CC BY
14
МЕМУАРЫ ГЛАВНОГО РАВВИНА ИЗРАИЛЯ (Удивительная судьба мальчика, пережившего Бухенвальд)
К 70-летию победы антигитлеровской коалиции над фашизмом - коричневой чумой XX века издательство "Феникс" выпустило книгу мемуаров главного раввина Израиля Исраэля Меира Лау "Сквозь глубины". Автор посвятил её памяти родителей, брата, дедушки и всех родных, которые были уничтожены нацистами вместе с шестью миллионами евреев - жертв гитлеровского безумия. Издатель книги - вице-президент Российского еврейского конгресса и президент Фонда СТМЭГИ Герман Захарьяев избрал для её выхода из печати город Ростов - родину русского юноши Федора Михайличенко, который помог еврейскому мальчику выжить в гитлеровском лагере смерти (к его роли в судьбе рава Лау мы вернёмся чуть ниже).
Первая встреча пятилетнего ребёнка с эсэсовскими извергами произошла летом 1941 г. в польском городке Пётркув, где его отец, городской раввин, подвергся публичной экзекуции за то, что не сбрил бороду, нарушив тем самым приказ оккупационных властей. С этого момента семья Лау, состоявшая из потомков 35 поколений двух раввинских династий, просуществовавших более тысячи лет, начала разбиваться на осколки, разлетавшиеся в разные стороны, но к одному мрачному финишу - насильственной смерти от рук нацистов. Выжили в итоге лишь единицы, в том числе Исраэль и его старший брат Нафтали, оказавшиеся в конце концов в Бухенвальде.
Население лагеря, вспоминает автор книги, отличалось крайним разнообразием. Там были собраны заключённые десятков национальностей. Среди них - Леон Блюм, социалист-еврей, бывший и будущий премьер-министр Франции, Конрад Аденауэр, бывший мэр Кёльна, заключённый в лагерь за антинацистские взгляды и впоследствии избранный первым канцлером Западной Германии, и "ведьма из Бухенвальда" -Ильза Кох, сдиравшая кожу с убитых заключённых, чтобы делать из неё абажуры, переплеты, перчатки... У охранника из числа заключённых мы получили достоверную информацию о способе умерщвления
людей в лагере. В этом месте, сказал он, газ не используется, но есть крематорий. Из трубы, - охранник показал в сторону крематория, - дым поднимается 24 часа в сутки. Вновь прибывшие, пройдя через душ с холодной водой, получали арестантскую одежду с пришитыми номерами и буквами, обозначавшими национальность: P - для поляков, R - для русских и Jude - для евреев.
Первоначально оба брата оказались в блоке № 52, но, согласно придуманной Нафтали для спасения пятилетнего малыша версии, тот был польским мальчиком из Варшавы, осиротевшим после гибели родителей при бомбежке. Он бойко лопотал по-польски, знал идиш, которым из осторожности не воспользовался ни разу, не имел ни малейшего представления о существовании иврита, был светловолос и ничем не выдавал своего еврейства. Зрелище, открывшееся нашим глазам, рассказывает автор мемуаров, было кошмарным. Две тысячи человек помещались в тесном пространстве. Большинство из них были измучены голодом и побоями. Каждое утро из блока выносили трупов сорок людей, которые так и не проснулись. В углу блока стояла бочка с чёрной водой, из неё предлагалось пить. Выбора не было, как не было ни кружки, ни какой-либо другой ёмкости для воды. Люди пили из сложенных ковшиком рук, чтобы не умереть от жажды.
"Ночью струйки ледяной воды текли по моему телу, - вспоминает бывший узник. -Было ужасно холодно. Зубы стучали, коленки дрожали, мокрая одежда липла к телу. В помещении блока раздалась команда: немедленно встать. Не успев понять, что происходит, мы были вытолканы наружу, в снег, которого навалило сантиметров двадцать. Построились для проверки в шеренги по пять человек. Было приказано снять шапки и снова надеть, и так снова и снова: снять, надеть, снять, надеть. Издевательство ради издевательства. Поскольку нас подняли без предупреждения, никто не успел справить нужду. На тех, у чьих ног расплывалась маленькая жёлтая лужа, обрушивались страшные удары, от которых избивае-
156
Рецензии
мые складывались пополам и замертво падали в снег. Упасть означало уже не встать. Я помню, что смотрел на людей. Несмотря на темноту, белизна снега высвечивала лица. Помню, как все сжимали ноги из последних сил, чтобы их судьба не оказалось подобной судьбе тех, кто уже погиб в снегу рядом". Нафтали поставили на работу: доставлять трупы в крематорий. Он тянул сколоченную из двух досок телегу, на которую наваливались трупы. Заключённые были тягловой силой, впрягавшейся в эти телеги. К телеге привязывались четыре человека: двое спереди, двое сзади, и так они прибывали к крематорию с трупами. Порой было трудно понять, где здесь эвакуаторы, а где эвакуируемые. Эвакуаторы трупов и сами еле стояли на ногах и с трудом волочили телегу.
Два дня спустя "польского мальчика" перевели в блок № 8, где большинство заключённых составляли военнопленные. "В этом блоке, - рассказывает автор мемуаров, - был русский офицер Фёдор из города Ростова. Он стал для меня ангелом-хранителем. Воровал картошку, чтобы сварить мне горячую похлёбку. Распустил тёмный потёртый свитер, который нашёл у кого-то, и с помощью импровизированного крючка связал мне наушники для защиты от холода. Когда стоишь с непокрытой головой на пронизывающем холоде северовосточной Германии, уши синеют, сворачиваются и отмерзают. Каждую ночь, когда все ложились спать по четырнадцать человек на нары, прижатые друг к другу как сельди в бочке, то когда во сне поворачивался один, с ним должны были повернуться на другой бок и все остальные, - Фёдор подходил ко мне и проверял, надел ли я связанные им наушники под шапку. Чтобы, если нас поднимут среди ночи на одно из этих проклятых построений, у меня, по крайней мере, не отмёрзли бы уши. Я хорошо помню, как несколько раз стоял на построении с шерстяными наушниками и чувствовал, какое это благословение для меня. Сам Фёдор был на этих построениях с открытыми всем ветрам ушами... В повседневной жизни русский Фёдор заботился обо мне, как отец заботится о сыне. Его забота и участие придавали мне уверенности и, по-видимому, способствовали тому, что и в эти самые тяжёлые и тёмные дни я не потерял веры в людей. В тот день, когда
американская армия освободила концлагерь, пули летали у нас над головами со всех сторон. Стреляли и американцы, и осаждённые немцы. Фёдор прижимал меня к себе, закрывая от пуль своим телом. Когда ворота лагеря распахнулись и американские джипы ворвались внутрь, он побежал к воротам вместе со мной, держа меня за руку. Фёдор был одним из героев моего детства. Он излучал искреннюю, подлинную человечность посреди царившего вокруг ада, лишавшего нас человеческого облика".
Впоследствии, пишет в предисловии к книге Герман Захарьяев, где бы ни находился рав Исраэль и чем бы ни занимался, он никогда не забывал "Фёдора из Ростова", которому был обязан жизнью. Издатель книги сообщает также, что рав Исраэль первый понял и поддержал его инициативу о внесении Дня Победы - 9 Мая - в еврейский календарь как День Спасения и Освобождения - 26 Ияра, и сердечно благодарит видного религиозного деятеля за эту поддержку. Автор второго предисловия президент Российского еврейского конгресса Юрий Каннер, со своей стороны, добавляет, что бывший узник Бухенвальда потратил годы, чтобы найти Фёдора Михайличенко и добился, чтобы он был удостоен звания "Праведник мира".
Освобождение узников Бухенвальда, с которыми нацисты не успели физически расправиться перед приходом солдат генерала Паттона, положило начало волне массового переселения евреев из разных стран на землю их исторической родины - в ещё не созданное Государство Израиль. 15 июля 1945 г. восьмилетний Исраэль в составе большой группы репатриантов, проследовав через Францию, высадился на берег Хайфы. Его дальнейшая жизнь вместила в себя долгие годы учёбы (а затем - преподавания) в самых известных религиозных школах-иешивах и постепенное продвижение на всё более высокие посты в выборной раввинской иерархии вплоть до избрания главным раввином Израиля. Его жизненный путь прошёл через встречи со звездами первой величины мировой политики: королевой Елизаветой II, целым букетом других монархов Запада, с двумя папами римскими, с королём Иордании Хусейном, Нельсоном Манделой, М.С. Горбачёвым, Фиделем Кастро, несколькими президентами США, с множеством творцов новейшей
истории человечества, практически со всеми крупными политиками Израиля. Ни одна из этих встреч не носила формального, протокольного характера, каждая заслуживает внимания, поскольку на них обсуждались не столько частные, сколько принципиальные вопросы настоящего и будущего международных отношений, судьбы мира во всём мире. К сожалению, формат рецензии позволяет лишь зафиксировать этот факт, не вдаваясь в подробности бесед при всей их содержательности и результативности.
В порядке исключения сошлюсь на запись беседы рава Исраэля с южноафриканским архиепископом Десмондом Туту, который незадолго до этой встречи был назначен на пост председателя Комиссии по установлению истины и примирению, при-
званной расследовать преступления режима апартеида. Запись, актуальную для всех времён, стран и народов. Чёрный христианин спросил белого иудея, как бы тот, будучи религиозным деятелем, подошёл к обязанностям, сочетавшим расследование преступлений сотрудничавших с режимом людей и деятельность по примирению белых и черных граждан. И услышал в ответ: "На мой сторонний взгляд, тут, безусловно, наличествует конфликт между поиском истины и стремлением к умиротворению". Справедливость этих слов подтвердила сказанная далее цитата из Ветхого завета, говорящая о возможности жертвовать истиной ради мира.
Красиков A.A., главный научный сотрудник ИЕ РАН.
РОССИЯ НА ЕВРОПЕЙСКОМ КИНОЭКРАНЕ
С распадом социалистического содружества и СССР идеологическая конфронтация перестала определять характер международных отношений. Она ушла на второй план, уступив место прямому и косвенному противостоянию отдельных государств или их объединений в борьбе за региональное и глобальное политическое, финансовое, экономическое и военное лидерство. В изменившихся условиях важнейшую роль в закреплении и распространении своего влияния стало играть формирование имиджа государств и объединений, в том числе средствами кино: как отечественного, так и зарубежного. Не случайно поэтому исследование исторических аспектов и современного представления образа России в мировом, прежде всего европейском, кино, безусловно, вызывает большой интерес. Удовлетворить этот интерес, как и проследить изменение образа России в западном кинематографе помогает книга киноведа A.B. Фёдорова "Трансформация образа России на западном экране: от эпохи идеологической конфронтации (1946-1991) до современного этапа (1992-2015)"1.
1 Фёдоров A.B. Трансформации образа России на западном экране: от эпохи идеологической конфронтации (1946-1991) до совре-
Трудная тропа первопроходца
Книга является первым научным трудом, столь подробно рассказывающим об имидже нашей страны в зарубежных фильмах. Лейтмотивом через всю монографию проходит мысль о том, что образ России формируется западным экраном таким образом, что он не только не способствует диалогу культур, а, наоборот, содействует их взаимному отчуждению. В монографии проводится не только культурологическое исследование кинематографического материала, но, что, вероятно, ещё более важно, изучается общественно-политическое представление образа России в массовом сознании. Опираясь на этот подход, автор предлагает собственную версию того, как и почему изменялся образ России на западном экране. При этом главный аспект исследования - "образ России, увиденный западным "киновзглядом".
В монографии подробно анализируются основные пять мифов, которые российское бытовое сознание приписывает западноевропейскому кинематографу времён "холодной войны":
менного этапа (1992-2015). Изд. 3-е. М.: МОО "Информация для всех", 2015. 221 с.
