CC BY
242
МАСКА И ТЕАТР В ЗРЕЛИЩНОЙ КУЛЬТУРЕ АНТИЧНОГО МИРА. СПБ., 2015
А. Д. Пантелеев
МАСКИ В МИСТЕРИАЛЬНЫХ КУЛЬТАХ ЭПОХИ РИМСКОЙ ИМПЕРИИ*
При изучении использования масок в античных мистериях мы сталкиваемся с серьезными трудностями, в чем-то схожими с теми, что встречают нас при изучении маски в древнегреческой религии, а в чем-то и превосходящими их. Прежде всего, это практически полное отсутствие литературной традиции, которая внятно бы сообщала о происходившем во время посвящений, поясняла эти действия и описывала бы предметы,использующиеся в этих ритуалах. Говоря о таинствах, древние авторы предпочитают не распростаняться о происходившем. Геродот пишет: «Эти представления они называют мистериями. Впрочем, об этом я буду хранить молчание, хотя и мог бы сообщить более подробно о том, что происходит на этих действах. Так же хочу я умолчать и об обрядах на празднике Деметры, который эллины называют Фес-мофориями, поскольку непосвященным сообщать об этом не дозволено» (Hdt., II, 171; здесь и далее пер. Г. А. Стратановского). Таково же сообщение Апулея при рассказе о египетских таинствах: «Может быть, ты страстно захочешь знать, усердный читатель, что там говорилось, что делалось? Я бы сказал, если бы позволено было говорить, ты бы узнал, если бы слышать было позволено. Но одинаковой опасности подвергаются в случае такого дерзкого любопытства и язык и уши» (Met., XI, 23; пер. М. Кузмина). В этом вопросе важны тексты христианских авторов; особо нужно отметить бесценные данные Климента Александрийского, Тертуллиана, Ипполита и Арнобия1. Но и эта информация не гарантирует верного понимания происходившего, так как христиане были заинтересованы не в полноте рассказа, а в дискредитации языческих заблуждений и глупостей; из-за этого мы получаем не связное повествование, а описание отдельных грубых или нелепых деталей, причем плохо понимая, какую роль они играли в происходящем. ситуация усугубляется еще и тем, что не все они писали о том, что видели своими глазами, а иногда могли осознанно или случайно смешивать различные традиции, как это происходит в «Протрептике» климента Александрийского2. На помощь нам приходят данные изобразительного искусства и археологии, но и здесь ситуация далека от идеальной. Их интерпретация, как мы уже
* Исследование выполнено при поддержке РГНФ, проект № 13-31-01013-а1 «Маска в античном театре: происхождение, семантика, основные контексты функционирования».
1 Братухин А. Ю. Тит Флавий Климент — примиритель противоположностей // Климент Александрийский. Увещевание к язычникам. Кто из богатых спасется / Пер. А. Ю. Братухина. СПб., 2006. С. 21-27; Пантелеев А. Д. Античная религия в сочинениях христианских апологетов (материалы к лекции) // Мнемон. Исследования и публикации по истории античного мира. Вып. 6. СПб., 2007. С. 433-440.
2 Братухин А. Ю. Тит Флавий Климент — примиритель противоположностей. С. 21-24, 26-27.
© А. Д. Пантелеев, 2015
писали, — дело сложное, так как не всегда ясно, что именно перед нами — человек в маске или зверь, природное уродство, гротеск или маска; надо сказать, что здесь многое зависит и от способностей художника3. Еще сложнее определить, имеет ли отношение изображенная сцена к мистериям, религиозным представлениям, которые были открыты для всех, или вовсе к мимам, где осмеивались восточные божества (Тертуллиан упоминает мимы, где высмеивались Исида и Анубис (Tert. De spect., 23; Apol., 15))4. Наконец, нужно понимать, что эти маски были важными релииозными символами не только для их поклонников, но и для христиан, и после победы Христа и принятия законов против язычества первые стремились их сохранить, спрятав как можно лучше, а вторые — найти и уничтожить. Этим объясняется ничтожно малое число их находок и их случайный характер. Тем не менее, мы обладаем определенным набором свидетельств, которые позволяют проследить использование масок в мистериальных культах времени империи - религиях Исиды и Сераписа, Кибелы и Аттиса и Митры. Мы не можем точно сказать, в какие именно моменты таинств они появлялись и какие именно действия с ними или в них выполнялись5 — все реконструкции мистерий из-за недостатка источников вынужденно основываются на домыслах, — так что ограничимся указаниями на известные случаи применения масок, но перед этим скажем несколько слов об истории маски в греческих мистериях.
Мы уже говорили об использовании масок в древнегреческой религиозной жизни и греческих таинствах, отправлявшихся в Аркадии6. Возможно, что в этих ритуалах они появились под влиянием восточных традиций, в первую очередь, египетских, во всяком случае Геродот, говоря о египетских и греческих мистериях, замечает: «Дочери Даная принесли к нам из Египта этот праздник и обряды и научили им пеласгических женщин» (Hdt., II, 171). Мы хорошо знаем об использовании масок в древнеегипетских мистериях и даже располагаем несколькими экземплярами сохранившихся церемониальных масок Анубиса, изготовленных из глины, дерева и картонажа (см. илл. 63-65). Кроме того, в своей статье о масках и жрецах в египетском культе А. Волынски полагает, что мы должны переосмыслить изображения, которые раньше воспринимались как образы звероголовых богов — на самом деле, это жрецы в ритуальном облачении7. Их маски могли выполнять одновременно и символические, и практические функции8.
3 Те же проблемы возникают и при анализе изображений, относящихся не только к античной, но и к древневосточной традиции: Wolinski A. Egyptian Masks: The Priest and His Role // Archaeology. Vol. 40. 1987. P. 22-29.
4 Пантелеев А. Д. Из мимов в мученики: истории об обращении римских актеров // Мнемон. Исследования и публикации по античной истории. Вып. 13. СПб., 2013. С. 398-399.
5 Ситуация осложняется еще и тем, что эти религии не имели единой унифицированной организации и культовой практики. Существовало множество локальных особенностей в иконографии, порядке проведения ритуалов, иерархии и пр. Культ Митры воспринимался и отправлялся по-разному солдатами на Рейне, горожанами в Риме или Остии и крестьянами в Боснии. Нельзя забывать и о том, что за столетия существования эти культы и их ритуалы эволюционировали. Кроме того, нужно отметить, что мистерии отправлялись далеко не в каждом храме, и везде это происходило по-разному.
6 Пантелеев А. Д. Маска в религиозной жизни древней Греции // Мнемон. Исследования и публикации по истории античного мира. Вып. 14. СПб., 2014. С. 259-276.
7 Wolinski A. Egyptian Masks: The Priest and His Role. P. 23-29.
8 Так, маска жрецов Анубиса в виде головы шакала как защищала от запаха тления при мумификации, за которую они отвечали, так и, скрывая их лица и обеспечивая анонимность, обе-
120
Как мы увидим, в римское время маска Анубиса стала своего рода визитной карточкой египетских мистерий.
Отдельно нужно упомянуть мистерии Диониса. Этот бог чаще других связывался с маской, и в его таинствах эта связь играет важную роль. В таинствах Диониса маски использовались и как символ бога, и как средство перевоплощения человека в другое существо, например, сатира или силена. В римское время изображения масок появляются на камеях с дионисийскими сценами и в росписи помпейской «Виллы Мистерий» (см. илл. 62), где сидящий перед юношей силен поднимает серебряное блюдо, которое служит зеркалом, и юноша видит в нем вместо своего отражения грубую маску, которую показывает уже прошедший посвящение. Возможно, в надписи Агрипинил-лы (IGUR 160; II в. н.э.)9 под титулом ^род имелся в виду мужчина, который в священнодействиях играл роль Героя-Диониса10, используя при этом маску бога. Цельс говорит о участниках вакхических мистерий, показывающих призраки и страшилища (та фастцата ка1 та Ье^ата; Orig. С.Сек., IV, 10); возможно, здесь тоже идет речь об использовании масок. Подводя итог, в дионисийских мистериях безусловно использовались маски, но как именно и какое значение они имели в ритуалах, остается только догадываться.
В эпоху эллинизма, когда на Запад хлынула волна восточных культов, маска начинает использоваться во время таинств намного чаще. Многие ученые полагают, что мистерии эллинистических культов были в лучшем случае адаптациями оригинальных таинств, а зачастую — новациями, которые вводились для увеличения притягательности новых для античного мира религий. Так было, например, с культами египетских богов Исиды, Осириса и Сераписа: «Сложности, которые мы испытываем при определении связей новых мистерий с египетской основой культа, означают, что они не были плодом естественной эволюции; эти мистерии — первый результат беспрецедентного по меркам того времени искусственного развития»11. Элевсинское влияние чувствуется в таинствах Аттиса, митраизм также сочетал элементы самого разнообразного происхождения — персидского, малоазийского, греческого. Скорее всего, одной из целей использования масок при посвящениях в эллинистических культах было привнесение восточного колорита, указывающего на иноземное происхождение и древность этих ритуалов; тем самым они приобретали особую ценность в глазах верующих.
Начнем наш обзор с египетских богов. Нам известно, как минимум, об одной маске, использовавшейся в мистериях и публичных ритуалах (шествиях, праздниках и
спечивала сохранение их социального статуса, который мог понизиться из-за контакта с телами покойников (WolinskiA. Egyptian Masks: The Priest and His Role. P. 26-27).
9 Vogliano A. La Grande Iscrizione Bacchica del Metropolitan Museum // AJA. Vol. 37. 1933. P. 215-231; Cumont F. La Grande Inscription Bachique du Metropolitan Museum. II. Commentaire Religieux de l'Inscription // AJA. Vol. 37. 1933. P. 232-263; McLean B. The Agrippinilla Inscription: Religious Association and Early Church Formation // Origins and Method: Towards a New Understanding of Judaism and Christianity. Essays in Honour of John C. Hurd. Sheffield, 1993. P. 238-270.
10 Кереньи К. Дионис: Прообраз неиссякаемой жизни. М., 2007. С. 224.
11 Нок А. Д. Обращение. Старое и новое в религии от Александра Великого до Блаженного Августина / Пер. с англ. и науч. ред. А. Д. Пантелеева. СПб., 2011. С. 60. Достаточно указать на то, что в древнем Египте благополучие в загробном мире зависело от посмертного ритуала, а не от участия в посвящениях при жизни.
др.), — маске Анубиса12. Это был бог мертвых, покровитель некрополей и кладбищ, проводник умерших в загробном мире, один из судей душ. В римское время появился культ Германубиса — бога, сочетавшего черты Гермеса и Анубиса (очевидно, основой для этого сближения стало то, что Гермес тоже был проводником душ мертвых, ^uxono^nôç). Он изображался в виде собаки или шакала, позже - человека с головой собаки, а по версии А. Волынски, так изображались его жрецы. Об этой маске в египетских мистериях Исиды и Сераписа в римское время свидетельствует несколько групп источников. Прежде всего, это литературные памятники. Аппиан, рассказывая о событиях времени второго триумвирата, пишет: «Эдил Волузий попал в проскрипционные списки; у него был друг, участник мистерий Исиды (фьЛсм ÓQyiaax^v x^ç "Ictl5oç), он выпросил у него культовое одеяние и, надев на себя полотняное, доходящее до ног платье, нацепил собачью голову (x^v той kuvôç кефаЛ^ елебето) и в таком виде пробрался, якобы совершая таинства, к Помпею» (BC, IV, 47; пер. Е. Г. Ка-гарова; cf. Val. Max. VII, 3, S). В это время в Риме существовали только частные алтари и храмы Исиды, которые регулярно разрушались. Сенат объявлял религию Иси-ды вне закона в 59, 53, возможно, 50 и 48 гг. до нашей эры13. Частота этих мер показывает популярность этого культа, а наличие у друга Волузия костюма для посвящений — то, что они отправлялись в Риме или ближайших пригородах вроде Остии. Судя по всему, маску Анубиса могли носить не только жрецы, но и те, кто принял посвящение. Отарший современник Аппиана Ювенал, описывая нравы Рима рубежа I-II вв. н.э., замечает: «Вот почему наивысший почет особливо имеет тот, кто в плешивой толпе, разодетый в льняные одежды, ходит Анубисом-псом, глумясь над поникшим народом (ergo hic praecipuum summumque meretur honorem qui grege linigero circumdatus et grege caluo plangentispopuli currit derisor Anubis)» (Juv., VI, 532-534; пер. Д. С. Недо-вича). К этому времени Исида уже получила государственный храм на Марсовом поле. Еще одно свидетельство предоставляет поэма, обращенная к сенатору, который оставил христианство и вернулся к язычеству. Она была написана в III-IV вв. и неверно приписывалась Киприану Карфагенскому. В ней говорится: «Ты, что у себя дома до того был изображен с фасциями, теперь с систром в руках на лице носишь собачью маску (teque domo propria pictum cum fascibus ante, nunc quoque cum sistro faciem portare caninam)» (ps.-Cypr. Ad senat., 30-34)14.
Особняком стоят свидетельства из «Истории Августов» о почитании Исиды Ком-модом (SHA Comm., 9; Ant. Car., 9,11; Pesc. Nig., 6). Во всех трех фрагментах практически одними и теми же словами указывается на то, что Коммод «и голову брил, и Анубиса носил (Anubim portaret), и участвовал во всех ритуальных остановках (для пения гимнов — А. П.)» (Pesc. Nig., 6, 9; пер. С. П. Кондратьева под ред. А. И. Дова-тура), причем особо отмечено, что «когда он носил изображение Анубиса, то больно ударял по бритым головам жрецов Исиды мордой идола (Cum Anubin portaret, capita Isiacorum graviter obtundebat ore simulacri)» (Comm., 9). Современные историки полагают, что эти пассажи восходят к одному источнику и они не должны рассматри-
12 Bricault L. Les Anubophores // Bulletin de la Société égyptologique de Genève. T. 24. 2001. P. 29-42.
13 Нок А. Д. Обращение. С. 97.
14 Bricault L. Gens isiaca et identité polythéiste à Rome à la fin du IVe s. apr. J.-C. // Power, Politics and the Cults of Isis. Proceedings of the Vth International Conference of Isis Studies. Boulogne-sur-Mer, October 13-15, 2011 / Ed. by L. Bricault and M. J. Versluys. Leiden, 2014. P. 329-341.
122
ваться в качестве надежных доказательств увлечения императора мистериями и попытки придать культу Исиды особый статус в государстве15, но они могут быть свидетельством его личного увлечения египетской религией и они безусловно свидетельствуют о маске Анубиса (иначе тяжело понять, как он мог мордой идола бить по головам жрецов).
Наконец, нужно вспомнить рассказ Иосифа Флавия о скандале, связанном с храмом Исиды, который произошел в Риме в 19 г. н.э. Римский всадник Мунд влюбился в жену некоего Сатурнина Паулину. Он предложил ей 200.000 драхм, но получил отказ и был готов покончить с собой, когда его вольноотпущенница пообещала уладить все дело всего за 50.000. Она подкупила жрецов Исиды, один из которых, явившись к Паулине, заявил, что прибыл в качестве посланца Анубиса, который якобы воспылал к ней любовью и зовет ее к себе. Паулина возгордилась тем, что на нее обратил внимание сам бог и отправилась в храм, где ей овладел прятавшийся там Мунд. Спустя несколько дней сам Мунд рассказал ей обо всем, Паулина пожаловалась мужу, тот — императору Тиберию, и после следствия замешанные в эту интригу жрецы были казнены, храм Исиды разрушен, а ее изображение брошено в Тибр (Jos. Ant., XVIII, 65 sqq.). Мы полагаем, что скорее всего Анубис был выбран не случайно, а именно из-за маски, в которой он изображался во время мистерий и шествий. Вряд ли Паулина совсем бы ничего не заподозрила, явись ей бог полностью в человеческом облике, а маска скрыла лицо Мунда и изменила его голос. Похожую историю о некоем Тиранне, жреце Сатурна в Александрии, рассказывает Руфин в «Церковной истории» (X, 25). Тиранн передавал мужу намеченной им жертвы, что бог приказывает ей провести ночь в храме, обращался к женщине из полой медной статуи и в темноте овладевал ею, но был разоблачен из-за того, что одна из них смогла узнать его голос.
Л. Брико в своей статье приводит самые выразительные изобразительные памятники римского времени, изображающие поклонников египетского бога16. Это фреска из Неаполитанского музея с завернутым в плащ посвященным в маске Анубиса (см. илл. 67), мозаика из тунисского Эль Джема с Анубисом и двумя увенчанными мистами (календарный цикл, месяц ноябрь)17 (см. илл. 66), и необычный сосуд с тремя ручками из Метрополитен-музея, один из медальонов на котором изображает шествие в честь Иси-ды, возглавляемое жрецом Анубиса (см. илл. 68). Возможно, существовали подобные маски и других богов, например, Гора-сокола или Баст-кошки, но нам о них ничего не известно. В описанном Апулеем шествии в честь Исиды верующие, принимавшие участие в нем, наряжены в маски, но они носили явно карнавальный характер (Met., XI, 9).
С культом Кибелы и Аттиса также связаны свидетельства об использовании масок. Среди вотивов, принесенных Матери Богов, встречаются театральные маски18, но во
15 Hekster O. Commodus. An Emperor at the Crossroads. Amsterdam, 2002. P. 134-135; Podvin J.-L. Le tropisme isiaque des Sévères: une acmé reconsidérée? // Power, Politics and the Cults of Isis. Proceedings of the Vth International Conference of Isis Studies. Boulogne-sur-Mer, October 13-15, 2011 / Ed. by L. Bricault and M. J. Versluys. Leiden, 2014. P. 305.
16 Bricault L. Les Anubophores. P. 34, 39, 40.
17 Связь с ноябрем, возможно, объясняется тем, что в Атире — месяце древнегреческого солнечного календаря, соответствующего ноябрю-декабрю, отмечался праздник в честь Исиды и Осириса.
18 Roller L. E. In Search of God the Mother: The Cult of Anatolian Cybele. Berkely; Los Angeles; London, 1999. P. 274-277.
II-I вв. до н.э. этот обычай широко распространен и не является чем-то уникальным19. Немногие данные о внешем облике жрецов Кибелы свидетельствуют о том, что вряд ли служители богини закрывали лица, так как пользовались косметикой: «Безобразно размалевав лицо краской грязно-бурого цвета и искусно подведя глаза», — говорит о них Апулей (Met., VIII, 27). Маски встречаются в культе Аттиса, умирающего и воскресающего консорта богини; в Риме он получил распространение несколько позже Кибелы. У него были свои праздники, шествия и мистерии20, но мы не можем точно сказать, использовались ли маски во время богослужений, процессий или театральных представлений. Г. Вуттон связывает Аттиса с Дионисом посредством легенды о его воспитании во Фригии (Eur. Bacch., 5S-59; 7S-79; Nonn. Dion., IX, 160) и происхождении танца (Luc. De salt., S) и указывает на их общие атрибуты — флейту, тимпан, свирель, посох21; Лукиан подтверждает эту связь, рассказывая, что храм Кибелы в Гелио-поле основан Дионисом (De Dea Syr., 16). В императорскую эпоху Аттис начинает появляться в представлениях, которые устраивались в театре. Во время Ювеналий Нерон пропел, аккомпанируя себе на лире, песню об Аттисе (Dio, LXII, 20, 2). Клавдий реформирует культ Аттиса, введя цикл его праздников с 15 по 27 марта, отдельно от Ме-галезий, посвященных Кибеле, которые праздновались в апреле. Скорее всего, именно тогда разыгрывалась культовая драма, изображающая его историю (Serv. Ad Aen., XII, S36); «Неужели Великая Мать успокоится и смягчится, если увидит, как актеры повторяют старую басню об Аттисе», — говорит об этом представлении Арнобий (VII, 33). Ипполит Римский приводит фрагмент гимна Аттиса, который исполнялся в театре под аккомпанемент арфы человеком, одетым в замечательный наряд (Hipp. Haer., V, S). Играющий роль Аттиса, очевидно, носил его маску. У нас есть изображения таких масок Аттиса на oscilla, небольших декоративных мраморных рельефах, которые начали производиться во время правления Августа (см. илл. 70). Г. Вуттон полагает, что это — маски для пантомимы, так как у них отсутствует ротовое отверстие, а Аттис был особо связан с искусством танца22. Есть и другие образцы масок Аттиса такого типа, однако у нас есть и терракотовая маска с отверстиями для глаз и рта, назначение которой не совсем ясно: она может быть как вотивным приношением, так маской, которая реально носилась, правда, против последней версии, по мнению исследовательницы, говорит ее большой вес23. Некоторые из дошедших до нас образцов позволяют предпо-
19 Например, о вотивных масках на Боспоре см.: Финогенова С. И. Античные терракотовые маски Северного Причерноморья // СА. 1990. № 2. С. 190-202.
20 Sfameni Gasparro G. Soteriology and Mystic Aspects in the Cult of Cybele and Attis. Leiden, 19S5; Roller L. E. Attis on Greek Votive Monuments // Hesperia. Vol. 63. 1994. P. 245-262; Bremmer J. N. Attis: a Greek God in Anatolian Pessinous and Catullan Rome // Mnemosyne. Vol. 57. 2004. P. 534-573.
21 Wootton G. E. A Mask of Attis "Oscilla" as Evidence for a Theme of Pantomime // Latomus. T. 5S. 1999. P. 326-32S.
22 Wootton G. E. A Mask of Attis... P. 321-323.
23 De Caro S. Un graffito e altre testimonianze del culto della Magna Mater nella villa romana di Oplontis // Studia Pompeiana et Classica in Honor of W. F. Jashemski / Ed. R. I. Curtis. Vol. I. New Rochelle, NY, 19SS. Fig. 4; Wootton G. E. A Mask of Attis. P. 333, n. 96. Нам известно, что театральные маски в античности изготавливались из ткани, вымоченной в гипсе, при помощи специальных форм. Скорее всего, эта же технология применялась и при создании большинства культовых масок. Рискнем предположить, что использование в отдельных регионах нетрадиционных материалов вроде терракотыы или бронзы (см. ниже) было связано с отсутствием театральных
124
ложить их использование по прямому назначению, например, терракотовая маска Ат-тиса, выставленная на продажу в Галерее Кан (Cahn Gallery)24 (см. илл. 69). Автор описания отмечает, что круглые отверстия для глаз, отверстия для фиксации по сторонам и форма и размеры маски (ее высота составляет 23 см) указывают на то, что она могла употребляться в театре или при отправлении культа. Большой интерес представляют бронзовые статуэтки Аттиса, изображающие бога, надевающего себе на голову маску (Г. Вуттон предполагает, что это маска Кибелы)25 (см. илл. 71).
Некоторые этнографы видят в обычаях славянских народов, сохранившихся по сию пору, например, в словенском курентовании — аналоге Масленицы, празднике весны и плодородия, — следы влияния религии Кибелы и Аттиса26. Среди прочих атрибутов там фигурируют и маски, отдаленно напоминающие изображения юного Аттиса. Конечно, то, что праздник часто выпадает на март, шествие возглавляет «пастух», «сеятели» одеты в женскую одежду, а его участники носят особые шапки, порой похожие на фригийские колпаки, может указывать на какую-то связь с древними обрядами, но надо иметь в виду, что это родство признается не всеми учеными, а многие детали этих ритуалов встречаются и у других народов, никак не связанных с античным язычеством.
Пожалуй, самые интересные свидетельства использования масок относятся к ми-траизму. До сих пор ведутся споры о характере и происхождении этой религии в античном мире; мы склонны присоединиться к мнению исследователей, отделяющих персидского Митру от божества римского мистериального культа27 и полагающих, что римский митраизм был результатом не эволюции, а сознательной деятельности «неизвестного гения религии», как его охарактеризовал М. Нильссон28. Конечно, этот новый культ комбинировал новые и старые элементы, он был обогащен элементами восточных и эллинистических мистерий, вобрал астрологические идеи29 и даже отдельные персидские слова и технические термины (вроде возгласа nama — «хвала»), но он был создан именно в римском религиозном контексте30.
Важную часть митраистского ритуала составляли посвящения и ритуальные трапезы. Не будем подробно о них рассказывать31, ограничившись рассмотрением нужного
мастерских, производящих реквизит, и заказчики были вынуждены обращаться к наиболее близким по специализации мастерам — гончарам, изготавливавшим керамические вотивные маски, или кузнецам, производящим защитное вооружение.
24 Фото маски см.: http://www.cahn.ch/cahn/en/artworks/terracottas-3/a-theatre-mask--16001.html
25 Vermaseren M. J. Corpus cultus Cybelae Attidisque. Vol. 7. № 18, 113, 114; Wootton G. E. A Mask of Attis... P. 333.
26 Ciglenecki S. Late Traces of the Cults of Cybele and Attis. The Origins of the Kurenti and of the Pinewood Marriage ("Borovo Gostuvanje") // Studia Mythologica Slavica. Vol. 2. 1999. P. 21-31.
27 Весомые доказательства в пользу этого разделения — свидетельства о принятии митра-изма римскими солдатами, противостоящими персам в Дура-Европос, или то, что Диоклетиан, принявший закон против манихеев, которые «возникли в этом мире от враждебного нам персидского народа» (Mos. et Rom. leg. coll., 15, 3), посвятил алтарь Митре как покровителю Империи (fautor imperii).
28 NilssonM. P. Geschichte der griechischen Religion. Bd. 2. Munich, 1976. S. 675.
29 Подробнее см.: BeckR. The Religion of the Mithras Cult in the Roman Empire. Mysteries of the Unconquered Sun. Oxford; NY, 2006.
30 ClaussM. The Roman Cult of Mithras. The God and His Mysteries. NY, 2001. P. 7-8.
31 О них см.: Кюмон Ф. Мистерии Митры. СПб., 2000; ClaussM. The Roman Cult of Mithras; Beck R. The Religion of the Mithras Cult.
нам аспекта. Иероним приводит список степеней посвящения: это ворон (corax), новобрачный (nymphus), воин (miles), лев (leo), перс (perses), солнечный бегун (heliodromus) и отец (pater) (Hier. Ep., 107). Традиционно считается, что все митраисты имели ту или иную степень посвящения, но М. Клаусс полагает, что они относились только к жрецам, так как они указаны всего в приблизительно одной десятой известных нам надписей с именами митраистов32. Изображения митреума в Старой Капуе показывают различные стадии посвящения в мистерии. На последней, пятой фреске, мы видим, как посвящаемый лежит на земле подобно умершему; иногда это рассматривают как символическую смерть или казнь, знаменующую смерть старого человека и рождение нового33. В этом отношении мистерии Митры, вероятно, были похожи на таинства Исиды, описываемые Апулеем (Met., XI, 23).
Во время инициаций и пиров среди атрибутов, используемых жрецами и верующими, фигурировали и маски. Об этом говорят христианские авторы: в трактате «Вопросы о Ветхом и Новом Завете», приписанном Августину (сейчас его относят к Амброси-астру), сказано, что на пирах митраистов некоторые из них хлопают крыльями как птицы и подражают карканью воронов, в то время, как другие рычат подобно львам (114, 11; PL 35, 2343). Это свидетельство подтверждают и археологические находки из ми-треумов — знаменитый рельеф со сценой пира из Коньица (Босния и Герцеговина) (см. илл. 72) и несколько фрагментов терракот с изображениями людей в львиных масках34 (см. илл. 74). Возможно, здесь мы имеем дело с отголосками древних верований о том, что бог предстает в виде животного, и человек может уподобиться ему, приняв его имя или облик. «Вороны» иногда могли прислуживать во время трапез — на это указывает коньицкий рельеф и мозаика из митреума Фелициссима в Остии35, где рядом с вороном изображен кубок. Степень «Львов» встречается в надписях очень часто, уступая только «Отцу» (это обычная ситуация для латинских надписей — высшие позиции в любой иерархии упоминаются больше всего); возможно, поэтому их изображают целыми группами или процессиями36.
Нужно сказать еще о двух недавних находках масок, связанных с культом Митры. В 2009 г. в Каппадокии при раскопках в Камихоюк-Аванос была обнаружена полая терракотовая маска Митры, приблизительно датирующаяся II-III вв.37 Ее высота 20 см, ширина — 13,6, присутствуют остатки краски, в маске есть отверстия для глаз, рта и
32 Clauss M. The Roman Cult of Mithras. P. 131-133; Chalupa A. Seven Mithraic Grades: An Initiatory or Priestly Hierarchy? // Religio: Revue pro Religionistiku. Vol. 16. 200S. P. 177-200.
33 Возможно, с этим эпизодом связано свидетельство из «Истории Августов»: «Священнодействия в честь Митры он запятнал настоящим человекоубийством, тогда как обычно там только говорится или изображается что-либо способное вызвать страх» (SHA Comm., 9). В любом случае, у нас есть свидетельство того, что посвящение рассматривалось как второе рождение -граффити из митреума под римской церковью Санта-Приска, начинающееся словами «Рожден на восходе» (VermaserenM. J. Corpus Inscriptionum et Monumentorum Religionis Mithria. Vols. I-II. The Hague, 1956-1960. № 49S)
34 CIMRM 1S96; ClaussM. The Roman Cult of Mithras. P. 117, fig. 74.
35 CIMRM 299.
36 ClaussM. The Roman Cult of Mithras. P. 135-136; подробнее о «львах» см.: Jackson H. M. The Meaning and Function of the Leontocephaline in Roman Mithraism // Numen. Vol. 32. 19S5. P. 17-45.
37 ErolA. F., Çenyurt S. Y. A Terracotta Mask of Mithras found at Camihöyük-Avanos, Cappadocia providing new Evidence on the Mithraic Cult and Ritual Practices in Anatolia // Tüba-Ar. Vol. 14. 2011. P. S7-106.
ушей, поэтому авторы публикации полагают, что она могла использоваться не как во-тив или элемент декора, а по прямому назначению. Они связывают эту маску со степенью «Отца» и в подтверждение своей теории ссылаются на ту же мозаику из Остии, где среди его символов встречается фригийский колпак: «Прут учителя, кольцо и, наконец, остроконечный колпак, похожий на тот, что на всех изображениях носит бог Митра, — главные отличительные признаки "Отца"»38. Как нам кажется, эта теория вполне имеет право на существование. Из-за уникальности находки мы не можем сравнить эту маску с другими артефактами, а из-за антропоморфности нам ничем не могут помочь иконографические памятники. Нужно заметить, что при изучении связанной с митраиз-мом иконографии иной раз возникает ощущение того, что однотипные бородатые лица «персов» появились не в результате лени или недостатка способностей художника, а являются еще одним случаем использования масок, но это остается только догадками.
Еще одна находка была сделана в Великобритании в 2010 г. Кладоискатель в районе Кросби-Гаррет наткнулся на медный римский кавалерийский церемониальный шлем-маску, датирующийся I—II вв. (см. илл. 73). Это находка лишена какого-то датирующего контекста, ближайший римский лагерь находился на расстоянии 6 км. Маску-личину шлема окаймляют кудрявые волосы, на голове фригийский колпак, к которому крепилась фигура грифона с амфорой39. Эта маска тоже не имеет параллелей, указывают лишь на находку шлема с фригийском колпаком в румынском Острове. Этот шлем очень напоминает маску Митры. Конечно, соблазнительно связать его с мистериями, но против этого может свидетельствовать присутствие фигурки грифона — мы не встречаем такого украшения на известных нам изображениях бога, - и то, что на римском парадном вооружении не используются сюжеты, связанные с мистериальными культами40. С другой стороны, грифон отлит из другого по составу сплава, и он не менее редкий мотив на шлемах такого типа, а кроме того, можно предположить, что перед нами вовсе и не кавалерийский шлем, а ритуальная маска, выполненная по образцу шлема. Популярность митраизма среди военных хорошо известна, и можно было бы предположить, что «Отец» общины захочет заказать более ему привычную и, возможно, более соответствующую в его представлении богу-воину, маску. В любом случае, все это остается в области предположений.
* * *
Выскажем несколько соображений о рассмотренном материале. Конечно, в каждом из этих культов маски исполняли свои функции, но можно сделать и несколько обобщений. Во-первых, они появляются в восточных по происхождению (или претендующих на это) культах, которые в период эллинизма были реформированы для облегчения их восприятия жителями античного мира, и мистерии — часть этой адаптации. Самые знаменитые и несомненные примеры такого моделирования — культы Сераписа и Гликона — Нового Асклепия, о котором рассказывает Лукиан в «Александре». При их создании сочетались элементы исходного восточного культа и того, что было известно грекам и римлянам и было бы ими востребовано, и маски могли
38 ErolA. F., §enyurtS. Y. A Terracotta Mask of Mithras... P. 96-97.
39 Chapman E. M., Hunter F., Booth P., Wilson P. et al. Roman Britain in 2010 // Britannia. Vol. 42. 2011. P. 402-407.
40 Негин А. Е. Римское церемониальное и турнирное вооружение. СПб., 2010. С. 204-206.
127
появиться как отзвук набиравших в то время все большую популярность дионисий-ских мистерий.
Во-вторых, появление в ритуалах восточных культов экзотических для взгляда грека или римлянина масок должно было демонстрировать их иноземное происхождение и подчеркивать связь с народами Востока, что, в свою очередь, означало причастность к древней тайной мудрости. Эта мудрость была выражена в странных и непривычных ритуалах, но обладала особой ценностью, уважительным отношением к ней проникнуты многие сочинения этого периода, яркие примеры этого — трактаты «Об Исиде и Осирисе» Плутарха, «О философии из оракулов» Порфирия или «О египетских мистериях» Ямвлиха. Древнюю мудрость искали как духовидцы, философы и религиозные реформаторы, так и обычные люди41.
В-третьих, рассмотренные нами случаи использования масок могут указывать на их появление в связи с персонажами, связанными с загробным миром или пережившими смерть, как богами, так и посвященными. В самом деле, Анубис — бог царства мертвых и проводник душ, Аттис — умирающий и воскресающий бог, а при посвящениях в мистерии Митры человек переживал ритуальную смерть. Мы полагаем, что не стоит это наблюдение абсолютизировать: если все содержание мистерий связано со смертью бога или посвящаемого, то та же связь будет присуща и отдельным элементам этих таинств, кроме того, как уже неоднократно указывалось, мы слишком мало знаем о реальном содержании мистерий. Так или иначе, этот аспект безусловно заслуживает отдельного внимания и нуждается в особом рассмотрении.
В-четвертых, использование масок не только жрецами, изображавшими богов (Анубиса или Аттиса), но и другими посвященными42 могло создавать новую систему социальных отношений, где сообщество структурировалось не обычными системами отношений «господин - раб», «патрон — клиент» или «аристократ — простолюдин», а верующий занимал место во внутренней иерархии общины в соответствии со степенью посвящения или заслугами перед богом. Маска позволяла на время отказаться от секулярных отношений и создать новый мир.
В-пятых, если обратиться к психологии индивидуума, то маска могла способствовать некоему изменению состояния сознания человека, его перевоплощению и вере в то, что на мгновение в него вселяется бог или демон, он становится причастен божественному или входит в транс; о чем-то подобном пишет Э. Р. Доддс во второй главе «Язычника и христианина».
41 Нок А. Д. Обращение. С. 127-142; 253.
42 У нас есть изображения мистов в масках. См., например, терракотовую статуэтку II-III вв. из Пантикапея (Кобылина М. М. Изображения восточных божеств в Северном Причерноморье в первые века н.э. М., 197S. С. 49; 94). Нужно сказать, что здесь неред нами снова вознкает нро-блема интерпретации находки вне контекста: если статуэтки из Ликосуры найдены в храмовом комплексе и имеют явные параллели с изображениями на плаще богини, а митраисты в масках часто изображаются в их святилищах, то другие бронзовые и керамические статуэтки людей в зооморфных масках, такого контекста лишенные, заставляют нас задуматься, кого именно они изображают: актеров, участников шествий, мистов или жрецов. Нам известны изображения людей в масках мышей, обезьян, ослов и т.д., но однозначно определить их как актеров или мистов не представляется возможным. Примеры и анализ таких находок приведены в: Voegtle S. Ein Affe spielt Tragödie. Zum Problem der Tiermaske bei vermeintlichen und tatsächlichen Schauspielerstatuetten // Les Carnets de l'ACoSt. Vol. 13. 2015. S. 2-20.
12S
И наконец, надо вспомнить идею, высказанную Лютером Мартином: хотя традиционно эпоха эллинизма описывается как триумф индивидуализма, но на деле намного большую роль для человека играла жизнь внутри различных сообществ, формальных и неформальных43. В начале II в. Эпиктет скажет: «Мы говорим, что остались одинокими, хотя часто бывает, что мы находимся в Риме, столько народу нам встречается, столько живущих вместе с нами, бывает, что у нас толпа рабов... Люди ведь не представляют себе, как можно проводить жизнь одному, так как исходят из некоей природности, из того, что от природы дано быть общественным, взаимолюбивым, с удовольствием со-пребывать с людьми» (III, 13, 1-3; пер. Г. А. Тароняна). Маски, в которые облачались ми-сты во время посвящений, культовой драмы или ритуального пиршества, позволяли им на время отказаться не только от своего положения в реальном мире, но и самих себя и стать частью единого целого, большой семьи, объединенной любовью к божеству, которой бог отвечал взаимностью и помогал и в этой, и в загробной жизни.
Информация о статье
ББК 94(37).07; УДК 8.94.
Автор: Пантелеев, Алексей Дмитриевич — кандидат исторических наук, доцент, Санкт-Петербургский государственный университет; 199034, Российская Федерация, Санкт-Петербург, Университетская наб., д. 7/9, [email protected]. Название: Маски в мистериальных культах эпохи Римской империи.
Аннотация: В статье рассматривается на основании кратких упоминаний в литературе и изобразительных и археологических источниках применение масок в начале нашей эры в мистериальных культах (древнеегипетская религия, культ Кибелы и Аттиса, митраизм). Маски использовались в ритуалах религий, претендовавших на восточное происхождение, но реформированных для облегчения их восприятия жителями античного мира, и мистерии были частью этой адаптации. Мы полагаем, что маски исполняли несколько функций в этих культах: они демонстрировали их связь с иноземной традицией и подчеркивали особую восточную мудрость, содержащуюся в них; они создавали новую систему социальных отношений, основанную на степени посвящения; маска могла способствовать изменению состояния сознания человека; наконец, облачение людей в маски могло способствовать возникновению ощущения причастности к одной большой общности, глава которой — бог. Отдельно стоит упомянуть, что маски ассоциировались с божествами, связанными с загробным миром.
Ключевые слова: Римская империя, религия, мистерии, древнеегипетская религия, культ Кибелы и Аттиса, митраизм, маска.
Литература, использованная в статье
Братухин, Алексндр Юрьевич. Тит Флавий Климент — примиритель противоположностей // Климент Александрийский. Увещевание к язычникам. Кто из богатых спасется / Пер. А. Ю. Братухина. СПб., 2006. С. 5-46.
Кереньи, Карл. Дионис: Прообраз неиссякаемой жизни. М.: Ладомир, 2007. 319 с.
Кобылина, Мария Михайловна. Изображения восточных божеств в Северном Причерноморье в
первые века н.э. М.: Наука, 1978. 212 с.
Кюмон, Франц. Мистерии Митры. СПб.: Евразия, 2000. 320 с.
Негин, Андрей Евгеньевич. Римское церемониальное и турнирное вооружение. СПб.: Факультет филологии и искусств СПбГУ; Нестор-История, 2010. 232 с.
Нок, Артур Дарби. Обращение. Старое и новое в религии от Александра Великого до Блаженного Августина / Пер. с англ. и науч. ред. А. Д. Пантелеева. СПб.: Гуманитарная Академия, 2011. 352 с.
43 Martin L. M. The Anti-Individualistic Ideology of Hellenistic Culture // Numen. Vol. 41. 1994. P. 117-140.
Пантелеев, Алексей Дмитриевич. Античная религия в сочинениях христианских апологетов (материалы к лекции) // Мнемон. Исследования и публикации по истории античного мира. Вып. 6. СПб., 2007. С. 433-440.
Пантелеев, Алексей Дмитриевич. Из мимов в мученики: истории об обращении римских актеров // Мнемон. Исследования и публикации по античной истории. Вып. 13. СПб., 2013. С. 389-403.
Пантелеев, Алексей Дмитриевич. Маска в религиозной жизни древней Греции // Мнемон. Исследования и публикации по истории античного мира. Вып. 14. СПб., 2014. С. 259-276. Финогенова, Светлана Ильинична. Античные терракотовые маски Северного Причерноморья // СА. 1990. № 2. С. 189-203.
Ходза Елена Нисоновна. Изображение дионисийских мистерий в римском искусстве // ВДИ. 1974. № 3. С. 93-106.
Beck, Roger. The Religion of the Mithras Cult in the Roman Empire. Mysteries of the Unconquered Sun. Oxford; NY: Oxford University Press, 2006. 285 p.
Bedigan, Kirsten. Changed Appearances: The Use of Masks on the Ceramics from the Theban Kabeirion in Greece // eSharp. Issue 8. 2006. [http://www.gla.ac.uk/media/media_52165_en.pdf; дата обращения 30.10.2015].
Bremmer, Jan N. Attis: a Greek God in Anatolian Pessinous and Catullan Rome // Mnemosyne. Vol. 57. 2004. P. 534-573.
Bricault, Laurent. Gens isiaca et identité polythéiste à Rome à la fin du IVe s. apr. J.-C. // Power, Politics and the Cults of Isis. Proceedings of the Vth International Conference of Isis Studies. Boulogne-sur-Mer, October 13-15, 2011 / Ed. by L. Bricault and M. J. Versluys. Leiden, 2014. P. 326-359. Bricault, Laurent. Les Anubophores // Bulletin de la Société égyptologique de Genève. T. 24. 2001. P. 29-42.
Chalupa, Ales. Seven Mithraic Grades: An Initiatory or Priestly Hierarchy? // Religio: Revue pro Religionistiku. Vol. 16. 2008. P. 177-200.
Chapman, Evan M.; Hunter, Fraser; Booth, Paul; Wilson, Pete et al. Roman Britain in 2010 // Britannia. Vol. 42. 2011. P. 319-466
Ciglenecki, Slavko. Late Traces of the Cults of Cybele and Attis. The Origins of the Kurenti and of the Pinewood Marriage ("Borovo Gostuvanje") // Studia Mythologica Slavica. Vol. 2. 1999. P. 21-31.
Clauss, Manfred. The Roman Cult of Mithras. The God and His Mysteries. NY: Routledge, 2001. 198 p. De Caro, Stefano. Un graffito e altre testimonianze del culto della Magna Mater nella villa romana di Oplontis // Studia Pompeiana et Classica in Honor of W. F. Jashemski / Ed. R. I. Curtis. Vol. I. New Rochelle, NY, 1988. P. 89-96.
Dickins, Guy; Kourouniotis, Konstantinos. Damophon of Messene: II // The Annual of the British School at Athens. Vol. 13. 1906/1907. P. 357-404.
Erol, AyçeF.;Çenyurt, S. Yucel. A Terracotta Mask of Mithras found at Camihoyuk-Avanos, Cappadocia providing new Evidence on the Mithraic Cult and Ritual Practices in Anatolia // Tuba-Ar. Vol. 14. 2011. P. 87-106.
Hekster, Oliver. Commodus. An Emperor at the Crossroads. Amsterdam: Uitgeverij Gieben, 2002. 280 p. Jackson, HowardM. The Meaning and Function of the Leontocephaline in Roman Mithraism // Numen. Vol. 32. 1985. P. 17-45.
Jost, Madeleine. Mystery Cults in Arcadia // Greek Mysteries. The Archaelogy and Ritual of Ancient Greek Secret Cults / Ed. by M. B. Cosmopooulus. L.; NY, 2003. P. 143-168.
Martin, Luther M. The Anti-Individualistic Ideology of Hellenistic Culture // Numen. Vol. 41. 1994. P. 117-140.
McLean, Bradley. The Agrippinilla Inscription: Religious Association and Early Church Formation // Origins and Method: Towards a New Understanding of Judaism and Christianity. Essays in Honour of John C. Hurd. Sheffield, 1993. P. 238-270.
Morizot, Yvette. La draperie de Despoina // Ktema. Vol. 33. 200S. P. 201-209.
Nilsson, Martin Persson. The Bacchic Mysteries of the Roman Age // Harvard Theological Review. Vol. 46. 1953. P. 175-202.
Podvin, Jean-Louis. Le tropisme isiaque des Sévères: une acmé reconsidérée? // Power, Politics and the Cults of Isis. Proceedings of the Vth International Conference of Isis Studies. Boulogne-sur-Mer, October 13-15, 2011 / Ed. by L. Bricault and M. J. Versluys. Leiden, 2014. P. 300-325. Roller, Lynn E. Attis on Greek Votive Monuments // Hesperia. Vol. 63. 1994. P. 245-262. Roller, Lynn E. In Search of God the Mother: The Cult of Anatolian Cybele. Berkely; Los Angeles; London: University of California Press, 1999. 3S0 p.
Schachter, Albert. Evolutions of a mystery cult. The Theban Kabiroi // Greek Mysteries. The Archaelogy and Ritual of Ancient Greek Secret Cults / Ed. by M. B. Cosmopooulus. L.; NY, 2003. P. 112-142. Sfameni Gasparro, Giulia. Soteriology and Mystic Aspects in the Cult of Cybele and Attis. Leiden: Brill, 19S5.
Vermaseren, Maarten Jozef. Corpus cultus Cybelae Attidisque. Vols. 1-7. Leiden: Brill, 1977-19S2. Vermaseren, Maarten Jozef. Corpus Inscriptionum et Monumentorum Religionis Mithria. Vols. I-II. The Hague, 1956-1960.
Voegtle, Simone. Ein Affe spielt Tragödie. Zum Problem der Tiermaske bei vermeintlichen und tatsächlichen Schauspielerstatuetten // Les Carnets de l'ACoSt. Vol. 13. 2015. S. 2-20. Wolinski, Arelene. Egyptian Masks: The Priest and His Role // Archaeology. Vol. 40. 19S7. P. 22-29. Wootton, Glenys E. A Mask of Attis "Oscilla" as Evidence for a Theme of Pantomime // Latomus. T. 5S. 1999. P. 314-335.
Information about the article
Author: Panteleev, Aleksey Dmitrievich—сandidate of history, associated professor, St. Petersburg State University; 7/9 Universitetskaya nab., St. Petersburg, 199034, Russian Federation; [email protected]. Title: Masks in Mysterial Cults of the Roman Empire.
Summary: The article deals with the use of masks at the beginning of our era in the mysterial cults (the ancient Egyptian religion, the cult of Cybele and Attis, Mithraism). The basis for research are brief references to masks in Greek and Roman literature and pictorial and archaeological sources. Masks appeared in the rituals of religion, that claimed to Eastern origin but reformed to facilitate their perception of the inhabitants of the ancient world; mysteries were part of this adaptation. We suppose that the masks performed several functions in these cults: they showed their connection with the alien tradition and the special oriental wisdom which contained in them; they created a new system of social relations based on the degree of initiation; mask could help to change the state of human consciousness; finally, people in masks could feel of belonging to a large community, whose head was a god. We should also mention that the masks were associated with deities associated with the world beyond the grave. Keywords: Roman Empire, religion, mystery, ancient Egyptian religion, the cult of Cybele, Mithraism, the mask.
References
Beck, Roger. The Religion of the Mithras Cult in the Roman Empire. Mysteries of the Unconquered Sun. Oxford; New York: Oxford University Press, 2006. 2S5 p.
Bedigan, Kirsten. Changed Appearances: The Use of Masks on the Ceramics from the Theban Kabeirion in Greece, in eSharp. Iss. S. 2006. [http://www.gla.ac.uk/media/media_52165_en.pdf; дата обращения 30.10.2015].
Bratuhin, Aleksandr Yuryevich. Tit Flaviy Kliment — primiritel protivopolozhnostey [Titus Flavius Clemens — conciliator of oppositions], in KlimentAleksandriyskiy. Uveshhevanie kyazychnikam. Kto iz bogatyh spasetsya [Clement of Alexandria. The Exhortation. Who is the Rich Man that is saved] Transl. in Russian A. Yu. Bratuhin. Saint Petersburg: Aleteya Publ., 2006. P. 5-46. (in Russian). Bremmer, Jan N. Attis: a Greek God in Anatolian Pessinous and Catullan Rome, in Mnemosyne. Vol. 57. 2004. P. 534-573.
Bricault, Laurent. Gens isiaca et identité polythéiste à Rome à la fin du IVe s. apr. J.-C., in Power, Politics and the Cults of Isis. Proceedings of the Vth International Conference of Isis Studies. Boulogne-sur-Mer, October 13-15, 2011. L. Bricault, M. J. Versluys (eds). Leiden, 2014. P. 326-359. (in French). Bricault, Laurent. Les Anubophores, in Bulletin de la Société égyptologique de Genève. Vol. 24. 2001. P. 29-42. (in French).
Chalupa, Ales. Seven Mithraic Grades: An Initiatory or Priestly Hierarchy?, in Religio: Revue pro Religionistiku. Vol. 16. 2008. P. 177-200.
Chapman, Evan M.; Hunter, Fraser; Booth, Paul; Wilson, Pete et al. Roman Britain in 2010, in Britannia. Vol. 42. 2011. P. 319-466.
Ciglenecki, Slavko. Late Traces of the Cults of Cybele and Attis. The Origins of the Kurenti and of the Pinewood Marriage ("Borovo Gostüvanje"), in StudiaMythologica Slavica. Vol. 2. 1999. P. 21-31. Clauss, Manfred. The Roman Cult of Mithras. The God and His Mysteries. New York: Routledge, 2001. 198 p. Cumont, Franc. MisteriiMitry [The Mysteries of Mitra]. St. Petersburg: Evraziya Publ., 2000. 320 p. (in Russian).
De Caro, Stefano. Un graffito e altre testimonianze del culto della Magna Mater nella villa romana di Oplontis, in Studia Pompeiana et Classica in Honor of W. F. Jashemski. Robert I. Curtis (ed.). Vol. I. New Rochelle, New York, 1988. P. 89-96. (in Italian).
Dickins, Guy; Kourouniotis, Konstantinos. Damophon of Messene: II, in The Annual of the British School at Athens. Vol. 13. 1906/1907. P. 357-404.
Erol, Ay§e F.; Çenyurt, S. Yücel. A Terracotta Mask of Mithras found at Camihöyük-Avanos, Cappadocia providing new Evidence on the Mithraic Cult and Ritual Practices in Anatolia, in Tüba-Ar. Vol. 14. 2011. P. 87-106.
Finogenova, Svetlana Ilyinichna. Antichnye terrakotovye maski Severnogo Prichernomorya [Antic Terracotta masks from the Northern Coast of Black Sea], in Sovetskaya arheologiya [Soviet Archeology]. 1990. № 2. P. 189-203. (in Russian).
Hekster, Oliver. Commodus. An Emperor at the Crossroads. Amsterdam: Uitgeverij Gieben, 2002. 280 p.
Hodza, Elena Nisonovna. Izobrazhenie dionisiyskih misteriy v rimskom iskusstve [Representation of the Dionysian Mysteries in the Roman art], in Vestnik drevney istorii [Bulletin of the Ancient history]. 1974. № 3. P. 93-106. (in Russian).
Jackson, Howard M. The Meaning and Function of the Leontocephaline in Roman Mithraism, in Numen. Vol. 32. 1985. P. 17-45.
Jost, Madeleine. Mystery Cults in Arcadia, in Greek Mysteries. The Archaelogy and Ritual of Ancient Greek Secret Cults. M. B. Cosmopooulus (ed.). London; New York, 2003. P. 143-168. Kerényi, Karl. Dionis: Proobraz neissyakaemoy zhizni [Dionysos: Archetypal Image of Indestructible Life]. Moscow: Ladomir Publ., 2007. 319 p. (in Russian).
Kobylina, Mariya Mihaylovna. Izobrazheniya vostochnyh bozhestv v Severnom Prichernomorye v pervye veka n.e. [Images of the Eastern Deities in the Northern Coast of the Black Sea in the first centuries CE]. Moscow: Nauka Publ., 1978. 212 p. (in Russian).
Martin, Luther M. The Anti-Individualistic Ideology of Hellenistic Culture, in Numen. Vol. 41. 1994. P. 117-140.
McLean, Bradley. The Agrippinilla Inscription: Religious Association and Early Church Formation, in Origins and Method: Towards a New Understanding of Judaism and Christianity. Essays in Honour of John C. Hurd. Sheffield, 1993. P. 238-270.
Morizot, Yvette. La draperie de Despoina, in Ktema. Vol. 33. 2008. P. 201-209. Negin, Andrey Evgenyevich. Rimskoe ceremonialnoe i turnirnoe vooruzhenie [The Roman Ceremonial and tournament weapons]. Saint Petersburg: Fakultet filologii i iskusstv SPbGU; Nestor-Istoriya Publ., 2010. 232 p. (in Russian).
Nilsson, Martin Persson. The Bacchic Mysteries of the Roman Age, in Harvard Theological Review. Vol. 46. 1953. P. 175-202.
Nock, Arthur Darby. Obrashhenie. Staroe i novoe v religii ot Aleksandra Velikogo do Blazhennogo Avgustina [Conversion. The Old and the New in Religion from Alexander the Great to Augustine of Hippo] Transl. A. D. Panteleev. St. Petersburg: Gumanitarnaya Akademiya Publ., 2011. 352 p. (in Russian).
Panteleev, Aleksey Dmitrievich. Antichnaya religiya v sochineniyah hristianskih apologetov (materialy k lekcii) [Religions of the Ancient World in the Works of Christian Apologists], in Mnemon. Issledovaniya i publikacii po istorii antichnogo mira [Mnemon. Investigations and Publications on the History of Ancient World]. Iss. 6. St. Petersburg, 2007. P. 433-440. (in Russian). Panteleev, Aleksey Dmitrievich. Iz mimov v mucheniki: istorii ob obrashhenii rimskih akterov [From mimes into martyres: stories about conversion of the Roman actors], in Mnemon. Issledovaniya i publikacii po antichnoy istorii [Mnemon. Investigations and Publications on the History of Ancient World]. Iss. 13. St. Petersburg, 2013. P. 389-403. (in Russian).
Panteleev, Aleksey Dmitrievich. Maska v religioznoy zhizni drevney Grecii [Masks in Ancient Greek Religion], in Mnemon. Issledovaniya i publikacii po istorii antichnogo mira [Mnemon. Investigations and Publications on the History of Ancient World]. Iss. 14. St. Petersburg, 2014. P. 259-276. (in Russian). Podvin, Jean-Louis. Le tropisme isiaque des Sévères: une acmé reconsidérée?, in Power, Politics and the Cults of Isis. Proceedings of the Vth International Conference of Isis Studies. Boulogne-sur-Mer, October 13-15, 2011. L. Bricault, M. J. Versluys (ed.). Leiden, 2014. P. 300-325. (in French). Roller, Lynn E. Attis on Greek Votive Monuments, in Hesperia. Vol. 63. 1994. P. 245-262. Roller, Lynn E. In Search of God the Mother: The Cult of Anatolian Cybele. Berkely; Los Angeles; London: University of California Press, 1999. 380 p.
Schachter, Albert. Evolutions of a mystery cult. The Theban Kabiroi, in Greek Mysteries. The Archaelogy and Ritual of Ancient Greek Secret Cults. M. B. Cosmopooulus (ed.). London; New York, 2003. P. 112-142.
Sfameni Gasparro, Giulia. Soteriology and Mystic Aspects in the Cult of Cybele and Attis. Leiden: Brill, 1985.
Vermaseren, Maarten Jozef. Corpus cultus Cybelae Attidisque. Vols. 1-7. Leiden: Brill, 1977-1982. Vermaseren, Maarten Jozef. Corpus Inscriptionum et Monumentorum Religionis Mithria. Vols. I-II. The Hague, 1956-1960.
Voegtle, Simone. Ein Affe spielt Tragödie. Zum Problem der Tiermaske bei vermeintlichen und tatsächlichen Schauspielerstatuetten, in Les Carnets de l'ACoSt. Vol. 13. 2015. S. 2-20. (in German) Wolinski, Arelene. Egyptian Masks: The Priest and His Role, in Archaeology. Vol. 40. 1987. P. 22-29. Wootton, Glenys E. A Mask of Attis "Oscilla" as Evidence for a Theme of Pantomime, in Latomus. Vol. 58. 1999. P. 314-335.
