CC BY
97
УДК 070 DOI 10.24411/2070-0695-2020-10122
В. А. Сидоров
Санкт-Петербургский государственный университет,
Санкт-Петербург
МЕДИЙНЫЕ ФОБИИ И СТРАТЕГИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ПРОПАГАНДЫ
Исследуется вопрос новых стратегий политической пропаганды, основанных на реализации в «цифровой» среде. Новая среда понимается как новая ситуация для политического сознания общества, а также источник ксенофобий в политике. Журналистика в условиях политической турбулентности мирового развития становится каналом распространения нового вида фобий -киберфобии, явившейся естественной реакцией общественного сознания на интенсификацию преступлений с использованием технологий «цифровой» среды. Новая информационная реальность предопределила применение в политической пропаганде киберугрозы как социальной фобии. Конкретизация пропагандистских стратегий в сторону укрепления образа врага в виде «русского хакера» выступает как олицетворение Зла.
Ключевые слова: журналистика, информационная среда, фобии, киберфобия, политическая пропаганда, коммуникативные агрессии.
Журналистика в условиях политической турбулентности
Бессмысленно оценивать состояние журналистики вне социально-политического контекста ее функционирования. И столь же бессмысленно исходить в оценке из закона прямого действия -она, мол, адекватна своему социальному окружению. На самом деле процессы взаимодействия субъектов информационных отношений в обществе гораздо сложнее. Современная журналистика действует в условиях непрерывных трансформаций социума, вызванных нарастающей борьбой его страт, меньшинств и других сообществ за доминирование в постановке общественно значимых ценностей. Обострение социальной ситуации определяет политическую турбулентность переживаемого нами исторического времени. Сегодня, пишет С. Караганов, «мир проходит через длительный период развала прежнего мирового порядка и создания нового» [11. С. 19]. Новый мировой порядок в экономике, политике, культурной сфере немыслим без установления новых ценностных приоритетов и низвержения прежних. Неслучайно наиболее ожесточенное идеологическое сражение в Европе, России и вообще в мире развернулось вокруг истории Второй мировой войны, участия и победы в ней Советского Союза. «История сейчас, пишет публицист, -инструмент политики», и опасается, как бы истина не утонула в «словесах о ценностях» [13. С. 18]. И тогда случится тот самый развал, в котором пострадают все, Россия в том числе.
Распад прежних представлений о порядке вещей в мире происходит, прежде всего, в общественном сознании: все, что собирается сделать человек, сначала проигрывается в его идеальном пространстве. Во всяком случае именно так гласит давно известный тезис материализма. Осознание перемен в положении вещей в обществе также осуществляется в идеальном пространстве - в публичной сфере социума, где очевидно доминируют СМИ -современные массмедиа с их многообразной журналистской продукцией. «Сейчас, когда одним из главных бастионов влияния является накопленная за века и усиленная относительной свободой информационно-интеллектуальная сфера, провозглашен "век информации". Этот тезис поддерживают элиты, задействованные в информационной сфере. <...> информационная революция не только усиливает страны, общественные группы, но и все больше ослабляет их, ведет к массовому оглуплению» [11. С. 10]. Тем более, говоря о политической турбулентности, в которую в наступившем веке погрузился мыслящий мир, а журналистика является его неотъемлемой частью, следует сказать, что так называемая «цифровая революция» предстает перед нами в своей неоднозначности.
Мы настороженно относимся к широко распространенной уверенности, будто бы новые медийные технологии и мобильные коммуникации ведут к укреплению демократии в жизни общества, к повышению уровня информированности людей о событиях в мире и стране, тем
более, к углублению их знаний о сути социально-политических и культурных процессов. Сегодня, когда сформировалось «общество зрелищ», - пишет И. Н. Блохин, - в журналистике происходит функциональный сдвиг от информирования к «представлению» и одновременно «главным действующим лицом, во имя которого создается спектакль, становится зритель, осуществляющий медиатизацию на уровне личного медиаповедения» [2. С. 18]. И все же вопрос в том, какому уровню культуры соответствует это «личное медиаповедение». Потому и следует разделить тревогу итальянского философа Джанни Ваттимо о «дорвавшемся до микрофона» массовом человеке. Уточним, опасение «невежды с микрофоном» совсем не означает снобистского выделения журналистики как элитарного, недоступного профанам вида деятельности. Отнюдь, будем говорить о необходимости специального образования для каждого, кто хочет быть журналистом, что подразумевает достижение сотрудником СМИ должного уровня культуры.
Политическая турбулентность времени, переход массовых коммуникаций на более высокий уровень технологий оказали свое воздействие на журналистику как профессию и как средство политического взаимодействия в мире. Неопределенность представлений в обществе о сущности журналистики вызвала соблазн ее применения в любых социальных конфликтах - разного вида и уровня, неслучайно многие журналистские тексты стали носителями агрессивных интенций массового общества. А это, в свою очередь, оказало влияние на характер построения политической пропаганды в медийной среде.
Коммуникативные агрессии в новой ситуации времени
На рубеже XX и XXI веков многих воодушевляла перспектива безграничных массовых коммуникаций, информационного и вместе с ним социального прогресса. Тогда еще казалось, что информационные войны XX века как реликт «холодной войны» уходят в прошлое, а демократические преобразования в мире снимают остроту идеологических сражений. Однако информационные войны как были, так и остались органичной частью политического пейзажа, разве что в связи с технологическими новациями встали на новую ступень социального функционирования.
В XX веке массовый информационный процесс в основном всегда односторонний - от коммуникатора, обладавшего мощными передатчиками сообщений, к реципиенту, владевшему исключительно приемниками его сообщений. Именно так и происходило «воздействие "послания" на человека, на определенную социальную группу. Такое воздействие должно побудить людей к принятию решений и к действиям» [15. С. 6]. Сегодня технологии массовых коммуникаций изменили даже ее участников: реципиент вошел в Интернет, через который овладел первичными навыками информационного реагирования на сообщение коммуникатора и нередко сам пытается им стать. Поэтому былой коммуникатор уже не может оставаться на прежних позициях, он меняет свои методы и формы воздействия на общественное сознание. Системные социальные подвижки привели не к укреплению взаимопонимания людей в обновленном медийном пространстве, а открыли дорогу агрессивным выражениям эмоций и мнений. Началось время коммуникативных агрессий, когда оппоненту / врагу наносится спланированный / стихийный идейно-политический и культурно-нравственный ущерб по медийным каналам. «Социальные стихии начала XXI века имеют свои отличительные черты. И эти черты вызывают известную тревогу, - пишет А. Быстрицкий. - Во-первых, протестная активность происходит в ситуации невероятного информационного и коммуникационного изобилия. <...> Во-вторых, - и это следствие новой коммуникационной ситуации тоже, но не только, - протесты почти что повсеместно лишены выраженного лидерства и системы требований. <...> В-третьих, размытость границ протестов. Опять же - новая информационно-коммуникационная среда играет свою роль. Не имея внятной повестки, выступления оказываются элементом общего недовольства происходящим» [5. С. 3].
В изменчивой ситуации времени агрессивные умонастроения приобрели второе дыхание: в динамично растущей массе вовлекаемых / вовлеченных сетевым миром в акты конфликтного медийного противостояния, как правило, высока готовность к переносу агрессии из символического пространства в физическое. Побуждения к агрессивному поведению забываются быстро, и поначалу рационально артикулируемые подлинные / или кажущиеся подлинными его причины потом никто не отличает от последующего фанатичного отстаивания иррационального «символа веры»: «значительное число ресурсов и сетевых сообществ давления представляет и агрегирует радикальные и экстремистские взгляды, которые затем успешно артикулируются в публичном политическом пространстве» [7. С. 119].
Коммуникативные агрессии наследуют содержание, формы и методы идейно-политической борьбы между социальными системами ХХ века. Идеологическая борьба была неотъемлемой составляющей «холодной войны», в которой использовались все доступные на тот период средства и каналы коммуникации - радиовещание и симпозиумы ученых, спортивные олимпиады и симфонические концерты, кинофестивали и выставки шедевров из лучших музеев мира. Цель придавала смысл коммуникативным акциям - продемонстрировать превосходство своей политической системы, тем самым низводя к нулю идеологию оппонента. «Политическая пропаганда - это использование средств связи и информации в интересах власти. <...> Цель заключается в экономии материальных затрат на мировое господство», - еще в середине прошлого столетия писал Г. Лассуэлл. В новом веке изменения коснулись всех известных практик идеологической борьбы, и в этом смысле коммуникативные агрессии явились особенным отражением социальных противоречий современности.
Перемены в области информационного противостояния происходят вкупе с обострением политических противоречий в мире, духовные процессы приобретают радикальный характер. Индикатором радикализации духовной сферы стали политические апелляции к «большинству» или «меньшинству» социума. Категории большинства и меньшинства вписаны в простейшие представления о демократии, отчего в определенной части обществ крепнет убеждение в том, что обращение к большинству социума и отклик на него якобы обладают авторитетом легитимности. Ложный посыл позволяет радикальным элементам считать нормой агрессивный диктат своей трактовки духовных ценностей, наступая на оппонентов в медийном и физическом пространстве. «По мере нарастания насилия поставленные на карту первоначальные проблемы обычно подвергаются переоценке исключительно в терминах "мы" против "них", группа сплачивается все сильнее и убеждения крепнут. <...> Возникает "динамика ненависти", в которой взаимные опасения, недоверие и ненависть подпитывают друг друга» [21. С. 432-433].
Коммуникативные агрессии - проявление социальных противоречий в медийной среде [17. С. 157] - носят дискретный характер, интенсивно обновляют систему символического распознавания «свой - чужой». Контексты коммуникативных агрессий - политика, культура, спорт, городской быт, межличностные отношения - пронизываются медийными проявлениями обличений, находящих свое выражение в символах-раздражителях ненависти, насилия, оскорблений, угроз в адрес носителей «инаковости» - языков, художественных вкусов, политических взглядов. Сегодня особенно высока опасность чрезмерного употребления журналистами и политиками концептов с резко негативной коннотацией, ввиду их свойства вызывать агрессивные реакции в социуме при обострении политических конфликтов. Таковы, в частности, заключения, сделанные по результатам совместного исследовательского проекта, осуществленного учеными СПбГУ (Россия) и Университета им. Адама Мицкевича (Польша). Результаты исследования (2017-2019) позволили установить сопричастность без исключения всех медийных процессов, происходящих по обширному полю массовых коммуникаций социума, к развертыванию коммуникативных агрессий. Отчего присоединимся к суждению политолога: «Образы, создаваемые прессой, телевидением, радио, Интернетом (в новостях, репортажах, статьях, интервью, очерках, многочисленных ток-шоу, "круглых столах", дискуссионных клубах, документальных фильмах, интерактивных передачах, на презентациях), образуют контент массовых коммуникаций на центральном, региональном и местном уровнях. Эти образы поддерживаются образами с "фабрик массовой культуры", чей "продукт" - литература, фильмы, музыка, представления, спектакли, шоу и т. п.» [15. С. 76].
Ксенофобии современной политической пропаганды
Главной особенностью коммуникативных агрессий является наличие в дискурсе образа врага. Это было характерно и для предыдущей их стадии - информационных войн, однако на новом витке политической истории рисуемый в медиадискурсе враг приобрел особенно изощренный облик, стал предельно коварным и почти неуловимым. Последнее - безнаказанность воображаемого противника - должно особенно сильно воздействовать на массовую аудиторию журналистики и сетевых сообществ. И чем сильнее такое влияние, тем выше градус коммуникативной агрессивности в социуме. Явление отнюдь не новое, связанное с коллективным воображением, которое «порождает в социуме фигуру Зла [или Дьявола], - пишет историк и культуролог Робер Мюшембле, - стремящуюся примкнуть к наиболее активным силам, действующим в
этом обществе. <...> Дьявол пребывает в поиске самого себя, вернее, люди, создающие в своем воображении его облик, колеблются между привлекательным для многих гротескным вариантом и более образом устрашающим...» [16. С. 46, 49].
Естественно, все это не могло не остаться незамеченным со стороны политиков, идеологов и других акторов пропагандистских кампаний в медийной среде. А поскольку современная медийная среда преимущественно переместилась в Интернет, то и образы врага тоже оказались с ним связаны. С одной стороны, Интернет неимоверно расширил аудиторию массовых коммуникаций, тем самым возможности политической пропаганды, а во-вторых, само по себе функционирование Интернета позволило обнаружить в сетевом пространстве факты, с которых, скажем так, все началось, и которые в конечном счете привели к оформлению нового облика виртуального врага. Кибермошенничество в сетевой среде с кредитными картами, вкладами - именно такой известный каждому факт. Обманутыми становятся банки, магазины, общественные фонды, рядовые граждане. Жульнические операции в киберсреде очень часто остаются безнаказанными. Именно перед ними подавляющее большинство людей считает себя беззащитным. Это чувство подогревается многочисленными публикациями в СМИ о киберпреступлениях в той или иной форме. Неслучайно в мировом медийном пространстве хакер стал такой же негативно известной фигурой, как в России 90-х годов прошлого столетия киллер. Достаточно отметить, что на сайте ИноСМИ за период с 01.01.2016 по 31.12.2019 год поисковой системой было найдено 985 публикаций, отсылающих читателя к образу хакера, причем в 645 случаях речь идет о русских хакерах. Также было установлено, что за тот же период общее число публикаций, в которых так или иначе затрагивается вопрос об информационных войнах, - 3500. Этим публикациям сопутствовали отсылки к ключевым словам «хакеры» и «русские хакеры». В том же ряду и другие ключевые слова: «гибридные войны» (1732) и «кибервойны» (521).
Для исследователя сайт ИноСМИ обладает важными особенностями, делающими его интересным объектом анализа. Прежде всего, практика ИноСМИ - систематическая публикация выдержек из статей ведущих зарубежных изданий, причем с возможностью незатрудненного перехода к оригиналу - полному тексту источника, что позволяет выявить ведущие тенденции мировой прессы при освещении событий в политике, экономике, культуре, спорте и т. д. При этом следует помнить, что сайт ИноСМИ представляет собой проект РИА Новости, таким образом, он не свободен от изначальной нацеленности на поиск в мировых СМИ разнообразных материалов, в том или ином свете показывающих Россию. Но именно в этом ключе производимая на сайте выборка материалов о России носит репрезентативный характер. Поэтому запрос в поисковой системе сайта «русские хакеры» приносит полноту информации, тогда как, к примеру, аналогичный запрос - «немецкие хакеры» - репрезентативных данных не предоставит. Так и по заявленной нами исследовательской проблеме вопрос о репрезентативности анализируемого материала не встает - вовлекаемые в оборот на сайте ИноСМИ зарубежные публикации о России несут в себе мощные пласты сведений по проблематике ксенофобии во всем ее многообразии.
Распространение социальных фобий перед частными проявлениями преступности в «цифровом» мире трансформировало их в киберфобию, в широком значении этого слова. Отныне наш современник находится в постоянном ожидании каких-либо гнусностей из так называемого виртуального пространства. Заметим, что в проведенные нами подсчеты газетных сообщений о кибервойнах, хакерах и, в частности, русских хакерах включена информация как о кибермошенничестве финансового и экономического порядка, так и политического. С одной стороны, это можно подвести под общий знаменатель проблем информационной / кибернетической безопасности, в которой в равной мере нуждаются все - государство, бизнес, рядовой гражданин. С другой, сведения о правонарушениях политического характера в «цифровом» мире явились отражением не только на самом деле произошедших событий, но и привнесенных туда усилиями субъектов политической пропаганды - слишком велик соблазн использовать новый вид ксенофобии в утилитарных политических целях. Между двумя отмеченными аспектами проходит принципиального характера разделительная линия: в первом случае киберпреступность космополитична, не знает границ; во втором - напротив, границы между мирами и государствами отчетливо проводятся в газетных публикациях политиками и журналистами.
Рассмотрим полученные данные - 645 статей - поискового запроса «русские хакеры». Методом случайной выборки, но с равномерным распределением по четырем годам, выделим 64 публикации
(10% от общего числа), в ходе анализа которых было установлено, что в них присутствует перманентно возникающее отражение одной и той же проблематики - кибербезопасность - и связанных с нею социальных страхов. Эти страхи представлены в статьях через постановку в них ряда утверждений, призванных вызвать сильную тревогу в читательской аудитории.
На первом месте по числу упоминаний значатся киберугроза политической системе демократического общества (44%) и зловещий образ самого хакера (37%), российского по происхождению. К декларируемой опасности «демократия под ударом» можно прибавить угрозу вмешательства российских хакеров в политические процессы стран Запада, в том числе и кибершпионаж (плюс 25%). Особое внимание авторов статей привлекли к себе вопросы финансовой безопасности - в ряде публикаций (26%) анализируется преступная активность хакеров в финансовой сфере, называются очень большие суммы понесенного банками ущерба. Также не может не страшить читателя угроза, нависшая над объектами инфраструктуры жизнеобеспечения социума - хакеры нарушают бесперебойную работу электроснабжающих организаций и коммунальных служб, сообщается в 12% статей (прим. автора: поскольку во многих публикациях затрагивается далеко не одна проблема кибербезопасности, то выраженная в процентах сумма полученных результатов может превышать 100%).
В итогах анализа методом случайной выборки обнаружилось тождество с итогами второго этапа исследования, но уже на базе 20 выделенных поисковой системой статей по общему для них знаменателю - наличию в их названиях ключевого понятия «русские хакеры». Так что мы имеем все основания перейти к изучению текстов этих 20 статей, рассчитывая получить интересующие нас результаты на репрезентативном материале.
Оценивая киберугрозы в целом политической системе демократического общества и атаки хакеров в сфере политики стран Запада, авторы статей оперируют характерными утверждениями о том, что «проведя масштабные кибератаки и кампанию дезинформации на президентских выборах в США в 2016 году, российские тролли и хакеры притихли и отошли в сторону в преддверии промежуточных выборов» [6]; что «российское государство при помощи продуктов Касперского проводило атаки против зарубежных целей» [19]; что «хакер из России предположительно взломал 272 миллиона имен пользователей и паролей на популярных почтовых сайтах Gmail, Yahoo и Hotmail. Ими начали торговать в криминальном российском подполье. <...> Это не просто один хакер, это целая организация - подконтрольное Путину российское государство» [14].
К этому ряду отнесем и публикации о киберпреступлениях в сферах финансов и банковской системы. Однако фразеология этих статей принципиально расходится с тональностью публикаций о киберугрозах в политической сфере. Если в области политики в основном рисуются или еще не доказанные, или только потенциальные угрозы, правда, весьма зловещие, то в публикациях, в которых раскрываются подробности финансового кибермошенничества, обычно тон оптимистичный - соответствующие ведомства США и ведущих стран Европы успешно противодействуют российским преступникам, ворующим из банков миллионы долларов. Оптимизм полностью отражен и в названии статьи «Как один немец легендарного русского хакера разоблачил» [18]. Аналогична статья «Охота на русского хакера», в которой широко описываются фактически те же события, что и в предыдущей, правда, более широко и в основном на американском материале, хотя антигерой один и тот же - хакер Богачев, предать правосудию которого нет возможности, но ущерб от его киберпреступлений сведен к минимуму. В 2015 году Госдепартамент назначил за поимку Богачева награду в три миллиона долларов -самую большую сумму, которую предлагали власти США за киберпреступника [8].
Гораздо меньше публикаций с описанием киберугроз повседневной жизни рядовых граждан, но от этого рисуемые журналистами картины не становятся менее зловещими, от них исходит ощущение бессилия гражданина перед могучим преступником за монитором компьютера. Начинает казаться, что русский хакер может все - организовать сбой подачи электроэнергии на Украине [9], разрушить работу коммунальных служб, прервав подачу горячей воды в жилые дома американцев, то есть преступные намерения вынашиваются для нанесения ударов по объектам критической инфраструктуры ряда стран, включая США [20].
Почти в половине анализируемых публикаций (40%) делаются попытки очертить основные направления преступной деятельности русских хакеров. В главном это хищения денег из банков Америки и Европы. Среди хакеров отмечаются в своем роде талантливые мошенники. Например,
новации Романа Селезнева преобразили индустрию кардинга, то есть махинаций с кредитными картами [ 12]. Самое существенное в образах хакеров, создаваемых в публикациях западных СМИ, заключается в утверждении их связи с российскими спецслужбами [8]. Такие связи, по сути, означают факт их государственной поддержки. В итоге русские хакеры добились впечатляющих успехов: «у хакерской группы Fancy Bear, которую поддерживает Кремль, а Запад обвиняет в агрессивных кибератаках глобального масштаба против государственных и военных объектов в Европе, в среднем уходит всего 18 минут и 49 секунд на взлом одного компьютера и выход через него на оперативный простор, то есть на другие машины в сети взломанной организации» [4].
Основной посыл анализируемых статей в их истолковании не вызывает какой-либо неоднозначности. Речь постоянно ведется о нарастании киберугроз в целом, со стороны хакеров из России, которых активно поддерживают спецслужбы, в особенности. При этом подчеркиваются непредсказуемость действий хакеров, изощренность разработанных ими технологий, направленных на хищения с банковских счетов не только организаций, но и рядовых граждан, на дестабилизацию политических институтов и военных объектов США и Европы [4]. Но этой концепции придерживаются не все авторы изученных нами публикаций. Так, израильский журналист, анализируя вопрос о связи хакерских атак на аналитические центры и штабы политических партий с политической пропагандой, утверждает, что «российская пропаганда существует. В огромном количестве. Телеканал RT в последние месяцы даже начал прятаться под разными именами, потому что уже всем стало ясно, что он представляет собой рупор путинской пропаганды. Но существование российской пропаганды не означает, что большая часть фальшивых новостей связана именно с ней» [10]. Поэтому надо исследовать и другие каналы введения в заблуждение общественного мнения целых стран, к тому же «хакеров из США или Великобритании не исследовали <...> Но они еще быстрее известных российских хакеров» [3].
Если публицист И. Гурвиц ищет связь между участившимися фактами хакерских атак на институты демократии и нарастающей в медийном пространстве политической пропагандой, то мы посмотрим на это под другим углом зрения. Будем исходить из того, что до сих пор утверждения о работающих под прикрытием спецслужб русских хакерах носят предположительный характер, впрочем, как и утверждения, что именно они в 2016 году вторглись в избирательную систему США. Так что факта для глубокого научного анализа нет. Зато неоспоримо широкомасштабное применение в СМИ образа киберугрозы из сетевой среды. А рядовой гражданин, прежде всего, обеспокоен безопасностью своих, пусть даже скромных средств на банковской карте. И хотя в этом плане успокаивают его примерами того, как правоохранительные органы справляются с русскими хакерами, но, как о том же пишет испанский журналист, «неприятный осадок от упоминания русской угрозы остался, цель достигнута» [1]. Страх остается, тем более что он постоянно подкрепляется нарастанием медийных фобий о киберугрозах правам и свободам гражданина демократического общества. Журналисты, будучи частью этого же общества, в котором и для которого работают, тоже оказываются подверженными фобии киберугрозы. Результатом стало появление еще одного русла политической пропаганды, где нашла свое обширное применение новая, исходящая из интернет-среды фобия. При этом практика применения нового содержания политической пропаганды начала усиленно перемещаться в сеть. Так сомкнулись концепция, фактология и метод пропаганды.
4. Ксенофобия - цель и средство политической пропаганды
В проведенном нами исследовании установлено, что современная политическая пропаганда средствами журналистики приобрела особенные, по сравнению с прошлым, черты: изменилась, говоря словами К. Ясперса, ситуация времени, а в информационных технологиях произошел качественный скачок, который однако не внес оздоровление в информационные отношения в социуме. Современное общественное сознание поражено новым видом фобии - страхом перед опасностями, которые таятся в глубине интернет-пространства и олицетворены в образе хакера. Киберугрозы не замедлили реализоваться: потери от преступлений в банковской сфере исчисляются сотнями миллионов долларов (только за анализируемый период), исчезают средства с кредитных карточек граждан, нарушается бесперебойная работа электростанций, крадутся секреты партий, армии, органов власти. При всей запущенности в изучении этого вопроса акторам политики, а также их идеологам стало ясно, насколько новый вид фобии подходит для решения целого комплекса задач текущей политической пропаганды.
Возникновение в общественном сознании представлений о киберугрозах в качестве разновидности социальных фобий - закономерный результат неравномерного освоения в обществе культуры пользования техническими возможностями новой информационной среды. В этих условиях киберугроза превращается в тот навязчивый, иррациональный и неконтролируемый в своей основе страх, который подразумевается в любом известном определении фобии. Киберфобия поражает представителей практически всех социальных страт, в том числе журналистов и других медийных персон. Поэтому распространение новой фобии для журналистов и действующих в медийной среде политиков объективно предопределено и не может считаться результатом чьего-то замысла. Другой вопрос, что киберфобия, подпитываясь фактами преступлений с использованием кибертехнологий, превратилась в аргументы политики и пропаганды.
Канализация фобии в сторону «русского хакера» позволяет держать в напряжении сознание лобби и функционеров политических партий, избирателей, подталкивать их к голосованию за определенные для этого политические силы. Возникновение нового вида фобии предопределило стратегии политической пропаганды на долгое время вперед.
Список литературы
1. Бессмысленный разговор о русских хакерах между Мариано Рахоем и Карлосом Эррерой (Источник - Público.es, Испания) // ИноСМИ. 2017. 17 ноября. URL: https://inosmi.ru/ politic/20171117/240790844.html (дата обращения: 05.01.2020).
2. Блохин И. Н. Журналистика как социокультурный феномен // Журналистика и культура общества. Учеб. пособие / под ред. М. А. Воскресенской. СПб.: Изд-во ВВМ, 2019. С. 6-26.
3. Бойт П. Доклад CrowdStrike: русские хакеры самые быстрые (Источник - Der Spiegel, Германия) //ИноСМИ. 2019. 20 февр. URL: https://inosmi.ru/social/20190220/244611908.html (дата обращения: 05.01.2020)
4. Бридж М. Русские хакеры оставили китайцев далеко позади (Источник - The Times, Великобритания) // ИноСМИ. 2019. 23 февр. URL: https://inosmi.ru/social/20190223/244630775. html (дата обращения: 05.01.2020).
5. Быстрицкий А. Восстание масс // Известия. С. 3. 2019. 25 дек. URL: https://iz.ru/957667/ andrei-bystritckii/vosstanie-mass (дата обращения: 05.01.2020).
6. Воли Д., Макмиллан Р. Никто не знает, почему русские хакеры проигнорировали промежуточные выбора (Источник - The Wall Street Journal, США) // ИноСМИ. 2018. 13 ноября. URL: https://inosmi.ru/politic/20181113/243922440.html (дата обращения: 05.01.2020).
7. Володенков С. В. Интернет-коммуникации в глобальном пространстве современного политического управления. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2015. 272 с.
8. Графф Г. Охота на русского хакера (Источник - Wired Magazine, США) // ИноСМИ. 2017. 22 марта. URL: https://www.wired.com/2017/03/russian-hacker-spy-botnet/(дата обращения: 05.01.2020).
9. Гринберг Э. Как русские хакеры чуть не оставили Украину без электричества (Источник -WiredMagazine,CIIIA)//HHoCMH.2019.13 сент. URL: https://inosmi.ru/politic/20190913/245821827. html (дата обращения: 05.01.2020).
10. Гурвиц Йоси. Не всякий хакер - русский шпион (Источник - Calcalist, Израиль) // ИноСМИ. 2016. 29 ноября. URL: https://inosmi.ru/politic/20161129/238298756.html (дата обращения: 05.01.2020).
11. Караганов С. А. Уход военного превосходства Запада и геоэкономика // Полис. Политические исследования. 2019. № 6. С. 8-21. https://doi.org/10.17976/jpps/2019.06.02 (дата обращения: 05.01.2020).
12. Козловский В. Дело Селезнева: нечистосердечное признание осужденного в США русского хакера (Источник - Русская служба ВВС, Великобритания) // ИноСМИ. 2017. 22 апр. URL: https://inosmi.ru/social/20170422/239199260.html (дата обращения: 05.01.2020).
13. Крашенинникова В. Фильтр Победы // Лит. газета. 2019. № 52. С. 18. URL: https://lgz.ru/ article/-52-6719-25-12-2019/filtr-pobedy/ (дата обращения: 05.01.2020).
14. Лимитоун Дж Почему из русских получаются хорошие хакеры? (Источник - Fox News, США) // ИноСМИ. 2016. 6 мая. URL: https://inosmi.ru/social/20160506/236443184.html (дата обращения: 05.01.2020).
15. Макаревич Э. Ф. Последний бастион. Глобальная культура коммуникаций. М.: Дрофа, 2011. 430 с.
16. Мюшембле Р. Очерки по истории дьявола: XII - XX вв. / пер. с фр. М.: Новое литературное обозрение, 2005. 584 с.
17. Назарчук А. В. Идея коммуникации и новые философские понятия XX века // Вопросы философии. 2011. № 5. С. 157-165.
18. Неллер М. Как один немец легендарного русского хакера разоблачил (Источник - Die Welt, Германия) // ИноСМИ. 2016. 8 мая. URL: https://inosmi.ru/multimedia/20160508/236453693. html (дата обращения: 05.01.2020).
19. Рассел Б. Русские хакеры использовали программное обеспечение Касперского для поиска незащищенных документов АНБ (Источник - The Verge, США) // ИноСМИ. 2017. 6 окт. URL: https://inosmi.ru/politic/20171006/240454058.html (дата обращения: 05.01.2020).
20. Смит Р. Российские хакеры могут отключить горячую воду в США (Источник - The Wall Street Journal, США)//ИноСМИ. 2018.24 июля. URL: https://inosmi.ru/politic/20180724/242814221. html (дата обращения: 05.01.2020).
21. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций / пер. с англ. М.: ООО «Издательство ACT», 2003. 603 с.
MEDIA PHOBIAS AND POLITICAL PROPAGANDA STRATEGIES
Sidorov V. A., Saint-Petersburg University, St. Petersburg, v.sidorov@,spbu.ru
The article considers the question of the emergence of the new level of the political propaganda strategies based on their implementation in the modern "digital " environment. The new environment is not only the new channel of the communication, but also a fundamentally changed situation for the functioning of the political consciousness of the society. Politicians and journalists are mastering the modern "digital" environment; it has itself become both the carrier of political information and the source of argumentation in politics. Modern journalism, being in the conditions of the political turbulence and being the part of the society, shows the same painfid symptoms of the development as the society as a whole, and becomes the channel for the aggressive spread of the new type of the social phobia - cyberphobia, which is the natural reaction of the public consciousness to the intensification of crimes using the "digital "environment technology. The changed informational reality predetermined the use of the cvberthreats as the new social phobia in political propaganda. Concretization of the updated propaganda strategies towards strengthening the image of the enemy in the form of a "Russian hacker" appears in Western countries journalism as the personification of Evil-
Key words: journalism, information environment, phobias, cyberphobia, political propaganda, communicative aggressions.
References
1. Bessmyslennyy razgovor o russkikh khakerakh mezhdu Mariano Rakhoem i Karlosom Erreroy (2017). [Pointless conversation about Russian hackers between Mariano Rajoy and Carlos Herrera], InoSMI [InoSMI], available at: https://inosmi.ru/politic/20171117/240790844.html (accessed 05.01.2020) (InRuss.).
2. Blokhin, I. N. (2019). Zhurnalistikakak sotsiokurturnyy fenomen [Journalism as a sociocultural phenomenon], Zhurnalistika i kul'tura obshchestva: Ucheb. posobie /pod red. M. A. Voskresenskov [Journalism and society culture: Textbook allowance / ed. M. A. Voskresenskaya]. SPb., Izd-vo VVM, pp. 6-26. (In Russ.).
3. Boyt, P. (2019). Doklad CrowdStrike: russkie khakery samye bystrye [Report by Bloods Strike: Russian hackers are the fastest]. InoSMI [InoSMI], available at: https://inosmi.ru/ social/20190220/244611908.html (accessed 05.01.2020) (In Russ.).
jhjik: npoS^eMHoe no.ie MegHao6pa30BaHHH. 2020. № 1 (35)
4. Bridzh, M. (2019). Russkie khakery ostavili kitaytsev daleko pozadi [Russian hackers left the Chinese far behind]. InoSMI [InoSMI], available at: https://inosmi.ru/social/20190223/244630775.html (accessed 05.01.2020) (In Russ.).
5. Bystritskiy, A. (2019). Vosstanie mass [Uprising ofthe masses]. Izvestiya.ru [Iz.ru], available at: https://iz.ru/957667/andrei-bystritckii/vosstanie-mass (accessed 05.01.2020) (In Russ.).
6. Voli, D. & Makmillan, R. (2018) Nikto ne znaet, pochemu russkie khakery proignorirovali promezhutochnye vybory [No one knows why Russian hackers ignored midterm elections]. InoSMI [InoSMI], available at: https://inosmi.ru/politic/20181113/243922440.html (accessed 05.01.2020) (In Russ).
7. Volodenkov, S. V. (2015). Internet-kommunikatsii v global'nom prostranstve sovremennogo politicheskogo upravleniya [Internet communications in the global space of modern political governance]. M., Izd-vo Mosk. un-ta. 272 p. (In Russ.).
8. Graff, G. (2017). Okhota na russkogo khakera [The hunt for Russian hacker]. InoSMI [InoSMI], available at: https://www.wired.com/2017/03/russian-hacker-spy-botnet/ (accessed 05.01.2020) (In Russ).
9. Grinberg, E. (2019). Kak russkie khakery chut' ne ostavili Ukrainu bez elektrichestva [How Russian hackers almost left Ukraine without electricity]. InoSMI [InoSMI], available at: https://inosmi. ru/politic/20190913/245821827.html (accessed 05.01.2020) (In Russ.).
10. Gurvits, I. (2016). Ne vsiakii khaker - russkii shpion [Not every hacker is a Russian spy]. InoSMI [InoSMI], available at: https://inosmi.ru/politic/20161129/238298756.html (accessed 05.01.2020) (In Russ).
11. Karaganov, S. A. (2019). Ukhod voennogo prevoskhodstva Zapada i geoekonomika [Departure of Military Superiority of the West, and Geo-Economics]. Polis. Politicheskie issledovaniya [Polis. Political Studies], 6, pp. 8-21, https://doi.org/10.17976/jpps/2019.06.02 (accessed 05.01.2020) (In Russ).
12. Kozlovskiy, V. (2017). Delo Selezneva: nechistoserdechnoe priznanie osuzhdennogo v SShA russkogo khakera [The case of Seleznev: cruel confession of a Russian hacker convicted in the United States]. InoSMI [InoSMI], available at: https://inosmi.ru/social/20170422/239199260.html (accessed 05.01.2020) (In Russ.).
13. Krasheninnikova, V. (2019). Fil'tr Pobedy [Victory Filter]. Literaturnaya gazeta [Literary newspaper], 52, p. 18, available at: https://lgz.ru/article/-52-6719-25-12-2019/filtr-pobedy/ (accessed 05.01.2020) (In Russ.).
14. Limitoun, Dzh. (2016). Pochemu iz russkikh poluchayutsya khoroshie khakery? [Why do Russians get good hackers?]. InoSMI [InoSMI], available at: https://inosmi.ru/social/20160506/236443184.html (accessed 05.01.2020) (In Russ.).
15. Makarevich, E. F. (2011). Posledniy bastion. Global'naya kul'tura kommunikatsiy [The last bastion. Global Culture of Communications]. M., Drofa. 430 p. (In Russ.).
16. Myushemble, R. (2005). Ocherkipo istorii d'yavola: XII-XXvv. [Essays on the history of the devil: XII - XX centuries]. M., Novoe literaturnoe obozrenie. 584 p. (In Russ.).
17. Nazarchuk, A. V. (2011). Ideya kommunikatsii i novye filosofskie ponyatiya KhKh veka [The idea of communication and new philosophical concepts of the twentieth century]. Voprosy filosofii [Philosophy Issues], 5, pp. 157-165. (In Russ.).
18. Neller, M. (2016). Kak odin nemets legendarnogo russkogo khakera razoblachil [How a German of the legendary Russian hacker exposed], InoSMI [InoSMI], available at: https://inosmi.ru/ multimedia/20160508/236453693.html (accessed 05.01.2020) (In Russ.).
19. Rassel, B. (2017). Russkie khakery ispol'zovali programmnoe obespechenie Kasperskogo dlya poiska nezashchishchennykh dokumentov ANB [Russian hackers used Kaspersky software to search for unsecured NSA documents]. InoSMI [InoSMI], available at: https://inosmi.ru/ politic/20171006/240454058.html (accessed 05.01.2020) (In Russ.).
20. Smit, R. (2018). Rossiyskie khakery mogut otklyuchit' goryachuyu vodu v SShA [Russian hackers can turn off hot water in the United States]. InoSMI [InoSMI], available at: https://inosmi.ru/ politic/20180724/242814221.html (accessed 05.01.2020) (In Russ.).
21. Khantington, S. (2003). Stolknovenie tsivilizatsiy [Clash of civilizations]. M., Izdatel'stvo AST. 603 p. (In Russ.).
Сидоров Виктор Александрович - профессор, доктор философских наук, кафедра теории журналистики и массовых коммуникаций, Санкт-Петербургский государственный университет.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ СТАТЬИ
Сидоров В. А. Медийные фобии и стратегии политической пропаганды // Знак: проблемное поле медиаобразования. 2020. № 1 (35). С. 163-172. DOI: 10.24411/2070-0695-2020-10122.
Sidorov V. A. Media phobias and political propaganda strategies // Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2020. № 1 (35), pp. 163-172. DOI: 10.24411/2070-0695-2020-10122.
