CC BY
36
В одном из определений уголовной ответственности, сформулированном еще в 1950 г. М. Шнейдером, она характеризуется как вытекающая из закона «обязанность лица дать отчет перед судом в своих общественно опасных действиях и понести заслуженное осуждение и наказание в случае виновного причинения вреда». В научной литературе тема, связанная с рассмотрением принуждения как уголовно-правовой категории, практически не разработана.
Вообще, проблема принуждения была и остается одной из обсуждаемых в современной России, что обусловлено, прежде всего, тем, что принуждение присуще всякой общности людей и сопровождает отношения между ними на всех исторических этапах развития человечества.
В настоящее время Уголовный кодекс РФ не дает легального определения понятия «принуждение» в уголовной сфере. Не раскрывается его содержательная сторона и в постановлениях Пленума Верховного суда РФ [1]. Нет и единого понимания принуждения в немногих научных работах по данному или смежному с ним вопросам. Кроме того, отсутствуют фундаментальные труды, рассматривающие «принуждение» в уголовно-правовой сфере.
Вместе с тем в научной и учебной литературе (философской, теоретико-правовой) проблема принуждения была и остается актуальной, несмотря на отсутствие единого взгляда, на смысл и содержание этого понятия. Вообще, принуждение представляет собой общесоциальное, многогранное явление, а правовое принуждение - одна из его разновидностей.
В этом смысле принуждение выступает в качестве необходимого средства воздействия на общественные отношения и на сознание его участников. Его основное назначение состоит в том, чтобы угрозой наступления невыгодных последствий предотвратить нарушение установленных социальных норм. Так, еще Г.Ф. Шершеневич утверждал, что юридические правила усваиваются, прежде всего, путем «домашнего» и «общественного воспитания», и только если у человека не воспитано чувство законности, остается последнее средство - страх, формированию которого и служит угроза.
Конечно, принуждение является предметом изучения различных наук и характеризует многие поведенческие акты человеческой деятельности как общественно полезные, так и общественно опасные. К первым можно отнести процессуальное принуждение, принуждение как функцию правоохранительных органов в России, государственное принуждение как правовое последствие совершения преступления и др. Принуждение рассматривается здесь, в основном, как позитивная категория, соответствующая закону деятельность государственных органов.
Под государственным принуждением в этом плане следует понимать внешнее воздействие на поведение людей в целях подчинения их воле государства. Правовое же принуждение выражается в принуждении к исполнению требований права. Оно может выступать в различных формах и иметь различный характер. Это и меры воздействия, направленные на устранение неправомерного поведения отдельных лиц и на восстановление нарушенного права. Внешне принуждение выражается в форме психического, физического или морального воздействия на поведение субъекта как с целью пресечения, так и с целью предупреждения его неправомерного поведения.
Необходимо отметить, что появление института физического или психического принуждения в УК РФ соответствует Международному пакту о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г. Кроме того, в некоторых научных работах авторы при анализе конкретных составов преступлений Особенной части УК РФ исследуют «содержание родового термина “принуждение”» [2, с. 80]. В этом смысле категория «принуждение» - в стеснении и ограничении личных имущественных и иных субъективных прав граждан. К таким ограничениям, например, может относиться ограничение неприкосновенности личности, свободы передвижения и т.п. Вопросы, связанные с рассмотрением принуждения, возникают, в основном, в связи с постановкой и решением важнейших уголовноправовых проблем. Комплексное исследование «принуждения» как категории в уголовном праве требует, прежде всего, раскрытия социальной сущности института принуждения.
Е.Н. Трубецкой, критически оценивая существовавшие в его время определения права, исходившие из понятия принуждения, рассуждал следующим образом: «Слово “принуждение” понимается теоретиками в буквальном смысле - физического насилия, то в смысле устрашающего воздействия на человеческую волю (принуждение психическое). Однако каковы бы ни были те или другие оттенки мысли, связываемые с термином “принуждение”, очевидно, что теории считают
признаком права не всякое вообще принуждение, физическое или психическое, а только то принуждение, которое не представляется актом произвола.
Принуждение, в свою очередь, может быть правомерным, если оно исходит от признанной правом власти, которая при этом не выходит из пределов, предоставленных ей правом полномочий; но оно может быть и неправомерным, если оно применяется непризванными к тому лицами, самозваными властями, или если власть, хотя бы установленная правом, нарушает пределы своих полномочий» [3, с. 345]. Ясно, что разрозненность и фрагментарность в подходах к изучению принуждения не способствуют выработке единообразия в его употреблении.
Общая часть УК РФ использует понятие «принуждение» как сущность наказания. Социальные условия жизни людей вызывают антисоциальное поведение, требующее соответствующей реакции общества, в том числе и при помощи права. В качестве же объективной необходимости принуждение действует в различных социальных связях, принудительная власть есть во всяком человеческом обществе.
Таким образом, принуждение, обладая различными формами, определяемыми спецификой развития государства, содержанием государственно-правового режима, является способом воздействия институтов публичной власти. Однако опора на гражданский и профессиональный долг различных правоприменителей в ряде случаев может оказаться недостаточной, и тогда в механизм правового регулирования включаются дополнительные средства, способные привести к предусмотренному нормой права результату даже при отказе от выполнения процессуальных обязанностей или при недобросовестном их исполнении.
Отметим, что в уголовно-правовой литературе понятие уголовного наказания используется в самых разных значениях:
а) как реакция государства на совершенное преступление;
б) как правовое последствие совершения преступления либо как факт осуждения за совершение преступления;
в) как форма и способ реализации уголовной ответственности;
г) как средство (мера) уголовно-правового воздействия на виновного в совершении преступления;
д) как кара (воздаяние) виновному за содеян- ное;
е) как «боль» (лишения, страдания), некий ущерб, причиняемый на основе судебного приговора виновному в совершении преступления.
Так, в формулировке наказания, зафиксированной в УК РФ, отсутствует указание на то, что оно является особой мерой государственного принуждения. Между тем наказание как раз и является наиболее строгой мерой принуждения, применяемой в соответствии с нормами УК РФ к лицам, совершившим преступления. На протяжении нескольких веков в теории и практике применения уголовного законодательства превалировал взгляд на наказание как на акт возмездия за совершенное преступление. Безусловно, в наказании содержится некий «ответ» государства на зло, причиненное лицом, совершившим преступление. Однако такая оценка наказания, считает, например, Ф.Р. Сундуров, не раскрывает его социально-правовую природу. Она, скорее всего, выступает этическим измерением наказания [4, с. 24].
Кроме того, принципиально неверно сводить наказание к возмездию, т.к. оно должно рассматриваться не только со стороны «позиции адресата», т.е. лица, совершившего преступление, но и в контексте интересов общества и государства. Тем более, что для общества наказание является вынужденным и, прежде всего, превентивным актом, поскольку оно направлено на восстановление социальной справедливости и предупреждение новых преступлений. В то же время вряд ли справедливо утверждать о полном отрицании возмездного характера наказания в современном уголовном праве.
Законодательство РФ одной из предпосылок реализации принципа справедливости в уголовном праве признает соответствие наказания характеру и степени общественной опасности преступления и обстоятельствам его совершения, а одним из критериев назначения справедливого наказания - учет характера и степени общественной опасности совершенного преступления (ч. 1 ст. 6 и ч. 3 ст. 60 УК
РФ) [5].
В этом плане А.А. Жижиленко считает, что сущность наказания, прежде всего, выражается в том, что оно «...представляет вторжение в сферу правовых благ личности, выступает средством
ограничения правового статуса лица, виновного в совершении преступления» [6, с. 204]. Закон же предписывает суду назначать наказание, соразмерное тяжести содеянного, что можно проследить как в санкциях норм Особенной части УК РФ, так и в уголовных законах других государств. Сущность наказания также необходимо исследовать с позиций его анализа как правового явления.
Итак, государственное принуждение в сфере уголовного права - это всегда особая мера, назначаемая от имени Российской Федерации по обвинительному приговору суда лицу, признанному виновным в совершении преступления, и заключающаяся в государственном порицании преступления, а также лица, его совершившего, выражающаяся в лишении или ограничении прав и свобод осужденного и состоянии судимости. В демократическом государстве всякое ограничение прав личности - вынужденное действие, обусловленное необходимостью обеспечить равновесие между этим правом и государством.
Литература
1. Постановление Пленума Верховного суда РФ от 26 апреля 2007 года № 14 «О практике рассмотрения судами уголовных дел о нарушении авторских, смежных, изобретательских и патентных прав, а также о незаконном использовании товарного знака» // Российская газета. 2007. 5 мая.
2. Попов Н.А. Принуждение к даче показаний: квалификация и предупреждение: Дис. ... канд. юрид. наук. Омск, 2001.
3. Трубецкой Е.Н. Лекции по энциклопедии права: Теория принуждения. М., 2009.
4. Сундуров Ф.Р. Наказание и альтернативные меры в уголовном праве. Казань, 2005.
5. Уголовный кодекс РФ от 13 июня 1996 года № 63-Ф3 (принят ГД ФС РФ 24.05.1996) (ред. от 04.10.2010) (с изм. и доп., вступающими в силу с 2011 г.). М., 2010.
6. Жижиленко А.А. Очерки по общему учению о наказании. СПб., 2005.
