CC BY
18
кое устройство целостности присутствия основывается во временности" [7, 387]. Свобода, выбор и временность фактически, как полагает М. Хайдеггер, представляют собой одно и то же.
Идеи германского философа повлияли на концептуальные представления о свободе Ж.-П. Сартра. Антропологически свобода укоренена в повседневном существовании человека, ибо она не является особенностью того или иного человека или характеристикой какого-либо самостоятельного действия. Она, по мнению французского мыслителя, выступает как экзистенциал человеческого существования, так как она сверхисторична и связана с родовой сущностью человека. Бытие человека невозможно без свободы. При этом человек обречен быть свободным; потому что однажды заброшенный в мир, он несет ответственность за все, что он делает. Никаких реальных человеческих отношений, любви и дружеских отношений не было бы возможным, учитывая случай абсолютной свободы. Ж.-П. Сартр, как известно, осуждает все межличностные отношения как завуалированную форму садизма или мазохизма. Каждая человеческая взаимосвязь связана со столкновением двух автономных миров. Единственный способ развития какого-либо постоянного вида заключается в том, чтобы один из двух человек сдался, капитулировал перед другим, фактически охотно уничтожил себя перед другим и требовал найти в нем радость, или, с другой стороны, безжалостно растоптали автономию и свободу другого и нашли в этом радость предполагае-
мой любви или дружбы. Любое притворство при установлении лояльных отношений - это, согласно Сартру, не что иное, как самообман [6,257].
Таким образом, понятие свободы является одним из центральных в современной социальной философии. Его экзистенциальная ориентация и политическая насыщенность постоянно актуализируют обращение к нему не только в рамках социальной философии, но и в рамках всего корпуса социально-гуманитарных наук.
Литература:
1. Бакланов И.С. Взаимодействие интеллектуальной деятельности и идеологии: тоталитаризм и либерализм // Научная мысль Кавказа. - 2004. -№S13. - С. 23-30.
2. Бакланова O.A., Индивидный подход как исследовательская программа анализа социальности // Научный вестник Государственного автоном-^ ного образовательного учреждения высшего-профессионального образования "Невинномыс-ский государственный гуманитарно-технический институт". - 201 б. - № 1. - С. 48-51.
3. Берлин И. Философия свободы. Европа. - М. : Новое Литературное Обозрение. 2014. - 448 с.
4. Власов A.B., Жикривецкая Ю.В., Колосова О.Ю. Цивилизационный кризис и национальная безопасность России//Фундаментальные исследования. - 2015. - № 2-22. - С. 5040-5043.
5. Гончаров В.Н. Духовная культура: социально-философский анализ // European Social Science Journal. - 2014. - № 7-2 (46). - С. 36-40.
6. Сартр Ж.-П. Бытие и ничто: Опыт феноменологической онтологии. - М.: Республика, 2000. - 639 с.
7. Хайдеггер М. Бытие и время. - М.: Академический проект, 2015. - 460 с.
СО
1-Н
О си
-0 Q-
LQ <
ОЭ
си
сдмт Г
S
153
MECHANISMS OF CONCEPT FORMATION AS A PRE-CONCEPTUAL FORM OF THINKING
Kuzmina Elena Vladislavovna, Postgraduate student, Department of General Philosophy, Kazan (Volga region) Federal University, Kazan, Republic of Tatarstan
in the article we analyze the classification of concepts and sources of generation the meaning of the concept. Further, resorting to the theory of prototypical categorization and to the experientialist approach to human thinking, the author comes to the conclusion about the fundamental metaphoricity of our conceptual system, thereby justifying the thesis of understanding the metaphor as the main tool for the formation of concepts.
Keywords: concept; conceptualization; metaphor; conceptual metaphor;prototypical categorization; experientialist approach.
МЕХАНИЗМЫ ОБРАЗОВАНИЯ КОНЦЕПТА удк 165.1
КАКДОПОНЯТИЙНОЙ ФОРМЫ МЫШЛЕНИЯ ВАК РФ 09.00.01
В данной статье дается классификация концептов, а также выявляются источни- © Кузьмина Е.В., 2018 ки смыслопорождения концептов. Далее, прибегая к теории прототипической категоризации и к экспериенциалистскому подходу к человеческому мышлению, автор приходит к выводу о принципиальной метафоричности нашей понятийно-концептуальной системы, обосновывая тем самым тезис о понимании метафоры как основного инструмента формирования концептов.
Ключевые слова: концепт; концептуализация; метафора; концептуальная метафора; прототипическая категоризация; экспериенциалистский подход
ш о
е
о о о с
# *
154
КУЗЬМИНА Елена Владиславовна, соискатель, кафедра Общей философии, Казанский (Приволжский) федеральный университет, Казань, Республика Татарстан
На современном постнеклассическом этапе научного познания происходят принципиальные изменения, касающиеся характера научной деятельности, методологии, осознания природы познающего субъекта и его отношения к познаваемому объекту. Если классическая, жесткая, рациональность оперирует понятиями - рациональными формами мышления, фиксирующими научное знание в объективной, статичной, "снятой" форме, как завершенный результат познавательного процесса, то гибкая постнеклассическая рациональность связана с образным отражением действительности посредством комплексных представлений, с помощью которых исследуемый объект предстает в различных контекстах и демонстрирует различные свойства. В этой связи, в качестве структурного фундамента гибкой рациональности в философии науки выделяют такую предпонятийную форму мышления как концепт, сочетающую в себе и рациональное и иррациональное познание. Концепт представляет собой специфический синтетический способ дотеорети-ческого познания, это субъективное, персональное "схватывание" действительности во всей ее полноте и целостности [10, 75]. Концепт динамичен, он есть как результат, так и процесс познания, предполагает вариативность, неоднозначную детерминированность, невозможность сведения к жестким логическим структурам, интуитивно-образность, обращенность к этическим, эстетическим, психологическим установкам субъекта, его опыту повседневности и пр.
Как мы можем видеть, концепт релевантен постнеклассическим требованиям учета в формировании научных теорий дологических установок познающего субъекта, в настоящее время он является фундаментальной формой не только обыденного или художественного мышления, но и научного, в связи с чем становится актуальным вопрос о способах концептуализации, т.е. об истоках, о механизмах формирования концептов как специфических форм мышления. Однако прежде чем приступить к анализу данной проблемы, нам кажется необходимым провести классификацию концептов, поскольку инструменты образования концептов могут быть как универсальными, так и иметь специфические черты в зависимости от вида концепта.
Согласно представленной Ю. В. Суржанской классификации, концепт существует на четырех уровнях: индивидуальное сознание, авторский текст, текст интерпретатора и коллективное сознание [10,76].
Индивидуальные концепты находятся в сознании человека, они включают в себя эмоции, ассоциации, личный опыт и переживания, в крайней степени субъективны и динамичны, что делает невозможным их полную экспликацию. Однако сам индивид может попытаться выразить концепт с помощью языковых средств, переведя тем самым существование концепта на второй уровень - авторского текста.
Выраженный в тексте концепт, безусловно, уже не будет являться тем самым концептом индивидуального сознания, поскольку составляющие концепта, которые могут быть только пережиты и прочувствованы, выпадут из представленного в слове концепта. Тем не менее, часть значимых для индивида информации и смыслов все же
будет представлена в авторском концепте. Исходя из этого, по текстам поэтов, литераторов, философов и даже ученых можно попытаться воссоздать картину мира автора. Однако, здесь мы вновь сталкиваемся с определенными трудностями понимания. И в этом случае бытие концепта перейдет на следующий уровень - уровень интерпретатора.
Обратившись к терминологии П. Рикера [7], мы видим, что интерпретация может быть представлена в виде двух противонаправленных векторов - один из них обращен вспять, к источникам интерпретируемого текста, с целью выявить субъективные начала, скрытые под поверхностными смыслами - так называемая "археология". Второй вектор - "телеология" - направлен на порождение новых смыслов. Исходя из данных выше определений концепта, мы склоняемся к точке зрения, что адекватная интерпретация-археология применительно к концептам невозможна. Ни один авторский концепт не может быть полностью и достоверно восстановлен. Интерпретатор всегда будет смотреть на исследуемый концепт через призму собственной концептосферы и собственного предпосылочного знания, в результате интерпретация авторского концепта всегда будет давать новый концепт и порождать новые смыслы. При этом надо помнить, что авторские концепты самого интерпретатора также не могут быть полностью эксплицированы в языке, поэтому при попытке быть оформленными в слове они, в свою очередь, потеряют часть смыслов и отразят порожденный интерпретатором концепт неполно. Таким образом, на наш взгляд, любая попытка выразить концепт языковыми средствами приводит к его обеднению и упрощению за счет принципиальной невыразимости субъективных переживаний, чувствований и смыслов.
Далее, авторские и интерпретаторские концепты могут становиться культурными или, иначе, коллективными концептами. В такой форме концепты обладают всеобщностью, объективностью, закрепляются в языке,хранятся и воспроизводятся коллективным сознанием, что, в силу общепризнанности и однозначности, несколько сближает их с понятиями.
Таким образом, исходя из предложенной выше классификации, мы приходим к выводу, что язык и сознание - это разные способы существования концептов. Индивидуальные концепты формируются как на экстерналистской основе общекультурного фона и традиций, в которых бытийствует субъект, так и исходя из его ментальных и психологических особенно-
стей, специфики индивидуального личного опыта повседневности. Авторский концепт создается путем усечения невербализуемых аспектов индивидуального концепта. Истоки образования интерпретаторского концепта близки к индивидуальному - субъект "прочитывает" смыслы через социокультурный контекст (в случае принадлежности автора и интерпретатора к одному историческому и культурному пласту разночтения могут быть минимальны) и субъективные чувствования.
Действительно, из анализа сущностных характеристик концепта следует, что концепты образуются в процессе обыденного познания. Как отмечается во многих исследованиях, "концептуализация - ментальная операция, присущая homo sapiens изначально" [6], "все люди имеют врожденную способность концептуализации" [4, 435]. В отличие от понятий, концепты не только мыслятся, но и переживаются.; Концепты как включают в себя эмоции, переживания, представления, ассоциации, так и сами могут являться предметом эмоционального восприятия. Различные способы повседневного восприятия мира, такие как чувственный опыт, вербальная и невербальная коммуникация, познавательная деятельность человека и пр. при сочетании всесторонне способствуют образованию концепта и дальнейшему усложнению его содержания. С другой же стороны, С. Г. Воркачев особое внимание уделяет влиянию на формирование концептов культурной специфики среды [3]. Культурный и ценностный аспекты концепта выделяются в качестве основополагающих и в работах Г. Г. Слышкина и Н. Д. Арутюновой: концепт детерминируется культурой [1], он -"ментальная проекция объективных элементов культуры" [8, 8]. Как пишет Ю. С. Степанов [9], концепт является посредником между человеком и культурой: с одной стороны, концепт есть "сгусток культуры", входящий в наш ментальный мир, с другой стороны - концепт позволяет рядовому человеку самому войти в культуру.
Итак, мы имеем два основных источника смыслопорождения для образования концептов: внешний по отношению к субъекту социокультурный фон, а также связанное непосредственно с внутренними познавательными особенностями субъекта обыденное познание. Как было продемонстрировано выше, концепт представляет собой целостное, нерасчленен-ное на логические структуры, динамичное схватывание и видение мира. Опираясь на данное понимание концепта, мы задаемся вопро-
00 1-Н
О си
-О Q-
LQ <
ОЭ
си
сдмт Г
S
155
сом: каковы же механизмы собирания в единую картину столь разных пластов восприятия действительности? Как, не прибегая к рационально-логическим операциям, охватить полноту мира без потери смысла?
Отчасти на разрешение данной проблемы нас может натолкнуть теория прототипов когнитивного психолога Элеоноры Рош, помогающая понять, как в сознании образуются повседневные понятия. С точки зрения логики, содержанием понятия является совокупность ингерентных свойств всех попадающих под данную категорию объектов. Но такой подход, по мнению Рош, расходится с тем, как действительно люди категоризируют объекты опыта. Многие свойства из наших представлений об объектах являются интерактивными характеристиками, т.е. опираются на наш опыт взаимодействия с реальностью. Идея прототипи-ческой категоризации заключается в том, что в любой когнитивной категории, наличествующей в сознании, человек выделяет так называемый "центр" - прототип, и "периферию" [2, 250], между которыми нет четких границ. Прототипом оказывается наиболее часто встречающийся в повседневной жизни член категории, соответственно, знакомство человека с ним происходит раньше и он быстрее распознается среди прочего множества объектов. Стоит отметить, что выбор центрального члена категории зависит не только от индивидуального перцептивного опыта познающего субъекта, но и определяется внешними факторами, так, в разных культурных общностях прототипом для одной и той же категории могут служить разные объекты. Рош утверждает, что существенные свойства понятия распределены не на весь объем объектов, соответствующих данной категории, скорее, категоризация объектов происходит на основе чувственного познания и интуитивного соотнесения их на более или менее соответствие с набором характеристик, присущих центральному прототипу. Таким образом, основным механизмом категоризации, согласно Рош, оказывается не логика, а непосредственная интеракция с объектами.
Например, логическое содержание понятия стул - предмет мебели для сидения одного человека, имеет сиденье, спинку, ножки. Однако в действительности мы сталкиваемся с различными моделями, и эти стулья схожи между собой не столько потому, что они имеют тот же набор существенных признаков, что и стул-прототип, сколько потому, что они обладают некоторым семейным сходством с про-
тотипом. Т.е. нет фиксированного ядра свойств, которое общее для всех стульев: походный стул или стул на вращающейся ножке похожи на прототип стула каждый по-своему [5,153]. Среди всех свойств, достаточных для определения семейной принадлежности, интерактивные свойства занимают главное место, считает Рош. Для стула это такие представления, как восприятие (внешний вид), функционал, мотор-но-деятельностные ощущения человека, целе-полагание. Также отмечается, что в языке существуют слова "ограничители", позволяющие выбирать прототип и задавать объем категорий через включение периферийных членов с разной степенью сходства, например: "типа", "как бы", "мягко выражаясь", "почти", "по преимуществу", "строго говоря" и т.д.
Получаемый в результате прототипической категоризации образ периферийного члена категории, на наш взгляд, обладает большим числом "семейных" (выражаясь терминологией Рош) сходств с концептом. В нем содержится некоторое ядро "центральности", подобие с которым определяется как культурным фоном, так и собственным опытом повседневного чувственного восприятия мира и персональными познавательными способностями субъекта. В свою очередь, выбор прототипа и определение его центральных характеристик также не является строго логической операцией, а определяется по преимуществу нерациональными способами интерактивного взаимодействия с реальностью.
Дж. Лакофф, прибегая к теории прототипов, указывает, что используемые нами категории относятся не только к предметам материального мира, но и к абстрактным метафизическим сущностям, таким образом, он предлагает расширить теорию Рош для объяснения всех когнитивных категорий человеческого сознания и подвергнуть критике классический тезис о мышлении человека как дематериализованном оперировании символами [4, 23]. На смену классической рациональной модели мышления приходит экспериенциалистский подход, согласно которому разум "вырастает из природы организма и всего того, что входит в его индивидуальный и коллективный опыт: его генетического наследия, природы окружения, в котором он живет, способа его функционирования в этом окружении, характера его социального функционирования и тому подобного" [4, 14]. Также, момент сходства, уподобления, сравнения, применяемый в категоризации периферийных членов, обращает внимание исследователя на способность
к ментально-образному познанию мира и, в частности, на метафорическое мышление. Именно метафора может помочь структурировать абстрактные категории через образы материально познаваемых предметов, и с помощью метафор мы можем расширять или переопределять категории.
Таким образом, Дж. Л акофф, вместе с М. Джонсоном, приходят к тезису о принципиальной метафоричности нашей понятийно-концептуальной системы, в рамках которой мы думаем и действуем [5, 25]. Метафора понимается не как инструмент поэтического выражениям как неотъемлемая характеристика мышления и деятельности. Наши концепты структурируют наши ощущения, поведение и пр., но все это определяется метафорами. Например, концепт спора, структурированный метафорой "спор - это война" будет задавать нам иную стратегию поведения, нежели концепт, базирующийся на метафоре спора как логической гимнастики, и ни один из этих концептов не будет тождественным логически выстроенному родо-видовому ценностно-нейтральному определению понятия "спор". Исходя из сути метафоры как осмысления сущности одного вида в терминах сущности другого вида [5,27], Лакофф и Джонсон указывают на неизбежную функцию метафоры высвечивать или затемнять одни аспекты концепта в пользу других, что полностью согласуется с динамичной, изменчивой природой самого концепта. Подчеркивается, что метафоры мышления определяют наши концепты, которые затем воплощаются в метафорах языка, поэтому мы и можем использовать языковые метафоры для изучения природы метафорических концептов и понимания метафорической деятельности.
Отдельно авторы останавливаются на ценностном аспекте метафорической концептуализации [5, 46]. Основные метафорические концепты согласуются с культурными ценностями, и наоборот, вместе образуя, таким образом, непротиворечивую систему. Данное замечание кажется нам важным, поскольку ранее мы выделили ценностную нагруженность концепта, как индивидуального, так и коллективного. Соответственно, в зависимости от субкультуры и личных предпочтений может возникнуть конфликт как между ценностями, так и между метафорами и образуемыми ими концептами. Смысл, который раскрывает метафора в концепте, частично обусловлен культурно (концепт как "сгусток культуры" вновь отсылает нас к коллективному уровню созна-
ния), с другой - основан на нашем индивидуальном опыте (индивидуальные концепты). В различных культурных традициях значение, открывающееся метафорой в концептах, может варьироваться, могут быть расхождения в понимании и в рамках одной культуры в силу различия личного опыта у разных людей, в силу различного содержания, вкладываемого в концепты, отображающие источник метафорического переноса.
Далее, что кажется особенно актуальным в рамках нашей работы, авторы отмечают, что интеллектуальные концепты, в частности, понятия научных теорий, часто основываются на метафорах с культурным или физическим основанием, и интуитивная привлекательность научной теории зависит от того, насколько хорошо ее метафоры соответствуют опыту человека и его ценностной системе [5,43].
Рассмотрим теперь, как функционировав ние механизма метафоризации, согласно Ла-коффу, может помочь нам объяснить формирование каждого из уровней существования концептов. Образные и творческие метафоры (могут быть найдены нами, например, в произведениях искусства) задают новое понимание, новый смысл нашему опыту, по-новому структурируют нашу концептуализацию реальности и действия в ней, способствуя, таким образом, собиранию смыслов в индивидуальных и, при попытке вербализовать последние, в авторских концептах. Новые метафоры структурируют наш опыт, затемняя одни и высвечивая другие области концептов, из авторских метафор в свою очередь также могут выводиться метафорические следствия. Если эти следствия согласуются с нашим опытом и представлением, то образуется согласованное целое, и мы воспринимаем так называемое "эхо" метафоры [5, 171]. Метафора концентрирует внимание на отдельных аспектах концепта, организует элементы опыта так, как наша собственная понятийно-концептуальная система ранее была не способна в силу своей статичности. Далее, из одного метафорического концепта следуют другие концепты с их специфически "высвеченными" или "затемненным" аспектами. Также, если мы принимаем за истину концепт с таким метафорическим пониманием, то возникает своеобразный эффект обратной связи, т.е. метафоры могут санкционировать определенные наши действия, задавать целеполагание, пробуждать воспоминания, дарить надежды, задавать ориентиры в будущем. Подобное "слышание эха метафоры" может порождать интерпретаторские
со
1-Н
О си
-О О-
ш <
оэ си
сдмт Г Ё
157
концепты, в которых изначально заложенный смысл будет переживаться и осмысляться сквозь призму субъекта.
Среди прочих отдельно требуется отметить конвенциальные метафоры [5, 169], которые определяют концептуальную систему общества, ставшую традиционной, выраженную и укорененную в повседневном языке, что напрямую соотносит их суровнем коллективных концептов.
Итак, в результате проведенного анализа, нами, во-первых, была осуществлена классификация уровней существования концептов: индивидуальные, авторские, интерпретаторские и коллективные. Во-вторых, выделены источники концептуального смыслообразования: социокультурный контекст и персональные познавательные особенности субъекта.
В-третьих, на основании анализа теории прототипической категоризации мы пришли к принятию тезисов о воплощенности и образности мышления, т.е. к экспериенциалистско-му подходу в интерпретации человеческого мышления. Данный подход также предполагает движение от изучения языковой картины мира к реконструкции концептуальной картины мира. В рамках данного подхода анализируется опыт восприятия человеком мира, способы его концептуализации и воплощения в языке. Далее, нами было выявлено, что по своей сути прототипические и периферические члены категорий, в терминологии Э. Рош, представляют собой не строгие логические понятия, а динамические, индивидуально схваченные концепты.
Исходя из операции сравнения и уподобления в теории прототипов, вслед за Дж. Ла-коффом и М. Джонсоном, мы выделили мета-форизацию как неотъемлемый процесс нашего мышления и, как следствие, нами было показано, что метафоры пронизывают всю концептуальную картину мира человека. Также мы пришли к пониманию метафоры не просто как принадлежности языка, описывающей реальность, но и как к средству структурирования концептуальной картины мира и изме-
нения нашей деятельности. Реальность не автономна по отношению к способности человека концептуализировать мир, ведь иначе метафора была бы только словом и никогда не смогла бы вмешиваться в реальность и задавать нам ориентиры действия в ней. Наконец, нами была проанализирована корреляция между уровнями существования концептов и различными видами метафор, таким образом, мы продемонстрировали аргументы в пользу понимания метафоры как реального инструмента концептуализации.
Литература:
1. Арутюнова Н. Д. Язык и мир человека. - М. : Языки русской культуры, 1999. - 896 с.
2. Бочкарев А. Е. К проблеме категоризации в теории прототипов: pro et contra // Вестник Нижегородского университета им. Ни. И. Лобачевского,-2015,-№1,-С. 249-254.
3. Воркачев С. Г. Любовь как лингвокультурный концепт. - М.: Гнозис, 2007. - 284 с.
4. Лакофф Дж. Женщины, огонь и опасные вещи: Что категории языка говорят нам о мышлении. Книга 1: Разум вне машины / пер. с англ. И. Б. Ша-туновского. - М.: Гнозис, 2011. - 512 с.
5. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем / пер. с англ. А. Н. Баранова, А. В. Морозовой. - М.: Едиториал УРСС, 2004. - 256 с.
6. Прохорова С. М. Моделирование концептов. IV чтения, посвященные 70-летию со дня рождения профессора В.А. Карпова,Минск, 19-20марта 2010 г.: сб. науч. ст.: в 2 ч. Ч. 1 / редкол.: А.И. Головня (отв. ред.) [и др.] - Минск: РИВШ, 2010. - С.38-48. [Электронный ресурс] URL: http://elib.bsu.by/handle/ 123456789/50869 (дата обращения 19.10.2018)
7. Рикер П. Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике / пер. с фр., вступ. ст. и коммент. И.С. Вдовиной. - М.: Академический Проект, 2008. 695 с.
8. Слышкин Г. Г. Лингвокультурные концепты и метаконцепты : автореф. дис. ... д. фил. н. - Волгоград, 2004. - 40 с.
9. Степанов Ю. С. Константы: Словарь русской культуры: 3-е изд. - М.: Академический проект, 2004. -С. 42-67. [Электронный ресурс] URL: http://ec-dejavu.ru/c/Concept.html (дата обращения 19.10.2018).
Ю.Суржанская Ю. В. Концепт как философское понятие // Вестник Томского государственного университета. Философия. Социология. Политология. - 2011. - №2(14). - С. 70-78.
THE VALUE WORLD OF MODERN YOUTH: THE SOCIO-PHILOSOPHICAL INTERPRETATION OF SOCIOLOGICAL RESEARCH ATTHE UNIVERSITY
Kurilov Sergey Nikolaevich, PhD of Philosophical science, Associate Professor Kuzminov Mikhail Yuryevich, PhD of Philosophical science, Professor
Department of Philosophical, Political Science and Sociology, Moscow Energy institute, National Research institute, Moscow
The present work is devoted to the conceptual analysis of the results of sociological research of the spiritual world of modern youth. The authors examine the dominant values of young people, based on the differentiation of
