CC BY
263
ФИЛОСОФИЯ РЕЛИГИИ И РЕЛИГИОВЕДЕНИЕ
2018.02.015. МЕЛЬНИК С В. МАРТИН ЛЮТЕР: ЛИЧНОСТЬ И УЧЕНИЕ. (Обзор).
Ключевые слова: М. Лютер; мистицизм; Реформация; протестантизм; будущее; католицизм; теология; предопределение; Библия; покаяние; праведность; оправдание; межконфессиональный диалог; евхаристия; таинства; пресуществление; литургия, богослужение; евреи; антисемитизм; каббала; экзегетика; женщины; гендер; Августин; И. Таулер.
В 2017 г. по всему миру, в том числе в России, широко отмечалось 500-летие Реформации (31 октября 1517 г. 34-летний профессор теологии монах Мартин Лютер вывесил на дверях Замковой церкви в немецком городке Виттенберге свои знаменитые 95 тезисов). К юбилейной дате были приурочены проведение разнообразных конференций, издание монографий и сборников научных статей, посвященных осмыслению богословского, философского и социокультурного наследия протестантизма и его влияния на современное общество. Ведущие мировые издательства (в том числе Cambridge University Press, Oxford University Press, Westminster John Knox, Concordia Press) выпустили в 2017 г. одну или несколько книг, посвященных М. Лютеру. Особого внимания заслуживает изданная Fortress Press состоящая из шести томов серия «Аннотированный Лютер» («The Annotated Luther»), в которой представлены новые переводы на английский язык 75 самых важных произведений инициатора Реформации с комментариями. Фундаментальный труд «Аннотированный Лютер» включает в себя справочные, аналитические и исследовательские работы международного коллектива авторов, состоящего из 40 человек. В рассматриваемом номере журнала по проблемам теологии «Диалог» представлены статьи
редакторов, переводчиков и авторов «Аннотированного Лютера», в которых они описывают основные итоги проведенной работы и наиболее актуальные исследовательские подходы к анализу личности Мартина Лютера и его взглядов.
С. Тунсет (8) рассказывает о целях, истории создания и основных принципах, которыми руководствовались редакторы и переводчики серии «Аннотированный Лютер». Издание состоит из шести тематических томов: «Причины Реформы» (куда входят в том числе работы «95 тезисов» (1517) и «Свобода христианина» (1520)), «Слово и вера» («Word and Faith»), «Церковь и таинства», «Пастырские сочинения», «Христианская жизнь в мире» (содержит труды по теме взаимоотношений Церкви и государства, реализации христианской веры в обыденной жизни), «Интерпретация Писания».
Е.М. Педерсен (5) анализирует стержневую для второго тома издания и важнейшую для теологии М. Лютера концепцию об оправдании верой. М. Лютер утверждал, что Бога в полноте можно познать только в форме воплощенного Слова, как Иисуса Христа, «Который стал человеком для нас». Автор, на основании анализа соответствующих работ М. Лютера, рассматривает различные аспекты учения об оправдании, основанием для которых является убеждение виттенбергского реформатора в милости и сострадательности Бога, Который готов оправдать грешника, верующего в Его благодать и возможность прощения. Одним из излюбленных М. Лютером сюжетов из Священного Писания, иллюстрирующих эту концепцию, является евангельская история о женщине (Марии Магдалине), которая, плача, помазала Иисусу ноги миром и которой было сказано: «Прощаются грехи ее многие за то, что она возлюбила много... Вера твоя спасла тебя» (Лк. 7:36-50). Е.М. Педер-сен отмечает, что М. Лютер развивал учение о праведности в контексте «частной» и «публичной» сфер, и в связи с этим рассматривает различные аспекты взглядов немецкого мыслителя относительно сотериологии и семейной проблематики.
Д.Г. Ланге (3) рассматривает трактаты М. Лютера, посвященные богослужению, в первую очередь литургии, особое внимание уделяя анализу языка этих работ. Автор отмечает, что реформа М. Лютера имела в качестве основной причины глубокое пастырское беспокойство, ведь индульгенции развивали страхи людей, порабощали их веру, искажая представление о прощении как даре
милостивого Бога. Эта пастырская озабоченность нашла выражение и в реформе литургической практики, которая в то же время необходимо является и богословской реформой. Д.Г. Ланге утверждает, что отношение М. Лютера к богослужению, борьба с обря-доверием и суевериями и используемый им в своих трудах язык направлены на решение одной главной задачи - утвердить фундаментальную идею Реформации о спасении только верой. При этом автор отмечает, что немецкий мыслитель не отвергал ритуал или строгий порядок литургии. Свобода Евангелия, согласно М. Лютеру, не освобождает верующих от канона литургии, напротив, она обязывает людей участвовать в богослужении. Проводимый Д.Г. Лан-ге анализ используемой М. Лютером лексики, вводимых терминов и расстановки им акцентов, целью чего, считает автор, было стремление наиболее полно выразить «духовность оправдания», позволяет в новом свете рассмотреть проблему отношения виттенберг-ского реформатора к богослужебной практике и литургии.
Н. Бернетт (1) рассматривает одну из главных тем третьего тома «Церковь и таинства», касающуюся участия М. Лютера в евхаристических спорах. Автор указывает, что М. Лютер был убежден, что Христос сущностно (substantial), телесно присутствует (bodily presence) в хлебе и вине. Тех, кто не соглашался с этой точкой зрения, пытался интерпретировать слова Иисуса Христа на тайной вечере о Его плоти и крови, подаваемых под видом хлебом и вина, не буквально, М. Лютер считал обманутыми дьяволом. Разногласия с распространенным тогда католическим пониманием евхаристии основывались на отрицании толкований ключевых текстов Писания по этому вопросу, которые имели недопустимые для М. Лютера следствия для христологии, а также понимания взаимосвязи между теологией, наукой и человеческий разумом. С самых ранних годов Реформации М. Лютер утверждал, что христиане должны верить в то, что Христос присутствует в Господней Трапезе, но не должны быть обеспокоены вопросом о том, как это происходит. В качестве одного из возможных примеров для пояснения присутствия тела и крови Христа в хлебе и вине М. Лютер использовал образ раскаленного от огня красного железа. В этом контексте М. Лютер предлагал говорить скорее о «единосущности», а не о «пресуществлении», причем последнее толкование евхаристии он критиковал за использование не свойственной Библии аристотели-
анской логики. Н. Бернетт подчеркивает пастырский характер посланий М. Лютера, посвященных теме евхаристии.
В статье В. Леппина (4) представлен оригинальный подход к осмыслению учения М. Лютера в контексте анализа виляния на инициатора Реформации воззрений немецких христианских мистиков. В. Леппин отмечает, что различные аспекты биографии и учения М. Лютера могут интерпретироваться весьма по-разному, при этом, из-за недостатка точной информации, ни одна из трактовок не может быть признана единственно достоверной и истинной. Большинство исследователей сосредоточивают внимание на том влиянии, которое оказал М. Лютер, и на том, как протестантизм изменил мир. Однако автор считает более важным сконцентрироваться на анализе формирования мировоззрения М. Лютера, на том, какие причины заставили его вступить в богословские споры, которым он посвятил всю свою жизнь. То есть, указывает В. Леппин, его интересует не «образ Лютера с точки зрения современности, а Лютер, который пришел из Средних веков, средневековый монах Мартин Лютер» (4, с. 140).
Для иллюстрации того, что М. Лютер может рассматриваться как «наследник средневекового благочестия», автор указывает на роль его духовного отца, генерального викария ордена августинцев Иоганна Штаупица, а также сочинений немецкого христианского мистика и проповедника Иоганна Таулера (1300-1361). В качестве примера приводится история размышлений М. Лютера о предопределении. Как рассказывал сам М. Лютер, в молодости, осмысливая учение Августина о предопределении, он начал сомневаться в своей избранности, что привело его в глубокую печаль. И. Штаупиц утешил М. Лютера, посоветовав ему думать только об Иисусе Христе, а не о спекулятивных богословских вопросах, связанных с божественным предопределением. Впоследствии, благодаря этой беседе, возник принцип «solus Christus», «Только Христос», который в действительности появился, указывает автор, благодаря влиянию духовника М. Лютера монаха августинца И. Штаупица (4, с. 141).
Подобным образом, считает автор, можно найти корни важнейших принципов богословия М. Лютера в мистической теологии И. Таулера. В. Леппин указывает, что формирование характерного для протестантизма представления о спасении только верой можно обнаружить в заметках М. Лютера, которые он делал на полях кни-
ги И. Таулера, где содержится толкование евангельского сюжета о Марфе и Марии (4, с. 141). Также и протест против католической практики индульгенций, по мнению автора, был инспирирован учением И. Таулера о покаянии. При этом, замечает В. Леппин, фигура М. Лютера является амбивалентной: с одной стороны, мы видим «мятежника» (rebel), который ведет открытую полемику с официальной церковной властью, выступая против индульгенций, с другой - пастыря, который пишет свои трактаты, желая удовлетворить духовные нужды простых верующих людей. Именно роль пастыря, по мнению автора, наиболее полно отражает сущность личности М. Лютера и его намерений (4, с. 142).
Первой публикацией, осуществленной М. Лютером, за исключением библейских текстов, используемых им для лекций, был мистический трактат XIV в. «Немецкая теология» («Theologia deutsch»). Автор показывает, что в «Немецкой теологии» можно найти многие идеи, которые занимают важное место в богословии М. Лютера, в том числе о свободе христианина, а также восходящего к апостолу Павлу и Августину различия между «внешним» и «внутренним» человеком. В качестве примера автор приводит размышления М. Лютера в одной из главных своих работ «Свобода христианина» (1520) относительно практики размышлений о страданиях Христа, демонстрируя близость этого подхода с немецкой католической духовной традицией (4, с. 142-143).
Большинство специалистов, в том числе сами лютеране, подчеркивают отличия между протестантизмом и мистицизмом, однако, считает автор, М. Лютер всегда был и мистиком и одновременно теологом Реформации. В этом контексте В. Леппин рассматривает развитие мировоззрения М. Лютера, в ходе которого он пришел к формулированию принципа «только Писание» («Sola Scriptura»), и вместе с тем указывает на отсутствие противоречий между концепцией «Слова Бога» в протестантизме и мистическими воззрениями. Автор приходит к выводу, что предлагаемый им подход к осмыслению влияния мистики на инициатора реформации может стать основой новой герменевтики учения М. Лютера (new Luther-hermeneutic), а также внести существенный вклад в развитие межконфессионального диалога между протестантизмом и католицизмом (4, с. 143-144).
Б. Шрамм (6) анализирует цели написания и особенности риторики трактата М. Лютера «О Schem Hamphoras и родословии Христа» («On the Schem Hamphoras and On the Lineage of Christ»), посвященного критике некоторых аспектов отношений иудеев к христианам. Термин «Schem Hamphoras» является употребляемой Лютером транслитерацией используемого раввинами выражения на иврите «Shem Ha-Meforash», которое можно перевести как «особое или превосходное Имя (Бога)» (имеется в виду Тетраграмматон). «Schem Hamphoras» (март 1543) является вторым из трех основных антииудейских трактатов М. Лютера, наряду с работами «О евреях и их лжи» (январь 1543) и «О последних словах Давида» (август 1543). «Schem Hamphoras» представляет собой существенно расширенное изложение темы неправомерной оценки в иудаизме фигур Иисуса Христа и девы Марии, которая затрагивалась в одном из коротких разделов работы «О евреях и их лжи».
«Schem Hamphoras» состоит из двух частей. В первой из них содержится перевод на немецкий язык латинской версии трактата «Толедот Йешу», представляющего собой антихристианский иудейский памфлет. После «ожесточенной критики» этого полемического текста М. Лютер высмеивает еврейские мистические практики, связанные с использованием букв Тетраграматтона (в «Толедот Йешу» чудесные способности Иисуса объясняются тем, что он воровским способом узнал в Храме тайное имя Бога, после чего стал претендовать на мессианское достоинство) и применением в рав-винистической литературе метода толкования Библии, основанного на гематрии. Вторая часть посвящена согласованию представленных в Евангелиях родословий Иисуса Христа (Мф. 1 глава; Лк. 3 глава), для того чтобы показать несостоятельность кощунственной интерпретации происхождения Иисуса, изложенной «Толедот Йешу».
С точки зрения М. Лютера, работа «Schem Hamphoras» была написана для достижения трех задач. Во-первых, утвердить правильное понимание второй заповеди декалога («Не сотвори себе кумира») и использование Божьего имени, показав несостоятельность «предрассудков иудеев в отношении имени Бога». М. Лютер считал представления иудаизма об именах Бога и соответствующих им силах, а также попытки формулировать экзегетические или богословские утверждения на основе численных значений букв и слов как «абсолютную бессмыслицу», отражающую вместе с тем
сущность раввинизма (6, с. 153-154). Второй задачей было подорвать доверие к раввинам, влияния которых на христианских гера-бистов М. Лютер сильно опасался. В-третьих, подкрепить свою аргументацию о желательности изгнания евреев из немецких протестантских территорий (эта платформа была подробно изложена в книге «О евреях и их лжи») (6, с. 152).
Б. Шрамм указывает, что с точки зрения самого М. Лютера, он сам не был инициатором нападения на иудеев, но скорее отвечал на их атаку в отношении христиан. В XII в. в европейских еврейских кругах распространялась антихристианская литература, которая «высмеивала христианские убеждения, критиковала христианскую экзегезу и вожделела уничтожения врагов еврейского народа» (6, с. 153). Эта литература, примером которой является трактат «Толедот Йешу», не предназначалась для «внешнего» распространения, христиане узнавали о ней из-за «утечек» от обращенных иудеев. В случае М. Лютера о подобных сочинениях, а также других аспектах иудаизма стало известно из книги его современника, обращенного в христианство еврея Антониуса Маргариты (Anthonius Margaritha) «Вся еврейская вера» (The Entire Jewish Faith, 1531). Ряд современных исследователей утверждали, что знание М. Лютером иудаизма было «тенденциозным, выборочным и деконтекстуализированным», при этом, отмечает автор, сам немецкий реформатор был «убежден в том, что ему известно более чем достаточно» (6, с. 153).
Обращает на себя внимание используемый для написания «Schem Hamphoras» М. Лютером язык, который «пронизан насмешливым сарказмом и озлобленным презрением, смешанным с некоторыми действительно отвратительными скатологическими (т. е. использование в лексике названий человеческих экскрементов) росчерками» (6, с. 152). Автор отмечает, что для современного читателя, знакомящегося этим текстом, «язык Лютера будет шокирующим, даже омерзительным», особенно учитывая тот факт, что обсуждаемая центральная тема трактата - это имя Бога. М. Лютер ожидал такой реакции и объяснял свою непристойную манеру тем, что он потешается над дьяволом, который заслуживает такого обращения и с которым можно «эффективно сражаться, высмеивая его скотологически» (6, с. 154).
XVI век был эпохой рождения христианского гебраизма, интеллектуального движения внутри христианства, которое занималось изучением библейского иврита и арамейского языка, что позволило познакомиться с классическими раввинскими источниками и системами мышления, а также с работами великих средневековых иудейских комментаторов ТаНаХа. Признавая важность знания иврита для понимания Библии, М. Лютер в то же время резко критиковал некоторые свойственные раввинистической литературе герменевтические приемы. С точки зрения М. Лютера, методы интерпретации, основанные на гематриях и перестановке букв, не только абсурдны, но намеренно затемняют как грамматический, так и теологический смысл библейского текста, блокируя понимание слова Божьего, что является, по его мнению, деяниями дьявола. Подрывая доверие к раввинам посредством атак на «Толедот Йешу», М. Лютер также стремился оказать сопротивление распространению раввинских толкований Ветхого Завета. М. Лютер полагал, что перевод и толкование Ветхого Завета должны осуществляться таким образом, чтобы он максимально соответствовал Новому Завету с точки зрения его богословского смысла. Б. Шрамм указывает на «битву за Ветхий Завет и его правильную интерпретацию» как один из важнейших аспектов антииудейских трактатов М. Лютера, которому исследователи не уделяют, по его мнению, надлежащего внимания. Подобно тому как Лютер был сторонником (и агитатором) за изгнание евреев из Германии, он также выступал за исключение иудейских экзегетических приемов «из арены христианской интерпретации Ветхого Завета», главным образцом этой взаимосвязанной динамики является трактат «Schem Hamphoras» (6, с. 154-155).
К.И. Стьерна (7) анализирует взгляды М. Лютера на тендерную проблематику. Вне зависимости от того, какие причины побудили Лютера обратиться к этим вопросам - личный жизненный опыт или формулирование библейской позиции, теологический анализ или пастырские рекомендации, - можно констатировать, что он постоянно возвращался к публичному обсуждению различия полов и женщин. Влияние М. Лютера как христианского мыслителя на обсуждение вопросов пола и женственности колоссально, однако, по мнению автора, как ни странно, важность этой темы для самого немецкого теолога существенно недооценена исследовате-
лями. Автор указывает, что, по его мнению, проблемы гендера и женщин находятся в центре внимания и богословских интересов Лютера (6, с. 164).
Анализируя лекции немецкого мыслителя по библейской книге «Бытие», которые находятся в шестом томе «Аннотированного Лютера», К.И. Стьерна приходит к выводу, что инициатор реформации разработал в отношении гендерных вопросов «новую теологическую антропологию». Эта теологическая концепция М. Лютера ценит биологические отличия женщин и существующие между полами различия (при признании их одинакового статуса в творении), а также утверждает их абсолютное равенство в контексте искупления и конечного предназначения. Ключевым для М. Лютера является не вопрос, который нередко на протяжении истории задавали христианские богословы, - «Зачем Бог создал женщину?», а осмысление проблемы «Почему Бог создал два пола?». По мнению М. Лютера, женщины реализуют самое благородное из призваний - материнство, с которым связаны множество благочестивых и святых обязанностей. Взгляды на различие полов оказали существенное влияние на теологию творения и сотериоло-гию М. Лютера, в частности реформатор указывал, что Ева является матерью всех живущих, а дева Мария является матерью Бога, Который спас всех людей от смерти. М. Лютер подчеркивает равный статус полов как созданных по образу и подобию Бога, являющихся получателями слова и заповедей Божьих, господствующих над остальной частью творения и призванных к одинаковой будущей славе. Вместе с признанием равенства обоих полов «в глазах Бога» М. Лютер указывает на тот факт, что Ева произошла из ребра Адама и является «второй». Однако, говоря о гендерной иерархии, виттенбергский реформатор имеет при этом в виду скорее особые роли мужчины и женщины. Различия между мужчиной и женщиной М. Лютер рассматривает как взаимодополняющие и считает, что они должны сглаживаться любовью. К.И. Стьерна заключает, что М. Лютер совершил сдвиг в парадигмах и ориентаци-ях в гендерной проблематике, что позволяет в этом аспекте охарактеризовать его как «современного, если даже не феминистского» мыслителя.
Статья Ш. Ханнан (2) посвящена осмыслению одного из возможных направлений развития протестантизма в XXI в., которое,
по мнению автора, будет заключаться в исполнении всеми верующими мирянами функции проповедников, которую традиционно реализуют только священнослужители. Ш. Ханнан указывает, что одной из центральных реформ М. Лютера было обеспечение всем верующим «доступа» (access) в те сферы сакрального, которые ранее были для них закрыты, эта же категория «доступа» продолжает оставаться отличительной чертой Лютеранской церкви и в настоящее время. Так, инициатор реформации «сделал доступным Бога», утверждая, что каждый человек может к нему обращаться и получать благодать, при этом никакие посредники в виде клириков не обязательны. Кроме этого, М. Лютер сделал доступным и пытался сделать понятным Слово Божье, переведя Библию на немецкий язык. Подобно этому, полагает автор, в XXI в. кроме доступа к знаниям всем верующим должен быть представлен доступ к возможности проповедовать. Ш. Ханнан анализирует цели, принципы и возможные трудности, с которыми может столкнуться такое «движение лютеран мирян проповедников» (Lutheran Lay Preaching Movement), появление которого рассматривается автором не просто как «большая идея», актуальная для всех протестантов, а как естественный ход развития религиозной общины.
Список литературы
1. Burnett N. Luther and the eucharistic controversy // Dialog: A journal of theology. -Oxford, 2017. - Vol. 56, N 2. - P. 145-150.
2. Hannan S. That all might proclaim: Continuing Luther's legacy of access // Dialog: A journal of theology. - Oxford, 2017. - Vol. 56, N 2. - P. 169-175.
3. Lange D.G. Finding a language for faith: Liturgy and worship // Dialog: A journal of theology. - Oxford, 2017. - Vol. 56, N 2. - P. 156-161.
4. Leppin V. Luther: A mystic // Dialog: A journal of theology. - Oxford, 2017. -Vol. 56, N 2. - P. 140-144.
5. Pedersen E.M. Luther and justification // Dialog: A journal of theology. - Oxford, 2017. - Vol. 56, N 2. - P. 133-139.
6. Schramm B. Luther's Schem Hamphoras // Dialog: A journal of theology. - Oxford, 2017. - Vol. 56, N 2. - P. 151-155.
7. Stjerna K.I. Luther and gender: Shifts in paradigms and orientations // Dialog: A journal of theology. - Oxford, 2017. - Vol. 56, N 2. - P. 162-168.
8. Tunseth S. The annotated Luther: Updating his essential writings // Dialog: A journal of theology. - Oxford, 2017. - Vol. 56, N 2. - P. 118-120.
