CC BY
11УДК 81'33 ББК 81'1 ГРНТИ 16.31.51 КОД ВАК 10.02.19
Л. Р. Дускаева
Санкт-Петербург, Россия
МЕДИАЛИНГВИСТИКА В РОССИИ:
ЛИНГВОПРАКСИОЛОГИЧЕСКАЯ
ДОМИНАНТА
В статье лингвопраксиологический вектор анализа рассматривается как магистральный для современной российской медиалингви-стики. Отражены важнейшие особенности этого подхода: предмет, ключевые категории, методики анализа. Показано, что, наряду с направленностью этих исследований на изучение закономерностей функционирования языка в разных ситуациях профессионального медийного общения, их отличает интерес к описанию правил эффективного профессионального речевого поведения. Это в свою очередь позволяет широко использовать типологический метод, вместе с тем устанавливать критерии эффективности отдельных речевых действий или их совокупностей в профессиональном речевом поведении в медиасреде.
Ключевые слова: медиалингвистика, лингво-праксиология, интенциональная стилистика.
Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках проведения научного исследования «Культурно-просветительский медиадискурс» № 14-34-01028.
Лилия Рашидовна Дускаева, доктор филологических наук, профессор, заведующая кафедрой речевой коммуникации Санкт-Петербургского государственного университета. 199004, Санкт-Петербург, 1-я линия В. О., д. 26, ауд. 703.
тел.: +7 (812) 329 94 59 E-mail: lrd2005@ya.ru
© Дускаева Л. Р., 2014
Развитие исследований языка СМИ шло в российской лингвистической науке по разным направлениям: социолингвистическому, психолингвистическому и др. [Трескова 1989, Дридзе 1980, Леонтьев 1974, Швейцер 1977, Шерковин 1974 и др.]. Но в этих направлениях обращенность к той или иной сфере общения не являлась методологически важным исследовательским принципом. Типологическое изучение закономерностей функционирования языка в разных сферах общения характерно для функционально-стилистических исследований, поэтому медиалингви-стику в России, предметом изучения которой являются закономерности функционирования языка в одной из общественно значимых сфер — мас-смедиа, справедливо О. Б. Сиротинина и М. А. Кормилицына [Сиротинина, Кормилицына 2013: 85] называют наследницей функционально-стилистических исследовательских традиций, заложенных в целом ряде трудов, посвященных языку СМИ [Васильева 1983, Кожина 1977, Костомаров 1972, Майданова 1987, Лысакова 1989, Рогова 1975, Солганик 1978].
Важно подчеркнуть при этом, что дифференциация функциональной стилистики как науки, исследующей закономерности функционирования языка в наиболее общественно значимых сферах общения, на несколько дисциплин: медиалингвистику, исследующую речь в СМИ, документную лингвистику, исследующую речь в правовой сфере, теолингви-стику, исследующую религиозную речь, коллоквиалистику, исследующую разговорную речь, произошло закономерно, в соответствии с логикой развития самой науки. Образовавшиеся вновь дисциплины обращены к речевой вариативности
каждого из функциональных стилей. Думается, именно о такой исследовательской логике писал В. В. Виноградов, когда предлагал рассматривать функционально-стилистические системы, складывающиеся в социально значимых сферах — разговорной, научной, деловой, и речевые стили — социально-групповые, профессиональные и др., особенности которых формируются под воздействием общественно-производственного применения языка [Виноградов 1963: 4-9].
Усилия медиалингвистики сегодня направлены на изучение речевой вариативности, складывающейся внутри чрезвычайно значимой сегодня «функционально-стилистической системы» — публицистического функционального стиля. Несмотря на скептическое отношение некоторых исследователей к дифференциации лингвистики на основании предмета — сферы функционирования языка, такой подход демонстрирует эвристичность результатов, поскольку ученые, раскрывая специфику использования языка в разных сферах, глубже узнают о формах и способах эффективного употребления языка в речи. Убедительно, на наш взгляд, правомерность такого подхода показало исследование Т. Г. Добросклонской, где язык СМИ предстал как действующая в разных условиях общения система [2000].
Опора на методологию функциональной стилистики, изучающей «речь в единстве с другими сущностными свойствами человека — его деятельностью и сознанием» [Салимовский 2013: 16], причем в аспекте ее эффективности, стала, по существу, базовым принципом для медиалингвистики, которой в целом свойствен функционализм. Речь, понимаемая, во-первых, как феномен реального функционирования в медиасфере и, во-вторых, как средство реализации целенаправленной деятельности журналиста, рекламиста, специалиста по связям с общественностью, средство эффективного удовлетворения разнообразных профессиональных функций, становится главным предметом исследований в медиалингвистике. Деятельностный подход во всех функциональных исследованиях, который стал господствующим сначала в функциональной стилистике, а затем и в других — позже сформировавшихся в России функциональных направлениях лингвистики — распространяется и на медийную речь.
Важнейшей особенностью исследовательского подхода авторов работ, посвященных языку СМИ, становится внимание к речевой деятельности, речевому поведению профессионалов в СМИ в тесной обусловленности профессиональными нормами и правилами. Вот почему считаем целесообразным представить современную медиалингвистику в праксиологической1 перспективе. Представим краткую — в пределах статьи — характеристику праксиологического подхода в науке.
В философских трудах отмечается, что термин праксиология впервые был использован Л. Бурдье (1882), а введен в практику науки в начале ХХ в. А. Эспинасом и Е. Слуцким [Праксеология: электронный ресурс]. Однако дисциплинарный статус праксиологии был придан трудами польского историка
1 Мы используем термин в современном орфографическом варианте.
философии и логики Т. Котарбиньского «Принципы рациональной организации деятельности» (1946); «Праксеология» (1947) и «Трактат о хорошей работе» (1955), в которых «термин и основные идеи П. были упорядочены в качестве системы теоретических и прикладных исследований» [Там же].
В работах Т. Котарбиньского было предложено три уровня анализа общественной деятельности. На первом уровне в праксиологии предполагается разработка типологии действий и построения системы категорий, на втором — типологии эффективных нормативных систем действия в конкретно-историческом социокультурном контексте, на третьем уровне — выработку оценки методов развития человеческих действий с точки зрения их достоинств.
Уточняя эти положения, Т. Котарбиньский указывает среди исследовательских задач праксиологии анализ техники и аналитическое описание элементов и форм рациональной деятельности, создание «грамматики действия» в порядке выработки наиболее общих норм максимальной целесообразности действий, в частности, в виде общетехнических рекомендаций и предостережений применительно к профессиональной индивидуальной и коллективной деятельности (работы) [Котарбиньский 1975]. В современной философии праксиология предстает как наука об эффективной реализации деятельности [Философия... 2004].
Развитие деятельностного подхода в медиалингвистике предопределяет возможность изучения в ней речевой деятельности в массмедиа с праксиологических позиций. В этом случае в центре внимания медиалингвисти-ки — эффективная профессиональная речевая деятельность в медиасреде, представленная такими видами профессиональной речевой деятельности, как журналистская, рекламная и связи с общественностью. Следовательно, в рамках медиалингвистики целесообразно выделить праксиологию профессиональной журналистской, рекламной и PR речевой деятельности. На наш взгляд, в праксиологическом ключе медиалингвистика выступает целостной научной дисциплиной, направленной на постижение закономерностей эффективного употребления языка в профессионально значимых сферах общения, а потому обладает своим кругом исследовательских задач.
Вопрос об исследовании речевого поведения в профессионально значимых сферах общения возник в лингвистике в связи с потребностью в обучении профессиональной коммуникации на иностранном языке. Из англоязычных работ в российские публикации пришли аббревиатуры: сначала ESP — English for Specific Purposes (английский для специальных целей его изучения), затем LSP — Language for Specific Purposes (язык для специальных целей). Но чаще всего, говоря об ESP или LSP, подразумевают научный и инженерный, деловой и экономический языки, каждый из которых впоследствии разбивается еще на подъязыки профессиональной занятости [Ширяева: электронный ресурс].
Различаются подходы к определению сферы общения, в которых действуют языки для специальных целей: одни исследователи профессиональные языки рассматривают в числе академических, другие не только в рамках академического, но и делового и правового дискурсов [Авдеева 2005; Голованова 2007; Дюжев 1973 и т. д.]. Кроме того, различается понимание самого понятия «язык». Большая часть исследователей профессиональным языком называет только
созданный для целей такого общения лексикон. Нам представляется эта позиция ограниченной.
Полагаем, что профессиональная ориентированность при употреблении языка в той или иной профессиональной сфере отражается отнюдь не только в лексике. Цели и задачи профессионального общения влияют на отбор и комбинацию средств всех уровней языковой системы и формируют речевую системность, складывающуюся для выражения профессионально значимых смыслов. Иными словами, уместно говорить о речевой организации текстов, подчиненной целям профессионального общения.
С учетом указанных обстоятельств мы и предлагаем посмотреть на медиа-лингвистические исследования в России с точки зрения праксиологии — науки об эффективной организации профессиональной деятельности.
1. В центре внимания медиалингвистики — специфическая речевая организация профессиональных сфер: журналистики, рекламы, PR — и разнообразных ситуаций медийного общения, — иными словами, язык как инструмент осуществления эффективной профессиональной речевой деятельности субъекта. Для данного направления, как и во всей функциональной лингвистике, характерно рассмотрение речевой деятельности в прямой зависимости от экстралингвистических факторов (от ситуации общения в массмедиа, целей и задач общения, типа содержания, жанра и мн. др.), предопределяющих формы речевой организации, их стилистико-речевую системность. В разных лингвистических направлениях в центре внимания находятся разные экстралингвистические факторы и детерминированность ими употребления языка. Для лингвопраксиологии центральными становятся экстралингвистические факторы профессионального поведения, что позволяет установить правила эффективного использования языка в профессиональной речи, объяснить формирование тех или иных речевых проявлений.
На основе экстралингвистических факторов, значимых для профессионального общения в той или иной ситуации, проводятся типологические исследования, которые позволяют увидеть не только атрибуты речевой деятельности (цели, задачи участников, пространство распространения), но и ее структуру: действия и операции, а также отдельные техники достижения профессиональных задач. При лингвопраксиологическом подходе цели и задачи общения трактуются как профессионально ориентированные. Тем самым в медиалингвистическом речеведении ситуация общения рассматривается более «точечно»: как частный случай реализации предназначения (целей и задач) профессиональной деятельности.
В последние годы осваиваются все новые и новые тематические сферы как ситуации общения в массмедиа: в центре внимания оказываются не только политико-идеологические (И. В. Анненкова, А. В. Полонский, Т. В. Чернышова), но и спортивные (К. В. Прохорова, А. А. Малышев, Е. Г. Малышева), культурно-просветительские (Л. Р. Дускаева, Н. С. Цветова), научно-просветительские (Ю. М. Коняева, Т. Ю. Редькина, С. И. Сметанина), а кроме того, рекламные (Е. С. Кара-Мурза, А. А. Горячев) СМИ. Это освоение происходит с использованием разных методов и методик — интенционально-стилистических, прагма-лингвистических, когнитивно-семантических, лингвосемиотических, позволяющих дифференцированно изучать эффективность употребления языка
в различных классах текстов. Исходя из профессионально-деятельностной трактовки речи, вариативность медиаречи связывается с необходимостью объективации разных форм профессионального общения, складывающихся под влиянием широкого спектра внелингвистических факторов в различных сферах и ситуациях медийного общения.
2. Профессиональная коммуникативная деятельность в медиалингвистике предстает как целенаправленная персуазивная речевая активность субъекта, отправляющего по различным каналам распространения свой «месседж» с учетом смысловой позиции аудитории. Цели и задачи этого месседжа предусмотрены профессиональными обязанностями субъекта в той или иной ситуации, а форма — традициями их исполнения. Смысловая позиция субъекта выражается с разной степенью проявленности. В исследованиях анализировалось и анализируется речевое поведение отдельных публицистов (в частности, В. П. Вомперским и его учениками, О. Б. Сиротининой, М. А. Корми-лицыной), а также типологическая категория авторской позиции (работы Л. Г. Кайды, Г. Я. Солганика, Т. В. Шмелевой), авторского начала и т. п. Исследуется также специфика радио- и телеречи (например, в работах С. В. Светаны, Э. А. Лазаревой, Т. В. Матвеевой, Э. В. Чепкиной).
Стремясь воздействовать на аудиторию, в целях эффективности воздействия субъект, обдумывая предмет своей речи и вырабатывая к нему отношение, принимает во внимание не столько адекватные интенции адресата, сколько противоположные тем, которые автор стремится вызвать. Следовательно, в речевой структуре всякого высказывания закладываются возможности предупреждения читательского «сопротивления» когнитивному и эмоционально-волевому воздействию со стороны субъекта речи — без этого эффективное воздействие на массовую аудиторию невозможно. Отражение взаимодействия с адресатом как условие эффективности речевого воздействия в центре внимания медиалингвистических исследований [Дускаева 2004, 2012; Каминская 2009; Чепкина 1993].
Таким образом, стремясь выявить, каковы особенности речевого поведения в разных ситуациях профессионального общения, в медиалингвистике проводятся типологические исследования, устанавливающие специфику речевого проявления в разных сферах медийного общения.
3. Понимая, что всякая деятельность осуществляется с помощью инструментария, важно знать средства деятельности, которые изучаются по-разному. В одних исследованиях в центре внимания отдельные языковые единицы, выступающие в качестве техник осуществления той или иной профессиональной коммуникативной задачи (М. И. Конюшкевич). В центре внимания других исследований — репродуктивные речевые формы деятельности, например речевые жанры. Центральной, безусловно, становится категория медиатекста [Добросклонская 2005, Казак 2014, Солганик 2005], поскольку достижение журналистом, рекламистом, специалистом по связям с общественностью профессиональных целей возможно только с помощью текстов. Важно, что в меди-атексте, как и в любом другом, отражается не только результат, но и процесс речевой деятельности субъекта по достижению профессиональных целей.
Такой подход показывает, как в концептосфере, композиции и архитектонике медиатекстов выражаются механизмы информационного воздействия и
в речевых единицах (действиях, актах, субжанрах) развертывается специфическая речевая деятельность.
Формальную сторону текста, как представляется, следует рассматривать в теснейшем взаимодействии с глубинным, содержательным уровнем. Вот почему серией работ мы начали разработку интенционально-стилистического подхода к изучению медиатекста, позволяющего увидеть обусловленность лингвистической организации медиатекста динамикой его содержательно-смысловой структуры, которая в свою очередь обусловлена всем комплексом экстралингвистических факторов, действующих в той или иной профессионально-ориентированной коммуникативной ситуации. Именно этот подход позволяет увидеть речевое поведение во всем его многообразии, обнаружить в нем не только то, что соответствует правилам профессионального поведения, но и то, что не соответствует, выработать критерии несоответствия и практические рекомендации по их устранению [Дускаева 2013].
При лингвопраксиологическом подходе исследователь массмедиа имеет дело с собственно речевыми единицами, которые чаще всего анализируются как части структуры целого текста. Целостный текст как единица общения (!) предстает в его компонентах: коммуникативных шагах, речевых актах, речевых жанрах, речевых действиях, коммуникативно-речевые блоках, смена которых отражает последовательность, алгоритмы речевой деятельности. Причем важно подчеркнуть: лингвист не может игнорировать того обстоятельства, что речевые единицы создаются под влиянием профессиональной интенциональности системным взаимодействием языковых средств.
Именно в медиалингвистике текстом может рассматриваться не только отдельное речевое произведение, но и их совокупность в рамках газетной полосы и газетного номера, который «представляет собой континуум, составленный из взаимосвязанных частей — текстов публикаций» [Лазарева 1995: 57]. Тем самым предметом изучения медиалингвистики становится речевая системность медиатекстов разных типов, формально-смысловая структура которых создается сочетанием и взаимодействием как языковых, так и неязыковых компонентов, не только внутритекстовых, но и межтекстовых факторов.
4. Особое место занимают исследования нормативного и этического аспекта речевого поведения в массмедиа. Необходимость практической регуляции речевого поведения в СМИ потребовала разработки научных основ литературного редактирования [Сенкевич 1994, Накорякова 2009]. Сегодня уверенно можно говорить о становлении лингвоэтики [Бессарабова 2011, Кара-Мурза 2011, Сурикова 2009, Этика речевого поведения... 2010]. Одна из острых лингвоэтических проблем — проблема диагностирования девиант-ных форм речевого поведения, а значит и вопрос критериев определения лжи, демагогии, клеветы, оскорбления и других форм речевой агрессии [Речевая агрессия. 1997 и др.]. Создание, с одной стороны, типологии эффективных речевых технологий и техник для той или иной формы общения, с другой стороны, типологии профессиональных речевых ошибок, проступков и «преступлений» [Горбаневский, Караулов, Шаклеин 1996; Кара-Мурза 2011; Сиротинина 2013] требует выработки критериев оценки результатов деятельности. В этой связи, наряду с проблемой создания теории результативных моделей определенных областей речевой работы, в лингвопракси-
ологии массмедиа требуется разработка рекомендаций и предостережений относительно организации эффективной речевой деятельности. Такого рода поиски ведутся целым рядом ученых [Баранов 2007, Кара-Мурза 2011, Сиро-тинина 2013, Чернышова 2013]. Праксиологический подход, наряду с другими, способствует решению проблемы.
Итак, в современной российской медиалингвистике обнаруживаются три важнейших проблемных поля, исследования в которых, как нам представляется, должны вестись именно в праксиологическом ключе, предугаданном Т. Ко-тарбиньским.
1. С целью «выработки наиболее общих норм максимальной целесообразности» (Т. Котарбиньский) необходимо создавать типологии медиаречи с «аналитическим описанием элементов и форм» (Т. Котарбиньский) речевой деятельности, что включает установление алгоритмов эффективного профессионального речевого поведения в разных ситуациях общения. Один из путей — изучение композиционно-речевых форм построения медиатекстов с разной «грамматикой действия» (Т. Котарбиньский).
2. Разрабатывать, с одной стороны, типологии эффективных речевых технологий и техник для той или иной формы общения, с другой стороны, типологии профессиональных речевых ошибок, проступков и преступлений в процессе работы, критерии оценки результатов деятельности.
3. Наконец, необходимо вести активную разработку рекомендаций и предостережений относительно организации эффективной речевой деятельности и создания результативных моделей определенных областей работы применительно к профессиональной индивидуальной и коллективной речевой деятельности.
Тем самым медиалингвистика предстанет научной дисциплиной, в полной мере направленной на изучение закономерностей функционирования языка в разных ситуациях профессионального медийного общения и на описание правил эффективного профессионального речевого поведения.
ЛИТЕРАТУРА
1. Авдеева И. В. Инженерная коммуникация как самостоятельная речевая культура: когнитивный, профессиональный и лингвистический аспекты. М., 2005.
2. Баранов А. Н. Лингвистическая экспертиза текста: теория и практика. М., 2007.
3. Бессарабова Н. Д. Оценка языка СМИ с точки зрения этических норм // Журналистика и культура русской речи. М., 2002. № 4. С. 32-37.
4. Бессарабова Н. Д. Лингвоэтика, или еще раз об этическом аспекте культуры речи современных СМИ и рекламы // Журналистика и культура речи. М., 2011. № 1. С. 54-63.
5. Голованова Е. И. Теория профессиональной коммуникации в свете когнитивно-дискурсивной парадигмы языкознания// Языки профессиональной коммуникации / Под ред. Е. И. Головановой. Челябинск: Энциклопедия, 2007. Т. 1. С. 29-38.
6. Горбаневский М. В., Караулов Ю. Н., Шаклеин В. М. Не говори шершавым языком (о нарушениях норм литературной речи в электронных ипечатных СМИ). М., 2000.
7. Дридзе Т. М.Текстовая деятельность и структура социальной коммуникации. М., 1984.
8. Дюженко Г. А. Введение в курс документной лингвистики. М., 1973.
9. Добросклонская Т. Г. Вопросы изучения медиатекстов. М., 2005.
10. Дускаева Л. Р. Диалогическая природа речевых жанров / Под ред. М. Н. Кожиной. СПб., 2012. Изд. 2-е.
11. Дускаева Л. Р. Культура и интенциональный стиль // Стиль и культура. Stylysika, Opole. 2013. С. 13-27.
12. Каминская Т. Л. Адресат в массовой коммуникации. Великий Новгород, 2008.
13. Казак М. Ю. Современный медиатекст: проблемы идентификации, делимитации, типологии // Медиалингвистика. 2014. Вып. 1(4). URL: http://medialing.spbu.ru/part10/58. html.
14. Кара-Мурза Е. С. Лингвистические показатели речевых преступлений в политике // Язык СМИ и политика. М., 2011. С. 797-855.
15. Кожина М. Н. Стилистика русского языка. М., 1977.
16. Кормилицына М. А., Сиротинина О. Б. Функциональная стилистика и её место в современной лингвистике // Стилистика как речеведение. Сборник научных трудов славянских стилистов, посвященный памяти М. Н. Кожиной / Под ред. Л. Р. Дускаевой. М., 2013.
17. Лазарева Э. А. Системно-стилистические характеристики газетного номера. Свердловск, 1995.
18. Лысакова И. П. Тип газеты и стиль публикации: Опыт социолингвистического исследования. Л., 1989.
19. Леонтьев А. А. Язык, речь, речевая деятельность. М., 1969.
20. Накорякова К. M. Литературное редактирование. M., 2009.
21. Рогова К. А. Синтаксические особенности публицистической речи. Л., 1975.
22. Рогова К. А. Стиль ленинской «Искры» и газета «Новая жизнь»: Лингвистический анализ жанра статьи. Л., 1979.
23. Речевая агрессия в средствах массовой информации / Под ред. Л. М. Майдановой. Екатеринбург, 1997.
24. Этика речевого поведения / Под ред. Л. Р. Дускаевой. СПб., 2009.
25. Салимовский В. А. Вклад М. Н. Кожиной в становление речеведения// Стилистика как речеведение. М., 2013.
26. Сиротинина О. Б. Русский язык: система, узус и создаваемые ими риски. Саратов, 2013.
27. Солганик Г. Я. К определению понятий «текст» и «медиатекст» // Вестник Московского университета. Серия 10. Журналистика. 2005. № 2.
28. Сурикова Т. И. Этические проблемы языка массовых коммуникаций: молодежные СМИ, политическая и потребительская реклама // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10. Журналистика. № 1. 2004.
29. Сурикова Т. И. Этический аспект языка СМИ // Язык массовой и межличностной коммуникации. М., 2007.
30. Стилистика как речеведение. Сборник научных трудов славянских стилистов, посвященный памяти М. Н. Кожиной / Под ред. Л. Р. Дускаевой. М., 2013.
31. Трескова С. И. Социолингвистические проблемы массовой коммуникации. М., 1989.
32. Праксиология / Философия: Энциклопедический словарь. М.: Гардарики. Под ред. А. А. Ивина. 2004. URL: http://dic.academic.ru/dic.nsf/encphilosophy/967/ПРАКСЕОЛОГИЯ-дата обращения 10 марта 2014 г.
33. Чепкина Э. В. Внутритекстовые автор и адресат газетного текста: Дис. канд. фи-лол. наук. Екатеринбург, 1993.
34. Чепкина Э. В. Русский журналистский дискурс: текстопорождающие практики и коды (1995-2000). Екатеринбург, 2001.
35. Чернышова Т. В. Тексты СМИ в ментально-языковом пространстве современной России. М. 2007.
36. Чернышова Т. В. Стилистический аспект речевой коммуникации и лингвоэкс-пертная практика// Стилистика как речеведение. М., 2013.
37. Ширяева Т. А. Статус языка в профессиональной коммуникации. URL: http://www. pglu.ru/lib/publications/University_Reading/2009/IH/uch_2009_IH_ 00023.pdf — дата обращения 25 мая 2014 г.
38. Шмелева Т. В. Медиалингвистика как медийное речеведение // Медиатекст как полиинтенциональная система / Под ред. Л. Р. Дускаевой, Н. С. Цветовой. СПб., 2012. С. 56-61.
39. Швейцер А. Д. Современная социолингвистика. Теория, проблемы, методы. М., 1977.
40. Шерковин Ю. А. Психологические проблемы массовых информационных процессов. М., 1974.
REFERENCES
1. Avdeeva I. V. Engineering communication as an independent speech culture: cognitive, professional and linguistic aspects [Inzhenernaja kommunikacija kak samostojatel'naja rechevaja kul'tura: kognitivnyj, professional'nyj i lingvisticheskij aspekty]. Moscow, 2005.
2. Baranov A. N. Linguistic expert examination of the text: theory and practice [Lingvisticheskaja jekspertiza teksta: teorija i praktika]. Moscow, 2007.
3. Bessarabova N. D. Mass media language assessment in the view of ethical standards [Ocenka jazyka SMI s tochki zrenija jeticheskih norm]. Zhurnalistika i kul'tura russkoj rechi — Journalism and culture of the Russian speech. Moscow, 2002. № 4. P. 32-37.
4. Bessarabova N. D. Lingvoethics, or again the ethical aspect of speech culture of modern media and advertising [Lingvoetika ili eshcho raz ob eticheskom aspekte kul'turi rechi sovremennih SMI I reklami] // Zhurnalistika i kul'tura russkoj rechi — Journalism and culture of the Russian speech. Moscow, 2011. № 1. Pp. 54-63 .
5. Golovanova E. I. Theory of professional communication in the light of cognitive and discursive paradigm of linguistics [Teoriya proffessionalnoj kommunikacii v svete kognitivno-diskursivnoj paradigmi jazykoznanija] // Languages Professional Communication [Jazyki proffessionalnoy kommunikacii]; Ed. E. I. Golovanov. Chelyabinsk, 2007. V. 1. P. 29-38.
6. Gorbanevsky M. V., Karaulov J. N., Shaklein V. M. Not say rough tongue (on violations of the literary language in the electronic and print media) [Ne govori shershavym jazykom (o narushenijah norm literaturnoj rechi v elektronnyh I pechatnyh SMI]. Moscow, 2000.
7. Dridze T. M. The activity and structure of social communication. Moscow, 1984.
8. Dyuzhenko G. A. Introduction to linguistics of Document [Vvedenije v kurs dokumentnoj lingvistiki]. Moscow, 1973.
9. Dobrosklonskaya T. G. The study of media texts [Voprosy izuchenija mediatextov]. Moscow, 2005.
10. Duskaeva L. R. Dialogic nature of speech genres [Dialogicheskaja priroda rechevyh zhanrov] / Ed. M.N. Kozhina. St. Petersburg, 2012. 2nd edition.
11. Duskaeva L. R. Culture and intentional style [Kultura I intencional'nyj stil']// Style and Culture. Stylystika, Opole. 2013.
12. Kaminskaya T. L. Addressee in mass communication[Adresat v massovoj kommunikacii]. Veliky Novgorod, 2008.
13. Kazak M. Y. Contemporary media text: problems of identification, delimitation, typology // Media Linguistics. 2014. Vol. 1(4). URL: http://medialing.spbu.ru/part10/58.html.
14. Kara-Murza E. S. Linguistic indicators of speech crimes in politics [Lingvisticheskije pokazateli rechevyh prestupleniy v politike] // Language Media and Politics. Moscow, 2011. P. 797-855.
15. Kozhina M. N. Stylistics of the Russian language [Stilistika russkogo yazyka]. Moscow, 1977.
16. Kormilitsyna M. A., Sirotinina O. B. Functional style and its place in modern linguistics [Funkcionalnaja stilistika I jejo mesto v sovremennoj lingvistike] // Stylistics as speech studies. Collection of scientific works of Slavic stylists commemoration M. N. Kozhinoy / Ed. L. R. Duskaeva. Moscow, 2013.
17. Lazareva E. A. Systemic and stylistic characteristics of a newspaper issue [Sistemno-stilisticheskie harakteristiki gazetnogo nomera]. Sverdlovsk, 1995.
18. Lysakova I. P. Type and style of the newspaper publication: experience of a sociolinguistic research [Tip gazety I stil publikacii: opyt sociolingvisticheskogo issledovanija]. Leningrad, 1989.
19. Leontiev A. A. Language, speech, speech activity [Jazyk, rech, rechevaja deyatelnost]. Moscow, 1969.
20. Nakoriakova K. M. Literary editing [Literaturnoye redaktirovaniye]. Moscow, 2009.
21. Rogova K. A. Syntactic features of journalistic speech [Sintaxicheskiye osobennosti publicisticheskoy rechi]. Leningrad, 1975.
22. Rogova K. A. Style of Lenin's newspaper "A Spark" and the "New Life" newspaper: a linguistic analysis of an article as a genre [Stil leninskoj 'Iskry' I gazeta 'Novaja zhizn': lingvisticheskiyj analiz zhanra statji]. Leningrad, 1979.
23. Verbal aggression in the media [Rechevaya agressija v sredstvah massovoj informacii] / Ed. L. M. Maydanovoy. Ekaterinburg, 1997.
24. The Ethics of speech behavior [Etika rechevogo povedenija] / Ed. L. R. Duskaeva. Saint-Petersburg, 2009.
25. Salimovsky V. A. M. N. Kozhina's contribution to the establishment of speech studies [Vklad M. N. Kozhinoj v stanovleniye rechevedeniya] // Stylistics as speech studies. Moscow, 2013.
26. Sirotinina O. B. Russian language: the system, language usage and riskscreated by them [Russkiy yazyk: sistema, uzus I sozdavayemyje imi riski]. Saratov, 2013.
27. SolganikG. Y. To the definition of "text" and "media text" [K opredeleniyu ponyatiy"text"i "mediatext"] // Bulletin of Moscow University. Series 10. Journalism. 2005. № 2.
28. Surikova T. I. Ethical problems of mass communicationslanguage: youth media, political and consumer advertising [Eticheskiye problemy yazyka massovoj kommunikacii: molodezhnyje SMI, politicheskaya I potrebitelskaya reklama]// Vestn. Mosk. Univ. Ser. 10. Journalism. 2004, Number 1.
29. Surikova T. I. The ethical dimension of medialanguage [Eticheskij aspect jazika SMI] // Language mass and interpersonal communication. Moscow, 2007.
30. Stylistics as speech studies [Stylistica kak rechevedenie]. Collection of scientific works of Slavic stylists in commemoration of M. N. Kozhina / Ed. L. R. Duskaeva. M., 2013.
31. Treskova S. I. Sociolinguistic problems of mass communication [Socioling-visticheskiye problem massovoj kommunikacii]. Moscow, 1989.
32. Praxeology [Praxeologoja] / Philosophy: Collegiate Dictionary. Moscow. Ed. by A. A. Ivin. 2004. URL: http://dic.academic.ru/dic.nsf/enc philosophy/967/PRAKSEOLOGIYa.
33. Chepkina E. V. Intratextual author and recipient of the newspaper text [Intertextovyje avtor i adresat gazetnogo texta]: Dis. of Phd. Ekaterinburg, 1993.
34. Chepkina E.V. Russian journalistic discourse: text-generating practices and codes (19952000) [Russkij zhurnalistskij diskurs: textoporozhdajushije praktiki I kody]. Yekaterinburg, 2001.
35. Chernishova T. V. Media texts in the mental-language space of modern Russia [Texty SMI v mentalno-rechevom prostranstve]. Moscow, 2007.
36. Chernishova T. Stylistic aspect of verbal communication and the practice of linguistical expertise [Stilisticheskij aspect rechevoj kommunikacii ilingvoekspertnaja praktika] / Stylistics as rechevedenie. — Stilistika I rechevadenije. Moscow, 2013.
ß. P. ßycmeea
37. Shiryayeva T. A. Status of a language in professional communication [Status jazika v professional'noj kommunikacii]. URL: http://www.pglu.ru/lib/publications/University_ Reading/2009/m/uch_2009jn_00023.pdf.
38. Shmeleva T. V. Medialinguistics as media speech studies [Medialingvistika kak medijnoje rechevedenije] // Media texts as a polyintentional system [Mediatext kak poliintentsionalnaya systema] / Ed. L. R. Duskaevoy, N. S. Tsvetovoy. St. Petersburg, 2012. P. 56-61.
39. Schweitzer A. D. Modern social linguistics. Theory, problems, methods [Sovremennaja sociolingvistika. Teorija, problem, metody]. Moscow, 1977.
40. Sherkovin A. Psychological problems of mass information processes [Psihologi-cheskije problemy massovyh informacionnyh processov]. Moscow, 1974.
