CC BY
8
Вестник Томского государственного университета. 2022. № 485. С. 116-123 Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta - Tomsk State University Journal. 2022. 485. рр. 116-123
Научная статья
УДК 94(470.1).084.3:631
doi: 10.17223/15617793/485/13
Математические отражающие ретрансляции восстановительных процессов в животноводческой отрасли крестьянского двора на Европейском Севере России в начале 1920-х гг.
Василий Анатольевич Саблин1, Светлана Валентиновна Тимошина2
1 Вологодский государственной университет, Вологда, Россия, sablin@inbox.ru, ОКСЮ: 0000-0003-4639-3981 2 Вологодский научный центр Российской академии наук, Вологда, Россия, timohina68@mail.ru,
ОКСЮ: 0000-0003-4675-1005
Аннотация. Предпринята попытка междисциплинарного изучения животноводческой отрасли крестьянского двора на Европейском Севере России с подкреплением его достоверными статистическими маркерами происходящих процессов. Массивы цифровых данных с валидной целям и задачам исследования ретроспективной глубиной подвергнуты статистической обработке с применением корреляционного анализа. Проанализированы факторы, которые влияли на организационные основы ведущих отраслей крестьянского производства.
Ключевые слова: новая экономическая политика, крестьянская парцелла, животноводство, поголовье скота, возрастная структура стада, параметры хозяйства, эффективность производства
Источник финансирования: статья подготовлена в рамках проекта «Сельское хозяйство в контексте модернизации Европейского Севера России в 1920-1930-е годы», осуществляемого при поддержке РФФИ (20-0900238).
Для цитирования: Саблин В.А., Тимошина С.В. Математические отражающие ретрансляции восстановительных процессов в животноводческой отрасли крестьянского двора на Европейском Севере России в начале 1920-х гг. // Вестник Томского государственного университета. 2022. № 485. С. 116-123. (М: 10.17223/15617793/485/13
Original article
doi: 10.17223/15617793/485/13
Mathematical reflective relays of restorative processes in the livestock sector of the peasant household in the European North of Russia in the early 1920s
Vasily A. Sablin1, Svetlana V. Timoshina2
1 Vologda State University, Vologda, Russian Federation, sablin@inbox.ru, ORCID: 0000-0003-4639-3981 2 Vologda Research Center of the Russian Academy of Sciences, Vologda, Russian Federation, timohina68@mail.ru,
ORCID: 0000-0003-4675-1005
Abstract. This article is an attempt at an interdisciplinary study of the livestock sector of the peasant household in the European North of Russia, supported by its reliable statistical markers of ongoing processes. Arrays of digital data with valid goals and objectives of the study with a retrospective depth were subjected to statistical processing using correlation analysis. The cross-sectional analysis covered data on a variety of studied factors (the number of farm animals in households ranked by species composition of livestock, age groups and the number of heads, crop areas ranked by their size, the proportion of farms with or without their own hired workers, the presence of fishing activities, volumes of field and sown areas, as well as the numerical expression of comparable indicators in intersectoral relationships, including: per farm, per 100 capita, per horse, horses and cows per farm, etc.). The factors that influenced the organizational foundations of the leading branches of peasant production are analyzed. The question is raised about the nature of changes in the number and sex and age structure of the herd of the peasant economy during the years of the New Economic Policy. Particular attention is paid to the issues of the qualitative state of the livestock and changes in the repair base of livestock breeding. The dependence of the livestock of a peasant household on the size of the crop, the availability of workers and meadow areas has been revealed. At the same time, it is noted that the completion of the restoration processes in animal husbandry did not lead to qualitative changes in the economic structure of the northern village, the basis of which was a small parcel closed within the framework of subsistence production. The patterns identified by the authors can serve as an incentive for a further study of applied sectors of the na-
© Саблин В. А., Тимошина С.В., 2022
tional economy in the European North of Russia (development of the processing industry, trade, fodder production, transport networks, light industry, animal science, veterinary medicine, etc.).
Keywords: new economic policy, peasant parcel, animal husbandry, livestock, age structure of herd, farm parameters, production efficiency
Financial support: The article was prepared within the framework of the project "Agriculture in the context of the modernization of the European North of Russia in the 1920-1930s", supported by the Russian Foundation for Basic Research (No. 20-09-00238).
For citation: Sablin, V.A. & Timoshina, S.V. (2022) Mathematical reflective relays of restorative processes in the livestock sector of the peasant household in the European North of Russia in the early 1920s. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta - Tomsk State University Journal. 485. рр. 116-123. (In Russian). doi: 10.17223/15617793/485/13
Проблема модернизационного потенциала крестьянской экономики, являвшаяся предметом острых политических дискуссий конца 1920-х гг., и сегодня составляет одну из важнейших тем крестьяноведче-ских исследований. В статье эффективность животноводческой отрасли крестьянского хозяйства в начальной стадии нэпа рассмотрена применительно к условиям обширного гомогенного пространства Европейского Севера России.
Масштабная аграрная революция 1917-1921 гг. охватила всю страну, важнейшим следствием которой стала социально-экономическая нивелировка крестьянских дворов и возврат государства к традиционному (аграрному) обществу.
В начале 1920-х гг., по окончании Гражданской войны начинается постепенное возрождение экономики крестьянского двора и в частности его животноводческой отрасли. В отечественной историографии использованы многие, как правило, описательные методы обработки статистических данных, отражающих процессы трансформации животноводческой отрасли в 1920-е гг.
В данном исследовании впервые предпринята попытка обработки цифровых показателей на основе соответствующей презентации характерных прецизи-
Говоря о восстановительных процессах в животноводческой отрасли, следует отметить, что их динамика на Европейском Севере была заметно ниже, чем по России в целом. Причины этого следует искать в возникших к концу Гражданской войны затруднениях с ремонтом стада.
онных статистических отражающих ретрансляции изучаемых процессов. Статистические базы данных были обработаны способом корреляционного анализа в различных отображениях (натуральном, процентном, долевом, темпорально-хронологическом с определением средних величин, лимитов, стандартного отклонения, значения, силы и вектора корреляционных связей), что позволило выявить все нюансы и сложности процессов восстановления скотоводческой отрасли крестьянской парцеллы на Севере Европейской России в начальной стадии нэпа.
Смена экономического курса властей в начале 1920-х гг. позитивно сказалась на состоянии животноводческой отрасли в регионе. Анализ представленных в табл. 1 показателей динамики численности скота в регионе, полученных волостными статистиками на основе 6,5%-ной выборки хозяйств за 1916-1924 гг. [1. С. 200-201], дает основание для выводов, что в 1924 г., за исключением Карельская АССР, численность рабочего скота и коров фактически повсеместно превысила показатель 1916 г. [2. С. 48].
Наиболее заметными темпами этот процесс проходил в Архангельской губернии. В тоже время поголовье коз и овец в этой губернии и Карелии, восстанавливалось сравнительно медленно.
В связи с вышеизложенным перейдем к характеристике возрастного состава крестьянского стада. В составе тяглового скота, по принятым нормам воспроизводства, численность молодняка не должна быть ниже 15% от всего поголовья [3. С. 65]. Учитывая это, можно прийти к выводу, что на Европейском Севере
Т а б л и ц а 1
Численность скота на Европейском Севере России в 1916-1924 гг. в границах 1924 г., тыс. голов
Скот Год Карельская АССР Архангельская губ. Коми АО Вологодская губ. Северо-Двинская губ. Потребляющие губернии
всего % к 1916 г. всего % к 1916 г. всего % к 1916 г. всего % к 1916 г. всего % к 1916 г. % к 1916 г.
Лошади 1916 33,4 100,0 51,9 100,0 39,1 100,0 170,2 100,0 116,0 100,0 100,0
1923 28,6 85,6 55,2 107,7 38,7 99,0 169,4 99,5 116,0 100,0 105,0
1924 28,6 85,6 58,9 113,5 42,4 108,4 180,1 105,8 122,3 105,4 108,5
Коровы 1916 54,1 100,0 74,8 100,0 59,3 100,0 277,2 100,0 191,0 100,0 100,0
1923 56,1 103,7 87,9 117,5 53,5 90,2 283,7 102,5 178,5 93,5 120,0
1924 62,5 115,5 100,2 134,0 66,4 112,0 309,2 111,5 193,1 101,0 127,2
Овцы и козы 1916 82,0 100,0 130,1 100,0 99,2 100,0 367,7 100,0 204,8 100,0 100,0
1923 68,7 83,8 129,1 99,2 83,6 84,5 428,3 116,5 213,4 104,2 130,8
1924 74,8 91,2 172,0 132,2 91,7 92,4 476,4 129,6 303,9 148,1 151,1
России в начале 1920-х гг. данный показатель был достаточно стабильным. Если в 1916 г. на Крайнем Севере на 100 голов рабочих лошадей приходилось 15,4 голов жеребят, то в 1924 г. - уже 16,5 голов. В «земледельческих» губерниях, к примеру в СевероДвинской, в 1917 г. молодняк к общей численности конского поголовья составлял 15,1% [1. С. 224-225], затем эта пропорция резко ухудшилась, и в 1922 г. опустилась до 6,8%. Восстановление здоровых пропорций стада началось с 1923 г. и достигло 11%, а в 1924 г. - 12,7% [4. С. 56].
Что касается поголовья крупного рогатого скота, то в начале 1920-х гг. крестьяне были всерьез заняты проблемой масштабного ремонта стада, значительно постаревшего за годы Первой мировой войны и революции. В составе стада статистика фиксировала повсеместное преобладание молодняка. В целом же нормальные возрастные пропорции стада рогатого
скота, какие были отмечены в 1916 г., не были достигнуты. Правда, в Коми АО, как отмечалось в отчете Облисполкома Коми АО, «в отличие от предыдущих лет, когда наблюдалось большое нарушение соотношений возрастных групп состава стад крупного скота, в 1924-1925 гг. этот состав пришел в нормальное состояние, обеспечивая правильное пополнение и дальнейший рост стада в ближайшие годы» [5. С. 58].
Для более детального рассмотрения проблемы обеспеченности рабочим и рогатым скотом крестьянских дворов обратимся к материалам гнездовых динамических переписей 10,0% крестьянских дворов в 1920-1924 гг. по Архангельской и Вологодской губерниям (табл. 2). Следует отметить масштаб проводимых переписей, включающих описания крестьянских дворов из 9 тыс. деревень Архангельской и 19 тыс. деревень Вологодской губерний [1. С. 316-317].
Т а б л и ц а 2
Группировка крестьянских хозяйств Архангельской и Вологодской губерний по обеспеченности рабочим
и крупным рогатым скотом в 1920-1924 гг.
Основной показатель Архангельская губерния Вологодская губерния
1920 г. 1922 г. 1923 г. 1924 г. 1920 г. 1922 г. 1923 г. 1924 г.
Число обследованных селений 7 655 7 954 8 147 8 203 18 691 18 965 19 007 19 141
Группы по рабочему скоту, % хозяйств
Без скота 47,0 45,5 46,4 44,9 30,0 29,7 30,2 30,1
С одной головой 51,2 53,0 52,1 53,0 63,8 65,5 65,2 63,7
С двумя головами 1,8 1,5 1,5 2,1 5,9 4,7 4,5 5,9
С тремя головами 0,0 0,0 0,0 0,0 0,3 0,1 0,1 0,3
С четырьмя и более головами - - - 0,0 0,0 - 0,0 0,0
Группы по коровам, %о хозяйств
Без скота 15,6 12,4 11,8 11,9 9,9 9,0 8,7 7,6
С одной головой 58,6 58,5 58,8 58,1 48,2 54,4 55,2 45,7
С двумя головами 22,8 24,5 24,2 25,1 35,2 31,4 30,2 35,2
С тремя головами 2,8 4,0 4,5 4,2 5,9 4,5 5,0 9,1
С четырьмя и более головами 0,2 0,6 0,7 0,7 0,8 0,7 0,9 2,4
Применение статистических методов обработки показателей дало основание для выводов о том, что доля «безлошадных» хозяйств в период с 1920 по 1924 г. в обеих губерниях была практически стабильна с низкими показателями вариации. Но при этом среднее ее значение в Вологодской и Архангельской губерниях изначально и постоянно отличалось по соотносимым периодам. Так, разница средних показателей доли безлошадных хозяйств в Вологодской области была всегда ниже в 1,41-1,57 раза, чем в Архангельской.
«Безкоровные» хозяйства в период с 1920 по 1924 г. в обеих губерниях претерпевали аналогичные изменения. При этом среднее значение их доли в Вологодской и Архангельской губерниях также изначально и постоянно отличалось по соотносимым периодам, т.е. разница средних параметров доли «безкоровных» хозяйств в Вологодской области была всегда ниже в 1,36-1,58 раза, чем в Архангельской.
Показатель доли дворов с одной лошадью в Архангельской и Вологодской губерниях был также низ-коволатилен (малоизменчив), хотя во второй губер-
нии он был всегда стабильно и достоверно выше, в пределах 20,0%.
Отличия в доле хозяйств с 3-4 лошадьми были слабо вариативны в обеих губерниях, что сильно отличается от ситуации с хозяйствами, где при поголовье лошадей насчитывало в две головы. Как оказалось, в Вологодской губернии этот показатель был достоверно высоким на протяжении всего анализируемого периода - в среднем в 3,05 раза (лимиты 2,81-3,28).
Показатели доли хозяйств без коров стабильно снижались на протяжении анализируемого периода, как в отдельных губерниях, так и в целом. Корреляционная связь зависимости была средней силы и составила г = -0,44, что означало тенденцию к относительной экономической стабилизации.
Доля хозяйств с одной коровой была постоянна в обеих губерниях, корреляционная связь слабая (г = -0,09). Однако вновь различия были отмечены в сторону уменьшения этого статистического индикатора изначально и постоянно в Вологодской губернии с одновременным увеличением доли хозяйств с двумя коровами.
В целом по обеим губерниям доля хозяйств с 1-2 коровами составила в эти годы 70,0-80,0%, тогда как большинство выборки по наличию лошадей составили хозяйства без них или с одной головой.
Достоверный рост в обеих губерниях отмечен в доли хозяйств с тремя коровами, также отмечена сильная корреляционная связь как в Архангельской (г = 0,81), так и в Вологодской губернии (г = 0,63) при низком стандартном отклонении выборки и изначальной разнице в сторону увеличения в Вологодской в среднем 1,58 раза.
Объяснение достоверных статистических показателей, указывающих на изначальную и стабильную разницу в сторону увеличения в Вологодской губернии лежит в сложившемся многофакторном благоприятствовании, ассоциированном с климатом, растениеводством, кормопроизводством (заливные луга, обильная кормовая база), молочным скотоводством, эпизоотическом благополучием местных молочных гуртов (отсутствие эпизоотий), антропогенной интродукцией и районированием молочных пород крупного рогатого скота, развитием локальных технологий производства молочных продуктов (зарождающийся на местных породах скота молочный «бренд») и т.д.
Восстановительные процессы в экономике индивидуального двора обеих губерний прежде всего
находили выражение в постепенном снижении удельного веса «бескоровных» и «малокоровных» хозяйств.
Если в «однокоровных» дворах корова обеспечивала крестьянскую семью молочными продуктами, то наличие в хозяйстве трех и более коров, видимо, служило маркером товарного животноводства. Однако число «многокоровных» дворов не превышало 5,0% от всех дворов в Архангельской и 11,5% - в Вологодской губерниях.
Такого же рода маркером товарного, точнее промыслового, хозяйства (лесной промысел, извоз) являлось отмеченное статистикой за эти годы уменьшение безлошадных и возрастание доли однолошадных и двухлошадных дворов в Архангельской губернии. Возрастание количества тяглового скота не коррелировалось с размерами полеводческого производства и выводило использование тяглового скота за рамки крестьянского двора. В Вологодской губернии такого рода тенденция не проявлялась, что могло свидетельствовать о достижении некоего оптимума тяглового скота в хозяйстве, достаточного для обслуживания полеводческой отрасли крестьянского двора, концентрирующегося на сельскохозяйственном производстве.
Посмотрим на характер распределения крестьянских хозяйств по уровню их обеспечения скотом в Северо-Двинской губернии за 1916-1925 гг. [6] (табл. 3).
Т а б л и ц а 3
Группировка крестьянских хозяйств Северо-Двинской губернии по обеспеченности рабочим и крупным рогатым скотом
в 1916-1925 гг., %
Группа хозяйств Год
1916. 1920 1922 1923 1924 1925
Безлошадные 23,9 19,9 20,4 21,8 22,9 25,7
Однолошадные 60,1 77,4 77,1 71,2 68,0 65,8
Двухлошадные 14,7 2,7 2,5 6,9 8,8 7,9
Трехлошадные 1,3 - - 0,1 0,3 0,6
Итого 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0
Бескоровные 11,0 7,0 8,3 8,9 6,5 7,2
Однокоровные 35,6 59,3 61,9 61,3 49,1 42,1
Двухкоровные 29,3 29,1 25,7 24,8 33,5 33,5
Трехкоровные 14,4 4,2 3,9 4,3 8,5 12,6
Четырехкоровные 9,7 0,4 0,2 0,7 2,4 4,6
Итого 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0
Корелляционный анализ данных выявил закономерность в изменении доли хозяйств по наличию лошадей как по годам, так и по секторальному их замещению. Например, слабая положительная корреляционная связь динамики таких хозяйств по годам отмечена в ранге безлошадных и однолошадных хозяйств (г = 0,178, г = 0,264) с взаимообразной заменой в 1920-1924 гг. То есть при постоянном и значительном увеличении однолошадных дворов соответственно уменьшается доля безлошадных, а также двухлошад-ных и трехлошадных.
Доля хозяйств без коров на протяжении 19161925 гг. стабильно и достоверно с годами уменьшалась, что говорит об экономическом, товарном, производ-
ственном и кормовом росте губернии (сильная корреляционная связь обратной силы составила г = -0,75).
Опять же золотой серединой, т.е. экономически сложившейся рабочей моделью для ведения хозяйства, в Северо-Двинской губернии на протяжении всего периода были хозяйства с 1-2 коровами (суммарная доля их всегда составляла 70,0-90,0%), динамика этих показателей с учетом года имела достоверную связь средней силы (г = 0,31, г = 0,28). В 1925 г. их количество уже превышало первоначальные 18,2 и 14,3%.
Количество хозяйств с 3-4 коровами увеличивалось в период 1920-1924 гг., но не достигло показателей 1916 г. В любом случае позитивные тенденции в кре-
стьянском животноводстве не могли привести к кардинальным изменениям экономического потенциала крестьянской парцеллы [1. С. 308-309] и всего лишь иллюстрировали тенденцию к выравниванию показателей обеспеченности средствами производства (табл. 4).
Сопоставительный анализ животноводческой оснащенности крестьянской парцеллы двух губерний позволяет убедиться в восстановлении животноводческой специализации Вологодской губернии уже в
начальной стадии нэпа. Это демонстрируют более высокие в сравнении с Архангельской губернией средние арифметические таких показателей, как доля хозяйств с наемными рабочими (в 1,9 раза), количество рабочего скота на одно хозяйство (в 1,36 раза), количество коров на одно хозяйство (в 1,17 раза), количество полевых и усадебных площадей на одно хозяйство (в 2,53 раза), объемы посева на одного едока (в 2,61 раза).
Т а б л и ц а 4
Главные характеристики крестьянских хозяйств Архангельской и Вологодской губерний в 1920-1924 гг. (по данным ежегодных переписей одних и тех же селений)
Основной Архангельская губерния Вологодская губерния
показатель 1920 г. 1921 г. 1922 г. 1923 г. 1924 г. 1920 г. 1921 г. 1922 г. 1923 г. 1924 г.
Средняя семья 5,1 5,1 5,0 5,0 4,9 5,0 5,0 5,0 4,9 4,9
% хозяйств
Без своих работников 17,2 16,8 16,4 15,6 16,8 14,2 13,9 13,1 13,6 14,2
С промыслами 41,3 45,6 33,9 36,5 71,9 21,8 19,7 13,5 33,9 61,9
С наемными рабочими 1,7 1,2 2,4 0,7 2,0 2,3 2,3 2,1 3,3 5,2
Без всякого скота 11,4 8,5 7,8 7,3 8,1 6,9 6,0 5,7 5,3 4,9
На одно хозяйство приходится
Рабочего скота 0,54 0,56 0,56 0,55 0,57 0,78 0,76 0,76 0,75 0,76
Коров 1,14 1,17 1,21 1,24 1,24 1,41 1,39 1,34 1,34 1,53
Овец взрослых 1,0 1,1 1,1 1,2 1,3 0,8 0,8 0,8 0,9 1,0
Свиней и подсвинков 0,0 0,0 - 0,0 0,0 0,03 0,02 0,01 0,02 0,04
Полевого и усадебного 0,7 0,7 0,7 0,7 0,6 1,6 1,4 1,7 1,7 2,0
посева, дес.
Посева на 1 едока, дес. 0,13 0,13 0,13 0,13 0,13 0,32 0,28 0,35 0,35 0,40
В свою очередь, по ряду показателей (доля хозяйств без своих работников, доля хозяйств с промыслами, доли хозяйств без наличия любого скота) крестьянские дворы Вологодской губернии отставали от хозяйств Архангельской губернии в 1,2-1,5 раза.
Данное сравнение подтверждается корреляционным анализом. Причем если в анализируемый период коэффициент корреляции между хронологическим периодом и долей хозяйств без своих работников в Архангельской губернии имел отрицательное значение средней силы (г = -0,52), то в Вологодской области он был очень слабым (г = -0,10) ввиду незначительной волатильности показателя, вернувшегося к начальному значению.
В 1920-1924 гг. в регионе произошли существенные изменения в доле хозяйств с промыслами с 2-3-кратным превышением начального уровня, корреляционная связь составила, соответственно, г = 0,54 и г = 0,78. Вместе с ростом этого показателя произошло увеличение показателя доли хозяйств с наемными рабочими в обеих губерниях, но с более рапидарным изменением именно в Вологодской.
В обеих губерниях изменения в сторону снижения доли хозяйств без скота были весьма существенны, коэффициент корреляции был отрицательным, сильным, достоверным и составил соответственно г = -0,76 и г = -0,98.
Изменения доли хозяйств по градации наличия рабочего скота на одно хозяйство в обеих губерниях имели низкую вариацию, но всегда хронологически она была выше в Вологодской. Математические
индикаторы делают очевидным факт статистически устойчивого различия их по двум губерниям, все больше и больше убеждая исследователей в существовании полифакторных предикторов развития молочного животноводства прежде всего в Вологодской губернии.
Восстановление и рост поголовья скота в регионе не являлись показателем аналогичных изменений в индивидуальном крестьянском хозяйстве. Это объяснялось тем, что демографические процессы в деревне, вызвавшие резкий прирост и измельчание крестьянских дворов, привели к ухудшению их производственных параметров в части обеспечения средствами производства [7. С. 16-17]. В этой связи довольно показательны сведения за 1924 г. [2. С. 30], представленные в табл. 5.
Результаты обработки объемных цифровых данных по изучаемым показателям также продемонстрировали высокодостоверные корреляционные связи между ними, и их также можно обозначить своеобразными математическими индикаторами происходящих процессов.
Доля хозяйств без рабочего скота и без посевных площадей в обоих регионах составила соответственно 72,2 и 98,2%. Низкая волатильность косвенно может говорить об аналоговой экономической ситуации по данной категории хозяйств, об отсутствии потребности в тягловой силе при неимении посевных площадей, о найме и занятии другими промыслами, не связанными с обработкой земли.
Т а б л и ц а 5
Группировка крестьянских хозяйств Европейского Севера по посевным группам в 1924 г., относительные цифры
Показатель, % Без посева До 1 дес. От 1,1 до 2 дес. От 2,1 до 3 дес. От 3,1 до 4 дес. От 4,1 до 6 дес. От 6,1 до 8 дес. От 8,1 до 10 дес. От 10,1 до 16 дес.
Крайний Северный район европейской части России
Хозяйств в группе 5,6 68,3 22,2 3,5 0,4 0,0 - - -
Площадь посева по группе - 48,7 39,2 10,5 1,3 0,3 - - -
Без рабочего скота 72,2 37,4 8,8 2,4 - - - - -
С одной лошадью 22,2 59,4 83,2 79,6 47,8 33,3 - - -
С двумя лошадьми 3,4 3,0 7,2 16,8 52,2 66,7 - - -
С тремя лошадьми 1,0 0,1 0,5 1,2 - - - - -
С четырьмя и более лошадьми 1,2 0,1 0,3 - - - - - -
Без коров 26,3 7,0 1,4 0,4 - - - - -
С одной коровой 51,1 55,6 22,9 8,2 4,4 - - - -
С двумя коровами ! 3,0 29,9 45,8 41,2 21,7 - - - -
С тремя коровами 5,2 6,2 22,4 25,1 21.8 33,3 - - -
С четырьмя и более коровами 4,4 1,3 7,5 25,1 52,1 66,7 - - -
Северный район европейской части России
Хозяйств в группе 1,4 25,4 40,8 21,3 7,5 3,1 0,4 0,1 0.0
Площадь посева по группе - 10,5 35,3 29,4 14,8 8,0 1,5 0,4 0,1
Без рабочего скота 98,2 55,3 19,3 6,7 3,1 2,0 1,3 - -
С одной лошадью 1,8 44,2 77,1 82,7 77,6 63,1 58,2 46,7 -
С двумя лошадьми - 0,5 3,5 10,3 18,3 33,2 35,4 53,3 66,7
С тремя лошадьми - - 0,1 0,3 0,5 1,5 5,1 - 33,3
С четырьмя и более лошадьми - - - - 0,1 0,2 - - -
Без коров 83,2 14,3 3,4 1,2 0,9 0,5 - - -
С одной коровой 14,7 69,5 50,9 30,1 17,7 3,0 11,4 - -
С двумя коровами 2,1 15,1 38,2 48,6 47,8 39,0 36,7 26,7 -
С тремя коровами - 1,1 6,2 16,0 25,0 36,4 34,2 60,0 66,7
С четырьмя и более коровами - - 1,3 4,1 8,6 15,1 17,7 13,3 33,3
Далее отмечена сильная достоверная отрицательная корреляционная связь показателей доли хозяйств при увеличении посевных площадей и «безлошадности», что объясняется необходимостью тягловой силы для обработки площадей (г = -0,61). Данный вывод презентативен ко всему Европейскому Северу России, так как различие между регионами слабовариативно, корреляция составляет по регионам соответственно -0,592 и -0,635.
Данный вид сильной достоверной корреляционной связи сохраняется, незначительно снижаясь и в следующей доли хозяйств по обоим регионам именно при содержании одной лошади (г = -0,52), а внутри регионов - уже с существенной разницей: -0,69 и -0,38. Выявленное отличие находило объяснение в различии народно-хозяйственных приоритетов двух регионов.
Более значимыми становятся различия результатов корреляционного анализа в долях хозяйств обоих регионов при наличии 2 и 3 лошадей и увеличении посевных площадей. Если корреляционная связь между долей хозяйств с 2-3 лошадьми и увеличением посевов в обеих группах была средней силы и по регионам составила 0,40 и 0,53, то иная картина отмечена в показателях отдельно по двум регионам. Так, в хозяйствах Крайнего Северного района она осталась отрицательная: -0,15 и -0,50, а в хозяйствах Серного района она стала сильной и положительной: +0,979 и +0,806.
То есть к 1924 г. создаются маркеры экономической дифференциации хозяйств Северного от Крайнего Северного районов в виде устойчивого формирования доли хозяйств с 2-3 лошадьми на протяжении всей выборки по объемам посевов (от 0,0 до 16 дес.), и корреляционная связь такой силы и значимости это подтверждает.
Доля хозяйств без коров при отсутствии посевных площадей в обоих регионах составила соответственно 26,3 и 83,2% (разница в 3,16 раза). Если в хозяйствах Крайнего Северного района на этот показатель влияли климат, географическая широта (тундра), уменьшение объема растительности в период короткого летнего выпаса и развитие параллельной ветки животноводства - оленеводства, то в Северном районе хозяйству без посевных площадей априори содержать корову было нерентабельно.
Если связь анализируемых показателей по хозяйствам обоих регионов при наличии одной, двух, трех, четырех коров из отрицательной и одновременно сильной поступательно и хронологически переходила в слабоположительную (-0,68; -0,44; +0,43; +0,16 соответственно по градации количества коров), то данная связь внутри регионов хотя и имела аналогичный вектор к изменению от отрицательного, но по показателям отличалась в разы.
Так, по хозяйствам Крайнего Северного района она составила: -0,70; -0,67; -0,42; -0,17, а по хозяйствам Северного района, соответственно: -0,66; -0,25;
+0,96; +0,96. Этот статистический предиктор отражает различия, потенциал и перспективу развития молочного животноводства в Северном регионе.
В заключение следует отметить, что восстановление животноводства на Европейском Севере России началось после изнурительной Гражданской войны и в основном завершилось к началу 1925 г. Было восстановлено довоенное поголовье стада, сбалансирована его возрастная структура, качественно улучшена ремонтная база. Анализ отмеченных тенденций позволяет судить о том, что изначально в Северном районе (Вологодская и Северо-Двинская губернии) более, чем в Крайнем Северном районе (АКССР и Коми АО, Архангельская губерния), существовали предпосылки интенсивного восстановления животноводства и скотоводства. Выявленная факторная зависимость устоявшегося территориально морфотипа животноводства в каждом субъекте и зависимость его от климата, рельефа, площадей, структуры лугов и пастбищ, возможности ведения других промыслов, находили подтверждение в том, что в конце восстановительного периода на долю Северного района приходилось 70%
лошадей от всего региона, коров и овец - более 71% по каждому виду, коз - 79%, свиней - более 90%. Более того, отмечено, что известное по более ранним источникам эпизоотическое благополучие местных молочных гуртов (отсутствие эпидемий и эпизоотий), антропогенная интродукция и районирование неприхотливых молочных пород крупного рогатого скота, развитие локальных технологий производства молочных продуктов и маслоделия (зарождающийся на местных породах скота молочный «бренд») создали предиктор для дальнейшего развития здесь молочного животноводства.
В конечном итоге к середине 1920-х гг. в северной деревне основу составляли однокоровные и однолошадные дворы, напрямую отражавшие преобладавшую посевную группировку дворов с посевом до 1 дес. в Крайнем Северном и от 1 до 2 дес. в Северном районах. Обеспечение скотом многопосевных групп дворов было лучше, но их удельный вес был столь незначителен, что не мог влиять на общую картину обеспеченности скотом северной деревни.
Список источников
1. Народное хозяйство Союза ССР в цифрах с приложением данных по мировому хозяйству. Статистический справочник. Год 2-ой
(К III съезду Советов Союза ССР). М., 1925. 786 с.
2. Население, посевы, скот, птица и сельскохозяйственный инвентарь в 1923 и 1924 гг. М., 1926. 416 с.
3. Город Котлас и его роль в развитии народного хозяйства Северного края: материалы специальных экономических обследований. Л.,
1929. 216 с.
4. Бачурихин А.Н. Обзор состояния сельского хозяйства Северо-Двинской губернии // Записки Северо-Двинского общества изучения мест-
ного края. Вып. IV. Великий Устюг, 1927. С. 40-62.
5. Отчет областного исполнительного комитета Коми автономной области за 1924-25 год. Усть-Сысольск, 1925. 69 с.
6. Вологодский областной архив новейшей политической истории. Ф. 2: Северо-Двинский губернский комитет (губком) ВКП (б). Оп. 1.
Д. 1641. Л. 306.
7. Опыт исчисления баланса народного хозяйства Коми области за 1912, 1923-24 и 1924-25 гг. (1-я часть) и Контрольные цифры народного
хозяйства области на 1925-26 и 1926-27 гг. (2-я часть) // Автономная Коми (Зырянская) область, Плановая комиссия при Облисполкоме. Усть-Сысольск : Издание Облплана, 1926. 109, [2] с.
References
1. USSR. (1925) Narodnoe khozyaystvo Soyuza SSR v tsifrakh s prilozheniem dannykh po mirovomu khozyaystvu. Statisticheskiy spravochnik. God 2-
oy (K III s"ezdu Sovetov Soyuza SSR) [The national economy of the USSR in figures with the application of data on the world economy. Statistical handbook. Year 2 (To the 3rd Congress of Soviets of the USSR)]. Moscow: [s.n.].
2. Central Statistical Administration. (1926) Naselenie, posevy, skot, ptitsa i sel'skokhozyaystvennyy inventar' v 1923 i 1924 gg. [Population, Crops,
Livestock, Poultry and Agricultural Implements in 1923 and 1924]. Moscow: Tip. MKKh im. F.Ya. Lavrova.
3. Severo-Dvinskaya gubernskaya planovaya komissiya [Severodvinsk Provincial Planning Commission]. (1929) Gorod Kotlas i ego rol' v razvitii
narodnogo khozyaystva Severnogo kraya: materialy spetsial'nykh ekonomicheskikh obsledovaniy [The City of Kotlas and Its Role in the Development of the National Economy of the Northern Territory: Materials of special economic surveys]. Leningrad: Sev.-Dvinsk. gub. planovaya komissiya.
4. Bachurikhin, A.N. (1927) Obzor sostoyaniya sel'skogo khozyaystva Severo-Dvinskoy gubernii [Review of the state of agriculture in the North
Dvina province]. In: Zapiski Severo-Dvinskogo obshchestva izucheniya mestnogo kraya [Notes of the North Dvina Society for the Study of the Local Territory]. Vol. 4. Velikiy Ustyug: Sovmysl'. pp. 40-62.
5. Komi oblastnoy Sovet rabochikh, krest'yanskikh i krasnoarmeyskikh deputatov [Komi Regional Council of Workers, Peasants and Red Army
Deputies]. (1925) Otchet oblastnogo ispolnitel'nogo komiteta Komi avtonomnoy oblasti za 1924—25 god [Report of the Regional Executive Committee of the Komi Autonomous Oblast for 1924-25]. Ust-Sysolsk: Tip. Komi izd-va.
6. Vologda Regional Archive of Modern Political History. Fund 2: Severo-Dvinskiy gubernskiy komitet (gubkom) VKP (b) [Severodvinsk provincial
committee (provincial committee) of the CPSU (b)]. List 1. File 1641. Page 306.
7. Komi-Zyryan Autonomous Oblast, Planning Commission under the Regional Executive Committee. (1926) Opyt ischisleniya balansa narodnogo
khozyaystva Komi oblasti za 1912, 1923—24 i 1924—25 gg. (1-ya chast') i Kontrol'nye tsifry narodnogo khozyaystva oblasti na 1925—26 i 192627 gg. (2-ya chast') [An attempt of calculating the balance of the national economy of the Komi Oblast for 1912, 1923-24 and 1924-25. (1st part) and Control figures of the national economy of the oblast for 1925-26 and 1926-27. (Part 2)]. Ust-Sysolsk: Izdanie Oblplana.
Информация об авторах:
Саблин В. А. - д-р ист. наук, зав. кафедрой всеобщей истории и мировой политики Вологодского государственного университета. E-mail: sablin@inbox.ru ORCID: 0000-0003-4639-3981
Тимошина С.В. - канд. ветеринар. наук, старший научный сотрудник лаборатории биоэкономики и устойчивого развития Вологодского научного центра Российской академии наук. E-mail: timohina68@mail.ru ORCID: 0000-0003-4675-1005
Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов. Information about the authors:
V. A. Sablin, Dr, Sci. (History), head of the Department of General History and World Politics, Vologda State University (Vologda, Russian Federation). E-mail: sablin@inbox.ru, ORCID: 0000-0003-4639-3981
S.V. Timoshina, Cand. Sci. (Veterinary Sciences), senior research fellow, Vologda Research Center of the Russian Academy of Sciences (Vologda, Russian Federation). E-mail: timohina68@mail.ru, ORCID: 0000-0003-4675-1005
The authors declare no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию 12.07.2022; одобрена после рецензирования 13.12.2022; принята к публикации 30.12.2022.
The article was submitted 12.07.2022; approved after reviewing 13.12.2022; accepted for publication 30.12.2022.
