CC BY
63
Гармонизируются отношения природы и человека: бездомная собака Злодей наконец обретает друга и хозяйку; разрывается «дурной круг» бессмысленного и регулярного убийства щенков - их раздают добрым людям.
Таким образом, в повести Р. Погодина гармоничное, «музыкальное» сочетание симфонии, архитектуры, фресковой живописи, техники кузнечного дела, ремесла, переросшего в искусство и живой природы, течение ведущих мотивов - их
взаимопроникновение и гармоничное творческое сосуществование становятся гарантией гуманизма в высшем смысле. И стилеобразующим не случайно оказывается взаимообусловленность взглядов на мир кузнеца и живописца, мужчины и мальчика, до времени «слепого» человека и ребенка, которому не просто зрение дано, но зрение души, побуждающее и весь окружающий мир пробудиться, прозреть.
Библиографический список
1. Минералова, И.Г. Художественный синтез в теории и практике русской словесности рубежа 19-20 веков // Синтез в русской и мировой художественной культуре: Тезисы научно-практической конференции. - М.: МПГУ, 2000.
2. Ген-Ир, У. Черты стиля хоров С.И. Танеева. - Петрозаводск, 1982.
3. Погодин, Р. Красные лошади: Повести и рассказы. - М.: Дет. лит., 1986.
4. Петров-Водкин, К.С. Купание красного коня. 1912. Холст, масло. Государственная Третьяковская галерея. - Москва. - 160 х 186.
5. Филонов, П.Н. Лошади, 1924-1925. Акварель, тушь, перо на бумаге. Русский музей. - Москва. - 5,6 х 13.
6. Асафьев, Б.В. Избранные работы о советской музыке. "Музыкальная форма как процесс". Библиография и нотография // Избранные труды.
- М.: Музгиз, 1957. - Т. 5.
7. Есенин, С.А. Полное собрание сочинений: в 7 т. - М.: Наука: Голос, 1995-2002. - Т. 2. Стихотворения (Маленькие поэмы). - М., 1997.
Статья поступила в редакцию 11.11.10
УДК 7511+293
Ю.А Крейдун, соискатель АГУ, г. Барнаул, E-mail: [email protected]
МАЙМИНСКИЙ ДУХОСОШЕСТВЕНСКИЙ ХРАМ -ПЕРВОЕ КАМЕННОЕ МИССИОНЕРСКОЕ СТРОЕНИЕ НА АЛТАЕ
В статье описана история строительства первого каменного миссионерского храма на Алтае. Сделана попытка реконструкции внешнего облика храма в XIX веке до и после перестройки. Описаны приходские строения. Исследованы особенности приходской деятельности клириков и их взаимосвязь с миссионерскими структурами.
Ключевые слова: Майминский Духосошественский храм, миссионерский храм, миссионерская деятельность на Алтае.
Деятельность Алтайской духовной миссии (основана в 1830 г.) во многом зависела от личного энтузиазма ее сотрудников. Им приходилось не только совершать богослужения и проповедь, но и находить меценатов и жертвователей. Первый начальник и основатель Алтайской миссии архимандрит Макарий (1792-1847 гг.) часто ездил по России в поисках новых жертвователей на Миссию. Золотопромышленник Михаил Евфимиевич Шебалин, возможно, не без участия миссионера, решил строить каменный храм в первом стане Миссии [1, с. 170]. Начало обсуждения вопроса о строительстве каменного храма в Майме в пользу Миссии отражено в письме архимандрита Макария купцу М.Шебалину от 20 февраля 1842 г. [2, с. 334].
Весной 1842 г. началась деловая переписка с вышестоящими учреждениями. К маю месяцу был готов чертеж будущего храма (рис. 1). Архимандрит писал тогда: «Сейчас я развернул план; и он так полюбился мне, что не хочется закрывать его. Приветствую Господина Архитектора, с чувством покорнейшего почтения и благодарности. - Хорошо! Право, хорошо!» (письмо от 6 мая 1842 г.). Проект иконостаса архимандрит Макарий разработал сам (рис. 2). По началу иконы для храма предполагалось заказать в Москве. Однако впоследствии в декабре 1843 г. архимандрит, составив перечень основных икон, отправил его вместе с образцом (одной писаной иконой) в Томск Шебалину. Там предполагалось найти художника, который в стиле присланного образца написал бы иконы для иконостаса храма.
В июле 1842 г. Томский архитектор Алексей Алексеевич Арефьев произвел анализ грунта в предполагаемом месте строительства, о чем было выдано архимандриту письменное свидетельство (письмо от 10 июля 1842 г.). Кирпич изготавливался из местного материала, для этого основатель Миссии просил прислать человека, способного подыскать подходящие глины (письмо от 26 июня 1842 г.).
Пока велась деловая переписка, и ожидались положенные в данном случае высокие благословения и разрешения, подыскивались люди, которые могли бы возглавить строительные работы. В частности, архимандрит Макарий предлагал М.Е. Шебалину кандидатуру поселенца Ивана Савельева, в «рассудительности, расторопности, верности и честности» которого он не сомневался (письмо от 24 сентября 1843 г.).
В середине 1844 г. был окончательно решен вопрос о начале строительства каменного храма. Гражданский губернатор издал Отношение Томскому Губернскому землемеру о поручении Бийскому Окружному Землемеру Александру Берестову надзора за постройкой Церкви при селении Майминском (15 июня 1844 г.) [3, л. 1, 2]. А собственно Указ Святейшего Синода о «разрешении постройки при селении Майминском, Бийского уезда иждивением купца Михаила Шебалина каменной церкви» вышел 7 мая 1844 г. При этом в Указе было оговорено требование, чтобы за постройкой в обязательном порядке производился надзор лицом, опытным «в архитектурном искусстве». Это требование по просьбе епископа Афанасия выполнили губернские чиновники.
Рис. 1. Первоначальный план-фасад Духосошественского храма (реконструкция)
Рис. 2. Проект иконостаса Духосощественского храма. Эскиз Г.Д. Замолоцких
После отъезда основателя Миссии все заботы и попечения о Миссии, в том числе и о строительстве храма легли на плечи нового начальника Миссии - Стефана Ландышева. Невзирая на длительность процесса получения официального разрешения, возведение храма шло быстро. Скорее всего, высокие темпы строительства стали возможными благодаря тому, что материалы для строительства (бутовый камень, кир-
пич и др.) были заготовлены заранее. Закладка новострояще-гося храма была совершена начальником Миссии протоиереем Стефаном 4 июня 1845 г. и менее чем, через три месяца, в августе землемер А. Берестов свидетельствовал об окончании постройки Духосошественского храма [3, л. 4]. 30 Августа того же года преосвященным Афанасием, епископом Томским и Енисейским, был совершен чин освящения новосо-оруженного храма в честь Сошествия Святого Духа на Апостолов [4, л. 30].
После завершения строительства майминский храм в качестве миссионерского оставался недолго. В 1848 г., в связи с увеличением числа крещеных инородцев, он был преобразован в приходской [5, л. 116]. С этого времени майминский приход числился «на балансе» горнозаводского ведомства [6, л. 155]. Однако приходской священник села Маймы обязан был иметь «особенное попечение о новокрещенных, живущих в сем приходе, и исправлять у них все требы безмездно». Священник прихода фактически был сверхштатным сотрудником Миссии, а здание храма принадлежало Миссии [7, с. 46].
О необходимости иметь в Горном Алтае приходскую церковь писал еще архимандрит Макарий в письме священнику Иакову от 9 декабря 1835 г. И непременным, с точки зрения основателя Миссии, условием образования прихода было то, что и священник, и псаломщик приходского храма должны были быть миссионерами [2, с. 315]. Чуть позже, в 1839 г. архимандрит Макарий для правящего епископа Томского Афанасия изложил предложение об образовании приписного миссионерского прихода под руководством Ст. Ландышева. Миссия в приходском отношении относилась тогда к Свято-Димитриевскому приходу с. Енисейского, поскольку именно это село было ближайшим к центральному миссионерскому стану в Улале (80 верст). Все церковные события подлежали фиксации в приходских книгах села Енисейского. Вторым священником Енисейского прихода архимандрит Макарий предлагал назначить после рукоположения Ст.Ландышева, но с условием, что он будет в большей степени исполнять обязанности миссионера, а его приходская деятельность будет совершаться только в отношении ближайших к Миссии селений прихода, а именно, Бирюли, Улалы, Верхнего Карагужа, Нижнего Карагужа, Чергачака и Маймы. Местопребывание предполагалось в селении Майме [8, с. 5, 6].
Таким образом, Духосошественский храм, заложенный основателем Алтайской миссии преподобным Макарием Алтайским, даже став приходским, продолжал служить делу миссии. Богослужение в нем совершали миссионеры. Здесь служил протоиерей Василий Вербицкий - помощник начальника Миссии, ученый-этнограф, лингвист, много потрудившийся над созданием алтайской грамматики и систематизацией алтайского языка. Официальный указ о назначении о. В. Вербицкого на Майминский приход вышел 22 декабря 1855 г. [9, л. 476, 477]. Эти обязанности он осуществлял вплоть до переезда в новообразованный Кузнецкий стан миссии в конце 1858 г. [11].
Миссия участвовала в благоустроении храма. В 1859 г. начальник миссии протоиерей Стефан Ландышев устроил при храме сторожку, в которой была предусмотрена комната для бесприютных и для обучения мальчиков грамоте. Тогда же была окрашена кровля и ограда майминского храма [12, с. 28].
Первоначально майминский каменный храм по форме был близок к базилике. Но в 1882 г. на средства майминского торгующего инородца Андрея Семенова Сафронова церковь
была расширена двумя каменными пристроями, с северной и южной стороны (рис. 3) [13, л. 65]. Таким образом, в начале ХХ в. храм имел весьма благолепный белокаменный вид. Снаружи и изнутри оштукатурен и выбелен известкой. Кровля была железной, окрашенной зеленой масляной краской. Длина церкви с колокольней составляла 9 сажень, а наибольшая ширина 7 73 сажени, высота до верха карниза 4 сажени. Храм был увенчан двумя большими и тремя малыми главами. Колокольня имела два яруса, общей высотой до верхнего карниза 5 У саженей.
Рис. 3. План-фасад Духосошественского храма носле перестройки в 1882 г. (реконструкция)
В свое время среди старожилов Маймы был спор о количестве освященных приделов храма. Согласно плану вполне могли быть освящены два боковых придела. Но в официальных документах указано, что храм однопрестольный. Более того, в страховой ведомости за 1910 г. говорится, что иконостас имел ширину 10 аршин (7м), что соответствует ширине центрального придела, следовательно, в боковых пристроях не было иконостаса, а значит и не могло быть освященных престолов. Более того, боковые приделы могли быть отделены от основного капитальными стенами по первоначальной форме храма. Тем не менее, некоторые старожилы помнят, что у жителей Маймы-Чергачака до революции было два престольных праздника: для русских крестьян - день Сошествия Святого Духа на апостолов, а для новокрещеных - день Арханге-
ла Михаила. Скорое всего, это связано с тем, что новокрещеные «инородцы» Чергачака были административно приписаны к Быстрянской инородной управе, а храм с. Быстрянки был посвящен Архангелу Михаилу. Поэтому жители праздновали два престольных праздника.
Помимо храма в Майме было два дома с необходимыми постройками: для священника (двухэтажный) и для псаломщика. Ограда храма была деревянной на каменном фундаменте. Также имелась каменная сторожка. Причту майминского храма было отведено усадебной, пахотной и сенокосной земли всего 55 десятин [14].
В начале ХХ в. при храме была каменная сторожка, крытая железом. Ее размер: 8 на 7 аршин. Высота 3 У аршина. Имела 2 окна (1 й на 1 аршин) и одну дверь. Отапливалось помещение голландской печью. Построена в 1883 г. Из-за слабости фундаментов строение было непрочно, и поэтому страховая стоимость была невелика - 50 руб.
Кроме того, на месте первого миссионерского походного храма в 1883 г. была построена каменная часовня, крытая железом. Длина, ширина и высота составляли - 4 аршина. В часовне имелись одно окно и одна дверь. На момент страховой оценки в 1910 г. стены часовни находились в хорошем состоянии.
Помимо храмовых построек в приходе были две усадьбы: для священника и псаломщика. Все причтовые постройки были деревянными. Основная часть зданий была построена в 1880-е гг. [15, л. 85, 86], поэтому состояние некоторых из них к моменту закрытия прихода в 1930-е гг. было достаточно ветхим.
На первом этапе существования Миссии Майминское селение, как и все селения Миссии были приписаны к Свято-Димитриевскому приходу с. Енисейского. Со временем Май-минский Духосошественский храм стал центром крупного прихода. В его ведение входил целый ряд деревень вокруг Маймы. Майма стала первым миссионерским селением, в котором основатель Миссии размещал первых своих новокрещеных коренных жителей Алтая. Благодаря этому селение стало расти, а население увеличиваться. В 1862 г. в Майме уже жили 129 человек новокрещеных, не считая русских крестьян [16]. В 1898 г. в приходе было 467 дворов, а жителей: 1452 мужского и 1435 женского пола [17, л. 68]. В 1910 г. уже было 635 дворов, а жителей: 1911 мужского и 1860 женского пола. Правда, в 1914 г. общее число прихожан несколько уменьшилось (обоего пола 2469 человек, в том числе «инородцев» 1117 человек) за счет того, что деревня Усть-Иша была выведена из состава Майминского прихода и там образовали самостоятельный приход. Между тем в 1830 г., когда на Алтай только приехал архимандрит Макарий, в Майме было всего 10 домов оседлых крещеных инородцев и несколько семей заводских крестьян [5, л. 112].
В составе прихода к 1914 г. находились помимо села Майминского, деревни Чергачак и Верх-Карагуж. Причем, в деревне Верх-Карагуж имелся приписной Никольский храм, построенный в 1898 г.
В Майминском приходе имелось две школы. В самой Майме - церковно-приходская, открытая приходским попечительством 8 марта 1884 г. [18, л. 93]. Здание было построено в 1892 г., деревянное, на каменном фундаменте, крыто железом, окрашенным зеленой масляной краской; снаружи обшито тесом. Размеры здания: длина - 14 аршин, ширина - 15 аршин, высота - 5 У аршина. Окон - с двойными рамами - 15 (размеры - 2 У на 1 й аршина). Дверей - 7. Печей: 2 контрамарки
и 1 голландская. Здание в 1910 г. оценено в 2000 рублей [15, л. 85]. Вторая школа - в Верх-Карагужинском - находилась в ведении Министерства Народного Просвещения. Открыта в 1894 г. В 1910 г. было построено новое деревянное здание школы на каменном фундаменте. Крыта была железом, окрашенным масляной краской. Размеры здания: 10 У на 7 на 5 аршин. Окон 6 (размеры окон - 1 У на 1 аршин). Школа отапливалась одной голландской печью. По оценке комиссии стоимость здания составила 400 рублей [15, л. 33]. Следует добавить, что до открытия церковно-приходской школы в Майме, еще со времен архимандрита Макария (Глухарева), существовала школа грамоты. Даже, когда майминский стан был преобразован в приход, обучение инородческих детей при храме продолжалось. Так, например, в 1864 г. приходской священник обучал 5 инородческих детей [19, л. 30]. В приходской библиотеке Маймы имелось 126 наименований книг, при общем количестве 266 томов [18, л. 93].
Рис. 4. Здание Духосошественского храма. Западный фасад. Совр. вид
!
Рис. 5. Здание Духосошественского храма. Фрагмент алтарной апсиды. Совр. вид
Таким образом, поначалу основание первого миссионерского стана, затем, строительство первого полноценного каменного храма способствовало тому, что Майма из небольшого селения оседлых новокрещеных инородцев стала в начале ХХ в. полноценным большим селом, центром довольно крупного прихода.
В 1930-е гг. храм был закрыт, иконы вывезены, колокольня снесена, а в здании разместился клуб. Когда рядом построили кинотеатр, бывшую церковь передали Агрохимлаборатории, по инициативе которой была произведена серьезная перестройка. В 1997г. изуродованное и обезображенное здание вернули православной общине, и впервые после долгих десятилетий в возрождающимся храме стали совершаться службы.
В настоящее время майминский каменный храм сохранился в перестроенном виде (рис. 4-6) [20, с. 67, 68]. Первый миссионерский дом, вероятно, находился с северной стороны от храма на небольшом расстоянии, где сейчас расположена современная майминская школа. С южной же стороны от храма находился дом для священника, здесь сейчас сельский клуб. Сегодня Духосошественский приход занимает важное значение в религиозной жизни Горного Алтая. При маймин-ской церкви действуют две воскресные школы - для детей и взрослых.
Рис. 6. Внутренний вид храма.
В год 175-летия Алтайской духовной миссии 22 октября 2005 г. преосвященнейший Максим, епископ Барнаульский и Алтайский, в сослужении сонма священнослужитей, совершил полный чин освящения возрожденного Духосошествен-ского храма, и таким образом, в год 160-летия храма, восстановлено первоначальное предназначение первого в Горном Алтае каменного храма.
Строительство Майминского Духосошественского храма в 1840-х гг. стало уникальным явлением в истории архитектуры в регионе. Впервые возведение здания осуществлялось по проекту и под надзором архитекторов и инженеров. Это послужило своеобразным почином, поддержанным в будущем в процессе застройки Улалы и Маймы. Таким образом, инициатива основателя Алтайской миссии архимандрита Макария по возведению первого кирпичного храма послужила отправной точкой не только в истории храмостроительства Горного Алтая, но и истории планового строительства в целом.
Библиографический список
1. Крейдун, Ю.А. Первый каменный храм в Горном Алтае // Сохранение и изучение культурного наследия Алтайского края // Материалы Всероссийской научно-практической конференции). - Барнаул, 2001. - Вып. XII.
2. Письма архимандрита Макария, основателя Алтайской Миссии / под ред. К.В. Харламповича. - Казань, 1905.
3. Государственный архив Томской области (далее ГАТО). Ф. 144. Оп. 1. Д. 233.
4. Государственный архив Алтайского края (далее ГААК). Ф. 26. Оп. 1. Д. 345.
5. Государственный архив Тюменской области (Тобольск). Ф.144, Александр Сулоцкий. Д.44а.
6. ГААК. Ф.2. Оп.1. Д.1257.
7. Крейдун, Ю.А. Возникновение Алтайской духовной миссии // «К Свету». Православный Алтай: небесный покров и земной подвиг. Альманах. - М., 2002. - Вып.20.
8. Памяти миссионера, протоиерея Стефана Васильевича Ландышева // Томские епархиальные ведомости. - 1884. - № 14.
9. ГАТО. Ф. 184. Оп. 1. Д. 3.
10. ГААК. Ф. 164. Оп. 1. Д. 52.
11. Извлечение из записок сотрудника Алтайской миссии священника Василия Вербицкого за 1857 год. - М., 1859.
12. Выписки из дневника прот. Стефана Ландышева за первую треть 1859 г. - М., 1861.
13. ГААК. Ф.26. Оп. 1. Д. 1546.
14. Справочник по Томской Епархии за 1914 год. - Томск, 1914.
15. Российский государственный исторический архив. Ф. 799. Оп. 33. Д. 2131.
16. Сведения об АДМ за шесть лет (с августа 1856 г. по август 1862 г.) начальника миссии, протоиерея Стефана Ландышева. - М., 1863.
17. ГААК. Ф. 26. Оп. 1. Д. 1546.
18. ГААК. Ф. 26. Оп. 1. Д. 1556.
19. ГААК. Ф. 26. Оп. 1. Д. 345.
20. Крейдун Ю.А. Остатки миссионерских храмовых построек сер. XIX - нач. XX веков на территории Горного Алтая // Макарьевские чтения: сб. научных статей / отв. ред. В.Г. Бабин, С.К. Носов. - Горно-Алтайск, 2004.
Статья поступила в редакцию 11.11.10
УДК 82.08+821(470)
О.И. Плешкова, канд. филол. наук, доц., с.н.с. АлтГПА, г. Барнаул, E-mail: [email protected].
ПЕТЕРБУРГСКИЕ ПОВЕСТИ Ю.Н. ТЫНЯНОВА В СВЕТЕ ЕГО ТЕОРИИ ЛИТЕРАТУРНОЙ ЭВОЛЮЦИИ
В работе отмечается обусловленность исторической прозы Ю.Н. Тынянова теорией литературной эволюции, рассматриваются особенности заимствования и трансформации различных литературных, документальных и фольклорных источников в петербургских повестях писателя. Подчёркивается актуальность теоретико-методологических идей Ю.Н. Тынянова для современных методов исследования художественной литературы.
Ключевые слова: литературный процесс, литературная эволюция, пародия, историческая проза.
Историческая проза Ю.Н. Тынянова неоднократно рассматривалась в литературоведении как экспериментальная база Тынянова-учёного. Однако, существующие опыты описания научной и художественной систем Тынянова (А. Белинков [1], В. Каверин и Вл. Новиков [2], М.Л. Гаспаров [3] и др.), оставляют недостаточно изученной сферу соотнесённости конститутивной научной темы Тынянова - теории литературной эволюции - и его прозы, вычленение и объяснение эстетических функций «старого» материала в произведениях писателя.
Развивая свою теорию, Тынянов обращался к различному литературному материалу, одновременно разрабатывая новую терминологию, дистанцирующуюся как от классического, так и от зарождающегося советского литературоведения, следовавшего марксистской концепции классовой детерминированности искусства. В целом, концепция литературной эволюции наиболее полно находит отражение в таких работах учёного, как «Достоевский и Гоголь (к теории пародии)» (1921), «Тютчев и Гейне» (варианты 1917-1920 и 1921 гг.), «Литературный факт» (1924), «Промежуток» (1924), «Архаисты и Пушкин» (1926), «О литературной эволюции» (1927), «О пародии» (1929) и многих других. Следует отметить, что последняя научная работа Тынянова - «О пародии» - была обнаружена
в архиве учёного и опубликована только в 1977 г. в сборнике «Поэтика. История литературы. Кино» [4, с. 284-310], в чём видится причина недооценки концепции пародирования исследователями тыняновской теории литературной эволюции. Сам автор считал данную работу «итоговой», завершающей цикл его исследований эволюции литературы [4, с. 540], что позволяет рассматривать теорию пародии как методологическую основу художественной прозы Тынянова.
Согласно концепции учёного, каждое «новое» литературное произведение неизбежно предполагает отталкивание от «старого». «Новое» не зарождается на «голом месте» [4, с. 569], в момент его рождения происходит процесс влияний и заимствований из произведений национальной и иностранной литературы, из произведений старших эпох и других видов искусств, из «внелитературного быта», - что в совокупности составляет «синхронический срез литературной системы». Заимствования из «старого» осуществляются путём пародирования (использования приёмов «старого» произведения в другом значении) [4, с. 280]. «Пародия» в понимании Тынянова не дискредитирует оригинал, а функционирует как приём отталкивания в литературной эволюции, как необходимый трансформирующий инструмент, как «рычаг» борьбы «нового» со «старым». Пародия вычленяет художественные приё-
