CC BY
49
место анафонии и анаграмм в сфере фоносемантических средств языка
А.В. ПУЗЫРЁВ
the place of anafony and anagrams as phonosemantic means of a language
A.V. PUZYREV
Обосновывается классификация фоносемантических средств языка на основе их деления на: 1) материально выраженные и материально не выраженные (пауза); сегментные и суперсегментные (ритм, интонация, ударение). Внутри сегментных фоносемантических средств разграничиваются: 1) исключительно парадигматические (продление-«растягивание» звука), 2) преимущественно парадигматические (звукоподражание и звуковой символизм) и 3) синтагматические (рифма; звукопись = фоника: фонетическая гармония, паронимическая аттракция / анафония и анаграммы).
Ключевые слова: фоносемантические средства языка, анафония, анаграмма
In this article the classification of language phonosemantic devices is justified. The phono-semantic devices can be: 1) formally expressed and formally unexpressed (pause); segmental and extrasegmental (rhythm, intonation and stress). Among the extrasegmantal phonose-mantic devices one can find 1) absolutely paradigmatic (sound lengthening or sound extension); 2) mostly paradigmatic (onomatopoeia, sound symbolism); 3) syntagmatic (rhyme, sound repetition, phonetic harmony, patronymic attraction/ anaphony, anagrams).
Keywords: Phonosemantic Means of a Language, аnafony, аnagram
Не претендуя в настоящей статье на окончательность, попытаемся схематически представить логическую соотнесённость понятий, обозначающих различные виды фоносемантических средств, и дать этим понятиям рабочие определения.
Фоносемантические средства языка - это такие языковые средства, сущность которых состоит в наличии у самой звуковой субстанции (звука, слога, слова, синтагмы, фразы, текста) ярко выраженных прагматических характеристик и весьма размытой, но относительно самостоятельной - от предметной отнесённости (напр. слова или совокупности слов) - семантики.
Первое по порядку логическое деление понятия «фоносемантические средства языка» является дихотомическим и производится на основании признака их материальной выраженности: фоносемантические средства делятся на материально выраженные (почти все из них) и материально не выраженные (пауза). В этом смысле паузу можно определить как фоносемантическое средство с нулевой субстанцией, ср.: «Насколько нуль плох в жизни, настолько он важен в мысли. Без нуля мыслить нельзя» (А.А. Реформатский 1987: 262).
Данный «нуль» может характеризовать и беспомощность, и мастерство на уровне коммуникации. Как тут не вспомнить известного совета для Джулии Лэмберт! -«Не делай паузы, если в этом нет крайней необходимости, - гремела старая актриса, колотя кулаками по столу, - но уж если сделала, тяни её, сколько сможешь» (С. Моэм 1998: 179). Ср. реплику интерлингвиста по поводу того, что «самый совершенный международный язык - это молчание» (В.П. Григорьев 1993: 166).
А.В. ПУЗЫРЕВ
Второе по порядку логическое деление - теперь уже понятия «материально выраженные фоносемантические средства» - является (в логическом аспекте) менее строгим и связывается с противопоставлением сегментного и суперсегментного (сверхсегментного, надсегментного), если можно так выразиться, уровней языка. К суперсегментным фоносемантическим средствам относятся - и это соответствует лингвистической традиции - ритм, интонация и ударение.
Ритм - это материально выраженное суперсегментное фоносемантическое средство, сущность которого заключается в регулярном повторении сходных и соизмеримых речевых единиц (см.: Лингвистический энциклопедический словарь 1990: 416).
Интонация - это материально выраженное суперсегментное фоносемантическое средство, сущность которого заключается в единстве и взаимосвязи мелодики, интенсивности, длительности, темпа речи и тембра произнесения (Лингвистический энциклопедический словарь 1990: 197).
Ударение - это материально выраженное суперсегментное фоносемантическое средство, сущность которого заключается в выделении той или иной речевой единицы, находящейся в последовательности подобных единиц, с помощью фонетических средств (Лингвистический энциклопедический словарь 1990: 530).
Традиционное выделение и разграничение внутри суперсегментных средств таких разновидностей, как ритм, удаление и интонация, производится не по одному основанию и в логическом отношении безупречным не является.
Не является в логическом отношении безупречным и предлагаемое нами деление сегментных фоносемантических средств на: а) исключительно парадигматические (продление-«растягивание» звука); б) преимущественно парадигматические (звукоподражание и звуковой символизм) и в) синтагматические (рифма; звукопись = фоника: фонетическая гармония, паронимическая аттракция / анафония и анаграммы). Оно небезупречно хотя бы потому, что проводится на основании известного лингвистического разграничения парадигматического и синтагматического аспектов, с логической точки зрения - отнюдь не противоречащих понятий. Невозможность отнесения парадигматического и синтагматического аспектов к противоречащим или к противоположным понятиям приводит к априорному выводу, что в одном и том же сегменте могут быть обнаружены и парадигматические, и синтагматические фоносемантические средства.
Ономатопея (звукоподражание) и звуковой символизм отнесены нами к преимущественно, а не исключительно парадигматическим фоносемантическим средствам потому, что в использовании этих средств обнаруживаются не только парадигматический, но и синтагматический аспекты, что, в свою очередь, зависит и от точки зрения исследователя. Когда в качестве некой статически заданной величины выступает звуковая символика отдельно взятой в ряду однородных «звукобуквы», отдельно взятого в ряду однородных единиц слова, текста, тогда на первый план выходит выбор той или иной единицы в ряду наличных, т.е. парадигматический аспект. Если же звуковая символика слова (текста) рассматривается как динамическое целое, как равнодействующая фонетических значений единиц низшего уровня - «звукобукв» (или, соответственно, слов), тогда в качестве ведущего принимается синтагматический аспект. Диалектичность понятий «парадигматика» и «синтагматика» проявляется в их взаимозависимости и взаимопереходах, но первичным началом в ономатопее и звукосимволизме всё-таки оказывается звукоизобразитель-
ность звука самого по себе (напр. «ж-ж-ж» - передающего жужжание), т.е. план парадигматики.
Оговоримся попутно, что в своих работах мы обычно разграничиваем понятия «элемент» и «единица языка» (см., напр.: А.В. Пузырёв 1999; 2000; 2007), но для настоящей статьи это разграничение несущественно.
Не имея возможности детально остановиться на парадигматическом и синтагматическом аспектах фоносемантических средств (более подробно см. об этом: А.В. Пузырёв 1990б), заметим, что обозначенное деление на указанные три группы может иметь другие основания, но состав этих трёх групп останется прежним.
Так, например, сегментные фоносемантические средства можно делить на основании, так сказать, количественных параметров зоны проявления тех или иных разновидностей, данных средств: фоносемантические средства 1) могут замыкаться пределами одного, отдельно взятого звука (продление-«растягивание» звука); 2) могут проявляться не только в пределах отдельно взятого звука, но также слова и даже текста (звуковой символизм и звукоподражание); 3) по своей сущности не могут замыкаться рамками одного слова и в силу этого требуют фонетического сближения - взаимодействия двух и более слов (рифма; фонетическая гармония, паронимическая аттракция / анафония и анаграммы).
Продление звука - это такое материально выраженное сегментное фоносеман-тическое средство, сущность которого заключается в увеличении - сверх обычного - длительности произнесения какого-либо звука.
Ономатопея (звукоподражание) - это такое материально выраженное сегментное фоносемантическое средство, сущность которого заключается в закономерной связи между фонемами слова и звучанием обозначаемого предмета (см. также: Лингвистический энциклопедический словарь 1990: 165).
Звуковой символизм - это такое материально выраженное сегментное фоносе-мантическое средство, сущность которого заключается в наличии закономерной связи между фонемами слова и положенным в основу номинации незвуковым признаком обозначаемого предмета (мотивом номинации - см.: Лингвистический энциклопедический словарь 1990: 166).
Если в первых двух группах сегментных фоносемантических средств парадигматический план является единственным (продление звука) или доминирующим (ономатопея, звуковой символизм), то в третьей по счёту выделенной группе сегментных фоносемантических средств (рифма; фонетическая гармония, пароними-ческая аттракция / анафония и анаграммы) ведущим оказывается план синтагматики, план сочетаемости близких по звучанию слов. Попытаемся схематически представить соотнесённость понятий, обозначающих синтагматические средства, - и дать этим понятиям соответствующие определения.
Все синтагматические фоносемантические средства являют собой те или иные виды звуковых повторов. Внутри них, как уже говорилось, разграничиваются: рифма; фонетическая гармония; анафония и анаграммы; паронимическая аттракция (см. на схеме).
Первое по порядку логическое деление понятия «синтагматические фоносе-мантические средства языка» (по своему объёму совпадающего с объёмом понятия «звуковые повторы») является дихотомическим и производится на основании принадлежности (или отсутствия таковой) к рифме: разграничиваются, с одной стороны, рифма и, с другой, не-рифма, или фоника (или, что одно и то же, звукопись).
Синтагматические фоносемантические средства (=звуковые повторы)
соотнесённая со словом-темой: воспроизведение не соотнесённая со словом-темой
Рифма - это такое синтагматическое фоносемантическое средство (такой вид звуковых повторов), сущность которого проявляется - у двух или более слов - в совпадении ударного гласного и т.д.). Звуковые особенности рифмы, её место в стихе и другие свойства зависят от устройства данного языка, характера утвердившегося стихосложения и литературной традиции. В русской поэзии рифма обычно завершает строку и относится не только к звуковому, но и к ритмическому устройству стиха.
Звукопись (фонику стиха), соответственно, можно определить как «звуковые повторы без рифмы» или «синтагматические фоносемантические средства за исключением рифмы». Фоника стиха, или звукопись, выступает - в наших представлениях - в качестве отрицательного понятия по отношению к понятию рифмы, которое здесь играет роль положительного понятия.
Второе по счёту логическое деление - ужé понятия «фоника» - тоже является дихотомическим и производится на основании соотнесённости, «переклички» того или иного вида фоники с каким-либо важным по смыслу словом-темой (тематическим, опорным или ключевым словом текста). В качестве положительного понятия в таком случае выступает наличие звуковой переклички слов какого-либо сегмента со звуковым обликом наиболее важного по смыслу слова данного сегмента (анафо-ния и анаграммы), тогда как отрицательным понятием служит фонетическая гармония, т.е. отсутствие нацеленности звукописи на то или иное важное по смыслу слово-тему.
В качестве родового понятия, обозначающего как полную, так и неполную имитацию того или иного слова-темы, нами используется термин «анафония». Сохраняя, с одной стороны, преемственность по отношению к соссюровской терминологии (этот термин использовался Ф.де Соссюром для обозначения случаев неполной, «несовершенной» формы воспроизведения звукового состава слова-темы), данный термин - с другой стороны - обозначает наиболее частую форму проявления того, что называлось в России «тоталитетом» (В.Я. Брюсов), «звукообразом» (Д.И. Выгодский, Вяч.Ив. Иванов), «лейтмотивной инструментовкой» (Г.А. Шенгели), и потому имеет больше прав - по сравнению с термином «анаграммы» - на расширительное толкование.
Точно так же, как на первой ступени сущности языка (на уровне мышления), сознание представляет собой всего лишь верхнюю часть айсберга психики, подсознание - подводную часть этого айсберга, точно так же анаграммы, в силу их осознаваемого характера (см.: В.Н. Топоров 1987: 215-216 и др.), являют собой хотя и самую яркую, но всё-таки крайне незначительную часть анафонических построений (как осознаваемых, так и не осознаваемых автором и его адресатом).
Анафония как положительное понятие находится в отношениях противоречия с фонетической гармонией, выступающей в качестве отрицательного понятия.
Закономерно возникает вопрос: в каких логических отношениях с данными понятиями находится понятие «паронимическая аттракция» (парономазия) - если традиционно понимать под этим термином стилистический приём, состоящий в нарочитом сближении слов, имеющих звуковое сходство (О.С. Ахманова 1969: 313)? Тесную связь анаграмм с парономазией первым обозначил сам Ф.де Соссюр, но эта проблема им не разрабатывалась: «Возможно, - замечает Жан Старобинский, - он опасался, сознательно или бессознательно, как бы эта «словесная фигура» не поставила под сомнение открытие, которое он связывал с теорией анаграмм» (J. 1971: 32).
A.B. ПУЗЫРЁВ
Процитируем Соссюра: «Ввести парамим (paramime), извинившись, что не взят пароним (paronyme). Есть в глубинах словаря одна вещь, которая называется паро-номаза (paronomase), фигура риторики, которая ... Парономаза сближается настолько тесно в своей основе с ... Парафраз через звук - фонетический ...» (J. Starobinski 1971: 32; перев. с франц. Е.У Шадриной. - А.П.).
Исходя из того, что - стилистически и прагматически ориентированная - актуализация звукового сходства слов в речевой цепи (= паронимическая аттракция) может связываться со звуковым составом слова-темы, а может и не связываться с ним (например, в случаях языкового «озорства», языковой «игры»), мы не можем не прийти к логически вытекающему выводу, что паронимическая аттракция может быть актуализацией (всё зависит от конкретного контекста) и анафонии, и фонетической гармонии. Схематически соотношение этих понятий можно выразить с помощью круга Эйлера.
Если сектор А - это анафония, не-А - фонетическая гармония, то заштрихованная часть этих секторов - паронимическая аттракция (парономазия), т.е. наиболее заметная часть звукописи - и анафонии, и фонетической гармонии.
1. Продление звука.
«На сцене дают «Гамлета».
- Офелия! - кричит Гамлет. - О, нимфа! помяни мои грехи...
- У вас правый ус оторвался! - шепчет Офелия.
- Помяни мои грехи... А?
- У вас правый ус оторвался!
- Пррроклятие!.. в твоих святых молитвах...» (А.П. Чехов. И то и сё: Поэзия и проза)
2. Ономатопея (звукоподражание).
«Однако о чём, бишь, я?.. Пора идти... Прощай, собачечка... шельмочка...
- рррр.
Романсов погладил собаку и, дав ей ещё раз укусить себя за икру, запахнулся в шубу и, пошатываясь, побрёл к своей двери... » (Л.П. Чехов. Разговор человека с собакой)
3. Звуковой символизм.
В качестве примера звукового символизма на уровне речи приведём сонет В. Шапиро (студента из группы А.П. Журавлёва), написанный на темы известного сонета А. Рембо «Гласные»:
Я вижу яркий свет, когда кричат, Я слышу крик, свет яркий созерцая. Все звуки светятся, и все цвета звучат, И ныне я их тайны раскрываю.
А - красная рубаха палача, А - ахает толпа, на казнь взирая. Ы- чёрный бык, мычащий по ночам. О - осень: крона клёна золотая.
Е - это свежесть молодого лета, Зелёный переплёт Есенина и Фета. И - птичий свист над синею рекой.
У - грустный свет зелёно-синих Очей её, глубоких, как пучина. У - это гулкий цвет волны морской.
(А.П. Журавлёв 1991: 119;
4. Рифма.
И вот уже трещат морозы И серебрятся средь полей... (Читатель ждёт уж рифмы розы; На, вот возьми её скорей!)
(А.С. Пушкин. Евгений Онегин)
5. Анафония.
Её сестра звалась Татьяна... Впервые именем таким Страницы нежные романа Мы своевольно освятим.
(А.С. Пушкин. Евгений Онегин) В приведённом отрывке с анафоническим окружением имени «Татьяна» нами выделены - среди прочих - йотированные гласные (поскольку в собственном имени «йот» присутствует).
6. Анаграммы.
Бедняки снесут -Сладко ли, не сладко ли -Всё: по шее ль бьют, Лупят под лопатку ли. Сирому - сна нет, Давит зло, как тать, его, И один ответ -Гнать, и гнать, и гнать его.
(Д.Д. Минаев. Кумушки)
А.В. ПУЗЫРЁВ
За словами «лупят под лопатку ли» скрывается «лупят подло Паткули», а за словами «гнать, и гнать, и гнать его» - «гнать и гнать Игнатьева». А.В. Паткуль и П.Н Игнатьев (петербургские оберполицмейстер и военный губернатор) - усмирители студенчества (см.: Д.Д.Минаев 1947: 418).
7. Фонетическая гармония.
Мой раб, как настала вечерняя мгла, В дунайские волны их бросил тела. С тех пор не целую коварных/прелестных очей, С тех пор я не знаю весёлых ночей.
(А.С. Пушкин. Чёрная шаль)
В результате замены прилагательного «коварных» (пришедшего, вероятно, под воздействием предшествующего двустишия) на прилагательное «прелестных» повысилась звуковая спаянность и строки (ассонанс на «е»), и соседних строк (аллитерация на «п», «с»), но работа Пушкина над черновиком вовсе не диктуется звучанием какого-то одного важного по смыслу слова-темы. Заметим попутно, что кардинально изменилось и содержание строки: она стала в большей степени элегической, поскольку прилагательное «прелестных» в этом контексте характеризуется положительными коннотациями и в большей степени соответствует печальному чувству рассказчика.
8. Паронимическая аттракция (парономазия):
а) как разновидность анафонии:
Пусти меня, отдай меня, Воронеж: Уронишь ты меня иль проворонишь, Ты выронишь меня или вернёшь, -Воронеж - блажь, Воронеж - ворон, нож...
(О.Э. Мандельштам. Пусти меня, отдай, меня, Воронеж...)
Анафония здесь достигает степени анаграммы: звуковой состав опорного слова «Воронеж» (здесь оно является и ключевым) воспроизводится в стихотворном тексте полностью и не один раз. - А.П.
б) как разновидность фонетической гармонии:
Допотопный простор Свирепеет от пены и сипнет. Расторопный прибой Сатанеет От прорвы работ. Всё расходится врозь, И по-своему воет и гибнет. И, свинея от тины, По сваям по-своему бьёт.
(Б.Л. Пастернак. Девятьсот пятый год)
Наиболее ярко анафоническая ориентированность первой из двух разновидностей паронимической аттракции проглядывает в «паронимических композитах»
типа «Баклажаны бока отлежали» (Н.Матвеева), «Со сталелитейного стали лететь» (Н.Асеев), «Я романтик - / не рома, /не мантий, / не так» (М.Кульчицкий; термин «паронимический композит» и примеры принадлежат В.П.Григорьеву: В.П.Григорьев 1979: 251, 258, 259) или «Воронеж - ворон, нож (четверостишие
0.3.Мандельштама в научный оборот было введено Вяч.Вс.Ивановым в комментариях к «Психологии искусства» Л.С.Выготского: Л.С.Выготский 1968: 514).
Подводя итоги весьма беглому обзору фоносемантических средств, заметим, что анафония и анаграммы по праву занимают своё место среди синтагматических фоносемантических средств языка.
Литература
1. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов: Изд-е 2-ое, стереотип. М.: Сов. энциклопедия, 1969. 608 с.
2. Выготский Л.С. Психология искусства. Изд-е 2-е, испр. и доп. М.: Искусство, 1968. 576 с.
3. Григорьев В.П. Поэтика слова: На материале русской советской поэзии. М.: Наука, 1979. 343 с.
4. Григорьев В.П. Из прошлого лингвистической поэтики и интерлингвистики. М.: Наука, 1993. 176 с.
5. Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. М.: Сов. энциклопедия, 1990. 685 с., ил.
6. Минаев Д.Д. Собрание стихотворений. Л.: Сов. писатель, 1947. 491 с. (Б-ка поэта. Основана М. Горьким).
7. Моэм С. Луна и грош. Театр: Романы / Пер. с англ. Н. Ман, Г. Островской. М.: Амальтея, 1993. 351 с. (Семейная библиотека).
8. Пузырёв А.В. Парадигматический и синтагматический аспекты фоносеманти-ческих средств языка // Фоносемантические исследования: Межвузовский сб. науч. трудов. Вып. 1. Пенза, 1990б. С. 51-69.
9. Пузырёв А.В. Элементы и единицы русского языкового мышления, русского языка, русской речи и коммуникации и «нуль» в курсе «Современный русский язык» // Актуальные проблемы лингвистики в вузе и в школе: 3-я Всероссийская Школа молодых лингвистов (Пенза, 23-27 марта 1999 г.). Материалы. М.; Пенза: Ин-т языкознания РАН; ПГПУ им. В.Г. Белинского, 1999. С. 13-28.
10. Пузырёв А.В. Элементы и единицы мышления, языка, речи и коммуникации // Предложение и слово: парадигматический, текстовый и коммуникативный аспекты. Межвуз. сборник научных трудов. Саратов: Изд-во Саратовского пед. ин-та, 2000. С. 95-101.
11. Пузырёв А.В. О плодотворности разграничения анализа по элементам и анализа по единицам // Язык и мышление: Психологические и лингвистические аспекты. Материалы VII-й Международной научной конференции (Ульяновск, 16-19 мая 2007 г.) / Отв. ред. проф. А.В. Пузырёв. М.; Ульяновск: Институт языкознания РАН; Ульяновский государственный университет, 2007. С. 116-120.
12. Реформатский А.А. Лингвистика и поэтика. М.: Наука, 1987. 264 с.
13. Топоров В.Н. К исследованию анаграмматических структур: (Анализы) // Исследования по структуре текста / Отв. ред. Т.В.Цивьян. М., 1987. С. 193-238.
14. Starobinski J. Les mots sous les mots: Les anagrammes de Ferdinand de Saussure. Paris: Gallimard, 1971. 167 p.
