CC BY
32
ИЗВЕСТИЯ
ПЕНЗЕНСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО ПЕДАГОГИЧЕСКОГО УНИВЕРСИТЕТА имени В. Г. БЕЛИНСКОГО ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ № 23 2011
izvestia
penzenskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta
imeni V. G. BELINSKoGo
humanities
№ 23 2011
УДК 321.96:930.8 (471.327)
МАТЕРИАЛЬНЫЕ И СОЦИАЛЬНО-БЫТОВЫЕ УСЛОВИЯ ЖИЗНИ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ ПЕНЗЕНСКОГО КРАЯ В 1920-1930-е ГОДЫ
© Л. Ю. ФЕДОСЕЕВА Пензенский государственный педагогический университет имени В. Г. Белинского,
кафедра истории и права е-mail: fedoseeva-penza@yandex.ru
Федосеева Л. Ю. - Материальные и социально-бытовые условия жизни художественной интеллигенции Пензенского края в 1920-1930-е годы // Известия ПГПУ им. В. Г. Белинского. 2011. № 23. С. 607-612. - Статья посвящена изучению материального положения, социально-бытовых условий жизни художественной интеллигенции Пензенского края в 1920-1930-е годы. Рассматриваются проблемы занятости, оплаты труда, обеспеченности жильем, организации социального страхования.
Ключевыеслова: художественнаяинтеллигенция, материальноеположение, жилищныйвопрос,социальноестра-хование.
Fedoseeva L. Y. - Financial and social life conditions of the Penza artistic intelligentsia in 1920-1930s. // Izv. Penz. gos. pedagog. univ. im.i V. G. Belinskogo. 2011. № 23. P. 607-612. - The article is devoted to the analysis of the financial and social life conditions of the Penza artistic intelligentsia in 1920-1930s. The problems of employment, payment for labour, provision of housing and social insurance are regarded.
Key words: artistic intelligentsia, financial position, hosing question, social insurance.
В годы Советской власти культура была неотъемлемой частью идеологии, призванной решить грандиозную по своим масштабам задачу - сформировать человека новой формации, изменить его мировоззрение, сделатьего «сознательнымстроителемновойжиз-ни». Значительную роль в решении этой задачи власть отводила художественной интеллигенции. Но справиться с этой ролью интеллигенция могла лишь при условии собственной адаптации к новым реалиям. Большевики понимали это, поэтому выработали целый арсенал средств воздействия на «старую» интеллигенцию с целью привлечения ее на сторону советской власти и механизм формирования «новой», советской интеллигенции. в научной литературе этим вопросам уделено большое внимание, однако исследователи отдают приоритет изучению политико-идеологических средств. Задачей данной статьи является рассмотрение материальной составляющей жизни и быта художественной интеллигенции на примере Пензенского края.
В начале 1920-х годов зарплата работников творческих организаций была ниже средней зарплаты по Пензенской губернии (37 руб. 31 коп.) и составляла в среднем чуть более 35 рублей [1]. Самой высокой была оплата труда ресторанных музыкантов - 45 руб. 40 коп., самой низкой - оплата труда киноработников -23 руб. 26 коп. Средний размер зарплаты в драмтеа-тре составлял 39 руб. 28 коп., в художественном тех-
никуме - 38 руб. 21 коп., в музыкальном техникуме -30 руб. 12 коп.[2].
Наиболее высоко оплачивался труд театральной элиты. 65 % артистов получали персональные оклады по индивидуальным договорам. Высший персональный оклад составлял 275 рублей, низший - 75 рублей [3]. В зимнем сезоне 1925-1926 года художественный персонал театра получал от 70 до 325 рублей [4]. И это притом, что в середине 1920-х годов зарплата артиста 17-го (высшего) разряда составляла по тариф-нойсетке100рублей.Объяснениеэтомупростое: театр в тот период не имел постоянного актерского состава, для каждого театрального сезона формировалась новая труппа, собираемая зачастую по всей стране, и администрация, стремясь заполучить или удержать талантливого актера на следующий сезон, вынуждена была соглашаться на его условия. «Индивидуалисты» поглощали до 40 % всей зарплаты труппы. Прочие артисты вынуждены были мириться с этим положением, поскольку понимали, что «сборы делает не труппа, а один какой-нибудь актер».
Несмотря на жесткие инструкции, содержащиеся в Положении о премировании художественного трудаработниковискусств,широкоераспространение получила премиальная система оплаты труда, - без нее невозможно было бы высоко оплачивать труд «индивидуалистов». Все виды премиальной оплаты труда
не должны были превышать 200 % месячной тарифной ставки. Премирование сверх 200 % допускалось только в особых случаях и каждый раз - с особого разрешения ВЦСПС [5].
В середине 1920-х годов в Пензенском крае, как и в целом в стране, активно внедряется принцип само-окупаемостизрелищныхзаведений.Следствиемегоре-ализации стали жесткая экономия, сокращения варти-стической среде(в летнем сезоне1926 года труппадраматического театра была сокращена с 48 до 24 чел.) [6], поиск новых форм работы, приносящих прибыль. Стали практиковаться выездные спектакли в уездных центрах, продажа абонементов на постоянное посещение театра, организация маскарадов. Но и при этих усилиях зарплату не всегда выплачивали вовремя [7].
Во второй половине 1920-х - начале 1930-х гг. наблюдается тенденция общего роста заработной платы в стране. Этот позитивный процесс отразился и на художественной интеллигенции.
В сентябре 1931 года зарплата ведущих артистов Пензенского драматического театра составляла 360275 рублей в месяц. Артисты рангом ниже получали 250-175 рублей. Помощник режиссера «ценился» нижехорошегоартиста: от165 до120 рублейв месяц [8]. С января 1932 года ставки были повышены. Ведущие артисты музыкальной комедии Чарская, Завалов, Нальский получали 510 рублей в месяц, Новицкий -450 руб., Майская и Джури - 255 руб., другие - от 238 до 136 рублей [8].
Прима-балерины (их относили к артистам 1-й категории) по уровню заработной платы стояли в одном ряду с ведущими драматическими и комедийными артистами. Артисты балета, выполнявшие сольные номера и могущие заменить прима-балерин, относились ко второй категории, и уровень их обеспеченности был значительно ниже - 170 рублей. За ними шли артисты, зарплата которых составляла 160 руб., 144 руб. 50 копеек, 119 руб., 85 руб. [9].
Как видим, различия в оплате были весьма существенными, и основная масса артистов имела средний и низкий уровень обеспеченности.
Артисты хора и после повышения окладов оста-валисьсамойнизкооплачиваемойкатегорией:верхний предел их зарплаты составлял 161 руб. 50 коп., нижний - 75 рублей [10]. Их заработок был практически на уровне окладов технического персонала театра, который оплачивался в размере от 162 руб. 50 коп. до 60 рублей [11].
Несмотрянаповышениеокладов,основнаямасса артистов с трудом сводила концы с концами. Не умея жить «от зарплаты до зарплаты», они обращались в театр за авансом, но при большой текучести кадров аванс был «невыгоден» театру, поэтому 15 февраля 1932 года появился приказ по теакомбинату, который гласил: « Запрещаю всякую выдачу авансов, и только исключительные случаи, как-то: болезнь, несчастный случай и т. д. - могут служить оправданием к получению аванса и только низкооплачиваемыми работниками» [12].
Большую проблему представлял собой жилищный вопрос. Его остроту в 1920-е - 1930-е годы власти
пытались снизить за счет предоставления коммунальных квартир, однако этот способ практически не коснулся пензенской театральной интеллигенции. И дело было не в отсутствии внимания властей к ее нуждам, а в отсутствии в указанные годы постоянной труппы. Артисты проживалина частных квартирах, оплачиваемых У правлением зрелищных предприятий. Качество жилья (площадь, удобства) зависело от профессионального статуса. Ведущим артистам на оплату квартир УЗП выделяло по 50 рублей в месяц, остальным не более 25 [13].
Стремление сэкономить на транспортных расхо-дах,неустроенность«наймоквартирного»бытаслужи-ли оправданием «самопоселению» артистов в театре. Администрация до определенного времени смотрела на это «сквозь пальцы», но когда в театре были зафиксированы случаи заболевания сыпным тифом, вышел приказ (1 апреля 1932 года), категорически запрещавший оставаться в театре на ночлег: «За неисполнение -виновные будут немедленно увольняться» [14]. Разумность приказа никем не оспаривалась, но исполнять его артисты не спешили - острота жилищного кризиса и отсутствие у Губотдела союза специального жилья для них оправдывали их неподчинение. И в очередном приказе за 1935 год руководство театра констатировало: «Несмотря на неоднократные распоряжения, которыми категорически запрещалось проживать в помещении Зимнего театра, распоряжение до сих пор не выполнено» [15].
Квартирный вопрос для театральной интеллигенции Пензы не утратил своей остроты и в конце 1930-х годов, когда театр был стационирован. Делегаты Пензенской областной конференции профессио-нальногосоюзаработников искусств воктябре 1939го-да указывали на то, что денег, которые тратятся Управлением зрелищных предприятий на наем жилья для артистов, хватило бы на постройку коммунального жилья для них. Требовали от Обкома союза Рабис более активных действий по улучшению бытовых условий актеров [16].
В начале 1930-х годов в целях улучшения материального положения членов союза Рабис создаются пригородные хозяйства. Первыми в союзе работников искусств такие хозяйства создали пензенские кинопредприятия (1931 г.). В театральной среде вопрос дискутировался более года [17].
В конце 1932 года театральная конференция приняла решение открыть столовую для работников театра и членов их семей и создать огородное хозяйство, организация которого была намечена на 1933 год. Планировалось, что работники театра произведут взносы на семена и лично будут участвовать в обработке земли «в той мере, в какой они заинтересованы в получении овощей» [18].
1 августа 1933 года на заседании пленума Пензен-скогогоркомасоюзаРабисслушалсявопросоходеобра-ботки участков и подготовке к уборке урожая работни-камитеатра, цирка и кинотреста. Врешении отмечалось, что работники указанных предприятий были обеспечены на зиму картофелем, луком и другими овощами [19].
К середине 1930-х годов зарплата работников театра вновь повышается. В 1933 году оклад главного режиссераПензенскоготеатраН.А.Медведевасостав-лял 700 рублей в месяц, а в 1935 году зарплата простых режиссеров театра В. Е. Карпова и Н. А. Смирнова выражалась уже суммой в 800 рублей. Зав. музыкальной частью М. И. Климов получал 500 рублей, зав. литературной частью Я. Мацкевич - 405 руб., актер Н. В. Ку-чинский - 630 рублей, остальные актеры 450-108 рублей в месяц [20].
Такой разброс в уровне зарплаты в артистической среде постоянно провоцировал недовольство низкооплачиваемых категорий, а главное - тормозил творческий рост: низкооплачиваемым артистам было не до повышения своей квалификации - они постоянно находились в поисках побочного заработка. А высокооплачиваемые перебегали из театра в театр в погоне за еще более высоким заработком [21].
Однако искоренить указанные явления, установить строгую тарификацию труда актеров не удалось и к концу 1930-х годов.
10 января 1937 года СНК СССР принял постановление «О повышении заработной платы преподавателям, директорам, заведующим учебной частью техникумов, средних медицинских и правовых школ, художественных, музыкальных, театральныхихорео-графических училищ и рабфаков» [22].
Все преподаватели делились на три разряда. 1-й разряд имели преподаватели с высши м образовани -ем. Их зарплата варьировалась в зависимости от стажа работы от 340 до 445 рублей. Чтобы получать высшую ставку, стаж должен был составлять не менее 25 лет.
Ко второму разряду относились преподаватели, не имевшие законченного высшего образования. При стаже работы не менее 5 лет их зарплата составляла 295 рублей, свыше 25 лет - 385 рублей.
Третий разряд соответствовал среднему образованию. При стаже работы свыше 25 лет педагог со средним образованием получал примерно столько же, сколько начинающий педагог (при стаже 5 лет), относившийся к первому разряду - 347 рублей. Такой уровеньзарплатысоответствовал732-часовойгодовой учебной нагрузке при 18-часовой - недельной [23].
Зарплата педагога музыкального училища составляла 486 рублей за счет более высокой нормы рабочего времени - 850 часов в год.
Аккомпаниатор с незаконченным высшим образованием и стажем работы не менее 5 лет зарабатывал 325 рублей при стоимости одного часа работы 3 рубля 17 копеек. (Для сравнения: 1 час работы преподавателя музыкального училища стоил 5 рублей 40 копеек) [24].
О тяжелых материальных условиях жизни преподавателей Музыкального техникума свидетельствуют и многочисленные факты совместительства, и увольнения с работы. Так, преподаватель по классу скрипки, талантливый дирижер Н. И. Гудков вынужден был уехать из Пензы в поискахболее обеспеченной жизни. Педагогиодобрялиегорешение. Они говорили, что Н. И. Гудков «поступил правильно. На жалованье, какое он получал в Музтехникуме, невозможно жить.
Гудков даже продавал свои вещи» [25]. Требовали добиваться нормального обеспечения преподавателей.
Перевод Музыкального техникума в конце 1930-х годов с городского бюджета на областной спо-собствовалнекоторомуулучшениюматериальногопо-ложения музыкальной интеллигенции [26].
Оплата труда художников в 1920-е годы также была невысокой и тарифицировалась по трем категориям. Оценивал картины и решал вопрос об их оплате Художественный совет [27].
Художник драматического театра зарабатывал 300 рублей в месяц [28]. Его помощник и рекламист -120 рублей [29]. В середине 1930-х годов зарплата ведущих художников театра становится сопоставимой с зарплатой режиссеров 550-750 рублей в месяц [30].
С наиболее талантливыми художниками заключались договоры контрактации, в соответствии с которыми художнику ежемесячно выплачивалась определенная сумма, в зачет которой он должен был предоставлятькартины, скульптуры,иную продукцию художественного производства. Благодаря системе контрактации, мы имеем сегодня, например, прекрасные творения И. С. Горюшкина-Сорокопудова, с которым Всесоюзный кооператив «Художник» во второй половине 1930-х годов заключал такие договоры ежегодно. Ежемесячная зарплата художника составляла 1000 рублей, но собственником его картин становился указанный кооператив [31]. Для сравнения приведем зарплату главного режиссера Пензенского театра: в 1936 году она составляла 1200 рублей в месяц [32].
Основная же масса художников постоянно испытывала материальные затруднения.
Профсоюз работников искусств значительное внимание уделял вопросам социального страхования и медицинской помощи своим членам. Застрахованные члены союза работников искусств получали медицинскую помощь в амбулаториях, губернской больнице, организациях Красного Креста [33].
Губотдел союза бронировал и оплачивал места в родильных домах для женщин, состоящих в союзе, и для жен членов союза. Губстрахкасса и профсоюз Рабис направляли работников на лечение в больницы и санатории. Чтобы отправить своих членов в санатории, Губрабис подавал заявки на аренду мест. Некоторое количество мест предоставлялось за счет страховых средств. В 1928году, например, в Ахунском доме отдыха за счет соцстраха на одну очередь было предоставлено 4 места и столько же было забронировано союзом [33].
Мествсанаторияхидомахотдыханехватало,по-этому в первую очередь на лечение и отдых направляли наиболее нуждающихся. Но, так или иначе, без лечения не оставался ни один больной [34]. Так, в 1928 году Губотдел союза имел в Чаадаевском санатории
1 койку, что дало возможность пропустить за лето 3 человека, в Ахунском доме отдыха - 4 койки (пропущено за летний сезон 28 человек). По сравнению с 1927 годом лечение получили на 14 человек больше [35].
Были даже случаи перевода членов союза на работу в более благоприятные для них климатические
условия: ходатайствовали перед Центральным комитетом Рабис об откомандировании больных туберкулезом работников в распоряжение Крымрабиса [36].
Пензенский Губрабис арендовал для своих членов места не только в местных, но и в Крымских санаториях, беря на себя значительную часть расходов по оплате проживания и лечения членов своего союза. Если зарплата работника составляла 100 рублей, то стоимость месячного пребывания на курорте обходилась ему в 50 рублей, если более 100 рублей - то путевка стоила 75 рублей. При этом необходимо было взять с собой одеяло, подушку и постельное белье [37]. Но сервисом народ в тот период избалован не был, поэтому и интеллигенция спокойно относилась к подобным неудобствам.
В 1920-х годах художественную интеллигенцию поразила безработица. Несмотря на предпринимавшиеся для борьбы с нею меры, за полгода (с 1 ноября 1922 года по 1 мая 1923 года) число безработных по союзу работников искусств в целом увеличилось на 81 % (с 2095 чел. до 3791 чел.). При этом самыми быстрыми темпами росло число безработных актеров драмы (за указанный период их число возросло в 4 раза). Одна из причин этого роста - чрезмерные налоги, которые приводили к краху зрелищных предприятий [38].
В среде пензенской художественной интеллигенции в 1924 году число безработных варьировалось от 76 до 149 чел. Фонда помощи безработным в этот период еще не было создано, помощь носила случайный характер [39].
К концу 1925 года число безработных в Пензенском крае сократилось за счет включения значительной части их в трудколлективы, а также вследствие обращения наиболее «безнадежных» безработных к другим занятиям [40]. Однако такое положение сохранялось недолго. Количество безработных было очень подвижным. В апреле 1927 года в Пензенской губернии насчитывалось 140 безработных представителей художественной интеллигенции, что составляло 28 % отобщегочислачленовпензенскогопрофсоюзаработ-ников искусств [41]. В ноябре 1927 года оно составляло в губернии 167 человек [42], в том числе 104 чел. -в г. Пензе [43].
Если обратить внимание на социальный состав безработных членов союза, увидим, то больше всего безработных было среди работников театра (49 % от общего их числа), меньшее всего - среди работников цирка (2 человека), художественного образования (1 чел.) и работников эстрады (4 чел.) [44].
Женщины составляли 66,3 % от общего числа безработных, что примерно соответствовало общесо-юзнымпоказателям.Причемсредиактерскогосостава женская безработица составляла 55 % [45].
Среднийсрокпребывания всостояниибезработ-ного актера-мужчины - 3 месяца. Женщины-актрисы числились безработными от 1 месяца до 3 лет. Среди безработных артистов балета 4 человека являлись таковыми сроком до 9 месяцев, причем только женщины. В качестве безработного в течение одного года числился один актер оперы и оперетты, безработных
оркестрантов - 20 человек: 16 мужчин и 4 женщины. Причем мужчины не могли найти приложения своего труда в течение 9 месяцев, а три женщины - свыше трех лет [46].
Из приведенных данных становится ясно, что в наименьшей степени от безработицы страдали мужчины-актеры драмы и театра миниатюр. Гораздо дольшебезработыоставалисьмужчины-оркестранты. Положение женщин было еще более удручающим. В статусе безработных они пребывали в несколько раз дольше, чем мужчины. А женщины-музыканты не могли найти работу в течение нескольких лет.
Помимо государственных форм поддержки безработных, существовали и иные, в частности, профсоюз работников искусств оказывал материальную поддержку безработным членам союза. Формы поддержки были различными: от выдачи единовременных пособий до устройства специальных мероприятий с целью занять безработных артистов, художников, музыкантов. Так, в ноябре 1927 года было создано 6 творческих коллективов в количестве 75 человек для работынапериферии.Такимспособомрешалисьсразу две важные задачи: борьба с безработицей и приобщение к культуре трудящихся деревни [47].
В зимний период 1927/1928 года профсоюзом Рабис было организовано 8 художественных постановок, к участию в которых привлекли 300 человек безработных. Прибыль, составившая 850 рублей, пополнила фонд безработных.
За разовую работу безработный получал от 1 рубля 65 копеек до 15 рублей в зависимости от квалификации. В среднем в месяц обслуживающий персонал имел до 18-35 рублей, а художественный - до 80 рублей [48].
С 1 ноября 1927 года по 1 августа 1928 года 108 без-работныхПензенскогоокружногосоюзаРабисполучи-ли в качестве пособий 422 рубля 15 коп., в то время как за тот же период 1926/1927 года только 31 безработный получил 105 рублей 79 коп. Таким образом, сумма пособий возросла на 316 рублей 36 коп., а количество получивших их безработных - на 77 человек [49].
До 1 мая 1929 года размеры пособий составляли: для многосемейных и особо нуждающихся - 5 рублей, для одиноких - 3 рубля, с 1 мая они были увеличены соответственно до 7 и 5 рублей. Это были регулярные выплаты, кроме них, выдавались и единовременные пособия [50].
Практиковалосьустройствоконцертов,выручка от которых шла в пользу безработных.
Одним из способов борьбы с безработицей в городе было направление артистов в уезды, поскольку там наблюдалась явная нехватка художественных кадров. Однако, как следует из доклада заведующего Пензенским посредрабисом V губернскому съезду работников искусств, безработные представители творческих профессий зачастую отказывались от предлагаемой работы (в основном это были артисты драмы), мотивируя подобные решения нежеланием ехать на периферию [51].
Безработица в художественной среде явилась причиной определенной «закрытости» Пензенского
края для приезжих артистов, что, впрочем, не только не причиняло вреда художественному воспитанию масс, но в значительной степени ограждало их от халтуры и так называемой «любительщины». Губернский профсоюз работников искусств в каждом конкретном случае давал той или иной приезжей труппе разрешение на выступление и, запрещая, чаще всего бывал прав, поскольку большинство трупп гастролировали по причине или под угрозой безработицы, нередко формировалисьиз«невостребованных»артистов.Так, в ноябре 1924 года без предварительного согласования и разрешения губрабиса в Пензу приехала еврейская труппа. Первые же спектакли показали, что профсоюз был прав, заявляя, что труппа не сделает сборов. Чтобы не увеличивать число безработных артистов в Пензе, Г убрабисупришлосьвыхлопотатьбезденежной труппе льготный проезд до Самары [52].
Еще одним способом борьбы с безработицей были переброски кадров художественной интеллигенции из одного города в другой и даже в другую республику. В этих случаях Пензгубрабис ходатайствовал перед губотделом труда о предоставлении выезжающему члену союза льготного или бесплатного проезда к местуработы [53]. Наибольшее число таких перебросок выпало на 1928 год. Артистов, музыкантов направляли на постоянную работу в Белгород, в Челябинск, в Звенигород [54].
Посредрабис Пензенской биржи труда путем переговоров с Саратовским, Самарским, Читинским, Нижегородским посредрабисами в 1928 году определил на работу: музыкантов - 5 человек, балетных -8 человек, эстрадников - 4 человека, артистов драмы и оперы - 10 человек [55].
Интересно, что безработица сыграла положительную роль в повышении уровня квалификации штатных работников творческих профессий. Дело в том, что работников, не являвшихся членами профсоюза Рабис, и не имевших необходимой квалификации, предписывалось увольнять и принимать на их место квалифицированных безработных [56].
В конце тридцатых годов безработица в целом была ликвидирована, театры стационированы. Провозглашалось, что актеры осели и с места на место больше не переезжают. На самом же деле переформирование трупп театров иногда принимало грандиозный размах. В 1937 году Пензенский драматический театр, имевший 49 творческих работников, к началу нового сезона заменил из них 32 человека. Театр в Ульяновске заменил из 54-х - 28 человек. Причем очень часто освобожденные весной работники приглашались тем же директором в тот же театр осенью [57].
Низкий уровень обеспеченности художественной интеллигенции заставил ее организовать кассы взаимопомощи. Первая касса возникла в Москве в январе 1923 года. В провинции создание касс взаимопомощи произошло несколько позже, чем в столице.
В Пензе, например, весь 1924 год прошел в собраниях, обсуждавших цели и задачи кассы, а оформлена она была лишь в июне 1925 года. Первоначальный ее состав - 16 человек из числа членов профессиональ-
ного союза Рабис. Пополнялась касса за счет ежемесячных отчислений членами кассы 1 % заработка. Уже к декабрю 1925 года касса насчитывала 130 человек. За период с июня по декабрь 1925 года приход составил 320 рублей, возвратных ссуд выдано на сумму 290 рублей. Если учесть, что за этот период было удовлетворено 47 заявлений, то увидим, что средний размер помощи составлял чуть более 6 рублей. Ссуды выдавались на срок от одной недели до трех месяцев [58].
На 1 июля 1928 года членами кассы были в Пензенском округе 99 человек, из них 60 человек работаю-щих,39-безработных.Запредшествующееполугодие из кассы было выдано 40 возвратных ссуд в сумме 605 рублей 51 коп. Ссуды составляли от двух до 50 рублей [59].
Подводя итоги изучению вопроса, необходимо отметить, что материальное положение и социальнобытовые условия жизни художественной интеллигенции Пензенского края мало отличались от положения российской интеллигенции в целом.
С начала 1920-х до конца 1930-х годов реальная зарплата артистов, музыкантов, художников несколько выросла, но все же удовлетворяла лишь минимальные потребности. Осложняли жизнь художественной интеллигенциибезработица,бытоваянеустроенность.
В то же время нельзя не отметить значительных усилий государственных органов, профсоюзных организаций в борьбе с безработицей в среде творческой интеллигенции, в решении вопросов снабжения, организации медицинской помощи, отдыха.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ
1. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. Р-5508. Оп. 1. Д. 345. Л. 76.
2. ГАРФ. Ф. Р-5508. Оп. 1. Д. 345. Л. 76.
3. ГАРФ. Ф. Р-5508. Оп. 1. Д. 701. Л. 2.
4. ГАРФ. Ф. Р-5508. Оп. 1. Д. 701. Л. 3.
5. ГАРФ. Ф. Р-5508. Оп. 1. Д. 345. Л. 66.
6. ГАРФ. Ф. Р-5508. Оп. 1. Д. 900. Л. 131.
7. ГАРФ. Ф. Р-5508. Оп. 1. Д. 889. Л. 99, 100, 101.
8. ГАРФ. Ф. Р-5508. Оп.1. Д. 889. Л. 100.
9. ГАРФ. Ф. Р-5508. Оп. 1. Д. 891. Л. 70.
10. ГАРФ. Ф. Р-5508. Оп. 1. Д. 861. Л. 131 об.
11. ГАРФ. Ф. Р-5508. Оп.1. Д. 345. Л. 79.
12. Российский государственный архив социально-политической истории ( РГАСПИ). Ф. 103. Оп. 1. Д. 6. Л. 27.
13. ГосударственныйархивПензенскойобласти(ГАПО). Ф. Р-398. Оп. 1. Д. 34. Л. 25 об.
14. ГАПО. Ф. Р-398. Оп. 1. Д. 87. Л. 11 об.
15. ГАПО. Ф. Р-912. Оп. 1. Д. 14. Л. 3.
16. ГАПО. Ф. Р-398. Оп. 1. Д. 116. Л. 51.
17. ГАПО. Ф. Р-561. Оп. 1. Д. 3. Л. 18 об., 19.
18. ГАПО. Ф. Р-561. Оп. 1. Д. 1. Л. 113 об.
19. ГАПО. Ф. Р-561. Оп. 1. Д. 1. Л. 109.
20. ГАПО. Ф. Р-561. Оп. 1. Д. 1. Л. 110.
21. ГАПО. Ф. Р-561. Оп. 1. Д. 1. Л. 111 об.
22. ГАПО. Ф. Р-561. Оп. 1. Д. 1. Л. 96 об.
23. ГАПО. Ф. Р-561. Оп. 1. Д. 1. Л. 140-141.
24. ГАПО. Ф. Р-561. Оп. 1. Д. 1. Л. 117 об.
25. ГАПО. Ф. Р-925. Оп. 1. Д. 1. Л. 149 об.
26. ГАПО. Ф. Р-2052. Оп. 1. Д. 4. Л. 10.
27. rAnO. Ф. п-254. On. 1. Д. 1. Л. 30.
28. rAnO. Ф. Р-436. On. 1. Д. 2. Л. 1.
29. rAnO. Ф. Р-925. On. 1. Д. 3. Л. 54.
30. rAnO. Ф. Р-925. On. 1. Д. 1. Л. 10, 56, 59, 60, 66.
31. rAnO. Ф. Р-1097. On. 1. Д. 17. Л. 34.
32. rAnO. Ф. Р-1097. On. 1. Д. 17. Л. 36.
33. rAnO. Ф. Р-210. On. 1. Д. 26. Л. 56.
34. rAnO. Ф. Р-1468. On. 1. Д. 20. Л. 4.
35. rAnO. Ф. Р-561. On. 1. Д. 3. Л. 33 об.
36. rAnO. Ф. Р-561. On. 1. Д. 1. Л. 16 об.
37. rAnO. Ф. Р-925. On. 1. д. 1. Л. 60.
38. rAnO. Ф. Р-2149. On. 1. Д. 49. Л. 20.
39. rAnO. Ф. Р-925. On. 1. Д. 1. Л. 215.
40. rAnO. Ф. Р-398. On. 1. Д. 116. Л. 50, 89, 97.
41. rAnO. Ф. Р-398. On. 1. Д. 1. Л. 97.
42. rAnO. Ф. Р-210. On. 1. Д. 7. Л. 23.
43. rAnO. Ф. Р-398. On. 1. Д. 116. Л. 94.
44. rAnO. Ф. Р-561. On. 1. Д. 1. Л. 27.
45. rAnO. Ф. Р-398. On. 1. Д. 34. Л. 11.
46. rAnO. Ф. Р-210. On. 1. Д. 7. Л. 21, 124.
47. rAnO. Ф. Р-210. On. 1. Д. 7. Л. 21.
48. rAnO. Ф. Р-210. On. 1. Д. 7. Л. 22.
49. rAnO. Ф. Р-210. On. 1. Д. 7. Л. 22.
50. rAnO. Ф. Р-210. On. 1. Д. 26. Л. 194 об.
51. rAnO. Ф. Р-398. On. 1. Д. 116. Л. 15.
52. rAnO. Ф. Р-398. On. 1. Д. 116. Л. 47, 56, 124.
53. rAnO. Ф. Р-210. On. 1. Д. 7. Л. 43.
54. rAnO. Ф. Р-210. On. 1. Д. 7. Л. 14.
55. rAnO. Ф. Р-398. On. 1. Д. 34. Л. 9; ^РФ. Ф. Р-5508. On. 1. Д. 861. Л. 174.
56. rAnO. Ф. Р-210. On. 1. Д. 7. Л. 24.
57. Театр. 1938. № 4. С. 7.
58. Театр. 1938. № 8. С. 139.
59. Театр и музыка. 1923. № 27. С. 913.
