CC BY
30
ISSN 0869-4362
Русский орнитологический журнал 2015, Том 24, Экспресс-выпуск 1145: 1788-1795
Массовое ныряние крякв Anas platyrhynchos при добывании корма в феврале-апреле 2015 года на реке Москве в Коломенском: оценка явления
А.Г.Резанов
Александр Геннадиевич Резанов. Кафедра биологии, экологии и методики обучения биологии, Институт математики, информатики и естественных наук, ул. Чечулина, д.1. Москва, 105568, Россия. E-mail: RezanovAG@mail.ru
Поступила в редакцию 21 мая 2015
Начиная с поздней осени и до середины весны на реке Москве у пристани «Коломенское», на которой посетители парка постоянно подкармливают уток, постоянно держится до 100-200 крякв Anas platyrhynchos. C 11 февраля по 2 апреля 2015 в прибрежной полосе около пристани (5-15 м от берега) наблюдалось явления массового ныряния крякв. Зимой, когда уровень воды в реке снижен, глубина у причала незначительна и местами составляет всего 1-2 м. За указанный период проведено 14 дней наблюдений (более 8 ч), за которые отмечено около тысячи кормовых ныряний крякв (из них 569 хронометрировано). Сделано также 11 видеозаписей ныряний крякв общей продолжительностью 480 с.
С февраля по апрель число ежедневных ныряний крякв сначала росло (с пиком 25 февраля до 300 раз в день), а затем стало снижаться: r = -0.600; P < 0.05; n = 961 (число проб 14 равно числу дней наблюдений) (рис. 1). К концу первой декады марта массовость ныряний заметно сократилась. Кряквы держались парами и ныряли; интенсивность ныряний была заметно меньше февральских, когда птицы объединялись в группы до 8-15 птиц и своим поведением стимулировали друг друга.
За отмеченный период также снизилась продолжительность ныряний (рис. 2), хотя рекордные по продолжительности погружения под воду (9-11 с) пришлись на 20 марта. Для самцов и самок крякв получены статистически значимые тенденции: r = -0.131; P < 0.05; n = 265 и r = -0.4; P < 0.001; n = 304, соответственно
Анализ видеоматериалов показал, что процесс ныряния утки происходит как без «выпрыгивания» вперёд (в этом случае в начальной стадии погружения головы в воду туловище ещё остаётся в нормальном положении «на плаву»), так и с характерным (как у нырковых уток) «выпрыгиванием», что способствует более быстрому и глубокому погружению. Само вхождение в воду происходило либо при прижатых
к туловищу крыльях, либо при вхождении в воду кряква резко развёртывала крылья и уходила под воду с ещё более сильным и шумным всплеском воды (рис. 3 и 4).
350
300
250
^ 200
I
ГС
^ 150
ы
I
О 100
с;
о
^ 50
Т
0
-50
-100
у = -3.2582х2 + 46.203х - 41.659 Я = 0.3603; г = - 0.600
11 12 16 18 24 25 27 2 4 6 9 16 20 ТЪлр. февр. февр. февр. февр. февр. февр. февр. марта марта марта марта марта марта
Даты
Рис. 1. Динамика числа ежедневных ныряний крякв с февраля по апрель 2015 года (п = 961) на реке Москве, музей-заповедник «Коломенское».
Самцы
Самки
Рис. 2. Изменения в продолжительности ныряний самцов и самок крякв с февраля по апрель 2015 года. Река Москва, музей-заповедник «Коломенское».
Рис. 3. Ныряние пары (самец и самка) крякв Anasplatyrhynchos. Рядом самка и самец красноносого нырка Netta rufina. Коломенское, 6 марта 2015. Фото автора.
Рис. 4. Ныряние самца кряквы Anas platyrhynchos с прижатыми к туловищу (слева) и частично раскрытыми (справа) крыльями. Коломенское, 6 марта 2015. Фото автора.
Возможно, уже под водой кряква резко прижимает крылья к телу, что способствует повышению скорости погружения. Оценка 38 ныряний самцов (только по одной из записей) показала, что время вхождения в воду с «выпрыгиванием» вперёд значимо (td = 2.37) меньше, чем без «выпрыгивания»: 0.47±0.016 с (lim 0.42-0.52; SD = 0.02; P = 0.001; n = 18) и 0.56±0.035 с (lim 0.50-0.65; SD = 0.047; P = 0.001; n = 20), соответственно. Всплывали кряквы горизонтально, сразу же занимая обычное положение «на плаву»; в отдельных случаях при всплытии сначала из воды показывалась только спина.
На два варианта вхождения ныряющих крякв в воду также указывал Dabelow (1925 - цит. по: Cramp, Simmons 1977). По данным C.K. Mylne (1954), кряквы заныривают с прыжком вперёд, поднимая много брызг. Клюв направлен вниз. Переворачиваясь, птицы шлёпают лапами. Он также отмечал характерное горизонтальное всплытие уток.
В ясные солнечные дни, когда мелководье было хорошо освещено, с невысокого (2-2.5 м) берега можно было видеть, как ныряющая утка несколько метров проплывает над самым дном (крылья не использует), периодически опуская шею и обшаривая клювом поверхность дна и промежутки между камнями. В частности, 20 марта нырнувший самец кряквы в течение 9 с находился под водой, двигался вдоль берега над самым дном, обследовав за это время 3 м поверхности дна. При большей глубине (1 м и более — до 2 м) утки обычно погружались строго вертикально вниз и не перемещались вдоль дна, а просто старались дотянуться клювом до камней, покрытых перифитоном. Выныривающие кряквы нередко держали в клюве фрагменты растительной массы. Эти наблюдения подтверждают, что ныряние было именно кормовым, а не игровым (см. ниже).
Ныряние крякв было приурочено к первой половине дня и к вечеру. Обычно птицы начинали нырять спонтанно, в этот процесс вовлекался практически весь состав стайки. Интенсивность ныряний была высока. Так, в группах из 10 птиц интенсивность доходила 20-30 ныряний в минуту. Иногда почти одновременно (с интервалом 1-2 с) ныряло до 5 уток в скоплении. Затем через 3-5 мин ныряние внезапно прекращалось. За 5 мин интенсивной кормёжки такая группа совершала до 100-150 ныряний. Ограничимся несколькими примерами. 25 февраля самец кряквы за 1 мин сделал 5 ныряний; в некоторых случаях интервал между погружениями составлял всего 2-3 с. 4 марта сделана видеозапись ныряний группы крякв (6 самцов и 1самка). За 98 с видеозаписи самцы ныряли 44 раза (!), причём некоторые за этот отрезок времени успевали нырнуть до 8 раз! Обычно в группах из 1015 птиц на 1 птицу приходилось 2-2.5 ныряния в 1 мин (при расчёте, что ныряли все птицы кормового скопления). В некоторые дни одновременно кормились недалеко друг от друга две «ныряющие» группы по 8-15 крякв.
По наблюдениям за кряквами 2 марта 2015 в течение 1 ч вечером выявлена статистически значимая тенденция: продолжительность нахождения под водой и самцов и самок снижалась, а затем несколько возрастала г = 0.516; Р < 0.001; г = 0.509; Р < 0.001) (рис. 4.). Аналогичная тенденция отмечена 25 февраля: г = 0.299; Р < 0.05; г = 0.304; Р < 0.05.
Время нахождения под водой: ^^ 4.06±0.26 с (Нш 2-11; 8Б = 1.29; Р = 0.001; п = 265); $$ 4.27±0.27 с (Нш 2-7; ББ = 1.45; Р = 0.001; п = 304). Различия незначимы: Ьй = 0.56.
Также незначимы (Ьй = 0.63) различия при сравнении продолжительности ныряния крякв в условиях разной освещённости. Хотя выражена вполне ожидаемая тенденция в снижении времени нахождения под водой при хорошей освещённости (г = -0.196; Р > 0.05). Так, в
пасмурную погоду (2 марта), т.е. при пониженной освещённости, самки ныряли на более продолжительное время, чем при полном отсутствии облачности (16 марта): 3.85±0.70 с (lim 2-9; SD = 1.66; P = 0.001; n = 61) и 3.21±0.72 с (lim 2-7; SD = 1.18; P = 0.001, n = 29), соответственно.
I 7
ос
t 6
3
2
Самцы
y = 0.003x2 - 0.1845x + 5.9885 R2 = 0.2667; r = 0.516
1 3 5 7 9 11 13 15 17 19 21 23 25 27 29 31 33 35 37 39 41 43
Последовательность ныряний (1-44)
9
8
5
4
1
0
10 9
и8
н
я
р7
6 5
3 2
Самки
y = 0.0018x2 - 0.1488x + 6.2028 R2 = 0.2587; r = 0.509
1 3 5 7 9 11 13 15 17 19 21 23 25 27 29 31 33 35 37 39 41 43 45 47 49 51 53 55 57 59 61
Последовательность ныряний (1-61)
Рис. 5. Изменение продолжительности ныряний самцов и самок крякв в течение 1 ч (17 ч — 18 ч 07 мин) 2 марта 2015. Река Москва, «Коломенское».
4
1
0
По данным C.K.Mylne (1954), кряквы ныряют на 5-7 с (максимум на 10 с), по данным А.В.Абрамчука (2014) - 3-9, в среднем 5.56 с (n = 25), по данным Weidmann (1956 - цит по: Cramp, Simmons 1977) - 510 с. J. Barber (1977) в сентябре наблюдал успешное ныряние крякв в группе из 16 особей за мелкой рыбой на 2-5 с.
Следует отметить, что одновременно с ныряющими часть крякв кормилась, используя обычные комплексы кормовых методов: 1) добывание корма из положения «на плаву», включая фильтрование (продолжительность акта до 30 с), попеременное погружение в воду клюва,
головы, шеи и «перевёртывание» (иногда на долю «перевёртывания» приходится 80-90% кормовых актов); 2) «пешая» охота на мелководье, включая фильтрование придонного ила (Резанов 2011).
Обсуждение
В немногих публикациях описано ныряние крякв, наблюдавшееся обычно в некоторые дни поздней осени или зимы (Mylne 1954; Ern 1970; Cramp, Simmons 1977; Корбут 1994; Резанов 2007; Абрамчук 2014). Есть также данные о нырянии крякв в сентябре (Barber 1977) и даже в мае (Резанов 2007).
На зимовке уток в Коломенском массовое ныряние крякв я наблюдал впервые (наблюдения проводятся с 1984 года), хотя отдельные случаи ныряний отмечались и в предыдущие годы (1985, 2007). Зимой и весной 2015 года ныряние крякв в районе пристани «Коломенское» приобрело массовый характер. Продолжалось такое явление около 2 месяцев. Как уже отмечалось, иногда одновременно ныряли кряквы из двух кормовых группировок (8-15 птиц в каждой) с интенсивностью до 30 ныряний в минуту на группу. Возможно, это явление связано с тем, что в результате сравнительно тёплых (для февраля) и солнечных дней, на хорошо освещённых и частично прогреваемых мелководьях активизировался рост перифитона. Но с другой стороны, подобное случалось каждый год, но кроме отдельных ныряний отдельных птиц, такой массовости этого явления не наблюдалось. А в феврале 2015 года словно сработал некий пусковой механизм, запустивший массовое ныряние у крякв.
В отдельных случаях ныряние крякв оценивается как имитационное. Так, T.Lebret (1948) зимой в Нидерландах наблюдал ныряние речных уток (в том числе крякв). Поскольку птицы выныривали без корма, такое поведение рассматривалось как имитация ныряния, к которому прибегают утки при нападениях хищных птиц с воздуха.
Массовое ныряние крякв для добывания корма наиболее характерно для зимы, но считать, что оно вызвано только бескормицей, на что указывают практически все, наблюдавшие это поведение, не приходится. Так, на реке Москве в пределах музея-заповедника «Коломенское» раньше (например, в 1980-х годах) не было массовой зимней подкормки уток, но и ныряний крякв я не отмечал. Трудно себе представить, что за длительный период мониторинга (1984-2015) только зима 2014/15 года почему-то оказалась самой бескормной. Наоборот, в последние годы уток интенсивно подкармливают, и все зимующие кряквы скапливаются около мест подкормки (причал, родник, мостик через Голосов ручей в месте его впадения в реку Москву). Именно рядом с местом подкормки (около причала) зимой и весной 2015 года и наблюдалось массовое ныряние крякв.
Ныряющие у причала кряквы всплывали с растительным материалом в клюве, т.е. с кормами естественного происхождения. Возможно, птицы также добывали моллюсков. Так, по свидетельству В.В.Корбута (1994), зимой на Яузе ныряющие кряквы добывали со дна крупных моллюсков длиной до 5 см. На реке Серебрянке кряквы доставали со дна улиток, беззубок, клубни, рыбу.
Учитывая многочисленные свидетельства о массовых кормовых ныряниях крякв в разных частях ареала от Великобритании (Mylne 1954; Barber 1977) и Германии (Ern 1970) до Белоруссии (Абрамчук 2014) и Москвы (Корбут 1994; Резанов 2007), оценивать такое поведение как «необычный случай» (Абрамчук 2014), по-видимому, не совсем корректно. Для молодых крякв в возрасте 4-7 недель ныряние за пищей наблюдается регулярно (Холодковский, Силантьев 1901; Weidmann 1956) и «память» о таком поведении, по-видимому, сохраняется и входит в состав поведенческого стереотипа взрослых птиц. Можно предположить, что такое поведение является видоспецифическим, а не исключительной особенностью только каких-то локальных популяций. На мой взгляд, речь идёт о достаточно редком, но периодически массовом явлении, которое распространяется на вид в целом. Но к сожалению, за недостаточностью информации, создаётся впечатление о пространственно-временной локализации данного поведения.
На примере отдельных видов птиц (Meier 1993; Thompson et al. 1996) показано, что в пределах видового кормового стереотипа существуют определённые группы кормовых методов, нестабильных в пространственно-временном континууме (Резанов 2000). В пределах всего населения вида их появление и угасание непредсказуемо, как и их конкретная локализация.
Литератур а
Абрамчук А.В. 2014. Необычный случай кормового поведения кряквы Anas platy-
rhynchos // Рус. орнитол. журн. 23 (1074): 3722-3723. Корбут В.В. 1994. Кормодобывательное поведение кряквы в городе // Урбанизированная
популяция водоплавающих (Anas platyrhynchos) г. Москвы. М.: 89-106. Резанов А.Г. 2000. Кормовое поведение птиц (генерализованный метод описания и эко-
лого-географические особенности). Автореф. дис. ... док. биол. наук. М.: 1-48. Резанов А.Г. 2007. Ныряние как кормовой метод кряквы Anas platyrhynchos // Рус. орнитол. журн. 16 (357): 621-622. Резанов А.Г. 2011. Оценка разнообразия кормового поведения кряквы (Anas platyrhynchos) методом цифрового кодирования // Гусеобразные Северной Евразии: география, динамика и управление популяциями. Элиста: 69-70. Холодковский Н.А., Силантьев А.А. 1901. Птицы Европы: Практическая орнитология с
атласом европейских птиц. СПб.: I-CLVII, 1-636. Barber J. 1977. Mallard diving for small fish // Brit. Birds 70, 4: 164.
Cramp S., Simmons K.E.L. 1977. Handbook of the Birds of Europe, the Middle East and North Africa. The Birds of the Western Palearctic. Vol.I. Ostrich to Ducks. Oxford Univ. Press.: 1-722
Ern H. l97Q. Nahrungsparasitismus und Futtertauchen bei der Stockente (Anas platyrhyn-chos) am Bodensee als Reaktion auf Veränderungen im Nahrungsangebot // Vogelwarte 25, 4: 334-336.
Lebret T. l948. The «diving-play» of surface-feeding duck // Brit. Birds 41, 8: 247. Meier W. l993. Buntspechte plündern Mehlschwalbennester // Vogelk. Hefte Edertal. 19: 7l-72.
Mylne С.К. l954. Mallard diving for food // Brit. Birds 4T, ll: 395.
Thompson C.F., Ray G.F., Preston R.L. l996. Nectar robbing in Blue Tits Parus caeruleus failure of a novel feeding trait to spread // Ibis IBS, 3: 552-553.
Ю ^
ISSN 0869-4362
Русский орнитологический журнал 2015, Том 24, Экспресс-выпуск ÏÏ45: 1795-1798
Новый залёт белоголового орлана Haliaeetus leucocephalus на Камчатку: результаты экспертизы фотографии и некоторые аспекты анализа истории залётов этого вида в Азию
Е.Г.Лобков, A.Н.Kалинов
Евгений Георгиевич Лобков. Камчатский государственный технический университет, Петропавловск-Камчатский, ул. Ключевская, д. 35, 683003, Россия. E-mail: lobkov48@mail.ru Андрей Николаевич Калинов. Природный парк «Вулканы Камчатки». Камчатский край, г. Елизово, ул. Завойко, д. 33, 684000. Россия. E-mail: vk_press@mail.ru
Поступила в редакцию 24 апреля 2015
В последние годы из разных регионов русского Дальнего Востока поступает информация о неоднократных встречах белоголового орлана Haliaetus leucocephalus. Казалось бы, это нормально: количество визуальных регистраций этого вида в Aзии растёт с ростом численности популяции в Северной Лмерике.
Однако проанализировав более десятка фотографий, сделанных разными авторами в разных местах от низовий реки Aнадыpь до острова Парамушир (Северные Курильские острова) в 2000-е годы, мы подтвердили правильность видовой идентификации только в одном случае. Все остальные находки при тщательном анализе диагностических признаков птиц, изображённых на фотографиях, относились к орлану-белохвосту Haliaeetus albicilla. Что же тогда говорить о встречах, которые сопровождаются лишь словесными описаниями? Чаще всего их приходится просто отвергать, если не удаётся выяснить у автора убедительных деталей внешнего облика птицы.
Действительно, хорошо известно, что взрослые, особенно старые орланы-белохвосты нередко имеют столь светлое (седое) оперение на голове и шее, что вполне могут быть приняты за белоголовых орланов,
