CC BY
59
УДК 008:001.8
М. Н. Кокаревич МЕНТАЛЬНОСТЬ И ФОРМЫ КУЛЬТУРЫ: ТИПЫ ДЕТЕРМИНАЦИИ
Показывается, что ментальность культурно-исторического типа детерминирует качественно, количественно и генетически все многообразие культурных феноменов.
Ключевые слова: культурно-исторический тип, ментальность культуры, когерентная детерминация.
Культура существует в виде сосуществования разнесенных или соседствующих во времени и пространстве культурно-исторических типов. Каждый феномен культурно-исторической действительности оказывается тем самым вписанным в определенный культурно-исторический тип и предопределен в той или иной степени ментальным ядром данного культурно-исторического типа. Идея о роли когерентности в осуществлении воздействий символов культуры высказана А. Н. Уайтхедом [1]. Она была реализована в моделях социокультурной динамики, разработанных И. В. Ме-лик-Гайказян, на основе которых удалось установить корреспонденции культурных функций и форм [2-3].
Действительно, ментальные доминанты культуры, воплощаясь во всех ее структурных элементах, определяют специфику форм культуры, приоритетные виды деятельности и поведения, особенности функционирования форм культуры в качестве социальных институтов. Такая детерминация обнаруживается при анализе любого структурного элемента культуры и носит характер закона. Назовем его законом когерентной детерминации. Он утверждает наличие взаимно-однозначного соответствия, устойчивой связи между ментальностью культурно-исторического типа и любого элемента разного уровня общности данной культуры.
Во-первых, когерентная детерминация может быть качественной. То или иное явление культуры когерентно детерминируемо качественно, когда является содержательным воплощением ментальной доминанты или доминант и парадигмальное ядро определяет его специфические характеристические свойства. Открытие и формулировка этого аспекта когерентной детерминации принадлежит
Н. Я. Данилевскому, О. Шпенглеру, М. Херсковцу, Ф. Броделю и другим авторам. Так, Ф. Бродель отмечает, что каждая «клеточка» цивилизации имеет хорошо известную окраску. «Часто тут все самобытно. Ветряная мельница в Китае вращается в горизонтальной плоскости... Японская наковальня, как и китайская, не похожа на нашу.» [4, с. 77]. Аналогичную связь между парадигмальным ядром культурной эпохи и качеством явления, но для феномена философствования, отмечает Р. Рорти, точнее, он предупреждает, что нельзя не видеть каче-
ственной окрашенности философствования. Иллюстрацией этого служит его заявление против попыток эксплицировать «рациональность», «объективность» в терминах условий точности репрезентирования, что является «вводящей в заблуждение попыткой сделать нормальный дискурс конкретной эпохи вневременным, и что со времен греков самоимидж философии находился под влиянием этой идеи» [5, с. 9].
Для Н. Я. Данилевского основу культурно-исторического типа составляет преимущественный вид деятельности из следующих четырех: религиозного; культурного, включающего научно-теоретическую, художественно-эстетическую и техническую деятельности; политического; общественно-экономического, а также сочетания названных видов деятельности. Уточнением этой весьма абстрактной формулы можно считать формулировку Шпенглера, выводящего культуру из ее прасимвола, выражением которого она является, что приводит к образу культуры как замкнутой. На путях критики идеи замкнутости как неадекватной реалиям динамического взаимодействия культур возникает множество концептуальных гипотез относительно связи базиса культуры и ее отдельных проявлений. А. Крёбер рассматривает каждую отдельную культуру как развертывание стиля. Культурный стиль аналогичен стилю в искусстве. Так же, как все многообразие явлений в искусстве не может быть воплощением одного стиля, так и в культуре в целом существуют элементы, не несущие в себе стилевые особенности или частично обладающие стилистическими качествами.
Логически в данном случае совершается перенос свойств искусства на культуру в целом. Подобная аналогия свойств правомерна, если умозаключение делается относительно элементов одного множества, предметов одного класса, т. е. осуществляется перенос признаков с одного элемента на другой. Здесь мы имеем дело с неоднозначностью отношения искусства и культуры, определяемой структурой культуры. Когда акцентируется внимание на самой деятельности и культура рассматривается как совокупность различных видов деятельности, то деятельность в культуре и деятельность в искусстве сравнимы. Деятельность всегда протекает в рамках социальных институтов,
поэтому и они могут рассматриваться в качестве элементов такого множества как культура, что подтверждается тем, что институты являются носителями качественных характеристик культуры. Так, Академия живописи и скульптуры, учрежденная в эпоху доминирования классицизма, была устроена в соответствии со статичной, неизменной моделью прекрасного, образцом которого было античное искусство. Соответственно, его копирование стало обязательным для системы образования в такого рода учебных учреждениях.
В рассматриваемом аспекте категории «искусство» и «культура» находятся в родовидовом отношении. И стиль в искусстве как определенная устойчивая общность художественно-образной системы и средств художественной выразительности и как способ, который определяет выбор и сочетание внешних, формальных элементов в каждом конкретном произведении, может быть адаптирован, обобщен и трансформирован в стиль культуры. Тогда вывод об относительно однородной качественной окрашенности всех явлений культуры как деятельностных актах и их результатов неизбежен, что лишний раз подтверждает закон когерентной качественной детерминации, как бы ни обозначала одно и то же - парадигмальное ядро культуры, прасимвол, стиль, суперстиль, основа и т. п.
С другой стороны, отношение культуры и искусства, культуры и науки и т. д., т. е. культуры и ее составляющих можно рассматривать как отношение части к целому. Тогда составляющие культуры - это разнородные части. Разнородность частей становится источником вывода об автономности, несвязности какого-либо элемента с парадигмаль-ным ядром культуры. Подобный вывод исследователей культуры зачастую являлся и является следствием негативной реакции ученых на сверхпоэтичность, сверхметафоричность и экспрессивность прасимволов О. Шпенглера - «сводчатая пещера», «бесконечная равнина» и т. п. (см. [6, с. 113-139; 247]).
Представляется и при таком подходе невозможно выйти за пределы действия закона когерентной качественной детерминации. Специфика частей и целого в случае сфер культуры и культуры в целом заключается в том, что культура подобна множеству всех множеств, которые являются элементом самого себя, как список списков, являющийся тоже списком. Часть становится элементом, несущим свойства целого, и наоборот. Поэтому не может быть явлений, которым не присущи доминантные особенности. Могут быть явления, несущие характеристики другого стиля, другой ментальности. Данные явления (например, христианской культуры) исторически возникают в ареале другой культуры (например, античной). Их временное и про-
странственное совпадения могут поставить их в ряд явлений, не несущих стилевых особенностей. Аналогично в искусстве какой-либо эпохи не все произведения охватываются преобладающим стилем, но все они - воплощение определенного стиля или манеры.
В этом аспекте закон когерентной детерминации является определенным воплощением герменевтического круга, методологией понимания. Мы не можем познать частей какой-либо культуры, пока не будем знать, как это все соединяется в целое, и в то же время не сможем усвоить культуру в целом, не зная ее частей, механизма объединения частей в целое. Тем самым закон когерентной детерминации как закон, обозначающий типы отношения между частями и целым, способствует как пониманию целого на основе частей, так и пониманию частей через знание того, что есть целое. Данный закон указывает на те пути, которые связывают части и целое, т. е. пути, по которым следует двигаться в рамках герменевтического круга. Отметим, что такое рассуждение верно и для других аспектов закона когерентной детерминации: закона количественной когерентной детерминации и закона генетической когерентной детерминации, что очевидно из нижеследующего.
Заметим также, что этот закон является общим методологическим принципом исследования специфики любой культуры, понимания и объяснения качественного своеобразия всех культурных форм и феноменов. В частности, данное положение становится методологическим базисом выявления своеобразия русской культуры не только автором [7], но и многими известными исследователями, например И. В. Кондаковым [8].
Во-вторых, когерентная детерминация может быть количественной. Это означает, что ментальное ядро определяет распространенность той или иной культурной формы, которая сохраняет качественную самотождественность в различных культурно-исторических типах. Тем самым данная культурная форма усматривается как общезначимая, не зависящая от фундаментальных ценностей культуры, что в действительности предполагает количественную когерентную детерминацию. Иллюстрацией существования подобной закономерности может служить различная степень распространенности такой культурной формы, как водяные мельницы.
Водяные мельницы появились в I в. до н. э. в Риме. Однако в античной культуре, пронизанной культом интеллектуальных занятий, физический труд превратился в столь презренное занятие, что стал уделом рабов, которые в глазах современников были не людьми, а говорящими орудиями. Поэтому рабский труд, особенно с классической эпо-
хи развития античной культуры, стал сферой, недостойной приложения разумных усилий свободного гражданина. Проблема технологического совершенствования в производстве даже не была поставлена. Сама изобретательская деятельность считалась занятием не вполне достойным, о чем говорит реконструкция жизнедеятельности Архимеда современниками, видевшими в нем прежде всего великого геометра. В римскую эпоху с ее культом цивилизационных ценностей инженерная деятельность была реабилитирована, что подтверждается примерами из римской мифологии, когда полубогами стали изобретатели Пилумн, Приска самим фактом изобретения водяной мельницы. Однако римская ментальность предопределила другие пути увеличения продуктивности рабского труда (например, колонат), поэтому водяные мельницы не получили распространения.
В христианской западноевропейской культуре труд становится ценностью, необходимой составной частью жизни с благословения отцов церкви. Апостол Павел завещает трудиться: «Умоляем же вас, братья, более преуспевать и усердно стараться о том, чтобы жить тихо, делать свое дело и работать своими собственными руками, как мы запове-дывали вам» [9, с. 1296]. «Трудись, делая своими руками полезное, чтоб было из чего уделить нуждающемуся» [10, с. 1282]. Иоанн Златоуст говорит, что следует трудиться «потому, что праздность научает всякому злу» [11, с. 727]. Таким образом, трудиться следует, дабы помочь другому, избежать греха праздности.
Каждый человек должен обязательно трудиться, но и иметь свободное время для размышлений о Боге, своей душе. Поэтому актуализируется задача избавления христианина от изнуряющего, тяжелого физического труда, что побуждает к изобретательству, развитию науки и техники. Этот процесс начинается в Средневековье. Григорий Турский пишет об аббате, который из жалости к монахам, размалывающим зерно в ручных мельницах, построил в монастыре водяную мельницу. Этот факт не соответствует действительности, но он - взгляд человека изнутри культуры, воплощение западноевропейской средневековой ментальности.
Таким образом, очевидно, что необыкновенно широкая распространенность водяных мельниц в средневековой Европе обусловлена ментальностью этой культурной эпохи. Тем самым мы показали существование когерентной количественной связи между парадигмальным ядром культурноисторического типа и определенными культурными элементами.
В-третьих, когерентная детерминация может быть генетической. Это означает, что ментальные доминанты способствуют, предопределяют появле-
ние той или иной культурной формы, которая в силу своей онтологической или гносеологической сущности оказывается общезначимой, как, например, геометрическая теория, получившая свое завершение в трудах Евклида. Тем не менее, если не в качественном и не количественном, то в генетическом аспекте тот или иной элемент культуры когерентно детерминируем. Естественно, что закон когерентной детерминации чаще всего действует в полном объеме (культ совершенной человеческой телесности предопределяет появление, распространенность и качественную окрашенность древнегреческой скульптуры).
Существует класс явлений, фактом своего существования опровергающих закон когерентной детерминации в его качественном и количественном аспектах. Это инвариантные феномены, такие как математические теории, правовые и политические институты. Как правило, факт их детерминации ментальным базисом устанавливается при исследовании генезиса, функционирования, способа применения, какого-либо другого аспекта осуществления данного явления в культуре. Например, аксиоматический метод построения теоретического знания, широко распространенный в науке, может быть отнесен к межкультурным явлениям по ряду признаков. Однако анализ первоначально аксиоматизированного знания, а именно геометрии, приводит к вопросу: почему первой была аксиоматизирована геометрия? Каковы причины, побудившие к этому математиков?
Ответ таков. Геометризация арифметики и алгебры означает замену их понятийного аппарата понятиями геометрии. Например, выражение вида «корень квадратный из А» понимается как сторона квадрата с площадью А. Геометризация математики и последующая аксиоматизация геометрии обусловлена тремя типами причин: внутринаучными, метанаучными и ментальными.
Греческая ментальность с ее культом интеллектуализма, воплощенная в философии Пифагора, Платона, определила круг задач современной им математики как теоретической науки, отдалив ее тем самым от прагматических задач. Объективизм как ментальная доминанта предопределил направление мышления в аспекте поиска первоосновы всего сущего. В этой атмосфере в рамках математического пифагореизма число онтологизируется. Изображение числа в виде пространственного элемента, т. е. существующего в пространстве, обусловлено такой доминантной особенностью, как телесность древнегреческого мышления, свойства, означающего неспособность греков мыслить все иначе, нежели как представимое, обозримое по аналогии с человеческой телесностью. Отсюда числа отождествляются с отрезками на прямой, ге-
ометрическими фигурами, носят название треугольных, квадратных и т. д. Все это говорит о геометризации арифметики.
К числу метанаучных причин геометризации математики и ее последующей аксиоматизации относятся причины, связанные с основаниями математики, уточнением методов получения результатов. В этом аспекте важным является открытие несоизмеримости или существования отношения двух отрезков, которое не выражается рациональным числом. В существующей тогда пифагорейской математике в силу телесности мышления признавали в качестве чисел только рациональные. Поэтому вместо операций с «несуществующими» тогда действительными числами пользовались геометрическими рассуждениями. Например, Евдокс создает теорию отношений, в которой основную роль играет геометрический метод - метод исчерпывания, позволяющий строго проводить вычисления площадей и объемов без обращения к арифметике. Парадоксы Зенона, касающиеся понятий «целое», «часть», «равно», в случае бесконечных множеств поставили вопрос о возможности существования математики как точной науки. Такая возможность появляется с аксиоматизацией математического знания.
Наличие внутри самой математики противоречивых данных (например площадь круга у египтян
—2r 9
а по вавилонским источникам
равнялась
- (3r2) ставили задачу поиска основания математи-
ческих результатов, что также предопределено древнегреческим объективизмом и интеллектуализмом. Следствие - идея необходимости доказательства и организации, систематизации математических положений. Впервые аксиоматическое построение знания было осуществлено Евдоксом, осуществившим аксиоматизацию теории отношений. Впоследствии Аристотелем в общем виде были разработаны некоторые положения об аксио-магическом методе. Впервые он указал на существование начал доказательства, которые должны являться интуитивно очевидными, общепринятыми, а также на наличие определений, относящихся к первичным понятиям. Таким образом, парадигмальные доминанты древнегреческой культуры генетически обусловили геометризацию математики и направленность мышления на поиски первоначал, оснований в данном случае геометрического знания.
Выбор эмпирической данности очень высокой степени конкретности для подтверждения закона когерентной генетической детерминации позволяет увидеть достаточно сложную многоступенчатую связь между парадигмальным ядром культуры и любым ее элементом.
Таким образом, закон когерентной детерминации актуализируется тремя путями. Данная детерминация может быть: качественной - определять качественное своеобразие культурного феномена; количественной - распространенность того или иного явления культуры; генетической - появление той или иной культурной формы.
Список литературы
1. Уайтхед А. Н. Символизм, его смысл и воздействие. Томск: Водолей, 1999. 64 с.
2. Мелик-Гайказян И. В. «Событие-в-действительности» и «событие-в-реальности» // Вестн. ТГУ. Философия. Социология. Политология.
2009. № 3. С. 53-67.
3. Мелик-Гайказян И. В. Концептуальная модель диагностики технологий информационного общества // Вестн. Томского гос. пед. ун-та.
2010. № 5. С. 42-51.
4. Бродель Ф. Структуры повседневности: возможное и невозможное. М.: Прогресс, 1986. 622 с.
5. Рорти Р. Философия и Зеркало природы. Новосибирск: Изд-во Новосиб. ун-та, 1997. 297 с.
6. Ясперс К. Смысл и назначение истории. М.: Республика, 1994. 527 с.
7. Кокаревич М. Н. Принципы уникальности и равноценности культур как условие межкультурной толерантности // Вестн. Томского гос. пед. ун-та (Tomsk State Pedagogical University Bulletin). Вып. 5 (95). 2010. С. 5-12.
8. Кондаков И. В. Ментальная доминанта российской цивилизации // Философские науки. № 3. 2010. С. 23-33.
9. Первое послание к Фессалоникийцам // Библия. М.: Библейские общества, 1995. С. 1293-1297.
10. Послание к Ефесянам // Там же. С. 1279-1285.
11. Иоанн Златоуст Творения. СПб.: Духовная академия, 1905. Т. 11. 1108 с.
Кокаревич М. Н., доктор философских наук, профессор кафедры.
Томский архитектурно-строительный университет.
Пл. Соляная, 2, Томск, Россия, 634003.
E-mail: [email protected]
Материал поступил в редакцию 27.06.2011.
M. N. Kokarevich MENTALITY AND FORMS OF CULTURE: DETERMINATION TYPES
The paper shows cultural and historical mentality type determines the whole variety of cultural phenomena from the point of view of quality, quantity and genetics.
Key words: cultural historic type, mentality of culture, coherent determination.
Tomsk State University of Architecture and Building.
Sq. Solyanaya, 2, Tomsk, Russia, 634003.
E-mail: [email protected]
