CC BY
73№ 42 1974
К. К. МАРКОВ
МАТЕРИКОВЫЕ ОЛЕДЕНЕНИЯ И МОРСКИЕ ТРАНСГРЕССИИ
В ПЛЕЙСТОЦЕНЕ
ЛЕДНИКОВАЯ ТЕОРИЯ
Древние материковые оледенения привлекают внимание исследователей плейстоцена очень давно. Господствует представление, что материковые оледенения являлись наиболее ярким событием плейстоцена. Теоретические представления о материковом оледенении можно кратко назвать ледниковой теорией, о которой, как известно, напечатаны многие тысячи книг .и статей. Автор изложил эту теорию более десятилетия тому назад и дает здесь только краткую оценку ее современного состояния.
Ледниковая теория созревала постепенно. Необходимы были наблюдения (принцип актуализма!). Они были возможны в горах, где легко сопоставима деятельность современных ледников со следами древней ледниковой деятельности. Такого рода сопоставления были осуществлены в 40-х гг. XIX в. в легко доступных Альпах. Труднее было доказывать наличие собственно древних материковых оледенений для обширной равнинной суши. Материал для сравнения приходилось искать в далеких полярных районах. Больше всего подходили аналогии с Гренландией и Антарктидой. Берега их стали доступны для наблюдений тоже с середины прошлого века. На Земле были обнаружены существующие в настоящее время обширные ледниковые покровы, установлена их эрозионная и. аккумулятивная деятельность. Современные и древние ледниковые отложения и формы рельефа имели известное сходство. Таким образом, развитие наук о Земле в середине XIX в. естественным путем пришло к материковой ледниковой теории.
Наблюдения ограничивались вначале окраиной современных ледниковых покровов. Внутренние районы последних оставались неизвестными-(первое пересечение Гренландского ледникового покрова сделано Ф. Нансеном лишь много лет спустя). Плавучие морские льды и материковые ледники, спускающиеся в океан, стали известны науке гораздо раньше: в Северном полушарии — в средние века, в Южном — в XVIII в. Это оказало влияние на работы Ч. Ляйелла и Ч. Дарвина (айсберги Огненной Земли). Понятно, что раньше, чем стала созревать ледниковая материковая теория, возникла теория плавучих льдов, или дрифтовая. Обе теории имели в виду перенесение наблюдений над современными плавучими и материковыми льдами на следы древней деятельности этих льдов: на суше.
Ч. Ляйелла ¿читают отцом теории дрифта, но он признавал и материковое оледенение на северо-западе Европы, «сходное с нынешним состоянием Гренландии». С другой стороны, один из создателей ледниковой теории — Дж. Гейки, считал, что древние материковые льды Шотландии спускались в море, где превращались в айсберги. Еще гораздо-раньше Дж. Кук, встретив айсберги в Южном океане, счел их свидетелями материкового льда Антарктиды, обломками которого они и являются. Из этих примеров видно, что ледниковая морская теория и ледниковая материковая теория не антагонистичны в своих истоках. Но более молодая, материковая теория теснила морскую. Это очень хорошо виднее
по изменению взглядов русских исследователей второй половины XIX в.: Докучаева, Иностранцева, Шмидта, даже Кропоткина. Их статьи в 60-х — 90-х гг. носили «отпечаток века», отражали эволюцию представлений от морской к материковой ледниковой теории, и в первую половину XX в. ледниковая материковая теория стала господствующей, превратилась в стройное и ортодоксальное учение.
Каковы основные положения ледниковой теории?
Древние ледники покрывали обширные пространства суши. Но какие именно пространства суши? Очевидно, необходимо более точное определение.
В 20-х гг. нашего века в США была составлена первая карта древнего оледенения для всех материков земного шара. Эту задачу выполнил известный шведский исследователь Э. Антевс. Позже карты совершенствовались и послужили основой для соответствующих расчетов. Один из самых основательных расчетов опубликован в 1957 г. Р. Ф. Флинтом: 45 млн. км2— 30,1% площади материков. Долго территорию Советского Союза отражали совершенно проблематично, и только в 60-х гг. И. А. Суетовой были сделаны расчеты для нашей страны. Общая цифра оказалась несколько меньше (44 или 42,4 млн. км2).
Впрочем, в оценках размеров древнего оледенения нашей страны возникли с самого начала большие и принципиальные расхождения. Одни (А. И. Воейков, И. Д. Черский) предупреждали против увлечений, указывая, что климат Сибири не благоприятен для развития ледников, в отличие от климата Европы. К этому представлению еще в 1933 г. присоединился автор. В 1954 г., совершая поездку по Сибири, он вновь убедился в том, что древние льды Сибири не были обширными. Например, Оймяконская котловина не представляла собой «ледоема», в нее лишь выдвигались из гор небольшие ледники подножия. Но до последнего времени продолжали преувеличивать размеры древнего оледенения, и не только Сибири. Например, стали писать о покровном оледенении о. Врангеля. По моим наблюдениям, это неверно и совершенно противоречит хорошо обоснованным данным для Северной Аляски, где льды были невелики и существовали только в горах Брукса.
Наиболее сомнительным «бастионом» является и в настоящее время Средне-Сибирская возвышенность, где изображают древний ледниковый покров, хотя он и неправдоподобен (правдоподобно только оледенение района гор Путорана). Представления о минимальном распространении ледникового покрова имели, как сказано выше, научное — климатическое обоснование. Постепенно они становятся господствующими. В 30-х гг. размеры оледенения крайне преувеличивали, все еще механически равняясь на Альпы так же, как в равнинной Сибири равнялись на равнинную Западную Европу. Описывали ледники, выходившие из гор на равнины, в виде ледников подножья: в Гиссарском хребте — почти до Самарканда, на Алтае — до Бийска. Предгорные селевые конусы выноса считали моренами ледников подножья в Джунгарском и Заилий-ском Алатау. Высокогорные впадины (Каракумскую на Памире и другие) превращали в древние ледоемы (в отношении Алтая — еще недавно).
Теперь всем, или почти всем, стало ясно, что древние ледники гор были гораздо меньше, чем это представляли себе в 30-х гг. советские исследователи.
Победили в конце концов А. И. Воейков и И. Д. Черский. Климат Сибири, Средней Азии, Кавказа не только и теперь другой, но он и был другим, чем климат Западной Европы: где суше, а где теплее, и вообще не был благоприятен для большого оледенения. Следует упомянуть об аналогичном изменении представлений о древнем оледенении Южной Америки. Раньше к ледниковым отложениям относили грубообломочную
неледниковую толщу тельхуэльхо, что привело к десятикратному преувеличению оценок площади оледенения Южной Америки (1,5 млн. км2 вместо 140 тыс. км*). Не изменяются и, возможно, не изменятся существенно только оценки площади оледенения Северной Америки. Устойчивость их зависит от того, что очень свежие, а поэтому и несомненные, морены последней и древних эпох оледенения только в Северной Америке почти совпадают. Мы не рассматривали пока древнее оледенение Европы и Западной Сибири, но, думается, что традиционные границы для Европы, в общем, верны. На северо-востоке Европы, в При-печорском районе и на севере Западной Сибири, оценки древнего оледенения Г. И. Лазукова и С. Л. Троицкого, возможно, наиболее вероятные. Но на спорных вопросах, относящихся к этим районам, будет необходимо еще остановиться.
Итак, успех ледниковой теории сопровождался преувеличением размеров древнего оледенения. Ревизия оценки, вполне возможно, приведет к сокращению площади древнего оледенения с 45 млн. км2, (Флинт) до 40—38 млн. км2, т. е. на 12—15%.
Но допустимо ли предположение, что все указанное пространство было покрыто льдом одновременно? Чтобы ответить на этот вопрос, настоятельно необходимо перейти от оценки пространственной к оценке временной стороны ледниковой теории.
Второе положение ледниковой теории заключается в том, что ледниковые процессы были синхронны. Ледники достигали и наибольшего и наименьшего размера одновременно на всех материках. Синхронность оледенения стала догмой и обеспечила успесх огромного труда Пенка и Брикнера о ледниковом периоде Альп. Выводы, убедительные для Альп, без всяких на то доказательств превратили в выводы для всей Земли.
Будем называть второе положение ледниковой теории синхронностью оледенения.
Ледники — продукт климата, и чтобы признать изменения ледников синхронным, необходимо допустить, что климат всех ледниковых районов Земли изменялся одинаково, например, температура и увлажнение. Следует обратить внимание, что пространственные изменения температуры Земли устанавливаются проще изменений осадков, особенно — в среднегодовых показателях. Среднегодовые температуры поверхности только понижаются, а среднегодовые изменения увлажненности (выраженные, например, в коэффициентах сухости М. И. Будыко) от экватора к полюсу изменяются несколько раз в противоположных направлениях. Поэтому географические зоны повышенной и пониженной увлажненности чередуются («закон» периодичности географической зональности). Иначе говоря, изменения температуры по меридиану — однонаправленны, а изменения увлажненности — разнонаправленны.
В плейстоцене, точно так же, как и теперь, изменения температуры в любой отрезок времени были всюду однонаправленны, а изменения увлажненности в любой отрезок времени были в различных районах разнонаправленны. Более короткая формулировка: изменения температур — повсеместны, изменения увлажненности — местны (Марков, Величко, 1967, стр. 403). Например, за краем оледенения простирался пери-гляциальный пояс усыхания, за ним — плювиальный пояс увлажнения. Ледники развиваются в определенном климате, а не вне его, но господствующие представления о зависимости оледенения от климата нуждаются в серьезной переоценке.
Преобладает мнение, что изменение ледников следовало за изменением температуры. Изменение же осадков, протекавшее более сложно, считают менее существенным. При этом забывают, что осадки — материальная основа льда, а температура — только условие накопления льда.
Такая недооценка главного фактора — осадков— станет понятной, если иметь в виду европейское происхождение ледниковой теории, так как Европа хорошо обеспечена атмосферной влагой, но меньше — теплом. Поэтому для объяснения образования ледникового покрова Европы действительно можно манипулировать понижением температуры, особенно летней. Так поступали Пенк, Брикнер и многие другие. Однако это рассуждение перестает быть логичным, когда его применяют к областям холодным или малоувлажненным, к которым относится Восточная Сибирь, континентальная Арктика, Антарктида, Патагония. Несмотря на призыв А. И. Воейкова, это обстоятельство игнорировали очень долго поклонники европейской идеи.
Исключением среди теоретикрв является Г. Симпсон. Этот крупнейший английский метеоролог (руководитель метеорологической службы Англии) имел возможность лично сравнить климат «туманного Альбиона» и Антарктиды, где он был как участник экспедиции Р. Скотта. Вывод Симпсона совпал с выводом Брикнера и других климатологов, занимавшихся историей оледенения Антарктиды. Свою теорию Симпсон излагает в общей форме, она заключается в том, что не минимальные, не максимальные, а оптимальные промежуточные условия термики — увлажнения, благоприятны для оледенения: в очень холодном воздухе слишком мало влаги, в том числе и твердой. В теплом воздухе осадков много, но жидких. Оптимальные же условия таковы, что твердых осадков много, хотя температура не слишком высока. Следовательно, если одинаковое похолодание происходит в холодном и в теплом районе, то в первом из них оледенение может сократиться, тогда как во втором площадь льдов станет возрастать. Точно так же при одинаковом потеплении климата в первом районе площадь оледенения может возрасти, тогда как во втором она безусловно сократится. Симпсон допускает и холодные и теплые ледниковые эпохи, и холодные и теплые межледниковые эпохи.
Теория оптимума, предложенная Симпсоном, имеет несомненное логическое преимущество перед теорией минимума — максимума, которая господствует по инерции. Теория оптимума является, иначе говоря, теорией метахронности оледенения, предложенной автором в 1938 г.
Превосходство теории оптимума, или метахронности, оледенения подтверждается не только логически, но и фактически, доказывается различным развитием антарктического и североамериканских-евразиат-ских ледниковых покровов. Развитие первого началось раньше, не прерывалось, оледенение увеличивалось, вероятно, во время потеплений, в отличие от оледенений Европы,: молодых, прерывистых, с максимумами в эпохи похолоданий. На логических основаниях было предположено метахронное развитие европейского покровного и восточносибирского горного оледенений. В Северной Америке было прямо доказано (в 1965 г.) метахронное развитие Кордильерского ледникового щита и ледников Каскадных гор. Оледенения же приатлантических секторов Северной Америки и Евразии более или менее синхронны, так как принадлежат к одному и тому же климатическому (приатлантическому) району. Таким образом, теория оптимума — метахронности оледенения является наиболее удовлетворительной и для земной поверхности в целом теорией развития материкового оледенения. Следует избегать повторяющегося, но ошибочного слияния двух различных понятий: похолодание и оледенение. Похолодания были повсеместносинхронны; оледенения были, напротив, местнсметахронны. Эпохи похолодания, а не оледенения являются геохронологическими планетарными рубежами. Подмена одного понятия другим неправильна. Против неправомочности такой подмены имеются различные доводы. Самые большие оледенения
размещались там, где бюджет осадков был благоприятен, а не там, где температура была самая низкая. Самый большой материк (Евразия) имел поэтому самое малое, а самый малый материк (Антарктида) ■—самое большое оледенение: только 20% Евразии, но 60% Северной Америки и 110% ^ Антарктиды покрыто или было покрыто льдом. Конти-нентальность климата больших материков сдерживала оледенение.
Итак, похолодания, а не оледенения были планетарно синхронными. Хронология оледенений не есть хронология похолоданий. Общепринятое стремление синхронизировать различные события с ритмикой оледенений Атлантической области (Западной Европы и приатлантической Америки) сохраняет, конечно, значение для этой обширной области. Однако для Атлантической и Антарктической области и континентальных горных областей материков хронология оледенений не одна и та же. Пла-нетарна только хронология похолоданий, а не хронология оледенений.
Выше говорилось, что оледенения — продукт прежде всего изменений увлажненности, которые локальны. В сущности, и эту формулировку надо еще расширить. Наиболее правильно говорить даже не о «зависимости оледенения от климата», а о «взаимодействии оледенения и климата». В основе ее лежит широко распространенное представление о саморазвитии оледенения. Но развитие ледникового района неизбежно местное.
Саморазвитие («автоосцилляции») ледниковых покровов Ллибутри (1965) описывает следующими словами:
«Если образование одного ледникового покрова повлекло за собой образование другого, делается возможным нарушение фазы между оледенениями Европы и Америки, или между оледенениями Северного и Южного полушарий. Если принять, как это делает большинство современных авторов, что антарктическое материковое оледенение не изменялось, придется считать, что лаврентийское и скандинавское оледенения существовали одновременно, чтобы объяснить гляцио-эвстатическое понижение (уровня океана — К. М.) на 145 м. То, что в известный момент они были одновременны, не означает, что они начались и закончились строго в одно время. Действительно, известно, что лаврентийское материковое оледенение было еще значительным и повторно-активным всего семь тысяч лет назад (стадия кохран), в то время, когда в Европе скандинавское материковое оледенение уже исчезло». Эти выводы вполне отвечают моим выводам, публиковавшимся в 1967 г. и ранее.
Одно из следствий метахронного развития оледенения заключалось в том, что единовременное покрытие материков льдом было меньше упомянутых 38—40 млн. км2, т. е. меньше оценки, приведенной выше: правда, незначительно меньше, так как главная — Атлантическая ледниковая область представляла собой сравнительно синхронное существование 25 млн. км2 или несколько меньше льда плюс 13 млн. км2 льда Антарктиды, всего, следовательно, опять 38 (!) млн. км2 льда (или незначительно меньше) плюс еще оледенение высоких гор. «Выигрыш» (сокращение прежней оценки), как видим, очень невелик.
ОКЕАНИЧЕСКАЯ ГЕОЛОГИЯ
Плейстоценовая геология и палеогеография океана является передовым разделом науки, изучающей плейстоцен. Это еще недостаточно оценено исследователями плейстоцена материков.
Исключительное значение океана в плейстоцене можно понять, если учесть особенности самого океана и характер науки, изучающей его новейшую историю.
1 Материковые шельфовые ледники Антарктиды распространяются на часть акватории
Южного океана.
Во-первых, океан един и, следовательно, планетарен — в отличие от материков. Во-вторых, уровень океана совпадает с поверхностью геоида и образует элементарно простую поверхность, упрощенно называемую горизонтальной. Вертикальные расстояния между уровнями океана на всей планете одинаковы. Планетарность и горизонтальность уровней океана создают исключительную перспективу для синхронизации древних берегов— признаков древних уровней. Синхронизацию морских уровней можно осуществлять несравненно более уверенно, чем, например, речных террас.
На пути сопоставления древних берегов имеется, однако, серьезное препятствие: древние берега могут быть тектонически и, притом, локально деформированы. Обо всем этом будет сказано ниже. Уже названные особенности океана (его планетарность и элементарность его уровней) делают изучение истории океана исключительно важным для изучения плейстоценовой истории Земли в целом. Заметим, что речь идет и о всех частных придатках океана — отдельных морях.
Третий, важнейший признак океана проще всего объяснить, противопоставив океан суше. Много было уже сказано о том, что сложно различать последствия изменений температуры и увлажнения суши. По понятным причинам для океана сохраняет смысл только изменение температуры (его водных масс), а, как показано выше, изменения температуры планетарны. Поэтому изучение истории океана позволяет прийти наиболее уверенно к фундаментальным выводам. Таким образом, океан, благодаря его природным свойствам, является важнейшим объектом изучения в истории плейстоцена.
Кроме того, уровень изучения истории океана выше во многих отношениях, чем для суши. Техника изучения донных отложений океана, в которых фиксирована его история, совершеннее техники изучения отложений суши. Исследования истории океана опираются на новейшую научную технику и на новейшие методы науки, потому что сами исследования океана новы. Следует отметить совершенные геофизические, геохимические, литологические и микропалеонтологические методы. Мы оказались современниками настоящего научного «взрыва» в исследованиях новейшей истории океана, которые в ближайшие годы разъяснят многое и в истории суши.
Исследователи плейстоцена современной суши недооценивают значение общих выводов, полученных при изучении истории океана, ограничиваясь историей морей — небольших придатков океана. Интерес к истории отдельных плейстоценовых шельфовых "морей, заливов, эстуариев и т. д., например Печорского или Западно-Сибирского, возрастает, но история небольших придатков океана, общая с историей океана не должна рассматриваться изолированно.
Общие закономерности (они распространяются и на местные моря) установлены на основании исследований всего океана в его плейстоценовых границах. Здесь можно изложить только главные результаты исследований. Более подробное изложение результатов, а также фактов желающие найдут в третьем томе монографии «Четвертичный период» (1967), где океану (морю) посвящена одна из трех частей тома.
Распространение океана (морей) зависело в плейстоцене от двух процессов: гидрократического и теократического.
Гидрократические процессы протекают в самой водной массе океана, вызывая изменения его уровня. Теоретики рассматривают различные гидрократические процессы. Но до настоящего времени оценено только изменение количества воды в океане. Последнее могло иметь тоже различные причины, хотя известен только один механизм, возможно, главнейший: изменения количества воды в океане, связанные с накоплением и рас-
таиванием на материках ледниковых масс. Указанная связь оценена с количественной стороны. Новейшие расчеты, выполненные на Кафедре общей физической географии МГУ, приведем ниже.
Уровень океана (и морей) понижался ниже современного уровня до 100 м. Уровень океана (и морей) повышался выше современного уровня не более, чем на 10 м. Вторая оценка очень мала по сравнению с предыдущими оценками. В основу ее заложен вывод, что ледниковый щит Антарктиды существовал непрерывно и почти не отдавал своих вод океану.
Из приведенных расчетов видно, что следы гораздо более высоких или очень низких заведомо морских (океанических) уровней имеют не гидрокрэтическое, а теократическое происхождение.
Хорошо известна Карта новейшей тектоники территории СССР, составленная под редакцией Н. И. Николаева и С. С. Шульца. Преобладание коричневых и красных тонов карты выражает преобладание поднятий «геофизической» суши, включающей и шельфы. Ограниченное распространение зеленых тонов (например, в Западной Сибири) означает преобладание опускания на ограниченной площади. Такие же выводы делают исследователи новейших тектонических движений других материков: преобладало поднятие материков. Вывод, справедливый для поверхности материков, невозможно не распространить на океанический фронт материков, где, в пределах затопленного или осушенного шельфа, остались древние береговые линии. Древние берега свидетельствуют, главным образом, о поднятии суши. Этот наиболее распространенный тип берегов предложено называть средиземноморским, где он был впервые систематически описан Ламотом и Депере. Признаки средиземноморского типа берегов: 1) лестница террас, 2) чем терраса выше, тем она древнее. Поскольку площади опускания оказались меньше площадей поднятия, менее распространен другой тип древних берегов — западносибирский (большеземельский, нидерландский, колхидский и т. д.). Он выражен не в террасах, а в покровах отложений, из которых самый высокий (стратиграфически и гипсометрически) является, конечно, самым молодым.
Средиземноморский тип берегов преобладает. Удивительное планетарное преобладание берегов этого типа нельзя объяснить равномерным тектоническим поднятием материков: тектоника последних'сГлишКЪМ
локальна. ¿го~тш53шо.....объяснить опусканием океанического дна, что
предполагают морские геологи. Значит, емкость мировой океанической впадины увеличивалась, и поэтому уровень океана понижался. Опускавшееся океаническое дно увлекло за собой уровень океана, объем вод которого в плейстоцене (в целом) оставался постоянным. Не всё океаническое дяо опускалось. Дно океана тектонически разнообразно, как и поверхность материков. Срединные океанические хребты преимущественно воздымались. Но для океана достаточно оценить преобладающую тенденцию опускания, результат которого выражал планетарный интегратор— океанический уровень.
Преобладающей тенденцией _эволюции океанического (морского) уровня была планетарная "плейстоценовая (но начавшаяся гораздо раньше плейстоцена) регрессия океана^— теократическая регрессия. Временами ее усиливали^оТдельные гидрокрэтические' регрессии." Местами регрессии гасили тектонические опускания (Западная Сибирь, Печорская низменность, Нидерланды, Колхида и т. д.). Плейстоценовую теократическую регрессию почти не могли сдерживать гидрокр этические трансгрессии; амплитуда их, как мы видели, была ничтожной (до 10 м), но довольно значительной (до 110 ж) была амплитуда гидрократической регрессии, если считать от наинизшего гидрокр этического уровня океэ-на в плейстоцене.
В изложении выводов автор довольно близок к Ф. Цейнеру. Мы признаем регрессивный фон движения океанического (морского) уровня в плейстоцене. Но как в таком случае объяснить высокие и очень высокие (возможно, до 1000 м) морские плейстоценовые террасы?
Объяснение дают новейшие тектонические движения. Мы рассмотрели движения, которые вызывали регрессию и были синхронны теократической регрессии океана. Теперь же следует иметь в виду не синхронные, а позднейшие тектонические движения по отношению к любому данному уровню океана и к его береговой линии. Иначе говоря, будем иметь в виду последующие тектонические деформации берегов. Они оказались поднятыми или затопленными, оторванными от уровня океана. В результате позднейших тектонических движений древние берега в одних районах подняты значительно выше «нормы» средиземноморских террас или опушены и затоплены.
Только последующие тектонические движения могут объяснить наличие очень высоких или глубоко затопленных берегов. Позднейшие тектонические движения необходимо отделять от reo- и гидрократического фактора. Во втором случае создавались новые «живые» уровни, в первом случае нарушались «мертвые» уровни океана (моря). Воздействие всех трех процессов можно видеть, например, на положении древних берегов Черного моря.
Следует, наконец, обратиться к новым данным о морских отложениях на севере нашей страны. В 1926 г. в Геологическом Комитете (в Ленинграде) происходил горячий спор между Б. К. Лихаревым и Н. А. Куликом. Первый говорил о прекрасной выраженности в разрезах р. Вага (бассейн Северной Двины) морских межледниковых отложений, залегающих под континентальной мореной; второй настаивал на морском происхождении валунных отложений Большеземельской тундры. В споре Н. А. Кулика и Б. К. Лихарева одна трактовка исключала другую. При продолжении этого спора мы присутствуем в настоящее время. В бассейне Печоры и на севере Западной Сибири изучены новые разрезы, сложенные морскими отложениями, хотя раньше в тех же разрезах другие исследователи находили континентальные отложения, например морену, что теперь оспаривается. Основательный и новый характер имеют многие исследования (И. Д. Данилова, Н. Г. Загорской с сотрудниками и других). Авторы применили наиболее современные минералогические, микропалеонтологические и геохимические методы исследования, свидетельствующие о морском происхождении осадков. Методический уровень исследований — высокий, выводы заслуживают доверия.
Вопрос заключается не в признании или непризнании упомянутых фактов. Они должны быть признаны. Вопрос заключается в том, на какие территории можно распространить выводы и каково было соотношение моря и материкового оледенения на Севере в плейстоцене. Итак, насколько широко распространялось море (океан) на пространство современной суши? Экстраполяция неблагополучна. Сделано много заявлений, утверждающих самое широкое распространение моря, но не приведено доказательств в защиту подобных заявлений. Хорошо изученные разрезы морских отложений находятся на малой абсолютной высоте, из чего пока только следует, что море ингрессировало или трансгрессировало в понижения. Есть факты, относящиеся не только к понижениям рельефа. Но здесь речь уже идет не о хорошо изученных разрезах, а потому факты менее доказательны. Остановимся на залегании морских отложений на сравнительно больших высотах. Для бассейна Печоры описана, например, лестница морских террас средиземноморского типа — свидетель планетарной регрессии океана или последующего тектонического поднятия. Первое предположение означает, что в плейстоцене морское.
затопление уменьшалось, а не увеличивалось, а из второго предположения следует, что гипсометрический прием экстраполяции неприменим. ■Он много раз выдвигался ранее французскими авторами, но потом был отвергнут: локальность тектонических поднятий несовместима с гипсометрическими экстраполяциями. Предложенные попытки оказались пока лишенными и геологических оснований, так как не сделано сопоставлений новой стратиграфии морских плейстоценовых отложений Севера, Черноморской и Каспийской впадин. Нет гипсометрического, картографического и геологического анализов, без которых обойтись нельзя. Таким образом, нет и основания для анализа морской гипотезы и гипотезы континентального оледенения. Уровень накопления фактов таков, что он вполне допускает сосуществование континентальных оледенений и морей, которое допускалось и раньше, в частности создателями континентальной ледниковой теории. Например, одинаково основательно в последние годы доказывают и морское затопление Печорской низменности, и континентальное оледенение Среднего Тимана. И одно нисколько не исключает другого. Однако столкновение морской и материковой концепций произошло, и я позволю себе сделать по нему следующие замечания.
Сторонники морской гипотезы, несомненно, накопили известный потенциал, на который они ссылаются в критике материковой ледниковой теории. В ряде разрезов они действительно доказали, что отложения, •считавшиеся ледниковыми континентальными, оказались морскими.
Из того факта, что морские отложения вместо моренных найдены в определенных районах, прямолинейно возникла мысль, что моренных отложений нет вообще. Но нельзя обойтись без доказательств — новых разрезов, которых еще нет, и без умения экстраполяции, которое отсутствует. Настойчивость сторонников морской гипотезы, к сожалению, часто раскрывает слабость ее аргументов. Так, например, публикуется -фотография, долженствующая изображать очень высокие террасы Кольского полуострова. На фотографии действительно видны какие-то террасовидные площадки. Но морские ли это террасы? В горах Фенно-скандии террасы имеют различное происхождение: встречаются террасы структурные, нагорные, солифлюкционные, локальных приледнико-вых озер, краевых ложбин, морские. Все перечисленные виды террас документированы детальными описаниями и графикой. Ничего подобного не представлено на упомянутой фотографии. Конечно, не приводя фактов, доказать морской генезис террас невозможно. Но допустим, что речь идет действительно о высоких морских террасах Кольского полуострова. Отсюда нисколько не следует экстраполяция обширного морского бассейна по гипсометрическому уровню. Морские террасы в центральных районах Скандинавии подняты на 300 м. Но это локальная тектоническая деформация.
Отсутствие данных вызывает стремление доказать свою точку зрения не позитивно —фактами, а негативно — критикой Критика, как известно, полезна, когда она компетентна или, как говорят в точных науках, корректна. К сожалению, это слишком часто — не так. Один из практических приемов — кавычки. Но от того, что слово «морена» заключают в кавычки, морена не перестает существовать. Есть критические замечания, не относящиеся к делу. Например, констатируют, что бараньи лбы вытянуты не по направлению движения льда. Но ни один серьезный па-леогляциолог и не считал, что бараньи лбы вытянуты в направлении движения льда. Другие исследователи, в частности палеоботаники, считают, что слабость ледниковой теории состоит в признании нунатаков. Им и невдомек, что нунатаки реально существуют и документированы многочисленными аэрофотоснимками и картами, причем изучена эндемичная флора нунатаков.
Вообще, наравне с очень хорошими новыми фактами имеется очень много некомпетентных суждений, выдвигаемых сторонниками идеи больших морских трансгрессий. Крайняя настойчивость, проявляемая в этом направлении, обнаруживает не аргументы, а обнажает отсутствие аргументов, не силу, а слабость.
Критические замечания сделаны были выше и в адрес ледниковой теории. Успех вскружил ей голову. Крайние ее представители многое преувеличили, перестали исследовать. В результате, например, очень мало известно о литологии континентальных морен. Имеются факты, относящиеся к основным разрезам и тем не менее так и оставшиеся непонятными. В достаточно известном Лихвинском (Чекалинском) разрезе многое неясно: морена в разрезе трехслойная; средний ее слой тонко слоист (почему?). Морена лежит на безвалунных суглинках, которые она не деформирует (почему?). Могут сказать, что это не морена. Но такое же ненарушенное залегание слоистых отложений под мореной можно видеть у самого конца ледника Федченко на Памире. Факты не объяснены, потому что победоносная ледниковая теория почила на лаврах. Необходимо отметить, что исследователи, знакомые с современными ледниками, не сомневаются в существовании континентальных морен. Из советских исследователей можно указать на С. А. Евтеева, изучавшего морену Антарктиды. Сомневаются те, кто не изучал современных ледников, современных морен, т. е. наименее компетентные лица.
Ледниковая теория продолжает сохранять и умножать неоспоримые доказательства своей жизненности: эрратические валуны, их закономерная ориентировка, гигантские отторженцы, неповторимые формы ледникового рельефа, палеонтологические доказательства.
В статье оценивается современное состояние теории материкового оледенения и океанической (морской) геологии. Автор считает, что ледниковая теория творчески .развивается недостаточно. Огромны достижения океанической геологии. Частью ее является геология (и палеогеография) плейстоценовых шельфовых морей. Историю последних нельзя понять в отрыве от истории всего Мирового океана.
ЛИТЕРАТУРА
Марков К. К., Величко А. А. Четвертичный период, т. III. Изд-во МГУ, 1967.
