CC BY
103
УДК 342.7
механизм обеспечения и защиты
правового статуса лиц,
самостоятельная реализация и самозащита
для которых затруднены из-за особых обстоятельств
© Шаламова А. Н., 2017
Восточно-Сибирский институт МВД России, г. Иркутск
Автор статьи обращается к проблеме обеспечения дополнительных законодательных и властно-организационных средств защиты правового статуса детей, инвалидов, находящихся в местах лишения свободы и других лиц, реализация и самозащита для которых затруднены в силу обстоятельств субъективного и объективного характера.
Ключевые слова: права и свободы человека и гражданина; правовая политика; правовой статус личности; механизм обеспечения и защиты правового статуса личности.
Две основы конституционного строя Российской Федерации требуют сопоставительного рассмотрения: это провозглашение прав и свобод человека и гражданина высшей ценностью, вменение в обязанности государства их признания, соблюдения и защиты (ст. 2 Конституции РФ) и провозглашение России социальным государством (ст. 7 Конституции РФ).
Совокупность действующих и взаимодействующих между собой законодательных и властно-организационных средств, посредством которых осуществляется признание, соблюдение и защита прав и свобод, хорошо определяется понятием «механизм». В юридической литературе имеются многочисленные обращения к данному понятию. Например, А. С. Архипкина полагает, что под механизмом защиты прав и свобод человека и гражданина следует понимать систему определенных средств и способов защиты, с помощью которых субъекты правозащитной деятельности осуществляют защиту нарушенных прав и свобод, находясь в определенной жизненной ситуации. В качестве его элементов автор называет «систему органов, учреждений, организаций, осуществляющих защиту прав и свобод человека и гражданина, а также основные полномочия данных структур» [1].
В целом соглашаясь с предложенной трактовкой, выскажем мнение о необходимости включения в рассматриваемую конструкцию не только институциональных элементов — «органов, учреждений, организаций» и их компетенции, но и нормативно-
правовых, т. е. тех элементов законодательства, на основе которых действуют институты. Это относится к любому «механизму», конструируемому в сфере правового регулирования. Так, С. А. Комаров и И. В. Ростовщиков, рассматривая смежное явление «механизм реализации субъективного права», совершенно справедливо по этому поводу указывают, что под этим механизмом понимается «социально обусловленный, психологически регулируемый и, что особенно важно, законодательно предусмотренный комплекс согласованных действий прежде всего личности как правообладателя, а также обязанных и других субъектов с целью получения заинтересованной личностью социального блага, опосредованного правом (свободой)... Через категорию "механизм" становится возможным охватить весь процесс использования личностью прав (свобод), представить процесс в системно-динамическом виде» [2]. Другое дело, что личность зачастую в силу причин объективного либо субъективного характера лишена возможности самореализации прав и законных интересов, что права личности нарушаются, и тогда возникает необходимость включения в правовое регулирование уже совсем других механизмов, имеющих целью охрану и защиту прав и интересов. При этом интенсивность их работы и форма инициации (по инициативе самой личности либо по инициативе государства или гражданского общества в упреждающем порядке) зависят прежде всего от характеристик самой личности, ее
индивидуальных особенностей, а иногда особенностей обстановки, в которой личность постоянно или временно пребывает.
В одной из прежних публикаций нами доказывался тезис о том, что в научно-прикладном исследовании, решающем задачу создания теоретической базы для последующего конструирования и законодательной фиксации конкретных элементов механизма, более продуктивно обратиться не к понятию «механизм защиты прав и свобод» (хотя оно и наиболее часто используется [3]), а к понятию «механизм обеспечения и защиты правового статуса личности» [4]. В российской правовой науке, несмотря на наличие расхождений во мнениях ученых по отдельным частным моментам (по вопросу о включенности в структуру правового статуса отдельных элементов, о соотношении правового статуса со смежными понятиями, об отраслевых и специальных правовых статусах и т. п.), в целом сформировался единый подход к пониманию правового статуса личности. Проанализировав проблему с теоретико-правовых, межотраслевых позиций, В. Д. Перевалов резюмирует, что в «широком (системном) плане правовой статус можно рассматривать как совокупность основных правовых принципов и ценностей, естественных и приобретенных прав, свобод и обязанностей, законных интересов, правосубъектности, отношений гражданства, юридических гарантий, в том числе мер защиты и юридической ответственности». В узком (структурно-функциональном) плане правовой статус, по мнению автора, содержит следующие элементы: 1) субъективные права, 2) свободы, 3) юридические обязанности, 4) гарантии их осуществления [5].
Предпочтение категории «механизм обеспечения и защиты правового статуса личности» обусловливается именно тем, что правовой статус не ограничивается только лишь правами и свободами, а рассмотрение (и регулирование, защита) последних в отрыве от прочих элементов может привести к неэффективности работы механизма.
В одном случае изучение прав и свобод во многом теряет смысл без обращения к корреспондирующим им обязанностям [6], в другом — без рассмотрения их в комплексе с гарантиями реализации, в третьем — как без того, так и без другого. Иногда (в условиях определенных правовых режимов, в отношении определенных категорий субъектов и т. д.) имманентным элементом
правового статуса выступают обеспечивающие права контрагентов ограничения прав и свобод личности, которые также следует учитывать при разработке комплексного механизма, организующего его реализацию и защиту. В правовой статус включаются не только права, свободы и обязанности (в том числе по соблюдению запретов и ограничений), но и гарантии их осуществления, механизм установления и реализации которых также требует тщательной проработки, законодательного закрепления и практического воплощения. К сожалению, рассматривая гарантии прав и свобод, лишь немногие авторы обращаются к категории «гарантии правового статуса личности». В частности, обстоятельное исследование данной категории провел Н. В. Витрук, который выделяет общесоциальные гарантии правового статуса, юридические гарантии реализации правового статуса и юридические гарантии охраны и защиты правового статуса личности [7].
Стратегические общие основы правового статуса устанавливаются в процессе формирования правовой политики, при этом за основу определения принципов правового статуса личности, соотношения между собой элементов общего, отраслевых и специальных статусов берется сложившаяся на данный момент в обществе, отчасти зафиксированная в преамбуле и нормах Конституции Российской Федерации иерархия социально-правовых ценностей [8]. Законодательные гарантии и главные институты, узловые детали механизма обеспечения и защиты правового статуса личности устанавливаются в законах, а затем в различных юридических формах происходит непосредственно реализация и осуществляется юридическая деятельность по защите.
Таким образом, под механизмом обеспечения и защиты правового статуса личности следует понимать взятые в совокупности, в их действии и взаимодействии между собой: средства обеспечения самореализации личностью и, в случае их нарушения, защиты прав и свобод; средства обеспечения исполнения личностью юридических обязанностей, а также корреспондирующих им обязанностей государства перед личностью; юридические гарантии реализации прав, свобод и обязанностей. Названные средства — элементы механизма обеспечения правового статуса — можно разделить на две группы: а) законодательные средства, т. е. зафиксированные в нормативных правовых актах
нормы поведения и элементы статуса субъектов правоотношений; б) властные и организационные средства, т. е. элементы механизма государства и институты гражданского общества, участвующие в реализации правоохранительной функции (в широком смысле), в обеспечении и защите прав и свобод личности, а также в обеспечении исполнения обязанностей всеми субъектами.
Рассмотрение системы социально-правовых ценностей, с которой должны быть соотнесены элементы рассматриваемого механизма, заставляет обратиться ко второй из упомянутых в начале статьи основ конституционного строя: Россия — социальное государство. Ведь в наиболее распространенном понимании «главная задача социального государства — достижение такого общественного развития, которое основывается на закрепленных правом принципах социальной справедливости, всеобщей солидарности и взаимной ответственности. Социальное государство призвано помогать слабым, влиять на распределение экономических благ исходя из принципа справедливости, чтобы обеспечить каждому достойное человека существование» [9]. С точки зрения системы конституционных прав и свобод в контексте социальной государственности особое значение имеют социально-экономические права, в основе которых, по замечанию Н. В. Ко-лотовой, «лежит признание их юридически значимой и защищаемой государством ценностью, что обусловливает существование у государства особых функций по социальной защите отдельных категорий населения за счет перераспределения национального дохода» [10].
Исходя из доктрины социального государства, лейтмотивом правовой стратегии обеспечения и защиты правового статуса личности должны быть такие категории, как «достойный уровень жизни», «благосостояние всех жителей» и им подобные. Ведь в современных условиях и личные, и политические, и уж тем более социально-экономические права и свободы превращаются в абстракцию, если не обеспечен необходимый уровень качества жизни их носителей. Человек, испытывающий материальную нужду, поставленный на «грань выживания», вынужденный все свое время тратить на поиск средств к существованию для себя и членов своей семьи, не может считаться свободной личностью, имеющей возможности к самовыражению, к полноценной сво-
бодной жизни и развитию. В свете задачи по обеспечению для каждой личности достойного существования и необходимого жизненного уровня важнейшее значение имеет такой элемент механизма обеспечения и защиты правового статуса личности, как государственные минимальные социальные стандарты. Большой и сложный вопрос о социальных стандартах рассмотрен нами подробнее в отдельной публикации [11].
Как уже указывалось, не всякая личность может эффективно использовать средства самореализации и самозащиты прав, свобод и интересов. Есть такие категории людей, которые в силу специфических обстоятельств полностью лишены таких возможностей либо существенно ограничены в них. Если при обычных условиях гражданин реализует свое субъективное право в форме использования (в этом смысле мы и применяем слово «самореализация»), то в рассматриваемых «особых» случаях самореализация невозможна: либо требуется вмешательство органов публичной (государственной или муниципальной) власти с изданием акта применения права в интересах данного лица (в том числе обращение в суд в порядке, предусмотренном ст. 46 ГПК РФ) [12], либо реализацию в форме использования осуществляет не само лицо, а действующие в его интересах на основании закона лица (родители, взрослые дети, супруги, опекуны, попечители, законные представители, администрация лечебного учреждения и т. п.). Поэтому в социальном государстве в отношении данных категорий граждан должны включаться дополнительные, не характерные для «стандартного» механизма законодательные и институциональные средства, имеющие в большинстве своем характер гарантий и мер защиты, а также правомочий представителей по закону. При этом государство зачастую должно инициировать их работу в превентивном и упреждающем порядке, по собственной инициативе, без обращения самого лица, нуждающегося в защите, поскольку такое обращение вообще не всегда возможно. В необходимых случаях, если государственные рычаги не срабатывают, особые гарантии и защиту должны инициировать институты гражданского общества, в том числе и в результате общественного контроля за публичной властью.
В зависимости от характера особых обстоятельств, из-за которых затруднены или невозможны самостоятельная реализа-
ция и самозащита правового статуса, нуждающихся в дополнительном обеспечении и защите граждан можно разделить на две категории: 1) лица, которые нуждаются в них в силу обстоятельств субъективного характера (из-за особенностей самой личности, прежде всего возраста и медицинских показателей); 2) лица, которые нуждаются в них в силу обстоятельств объективного характера (из-за особенностей обстановки, внешних неблагоприятных обстоятельств, в которой оказалась личность).
К первой из названных категорий следует отнести: а) несовершеннолетних;
б) недееспособных лиц старше 18 лет;
в) инвалидов, лиц с ограниченными (постоянно или временно) физическими и психическими возможностями; г) людей преклонного возраста, которые в результате возрастных изменений частично утратили способность использовать самостоятельно правовые средства реализации своих прав и законных интересов, а также неграмотных или малограмотных пожилых людей, лишенных поддержки родных и близких.
Ко второй категории можно отнести: а) жителей удаленных, труднодоступных, малонаселенных территорий, не имеющих «физической» возможности прибегнуть к стандартным средствам реализации и защиты отдельных элементов своего правового статуса (например, оформить трудовую пенсию, получить юридическую консультацию и т. п.); б) представителей коренных малочисленных народов Российской Федерации. «Практика показывает, — пишет М. А. Мушинский, — что проблемы, подлежащие разрешению (в том числе юридическому) в этом сегменте межнациональных отношений, выходят далеко за пределы поддержки культуры, традиционных видов занятий и ремесел, языков и национальных видов спорта» [13]. Речь идет о необходимости вмешательства государства для защиты социально-экономических и связанных с ними прав и интересов, например в вопросах обеспечения медицинской помощью, жизненно необходимыми продуктами, транспортной связи мест проживания коренных малочисленных народов с «большой землей»; в) лиц, в отношении которых избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, и лиц, отбывающих наказание в виде лишения свободы. Например, в избирательном законодательстве указано, что соответствующая участковая комиссия обязана обеспечить реализацию избиратель-
ного права — возможность участия в голосовании избирателям, которые находятся в местах содержания под стражей подозреваемых и обвиняемых [14]; г) лиц, попавших в сложную жизненную ситуацию (это лица, не имеющие постоянного места жительства и регистрации, утерявшие личные документы, вынужденные переселенцы, пострадавшие и потерявшие жилье и имущество вследствие чрезвычайных ситуаций, жертвы преступлений с такими же последствиями и т. п.).
Отдельную группу, находящуюся «между» этими двумя категориями, составляют иностранные граждане: в их правовом статусе присутствуют как субъективные (незнание русского языка, незнакомство с элементами правоохранительной системы России), так и объективные (законодательные ограничения, связанные с отсутствием гражданства) элементы, позволяющие говорить о необходимости дополнительных средств защиты [15].
В данном случае характеристику «субъективный» мы применяем в традиционном значении: «принадлежащий субъекту». Например, инвалид по зрению требует дополнительных обеспечительных и защитных мер вне зависимости от того, где и когда он родился, проживает и т. д.: просто есть такое свойство его организма, его субъективная характеристика — незрячесть. И обеспечение прав этой группы людей должно осуществляться с учетом данной их особенности. Например, в ч. 7.1 ст. 61 Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» установлена соответствующая обязанность государства в лице избирательных комиссий: для информирования избирателей, участников референдума, являющихся инвалидами по зрению, на информационном стенде в помещении избирательного участка должны быть размещены все необходимые материалы, выполненные крупным шрифтом и (или) с применением рельефно-точечного шрифта Брайля. Согласно ч. 1 ст. 66 того же Закона участковая комиссия обязана обеспечить возможность участия в голосовании избирателям, которые не могут самостоятельно по уважительным причинам (по состоянию здоровья, инвалидности) прибыть в помещение для голосования [16]. В отличие от этого, например, житель удаленной, труднодоступной территории такими личностными (субъективными) характеристика-
ми не обладает: он здоров, не имеет физических или умственных недостатков, которые мешали бы ему использовать то или иное свое субъективное право, или воспользоваться средствами самозащиты. Однако имеются препятствия иного, объективного свойства — он просто из-за особенностей места своего жительства (например, оленеводческое стойбище в нескольких сотнях километров от административного центра муниципального района) не имеет возможностей для самореализации и самозащиты. Нужны дополнительные правовые средства, гарантии его прав. И такие средства в законодательстве присутствуют. Если продолжить пример с избирательными правами граждан, то к ним, в частности, относится обязанность избирательных комиссий организовать досрочное голосование отдельных групп избирателей, находящихся в значительно удаленных от помещения для голосования местах, транспортное сообщение с которыми отсутствует или затруднено (труднодоступные или отдаленные местности).
Предложенная классификация (как и любая другая типология, если речь идет не о точных науках, а об общественных) не имеет абсолютного и безусловного характера. Перечни, которые приведены выше по каждой из двух категорий, не окончательны. Мы выделили лишь основные, наиболее часто встречающиеся и «очевидные» с точки зрения необходимости дополнительной защиты группы лиц. Тем не менее классификация является важным, многократно испытанным приемом научного познания, и в нашем случае она может оказать существенную помощь при конструировании конкретных механизмов обеспечения и защиты прав и свобод.
Внутри перечисленных групп лиц можно выделить разнообразные подгруппы. Например, в группе «несовершеннолетние» особо выделяются дети-инвалиды, дети-сироты, несовершеннолетние, находящиеся в местах лишения свободы, и т. д. В группе «иностранцы» из общей массы «неграждан» России можно выделить беженцев, следственно-арестованных и осужденных к лишению свободы, лиц, содержащихся в специальных учреждениях для иностранцев, подлежащих административному выдворению за пределы Российской Федерации, депортации или реадмиссии, и др.
Лиц, самостоятельная реализация (в форме использования) и самозащита прав для которых затруднены из-за особых
обстоятельств, не следует путать с лицами, нуждающимися в мерах социальной помощи и поддержки. Хотя эти две группы субъектов и пересекаются между собой, но лишь отчасти, они не совпадают. Например, трудоспособный безработный нуждается в социальной поддержке, однако не относится к лицам, рассмотренным в настоящей статье. Ведь он имеет полную возможность самостоятельно использовать предусмотренные законом средства, образующие механизм обеспечения и защиты своего правового статуса, встать на очередь в организации по трудоустройству, получить статус безработного, соответствующие социальные выплаты, ходатайствовать о бесплатном профессиональном образовании (переквалификации), обратиться по собственной инициативе за защитой к соответствующим государственно-властным институтам. Точно так же ветераны боевых действий, военной службы или ветераны труда, являясь объектами социальной политики государства, получая соответствующую социальную помощь, вместе с тем не являются лицами, самостоятельная реализация и самозащита для которых затруднены из-за особых обстоятельств. Включить кого-либо из них в эту категорию следует только после возникновения таких дополнительных особых обстоятельств (например, проблем со здоровьем, затрудняющих выход из квартиры и передвижение, нарушений памяти в пожилом возрасте и т. п.).
Не относятся к рассматриваемой категории лиц и те группы, в отношении которых используются механизмы коллективной защиты прав, но при этом они не обладают ни субъективными, ни объективными показателями, которые позволили бы отнести их к категории «лица, самостоятельная реализация и самозащита для которых затруднены из-за особых обстоятельств». Например, не являются ими граждане — участники долевого строительства из числа «обманутых дольщиков». Соответствующим федеральным законом установлено право органов исполнительной власти субъекта Российской Федерации, на территории которого осуществляется строительство, обращаться в суд с заявлениями в защиту прав и законных интересов участников долевого строительства. Вероятно, в данном случае имеет место гражданско-правовая конструкция «защиты прав неопределенного круга лиц». Хотя по поводу понятия «неопределенный круг лиц» в литературе идет дискуссия, судебная прак-
тика достаточно неустойчива, и сказать уверенно — являются ли дольщики по конкретному объекту строительства этим самым «неопределенным кругом», мы не можем: ведь есть реестр дольщиков, т. е. круг хотя и широк, но определен. Это проблема, выходящая за пределы предмета нашего исследования. Для нас важно другое: несмотря на то что в суд в интересах этих граждан обращается орган исполнительной власти (а не они сами), каждого из них нельзя считать «лицом, самостоятельная реализация и самозащита для которого затруднены из-за особых обстоятельств». Именно потому что этих обстоятельств — ни субъективного, ни объективного плана — нет. Вмешательство региональной государственной власти в данном случае обусловлено другими причинами — распространенностью и повышенной социальной вредностью случаев нарушения прав дольщиков, необходимостью быстро отреагировать для обеспечения финансовых гарантий компенсации вреда, обеспечить равные условия для всех обманутых дольщиков (а их в одном деле может быть несколько сотен), равный порядок защиты общих интересов физических лиц [17]. Механизм же обеспечения и защиты правового статуса лица, самостоятельная реализация и самозащита для которого затруднена из-за особых обстоятельств, должен «включиться» лишь в том случае, если кто-то из обманутых дольщиков лишится, например, дееспособности.
С учетом сказанного на основе ранее предложенного понятия «механизм обеспечения и защиты правового статуса личности» можно сформулировать понятие «механизм обеспечения и защиты правового статуса лиц, самостоятельная реализация и самозащита для которых затруднены из-за особых обстоятельств». При этом следует иметь в виду, что, во-первых, самореализация (использование) прав и свобод рассматриваемой категорией лиц, в принципе, возможна, однако требуются некие дополнительные средства, обеспечивающие такую возможность. Элементарный пример — пандусы для инвалидов-колясочников при входе в «общественные» учреждения и юридически зафиксированная обязанность по их установке, другие организационные и правовые элементы системы «доступной среды» для лиц с ограниченными физическими возможностями. Другой пример — предусмотренный ст. 79 Федерального закона «Об образовании в Российской
Федерации» комплекс мер по организации получения образования людьми с ограниченными возможностями здоровья — так называемая «инклюзивная педагогика» [18]. Во-вторых, в отличие от «стандартного» механизма, здесь следует полностью (или почти полностью) исключить средства самозащиты, поскольку она невозможна либо значительно затруднена из-за личностных (субъективных) особенностей лиц, о которых идет речь. Нужно иметь в виду, что противоправные посягательства на права и свободы происходят зачастую со стороны должностных лиц органов публичной власти (должностные хищения, коррупция, бюрократические препоны из-за ложно понятых интересов службы или элементарной человеческой черствости и т. п.). В качестве примера можно привести многочисленные эпизоды обмана муниципальными чиновниками детей-сирот в связи с имеющимся у них правом на получение жилья по достижении совершеннолетия. Эти факты далеко не в каждом случае были выявлены по жалобам самих детей-сирот, зачастую они не обращались за помощью по незнанию, будучи введенными в заблуждение, из страха или робости, на фоне злоупотребления алкоголем, в силу психологических особенностей личности и т. п. Поэтому необходима работа по выявлению таких случаев со стороны специально созданных властных и общественных институтов, выступающих в роли «третьей стороны», независимой контролирующей инстанции. В приведенном примере с жильем для детей-сирот такими институтами в отдельных случаях предстали прокуроры, уполномоченные по правам человека и уполномоченные по правам ребенка ряда субъектов России, общественные палаты, правозащитные общественные организации, органы социального обеспечения. Для выполнения контрольной (надзорной) функции и эффективного реагирования необходима качественная, современная нормативно-правовая база деятельности всех перечисленных субъектов.
Итак, под механизмом обеспечения и защиты правового статуса лиц, самостоятельная реализация и самозащита для которых затруднены из-за особых обстоятельств, мы понимаем взятые в совокупности, в их действии и взаимодействии между собой: средства обеспечения самореализации личностью прав и свобод, в том числе специальные средства, обеспечивающие
такую возможность в дополнение к основным («стандартным»); средства выявления фактов нарушения прав и свобод лиц, лишенных возможности самозащиты по причинам субъективного и объективного характера, и реагирования на эти факты (защиты прав и свобод) со стороны органов публичной власти и институтов гражданского общества; средства обеспечения исполнения личностью юридических обязанностей, а также корреспондирующих им обязанностей государства перед личностью; юридические гарантии реализации прав, свобод и обязанностей. Как и «базовый» механизм обеспечения и защиты правового статуса личности, рассматриваемый механизм состоит из двух групп элементов — законодательных и институциональных (куда входят властные институты и институты гражданского общества). Кроме того, деятельность властных и общественных институтов, выступающих в роли «третьей стороны», выявляющих нарушения прав и свобод «особых», социально уязвимых субъектов и принимающих меры по защите, может иметь двоякий характер: либо это работа по защите персонально не определенного круга лиц, обладающих одинаковыми характеристиками (например, все дети, имеющие психологическую травму в результате совершенного в отношении них насилия), либо защита прав конкретного лица — ребенка, инвалида, иностранца и т. д.
Какие-то из механизмов уже в значительной своей части созданы, и их функционирование отработано, другие находятся в стадии становления. Например, к рассматриваемой категории мы отнесли представителей коренных малочисленных народов Российской Федерации. Несмотря на существование нескольких федеральных законов, большого числа подзаконных нормативных правовых актов и собственного нормативно-правового регулирования субъектов Российской Федерации, на территории которых проживают коренные малочисленные народы, жизнь постоянно преподносит новые «сюжеты», ставит ранее не известные задачи по защите их прав. Как это было, например, с вертолетным сообщением для проживающего в трех населенных пунктах Нижнеудинского района Иркутской области народа тофаларов: для защиты их прав к решению проблемы был вынужден подключиться Уполномоченный по правам человека в Иркутской области.
В практических целях конструирования и введения в действие законодательных и институциональных элементов механизма обеспечения и защиты правового статуса лиц, самостоятельная реализация и самозащита для которых затруднены из-за особых обстоятельств, необходимо отдельное исследование по каждой из перечисленных групп, поскольку их правовые статусы и, соответственно, механизмы обеспечения и защиты отличаются значительной спецификой, мно-гоаспектностью и немалой сложностью. ^
1. Архипкина А. С. Современные механизмы защиты прав и свобод человека и гражданина. Иркутск, 2014. С. 14.
2. Комаров С. А., Ростовщиков И. В. Личность. Права и свободы. Политическая система. СПб., 2002. С. 103.
3. Алиуллов Р. Р. О механизме защиты прав и свобод человека и гражданина (проблемы теории и правового регулирования) / / Вестн. Казан. юрид. ин-та МВД России. 2013. № 3 (13). С. 4—8; Еремеева Е. А. Механизм защиты прав и свобод человека и гражданина: понятие, структура, непосредственное действие / / Конституционное и муниципальное право. 2011. № 2. С. 2—4; Чесноков А. А. Государственный механизм защиты прав личности: история, теория, практика. Барнаул, 2010. 177 с.
4. Шаламова А. Н. Обеспечение и защита правового статуса личности: правовая политика, тактика и юридическая техника // Актуальные проблемы государства и общества в области обеспечения прав и свобод человека и гражданина : материалы Междунар. науч.-практ. конф, посвящ. 67-й годовщине со дня принятия Всеобщей декларации прав человека), г. Уфа, 10 дек. 2015 г. Ч. 1 / под общ. ред. Ф. Б. Мухаметшина. Уфа, 2016. С. 57-67.
5. Перевалов В. Д. Теория государства и права : учебник. М., 2012. С. 250.
6. Эбзеев Б. С. Личность и государство в России: взаимная ответственность и конституционные обязанности. М., 2011. 384 с.
7. Витрук Н. В. Общая теория правового статуса личности. М., 2008. С. 154-156.
8. Комкова Г. Н. Стратегия обеспечения равенства прав и свобод человека в современной России // Стратегии правового развития России : монография / под ред. О. Ю. Рыбакова. М., 2015. 624 с.
9. Козлова Е. И., Кутафин О. Е. Конституционное право России : учебник. М., 2009. С. 156.
10. Колотова Н. В. Социально-экономические права человека: системный подход // Государство и право на рубеже веков. Проблемы теории и истории : материалы Всерос. конф. М., 2001. С. 63-64.
11. Шаламова А. Н. Законодательная фиксация государственных минимальных социальных стандартов как элемент механизма обеспечения и защиты правового статуса личности (опыт России и Казахстана) // Конституция: бiрлiк, тура^тыльщ, еркендеу: Казахстан Республикасы Конституциясыньщ 20 жылдыгына арналган хальщар. гыл.-практ. конф. материал-ныц жинагы (2015 ж. 28-29 тамыз) = Конституция: единство, стабильность, процветание» : сб. материалов Междунар. науч.-практ. конф., посвящ. 20-летию Конституции Респ. Казахстан (Астана, 28-29 авг. 2015 г.) / под общ. ред. И. И. Рогова, А. О. Шакирова, Е. Б. Сыдыкова. Астана, 2015. С. 14-20.
12. Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации от 14 нояб. 2002 г. № 138-ФЗ (ред. от 3 июля 2016 г.) // Собр. законодательства РФ. 2002. № 46. Ст. 4532.
13. Мушинский М. А. Эффективность законодательства в сфере межнациональных отношений: вопросы теории и практики // Европа - Россия - Азия: диалог континентальных культур (история, право, гражданское общество, геополитика) : сб. материалов V и VI Всерос. науч.-практ. конф. / под ред. М. А. Мушинского. Иркутск, 2015. С. 145.
14. Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации :
федер. закон от 12 июня 2002 г. № 67-ФЗ (ред. от 5 апр. 2016 г.) // Собр. законодательства РФ. 2002. № 24. Ст. 2253.
15. Панченко В. Ю. Юридические препятствия в реализации прав и законных интересов иностранных граждан: некоторые аспекты / / Европа — Россия — Азия: диалог континентальных культур (история, право, гражданское общество, геополитика) : сб. материалов V и VI Всерос. науч.-практ. конф. / под ред. М. А. Мушинского. Иркутск, 2015. С. 151-156.
16. Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации : федер. закон от 12 июня 2002 г. № 67-ФЗ (ред. от 5 апр. 2016 г.) // Собр. законодательства РФ. 2002. № 24. Ст. 2253.
17. Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации : федер. закон от 30 дек. 2004 г. № 214-ФЗ (ред. от 3 июля 2016 г., с изм. и доп., вступ. в силу с 1 янв. 2017 г.) // Собр. законодательства РФ. 2005. № 1 (ч. 1). Ст. 40.
18. Об образовании в Российской Федерации : федер. закон от 29 дек. 2012 г. № 273-ФЗ (ред. от 3 июля 2016 г., с изм. и доп., вступ. в силу с 1 сент. 2016 г.) // Собр. законодательства РФ. 2012. № 53 (ч. 1). Ст. 7598.
список литературы
Об образовании в Российской Федерации : федер. закон от 29 дек. 2012 г. № 273-ФЗ (ред. от 3 июля 2016 г., с изм. и доп., вступ. в силу с 1 сент. 2016 г.) // Собр. законодательства РФ. — 2012. — № 53 (ч. 1). — Ст. 7598.
Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации : федер. закон от 30 дек. 2004 г. № 214-ФЗ (ред. от 3 июля 2016 г., с изм. и доп., вступ. в силу с 1 янв. 2017 г.) // Собр. законодательства РФ. — 2005. — № 1 (ч. 1). — Ст. 40.
Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации : федер. закон от 12 июня 2002 г. № 67-ФЗ (ред. от 5 апр. 2016 г.) // Собр. законодательства РФ. — 2002. — № 24. — Ст. 2253.
Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации от 14 нояб. 2002 г. № 138-ФЗ (ред. от 3 июля 2016 г.) // Собр. законодательства РФ. — 2002. — № 46. — Ст. 4532.
Алиуллов Р. Р. О механизме защиты прав и свобод человека и гражданина (проблемы теории и правового регулирования) / / Вестн. Казан. юрид. ин-та МВД России. — 2013. — № 3 (13). — С. 4—8.
Архипкина А. С. Современные механизмы защиты прав и свобод человека и гражданина / А. С. Архипкина. — Иркутск : Изд-во Иркут. ун-та, 2014. — 145 с.
Витрук Н. В. Общая теория правового статуса личности / Н. В. Витрук. — М. : Норма, 2008. — 448 с.
Еремеева Е. А. Механизм защиты прав и свобод человека и гражданина: понятие, структура, непосредственное действие // Конституционное и муниципальное право. — 2011. — № 2. — С. 2—4.
Козлова Е. И. Конституционное право России : учебник / Е. И. Козлова, О. Е. Кутафин. — М. : Проспект, 2009. — 608 с.
Колотова Н. В. Социально-экономические права человека: системный подход // Государство и право на рубеже веков. Проблемы теории и истории : материалы Всерос. конф. — М., 2001. — С. 63—68.
Комаров С. А. Личность. Права и свободы. Политическая система / С. А. Комаров, И. В. Ростовщиков. — СПб. : Изд-во Юрид. ин-та (Санкт-Петербург), 2002. — 336 с.
Комкова Г. Н. Стратегия обеспечения равенства прав и свобод человека в современной России // Стратегии правового развития России : монография / под ред. О. Ю. Рыбакова. — М., 2015.
Мушинский М. А. Эффективность законодательства в сфере межнациональных отношений: вопросы теории и практики // Европа — Россия — Азия: диалог континентальных культур (история, право, гражданское общество, геополитика) : сб. материалов V и VI Всерос. науч.-практ. конф. / под ред. М. А. Мушинского. — Иркутск, 2015. — С. 122—146.
Панченко В. Ю. Юридические препятствия в реализации прав и законных интересов иностранных граждан: некоторые аспекты // Европа — Россия — Азия: диалог континентальных культур (история, право, гражданское общество, геополитика) : сб. материалов V и VI Всерос. науч.-практ. конф. / под ред. М. А. Мушинского. — Иркутск, 2015. — С. 151—156.
Перевалов В. Д. Теория государства и права : учебник / В. Д. Перевалов. — М. : Юрайт, 2012. — 415 с.
Чесноков А. А. Государственный механизм защиты прав личности: история, теория, практика : монография / А. А. Чесноков ; под ред. А. С. Мордовца. — Барнаул, 2010. — 177 с.
Шаламова А. Н. Законодательная фиксация государственных минимальных социальных стандартов как элемент механизма обеспечения и защиты правового статуса личности (опыт России и Казахстана) // Конституция: бiрлiк, турактылык, еркендеу: Казакстан Республикасы Конституциясыньщ 20 жылдыгына арналган халыкар. гыл.-практ. конф. материал-ныц жинагы (2015 ж. 28-29 тамыз) = Конституция: единство, стабильность, процветание» : сб. материалов Междунар. науч.-практ. конф., посвящ. 20-летию Конституции Республики Казахстан (Астана, 28—29 авг. 2015 г.) / под общ. ред. И. И. Рогова, А. О. Шакирова, Е. Б. Сыдыкова. — Астана, 2015. — С. 14—20.
Шаламова А. Н. Обеспечение и защита правового статуса личности: правовая политика, тактика и юридическая техника // Актуальные проблемы государства и общества в области обеспечения прав и свобод человека и гражданина : материалы Междунар. науч.-практ. конф, посвящ. 67-й годовщине со дня принятия Всеобщей декларации прав человека), г. Уфа, 10 дек. 2015 г. Ч. 1 / под общ. ред. Ф. Б. Муха-метшина. — Уфа, 2016. — С. 57—67.
Эбзеев Б. С. Личность и государство в России: взаимная ответственность и конституционные обязанности / Б. С. Эбзеев. — М. : Норма, 2011. — 384 с.
The Mechanism of Ensuring
and Protection of the Legal Status
of Persons Self-realization
and Self-defence for which Difficult
Due to Special Circumstances
© Shalamova A., 2017
The author addresses the problem of providing additional legislative and authority and organizational means to protect the legal status of children, the disabled, people in places of deprivation of liberty and other individuals, the implementation and self-protection are difficult due to circumstances of subjective and objective character.
Key words: rights and freedoms of man and citizen; legal policy; legal status of the personality; the mechanism of ensuring and protection of legal status of personality.
