CC BY
72
НАУЧНЫЙ ПОИСК
УДК 159.928 ББК ю 216
Н.Н. Суворов
ментальные технологии в развитии творческого мышления и воображения
Статья посвящена исследованию природы ментальности. Рассматриваются особенности мыслительных процессов, трудности их вербализации. Медитативные практики становятся главным инструментом развития творческого мышления и воображения. В виде образной модели предлагается исследовать несколько устойчивых феноменов, существующих в реальности и перенесённых в ментальные процессы. К ним относятся образы паутинки, муравейника и яйца. Ментальные процессы движутся по законам, предложенным самой природой в качестве образных моделей. В реальности эстетика природных форм оказывается сложнее и изощрённей привычных схем и моделей. Креативные модели ментальной среды в реальном процессе творчества и практик субъекти-вации находятся в постоянном взаимодействии. Ментальное освоение данных природных феноменов имеет длительную историю в восточной философии.
Ключевые слова:
воображение, внутренняя форма, ментальность, мышление, муравейник, паутинка, психические процессы, яйцо.
Суворов Н.Н. Ментальные технологии в развитии творческого мышления и воображения // Общество. Среда. Развитие. - 2015, № 1. - С. 152-155.
© Суворов Николай Николаевич - доктор философских наук, профессор, Санкт-Петербургский государственный институт культуры, Санкт-Петербург; e-mail: suvorovnik@mail.ru
О
В современном образовательном процессе возможно использование приёмов развития мышления и воображения. Инновационная деятельность субъекта основана на способностях, заложенных в ментальных особенностях. Между тем эти скрытые способности следует развивать. Скрытый внутренний мир человека отделён от внешнего наблюдения и артикуляции. Лишь прилежное исследование и опыт интерпретации дают возможность получить опосредованное представление о состоянии психического, об индивидуальной ментальной среде. Мыслительные процессы протекают, как правило, автоматически, с трудом поддаются остановке для объективного анализа и самоанализа. «Бытие заранее уже пред-послало себя мысли. Бытие есть как судьба мысли» [7, с 304]. Ментальная среда выступает в качестве потаённого бытия, повседневного для субъекта, но невозможного для объективной передачи в качестве опыта, нуждающегося
в адекватной артикуляции. Именно поэтому, в произведениях искусства ментальная среда человека становится главной темой художественного анализа и изображения. Во всех направлениях искусства, не зависимо от степени объективизма или субъективизма, основное внимание обращено на ментальную среду индивидуального сознания. В практиках восточной философии осуществляется обучение приёмам медитации, в процессе которой механизмы ментальной деятельности специально исследуются и практикуются. Очевидно, что ментальная среда раскрывается в медитативном погружении сознания. Так, в даосских практиках выделен один из моментов: «извлечение содержания ума», имеющий своей целью «извлечение из ума его сущности, то есть воображаемой субстанциональности». Целью медитативной практики становится объективация воображаемого содержания - «визуализация» -«наделение существованием посредством
мысли» [3, с. 81]. Ментальная среда выступает как воображаемая реальность. Ментальная среда - это та опосредованность идеального пространства, которая возникает в материальном мире, неразрывно с ним связана, но не идентична ему. Ментальная среда организует и формирует событие и действие, но её активность сосредоточена исключительно на идеальном.
Эстетическая оценка ментальной среды исходит из целесообразности, гармоничного строения, эмоционально переживаемого ощущения внутренней формы, соответствия материального основания -эстетического, растворённого в деятельности, в продуктивной работе воображения и многообразии ассоциативного поля.
Возникает вопрос о структуре ментальной среды и её строении. Дисциплина внутреннего мира, организованность процессов основаны на сосредоточенности и концентрации, на преодоление стихийного беспорядка и замутнённости повседневными заботами. Философская традиция отсылает к представлению о концентрации смыслов и их актуализации вокруг общих понятий и категорий, развитие и взаимодействие которых, например, отражает движение научного знания [1]. Ментальная среда философии, её «внутри-бытие», представляется наполненным отвлечёнными понятиями, подчинёнными теоретической схеме и находящимися в постоянном движении, соприкасающимися или пересекающимися своими орбитами в полях смыслов. В этой среде осуществляется конструирование интеллектуальных моделей, рождение идей, производство и разрушение истин, переоценка ценностей. Между тем, концептуальная эпистемология не даёт возможности представить эстетику ментальной среды как символическую картину, содержащую предметную образность и содержание эстетического, вокруг которого могла бы осуществляться активность продуктивного воображения. Эстетическое стремится к наполнению образным, ценностным содержанием и смыслом, включает в себе устойчивую тенденцию к особенному и единичному. Эстетика ментальной среды, заимствуя концептуальный образ и используя его как наглядную модель, может быть представлена в виде комбинации стеклянных бус (Г. Гессе) или паутинки, протянутой в пространстве продуктивной мысли. Очевидно, всякое сравнение приблизительно, но с помощью аналогии возможно приближение глубины понимания. Подобно тому,
как краткая притча способна раскрыть житейскую драму. «Мысль устраивается в том доме бытия, в качестве которого расположение бытия в его истории располагает существо человека к обитанию в истине бытия» [7, с. 301].
Метафорическая паутинка смыслов художественной культуры (К. Гирц) образно воспроизводит эстетику ментальной среды, где паутинка разделяет ментальное пространство продуктивного воображения, на условные секторы, предполагая перемещение мыслительных структур по условным нитям, в координатах смыслов и ценностей. Медитативные возможности концептуального образа «паутинки» заимствуются из природной среды и воспроизводят креативную, ёмкую и экономную модель - сетку координат, наделённую телеологическим центром - фокусом мысли, чутко реагирующим на все вибрации и изменения в обозримом ментальном пространстве. Ёмкие природные формы преломляются в сознании, создавая образы этих материальных форм, и моделируют соответствующие им процессы. Конструкция паутинки с её равнонаправ-ленными нитями, достигающими границ очерченных смыслов, и центром-паучком, азартным охотником за ценной добычей, превращается в единый образ-концепт, органично и согласованно выполняющий задачу поиска и освоения смысловых полей и их зазоров. Стянутость паутинки к центру характеризует сосредоточение процесса на поиске, на охоте за смыслами и символическими ценностями, возможность контролировать и перемещать креативный продукт по секторам целей. Паутинка, подобно эхо, резонирует смыслы. Паутинка, обычно, раскидывается в плоскости пространства, подобно рыболовной сети. Сравнение с сетью не случайно, поскольку акцентирует улов - результат интеллектуальных усилий. Перебор секторов паутинки, как пересмотр интеллектуального архива памятных смыслов. В паутинке, как приметы памяти, надолго застревают высохшие скелетики отживших ценностей и отвергнутых истин, пережитый опыт духовных странствий. Ментальная среда, разделённая паутинкой, представляет собой пёструю панораму, состоящую из опустевших памятных руин и новых построек мысли, вокруг которых кипит интеллектуальная работа. В паутинке соотносятся секторы устойчивых смыслов с завоёванным пространством, предназначенным для производс-
о
тва новых продуктов. Природа паутинки ограничивает ментальную среду только поверхностным рассмотрением смыслов, лишает её масштаб необходимой глубины. Однако потенциальная безграничность модели паутинки следует из возможности бесконечного членения ментального пространства, способного переходить, как на макро-, так и на микроуровни. В реальности эстетика природных форм оказывается сложнее и изощрённей привычных схем и моделей. Известно, что существуют паутинки, нити которых направлены во все стороны из единого центра. Паучки, плетущие такие пространственные сооружения, оказываются более заметными в промежутках, и потому становятся более лёгкой добычей птиц. Однако такая модель паутинки, направленная во все объёмы ментального пространства, значительно точнее фиксирует искомую универсальность и подвижность векторов мысли. Интеллектуальные поиски и мысленные структуры дополняются многомерностью, частный случай обретает вселенское величие. Такая многомерная паутинка отражает эффект «расширенного смотрения» - «видеть всё разом» (М.В. Матюшин), при котором раскрывается панорамность и объёмность ментального ландшафта. Однако в общей модели паутинки всё же есть диктат прямолинейности. Нити всегда ровно натянуты, исключают волнистость и произвольность, случайность движений и сюрпризы психического. Ментальная среда, очерченная паутинкой, напоминает кристаллическую структуру с ровными гранями, складками пространства. Магический кристалл, как философский камень, структурирует логику смыслов и сумму знаний. Ментальная среда - «муравейник», фиксирует иные процессы креативного пространства. Муравьиные ходы и лабиринты своими хаотическими и произвольными блужданиями дополняют строгую геометрию паутинки. Обитатели муравейника разделены чёткими функциями общего организма, однако произвольная структура ходов, запутанная система лабиринтов, но также мгновенная передача информации могут служить эвристической моделью для особенностей ментальной среды. Если модель паутинки характеризует рационально-эстетический аспект ментальной среды, её стремление к упорядоченности и линейности, то модель муравейника отражает скорее эмоциональную сферу, наполненную фривольными и случайными
поворотами и флуктуациями. Если паутинка сфокусирована, обладает смысло-образующим центром, ясно выраженной упорядоченностью, то муравейник ризо-морфен и номадичен, пульсирует и мерцает в разнонаправленных движениях. Если паутинка стремится к заданной геометрии и иерархии знания по мере приближения к центру, то муравейник по своей структуре хаотичен и случаен, гибко подстраивается под среду обитания. Муравейник можно принять за единый организм, в котором одновременно протекает множество спонтанных, но целесообразных процессов. Его среда ограничена и пронизана ходами, полна внутренней энергией, скрытой витальностью. Муравейник ацентричен, пульсирует в различных ритмах активности насекомых. Ментальная среда - муравейник, помимо модели корпоративного единства на макроуровне, характеризует субъективное преддверие творческого процесса, психологическую установку, как состояние готовности, когда зреет мысль - образ, навеянный неясным чувством и стремлением. Каждый творец знает, что строгая последовательность творческих приёмов далеко не всегда приводит к искомому результату. Необходима остановка для подсознательного переформатировании, концентрации психических и интеллектуальных сил для перехода их в новое качество - образа или идеи. Однако концентрация ещё не наступила. Этому состоянию соответствует внутреннее напряжение муравейника - необходимое затишье мысли, накопление энергетического потенциала, подсознательная перегруппировки смысловых акцентов, готовность к мгновенной активации.
Интеллектуальная модель «муравейник», не является окончательной Это -промежуточная ступень между подготовкой ментальной среды к творческому процессу, накоплением флуктуаций и непосредственным созданием креативного продукта. Если паутинка характеризует упорядоченную ментальную среду своими пространственными характеристиками, придавая ей протяжённость и охват духовного ландшафта, муравейник акцентирует процессы активности и энергии ментальной среды, то модель «гнезда» характеризует и обозначает процесс концентрации размышления и момент креативного прорыва индивидуального сознания.
Птичье гнездо, миниатюрная Вселенная, создано из подсобных материалов и его медитативная матрица имеет своей це-
лью творение новых смыслов и ценностей. Модель гнезда конструирует процесс созидания, строительство ментального центра для дальнейшего создания и «выращивания» творческого продукта. Гнездо - это также сокровенное укрытие, духовное уединение для концентрации ментальных усилий, место сборки смыслов и ценностей. Устройству гнезда предшествует определение места: дерево, скала, невысокий, но густой куст, заброшенное здание и т. д. Равно как и творец, выстраивающий стратегию своей активности, продумывает применение и актуальность создаваемого креативного продукта. По примеру птицы, творец собирает необходимый материал, отбирает и оценивает предметность, компонует необходимые конструкции, скрепляет их крепко - логично и убедительно. В конструкции гнезда заложено целеполагание: уместные форма и размер, что соответствует приёмам, объёму и глубине мыслительных операций, но также строгое соизмерение с природой и возможностями птенца.
Подобно своему реальному прообразу, ментальное гнездо устойчиво закрепляется с учётом стихийных условий равновесия, жёсткости и связанности конструкции, стихийного сопротивления материалов: аргументов и контраргумен-
тов возможных оппонентов, понятности и доступности. Наконец, гнездо превращается в удобное место мысленного сосредоточения - надёжная внешняя защита медитаций, выкладывания и «высиживания» яйца, креативного результата, оправдания предыдущей активности. Образ яйца стал устойчивым архетипом сокровенного творчества, соединяющего в себе потенциальную ценность и рождение новой жизни. Совершенная округлость и ровность формы, скрытая внутри тайна превращения и неожиданный прорыв плотной скорлупы - олицетворяют эстетический смысл рождения новых смыслов и ценностей. Таинство возникновения нового знания, взрывоподобное рождение идеи сопрягаются с вылуплением птенца, ещё слабого и беспомощного, нуждающегося в пристрастной опеке. Так и новая теория, поначалу кажущаяся слабой и тривиальной, но в процессе осмысления и развития становящаяся важной и необходимой для развития общего корпуса знания. Креативные модели ментальной среды в реальном процессе творчества и практик субъективации находятся в постоянном взаимодействии, решая различные задачи в зависимости от своих особенностей и поставленных целей.
Список литературы:
[1] Арсеньев А.С., Библер В.С., Кедров Б.М. Анализ развивающегося понятия. - М.: Наука, 1967. - 444 с.
[2] Гессе Г. Избранное. Сборник. - М.: Радуга, 1984. - с. 592.
[3] Путь золота и киновари. Даосские практики в исследованиях и переводах Е.А. Торчинова. - СПб.: Азбука-классика, Петербургское Востоковедение, 2007. - 480 с.
[4] Султанов К.В. Идея поликультурализма в образовательных стратегиях современной России // Стратегии и модернизации образования в инновационном развитии России. Материалы ХХ Международной конференции «Ребенок в современном мире. Ценностный мир детства». - СПб.: Изд. СПбГТУ, 2013. - С. 14-20.
[5] Суворов Н.Н. Эстетика ментальной среды // Актуальная эстетика 2. - СПб.: СПбГУ, Институт философии, 2014. - С. 123-125.
[6] Суворов Н.Н. Производство и разрушение истин: стратегии творчества. Философское образование // Вестник ассоциации философских факультетов и отделений. - 2014, № 1 (5). - С. 12-20.
[7] Хайдеггер М. Время и бытие. Статьи и выступления. - СПб.: Наука, 2007. - 616 с.
