CC BY
157
А.В. Скиперских
A. Skiperskikh
МАИДАН как улей
(ЗАРИСОВКИ
УКРАИНСКОГО
ПОЛИТИЧЕСКОГО
ПРОТЕСТА)
MAIDAN LIKE A BEEHIVE (SKETCHES OF UKRAINIAN POLITICAL PROTEST)
Аннотация
В данной статье автор акцентирует внимание на политическом кризисе в современной Украине. В сложившихся условиях запас доверия общества к официальным институтам власти практически исчерпан, что способствует легитимации новых институтов, представляющих собой неформальные структуры. Одним из таких институтов является Майдан - параллельная структура, дублирующая функции государственных структур. Автор пытается переосмыслить Майдан через уникальность украинской политической культуры и довольно яркий и притягательный политический образ. Легитимация Майдана и делегитимация официальных структур с точки зрения автора могут объясняться низкой терпимостью общества к самой власти, что является специфической чертой украинской политической культуры.
Ключевые слова:
власть, институт, легитимация, майдан, параллельная структура, протест, Украина.
Abstract
In this article the author focuses on the political crisis in modern Ukraine. Under these circumstances, the stock of public confidence in official institutions of power is almost exhausted, thereby legitimating new institutions representing informal structures. One such institution is the Maidan - parallel structure, duplicating the functions of state structures. The author tries to rethink Maidan through a unique Ukrainian political culture and quite bright and attractive political image.
Legitimation of Maidan and delegitimation of formal structures from the point of view of the author may be due to the low tolerance of society to the government itself , which is a specific feature of the Ukrainian political culture.
Key words :
beehive, power, institution, legitimation, Maidan, parallel structure, protest, Ukraine.
Украинские события 2013/2014 гг. получили широкую известность не только благодаря привлечению внимания мировой общественности и удачной попытки свержения непопулярного режима В. Януковича. Наряду с объективным влиянием, оказанным на развитие политических институтов, как в самой Украине, так и в других государствах, украинские события сказались ещё и на существенном развитии политического дискурса революции. Вместе с украинскими событиями 2013/2014 гг., которые в зависимости от политических вкусов и ангажированности определялись по-разному. Действительно, определение украинских событий во многом от-
ражает их значимость для самого субъекта. «Евромайдан», «революция достоинства», «государственный переворот», «насильственная смена власти» - различие в определении украинских событий лишний раз подтверждает огромный интерес к самому явлению стояния на Майдане. Вместе с этим, в политическом дискурсе произошло постепенное утверждение новых концептов, «схвативших» политическую реальность и прочно вошедших в политический лексикон не только профессиональных политиков и политологов, но и обычных граждан. В частности, одним из концептов, получивших активную практику употребления, стал концепт «Майдан».
В данной статье мы постараемся объяснить, почему в период событий в Украине 2013/2014 гг. данный концепт стал связываться с такой высокой дискурсивной активностью, превосходившей использование в политическом дискурсе других концептов, объясняющих политическую реальность, и являющихся частью речевой практики «специфических социальных и профессиональных групп» [12, с. 173]. Нас интересовало, как структурирован Майдан. Ряд аналогий позволил нам согласиться с существующей метафорой Майдана как пчелиного улья.
Следует также и оговориться. Отношение к украинским событиям в настоящий момент настолько различно, что понимание политической практики, которую объясняет данный концепт является более, чем затруднённым, что создаёт условия для мифологизаций и провоцирует появление достаточного количества стереотипов. Именно в этот момент, как отмечает итальянский политический концептолог Д. Сартори, «объём понятия возрастает за счёт размывания содержания» [9, с. 152 - 160].
Действительно, модели политических институтов, которые подходят для современной Украины, не могут являться универсальными для других политических систем. Случай Украины, мучительно продуцируемой оптимальный институциональный дизайн, является неповторимым по своей сути. Отсюда, процесс легитимации такой структуры как Майдан - уникального параллельного общества во многом связываются с кондициями украинской политической культуры, что раз и навсегда должно предотвратить исследование имевших место событий исключительно через критическую призму.
Специфика развития политических процессов в современной Украине показывает, что, какая бы власть не была, она не утверждается раз и навсегда, и в случае, если вдруг власть начнёт «бронзоветь» и отмечать-
ся непопулярными политическими практиками, общественное недовольство легко может найти какое-либо институциональное оформление и такую власть могут легко «поправить». Кстати, несмотря на тот факт, что сегодняшний Президент Украины во многом обязан своей легитимацией именно Майдану, он, наверняка, прекрасно понимает, что становится заложником поддержанных им «правил игры». Кстати, в своё время это прекрасно понял и В. Ющенко, когда философски отнёсся к поражению на президентских выборах 2010 года. Он не мог не понимать, что бесполезно цепляться за власть в той ситуации, когда ты являешься обладателем реально низкого рейтинга (тогда В. Ющенко набрал 5,45% голосов избирателей) и тебе уже не снискать симпатии Майдана.
Нужно понимать, что в украинской политической культуре Майдан рассматривается в качестве альтернативного политического Центра, не подконтрольного власти. Майдан еще и постоянно впитывает в себя новых участников и расширяется за счёт продуцирования привлекательных смыслов. Майдан - место циркуляции протестной энергии и место, в которое «сбрасывается» собственная протестная биография. Майдан говорит на равных с властью, и любой человек, испытывавший на себе последствия её хозяйского отвратительного сапога имеет шанс доказать власти, что он не холоп. Чем больше людей стягивает к себе Майдан как альтернативный центр, тем его коллективный голос становится всё более угрожающим, хотя и во многом нестройным. Именно с такой формой протестной организации пришлось столкнуться и В. Януковичу, в результате чего украинскому президенту пришлось спасаться бегством.
Специфической чертой Майдана является его анархичность, заключающаяся в презрении всякой власти. На примере Украины Майдан как неформальный институт успешно противостоит формальным институтам, ассоциирующимися с репрессией, давлением и неустанной дисциплинаризацией. В структуре неформального института его участники чувствуют себя психологически и физически более свободными, нежели среди официальных институтов. В доме - государстве, построенном В. Януковичем, его жители чувствовали себя ущемлёнными по многим причинам - коррумпированная власть и сильно ощущавшаяся вассальная зависимость от России. «Патронаж В. Путина», осуществляемый в отношении В. Януковича мог восприниматься как едва ли не патронаж В. Путина над каждым отдельно взятым участником украинских событий на стороне протеста [17, с. 19].
Отсюда - развёрнутость Майдана в горизонтали. Данная анархичность не так очевидно опирается на этнический и национальный базис, потому как анархичность как раз и заключается в пренебрежении национальными спецификациям, их чёткому следованию. Майдан представляет силу своей полифоничностью, многоголосьем, наднациональным началом.
В структуре самого Майдан есть элементы номадической культуры. Потрясающую образность Майдана отметил А. Проханов: «Военные палатки, натянутые тросы, метель, гудит брезент как паруса какого-то страшного флота, как будто приехало сюда стойбище Чингисхана. Над этими палатками трепещут тысячи флагов. Иногда встречаются американские, Евросоюза, но больше флаги партий, организаций и движений» [5]. Майдан становится альтернативным государством с безвизовым въездом. В новогодние праздники Майдан посетило огромное количество туристов из разных стран мира.
Безусловно, интернациональность Майдана как анархической структуры и его выразительное неприятие авторитарности, отнюдь не поглощает в себе национальную компоненту. Скорее, разбавляет её, пытаясь маскировать. Майдан вряд ли мог обладать таким привлекательным потенциалом для легитимации, не будь в нём идеологических и символических текстур, связанных с украинской героизацией. Элементы украинского текста тотализировались в повседневной практике. Национальные символы и герои - понятие не универсальное, и если определённый символический и героический набор подходит для одной нации, это вовсе не означает, что он уже будет легитимирован другой нацией.
Особенностью Майдана как параллельной структуры является тот факт, что на Майдане значительно чаще обращаются к героическим носителям национальных смыслов, нежели это делается со стороны официальных структур. Неформальные институты в меньшей степени готовы стесняться своих героев, символический и культурный капитал которых как раз и выступает в качестве идеологической базы протестного крауд-сорсинга. Майдан более оперативно включает в свой текст ссылки на героический и символический иконостас Украины, что создаёт дополнительные предпосылки политической легитимации. Портреты Т. Шевченко и С. Бандеры, цитаты из М. Грушевского и Г. Сковороды, стихи В. Стуса, использование национальной одежды и бутафорского оружия - данные символические акценты способствуют легитимации структуры Майдана.
Майдан в своей развёрнутой фазе постоянно удостоверяет своих участников в том, что именно он является тем институтом, в котором можно выражаться и воспроизводить протестные тексты. Причём, Майдан представляется довольно мозаичным, потому как вопросы к власти есть у представителей практически всех социальных страт, за исключением, разве что самих представителей правящей элиты. Поэтому, не было ничего удивительного в том, что на Майдане могли соседствовать друг с другом как интеллектуалы, так и селяне, как радикально настроенная молодёжь, так и политизированные пенсионеры. Как однажды справедливо отметила Л. Алексеева, в Украине «нет такой пропасти между интеллигенцией и народом, как у русских; украинские патриоты - интеллигенты ощущают себя органичной его частью» [1, с. 15].
Действительно, интеллектуалы очень любят подчёркивать свою связь с сельской культурой Украины, что не может не рассматриваться в контексте утверждения национальной идентичности. Вообще, связь с землёй является неотъемлемой частью «украинскости», в каком-то смысле, объясняющей основания поляризации Украины на сельский Запад и индустриальный Восток. Как отмечает Р. Минин, «у украинцев другая ментальность, они не хотят в шахте работать - экономят силы для огорода» [15].
Актуализация сельской повседневности в протестном тексте Евромай-дана находила себя в самых различных объективациях. В частности, её рецепции в киевский протестный текст заметны на примере строительства баррикад на ул. Грушевского, возводимых старательно и быстро. Подобная отдача, наверняка, может быть характерна для людей, знакомых с сельской культурой, легко мобилизующихся с помощью апелляций к труду.
Наверное, слишком просто показывать Майдан исключительно в праздничном контексте, когда со сцены выступают рок-группы и коллективы художественной самодеятельности. В структуре Майдана хорошо чувствуются не только объективации украинской праздничной культуры, но и психологические переживания, которыми передаётся особая украинская чувствительность. В этом смысле Майдан можно считать репликой самой Украины. Как отмечает украинская исследовательница Н. Черныш, «украинцы издавна очень эмоциональные, но от этого менее рационалистические. Мы живем эмоциями: молитвами, проклятиями, слезами, радостью, разочарованиями» [4]. Отмечаемые нами украинские события невозможно рассматривать вне контекста праздничности и присущей ему
народной смеховой культуры [3, с. 84-87]. Майдан является довольно яркой иллюстрацией украинскости в целом.
Специфичность украинской политической культуры проявляется и в моделировании повседневной жизни Майдана, представляющего собой украинское общество в миниатюре. Внутри самого Майдана происходит политическое, социальное и профессиональное структурирование, характерное для реального общества. При взгляде на Майдан довольно очевидно раскрываются практически все основные признаки государства как такового (территория, границы, население, власть и институты, система правосудия и т.д.).
Самодостаточность Майдана подтверждается на опыте существования собственной армии и сил правопорядка. Границы Майдана охраняются. Имеется даже сторожевая башня, а в боевых действиях используется потешное оружие реконструкторов, превращающееся в боевое, - мечи и щиты, пращи, катапульта. Как правило, на самом Майдане царит возбуждённое спокойствие, хотя именно с Майдана происходят набеги на официальные структуры и их представителей.
На Майдане есть своя резиденция - место, где сосредоточена власть, где находится его комендант. Есть места, где дислоцируются и другие политические институты Майдана, у которых есть свои пресс-центры. На Майдане существовала и своя судебная система - правосудие осуществляется здесь и сейчас. Если вспомнить события зимы 2013/2014 гг., то обычной практикой было представлять захваченных сторонников правящего режима на сцене Майдана на обозрение возбуждённой толпе. Разве не может быть показательным опыт украинского протестного письма, и, в частности, «надпись черным маркером «Революционный трибунал» под вывеской Киевской городской администрации» [13].
Образы, схваченные А. Прохановым, посетившим Майдан в период пика его активности, позволяют рассмотреть повседневную жизнь Майдана в контексте войны: «За Майданом начинается улица Грушевского - это зона, куда постоянно уходят боевые отряды, которые сражаются, наносят удары, кидают коктейли Молотова. Горят шины, идёт едкий чёрный дым от покрышек. Отряды наскакивают на ОМОН, наносят удары и откатываются через 20, 30, 40 минут на Майдан. Их лечат, дают горячую еду, а через некоторое время вслед за ними идёт второй отряд, третий и так непрерывно» [5].
Но есть и периоды относительного затишья, в которых Майдан также показывает свою способность компенсировать определённый функционал самой государственной машины. Легитимность Майдана как независимой параллельной структуры легко доказывается и на опыте существования внутри Майдана таких структур как госпитали, библиотеки, столовые, кинотеатры, уличные лектории, концертные площадки и т.д. Майдан как параллельная структура не мыслим без наличия альтернативной экономики. Эта идея находит своё воплощение в различных креативных попытках обращения к национальной культуре, преимущественно почвенной. Так на Майдане сажают огород и заводят домашних животных.
На Майдане играются свадьбы, справляются дни рождения, что создаёт ощущение полноценной жизни. Наряду с этим, Майдан уже имеет и свои меметические зоны и места для поклонения и отправления ритуалов, фиксирующих сакральный смысл определённых событий для самого Майдана и его общества. Данные смыслы получают тиражирование и выступают достаточно сильным свидетельством претензий на сохранение героической и культурной памяти. Сразу же после событий украинской революции 2013/2014 гг. возникла идея о переименовании ряда улиц и площадей украинских городов в память о героях «Небесной сотни». Таким образом, кажется, что устанавливается некий жизненный цикл Майдана, в котором как бы время замедляется. Этого достаточно для определения его специфической идилличности. В Майдане происходит растворение человека, он как будто теряется там. Кажется, что внутри сложно кого-либо найти, хотя, на самом деле, параллельное общество внутри своей структуры пытается настраивать учёт, бумажный и электронный контроль. Автор смеет предположить, что многим было бы интересно увидеть воочию устройство данной идиллии, подглядеть её. Проследить за пчелой, влетающей в улей ради временной передышки.
Структура Майдана напоминает структуру улья, обжитого трудолюбивыми пчёлами. Данная метафоризация является довольно популярной. В частности, депутат партии Свобода» А. Ильенко признаётся: «Майдан мы используем как базу, как плацдарм - а дальше разлетаемся и наносим как можно более донимающие удары по системе, расшатывая ее... Это стратегия такого себе пчелиного улья. Это наш улей - а дальше мы разлетаемся» [10].
Феномен Майдана как раз и может объясняться в контексте трудовой этики, объясняющей логику инвестирования в него личной энергии и
материального капитала во имя будущего. Это работа на перспективу, на качественные, добрые всходы, которые будут пожинать представители другого поколения. Майдан здесь выступает неким коллективным этосом, противопоставленным официальным институтам власти. Возвращаясь к сравнению Майдана и улья, можно обратиться к «Жизни пчёл» М. Метер-линка, где колоссальный труд и неизбежная жертва обеспечивается верой в обязательное наступление счастливого времени, верой в новое прекрасное поколение, которое будет пользоваться результатами деятельности пчёл [7].
Может показаться странным, что преимущественно оседлые жители села, вдруг, продемонстрировали склонность к воспроизводству архетипов номадической культуры, двинувшись на Восток с западных областей Украины. Именно сельские жители показывают пример трудовой практики, когда Майдан обустраивается изнутри. В пассионарном толчке, заставивших их сдвинуться, разве нельзя увидеть притяжение самого Майдана, его смыслов? На наш взгляд, именно проникновение революционным драйвом при относительно высокой политизации людей способно существенно усилить возможности их горизонтальной мобильности.
В данном смысле, показательна точка зрения Т. Гарра, заметившего, что если «групповая экономическая или статусная позиция остается неизменной на протяжении поколений, как это обычно бывает в традиционных крестьянских обществах, члены их, вероятно, рассматривают свои возможности как статичные» [2, с. 182]. Пассионарный толчок, произошедший в Украине, следуя логике Т. Гарра, можно рассмотреть и в контексте ограничения экономических свобод населения, ответственность за которое целиком и полностью лежит на непопулярной официальной власти. Отсюда, Майдан может переосмысляться и как шанс для оседлого населения, решившегося в своей жизни на некий эксперимент. Таким образом, Майдан как параллельная структура, оппозиционная официальной, получает дополнительные возможности легитимации, расширяясь своей социальной базой.
Выступая своеобразной моделью общества, Майдан имеет и поколен-ческое измерение. В его структуре представлены как пенсионеры (вспомним трудолюбивых пожилых людей, которые по цепочке передавали булыжники для баррикады), так и молодёжь. Особенностью украинской ре-
волюции 2013/2014 года может выступать тот факт, что её социальная база была значительно расширена за счёт школьников и студентов.
Многие украинские школьники, наблюдавшие за «оранжевой» революцией 2004 года превратились в студентов, поддержавших курс Украины на Евроинтеграцию в 2013 году, и уже позже растворились в революционной толпе Майдана. А студенты, принимавшие участие в «оранжевых» событиях 2004 года, наверняка, могли оказаться теми самыми защитниками Майдана, у которых не существовало дефицита свободного времени и ответственности перед своим работодателем.
Если рассмотреть события в современной Украине в контексте безработицы, то открывается не совсем радужная перспектива для любой политической силы, которая будет осуществлять власть. Проблема, на наш взгляд, заключается в том, что высвобождённые во времени люди начинают едва ли не единственным источником своего заработка рассматривать участие в протестных мероприятиях. Происходит профессионализация протеста как такового. Украинский новостной портал с горькой иронией отмечал, что «больницы забиты 18-летними «террористами» и «экстремистами» - студентами киевских вузов, которых били и калечили гопники под прикрытием «Беркута». В палатах возле детей сидят их молодые мамы и папы. «Экстремисты» и «террористы» распознаются сразу по интеллигентному виду» [16]. «Экстремисты», «националисты» и «фашисты» оказываются удивительно эрудированными и космополитическими людьми и дают интервью на разных языках многочисленным журналистам, а от их одежды исходит запах свободы - запах горелой резины.
Майдан становится центром эстетического притяжения. Разве не за этим на него может так спешить романтизированный школьник? На примере Майдана и его социальной структуры мы видим какую-то особенную страсть к свободолюбию, к преодолению репрессии. В этом, по словам М. Фуко, и проявляется постоянство сопротивления: «в любой Варшаве всегда будет восставшее гетто и мятежники проберутся в него даже по городской канализации» [14, с. 16].
В этом смысле, пример Майдана, стоявшего почти 3 месяца, несёт в себе и очевидную педагогическую функцию. Многие молодые украинцы с удовольствием начинают включаться в политический процесс, пытаясь удовлетворить в нём свои романтизированные ожидания. «И если кто-то не мог оказать физическую помощь Майдану, то сопричастность ему мог-
ла поддерживаться в информационном поле, посредством протестного контента в социальных сетях, и с помощью использования креативных протестных поверхностей» [11, с. 92-93].
Наконец, одна из главных особенностей Майдана заключается в его формировании «снизу». Как это происходит на самом деле прекрасно видно на множестве примеров организации подобных структур «сверху». Действительно, эти различия принято объяснять исключительными особенностями Западной и Восточной Украины, уровнем гражданских свобод и ментальностью, хотя, на наш взгляд, решающее значение, здесь, могут иметь экономические стимулы, сильно мотивировавшие сторонников «антимайданов», различных митингов сторонников федерализации и появления отрядов самообороны на Юго-Востоке. По нашему убеждению, данные различия объясняются и большими объёмами свободного времени, которым располагает индивид в условиях постиндустриального пространства, к трудовой деградации, а также издержкам электронной культуры.
Таким образом, сам факт существования такой параллельной структуры как Майдан, его периодического возрождения в периоды политических кризисов в Украине, свидетельствует о существующей в данном государстве проблеме недоверия официальным институтам власти, и их предельно низкой легитимности. Также, моментальное возникновение подобной структуры в кульминационные моменты новейшей украинской истории говорит о быстрой способности украинцев самоорганизовываться. Безусловно, данные особенности политической культуры заставляют быть готовыми к подобному развитию ситуации и представителей политической оппозиции, в любой момент способных взять на себя организацию параллельного политического проекта.
Создание параллельной структуры, её высокая популярность свидетельствуют о стремлении людей «снизу» преодолевать имеющиеся проблемы и лично участвовать в политических преобразованиях. Именно простота вовлечения в данную структуру и отсутствие каких-либо существенных фильтров, ограничивающих политическое участие в Майдане, на наш взгляд, и могут объяснять его высокую легитимность.
Перспективы дальнейшей легитимации Майдана будут во многом связываться с действиями новой правящей элиты. В случае, если она сумеет убедить общество в том, что она не будет подобна правящей элите в период президентства В. Януковича, и не абсорбирует в себя её худшие
качества, тогда необходимость в её сдерживании Майданом будет несколько ниже. Правда, всё равно, даже в случае успехов новой власти, призрак Майдана будет ей постоянно напоминать об ответственности. Необходимо понимать, что эффективный опыт Майдана в 2013/2014 гг. до сих пор служит стимулом для определённой части украинского общества. Так, в начале июня около сотни гражданских активистов установили палатки на Майдане Независимости и требовали отчёта П. Порошенко за год президентства, потому как «по их словам, народ продолжают "не слышать"» [8].
На наш взгляд, было бы ошибкой понимать Майдан через призму собственных эстетических симпатий. Изначально, в самый первый момент своего появления, Майдан стал раздражителем для огромного количества людей, которые понимают борьбу за власть исключительно парламентскими методами. Нужно понимать, а, что, если такой раздражающий эффект от функционирования параллельной неофициальной структуры должен быть объективным? Ведь многих раздражает жужжание пчёлы, а что тогда говорить о гудящем, грозном улье? К сожалению, среди них оказалось и определённое количество представителей и политологического сообщества, сообразившего, что критиковать Майдан в определённый момент времени довольно популярно и выгодно для них самих. На наш взгляд, попытка переосмысления Майдана как параллельной структуры есть попытка понять Майдан в контексте различия, через уникальность украинской политической культуры и довольно яркий и притягательный образ.
Литература
1. Алексеева Л. История инакомыслия в СССР. Вильнюс-Москва: Весть, 1992.
2. Гарр Т. Почему люди бунтуют. СПб.: Питер, 2005.
3. Захаров С.М. Ненасильственное действие и смеховая культура: опыт современной Украины // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2014. №5. Ч. 2.
4. Из Майдана этнического надо делать Майдан интеллектуальный. URL: http://racurs.ua/news/20965-iz-maydana-etnicheskogo-nado-delat-maydan-intellektualnyy-sociolog (дата обращения: 14.03.2014).
5. Интервью Александра Проханова газете «Известия» // Известия. URL: http://www.rusnovosti.ru/guests/interviews/36529/301403/ (дата обращения: 05.03.2014).
6. Порядок или демократия? // ВЦИОМ. URL: http://wciom.ru/ index.php?id=459&uid = 114767 (дата обращения: 04.03.2014).
7. Метерлинк М. Тайная жизнь термитов. М.: ЭКСМО-Пресс, 2002.
8. На Майдане установили палатки, требуют Порошенко. URL: http://nv.ua/ukraine/events/na-maydane-ustanovili-palatki-trebuyut-poroshenko--52329.html (дата обращения: 21.03.2015).
9. Сартори Д. Искажение концептов в сравнительной политологии // Политические исследования. 2004. №3.
10. Свободовец о плане: Майдан - это плацдарм, а с него мы "наносим удары" // Правда. URL: http://www.pravda.com.ua/rus/news/2013/ 12/27/7008735/ (дата обращения: 11.03.2014).
11. Скиперских А.В. «Киев вечерний»: рассуждения об украинской политической культуре // Теории и проблемы политических отношений. 2014. №1-2.
12. Скиперских А.В. Поверхности протеста: особенности политического письма в современной России // Политическая лингвистика. 2014. №1.
13. Фуко М. Восставать бесполезно? // Неприкосновенный запас. 2011. №5.
14. Художник Роман Минин: Искусственно создается образ Донбасса как скопища быдла // URL: http://life.pravda.com.ua/person/2014/ 04/15/163439/ (дата обращения: 06.03.2014).
15. Л^арш зараз забит 18-ти рiчними «терористами» i «екстрем^тами»- студентами кшвських ВУЗiв. URL: http://uainfo.org/yandex/279071-lkarn-zaraz-zabit-18-ti-rchnimi-teroristami-ekstremstami-studentami-kiyivskih-vuzv.html (дата обращения: 20.03.2014).
16. Kudelia S. The House That Yanukovych Built // Journal of Democracy. 2014. Vol. 25. №3.
References
1. Alekseeva L. Istoriya inakomysliya v SSSR. Vil'nyus-Moskva: Vest', 1992.
2. Garr T. Pochemu lyudi buntuyut. SPb.: Piter, 2005.
3. Zakharov S.M. Nenasil'stvennoe deistvie i smekhovaya kul'tura: opyt sovremennoi Ukrainy. Istoricheskie, filosofskie, politicheskie i yuridicheskie nau-ki, kul'turologiya i iskusstvovedenie. Voprosy teorii i praktiki. 2014. №5. Ch. 2.
4. Iz Maidana etnicheskogo nado delat' Maidan intellektual'nyi. URL: http://racurs.ua/news/20965-iz-maydana-etnicheskogo-nado-delat-maydan-intellektualnyy-sociolog (data obrashcheniya: 14.03.2014).
5. Interv'yu Aleksandra Prokhanova gazete «Izvestiya». Izvestiya. URL: http://www.rusnovosti.ru/guests/interviews/36529/301403/ (data obrashcheniya: 05.03.2014).
6. Poryadok ili demokratiya? VTslOM. URL: http://wciom.ru/in-dex.php?id=459&uid = 114767 (data obrashcheniya: 04.03.2014).
7. Meterlink M. Tainaya zhizn' termitov. M.: EKSMO-Press, 2002.
8. Na Maidane ustanovili palatki, trebuyut Poroshenko. URL: http://nv.ua/ukraine/events/na-maydane-ustanovili-palatki-trebuyut-poroshenko--52329.html (data obrashcheniya: 21.03.2015).
9. Sartori D. Iskazhenie kontseptov v sravnitel'noi politologii. Politicheskie issledovaniya. 2004. №3.
10. Svobodovets o plane: Maidan - eto platsdarm, a s nego my "nanosim udary". Pravda. URL: http://www.pravda.com.ua/rus/news/2013/ 12/27/7008735/ (data obrashcheniya: 11.03.2014).
11. Skiperskikh A.V. «Kiev vechernii»: rassuzhdeniya ob ukrainskoi poli-ticheskoi kul'ture. Teorii i problemy politicheskikh otnoshenii. 2014. №1-2.
12. Skiperskikh A.V. Poverkhnosti protesta: osobennosti politicheskogo pis'ma v sovremennoi Rossii. Politicheskaya lingvistika. 2014. №1.
13. Fuko M. Vosstavat' bespolezno? Neprikosnovennyi zapas. 2011. №5.
14. Khudozhnik Roman Minin: Iskusstvenno sozdaetsya obraz Don-bassa kak skopishcha bydla. URL: http://life.pravda.com.ua/person/2014/ 04/15/163439/ (data obrashcheniya: 06.03.2014).
15. Likarni zaraz zabiti 18-ti richnimi «teroristami» i «ekstremistami» - studentami kii'vs'kikh VUZiv. URL: http://uainfo.org/yandex/279071-lkarn-zaraz-zabit-18-ti-rchnimi-teroristami-ekstremstami-studentami-kiyivskih-vuzv.html (data obrashcheniya: 20.03.2014).
16. Kudelia S. The House That Yanukovych Built. Journal of Democracy, 2014. Vol. 25. №3.
