CC BY
1190
Е. Р. Исаева
МЕХАНИЗМЫ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ АДАПТАЦИИ ЛИЧНОСТИ: СОВРЕМЕННЫЕ ПОДХОДЫ К ИССЛЕДОВАНИЮ КОПИНГА И ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ЗАЩИТЫ
Проблема стресса и копинга является одной из наиболее актуальных и исследуемых в современной зарубежной и отечественной литературе, посвященной адаптации к стрессу.
Общепризнанным является определение адаптации как динамического процесса приспособления организма (как системы) к изменившимся условиям существования, целью которого является поддержание динамического равновесия между организмом и внешней средой1. Ф. Б. Березин рассматривал психическую адаптацию как процесс, который позволяет человеку устанавливать оптимальные отношения с окружающей средой и, вместе с тем, удовлетворять актуальные потребности личности, не нарушая адекватного соответствия между психическими и физиологическими характеристиками2.
Некоторые авторы описывают три блока адаптации: биологический, психологический и социальный3, что соответствует общепринятому в литературе представлению о трех уровнях психической регуляции личности (биологическом, индивидуально-личностном и личностно-средовом)4.
Наиболее существенной, по мнению многих авторов, является проблема личностной (психологической) адаптации, поскольку личность выступает как максимально обобщенная и устойчивая целостность психических свойств и процессов, обнаруживающая себя в самых разных проявлениях активности и в различных социальных условиях5.
Нарушения адаптации личности, с точки зрения некоторых исследователей, могут являться источником различных психических и психосоматических расстройств6. Различные жизненные ситуации, с которыми сталкивается на своем пути человек, вызывают адаптационную активность, стимулируют раскрытие физических и психических ресурсов организма. Еще в 1956 г. Г. Селье отмечал, что стресс — это состояние напряжения, возникающее при несоответствии приспособительных возможностей величине действующей на человека нагрузки, вызывающее активизацию и перестройку адаптивных ресурсов психики и организма7. Но, расширяя адаптационные возможности, стресс, особенно испытываемый в течение длительного времени, может привести к постепенному истощению компенсаторных механизмов личности, нарушению психической адаптации. В связи с этим актуальной становится проблема психологической уязвимости личности, являющейся подходящей почвой для развития психических декомпенсаций8.
В исследованиях последних лет обсуждаются проблемы успешности — неуспешности психологической адаптации9, при этом акцент смещается в сторону выявления ранних признаков психологической дезадаптации, поиска маркеров психологического неблагополучия личности. В этом контексте огромное внимание уделяется изучению механизмов психологической защиты и механизмов совладания со стрессом10, которые многими авторами
© Е. Р. Исаева, 2008
рассматриваются как единый и взаимосвязанный «защитно-совладающий стиль» личности11. В рамках трансактной модели стресса психологическая адаптация обеспечивается посредством личностно-средового взаимодействия, в процессе которого проявляются индивидуальные стилевые тенденции, актуализирующиеся в стрессовых ситуациях на когнитивном, эмоциональном и поведенческом уровнях организации личности (копинг-поведение)12.
Понятие «копинг», или совладание со стрессом, рассматривается как деятельность личности по поддержанию или сохранению баланса между требованиями среды и ресурсами личности, удовлетворяющими этим требованиям. Р. Лазарус считал, что главными функциями копинга являются, во-первых, разрешение проблемы, а во-вторых, совладание с собственными эмоциями человека. В связи с этим он выделял два основных типа копинга: 1) стратегии, направленные на решение проблемы, — проблемно-фокусированные стратегии совладания; 2) стратегии, направленные на урегулирование эмоций, — эмоционально-фоку-
13
сированные стратегии совладания13.
В разработанной Р. Лазарусом методике, направленной на определение копинг-страте-гий ("^С^), выделяется восемь видов копинг-стратегий: планомерное решение проблемы, поиск социальной поддержки, дистанцирование, бегство-избегание, конфронтация, само-
14
контроль, положительная переоценка, принятие ответственности14.
Существенное влияние на формирование индивидуального стиля совладающего поведения оказывают эмоционально-динамические и мотивационные характеристики личности, среди которых определяющую роль играют механизмы психологической защиты.
Психологическая защита является одним из важнейших звеньев адаптационного процесса и рассматривается как более ранний и устойчивый, чем копинг, базисный конструкт, формирующийся на основе типологических свойств и эмоционально-динамического паттерна личности15. По определению А. Фрейд, механизмы защиты — это «перцептивные, интеллектуальные и двигательные автоматизмы разной степени сложности, возникшие в процессе непроизвольного и произвольного научения»16. Защитные механизмы личности автоматически запускаются в ситуациях конфликта, фрустрации, стресса. Их функцией является снижение эмоциональной напряженности до того, как изменится ситуация.
Многие авторы указывают на тесную взаимосвязь копинга и механизмов психологической защиты17. Одни авторы считают психологическую защиту своеобразным «интрапсихическим копингом», или «механизмом совладания с внутренней тревогой». Другие авторы относят копинг к внешним, поведенческим проявлениям механизмов психологической защиты18.
Есть основания предположить, что психологическая защита задает направление и диапазон копинга, формирующегося в более поздние сроки онтогенетического развития и закрепляющегося в процессе накопления жизненного опыта. Иными словами, диапазон используемых человеком в процессе жизни стратегий по разрешению ситуаций и реагированию на требования среды зависит от сложившейся в раннем детстве структуры ведущих типов психологической защиты19. При этом ведущая в структуре личности психологическая защита будет влиять как на когнитивную оценку стрессового события, так и на выработку соответствующих ей стратегий поведения по преодолению данного события. Некоторые авторы относят когнитивную оценку ситуации к перцептивной защите, поскольку в ее основе лежит механизм искажения неприемлемой информации, действующий практически одновременно с восприятием события20. Это мнение подтверждается исследованиями Э. А. Кос-тандова, посвященными изучению нейрофизиологических основ психологической защиты. Регистрация биоэлектрических и вегетативных реакций на эмоционально значимые, но еще
не осознаваемые субъектом стимулы позволила автору предположить существование сверхчувствительного механизма, который на основании информации, не достигающей уровней сознания, способен оценить эмоциогенное значение раздражителя, повысить порог восприятия и вызвать соответствующую когнитивную переоценку21.
На сегодняшний день при значительном многообразии существующих дефиниций психологической защиты и копинга исследователями пока не сформулированы обоснованные и убедительные критерии разграничения двух этих процессов. В целом, в отечественной литературе механизмы психологической защиты и механизмы совладания (копинг-поведение) рассматриваются как важнейшие формы адаптационных процессов индивида22.
Целью нашего исследования являлось изучение основных стилей копинг-поведе-ния во взаимосвязи с бессознательными механизмами психологической защиты личности и выявление наиболее дезадаптирующих форм реагирования и совладания со стрессом, приводящих человека в «группу риска» с точки зрения психологического здоровья и благополучия личности.
В процессе фундаментальной адаптации методики для диагностики копинг-поведе-ния Р. Лазаруса нами были проанализированы основные варианты стратегий, к которым прибегают практически здоровые люди при совладании с жизненными трудностями и проблемными ситуациями.
Было опрошено 924 человека в возрасте от 18 до 60 лет по следующим методикам: «Копинг-тест» Р. Лазаруса (WCCL), адаптированная ранее методика «Индекс жизненного стиля» (LSI)23 и методика «Шкала симптоматических расстройств» (SCL-90) для выявления
24
признаков дистресса24.
Предварительный анализ результатов исследования показал, что у большинства здоровых людей в структуре совладающего поведения преобладают активные проблемно-фоку-сированные копинг-стратегии. Только в ситуациях, не поддающихся изменению (влиянию), здоровые испытуемые обращаются к эмоционально-фокусированным стратегиям преодоления стрессовых ситуаций, выражающимся в положительной переоценке и повышении контроля над эмоциональными реакциями.
Выявились возрастные различия в копинг-поведении здоровых людей. Это подтверждает тот факт, что копинг-стратегии формируются и закрепляются в процессе жизни (социогенеза). В зависимости от особенностей личностного развития и жизненных целей, актуальных на разных возрастных этапах жизненного пути человека, преобладают и различные стратегии поведения, обеспечивающие достижение этих целей. Так, например, у здоровых людей юношеского возраста (от 17 до 22 лет) достоверно чаще, по сравнению с респондентами других возрастных групп, отмечалась тенденция к избеганию решения проблем (^<0,05), а также недостаточно сформированная способность к позитивной переоценке событий. Взрослые респонденты (от 23 до 45 лет) достоверно чаще, чем другие возрастные группы, стремятся к активным проблемно-фокусированным стратегиям преодоления трудностей (М=71,2). У них не выражена тенденция к бегству от решения проблем. Вместе с тем, взрослые люди в возрасте от 30 до 40 лет достоверно чаще используют агрессивные, конфликтные стратегии разрешения трудностей (M=56,9, ^=3,6 при p<0,05).
В дальнейшем у человека наблюдается тенденция к усилению самоконтроля и самообладания, к мысленной проработке и когнитивным приемам обесценивания тяжести проблем. С возрастом формируется созерцательное отношение к происходящим событиям: появляется способность к «философскому» взгляду (включая положительную переоценку) на происходящие события.
Выявлены также различия в репертуаре копинг-поведения мужчин и женщин. Женский стиль совладающего поведения характеризуется, во-первых, преобладанием эмоционально-фокусированных копинг-стратегий и, во-вторых, более выраженной тенденцией к обращению за помощью и поддержкой к социальному окружению (близкие, друзья, специалисты, социальные институты) (^2=4,б7 при p<0,05). Действительно, женщины обнаруживают большую коммуникативность, повышенную потребность в общении и близких эмоциональных отношениях, по сравнению с мужчинами. У мужчин преобладали самоконтроль и проблемно-фокусированные стратегии преодоления трудностей.
Нами был проведен анализ соотношения и взаимовлияния копинг-механизмов и механизмов психологической защиты (МПЗ) в структуре психической адаптации личности. В результате исследования обнаружено, что если в репертуаре совладающего поведения личности мало используются активные проблемно-решающие стратегии, то уровень напряженности психологических защит оказывается более высоким. Наблюдаются и устойчивые сочетания между определенным типом психологической защиты и копингом, что позволяет говорить о защитно-совладающем поведении, определяющем характер и уровень адаптации личности к стрессовым воздействиям.
Так, например, у здоровых испытуемых защиты «отрицание» и «компенсация» тесно коррелировали с копингом «планомерное решение проблемы» (г=0,41 и г=0,42; р<0,05). Защита «отрицание», как известно, запускается сразу при восприятии события и направлена на игнорирование неприемлемой для личности информации или на обесценивание ее значимости. Иначе говоря, информация, которая может привести к тревоге, к конфликту не воспринимается. Таким образом, являясь мощным «фильтром» для сознания, защита «отрицание» обеспечивает блокирование поступающей неприятной, травмирующей информации уже на входе (на стадии восприятия) и тем самым обеспечивает относительную устойчивость субъекта к стрессовым воздействиям, позволяет сохранять оптимальный уровень деятельности. МПЗ «компенсация» помогает справляться с внутренним эмоциональным напряжением путем выработки поведения, целью которого является восполнение чувства собственной недостаточности или нивелирование его. Следовательно, в результате действия этих защит формируется более взвешенный взгляд на стрессовое событие, что помогает человеку сосредотачиваться на путях выхода из трудной ситуации. Можно предположить, что выраженность в структуре личности данных защит способствует активизации проблемно-решающего поведения и, в частности, реализации копинг-стратегии « планомерное решение проблемы».
Следует также отметить, что у здоровых испытуемых защитные механизмы «регрессия» и «замещение» отрицательно коррелировали с копинг-механизмами «планомерное решение проблемы», «положительная переоценка» и «самоконтроль» (r= -0,61; r= -0,49 и r= -0,43). Иными словами, преобладание в структуре личности данных защитных механизмов не только не способствует взвешенному анализу, объективной оценке ситуации и поиску путей выхода из нее, но и приводит к актуализации незрелых, ригидных, стереотипных паттернов поведения.
Более того, исследование показало, что избегание решения проблем и использование преимущественно защитных форм поведения являются неустойчивой формой психологической адаптации, могут приводить к состоянию хронического эмоционального напряжения и способствовать в дальнейшем возникновению и развитию различных пограничных нервно-психических и психосоматических расстройств. Количество жалоб и симптомов (по данным методики SCL-90), которые отмечали при оценке своего самочувствия люди
с высокими показателями выраженности МПЗ, достигало невротического уровня. Данные симптоматические расстройства, как известно, характеризуют состояние психической дезадаптации личности.
Характерный для личности уровень переживаемого стресса, так же как и возникновение различных психосоматических расстройств, начальной фазой которых он в большинстве случаев является, отражает в интегрированной форме важнейшие отношения личности, стиль ее жизни. При этом индивидуально-типологические характеристики человека создают предпосылки для прогноза поведения и переживаний личности в условиях преодоления проблемных ситуаций. Представляется важным в связи с этим выявление маркеров «уязвимого», дезадаптирующего стиля выхода из трудных жизненных ситуаций, который приводит здорового человека в «группу риска» или к предболезни. Предполагалось, что неадаптивное защитно-совладающее поведение не способствует решению проблем, а, наоборот, ведет к хронизации и углублению переживаемого стресса, и, следовательно, к психической дезадаптации.
Исследование показало, что параметры выраженности психопатологических симптомов, отражающие степень эмоциональной напряженности и общий уровень дистресса (по самооценке здоровых испытуемых — наших соотечественников), значительно превосходят средненормативные данные, полученные на выборке американских здоровых испытуемых (соответственно M=0,57 и M=0,35). Этот факт является тревожным сигналом, свидетельствующим об общем неблагополучии с точки зрения психического здоровья активной и относительно здоровой популяции нашей страны. Можно предположить, что наши соотечественники действительно переживают дистресс, связанный как с макросоциальными переменами, так и с трудностями собственной реализации и психологической адаптации в условиях трансформации морально-этических и социальных ценностей практически во всех сферах жизни.
Полученные экспериментальные данные в дальнейшем подверглись статистической процедуре факторного анализа с использованием Varimax-вращения, в результате чего были выделены три фактора.
В первый фактор с высоким весом (L>0,68) вошли все показатели выраженности различных симптомов и общий индекс психического дистресса, частота использования психологических защит «регрессия» и «замещение» (L>0,51), копинг-стратегии «принятие ответственности» и «избегание» (L>0,36). Данный фактор был условно назван нами «нездоровье», т. к. по своему содержанию он отражает именно это состояние: выраженность симптомов тревоги, страха, враждебность, соматические расстройства, эмоциональную нестабильность, подавленность, напряженность, пассивность и избегание принятия решений.
Во второй фактор вошли показатели частоты использования всех копинг-стратегий, за исключением стратегии «избегание», причем стратегии «конфронтация» и «дистанцирование» — с наименьшими весами (L=0,35 и 0,36 соответственно). Это свидетельствует о том, что все виды копинг-поведения, кроме копинга «избегание», участвуют в формировании поведения, не приводящего к внутреннему дискомфорту, и способствуют успешной психологической адаптации. Кроме копинг-стратегий этот фактор включал психологические защиты «отрицание» и «компенсация» с положительными весами (L=0,32 и 0,30 соответственно), а также показатель выраженности межличностной тревожности с отрицательным весом (L= -0,32), что указывает на положительное влияние данных защит и демонстрирует отрицательную взаимосвязь между формированием конструктивного поведения и межличностной тревожностью. Иными словами, при доминировании в структуре личности защит отрицания и компенсации, а также высоком уровне развития конструктивных способов
совладания наблюдается низкий уровень тревожности. Фактор был назван нами «успешная адаптация (или здоровье)».
В третий фактор — «предздоровья», или фактор риска (с точки зрения психологической уязвимости), с положительными весами вошли стратегия «избегание» (L=0,42), общий уровень напряженности психологических защит (L=0,87), частота использования всех защитных механизмов, кроме защиты «отрицание», а также показатель выраженности симптомов параноидальности. Таким образом, развитие симптомов психологического неблагополучия связано с дефицитом стратегий совладания со стрессом и преобладанием защитного поведения. Также с психологическим неблагополучием были связаны излишняя подозрительность и недоверчивость.
Итак, проведенный анализ полученных результатов позволяет сформулировать следующие выводы.
В репертуаре защитно-совладающего поведения можно выделить своеобразный «симптомокомплекс дезадаптации». Он включает в себя: 1) повышенный общий уровень напряженности психологических защит; 2) преобладание в структуре защит личности «регрессии» и «замещения»; 3) дефицит защиты «отрицание»; 4) склонность к избеганию, а также принятие на себя чрезмерной ответственности в преодолении жизненных трудностей. Следует отметить, что в рамках этого комплекса наблюдаются повышенные показатели многочисленных невротических или неврозоподобных проявлений.
Фактор психологического здоровья связан с активным использованием всех стратегий копинг-поведения, исключая стратегию «избегание». Примечательно, что во многом этому способствует выраженность в структуре психологических защит личности механизмов «отрицания» и «компенсации». Такой вывод согласуется с литературными данными о том, что активные копинг-стратегии, ориентированные на решение проблемы, ведут к уменьшению имеющейся симптоматики, тогда как избегание и копинг-стратегии, направленные
25
на редукцию эмоционального напряжения, приводят к усилению симптоматики25.
Особо следует отметить, что копинг-стратегии «избегание» и «принятие ответственности» являются факторами риска нарушений успешной адаптации личности и требуют коррекции и психотерапевтического вмешательства.
1 Энциклопедический словарь медицинских терминов. М.,1982. Т. 1.
2 Березин Ф. Б. Психическая и психофизиологическая адаптация человека. Л., 1988.
3 Коцюбинский А. П., Шейнина Н. С. Об адаптации психически больных (уточнение основных понятий) // Обозрение психиатрии и медицинской психологии им. В. М. Бехтерева. 1996. № 2. С. 203-212.
4 Ананьев Б. Г. Человек как предмет познания. Л., 1969.
5 Карвасарский Б. Д., Алексеева Д. А., Ташлыков В. А., Якубзон А. М. Основные типы психологической дезадаптации у бывших воинов-интернационалистов. Психологическая диагностика и психотерапия: Метод рекомендации. Л., 1990; Guntern G. La theorie du stress et sa signification dans la therapie des systemes humains // Rev. Med. Suisse Romande. 1990. Vol. 110. № 1.
6 Положий Б. С. Стрессы социальных изменений и расстройства психического здоровья // Обозрение психиатрии и медицинской психологии им. В. М. Бехтерева. 1996. № 2. С. 136-143.
7 Селье Г. Очерки об адаптационном синдроме. М., 1960.
8 Вассерман Л. И., Беребин М. А. Факторы риска психической дезадаптации у педагогов массовых школ: Пособие для врачей и психологов. СПб., 1997.
9 PerrezM., ReichertsM. Stress, Coping, and Health. A Situation-Behavior Approach. Theory, Methods, Applications. Seattle, 1992.
10 Абабков В. А., ПерреМ. Адаптация к стрессу. Основы теории, диагностики, терапии. СПб., 2004.
11 Исаева Е. Р. Копинг-механизмы в системе приспособительного поведения больных шизофренией: Авто-реф. ... канд. дис. СПб., 1999.
12 Lazarus R. S. Psychological stress and the coping process. New York, 1966.
13 Lazarus R., Folkman S. Stress, Appraisal and Coping. New York, 1984.
14 Lazarus R., Folkman S. Manual for Ways of Coping Questionnaire. Palo Alto; CA, 1988.
15 Plutchik R., Kellerman H., Conte H. A structural theory of ego defense and emotions // Emotions in personality and psychopathology / Ed. E. Izard. New York, 1979.
16 Фрейд А. Психология «Я» и защитные механизмы: Пер. с англ. М., 1993.
17 Ташлыков В. А. Личностные механизмы совладания (копинг-поведение) и защиты у больных неврозами в процессе психотерапии // Медико-психологические аспекты охраны психического здоровья. Томск, 1990.
18Haan N. Coping and defense mechanisms related to personality inventories // Journal of Consulting Psychologist.
1965. Vol. 29.
19 Исаева Е. Р., Редькина М. В. «Симптомокомплекс дезадаптации»: Маркеры психологического неблагополучия на модели студентов-менеджеров // Материалы I Международной конференции по клинической психологии памяти Б. В. Зейгарник: Сб. тезисов / Под ред. А. Ш. Тхостова. М., 2001.
20 Vaillant G. E. Theoretical hierarchy of adaptive ego mechanism // Archives of General Psychiatry. 1971. Vol. 24.
21 Костандов Э. А. Восприятие и эмоции. М., 1977.
22 Абабков В. А. Защитные психологические механизмы и копинг: Анализ взаимоотношений // Актуальные проблемы клинической психологии и психофизиологии: Материалы научно-практической конференции «Ананьевские чтения-2004» / Под ред. Л. А. Цветковой. СПб., 2004.
23 Психологическая диагностика индекса жизненного стиля: Пособие для врачей и психологов / Вассерман Л. И., Клубова Е. Б., Ерышев О. Ф. и др. СПб., 1998.
24 Тарабрина Н. В. Практикум по психологии посттравматического стресса. СПб., 2001.
25 Nacano K. Coping strategies and psychological Symptomes in Japanies Samples // Journal of clinical Psychology. 1991. Vol. 47.
