CC BY
25
с
18 января 2006 г. в Институте Латинской Америки РАН издательство «Энциклопедия» и журнал «Высшее образование в России» провели дискуссионный круглый стол на тему «Энциклопедизм, энциклопедические издания и высшее образование в России: история и современность».
Напоминаем нашим читателям, что первый круглый стол на тему «Энциклопедизм, энциклопедические издания и высшее образование в России» состоялся в октябре 2004 г. в Институте человека РАН. Материалы дискуссии опубликованы в журнале (2005, № 8, 9).
В обсуждении приняли участие: ведущая круглого стола - Кузнецова Наталья Ивановна - д. филос. н. (Институт истории естествознания и техники им. С.И. Вавилова РАН); Карев Владислав Михайлович - к. ист. н. (издательство «Энциклопедия»); Сапунов Михаил Борисович - к. филос. н. (журнал «Высшее образование в России»); Бим-Бад Борис Михайлович - д. пед. н., академик РАО (ректор Царскосельского лицея); Сизоненко Александр Иванович - д. ист. н. (Центр научных энциклопедических изданий Института Латинской Америки РАН); Рашковский Евгений Борисович - д. ист. н. (Институт мировой экономики и международных отношений РАН); Бородулин Владимир Иосифович - д. мед. н. (издательство «Энциклопедия», НПО «Медицинская энциклопедия»); Ранчин Андрей Михайлович - д. филол. н. (МГУ им. М.В. Ломоносова); Одинокова Людмила Юрьевна (журнал «Высшее образование в России»); Глебова Лариса Сергеевна (издательство «Энциклопедия»); Сазонова Зоя Сергеевна - к. физ.-мат. н. (Московский автомобильно-дорожный институт); Магомедмирзаев Руслан Магомедмирзаевич (издательство «Олма-Пресс»); Роговой Валентин Михайлович - д. геол.-минерал. н. (Всероссийский НИИ экономики минерального сырья); Дроздовский Алексей Александрович (международная общественная организация «Студия биосферной архитектуры», общественная лаборатория «Информационные традиции»); Задорожнюк Иван Евдокимович - к. филос. н. (Современная гуманитарная академия); Шариков Александр Вячеславович - к. пед. н. (Государственный университет - Высшая школа экономики).
В. КАРЕВ: Поскольку на мою долю выпало выступать первым, хочу прежде всего выразить восхищение тем, что, несмотря на лютый мороз, «все мы здесь сегодня собрались». Следовательно, имя «Энциклопедия» остается не пустым для сердца звуком, а проблемы современной энциклопе-дистики, судя по составу участников нашего круглого стола, в равной степени волнуют и философов, и историков, и социологов, и представителей других наук. Поскольку я выступаю здесь как издатель, мне придется ограничиться теми проблемами, которые перед началом заседания уже были поставлены коллегами. Чем отличается энциклопедия от справочника? Если рассматривать энциклопедию как некий «круг знаний», то как вместить в этот круг «всю» сумму знаний? Должен сделать только одно предварительное уточнение. Издатель энциклопедий, в отличие от издателей всех других видов книг, одновременно и их создатель, разработчик концепции, автор словника, т.е перечня статей, которые должны быть включены в ту или иную энциклопедию, разработчик структуры и схем статей, параметров их смыслового наполнения.
Итак, первая проблема заключается в том, как вместить необъятное знание в ограниченную и замкнутую форму энцикло-
педического издания. Вторая проблема - в том, как стать понятным и доступным нашей отечественной аудитории, которая пока еще - в большинстве своем - абсолютно верит печатному слову, несмотря на все социальные коллизии. Вчера эта аудитория читала «Правду», сегодня, вероятно, читает «МК» или «СПИД-Инфо». Она верила и верит в истинность того, что написано на страницах этих изданий. Поэтому издатель энциклопедической литературы сейчас стоит, как витязь на распутье. Он незащищенным выходит на дикий рынок в надежде и даже уверенности, что сможет продать свою книгу.
За последние 15 лет слово «энциклопедия» в обиходе приобрело совершенно новый смысл, который не отражен в словарях иностранных слов. «Энциклопедия» сегодня оказывается, помимо прочего, неким товарным знаком, «брендом». Этот товарный знак означает для рядового покупателя, читателя или потребителя возможность приобрести серию книг, включающую два, три, пять и более томов, которые он может принести домой и стать обладателем, пользуясь словами немодного ныне классика, «всех знаний, выработанных человечеством». Конечно, это не совсем так. Энциклопедия - это книга обо всей сумме знаний, ориентированная на человека, который не обладает полным знанием. Подчеркну, что в таком контексте речь идет прежде всего об универсальных энциклопедиях. На что же рассчитаны энциклопедии, из каких посылок исходят их создатели? Они, как правило, исходят из того, что физику, например, не обязательно читать в универсальной энциклопедии статью об атомной физике. Конечно, если он решил освежить перед лекцией какие-то факты и детали, то он может эту статью прочитать. Но чаще физик обращается к универсальной энциклопедии, когда, будучи образованным человеком, хочет пополнить свои знания по философии, литературе, может
быть, даже по медицине. Отсюда - необъятность задач современного энциклопедиста, который стремится, а точнее, обязан вместить все имеющееся знание в ограниченное число томов и выдать свою продукцию потребителю.
К сожалению, на рынок сегодня в массовом порядке поступает и псевдо-энцик-лопедическая литература. Повторюсь: слово «энциклопедия» стало в наши дни товарным знаком. Почему-то наш многонациональный народ полюбил это слово и, покупая книги в золоте и глянце, на переплетах которых стоит это слово, полагает, что покупает настоящие энциклопедии. Издатель же выступает как продавец, пытаясь найти путь к сердцу (и кошельку) читателя-потребителя. В море переименованных, так сказать «псевдонимных» изданий, скрывающихся за словами «энциклопедия», «энциклопедический», тонут даже специалисты. На днях я купил довольно содержательный биографический словарь, посвященный деятелям Русской православной церкви. На его страницах автор ссылается на источники, которыми пользовался: «Советский энциклопедический словарь», «Большой энциклопедический словарь», «Российский энциклопедический словарь», «Всемирный биографический словарь» и др. Мои коллеги-энциклопедисты, участвовавшие в подготовке всех этих изданий, знают, что все они суть один и тот же словарь, выпускаемый издательством «Советская энциклопедия» (теперь -«Большая Российская энциклопедия») вот уже в течение почти 30 лет. В своей далекой «юности» этот словарь назывался «Советским», потом «Большим», с 2000 г. -«Российским энциклопедическим». И это тот случай, когда речь идет о добротном и качественном издании. Что же говорить о ситуациях, когда составители суррогатных «энциклопедий» сознательно запутывают читателей, варьируя названия, меняя форматы и объемы...
Таков сегодня книжный рынок. Именно на нем приходится работать. Издатель дол-
жен учитывать интересы читателя и при определении формы представления материалов. Полагаю, что участники сегодняшнего круглого стола понимают, сколь принципиально отличие энциклопедических статей от статей в журналах, научных сборниках и «учёных записках». Да, энциклопедия - это система знаний. Но это ведь еще и набор методик. Методик, которые в универсальной энциклопедии, конечно, различаются, скажем, в статьях по медицине и по теории литературы, но тем не менее подчиняются общей, единой концепции издания.
Можно ли создать принципиально новую энциклопедию? Боюсь навлечь на себя шквал критики и упреков в консерватизме, но все же скажу: энциклопедии - это и новаторство, и рутина. Без рутины, которая в нашем случае есть не что иное, как добротная традиция, универсальная энциклопедия невозможна. Можно, например, представить универсальную энциклопедию без биографических статей, но как товар, как продукт, рассчитанный на продажу, на потребление людьми разного образовательного уровня, - такое издание обречено на провал. Сегодня такая энциклопедия не появится даже в больших библиотеках в качестве «обязательного экземпляра». Интерес современного читателя к выдающимся личностям, который подтверждается популярностью мемуарной и биографической литературы, заставляет создателей и издателей энциклопедий сознательно расширять их биографическую составляющую. Кстати, около 25 лет назад предпринималась попытка создать «безлюдную» историческую энциклопедию, окончившаяся полной неудачей. Так, вместо статей о тех или иных исторических деятелях отечественной истории XX века в ней планировалось дать такие статьи, как «Деникинщина», «Врангелевщина», «Колчаковщина», «Лысенковщина». Но даже и тогда, в период триумфального шествия по страницам советской печати идеологической «бесовщины», эти названия в большинстве своем смотрелись дико.
В отличие от СМИ энциклопедия не гонится за сенсациями (если,конечно, книга не называется «Энциклопедией сенсаций», самим своим названием исключая себя из класса серьезных энциклопедий). Серьезная энциклопедистика не пытается «изукрасить» биографию Ивана Грозного или Колчака захватывающими, иногда высосанными из пальца деталями и подробностями, сознавая, что отсутствие такого декора неизбежно снижает тираж издания, сужает аудиторию его потенциальных читателей. Издания с экзотическими названиями - от «Энциклопедии народного секса» до энциклопедического справочника, да еще и «православного», «Кормление грудью» - усваивают навыки печатных и электронных СМИ; они уже внедряют в тексты энциклопедий, в их оформление, в формы подачи материала элементы, служащие развлечению или, если угодно, отвлечению читателя от реальных проблем научного знания и социального бытия.
Вот лишь немногие проблемы, с которыми сталкивается добросовестный издатель (создатель) современной энциклопедии.
М. САПУНОВ: Мне хотелось бы вслед за Владиславом Михайловичем подчеркнуть философские основания того дела,
которым занимается редактор - производитель энциклопедии. Хотелось бы сказать о творческой, креативной в метафизическом смысле роли редактора и редколлегии. Поговорить о «Creatio ex nihilo». Из «какого сора растут» энциклопедии?
Космос, универсум энциклопедии конструируется из подручного материала, некоего хаоса наличного корпуса знаний с помощью имеющихся на данный момент отнюдь не идеальных авторов. В классической культуре, в предположении конструкции Абсолютного Субъекта (Бога) этот Космос объективируется абсолютно (гипостазируется), то есть получает санкцию на «объективное» существование. С разрушением конструкции Cogito («смерть Бога») проблема онтологического статуса «Мира» усложняется. Кто является субъектом и гарантом объективности предметного содержания энциклопедии, если иметь в виду, что в ХХ веке «умер» не только Бог, но и Автор, Редактор?
На мой взгляд - квалифицированное сообщество единомышленников, подвижников. На их личностном, персональном усилии и держится Мир. В нашем случае это редактор и редколлегия, группа ответственных лиц. От них зависит как выбор элементов мира и архитектоника единства мира в целом, так и его нравственное измерение.
Создавая мир, Бог выбрал «лучший из возможных» по эстетически-нравственным основаниям: «и это хорошо». У редактора должен быть некий «абсолютный вкус», «слух», который помогает отбирать лучший вариант из возможных. Тем отличается хорошая работа редактора от плохой.
Творение делается «из ничего» и держится на «ничто» - ответственной, «нипо-чемучной» свободе, causa sui.
Я хочу показать вот эти два номера: восьмой и девятый. Здесь опубликована первая часть нашего круглого стола. Вот последний наш номер, здесь есть перечень статей, опубликованных за год. Можно познакомиться с нашей проблематикой. Высшее об-
разование сегодня - это социология, экономика, политика и, конечно, метафизика, которой нам в последнее время крайне недостает. Поэтому мы пробуем с Владиславом Михайловичем поднимать темы, которые, казалось бы, непосредственного отношения к содержанию журнала не имеют.
Н. КУЗНЕЦОВА: Дорогие коллеги, камертон нашей дискуссии задан.
Думаю, мы начнем с тех докладчиков, на которых рассчитывали. Пойдем по алфавиту, поэтому Владимир Иосифович выступит первым, но я прошу обратить внимание на некоторую проблему и, по крайней мере, попытаться обсудить ее. Энциклопедически образованный человек - утопия или реальность, которой можно достичь? Или, быть может, в третьем тысячелетии, в котором мы все живем, речь идет уже не об энциклопедически образованном человеке, а только об издателях удачных энциклопедий?
В. БОРОДУЛИН: «Энциклопедия способна внести скромный интегрирующий вклад в копилку знания»
Не берусь судить о гуманитарном знании, но в области естественных наук про-
цесс дифференциации знания продолжает сохранять лавинообразный характер. Конечно, новизна этой ситуации относительна: узкая специализация серьёзно беспокоила многих мыслителей прошлого. Например, крупный естествоиспытатель и выдающийся историк науки К.А. Тимирязев ещё в последней четверти позапрошлого века говорил: «Явились целые полчища специалистов, различных истов и логов, размежевавших природу на мелкие участки и не желавших знать, что творится за пределами их узкой полосы» (Дарвин как тип учёного: Публичная лекция, читанная в Московском ун-те 2-го апр. 1878 г. М., 1878). Но масштабы этого процесса в конце XIX в. и в начале XXI в. существенно различны. Соответственно и проблемы, порождаемые этим процессом, становятся всё более острыми.
Медицина, которая до середины XIX в. имела с естествознанием весьма отдаленное родство, со второй половины XIX в. всё более решительно шла по пути естественных наук, и сейчас процессы, происходящие в медицинской науке, вполне можно экстраполировать и на другие области естествознания. Вместе с тем они очень наглядны. Поэтому я буду говорить о медицине и, в частности, о хирургии - едва ли не самой динамичной среди клинических научных дисциплин. Пока не было наркоза, обеззараживания раны, топографической анатомии и оперативной хирургии, не было и научной клинической хирургии. Когда они появились, т. е. начиная со второй половины XIX в., стали стремительно развиваться брюшная, сосудистая и другие ветви единого древа хирургии. Но не только гений российской медицины Н.И. Пирогов, но и его научные сыновья и внуки оставались хирургами, хотя и занимались оперативным лечением преимущественно травм либо болезней внутренних органов, либо онкологических заболеваний и т.д. К середине ХХ в. ситуация изменилась: больного уже
могли направить и к хирургу, и к специализированному травматологу, онкологу, урологу, нейрохирургу, поскольку появились соответствующие врачебные специальности. В наше время не только так называемый общий хирург, но и специализированный кардиохирург не возьмётся за любую операцию на сердечно-сосудистой системе: он свободно владеет только операциями при врождённых пороках сердца (детский кардиохирург) или только операциями на сосудах, например при варикозном расширении вен (сосудистый хирург). Если больной орган - кишка, но именно нижний её отдел, то понадобится уже не хирург, а проктолог; если же патологический процесс разместится в кишечнике этажом выше, больного направят к специалисту по брюшной хирургии; если требуется пришить оторванный палец, тогда нужен микрохирург.
Преимущества узкой специализации очевидны: многие современные диагностические и оперативные техники требуют обширных знаний и навыков владения сложнейшей аппаратурой, умения перевести цифровую информацию на врачебный язык, тонкого владения методиками хирургического вмешательства, в том числе осуществляемого под микроскопом, и т. д. Да и, вообще говоря, бессмысленно ложиться на рельсы перед паровозом научно-технического прогресса. Однако больной - не механическая совокупность органов, а единый организм, личность. Значит, для лечения нужна совместная деятельность разных специалистов. Понятно, что в практическом плане часто просто нет возможности организовать ее; кроме того, медицина является весьма дорогой, а организация совместной деятельности специалистов требует дополнительных расходов. Но и в чисто методологическом плане ясно, что в таком Вавилоне необходим единый язык общения. Между тем могу ответственно сказать, что заведующий московским терапевтическим или специализированным кардиологическим отделением должен бы разобраться в тонкостях электрокардио-
граммы (если, конечно, он прослушал специальный курс по электрокардиографии), но, скорее всего, не сможет самостоятельно (без помощи специалиста по функциональной диагностике) оценить результаты ультразвукового исследования сердца: другой язык...
Не вызывает сомнения, что сгладить последствия разобщения наук призван альтернативный процесс интеграции знания. Об интенсивности этого процесса свидетельствуют сами названия новых наук, разделов, направлений: физическая химия, биофизика, медицинская радиология, географическая патология, эндокринологическая гинекология, урогинекология и т. д. Однако масштабы интеграции явно уступают масштабам дифференциации.
Каковы же задачи и возможности энциклопедии применительно к этой ситуации? Во-первых, это задача систематизации знания, которая давно осознана энциклопедистами. Об этом свидетельствуют многие универсальные энциклопедии ХХ в., например, достаточно продуманное, методически проработанное 3-е издание Большой советской энциклопедии. Эта задача решается главным образом через систему статей о науках, где освещаются такие вопросы, как место данной науки в более ши-
рокой области знания, смежные науки, внутренняя структура науки (её основные и прикладные разделы). Во-вторых, в статьях по крупным понятиям, проблемам и направлениям науки, а также при многозначных терминах требуется комплексное всестороннее освещение предмета статьи, при необходимости - с участием авторов, представляющих разные области науки (например, статья «Человек» не может быть написана одним автором). В-третьих, в биографических статьях по возможности даётся не узкоспециальная характеристика учёного, а разносторонняя оценка его вклада в науку и культуру (поэтому статья, например, о Парацельсе или Гёте также является комплексной). Разумеется, даже самая удачная энциклопедия не может сегодня реально повлиять на подготовку универсальных специалистов (может быть, время Ломоносовых и Вернадских вообще прошло окончательно), но все же энциклопедия способна внести скромный интегрирующий вклад в копилку знания.
Н. КУЗНЕЦОВА: Действительно, нужно собрать несколько специалистов, чтобы написать многоаспектную, сложную статью. Для создания энциклопедической статьи издатель должен прежде всего найти подходящего автора, а это очень сложно. Хочу обратить внимание присутствующих на следующую проблему. Я спросила известного философа Э.Ю. Соловьева о том, участвовал ли он как автор в «Новой философской энциклопедии». Он ответил: «Нет! Энциклопедическая статья - не мой стиль. Там надо что-то устоявшееся. Я совершенно не могу этому соответствовать, я все время в поиске, я все время открыт для сомнений». Я возражаю: «Но Вы же помните замечательную статью Эвальда Ильенкова "Идеальное" в нашей "Философской энциклопедии", которая вышла в 1965 году! Это была совершенно новаторская, неожиданная, недогматическая работа! И ее, к сожалению, уже нет в "Новой философской энциклопедии", которую недавно выпустил
Институт философии». «Но статья Ильенкова совершенно не энциклопедическая!» - ответил Соловьев.
Я с ним согласна. В той статье была представлена точка зрения Эвальда Ильенкова, очень оригинальная, которую в то время нельзя было опубликовать в журнале «Вопросы философии», и только энциклопедическое издательство позволило себе такую вольность. Вообще создатели той энциклопедии - люди легендарные: и как редакторы, и как «собиратели» авторов, и как «фильтры». И все же проблема остается: творческий автор не хочет писать в энциклопедию, а «энциклопедический автор» сплошь и рядом - бездарь в науке. Что с этим можно поделать? Вероятно, здесь нет однозначного ответа. Спасибо Владимиру Иосифовичу, потому что пример узкой специализации в медицине - может быть, самая наглядная иллюстрация тупиков дифференциации познания и практики! Но спасают ли энциклопедии?
А. РАНЧИН. «Энциклопедически образованный человек и читатель энциклопедий - фигуры разные»
Для энциклопедий в наше время особенно значимы вопросы об объективности, о непредвзятом представлении фактов, феноменов (речь, естественно, идёт об отражении в энциклопедических изданиях гуманитарного знания). С одной стороны, отчётливо и даже назойливо проявляется тенденция к дистанцированию от идеоло-гизированности энциклопедий советской эпохи: так, рекламируя универсальную энциклопедию в 60-ти томах, издательство «Терра» заявляет, что в ней осуществлён полный пересмотр предшествующих знаний, хотя очевидно, что полный пересмотр, ревизия устоявшихся знаний и представлений - это абсурд. Научная традиция, отражаемая в энциклопедиях, не существует вне преемственности. На самом деле энциклопедии советского времени были разными, и было бы несправедливо видеть в них одну только «монструозность». (Напомню
лишь о замечательных статьях, написанных, в частности, С.С. Аверинцевым, в составе «Философской энциклопедии» или о «Краткой литературной энциклопедии», в которой имеется немало ценных статей.)
Но главное: гуманитарное знание по природе своей идеологизировано, пусть обычно скрытно, «прикровенно» или даже неосознанно. Неидеологизированного гуманитарного знания нет. Несколько примеров из русской и советской филологии. Такое течение конца 1910-1920-х гг. в изучении литературы, как так называемый «формальный метод» (представленный прежде всего ОПОЯЗом), укоренено в футуризме с его революционностью; идеологические основы (впрочем, не всегда одинаковые) были у структурализма, а эстетика М. М. Бахтина имеет очевидную религиозную природу. Гуманитарное знание идеологизировано и сейчас (условно можно выделить две линии - «либеральную» и «национально-патриотическую»). Как же должны быть соотнесены с идеологизированным гуманитарным знанием энциклопедии? Естественно, неприемлемы откровенная идеологичность и ангажированность, ведущие к непереносимой однобокости, т. е. к явной лжи. Безусловно, энциклопе-
£
дическая статья должна быть свободна от публицистичности и прямой оценочности -но сам отбор материала уже не свободен (начиная с составления словника). Полная свобода от идеологичности невозможна и не нужна, поскольку идеологические элементы входят в интерпретацию культурного феномена и порою уже никак не могут быть «отслоены» от него: энциклопедическая статья в той или иной мере должна представлять спектр различных существующих интерпретаций.
Но, безусловно, энциклопедия не может строиться на основе постмодернистской парадигмы: представление некоторого бесспорного знания составляет сущность энциклопедии как издания; если постмодернистская энциклопедия и возможна, то лишь как самоотрицание энциклопедичности.
Энциклопедия должна представлять современный взгляд на те или иные предметы с учётом аксиологии, ценностных систем тех эпох, к которым принадлежат рассматриваемые, упоминаемые произведения, культурные феномены (в частности, это важно в случае «советской парадигмы»). Так, можно спорить о художественных достоинствах «Тихого Дона», но нельзя не отметить роли этого произведения в советской литературе (прежде всего в советской в собственном смысле слова -в официальной) и идеологии. Особо сложная ситуация - с представлением в энциклопедиях современной литературы (независимо от того, как определять временные границы «современности»). Здесь нет «ценностей незыблемой скалы» (Осип Мандельштам), и, между прочим, культурный фильтр, осуществляющий отбор, работает часто произвольно. Один пример: в 1990 г. были напечатаны отдельной книгой повесть Алексея Гомазкова «О, граф Арго» и несколько рассказов. Они просто не были замечены критикой, хотя - берусь это утверждать с абсолютной убеждённостью - повесть «О, граф Арго» ничем не хуже, если не лучше прославившихся постмодернистских романов Пелевина или Сорокина, с
которыми, будучи также постмодернистским сочинением, она имеет некоторое сходство.
В этой связи коснусь вопроса о том, насколько полно должны быть представлены в универсальных энциклопедиях персоналии писателей, особенно современных. Вспоминается упрёк некоего поэта в одном окололитературном издании в адрес обзорной статьи «Русская литература» в «Новой Российской энциклопедии». Он сказал, что словесность последних десятилетий не представлена с должной полнотой, ибо многие литераторы, которых надо было «упомянуть», названы не были. Но энциклопедия, слава богу, не «поминальник», и в обзорной энциклопедической статье должны быть представлены скорее тенденции, нежели имена. Должна быть очерчена эволюция жанров, прослежены течения и группы. А отдельные, даже замечательные, писатели не всегда представляют эти тенденции; для более или менее бесспорно значимых литераторов «предназначены» персональные статьи. Что может быть критерием отбора? Резонанс, признание в той или иной литературной среде, «цитируемость» (но в литературе, а не в пиар-текстах), отчасти - мнение литературных критиков.
При отражении литературной ситуации советского и постсоветского времени в энциклопедиях (как и при её изучении) должен, по-моему, найти отражение такой факт, как исчезновение, разлом единого культурного и собственно литературного пространства: нет единой литературы, есть несколько автономных, практически не соотносящихся друг с другом литератур. При этом недавний «андеграунд» стал «мейн-стримом», что делает ситуацию абсурдной. (Весьма красноречива, хотя, полагаю, несостоятельна обида литератора недавнего «андеграунда» Дмитрия Александровича Пригова на причисление его к нынешнему литературному «официозу».)
Относительно целостный взгляд возможен лишь «извне» ситуации, со стороны, когда уже есть временная и культурная ди-
станция. (Вспоминаются в этой связи замечания такого гениального учёного, как А.Н. Веселовский, недавно повторенные М.Л. Гаспаровым: внешний взгляд позволяет увидеть свойства словесности, её стереотипы и традиционный характер, которые ускользают от взгляда современника.)
Ещё одна проблема связана с мерой отражения актуального научного знания в энциклопедиях. Энциклопедия - жанр, отличающийся природным консерватизмом: в ней представлено прежде всего устоявшееся знание. А традиционализм может приводить и к очевидным конфликтам с актуальными научными идеями. Он проявляется прежде всего в языке описания культурных феноменов. В энциклопедиях, например, при их характеристике неизменно используются термины, обозначающие литературные направления (художественные методы): классицизм, романтизм, реализм. Однако очень часто эти термины - внешние по отношению к характеризуемым феноменам - не входят в сознание, в язык создателей произведений, а выведены апостериори на основании каких-то явлений, произведений, потом же перенесены (часто без достаточных оснований) и на другие. Оправданность и плодотворность применения этих терминов в современном гуманитарном знании поставлены под сомнение. Но энциклопедия, по самой природе своей ориентированная отнюдь не на узкий круг специалистов и даже вообще не на специалистов (энциклопедическая статья, являющаяся оригинальным научным текстом, -это блестящее нарушение правил жанра), должна прибегать к понятному читателям понятийному языку и потому вынуждена оперировать устоявшимися, пусть и спорными, терминами. Но в самой энциклопедии понятийный аппарат должен стать предметом рефлексии.
И последнее. Здесь прозвучала неоднократно мысль, что читатель энциклопедий - это в идеале энциклопедически образованный человек, что энциклопедии стремятся к его созданию, воспитанию.
Также высказано было опасение, что в связи с деградацией уровня образования (но с этим пессимистическим утверждением согласились не все участники круглого стола) может упасть и интерес к энциклопедиям. Рискну поспорить и с первым, и со вторым утверждением: потребитель энциклопедических знаний - это часто человек, стремящийся получить всё сразу, под одной обложкой и без особых усилий. Причём отнюдь не для приобретения универсального знания: стойкий читатель энциклопедий -это, например, участник разнообразных денежных игр-викторин. Энциклопедически образованный человек и читатель энциклопедий - фигуры разные. Я не являюсь большим оптимистом в отношении перспектив образования и уровня знаний в России, но не сомневаюсь, что вероятное падение уровня образования никак не скажется на спросе на энциклопедии (а он сейчас высок: энциклопедии - пусть не все - это выгодные коммерческие проекты). Кстати, студентам, например, для обучения энциклопедии, по крайней мере универсальные, а не специальные, не столь уж необходимы. Но хорошие энциклопедии, конечно, нужны, и они в какой-то мере, может быть, и могут противостоять негативным тенденциям, о которых было сказано.
Б. БИМ-БАД: «Половина человечества в ХХ веке стала жертвой Большой лжи именно потому, что узкий специалист не имел кругозора»
Хочу начать с краткого воспоминания о сравнительно недавнем посещении Греции. В Афинах на автобусной остановке я вдруг увидел фургон, на котором было написано «ЦЕтафора». Это произвело на меня колоссальное впечатление: я был в колыбели моей культуры, где мои термины, мой язык имеют реальный жизненный, бесспорный и совершенно точный, однозначный смысл. Действительно, «метафора», которая для нас означает перенос смысла, по происхождению - тележка для перевозки чего-либо из одного места в другое. Я бы предложил
к энциклопедии подойти тоже с точки зрения этимологии. Энциклопедия по-гречески - круг знаний. И в этом смысле заключено огромное количество смыслов, бесчисленное количество матрешек. Ведь абсолютно очевидно, что и сам термин «энциклопедия», и сама энциклопедия родом оттуда, откуда и тележка. И первый великий энциклопедист Аристотель оттуда, что совершенно бесспорно для всего человечества.
Что же значит - круг знаний? Для меня это означает, что мир неисчерпаем, что знание о нем неисчерпаемо, что никаким кругом охватить это знание невозможно по природе вещей. И что единственная возможность - ориентироваться в общем, например понимать структуру минерала, его устройство, его главные пружины, его скелет. А потом на этот скелет все время что-то нарастает, в разные эпохи - разное, для этого и нужно очертить круг. Возьмите растущего ребенка. Он еще маленький, но у него уже есть кругозор, и его энциклопедию заполняют такие талантливые авторы, как М. Ильин, Е. Сегал, которые рассказывают о том, например, откуда пришел стол, - очерчивают круг знаний, пока еще очень небольшой, но который становится все больше, все глубже и серьезнее. А потом ребёнок растет, и круг его взора - его кругозор - увеличивается, и наконец человек дорастает до энциклопедии в современном смысле, которая, конечно, претендует на самый большой кругозор. Но все равно -это только лишь круг, посильный и доступный нашему взору. С этой точки зрения в истории образования энциклопедия - не справочник, и даже не ориентатор. Энциклопедия - это и знак, и символ, и содержание общего образования - того общего образования, без которого ни один узкий специалист не может выжить в этом мире, потому что если он не имеет наполненного содержанием кругозора, то он - непременная жертва первого попавшегося политического шарлатана.
Я говорю о «Теории Большой лжи»,
которая родилась во Франции (имею в виду Густава Лебона) и на которой основывалась пропаганда Геббельса. И я говорю о своей отчизне, о своем отечестве. Вообще, половина человечества в ХХ веке стала жертвой Большой лжи именно потому, что узкий специалист не имел кругозора. Такого человека легко обмануть и дать ему простое и ясное миропонимание, и ему это будет не просто лестно, для него это будет спасением и счастьем. Такой человек будет благодарен, как своим родителям, тем, кто дает ему простое, бесконечно примитивизиро-ванное, следовательно - заведомо ложное понимание мира. И только в этом случае можно вести человека за собой, обманывать, заставить его убивать ближнего, делать с ним все что угодно. Поэтому без кругозора, без энциклопедий - в точном, единственно правильном смысле этого слова -человечество погибает.
Любая достойная педагогическая программа всегда основывалась на «круге знания», потому что человек не может жить сколько-нибудь уверенно, надежно и правильно в этом бесконечном мире, если у него нет ясно очерченного кругозора. И всегда этот кругозор давало образование. В Средние века - это свободные искусства, потом число знаний значительно расширя-
ется. Но это всегда - «круг знаний». Всякое образование, заглушающее творческие способности человека, дезориентирующее его, готовящее узких специалистов, т. е. опасных для себя и для человечества людей без кругозора, без энциклопедий, -порочно. Такое образование разрывает идею круга и всегда дает не концентрическое, а линейное построение учебного плана. В частности, и наши школы, несмотря на то, что иногда в них встречаются действительно замечательные учителя, которые держат мир, ответственны за недоразвитие человеческих способностей, за оглушение их зубрежкой. Сегодня образование в целом - и как современная идея, и как учебный план, и как содержание - это преступление против человека, человечности и человечества. И один из способов сделать образование таковым - лишить его компоненты под названием «Энциклопедия», «Круг знаний».
Но есть и другая сторона проблемы, и это - установки самой энциклопедии. К сожалению, коммерциализация привела к тому, что энциклопедия стала, стыдно сказать, всего лишь справочником. Справочником стала та самая Энциклопедия, которая должна была сказать, как это было во времена Аристотеля, что существуют такие-то школы, направления, течения, подходы, гипотезы, теории, и должна была обрисовать круг - не знания, это невозможно, -но познания. Эта Энциклопедия должна давать четкое и ясное представление о том, что делается в современном познании. И это как раз исчерпаемо, это не бесконечно! Энциклопедия была бы чудом и спасением, ведь сейчас и энциклопедии, и учебники просто обманывают несчастных жертв, пользуясь беззащитностью их детской эрудиции и младенческого сознания. Они вещают от имени науки. Какой науки? Нет в познании ничего устоявшегося! Не должно и не может быть! Тематика познания базируется на непрерывной дискуссии о природе количества, о природе числа, никто не может начертать даже основополагаю-
щих категорий знания. Как можно вещать от имени науки, когда наука - это дискуссия?! Когда наука - это вечный спор, непрерывная битва! А то, что мы называем плодами науки, - это маленькие побочные «продуктики», «артефактики». А если наука - это дискуссия, так возьмите же дискуссию. Я сталкивался с тем, что современные энциклопедии отвергли ряд моих статей, стоивших мне невероятного труда, где я пытался честно сказать, какие есть спорные пункты в данной тематике. Когда я хотел рассказать, кто с кем не согласен, почему и что в результате получается, мне говорили, что это не энциклопедично. Эвальд Васильевич Ильенков, с которым я дружил как младший, опубликовал свою статью в «Философской энциклопедии», потому что редакция той «Философской энциклопедии» была энциклопедична. И более того, она давала несколько статей различных авторов, глубоко рисующих совершенно разные подходы и отражающих научную дискуссию.
Н. КУЗНЕЦОВА: Я все-таки позволю себе задать Вам, Борис Михайлович, вопрос. Мне послышалось какое-то противоречие в том, что Вы спели такую хвалу энциклопедиям и одновременно подчеркнули дискуссионный дух науки. Дело в том, что я очень хорошо Вас понимаю как педагог. В прошлом году студентка философского факультета РГГУ задала мне искренний вопрос: «Неужели ученые спорят?». То, что учёные о чём-то могут спорить, -для нее дикость. Они же «учёные»! Она читает учебники, читает энциклопедии... и задает этот вопрос, потому что только из моей лекции или из какой-то книги узнает, что учёные спорят. Конечно, это чудовищно! Но в некотором смысле, обратите вни-
мание, если мы будем ориентировать студентов на пользование энциклопедиями, они будут задавать этот вопрос всерьез. Живая наука и энциклопедическое представление ее - здесь есть какое-то противоречие. И, с одной стороны, мы страстно хотим, чтобы люди были энциклопедически образованными, с другой стороны, разве вы не видели многознаек, которых никакие знания уму не научают? Энциклопедически образованный человек - зануда предельный! Никакого творческого мышления! Если вы ему предлагаете обсудить насущную проблему, то он отвечает примерно так: «Ну, с точки зрения этимологии это будет так-то и так-то.» Или: «Об этой проблеме писали такие-то авторы.» И слушать его невозможно. Так как же быть?
Б. БИМ-БАД: Вы пропустили одно умное слово - общее образование. Энцикло-педичность имеет отношение к общему образованию. Что такое общее образование? Это то, что развивает общие, генеральные человеческие способности. Что такое генеральные человеческие способности? То, что пригождается в любой деятельности, - например, память, мышление, внимание и некоторые другие совершенно замечательные навыки, которые всегда нужны. Наряду с общим есть специальное образование, и слава Богу! Пусть будут узкие специалисты, но никто при этом не мешает каждому из этих замечательных и уважаемых специалистов владеть еще и общим образованием. Давным-давно было сказано, и не мной: надо понемногу знать обо всем и все - о немногом. Можно ли «понемножку» знать обо всем? И нужно ли? Я отвечаю -да! С помощью кругозора, а кругозор - это энциклопедии.
Окончание следует.
