРКОСУР 9,4 11,6 5,5 8,9 18,3 19,6
ЭКОВАС 2,9 10,3 5,4 7,9 11,4 11,0
КАРИКОМ 4,6 4,2 5,8 7,8 3,8 4,1
ЭКО 1,7 5,9 9,9 3,2 2,8 2,5
ЮДЕАК 4,9 1,6 1,9 2,3 2,3 2,2
Примечания:
ЕС - Европейский союз в составе 15 стран;
НАФТА - Североамериканская зона свободной торговли (США, Канада, Мексика); АСЕАН - Ассоциация стран Юго-Восточной Азии (Бруней, Индонезия, Малайзия, Сингапур, Таиланд, Филиппины); МЕРКОСУР - Южноамериканский общий рынок (Аргентина, Бразилия, Парагвай, Уругвай); ЭКОВАС - Экономическое сообщество государств Восточной Африки (Бенин, Буркина Фасо, Гамбия, Гана, Гвинея, Гвинея-Бисау, Кабо-Верде, Кот д'Ивуар, Либерия, Мали, Мавритания, Нигер, Нигерия, Сенегал, Сьерра Леоне, Того); ЭКО - Организация экономического сотрудничества (Иран, Пакистан, Турция, а с 1993 г. также Афганистан, Азербайджан, Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Туркмения, Узбекистан);
КАРИКОМ - Карибское сообщество (Антигуа и Барбуда, Багамы, Барбадос, Белиз, Доминика, Гренада, Гайана, Монсеррат, Сент-Киттс и Невис, Сент-Люсия, Сент-Винсент и Гренадины, Тринидад и Тобаго, Ямайка); ЮДЕАК - Экономическое и валютное сообщество Центральной Африки (Габон, Камерун, Республика Конго, Чад, ЦАР, Экваториальная Гвнея).
Источник: Handbook of international trade and development statistics 1996-1997. - Geneve; N.Y.,1998. - P. 35.
социалистической. И сразу же провозгласили ее особым и безусловно лучшим типом экономической интеграции. Чем закончилось соревнование «двух типов интеграции», хорошо известно. Неизбежное в условиях командно-распределительной экономики противоречие между антирыночным хозяйственным механизмом внутри стран СЭВ и объ-
ективной необходимостью рыночных отношений между ними постепенно завело сотрудничество этих стран в тупик10. И при первом же толчке в начале 90-х годов СЭВ развалился как карточный домик. От социалистической «тоже-интеграции» не осталось и следа. Это убедительно свидетельствует: вне рыночной экономики интегрирование национальных хозяйств невозможно.
Но почему оно не ладится в подавляющем большинстве торгово-экономических объединений развивающихся стран? Более чем тридцатилетний опыт таких альянсов показывает, что даже при большом желании интегрироваться развивающиеся страны не готовы к этому в силу ряда объективных причин.
Те из них. которые находятся на доиндустриальной стадии технико-экономического развития или даже на начальных стадиях индустриализации. производят весьма узкий набор базовых ресурсов и притом, как правило, во многом совпадающих. Взаимодополняемость таких национальных хозяйств невелика, а возможности взаимовыгодного разделения труда между ними весьма ограничены. К тому же из-за низкого уровня доходов объемы платежеспособного спроса в таких странах незначительны. Поэтому они ищут и находят рынки сбыта главным образом там, где есть обрабатывающая промышленность, требующая импорта аграрного или минерального сырья, где уровень доходов населения достаточно высок, чтобы обеспечивать масштабный и устойчивый спрос на продовольствие и простейшие промышленные потребительские товары, какие могут предложить развивающиеся страны такой категории. В результате их национальные хозяйства, оставаясь индифферентными друг к другу, закономерно тяготеют к промышленно развитым странам, т.е. экономически ориентированы на «дальнее -зарубежье».
В тех региональных торгово-экономических организациях, где страны-участницы несколько продвинулись по пути индустриализации и начинают создавать простейшие отрасли обрабатывающей промышленности, возможности для внутрирегионального разделения труда и интегрирования национальных экономик расширяются. Но на этом пути встает закономерная потребность защищать нарождающуюся национальную промышленность надежными торговыми барьерами. Тенденция к углублению разделения труда между странами-участницами в значительной мере уравновешивается тенденцией к усилению протекционизма. В результате экономическое взаимодействие между такими странами по-прежнему остается на доинтеграцион-ном уровне. А сами они, отворачиваясь друг от друга, еще активнее
ищут рынки сбыта для своей нарождающейся промышленности в индустриальных регионах, где импортные барьеры несравненно ниже.
Отсюда следует, что возможность реального интегрирования предопределяется не политической волей руководителей государств-членов, не формами экономического взаимодействия стран-участниц, а уровнем технико-экономического и социального развития этих стран. Мировой опыт свидетельствует, что экономическое интегрирование невозможно ни между аграрно-сырьевыми странами, ни даже между теми, которые освоили первые ступени индустриализации и производят базовые инвестиционные или простейшие потребительские товары. Их национальные структуры производства и экспорта не столько взаимодополняют друг друга, сколько конкурируют между собой и потому не притягиваются друг к другу, а взаимно отталкиваются.
Мировой опыт столь же убедительно показывает: экономическое интегрирование не только возможно, но и неизбежно между странами, которые в своем технико-экономическом развитии достигли высоких ступеней индустриализации и способны производить широкий ассортимент готовых изделий, который служит основой для интенсивного разделения труда и товарообмена между ними. Как интенсивная торговля в целом, так и особенно международные кооперационные поставки создают предпосылки для перекрестного инвестирования и международного переплетения капиталов, для активных кредитно-расчетных отношений. Все это обрастает соответствующей финансово-банковской инфраструктурой и иными системами коммерческих и правовых услуг. В результате высокоразвитые национальные хозяйства исподволь, но неуклонно сращиваются друг с другом на микроэкономическом уровне. На такой почве и возникает настоятельная потребность в координации внешнеторгового, налогового, кредитного и иных аспектов макроэкономической политики соответствующих государств, создаются платежные, валютные союзы, общие рынки и т. п. Так под давлением снизу, со стороны самой экономики формируются межгосударственные институты интеграционного характера.
Практика ЕС и безрадостный опыт большинства его последователей в развивающихся регионах убеждает: для того, чтобы начался процесс интегрирования двух или нескольких национальных хозяйств, они должны достичь достаточно высокой степени технико-экономического развития, диверсификации производства и экспорта, экономической открытости - словом, определенного уровня интеграционной зрелости. Без этого реальное (а не декларативное) экономическое интегрирование невозмож-
но. Как видно из табл. 1, лишь в тех развивающихся регионах (АСЕАН, МЕРКОСУР), где хотя бы некоторые страны-участницы достигли высокого уровня индустриализации, степень взаимного притяжения национальных хозяйств начинает постепенно повышаться, продвигаясь к тому рубежу, с которого в будущем может начаться их интегрирование. В остальных случаях взаимодействие стран-участниц остается на доингегра-ционных стадиях.
Не удается повторить успех стран ЕС и на постсоветском экономическом пространстве. Казалось бы, здесь были весьма благоприятные исходные предпосылки: устоявшиеся тесные производственные связи, единая транспортная инфраструктура, а на первых порах даже единая валюта. Однако, несмотря на все усилия «прорабов реинтеграции» стран СНГ, процесс распада этого пространства продолжается. Это обусловлено рядом экономических и политических причин. Но основная из них - интеграционная незрелость большинства стран СНГ. Исключение составляют лишь индустриально развитые Россия, Украина и Белоруссия. При благоприятных обстоятельствах национальные хозяйства этих трех стран могли бы со временем срастись в единое экономическое пространство.
Однако для этого нужны, как минимум, три условия. Во-первых, завершение перехода к подлинно рыночной модели хозяйствования. Во-вторых, завершение трансформации политического строя, упрочение демократических институтов, правового государства и гражданского общества, без чего невозможны ни политическая стабильность, ни предсказуемость поведения государств-партнеров, ни полное их взаимное доверие. В-третьих, выход из социально-экономического кризиса и нормальное развитие, ибо в условиях кризиса страны вынуждены восстанавливать торговые барьеры, нарушать другие взятые на себя обязательства. Все это, как показал опыт ЕС, - жизненно важные предпосылки интеграции.
Но на их обеспечение понадобится немало времени. А между тем в условиях ослабления экономической привлекательности России как естественного центра гравитации в зоне СНГ европейские и закавказские его члены испытывают все большее притяжение со стороны Евросоюза, азиатские - со стороны Турции, Ирана и Китая. Если такая сшуация затянется надолго, то не исключено дальнейшее расползание Содружества Независимых Государств вплоть до полного его растворения в мировом экономическом пространстве, как это произошло с Британским содружеством наций, которое тоже было достаточно целостным экономическим организмом".
Все эти неудачи в попытках последовать примеру ЕС не умаляют значения последнего. Упорные усилия на протяжении почти уже полувека
все новых и новых стран вступить на путь, проторенный Евросоюзом, свидетельствуют о том, что путь этот правилен. Другое дело, что не всем он пока под силу. Есть, однако, основания ожидать, что со временем его осилят многие
Эффект домино
Экономическая эффективность интегрирования национальных хозяйств Западной Европы и постоянно расширяющийся круг вовлеченных в этот процесс стран не могут не затрагивать геоэкономических интересов двух других центров экономической силы - США и Японии. Становление и развитие западноевропейского таможенного союза никогда не вызывало радости у американских, японских и других торговых соперников. На протяжении почти четырех десятилетий между ЕС и США, например, периодически вспыхивали торговые войны из-за ограничений с той или другой стороны на ввоз стали, автомобилей, агро-товаров и т. п. Однако эти конфликты неизменно разрешались путем трудных, переходящих порой в обмен ударами, переговоров на двусторонней основе (США - ЕС, Япония - ЕС) либо в очередных раундах многосторонних переговоров в рамках ГАТТ.
Впрочем, до конца 80-х годов любые, даже самые острые торгово-экономические конфликты между западными соперниками были не более чем мелкими семейными ссорами по сравнению с глобальным военно-политическим противостоянием Востока и Запада, Организации Варшавского Договора и НАТО, которое представляло смертельную угрозу для всего мира. Перед лицом вполне возможного ракетно-ядерного самоуничтожения человечества экономические ссоры на Западе отодвигались на второй план.
В этой ситуации США с их колоссальным военно-промышленным, научно-техническим и ракетно-ядерным потенциалом объективно оставались лидером западного мира, бесспорным и единственным, если угодно - его гегемоном. Это обеспечивало так называемую гегемоническую стабильность в некоммунистической части мира: пока продолжалось безумие ядерного противостояния НАТО и ОВД, и Западная Европа, и Япония вкупе с молодыми азиатскими «тиграми» нуждались в американской военной мощи и проявляли лояльность к США не только во внешней политике, но и в экономической сфере.
Между тем технико-экономический потенциал и Западной Европы, и стран Юго-Восточной Азии неуклонно нарастал. Из младших партнеров заокеанского лидера эти регионы превратились в самостоя-
тельные центры экономической мощи. Им становилось все теснее в рамках той роли, которую Вашингтон отвел им после Второй мировой войны. А с прекращением холодной войны необходимость в американском «ядерном зонтике» отпала. Вместе с ней испарилась и политическая сплоченность Запада вокруг США. Европейские и восточно-азиатские соперники американского бизнеса стали вести себя естественно и без обиняков отстаивать свои геоэкономические интересы.
И как раз в этот непростой для Вашингтона период ЕС превращается в целостный экономический организм с единой валютой и одновременно расширяется, поглощая почти все оставшиеся страны Западной Европы и открывая двери странам Центральной и Восточной Европы. На горизонте замаячил призрак самого мощного экономического соперника, с каким США когда-либо на протяжении своей истории приходилось иметь дело. Это предвещало не только конец безраздельному доминированию США в мировой экономике, но и утрату жизненно важных геоэкономических позиций американского капитала, их ведущей роли в МВФ, Всемирном банке и т.п., а также существенное сужение возможностей американских экспортеров на открывающихся перспективных рынках Центральной и Восточной Европы. Геоэкономическая стратегия США потребовала кардинальной корректировки. И она не заставила себя ждать.
Уже в 1987 г. между Канадой и США начались переговоры о создании двусторонней зоны свободной торговли, соглашение о которой было подписано в январе 1988 г. и через год вступило в силу. Это соглашение явилось не столько началом интеграционного процесса, сколько первым широкомасштабным оформлением де-юре реальных процессов между США и Канадой, которые де-факто происходят уже давно и, как видно из табл. 1, достигли высокого уровня. Создание зоны свободной торговли еще более усилило процессы торгово-экономического сращивания двух стран, взаимного инвестирования и переплетения собственности США и Канады. Складывается единое рыночное пространство емкостью в 6 трлн. долл. в год. Однако вряд ли это можно было считать достойным противовесом растущему западноевропейскому блоку. Поэтому спустя полтора года, 27 июня 1990 г., президент Дж. Буш выступил с новой инициативой - долгосрочной программой создания зоны свободной торговли в масштабах всего Западного полушария. Имелось в виду добиваться этого путем серии двусторонних переговоров Вашингтона либо с отдельными странами Латинской Америки, либо со сложившимися там региональными бло-
ками, хотя предпочтение явно отдавалось многостороннему варианту формирования панамериканской зоны свободной торговли.
В стратегическом плане инициатива Буша преследовала две взаимосвязанные долгосрочные цели. С одной стороны, дать старт некоей модели экономического панамериканизма как оборонительной меры против угрожающей конкуренции со стороны интегрирующихся блоков в Западной Европе и Азиатско-Тихоокеанском регионе. С другой стороны, поддержать и ускорить процесс либерализации торговли, начавшийся к тому времени почти во всех странах южнее Рио-Гранде. Это открыло бы для американских экспортеров уже сегодня достаточно обширные рынки сбыта, которые в перспективе могут стать еще более емкими, если помочь латиноамериканцам решительно завершить разгосударствление своей экономики, добиться ее оздоровления и создать тем самым благоприятный климат для иностранных инвестиций, в первую очередь, конечно, североамериканских. Включение этого потенциально весьма перспективного рынка в рамки единой зоны свободной торговли позволило бы в какой-то степени оградить его незримым барьером от слишком активных европейских, азиатских и прочих конкурентов.
Реализация этого плана панамериканской интеграции началась с ближайшей, относительно развитой и давно ориентированной на США латиноамериканской страны - Мексики. В декабре 1992 г. было подписано соглашение между США, Канадой и Мексикой о создании Североамериканской зоны свободной торговли (НАФТА), которая начала функционировать с января 1994 г.
Развивая этот успех, У. Клинтон созвал в декабре того же года в Майями панамериканскую конференцию 34 глав государств и правительств обеих Америк и Карибского региона и предложил создать к 2010 г. самое крупное на планете свободное рыночное пространство с населением около 650 млн. человек. Эта идея встретила поддержку, был утвержден «План действий». Поскольку объединить в нечто целостное более трех десятков стран, находящихся на разных ступенях технико-экономического, социального и культурного развития, - задача крайне сложная, понадобилось четыре года, чтобы осмыслить весь комплекс связанных с этим проблем и сформировать разветвленный механизм для ведения переговорного процесса.
Сам этот процесс начался после второго панамериканского саммита, состоявшегося в апреле 1998 г. в Сантьяго (Чили) и подтвердившего волю государств-участников продолжать это важнейшее мероприятие, требующее постоянных усилий отдельных стран и дина-
мичного между народного сотрудничества. Переговоры идут на уровне министров торговли стран Западного полушария, а также в 12 рабочих-группах и 9 переговорных секциях. Уже к 2000 г. ожидается значительный прогресс в виде соглашений по конкретным мерам, облегчающим взаимодействие микроэкономических субъектов стран-участниц. Весь переговорный процесс должен быть завершен не позднее 2005 г. подписанием многостороннего договора о Зоне свободной торговли Америк (ЗСТА).
Такие перспективы в Западной Европе и Америке не могли оставить равнодушными руководителей Японии и других государств Юго-Восточной Азии. Надо иметь в виду, что у Токио были основания долгое время не спешить с оформлением подспудно идущих в этом регионе интеграционных процессов: еще в 30-е годы Япония провозгласила лозунг превращения Южной и Восточной Азии в «зону сопро-цветания», реализация которого приняла тогда форму японской военной экспансии. Это надолго оттолкнуло другие государства региона от каких-либо союзов со Страной восходящего солнца и вынудило японскую дипломатию быть крайне осмотрительной.
Однако новая геоэкономическая ситуация заставляла действовать более решительно. В 1989 г. в Канберре была учреждена межправительственная организация интеграционной направленности - Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество (АТЭС) в составе 12 стран, включая Японию, Южную Корею, шесть государств АСЕАН, Австралию, Новую Зеландию, США и Канаду. Обеспокоенный явно выраженной проазиатской ориентацией АТЭС Вашингтон попытался в 1993 г. перехватить инициативу и возглавить дальнейшее развитие событий. Президент Клинтон предложил провести очередную конференцию на высшем уровне государств АТЭС в Сиэтле (США). К началу этого саммита, открывшегося 20 ноября 1993 г., конгресс ратифицировал Договор о НАФТА, что давало Клинтону весомые козыри. Он предложил создать к 2020 г. Азиатско-Тихоокеанскую зону свободной торговли. Эта идея была в принципе одобрена, хотя и без энтузиазма.
Несмотря на глубокое недоверие ряда лидеров АСЕАН ко всяким инициативам Токио или Вашингтона, опасность «отстать от поезда» и чисто прагматические расчеты смягчили их позицию. Поэтому следующий саммит теперь уже 17 стран АТЭС в ноябре 1994 г. стал более продуктивным. В принятой им декларации зафиксированы конкретные сроки создания зоны свободной торговли: к 2010 г. завершить либерализацию торговли и инвестиций в ведущих странах региона, а к 2020 г. - в менее развитых.
Хотя в эту организацию входят США и Канада, по причинам исторического, экономического и геополитического характера страны Восточной и Юго-Восточной Азии, составляющие основной ее массив, предпочитают ориентироваться не на Северную Америку, а на ведущие азиатские державы - Японию и (в перспективе) Китай. Поэтому есть основания полагать, что в ходе борьбы за лидерство в этом суперблоке Япония со временем может (возможно, в союзе с Китаем) одержать верх и подчинить стратегию всего АТЭС интересам Восточной и Юго-Восточной Азии.
Все это бумерангом вернулось к ЕС. До самого последнего времени ЕС не рассматривал североафриканские и ближневосточные страны в качестве возможных кандидатов в члены этой группировки, поскольку, согласно ст. 237 Римского договора об учреждении ЕЭС, ходатайствовать о членстве могут лишь европейские государства. Соглашения об ассоциации, ведущие в конечном счете к полному членству в Сообществе, заключались лишь с европейскими (точнее, фактически европейскими) странами Средиземноморья: Грецией (1961), Турцией (1963), Мальтой (1971) и Кипром (1973). Пока лишь Греции удалось довести свою ассоциацию до логического конца, т.е. вступить в ЕС. Что же касается неевропейского Средиземноморья, то к нему применяется другой подход: со странами Магриба (Тунисом, Алжиром и Марокко) в апреле 1976 г., а со странами Машрека (Египтом, Сирией, Иорданией и Ливаном) в январе 1977 г. были заключены соглашения об односторонних торговых преференциях со стороны ЕС и оказании им экономической помощи.
Однако в декабре 1989 г. (т.е. после создания канадско-американской зоны свободной торговли) в ЕС была одобрена «новая средиземноморская политика». Она предусматривала активизацию поддержки экономического развития южных и восточных стран региона, поощрение частных инвестиций, дальнейшую либерализацию доступа товаров этих стран на рынок ЕС, углубление экономического и политического диалога на уровне всего Средиземноморского региона. В июне 1994 г. (через полгода после начала функционирования НАФТА) Европейский совет поручил Комиссии ЕС подготовить проект программы активизации средиземноморской политики ЕС. Уже через пять месяцев такая программа была готова. Ее целью объявлена «работа в направлении евросредиземноморского партнерства. Оно должно начаться с процесса постепенного введения зоны свободной торговли, подкрепляемого существенной финансовой помощью. Затем оно будет развиваться посредством более тесного политического и
экономического сотрудничества в направлении полной ассоциации, содержание которой будет определено совместно на более поздней стадии». Имелось в виду создание к 2010 г. «новой зоны свободной торговли, самой крупной в мире»12. В её рамках намечается обеспечить взаимную свободу торговли всеми промышленными товарами, преференциальный или взаимный доступ сельскохозяйственных товаров, представляющих интерес для обеих сторон, а также свободную торговлю между самими средиземноморскими странами13.
Важной вехой на пути реализации этой новой средиземноморской стратегии ЕС явилась созванная в Барселоне в ноябре 1995 г. Конференция министров иностранных дел 15 государств Евросоюза и 12 стран Южного и Восточного Средиземноморья: Алжира, Марокко, Туниса, Египта. Израиля, Иордании, Ливана, Палестинской автономии, Сирии, Турции, Кипра и Мальты. Выработанная ими Барселонская декларация предусматривает заключение двусторонних соглашений между ЕС и каждой из перечисленных стран относительно пяти основных целей: создания в предстоящие 12-15 лет двусторонней зоны свободной торговли, увеличения притока из ЕС в эти страны капиталов, укрепления экономических связей между самими средиземноморскими государствами, учреждения институциональных механизмов для экономического и политического диалога между ними и ЕС, обеспечения целевой финансовой поддержки этих стран со стороны ЕС. (На это из бюджета Евросоюза в 1995-1999 гг. ассигнуется 4,7 млрд. евро и на такую же сумму выделяются кредиты Европейского инвестиционного банка ЕС14.)
Барселонский процесс идет не без трудностей. Но с наиболее подготовленными странами ЕС уже заключил далекоидущие соглашения об ассоциации. Уже в июле 1995 г. такое соглашение подписано с Марокко, в ноябре - с Израилем, в январе 1996 г. - с Тунисом; в ноябре 1997 г. - Иорданией. Ведутся, либо запланированы, переговоры на эту тему с Ливаном и Египтом. На очередной конференции 27 стран ЕС и Средиземноморья в апреле 1999 г. в Штутгарте намечены меры по преодолению трудностей, с которыми сталкивается Барселонский процесс. Весьма симптоматично, что в этой конференции участвовали в различном качестве представители Албании, Боснии, Словении, Македонии, Хорватии и Мавритании. Большинство из них готовится стать в дальнейшем полноправными участниками евро-средиземноморского сотрудничества.
Таким образом, исходящий из западноевропейского эпицентра интеграции толчок привёл в движение процессы ускоренного форми-
рования громадных зон свободной торговли, сначала в Западном полушарии, потом в Азиатско-Тихоокеанском регионе, и, обогнув земной шар, вернулся в Европу в качестве императива, заставившего ЕС пересмотреть свои традиционно евроцентристские принципы интеграции и заняться созданием широкого торгово-экономического блока, включающего страны Северной Африки и Западной Азии.
Сегодня уже можно с уверенностью сказать, что в первые десятилетия XXI в. ожидаются существенные сдвиги как внутри зон активного интегрирования, так и в мировом экономическом пространстве в целом. В нем сложатся по меньшей мере три крупных торгово-экономических суперблока с плотно интегрированными ядрами - западноевропейский, американо-карибский и азиатско-тихоокеанский. Первоначальная фаза, когда в интеграционные комплексы объединялись лишь промышленно развитые страны, уступает место формированию новых торгово-экономических блоков с плотным ядром из индустриальных и постиндустриальных стран и рыхлой периферией из среднеразвитых государств - своего рода геоэкономические «галактики». Классическая западноевропейская модель односкоростного интеграционного процесса уходит в прошлое.
Опровергает ли это изложенные выше закономерности развития интеграции? На мой взгляд, нет. Ведь реально интегрированным является лишь высокоразвитое ядро каждой из таких «галактик», а недостаточно развитые страны будут находиться в тех или иных доинтегра-ционных связях с ним. Они будут вливаться в это ядро лишь по мере своего «дозревания» до интеграционных кондиций. Следует, однако, учитывать, что такой процесс дозревания менее развитых стран может в будущем ускориться. Во-первых, потому, что целый ряд таких стран Юго-Восточной Азии, Латинской Америки, Южного и Восточного Средиземноморья в последние годы быстро продвигается по пути индустриализации, осваивая высокотехнологичные отрасли, развивая у себя рыночную инфраструктуру и активно привлекая иностранные капиталы. Во-вторых, сами ядра таких суперблоков настолько богаты, что могут оказывать значительную финансовую поддержку тем странам периферии, которые они сочтут достойными ускоренного сращивания с ядром. Таким образом, новая историческая фаза интегрирования, не нарушая основ этого закономерного процесса, растекающегося по всей планете, будет характеризоваться иными темпами и масштабами, а также многоступенчатостью этого процесса в каждом из таких суперблоков.
Это не означает, что следует ожидать непременного обострения борьбы между такими суперблоками. Уже сейчас ЕС наводит мосты с Северной Америкой и с Юго-Восточной Азией, но само становление и упрочение такой суперблоковой структуры мирового экономического пространства выведет глобализацию на качественно новую ступень. Взаимодействие и соперничество между суперблоками будут определять не только общий климат на мировом рынке, но и всю геоэкономическую ситуацию.
Примечания
'Рассчитано по: Maddison A. The world economy in 20th century. - P., 1989. - P. 113; Regional integration and the global trading system. - L., 1993. -P. 475.
2 Подсчитано no: World development report. - Wash., 1999. - Tables 1.1a.
4.2.
3 European competitiveness in the Triad: Macroeconomic a. structural aspects // Europ. economy. - Brussels, 1998. - № 7. - Suppl. A. - P. 20.
Рассчитано no: Handbook of international trade and development statistics, 1996-1997.-Geneve; N Y, 1998.-Tables 1.1 a. 5.11.
5 Report on economic and structural reform in the EU // Europ. economy. -Brussels, 1999. -X» 1. - Suppl. A. - P. 10.
6 International trade: Trends a. statistics / WTO. - Geneve; 1995. - P. 158-
159.
7 Handbook of international trade and development statistics, 1996-1997. -Geneve; N. Y., 1998. - P 258-259.
8World investment trade and development statistics, 1996-1997. - Geneve, 1998. - P. 379.
9 Balassa B. The theory of economic integration. - L., 1962. - P. 2.
10 См. подробнее: Шишков Ю. Интеграция и дезинтеграция: Корректировка концепции // Мировая экономика и междунар. отношения. - М., 1993. -№ 10.-С. 50-68.
" См.: Шишков Ю. Судьба Британского содружества наций: Воспоминание о будущем СНГ // Общественные науки и современность. - М., 1996. -№ 3. - С. 73-85.
12Strengthening the Miditerranean policy of the European Union establishing a Euro-Miditerranean partnership: Communication from the Commission to the Council a. the Parliament. - Brussels, 19.10.1994. (Выделено мной. - Ю. III.) 13Ibid. - P. 3.
14 Finance and development. - Wash., 1996. - Sept. - P. 15.
