CC BY
45
Из истории науки
Вестник ДВО РАН. 2004. № 3
Г.И.СУХАНОВА
Медицина и биология — вместе (История одного открытия)
Это история открытия особой формы вызываемого гельминтом из класса трематод (сосальщики) паразитарного заболевания органов дыхания человека. Возбудитель был открыт еще в 1850 г., когда взрослые парагонимиды (размеры их от 0,6 до 1,2 см и более) были выделены из кист в легких бразильской гигантской выдры. У человека трематода из легких впервые выделена и описана (Baels) в 1883 г. и названа Distoma pulmonale. В 1899 г. Braun обосновал род Paragonimus, куда она была включена. Заражение человека и животных происходит при приеме в пищу речных раков, речных крабов, креветок, зараженных метацеркариями (личинки в оболочке) парагонимусов. Метацеркарии, освободившись в желудке от оболочки, через стенку кишки и диафрагму проникают в легкие, где, живя попарно, образуют кисты. К 12—14-й неделе они достигают половозрелости, и при кашле выделяются яйца, впоследствии попадающие в водоемы. Начинается новый биологический цикл развития. В мире до описываемого исследования была известна одна типичная форма парагонимоза, при которой различные парагонимиды, а их 25—27 видов, образуют кисты в легких, мозгу и других органах, живя в организме животных или человека, и всегда достигают половозрелости.
Однако все это стало известно мне, терапевту, примерно через 10 лет безуспешных попыток расшифровать причины частого легочного заболевания у жителей Приморского края, напоминающего острую пневмонию, острый бронхит, плеврит, туберкулез легких. Особенностью болезни был низкий эффект соответствующего диагнозу лечения, в том числе противотуберкулезного, которое иногда проводилось многомесячно. Другой особенностью была высокая эозинофилия и лейкоцитоз в периферической крови. Количество эозинофилов достигало 30—40 %, до 90 % при норме 1—5 %. И это было самым неясным признаком, который беспокоил меня и врачей, заставляя исключать такие неизлечимые болезни, как эозино-фильный лейкоз (белокровие). Длительно занимаясь этими больными, я, конечно, предполагала и гельминтозную природу заболевания и описывала его вначале как синдром Леффлера, при котором первая стадия заражения — миграция личинок аскарид через легкие — может давать сходную клинику. Но и это было отвергнуто. Диагноз «эозинофильная пневмония», распространенный до сих пор, был и в наших описаниях, хотя я считаю, что это случаи неуточненной природы болезни.
СУХАНОВА Галина Ивановна — доктор медицинских наук, профессор, Заслуженный врач РФ (Владивостокский государственный медицинский университет).
Позже мной было замечено, что болеют преимущественно мужчины, иногда бывшие вместе на местах отдыха у рек и употреблявшие как деликатес сырых раков.
Изучив литературу и выяснив, что Приморский край является природно-очаго-вым по парагонимозу, стала подозревать парагонимоз легких у наблюдаемых больных. Тем более, что в речных раках, привозимых больными, выявлялись метацер-карии, похожие на парагонимозные. Но главное — клиника болезни у наших пациентов совершенно отличалась от многочисленных описаний ее в литературе. Не было характерных кист в легких, яиц гельминтов в мокроте, легочных кровотечений и др. Были сделаны несколько попыток заразить белых крыс, типичных для этого эксперимента, которые закончились неудачей: парагонимусов и кист в легких не было.
И тогда летом 1975 г. я зашла в ТИНРО и в коридоре представилась группе курящих мужчин, обрисовав вкратце все свои неудачи. На мое счастье среди них был Юрий Васильевич Курочкин — биолог-паразитолог, специалист по рыбным гель-минтозам. Правда, его кандидатская диссертация была посвящена другому трема-тодозу — шистоматозу (он даже заражал себя им для детального изучения).
Ю.В.Курочкин. Лаборатория паразитологии, ТИНРО. Начало 1970-х годов. Фото любезно предоставлено Н.Л.Асеевой
Мне невыразимо грустно говорить о Юрии Васильевиче в прошедшем времени. Я благодарна судьбе за встречу с этим человеком, высоко эрудированным ученым, полиглотом, бесконечно преданным науке, безотказно затем помогавшим мне в экспериментальных исследованиях. Вновь листаю его монографию «Трематодозы фауны СССР (парагонимиды)» (Наука, 1987) и перечитываю его письмо от 25 июля 1987 г., когда он уже уехал от тяжелых условий работы из ТИНРО на свой любимый Каспий. Оттуда он сообщает, что только что две недели (за счет Японии) провел в Иокогаме, Токио, Саппоро, Асахигаве. Главным там было двухдневное заседание Генерального съезда Японского паразитологического общества, где ему была оказана честь открыть его первое пленарное заседание своим докладом «О парагониму-сах и парагонимидах», продолжительностью один час (все доклады — 10 мин), где были представлены наши данные. Это был первый случай приглашения этим обществом ученого из СССР. Была целая буря эмоций, так как японские ученые более 100 лет глубоко изучали парагонимид, в последнее время и на генном, и на молекулярном уровнях. В целом все прошло отлично. Съезд вынужден был признать, что это мы (Ю.В.Курочкин и Г.И.Суханова) открыли новую самостоятельную форму парогонимоза человека, когда некоторые виды парагонимусов в организме не достигают стадии взрослого червя, оставаясь многие годы на стадии личинки1. Предложенный нами термин ларвальный (личиночный) парагонимоз со ссылкой на наши фамилии был принят и внесен в замечательную монографию «Parasitic Zoonosis» знаменитого японского биолога-паразитолога I.Miyadzaki.
Но все это было потом. А в 1975 г. Юрий Васильевич посчитал, что причинами моих экспериментальных неудач было неумение заражать крыс или то, что в раках были не метацеркарии парагонимусов. Но со мной было все — и свежие раки, и даже клетки с 5 белыми крысами. Проверили: в раках были метацеркарии парагонимусов, и крысам было введено через рот по 100 штук личинок. А через 12 недель тот же, что у меня раньше, результат: в легких не было взрослых гельминтов и кист. Задело за живое, так как в биологии этого гельминта, как сказал Юрий Васильевич, такого быть не может. Вопрос лишь в том, где они? А к концу лета 1975 г. и затем в 1976 г. во всех сериях из мышц мы уже постоянно выделяли у белых крыс через 16 недель незрелые личинки парагонимусов. Стало ясно, что и у человека, как и у белых крыс, вид, распространенный в Приморье — P. ichunensis, вызывает самостоятельную, ларвальную форму (а не стадию) инвазии. В 1976 г. Miyadzaki, KHirose установили мышечную (личиночную) форму парагонимоза у дикого кабана и были рады сообщить о существовании резервуарного хозяина в биологическом цикле развития парагонимусов. Стал ясен путь заражения диких хищников (тигр, рысь и др.) — через поедание зараженного мяса дикого кабана (не через употребление креветок и речных раков). Но это достижение биологов-паразитологов имело лишь академический характер и заинтересовало только узких специалистов.
Наши же исследования, совместные мучительные поиски привели к расшифровке этиологии и патогенеза заболевания человека. В основе успеха было соединение мыслей, знаний и умений специалистов фундаментальных и прикладных наук. Было жаль, что наша статья2 с этими материалами 2 года (с 1976 г.) без оснований пролежала в журнале «Медицинская паразитология и паразитарные болезни». В 1976 г. мной, затем вместе с С.В.Шитером были разработаны и внедрены в практику методы серологической диагностики этого заболевания. Потом дважды сотрудниками ка-
1 Курочкин Ю.В., Суханова Г.И. Новое в проблеме парагонимоза животных и человека // Паразитология. 1980. Т. 12, № 4. С. 295—298.
2 Суханова Г.И., Курочкин Ю.В. Об атипичных формах парагонимоза в Приморском крае // Мед. паразитология и паразитар. болезни. 1978. № 5. С. 36—39.
федры Владивостокского мединститута проводились эпидемиологические исследования в Приморском крае. Была выявлена высокая заболеваемость речных раков во всех водоемах западной части Приморья, а среди людей распространенность инвазии достигала у взрослых 0,9 %, у детей 1—3 и до 10 %. Хочется отметить, что приготовление антигена проводилось в иммунологической лаборатории Тихоокеанского института биоорганической химии (заведующий А.В.Павленко).
В 1985 г. мной в г. Москве защищена докторская диссертация по ларвальному па-рагонимозу человека3, основанная на наблюдениях 248 больных, преимущественно в острой фазе заражения. Паразитологи и биологи были несколько удивлены, так как до этого объяснением причин особенностей клиники была так называемая индивидуальная реактивность зараженного. Мной же была предложена классификация параго-нимозов человека (типичная, ларвальная, атипичная, смешанная формы), причем различие в клинике этих форм было обусловлено единственной причиной — видом па-рагонимуса, для которого одни млекопитающие являются окончательным хозяином, другие — резервуарным хозяином, и наоборот. Человек в биологический цикл развития парагонимусов включился намного позже и потому, как мало приспособленный резервуарный хозяин, тяжело болеет, чего, вероятно, нет в животном мире. В ряде южных стран существуют 5—10 и более разных видов парагонимусов, есть там, безусловно, и вызывающие ларвальный парагонимоз. Ларвальный парагонимоз существует повсеместно, где есть эта инвазия, но он часто не диагностируется.
Наша работа дважды была отмечена грантами губернатора Приморского края. Позже по хронической форме ларвального парагонимоза защитили кандидатские диссертации С.В.Шитер, И.В.Наумова (1997 г.), изучались также патоморфология (Ю.В.Каминский, С.Г.Мельник, О.Г.Полушин), ларвальный парагонимоз у детей (Н.Н.Перельштейн, Т.А.Апухтина)4. В 1998 г. нами во Владивостоке издана монография «Парагонимоз. Типичная и ларвальная формы, клиника, патологическая анатомия, диагностика, лечение»5. В 2001 г. она переведена на китайский язык в Харбинском государственном университете. К сожалению, популяризировать наши данные, переведя монографию на английский язык и распространяя ее в других эндемичных по этой инвазии странах, нет возможности.
Сейчас работы по парагонимозу в Приморье, Хабаровском крае, северном Китае приостановлены, так как в течение 7—8 лет в реках нет зараженных раков, да и раков вообще — это последствие «рачьей чумы». Но парагонимоз на Дальнем Востоке — природно-очаговое заболевание — со временем может появиться вновь.
В заключение хочется еще раз подчеркнуть, что если бы не было описанной в этой статье замечательной встречи биолога и клинициста, как не было их, вероятно, в других странах, то так и шли бы параллельными курсами, как более 100 лет до того, глубинные биологические исследования гельминта и медицинские, оставшиеся на прежнем уровне объяснения симптомов парагонимоза реактивностью организма человека.
И можно предполагать, что коэффициент полезного действия научных исследований, например в сохранении здоровья человека, был бы выше, будь больше возможностей для совместных исследований фундаментальной и медицинской науки, для творческого обмена информацией о насущных научных проблемах.
3 Суханова Г.И. Ларвальный парагонимоз (клиника, диагностика, лечение, профилактика): Автореф. дис. ... д-ра мед. наук. М., 1985. 27 с.
4 Паразитарные поражения легких: Тез. докл. Всесоюз. науч.-практ. конф. Владивосток, 1990. С. 5—60.
5 Суханова Г.И., Каминский Ю.В. Парагонимоз (типичная и ларвальная формы, клиника, патологическая анатомия, диагностика, лечение). Владивосток, 1998. 135 с.
