CC BY
208
УДК 128
МЕЛАНХОЛИЯ КАК СОСТОЯНИЕ ДУШИ...
В.В. Колышкин, А.В. Коваленко
Новосибирский государственный университет экономики и управления — «НИНХ»
kvv99@mail.ru Tel.89134899343@gmail.com
В статье рассматривается меланхолия и ее спутники — «тоска и страх», которые играют важную роль в формировании личности. Попробуем понять меланхолию как состояние души, а не диагноз, который и влияет на мировосприятие человека, когда перед ним открыт целый ряд возможностей самореализации. Каждый исторический период имеет собственную эмоциональную окраску выражения чувств в состоянии меланхолии как одного индивида, так и общества в целом. Также в статье анализируется историческая проблематика возникновения, проявления, ощущения меланхолии, которая в одном периоде времени представляла собой уныние, в другом — безысходное отчаяние, тоску, печаль, душевное горе, а в современном мире предстаёт в виде «чумы двадцать первого века».
Ключевые слова: меланхолия, чувства, эмоции, акедия, аномия, депрессия.
БС1: 10.17212/2075-0862-2016-3.2-28-35
Мы живем в XXI веке, который внес свои коррективы и изменения не только в политику и в экономику. Эти коррективы изменили мир не только снаружи; изменился сам человек и его душевное состояние. Каждая эпоха в истории имеет свою систему эмоциональных норм. Томас Пфау писал [14], что в различные периоды истории можно выделить три основных состояния, влиявших на психологическую атмосферу в обществе: паранойя, психотравма и меланхолия. По его мнению, это позволяет понять значение эмоциональных событий того времени, в котором они происходили. Во все времена самые развитые и самые сложные формы эмоционального процесса — это чувства, которые испытывает человек с самого рождения. Чувства заразительны, их можно передать не только на внешнем языке, но и на языке эмоций. Эмоции —
это чувства, высказанные окружающим, которые имеют память и воспоминания, и когда происходит встреча с объектом прошлого, чувства актуализируется с новой силой. Чувства не меняются во времени, меняется лишь их соотношение с окружающим миром. Как только чувства получают определенные имена (выгорание, психоз, депрессия, истерия), у людей начинает формироваться соответствующие самоощущения. Пьер Бурдьё пишет [10], что чувства входят в символический и культурный капитал: вкусы, тон, манера проявления чувств являются отличительными признаками, с их помощью человек укрепляет или завоевывает определенный социальный статус и делает себя тем, кем он хочет быть. Чувства, таким образом, есть составная часть процесса формирования личности и выбора жизненного стиля. Чувства, внутренние
переживания человека всегда участвовали и участвуют в социальных процессах. Общество контролирует, видоизменяет и прячет чувства. Чувства могут возвращаться — как в новых, так и в старых формах. История чувств изучалась давно и под разными углами зрения [7]. Когда чувство собственного «Я» понижается, тогда рождается «меланхолия». В наше время это очень актуально и требует дополнительного научного исследования.
Во все времена меланхолия представляла и представляет собой угрозу человечеству, ее постоянные спутники — «тоска и страх» — приводят к состоянию «высокого страдания души», характеризующемуся культурой амбивалентностью [1]. Страдание души приводит не только к одиночеству, но и к прозрению. В настоящее время меланхолия, несмотря на то что она превратилась в медицинский диагноз, продолжает играть важную роль в формировании личности. Она образует пространство, где внутреннее «Я» — осознанно или неосознанно — может искать убежище. Почти всегда меланхолия и ее спутники свидетельствуют о конфликте между человеком и окружающим миром.
Рассматривая историю меланхолии, мы попробуем понять ее как состояние души, а не диагноз. Нас интересует именно душа. Как проявляется меланхолия в реальной жизни? Как она ощущается и в чем выражается?
В разные исторические эпохи меланхолия имела свои особенности: ее представляли как уныние, безысходное отчаяние, тоску, печаль, душевное горе. В современном мире она предстает в виде «чумы двадцать первого века» — так называют депрессию СМИ. По прогнозам, к 2020 году депрессия станет убийцей № 1 и выйдет на
первое место среди других заболеваний, обогнав сегодняшних лидеров — инфекционные и сердечно-сосудистые заболевания. Уже сегодня более 50 % всех самоубийств на планете совершают люди, находящиеся в состоянии депрессии.
На сегодняшний день меланхолия представляет угрозу всему человечеству.
Различные жизненные ситуации вызывают у нас то или иное чувство: панический страх, различные фобии, одиночество, психологическое выгорание, безысходность и психологические травмы — всё это проявляется в различных формах. Одной из распространенных форм является меланхолия.
Меланхолия как вид психического расстройства известна с глубокой древности. Традиционно история меланхолии делится на пять стадий: Античность рассматривала ее как болезненное состояние, нечто среднее между гениальностью и безумием; в Средние века меланхолия — это моральная аномалия; от Ренессанса до Романтизма — то же, но вознесенное до ранга экзистенциальной драмы; затем ее стали рассматривать с позиций биологизации, а после З. Фрейда началась психологизация этого состояния. Некоторые черты меланхолии считались особым даром (ясновидения и экстаз), другие называли грехом и пытались исправить (тоска и безразличие); безумие требовало заключения в клинику, а пессимизму старались зажать рот.
Если посмотреть на историю меланхолии с точки зрения современного ученого, картина меняется. Из меланхолии как пра-формы психического страдания в разное время развивалось и отпочковывалось множество различных типов и видов, которые расцветали и уходили в небытие. Многие из них назывались меланхолией, другие —
сплином, нервозностью, депрессией, усталостью и т. д. Набор симптомов постоянно менялся, хотя основной репертуар — подавленность и уязвимость — как правило, сохранялся. В целом меланхолия известна своей способностью находить социально удобоваримые формы, позволяющие ей достойно себя выражать [4].
В «Анатомии меланхолии» Роберта Бёртона насчитывается 88 различных стадий психического расстройства, еще больше типов и сотни признаков меланхолии. З. Фрейд в своем классическом эссе «Печаль и меланхолия» отмечает, что у меланхолии нет единой формы. Меланхолия выражается в виде уныния, печали, тоски, страха, пустоты, но при этом есть один обобщающий момент — отсутствие или утрата чего-либо или кого-либо [1].
История меланхолии сохранилась с античных времен. Греческий врач Аретей (1-11 вв. н.э.) пишет: «Они медлительны и угрюмы, вялы, без видимой причины пребывают в дурном расположении духа. Так начинается меланхолия. Они становятся гневливы, впадают в отчаяние, страдают бессонницей... Проклинают жизнь и мечтают умереть... один думает, что он воробей, петух или глиняный горшок. Другой считает себя богом, ритором или актером... Одни хохочут, как дети, и просят взять их на руки, другие представляют себя горчичным зернышком и боятся попасть на обед к курице. Есть и такие, которые не мочатся из боязни вызвать наводнение» [3]. В XVII веке врач Томас Уил-лис отметил схожесть в симптомах: «Некоторые меланхолики претерпевают воображаемые изменения. Одни думают, что стали принцем, другим кажется, что их тело сделано из стекла, третьим представляется, что они превратились в волка или собаку».
Уиллис назвал такие состояния melancholia metamorphosis [2].
Меланхолия бывает вызвана кризисом в обществе, который вызывает новые страхи. Во времена различных революций можно наблюдать массовую депрессию и апатию, когда социум (зачинщик революции) эксплуатирует различные чувства в собственных интересах. Когда человек возвращается к своим внутренним, индивидуальным чувствам, всегда возникают известное горь-ковское чувство «чем слаще сон, тем горше пробуждение» [7].
Меланхолия в психическом отношении отличается глубокой страдальческой удрученностью, исчезновением интереса к внешнему миру, потерей способности любить, задержкой всякой деятельности и понижением самочувствия, выражающимися в упреках и оскорблениях по собственному адресу и в нарастающем до бреда ожидании наказания.
Меланхолия имеет еще одно красивое название — acedia. Акедия — это смерть души, уныние. Слово «акедия» было забыто, и только в XX в. его стали употреблять по отношению к людям. Акедия имеет симптомы душевного бессилия, беспокойной лихорадочности, душа словно истощена и опустошена. Во времена античности аке-дию считали самым ужасным, нечеловеческим страхом, при котором происходит изнеможение души.
Акедия — это процесс, а не состояние. Так, например, рассеянность разума перерастает в апатию, сменяется чувством тоски, скуки, упадка сил, которое может выражаться в различных формах. Понятие «аке-дия» стало активно использоваться при анализе творческого пути и научной карьеры знаменитых ученых и писателей. По мнению отдельных ученых, акедию следует
считать профессиональным фактором риска, ведущим к потере мотивации и снижению интереса к собственному предмету исследования [7]. Акедия чаще всего вызвана внешними причинами.
Можно отметить следующие типы аке-дии, характерные именно для этой социальной группы.
Акедия неудачника. Она отмечается у того, кто выбирает выдающиеся примеры для подражания, но постепенно понимает, что вершины при этом не достигнет; или у того, кто, потратив годы на решение конкретной проблемы, не получил признания или узнал, что проблема, которой он занимался, уже решена и результаты опубликованы другим.
Акедия преуспевания. Более сложный феномен: быстрый и неожиданный успех влечет за собой большие перемены, которые заставляют человека предъявлять к себе новые требования. Успех парализует — это чувство хорошо знакомо многим нобелевским лауреатам. История науки пестрит подобными примерами [4]. Однако акедия преуспевания — явление редкое, особенно по сравнению с двумя следующими, гораздо более распространенными формами.
Акедия специализированная. Возникает тогда, когда награда или достижение концентрируется в научной сфере в ущерб социальным и личным отношениям (семье, друзьям, свободному времени, хобби и т. д.). Когда исследователь направляет свое внимание на решение конкретных проблем, поле зрения сужается. Так, Карл Линней «концентрируя взгляд на чем-то одном, терял интерес к другим наукам. ты стоишь на пороге меланхолии» — писал он, комментируя собственный опыт. «Общение с людьми ограничивается обсуждением одной проблемы, ни о чем другом ты думать не можешь» [5].
По словам Дарвина, ученый расплачивается за свои знания интеллектуальной изоляцией, частичной потерей способности наслаждаться тем, что находится за пределами его внутреннего мира: искусством, литературой, музыкой и т. д. [10].
Акедия неспециализированная. Имеет место тогда, когда, не достигнув успеха в научной сфере, человек пытается самоутвердиться в чем-то другом. В отличие от специализированной акедии, которая сопровождается полным погружением в науку, неспециализированная проявляется у тех, кто оставляет науку. Однако втайне они страдают от своей деградации.
Как специализированная, так и неспециализированная акедия является результатом дисбаланса между ожиданиями и достижениями. Важную роль при этом играет гендер-ная, классовая, этническая и национальная принадлежность человека. Испытывая постоянный страх оказаться за бортом, желая избавиться от чувства социальной неполноценности, человек уходит в науку, ибо только там он может на равных конкурировать с остальными, при этом изолируя себя от социальной сферы, не получив заслуженного признания, он всё больше замыкается в себе. В истории науки это случается часто [9].
Аномия — растерянность — еще одно название меланхолии.
В 1990-е годы в России люди были предоставлены самим себе, и здесь меланхолия сыграла свою роль. Кому-то она не позволила реализовать собственное «Я», а для кого-то она стала спасением — своеобразным суррогатом, заменяющим потерянное. В этот нелегкий период многие оказались в ситуации, когда общество обещало блага, которые не могло реализовать (например, акции МММ). Возник эмоци-
ональный зазор между ожиданиями и результатами.
Аномия является симптомом серьезного и глобального синдрома, имя которому «дискомфорт на рабочем месте». У этого состояния есть пять критериев для диагностики [11]:
— чувство изоляции (социальные связи ненадежны);
— чувство разочарования (общество предало);
— чувство бессилия (общество непредсказуемо);
— чувство утраты твердых ценностей (социальные мерки не ясны).
Чтобы справиться с аномией, человеку приходится выбрать одну из следующих стратегий. Первая стратегия — социально-психологическая адаптация — осуществляется не только приспособлением индивида к новым социальным условиям, но и реализацией его потребностей, интересов и стремлений удовлетворения своих эмоций. Другая стратегия — уход в себя, замкнутость, что доставляет человеку массу неудобств; человек избегает контактов с окружающими людьми, которые могут причинить боль, вызвать негативные переживания, пассивен, иногда предрасположен к самоубийству.
Но есть в аномии и прямо противоположная структура чувств, больше похожая на ненасытный голод. С ослаблением социальных норм исчезают границы желаний и претензий человека. Он становится агрессивным и испытывает постоянное чувство неудовлетворенности. Ловушка нашего времени — отсутствие меры; по словам Дюркгей-ма, эта «зараза» принесена «дикой» рыночной экономикой. Человеку нужно всё больше и больше, желания возрастают, утолить их становится всё труднее; не получая желаемое, он чувствует недовольство. Потребности ра-
стут по мере их стимуляции, человек обречен вечно искать их удовлетворения. Не зная меры, он становится ненасытным. Следовательно, аномическая меланхолия имеет два лица — апатия и мания. У каждого времени свой невроз, утверждал Карл Ясперс; много позднее Кристофер Лэш добавил: «Каждое время развивает собственные патологические формы, которые в концентрированной форме отражают характерные для данного периода базовые структуры [2].
Когда общество превозносит высокие материи и амбиции, неспособность человека соответствовать этим требованиям воспринимается как неполноценность, что порождает различные виды комплексов и депрессию, чувство вины.
Эпидемия депрессии, которая началась в 1990-х гг., свидетельствует о появлении относительно новой структуры чувств. Ключевым чувством является бессилие в сочетании с грузом ответственности за собственное счастье. Любой сценарий развития жизни подается как возможный, но все они трудноосуществимы по причине жесткой конкуренции с соперниками.
Аномия является диагнозом нашего времени. Ощущение дискомфорта, царящее в обществе, в меньшей степени окрашено скукой, рефлексией и меланхолией, в большей — неопределенным беспокойством и смутной неудовлетворенностью, а за этим скрывается ощущение, что общество в действительности состоит из победителей и неудачников.
Типическая симптоматика аномии — резкие переходы от удрученности к суете и ненасытный эмоциональный голод — хорошо соответствует современной картине общества. Конечно, симптомы несколько видоизменились: в прошлом они были более разнообразными. Но суть не изменилась —
гибридная личность, существо одновременно ранимое и требовательное, слабое и сильное. (Если говорить языком древней меланхолии — хрупкое, как стекло и ненасытное, как волк.)
Итак, перед человеком открыт целый ряд возможности самореализации. Но ситуация парадоксальна. Человек не просто должен добиться успеха, он должен стать совершенной личностью, должен соответствовать образцам, имеющим в обществе высокий статус. Для этого нужно реализовать себя на рынке культурного, материального и социального капитала. Но вариантов выбора больше, чем человек может переработать. Это истощает его и приводит в состояние внутреннего разлада. Вариантов не просто много, они изменяются во времени, и надо следить за появлением новых показателей статуса — брендов, кодов и сигналов [15].
Когда нет четкого понятия, что является достижением, цель теряет четкость. Тогда именно поиск собственной индивидуальности будет являться причиной того, что многие современные диагносты оперируют понятиями из области психосамоанализа, говоря о том, что большинство депрессий вызвано неспособностью человека реально воспринимать действительность.
Ученые, занимаясь изучением аномии, пытались помочь современному человеку, который, при своем фрагментарном состоянии и узкой специализации, по сути, продолжал оставаться одиноким и растерянным. Излечение было возможно только через общество [10]. Сегодня меланхолию лечат лекарствами. Даже аномическую меланхолию превратили из общественной проблемы в медицинскую. Представление о социальной алиенации и внутреннем конфликте заменилось представлением о депрессивной личности. В результате была
потеряна точность в определении чувства меланхолии. Все случаи теперь называются депрессией, хотя их симптомы очень различны. В результате появления новых терминов появились новые типы меланхолии. В начале XXI в. депрессия вытеснила невроз и стала считаться выражением духа времени и первопричиной всех болезненных симптомов современности.
В настоящее время невозможно дать оценку психическим состояниям, которые исследовались в другие исторические периоды, так как в прошлые эпохи нормы, порядки, аномалии отличались от действующих сегодня. Меланхолия переходит из одного времени в другое, и ее костюм всегда соответствует тому времени, в котором она живет. Меланхолия изменчива, изворотлива, она выбирает различные формы самореализации: то направлена вовне, как агрессия и гнев, истеричность, то может превратиться в тоску, усталость, апатию.
Из всего вышесказанного напрашивается вывод, что каждый исторический период имеет собственную эмоциональную окраску и свое, присущее только ему выражение чувств в состоянии меланхолии. Симптомы принимаются такими, как они есть на настоящий момент времени, или изменяются, получают или теряют статус. Старые формы переживаний исчезают, рождаются новые. Сегодня даже есть диагноз «Чувство несчаст-ности» [17]. Важно только, что страдание всегда отражает конкретный конечный период времени. Социально-культурную историю чувств необходимо постоянно иметь в виду в обществе, обеспокоенном мыслями о своем (не) благополучии. В XVII и XIX вв. существовали определенные правила того, кто, как и где может выражать свои эмоции. Сегодня мы пытаемся уйти о церемониального выражения чувств, ратуя за искрен-
ность человека. Но не исключено, что эта искренность иллюзорна. В «Человеке без свойств» Роберт Музиль предостерегал: чувства вот-вот отделятся от человека и попадут в руки ученых, литераторов и врачей-дилетантов: «Кто сегодня еще может сказать, что его злость — это действительно его злость, если его настропалят так много людей и они смыслят больше, чем он?» [12].
Литература
1. Фрейд З. Печаль и меланхолия // Основные психологические теории в психоанализе. Очерк истории психоанализа: сборник. — СПб.: Алетейя, 1998. - С. 211-231.
2. Ясперс К. Общая психопатология. — М.: Практика, 1997. — 288 с.
3. A history of clinical psychiatry: the origin and history of psychiatric disorders /ed. by G.E. Berrios, R. Porter. — London: Athlone, 1995. — P. 409—410.
4. Feynman R. "Surely you're joking, Mr. Feyn-man!": adventures of a curious character / Richard P. Feynman as told to R. Leighton; ed. by E. Hutchings. — New York: WW Norton, 1985.
5. Granit R. Att overvinna acedia // Granit R. Hur det kom sig: forskarminnen och motiverin-gar. — Stockholm: P. A. Norstedt, 1983. — P. 86—87.
6. Greenblatt J. Renaissance self-fashioning: from More to Shakespeare. — Chicago: University of Chicago Press, 1980.
7. Reading the early modern passions: essays in the cultural history of emotion / ed. by G.K. Pas-
ter, K. Rowe, M. Floyd-Wilson. — Philadelphia: University of Pennsylvania Press, 2004.
8. Jackson S. Melancholia and depression: from Hippocratic times to modern times. — New Haven: Yale University Press, 1986. - P. 345-351.
9. Keller E. A feeling for the organism: the life and work of Barbara McClintock. — New York: W.H. Freeman, 1983.
10. Lepenies W. Melancholie und Gesellschaft. 1969. — Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1998. — 162 p.
11. Merton R. Social structure and anomie // American Sociological Review. — 1938. — Vol. 3. — P. 672—682.
12. Musil R. Mannen utan egenskaper // Erik-sen T.B. Nietzsche och det moderna. — Stockholm, 2005. — P. 45—53.
13. Pickering G. Creative malady: illness in the lives and minds of Charles Darwin. — London: Allen & Unwin, 1974. — 92 p.
14. Pfau T. Romantic moods: paranoia, trauma, and melancholy, 1790—1840. — Baltimore: Johns Hopkins University Press, 2005.
15. Willig R. Self-realization options: contemporary marching order in the pursuit of recognition // Acta Sociologica. — 2009. — Vol. 52. — P. 350—364.
16. Zetterberg H. Scientific acedia // Sociological Focus. — 1967. — Vol. 1. — P. 34—44.
17. Socialstyrelsen. Klassifikation av sjuk-domar och halsoproblem. 1997 // Systematisk forteckning (ICD-10: kod R 45.2). — URL: http:// www.internetmedicin.se/icd (accessed 22.08.2016).
MELANCHOLIA AS A STATE OF MIND...
V.V. Kolyshkin, A.V. Kovalenko
Novosibirsk State University of Economics and Management kvv99@mail.ru Tel.89134899343@gmail.com
The author considers melancholy and its companions "anguish and fear", which play an important role in the formation of personality. He also examines melancholy as a state of mind, not a diagnosis, which
affects the human perception of the world, when a number of opportunities for self-actualization are open before a person. Each historical period has its own emotional ways of expressing feelings in the state of melancholy either by one person or a society as a whole. Also the article analyzes the historical problems of the appearance of melancholy, its symptoms, feelings, which at one time was considered to be a depression, in another time — hopeless despair, anguish, grief, sorrow of mind, in today's world it is considered to be "the twenty-first century plague."
Keywords: melancholy, feelings, emotions, acedia, anomie, depression.
DOI: 10.17212/2075-0862-2016-3.2-28-35
References
1. Freud S. Pechal' i melankholiya [Mourning and melancholia]. Freud S. Osnovnye psikhologicheskie teorii vpsikhoanalize. Ocherk istorii psikhoanaliza [Main psychological theories of psychoanalysis. Essay on the history of psychoanalysis]. St. Petersburg, Ale-teiya Publ., 1998, pp. 211-231. (In Russian)
2. Jaspers K. Allgemeine Psychopathologie. Berlin, Springer-Verlag, 1973 (Russ. ed.: Yaspers K. Ob-shchaya psikhopatologiya. Translated from German. Moscow, Praktika Publ., 1997. 288 p.).
3. Berrios G.E., Porter R., eds. A history of clinical psychiatry: the origin and history of psychiatric disorders. London, Athlone, 1995, pp. 409-410.
4. Feynman R. "Surely you're joking, Mr. Feyn-man!": adventures of a curious character / Richard P. Feynman as told to R. Leighton; ed. by E. Hutch-ings. New York, WW Norton, 1985.
5. Granit R. Att overvinna acedia. Granit R. Hur det kom sig: forskarminnen och motiveringar. Stockholm, P.A. Norstedt, 1983, pp. 86-87.
6. Greenblatt S. Renaissance self-fashioning: from More to Shakespeare. Chicago, University of Chicago Press, 1980.
7. Paster G.K., Rowe K., Floyd-Wilson M., eds. Reading the early modern passions: essays in the cultural history of emotion. Philadelphia, University of Pennsylvania Press, 2004.
8. Jackson S. Melancholia and depression: from Hip-pocratic times to modern times. New Haven, Yale University Press, 1986, pp. 345-351.
9. Keller E. A feeling for the organism: the life and work of Barbara McClintock. New York, WH. Freeman, 1983.
10. Lepenies W Melancholie und Gesellschaft. 1969. Frankfurt am Main, Suhrkamp, 1998. 162 р.
11. Merton R. Social structure and anomie. American Sociological Review, 1938, vol. 3, pp. 672-682.
12. Musil R. Mannen utan egenskaper. Erik-sen T.B. Nietzsche och det moderna. Stockholm, 2005, pp. 45-53.
13. Pickering G. Creative malady: illness in the lives and minds of Charles Darwin. London, Allen & Un-win, 1974. 92 p.
14. Pfau T. Romantic moods:paranoia, trauma, and melancholy, 1790—1840. Baltimore, Johns Hopkins University Press, 2005.
15. Willig R. Self-realization options: contemporary marching order in the pursuit of recognition. Acta Sociologica, 2009, vol. 52, pp. 350-364.
16. Zetterberg H. Scientific acedia. Sociological Focus, 1967, vol. 1, pp. 34-44.
17. Socialstyrelsen. Klassifikation av sjukdo-mar och halsoproblem. 1997. Systematisk forteckning (ICD-10. kod R 45.2). Available at: http://www.in-ternetmedicin.se/icd/ (accessed 22.08.2016)
