CC BY
64
© 2015
Г. П. Гарбузов
ВЛИЯНИЕ ПЛОДОРОДИЯ ПОЧВ НА ПРОСТРАНСТВЕННОЕ РАСПРЕДЕЛЕНИЕ АНТИЧНЫХ ПОСЕЛЕНИЙ ЕВРОПЕЙСКОГО БОСПОРА
В статье на основе сравнения природного плодородия современных почв Керченского полуострова и пространственного распределения античных поселений делается заключение о заметной зависимости структуры античной поселенческой системы Европейского Боспора от плодородия современных почв. Исходной информацией для проведенного в статье анализа послужили почвенные карты Керченского полуострова масштаба 1:200000 и недавно опубликованный каталог поселений Европейского Боспора IV-I вв. до н.э.
Ключевые слова: Европейский Боспор, античность, сельская территория, система поселений, почвы, Керченский полуостров
Письменные источники указывают на Боспорское государство как на крупного экспортера зерна, в определенный период времени занимавшего значительную долю хлебного рынка Афин. В середине IV в. до н.э. Боспор покрывал примерно половину потребностей Афин в импортном зерне (Demosth. XX. 31), при этом из Боспора в Афины в это время поступало, скорее всего ежегодно, около 400000 медимнов хлеба (Demosth. XX. 32), в свою очередь Страбон (VII. 4. 6) указывает на возможность поставок в Афины еще больших объемов боспорского зерна - 2100000 медимнов1. Значительный регулярный экспорт хлеба подразумевает в основном зернопроизводящий характер экономики Боспора, а процветание такой экономики прямо зависит от рационального использования земельных ресурсов. В этой связи логично ожидать, что на сельской территории Боспора лучше всего были освоены и заселены самые продуктивные плодородные области, и, соответственно, структура поселенческой системы Боспора в значительной мере определялась распределением природного плодородия почв.
Так как состояние почвенного покрова и его пространственная изменчивость в античное время неизвестны, то пока единственным способом проверить указанные ожидания, что бы ни говорилось об ограниченности подобного подхода, является соотнесение доступных данных об античной поселенческой системе с современными почвенными картами2. Для Азиатского Боспора (точнее, для Таманского
Гарбузов Геннадий Павлович - кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Лаборатории археологии ЮНЦ РАН. E-mail: [email protected]
* Работа выполнена в рамках проекта РФФИ № 13-06-00081а «Структура сельских территорий Европейского и Азиатского Боспора в период эллинизма: общее и особенное»
1 Для сравнения - в конце XIX в. общий годовой сбор озимой пшеницы составлял в Феодосийском уезде (территориально этот уезд можно считать приблизительно соответствующим античному Европейскому Боспору при включении в последний Феодосии с округой) округленно от 250000 (1899 г.) до 450000 (1898 г.) четвертей, т.е. от 1000000 до 1800000 медимнов (сопоставимый урожай давал еще и ячмень), см.: Календарь и памятная книжка Таврической губернии 1896, 109; 1898, 111; 1899, 113. Средний вес 1 четверти озимой пшеницы в конце XIX в. был равен в Таврической губернии 9 п. 31 ф. (около 160 кг) (Вернер 1889, 66), соответственно грубой весовой оценкой поставок хлеба, упоминаемых у Страбона, будет 84000 тонн, у Демосфена - 16000 тонн.
2 Вопрос о соотношении плодородия современных и античных почв на Боспоре затрагивается в работе (Одрин 2013).
полуострова) такое сравнение показало весьма тесную связь размещения античных поселений с распределением самых плодородных современных почв3. Попытка методологически сходного анализа была предпринята и для Европейского Боспора4, однако она потерпела относительную неудачу, как теперь понятно, из-за использованной в анализе бонитировочной схемы слишком мелкого масштаба, излишне обобщающей сложную картину почвенного покрова Керченского полуострова5 . То, что и на этой территории структура системы расселения определялась качеством почв, подтверждается примером сельской округи античной Феодосии, где поселения располагаются на наиболее пригодных для земледелия современных почвах6.
Сложность и исключительная пестрота (мозаичность) современных почв Керченского полуострова, обусловленная его геологическим и геоморфологическим строением, является общеизвестным фактом7, этот момент отмечен и в археологической литературе8. Мозаичность почвенного покрова заметно отличает случай Керченского полуострова от Таманского полуострова, где почвенный покров представлен, в основном, достаточно большими и однородными почвенными контурами. В этом смысле на Европейском Боспоре, с одной стороны, технически труднее проследить взаимосвязь плодородия почв и структуры поселенческой системы, с другой стороны, получаемые результаты более убедительны и снимают многие вопросы об их случайности.
Для проверки предположения о взаимосвязи расположения античных поселений и плодородия почв Европейского Боспора нами использованы почвенные карты масштаба 1:200000, которые, хотя и имеют все еще высокую степень обобщения структуры реального почвенного покрова, тем не менее все-таки в значительной мере передают его сложность и вполне пригодны для предварительного анализа9. Немаловажно также то обстоятельство, что номенклатура почв из этих карт была уже использована для бонитировки почв Крыма10.
3 С современными плодородными черноземными почвами связано 87.5% учтенной выборки античных сельских поселений, при этом на почвы с максимальным относительным плодородием приходится почти половина (49.4%) поселений, см.: Гарбузов 2009, 130-133.
4 Смекалов 2011.
5 Использовалась схема пригодности почв для земледелия из обзорного атласа Крыма (Руденко
2003, 31), составленная Н. А. Драган (ср. Драган 2004, рис. 24), в основе которой лежит почвенная карта Украины масштаба 1:750000 (Грунти Украшсьюм РСР, К.: Укрземпроект, 1972, см. Драган
2004, рис. 5). Для примера, исследование соотношения почв и поселений в работе (Гарбузов 2009) для Таманского полуострова проведено по районной почвенной карте масштаба 1:50000.
6 Гаврилов, Пашкевич 2002, 138; Гаврилов 2004, 17.
7 Клепинин 1935; Дзенс-Литовская 1970; Половицкий, Гусев 1987; Драган 1983; 2004; 2011; Гусев, Крайнюк 2009. Вот пример общей характеристики: «Керченский полуостров отличается мозаичной структурой почвенного покрова, сложной как в компонентном аспекте (широкий спектр родов, видов, разновидностей черноземов, темно-каштановых почв, солонцов, солончаков и полу-гидроморфных и гидроморфных аналогов названных почв), так и в пространственном размещении» (Драган 2011, 262-263).
8 См. Одрин 2004, здесь же довольно подробно описываются почвенные ресурсы Европейского Боспора.
9 Грунти Украшсыш РСР, 1:200000, К.: Укрземпроект, 1967 (листы 146, 147, 153, 154). Исходным материалом для этих карт служили районные почвенные карты, составленные по результатам крупномасштабных почвенных обследований 1957-1966 гг.
10 Драган 2004, 111; 2011, 261.
Процедура решения поставленной задачи сводится к перекодированию почвенной карты в бонитировочную картосхему на основе данных о бонитете местных почв и сравнении ее с распределением известных античных поселений. Балл бонитета при этом служит показателем уровня потенциального природного плодородия почвы. Сведения о бонитетах (по урожайности озимой пшеницы) отмеченных на картах нормально развитых крымских почв были взяты нами из работ Н. А. Драган11, балл почв с одним или несколькими неблагоприятными признаками (эродированность, солонцеватость, засоленность и др.) корректировался в сторону снижения с помощью поправочных коэффициентов, взятых либо из тех же работ Н. А. Драган12, либо, в некоторых случаях, из других трудов, посвященных проблеме бонитировки почв юга России и Украины13. При описании сложных комплексных почвенных контуров балл бонитета рассчитывался с учетом долевого вклада отдельных составляющих. Отметим, что наши расчеты, как и любые расчеты бонитета, условны и, например, при других поправочных коэффициентах баллы бонитета учтенных почв могут иметь несколько иные значения.
Полученные баллы бонитета почв удобнее всего преобразовать с помощью интервальной шкалы в ряд категорий, каждая из которых будет задавать определенный уровень природного плодородия. Подобным способом построена шкала пригодности современных почв Крыма для земледелия, предложенная Н. А. Драган14. В нашей работе мы воспользовались этой шкалой, объединив с целью упрощения анализа категории «пригодных» и «удовлетворительных» керченских почв в общий массив земель с наиболее высоким предполагаемым природным плодородием15. Итоговая картина пространственного распределения этих земель к востоку от Ак-Монайского перешейка показана на рис. 1. Еще раз подчеркнем, что перевод почвенной карты в картосхему бонитета и далее в категории пригодности почв для земледелия имеет характер приблизительной оценки реальной ситуации - как в силу упрощения сложной структуры почвенного покрова почвенными картами, так и в силу самой идеи и методики формальной бонитировки с введением оценочных шкал.
11 Драган 2004, табл. 5; 2011, табл. 1. Баллы бонитета рассчитывались по отношению к эталонной почве (чернозем южный с оптимальными свойствами), балл которой принимался за 100, в качестве основных свойств почвы на балл бонитета влияли содержание гумуса, физической глины и мощность гумусового горизонта (Драган 2004, 111; 2011, 261).
12 Драган 2004, табл. 6; 2011, табл. 1.
13 Гаврилюк 1974; Медведев, Плиско 2006.
14 Выделены следующие категории пригодности земель: «безусловно пригодные» (потенциальное плодородие в баллах более 80), «пригодные» (61-80), «ограниченно пригодные (удовлетворительные)» (51-60), «малопригодные» (31-50), «потенциально пригодные» (21-30), «условно непригодные» (менее 20), см.: Драган 2004, табл. 12.
15 К ним относятся, в основном, южные и карбонатные черноземы. По нашим расчетам максимальный почвенный балл среди этих почв равен 76, т.е. на Керченском полуострове нет самых плодородных «безусловно пригодных» почв по классификации Н. А. Драган, занимающих у нее довольно обширные площади (сопоставимые с площадью всего Керченского полуострова) в центральном степном районе Крыма, в том числе в северо-западной части сельской округи Феодосии, см.: Драган 2004, рис. 24.
Рис. 1. Наиболее плодородные земли Керченского полуострова (почвенный балл более 50) вместе с массивом «малопригодных» земель (почвенный балл 31-50).
Среди оставшихся менее плодородных почв наибольшую роль с точки зрения занимаемых площадей, а также в связи со сложностью и важностью достоверной оценки их природного плодородия, играют почвы с почвенным баллом в интервале 31-50 (см. рис. 1). По площади на этот массив «малопригодных» земель приходится основная доля (39.7%) почвенного покрова, причем все почвы с соответствующими баллами обладают неблагоприятными признаками, влияние которых на плодородие трудно правильно оценить с помощью простых поправочных коэффициентов. Среди «малопригодных» земель доминируют, занимая в виде сложных изрезанных контуров в основном центр и юг полуострова, такие «проблемные» почвы, как черноземы солонцеватые на плотных засоленных глинах. Слабосолонцеватые виды этих почв, составляющие, по некоторым данным, немногим менее половины всех солонцеватых черноземов, могли бы, по-видимому, также попасть в разряд «удовлетворительных» почв и соответственно увеличить площадь лучших земель16, но, к сожалению, надежно выделить эти виды из общего массива солонцеватых черноземов на основании использованных почвенных карт не представляется возможным.
Полученная картосхема пригодности почв для земледелия была сопоставлена с пространственным размещением античных поселений ГУ-Г вв. до н.э. из недавно опубликованной базы данных17. В ней учтено 521 поселение к востоку от Ак-Монайского перешейка. Все эти памятники обозначены на рис. 1, их местоположение определено по географическим координатам, приведенным в источнике. В дальнейшем анализе из исходной выборки поселений были исключены те памятники, которые мы отнесли к прибрежному типу (их формальным признаком
16 Гусев, Крайнюк 2009, 14.
17 Бейлин, Ермолин, Масленников, Смекалов 2014.
служило расположение на расстоянии не более 500 м от современного берега), так как на выбор места для поселения в этом случае могли влиять, помимо плодородия почвы, иные факторы. В итоге объем анализируемой выборки был сокращен до 435 поселений, лежащих в глубине полуострова. Важно понимать, что положение как поселений, так и почвенных границ на картосхеме бонитета имеет пространственную погрешность, иногда весьма значительную. Для поселений в нашем источнике отмечено, что координаты не всех памятников зафиксированы в поле с помощью навигационных приемников, какая-то часть выборки поселений имеет географическую привязку по картам, а часть вообще по текстовым описа-ниям18. Для почвенных карт погрешности связаны, во-первых, с упрощением истинной структуры почвенного покрова при составлении карты, во-вторых, с топографической вольностью, практически всегда свойственной тематическим картам советского времени. Соответственно, хотя использованные нами почвенные карты были по возможности исправлены последовательной привязкой к местности с помощью топографических карт и космических снимков, понятно, что границы
почвенных контуров в наших расчетах правильнее всего считать приблизитель-
19
ными .
На основании рис. 1 даже без измерений и расчетов можно сказать, что между размещением поселений и распределением наиболее плодородных почв Керченского полуострова действительно есть соответствие. Подробный анализ показывает, что в пределах этих почв (они занимают около 53700 га или 19.7% площади всех учтенных почв20), либо в непосредственной близости от них (на расстоянии до 500 м от их границ), располагается 47.8% выборки глубинных поселений. Это, конечно, не абсолютная взаимосвязь, но в любом случае налицо неслучайная зависимость - доля выборки поселений, связанной с лучшими землями, существенно выше доли этих почв в общем земельном фонде21. Здесь следует вспомнить все сказанное выше о погрешностях и условностях разного рода, присущих использованным исходным данным, отметить, что мы не учитывали размеры поселений и привлечь внимание к тому большому массиву «малопригодных» почв, часть которого с большой вероятностью могла бы пополнить выделенные нами лучшие земли Керченского полуострова22. Добавим, что в случае менее жесткого критерия близости поселений к границам лучших почв (увеличив расстояние до 1000 м) доля связанных с плодородными почвами памятников возрастет до 62.1%
18 Ошибка в определении местоположения некоторых памятников может составлять сотни метров, а в отдельных случаях и километры, см.: Бейлин, Ермолин, Масленников, Смекалов 2014, 36.
19 На положенных в основу анализа почвенных картах есть ряд «белых пятен» - в пределах крупных населенных пунктов, таких, например, как г. Керчь, почвенный покров не отображался.
20 Обратим внимание на невольное заблуждение, возникающее при сравнении почвенных ресурсов Тамани и Керченского полуострова - несмотря на то, что Таманский полуостров почти сплошь сравнительно плодороден, он значительно меньше Керченского, поэтому на самом деле ресурсы плодородных почв (формально, не вдаваясь в относительные оценки, которые, конечно, не в пользу Керченского полуострова) по площади у них вполне соизмеримы: во всем Темрюкском районе мы выделили (без использования бонитировки) 58400 га самых ценных земель, см.: Гарбузов 2009, 125, рис. 1.
21 За счет 500 метровой буферной зоны доля лучших почв в земельном фонде увеличивается до 32.5%.
22 Лучшие почвы чаще всего непосредственно граничат как раз с почвами из «малопригодной» категории земель.
выборки глубинных поселений, еще большее ослабление критерия близости, до 1500 м, увеличит эту долю до 73.3%.
В использованном нами источнике по античным поселениям Европейского Боспора указана датировка памятников, что позволяет оценить возможное изменение взаимосвязи почв и поселений в разные хронологические периоды (IV, III, II и I вв. до н.э.). Статистические подсчеты показывают, что в процентном отношении число глубинных поселений, связанных с лучшими почвами, от периода к периоду принципиально не меняется - все изменения в пределах одного процента, хотя нельзя сказать, что поселенческая система не претерпевает за четыре века значительной трансформации. Если в течение ^-Ш вв. существенных перемен в распределении поселений в глубине территории Европейского Боспора не отмечается (число поселений уменьшается с 423 до 413, т.е. всего на 2.4%, при неизменности структуры системы поселений), то во втором веке такие перемены очень заметны (см. рис. 2 и рис. 3) и в количественном отношении - число глубинных поселений уменьшается до 184, более чем в два раза, и в структурном (в первом веке численность поселений и сложившаяся во втором веке структура системы поселений сохраняются)23.
Что касается самых общих особенностей размещения поселений, то бросается в глаза почти полное отсутствие известных памятников на юго-западной равнине полуострова (см. рис. 1), что вроде бы достаточно легко объясняется действительно низким качеством здешних почв. Однако есть известное сообщение Страбона (VII. 4. 4) о плодородности области от Феодосии до Пантикапея, причем в нем подчеркнуто, что вся эта область «хлебородна». Это сообщение слишком явно не соответствует наблюдаемым фактам, причем ссылка на какое-то иное плодородие почв в античности на юго-западе полуострова малоубедительна, так как свойства почв здесь прямо зависят от почвообразующих пород, которые и сейчас, и в античности были теми же самыми - засоленными третичными глинами. Если не считать указание Страбона ошибкой, несоответствие можно как-то объяснить тем, что в целинном состоянии расположенные здесь солонцеватые черноземы содержат значительно больше гумуса, чем на современной пашне24, и, в принципе, какое-то время после распашки целины они могли обеспечивать относительно неплохие сборы зерна25. Правда, и в этом случае следует считаться с почти полным отсутствием поселений, размещение которых, как мы увидели, коррелирует с качеством почв.
23 Можно предположить, что при переходе от третьего ко второму веку вместе со «сжатием» системы поселений произошло и заметное сокращение обрабатываемых земель, об этом свидетельствует двукратное уменьшение площади активно освоенной сельской территории (заштрихованные области на рис. 2. и рис. 3). Сокращение посевов означало падение производства зерна и снижение экспортного потенциала Европейского Боспора.
24 На целине (залежи) содержание гумуса в пахотном слое черноземов солонцеватых в среднем в полтора раза выше (Гусев, Крайнюк 2009, 11). Залежная система земледелия широко использовалась на первых этапах русского освоения Крыма, например, в середине XIX в. в Феодосийском уезде после снятия урожая в течение 3-6 лет (два года подряд озимая пшеница, затем яровой хлеб) землю оставляли под десятилетнюю залежь, см.: Янсон 1870, 16.
25 Солонцеватые черноземы возвышенных мест юго-западной равнины «при своевременной хорошей обработке дают хорошие урожаи» (Клепинин 1935, 90).
Рис. 2. Глубинные поселения IV в. до н.э. в сравнении с распределением лучших земель Керченского полуострова. Штриховкой обозначена расчетная область с плотностью 0.05 поселения на 1 кв. км (радиус усреднения 5 км).
Рис. 3. Глубинные поселения ГГ в. до н.э. в сравнении с распределением лучших земель Керченского полуострова. Штриховкой обозначена расчетная область с плотностью 0.05 поселения на 1 кв. км (радиус усреднения 5 км).
В соотношении почв и поселений интересно также расположение боспорских городов. Значительные площади земель у пролива относятся к числу лучших и именно там расположены города (в этом смысле Нимфей, Тиритака, Пантикапей и Мирмекий расположены особенно выгодно), их сельские округи довольно хорошо обеспечены земельными ресурсами26. Самое сложная ситуация с Киммери-ком - по крайней мере в нашем анализе местные почвы весьма далеки от идеала, действительно плодородные земли можно найти лишь в 10 км к северу, так что трудно пока говорить о каком-то обилии пахотных земель в окрестностях Кимме-рика и большом природном потенциале хоры этого города27, хотя ближе к нему есть те самые «проблемные» почвы, которые, возможно, и могли быть распахиваемы. В пользу статуса этого памятника как центра сельскохозяйственной округи говорит то, что в его округе выявлено довольно много поселений.
Соответствие мест поселений наиболее плодородным почвам, отмеченное и на Европейском, и на Азиатском Боспоре, ставит вопрос о том, каким образом возникла эта корреляция и как затем она поддерживалась в ходе развития поселенческой системы. Самый простой ответ предполагает постепенное приспособление - сравнение урожайности на разных участках приводило со временем к более активному освоению именно лучших земель. Но, кроме того, на Боспоре уже на этапе раздела земли при основании колоний могли столкнуться с необходимостью учитывать природное плодородие разных почв. Справедливость раздела земли прямо зависела от оценки качества почвы, сошлемся на высказывание Платона: «... те участки, где почва хороша, будут меньше, а где плоха - больше» (Legg. V 745c, перевод А. Н. Егунова). Решить задачу справедливого распределения земли при освоении незнакомых, с точки зрения земледельческого опыта, территорий едва ли было можно без умения правильно выделять почвенные признаки, на основании которых земли относились к хорошим или плохим. Помимо наблюдательности и каких-то умозрительных представлений, определить ценность земли возможно помогали и простейшие практические методики. В византийском своде античных знаний по сельскому хозяйству «Геопоники» приведены образцы таких методик (II. 10-11), предназначенных для оценки разных свойств почвы, те же самые методики, с некоторыми изменениями и дополнениями, описаны уже у Вергилия (Georg. II. 230-237 - оценка плотности, Georg. II. 241-247 - оценка солености, Georg. II. 248-250 - оценка механического состава)28.
В заключение выдвинем предположение, основанное на выявленной нами зависимости между размещением античных поселений и качеством современных почв, о том, что контуры наиболее плодородных почв на Европейском Боспоре в
26 Всего в непосредственной близости у пролива, в том числе с учетом тех почвенных контуров, которые уходят от пролива далеко на запад вдоль долин, по нашим расчетам более 23000 га плодородных земель (по площади они сравнимы с Фонталовским полуостровом на противоположной стороне пролива), из них около 17700 га можно отнести к числу самых лучших. Все эти земли расположены в зоне с наибольшим на Керченском полуострове среднегодовым количеством осадков, см.: Драган 2004, рис. 3.
27 Голенко 2007, 70, 248.
28 В связи с распространенностью засоления почв Боспора, отметим то внимание, которое в этих методиках уделено солености почвы, и относящиеся к засоленным почвам отдельные замечания, например, в «Геопониках»: «как думали и древние, соленой земли следует избегать» (II. 10. 7, перевод Е. Э. Липшиц), и у Вергилия: «Почва соленая есть, ее называем мы «горькой» / Хлеб не родится на ней, ибо вспашка ее не смягчает» (Georg. II. 238-239, перевод С. В. Шервинского).
античности и современности если и не совпадали в точности, то были достаточно близки и по положению, и по площади, т.е. вряд ли структура почвенного покрова в античное время в целом радикально отличалась от современной. В некоторых областях, где обнаруживается повышенная плотность поселений, мы не видим, по нашей оценке, достаточного количества современных плодородных земель. Понятно, что каждый такой случай требует дополнительного изучения - является ли причиной «аномалии» неполнота использованных исходных данных и неточная бонитировка, или причина кроется в каком-то видоизменении почв, произошедшем со времен античности29.
ЛИТЕРАТУРА
Бейлин Д. В., Ермолин Е. Л., Масленников А. А., Смекалов С. Л. 2014: Античные поселения Европейского Боспора эллинистического времени (каталог памятников) // ДБ. 18, 37-74.
Вернер К.А. (ред.) 1889: Памятная книжка Таврической губернии. Сборник статистических сведений по Таврической губернии. Т. 9. Отдел IV. Статистика сельского хозяйства. Симферополь.
Гаврилов А.В. 2004: Округа античной Феодосии. Симферополь.
Гаврилов А.В., Пашкевич Г.А. 2002: Палеоботанические материалы из поселения Но-вопокровка 1 и некоторые вопросы организации земледелия в сельской округе Феодосии в IV - начале III вв. до н.э. // Боспорский феномен: Погребальные памятники и святилища. Материалы международной научной конференции. I. СПб., 134-138.
Гаврилюк Ф.Я. 1974: Бонитировка почв. М.
Гарбузов Г.П. 2009: Районирование античных агроландшафтов Таманского полуострова // ДБ. 13, 123-140.
Голенко В.К. 2007: Древний Киммерик и его округа. Симферополь.
Гусев П.Г., КрайнюкМ.С. 2009: Почвы Степи Южной Керченской и пути их рационального использования в АПК Крыма // Науковi пращ Швденного фшалу Нацюнального ушверситету бюресурав i природокористування Украни «Кримський агротехнолопчний ушверситет». Сшьскогосподарсьш науки. Вып. 125. Симферополь, 9-15.
Дзенс-Литовская Н.Н. 1970: Почвы и растительность Степного Крыма. Л.
Драган Н.А. 1983: Почвы Крыма. Симферополь.
Драган Н.А. 2004: Почвенные ресурсы Крыма. Симферополь.
Драган Н.А. 2011: Сравнительная оценка качества почвенных ресурсов Крыма // Ученые записки Таврического национального университета. Серия «География». Т. 24 (63). № 2. Ч. 1, 260-266.
Календарь и памятная книжка Таврической губернии на 1896 год. Симферополь, 1896.
Календарь и памятная книжка Таврической губернии на 1898 год. Симферополь,
1898.
Календарь и памятная книжка Таврической губернии на 1899 год. Симферополь,
1899.
Клепинин Н.Н. 1935: Почвы Крыма. Симферополь.
29 Возможно и другое объяснение таких несоответствий. Выше мы указали на в основном зер-нопроизводящий характер экономики Боспора (это верно, по крайней мере, для IV и начала III вв. до н.э.), но это не мешает предполагать существование и какой-нибудь другой хозяйственной специализации у части сельских поселений - в этом случае связь между местом поселения и плодородием окрестных почв будет менее строгая.
Медведев В.В., Плиско И.В. 2006: Бонитировка и качественная оценка пахотных земель Украины. Харьков.
Одрин А. В. 2004: Земельные ресурсы и зерновое хозяйство Боспора в У-ГУ в. до н.э. // Боспорский феномен: Проблемы хронологии и датировки памятников. Материалы международной научной конференции. I. СПб., 51-55.
Одрин А. В. 2013: Некоторые итоги и перспективы изучения зернового хозяйства Боспора // Боспорский феномен: Греки и варвары на Евразийском перекрестке. Материалы международной научной конференции. СПб., 718-721.
Половицкий И.Я., Гусев П.Г. 1987: Почвы Крыма и повышение их плодородия. Симферополь.
Руденко Л.Г. (ред.) 2003: Атлас Автономная Республика Крым. Киев; Симферополь.
Смекалов С. Л. 2011: Ещё раз к вопросу о производстве зерна и численности населения Европейского Боспора // Боспорский феномен: Население, языки, контакты. Материалы международной научной конференции. СПб., 174-178.
Янсон Ю.Э. 1870: Крым, его хлебопашество и хлебная торговля. Труды экспедиции, снаряженной Императорскими Вольным Экономическим и Русским Географическим обществами, для исследования хлебной торговли и производительности в России. Т. II. Вып. 1. СПб.
INFLUENCE OF THE FERTILITY OF SOILS ON THE SPATIAL DISTRIBUTION OF THE EUROPEAN BOSPORUS ANCIENT SETTLEMENTS
G. P. Garbuzov
Basing on the comparison of the natural fertility of modern soils of the Kerch Peninsula and spatial distribution of ancient settlements, the author concludes that a structure of the ancient settlement system was strongly depended on the fertility of modern soils. The author's analysis is based on soil maps of the Kerch Peninsula on a scale of 1:200000 and recently published catalogue of the 4th-1st century BC settlements.
Key words: the European Bosporus, antiquity, rural territory, system of settlements, soils, the Kerch Peninsula
КАВКАЗ
© 2015
Э. В. Ртвеладзе
ДАРЕКН2 АТРОПОК МАРШРУТ ВИЗАНТИЙСКОГО ПОСОЛЬСТВА ЗИМАРХА ПО СРЕДНЕЙ АЗИИ И КАВКАЗУ
Статья посвящена локализации ряда географических наименований, упомянутых в описании маршрута византийского посольства Зимарха от ставки тюркского кагана Дизавула у горы Эктаг до города Трапезунта в грузинской Лазике. Особое внимание уделяется уточнению так называемой Даринской дороги (Дареу^ ахропоу), которая по мнению автора проходила вдоль Боргустанского хребта (Даринские высоты) по долине р. Подкумок от г. Кисловодска до перевала Гум-баши в верховьях этой реки.
Ключевые слова: Средняя Азия, Северный Кавказ, Севастополис, Даринская дорога, р. Кофин, аланы, согдийцы, холиаты
В последние годы мною изданы две монографии, посвященные исследованию важнейших трансконтинентальных путей Евразии, соединявших в древности и средневековье Восток и Запад, страны Средней Азии и Кавказа с эллинским и римским миром1.
Важнейшей частью Великого индийского пути были дороги и трассы, пролегавшие по Кавказу, одни из которых — по Южному Кавказу — уже охарактеризованы мной с учетом археологических и нумизматических данных, а также сведений письменных источников2. В то же время дороги по Северному Кавказу из Средней Азии и далее в Византию не были включены в эту книгу. Сейчас имеется ряд данных, свидетельствующих о том, что эти дороги функционировали не только в раннее средневековье, а, по-видимому, уже в античное время.
Древнейшее свидетельство о пребывании согдийцев в г. Севастополисе (Дио-скуриаде) на Черном море
Ртвеладзе Эдвард Васильевич — академик Академии наук Республики Узбекистан, иностранный член Национальной Академии Грузии, зав.отделом истории искусств Института искусствознания Академии наук Республики Узбекистан. E-mail: [email protected]
1 Ртвеладзе 1999а; 2012.
2 Ртвеладзе 2012, 45-47, 129-130.
Митрополит Манглиский и Цители-цкарский, отец Ананий (в миру Тенгиз Джапаридзе) издал книгу, посвященную истории грузинской апостольской церкви, охватывающую период с I в. н.э. по VI в. н.э. включительно3. В ней приведен важный по своей исторической значимости фрагмент из сочинения Епифана Константинопольского (IV в. н.э.) об обращении согдийцев в христианство, произошедшего далеко на западе от места их коренного обитания в Средней Азии, в городе Севастополисе (Диоскуриаде)4, локализуемом в районе современного города Сухуми5:
«Епифан Константинопольский со ссылкой на Климентия Римского, Епифана Кипрского и Евдора Сицилийского пишет в своей книге "Жизнь Андрея Первозванного": "Епифан Кипрский говорит, что Андрей Первозванный обратил скифов, согдианов (выделено нами. — Э.Р.) и мурсиев в Великом Севастополисе, где находится лагерь Абсароса и порт Асос и р. Фасис, там жили иберы, суссы и фусты и аланы. Андрей пошел из Асоса и пришел в Трапезунт в город Лазики. А оттуда пошел и остановился в Иберии после того, как он проповедовал жителям морского побережья. После направился в Иерусалим, а остальные святые отцы отправились в города, проповедуя и совершая чудеса в Иберии и Фасисе"»6 (перевод Г. Р. Кублашвили).
Упоминание согдийцев среди жителей Севастополиса отнюдь не случайно и, вероятнее всего, связано с довольно активной торговой деятельностью на Великом индийском пути выходцев из историко-культурных областей Средней Азии и созданием ими в ряде городов Восточного Причерноморья торговых факторий. Так, Псевдо-Скимн в своем труде «Описание земли», посвященном правителям Вифинии Никомеду II (149-127 гг. до н.э.) или Никомеду III (127-94 гг. до н.э.), упоминает, что город Фасис (Колхида, Западная Грузия) — «греческий город милетского происхождения, где проживали вместе люди шестидесяти национальностей, говорящие на различных языках: люди варварского происхождения из Индии и Бактрии встречались здесь» (Ad Nicomedem regem, 934[F 20])7.
Можно полагать, опираясь на эти сведения, а также на ряд других данных, в частности, находок греко-бактрийских монет в Азербайджане (Албания) и Грузии (Иберия)8, что если на ранней стадии существования Великого индийского пути более значительная роль принадлежала бактрийским торговцам, то позднее она перешла к согдийцам.
В отличие от бактрийцев, основавших торговую факторию в Фасисе, согдий-цы создали факторию в Севастополисе — Диоскуриаде. В античный период это был крупный торговый центр — один из самых больших городов в Северо-Восточном Причерноморье. Согласно Страбону, Диоскуриада была «общим рынком» для всех окрестных и более отдаленных племен, в ней с торговыми целями встречались семьдесят племен, а по другим рассказам — якобы до трехсот, которые
3 Джапаридзе 2012, 131.
4 Эти сведения в связи с написанием мною книги «Великий индийский путь» любезно сообщил мне Чрезвычайный и Полномочный Посол Грузии в Республике Узбекистан Г. Р. Кублашвили.
5 Орбели 1963, 494-511.
6 Джапаридзе 2012, 131.
7 ЬепеИе 2007, 140-144; Ртвеладзе 2012, 17.
8 Ртвеладзе 2012, 130.
говорили на разных языках9. Хотя Страбон не называет этнический состав этих племен, за исключением сармат и всех кавказцев, можно полагать, что среди них были жители и более отдаленных районов Кавказа, и совсем далеких областей Средней Азии. Об этом прямо пишет Епифан Константинопольский, называя среди жителей Севастополиса фустов и согдиан.
Фусты — это, по-видимому, жители долины р. Подкумок, где позднее располагался г. Фуст, локализованный В. А. Кузнецовым на городище Рим-гора (Рум-кала) у аула Учкекен10, в исследовании которого я принимал участие в конце 50-60-х гг. XX в. Что же касается согдианов (согдийцев), то вряд ли можно сомневаться, что это выходцы из Согда — историко-культурной области, занимавшей территорию, соответствующую современным Бухарской (Западный Согд), Самаркандской (Центральный Согд) и Кашкадарьинской (Южный Согд) областям Узбекистана.
Исходя из историко-географических данных, можно наметить две основные дороги, по которым согдийцы могли продвигаться по Кавказу в сторону Черного моря.
1. Первая возможная дорога — это основная трасса Великого Индийского пути, шедшая из Индии в Среднюю Азию и далее через Каспийское море и Южный Кавказ выходившая к городу Фасису. Из Фасиса по Черному морю или сухопутным путем вдоль его побережья согдийцы могли проникнуть в Севастополис (Диоскуриаду), расположенный к северо-западу.
В связи с этим весьма важна находка в с. Пассанаури в долине р. Арагвы серебряного подражания тетрадрахмам Евтидема, ранней группы ГГ-Г вв. до н.э.11 Эти подражания чеканились в Бухарском Согде и имели узколокальный рынок обращения — за исключением Бухарского Согда, они изредка встречаются лишь на городище Афрасиаб. Возможно предположить, что подражание, найденное в с. Пассанаури, принадлежало согдийскому купцу, прибывшему в Иберию (Грузию) по каким-то торговым делам. Хотя эта монета и такое же подражание, найденное на острове Хортица в низовьях р. Днепра, являются пока единственными согдийскими монетами, найденными столь далеко на западе от Согда12.
2. Вторая дорога шла из Согда в Хорезм, затем через плато Устюрт вдоль северного побережья Каспийского моря, степи и предгорья Северного Кавказа и перевалы Большого Кавказского хребта выходила в г. Севастополис (Диоскуриаду).
Самое раннее описание этой дороги приведено в «Истории» офицера византийской гвардии Менандра (V! в.), фрагменты из которой сохранились в ехеегр1а Константина Багрянородного. Труд Менандра в основном посвящен посольствам разных стран в Византию, в том числе из Средней Азии. Он был впервые переведен на русский язык Спиридоном Дестунисом13.
В исторической литературе значительная часть этого пути охарактеризована уже А. Н. Дьячковым-Тарасовым14, но без привлечения археологических материа-
9 Орбели 1963, 456.
10 Кузнецов 1971, 151-152.
11 Казаманова 1961, 120, 122, табл. 3, 26.
12 Ртвеладзе 2012, 138.
13 Дестунис 1860.
14 Дьячков-Тарасов 1930.
лов. В этом отношении выделяются работы А. А. Иерусалимской15 и Е. И. Савченко16, которые, используя археологические находки, в частности образцы согдийского шелка «занданечи», более конкретно показали наличие как самого пути, так и торговых отношений между Средней Азии и Северным Кавказом в раннем средневековье.
Маршрут Зимарха
Дорога, по которой в Византию направлялось возглавляемое правителем Согдианы Маниахом17 первое посольство от тюркского кагана Дизавула (Сильзивула)18 с целью установления торговли шелком с Византией в обход от сасанидского Ирана, охарактеризована у Менандра в общих чертах. «Он прошел многие страны, высокие, близкие к облакам горы, равнины и долины, озера и реки, потом перевалил через самую гору Кавказ и прибыл наконец в Византию» (Менандр, 373-374). Византийский император Юстин II отправил ответное посольство во главе со стратигом восточных городов Зимархом, сопровождаемым самим Маниахом и его товарищами, которое после продолжительного пути через страну согдаитов (согдийцев — Э.Р.) прибыло к горе Эктаг (Золотая гора), локализуемой рядом исследователей в районе Алтая, где находилась ставка верховного кагана. Благосклонно принявший византийское посольство Дизавул «желал, чтобы сам Зимарх, вместе с двадцатью провожатыми и служителями, последовал за ним в поход, предпринятый им против персов, а чтобы другие римляне воротились в страну холиатов и там ожидали возвращения Зимарха» (Менандр, 379).
Двигаясь далее, по-видимому, в западном или юго-западном направлении, Дизавул, имея при себе Зимарха и оставшуюся при нем часть посольства, остановился «на месте, называемом Талас» (Менандр, 380), где встретил персидское посольство. Очевидно, что это место находилось в долине р. Талас, протекающей на западе Кыргызстана и юге Казахстана.
В Таласе Дизавул устроил прием для персидских посланников, на котором один из них повел себя неподобающим для дипломата образом. После этого неудачного для персидской стороны приема Дизавул, призвав к себе Зимарха и заверив его в дружбе с римлянами, повелел Зимарху возвратиться в Византию. Вместе с ним в Византию были отправлены посланники тюркского кагана во главе с новым (ибо Маниах умер) послом Тагмой-Тарханом, при котором состоял и сын Маниаха. Обратная дорога этого тюркско-византийского посольства, в отличие от первой, описана достаточно подробно.
Из Таласа Зимарх прибыл в страну холиатов, где его ожидала часть византийского посольства, после чего, «оставив и главный город холиатов, они ехали кре-
15 Иерусалимская 1967.
16 Савченко 1999, 125-140.
17 В ряде исторических работ, в том числе и моих, Маниах по ошибке назван купцом. Менандр прямо указывает, что он был, если верить точности перевода, «начальником согдаитов», т.е. правителем Согдианы. В отношении его сына также сказано, что он был «вторым по званию после Тагмы-Тархана, возглавившего тюркское посольство после смерти Маниаха. Следовательно, Маниах и его сын были не простыми купцами, а принадлежали к высшему сословию в Согдиане.
18 Согласно мнению Л. Н. Гумилева, Дизавул аналогичен верховному правителю Великого Тюркского каганата Истеми-хану. Гумилев 1967, 45-46.
постями». Сразу после этого упоминаются переправа через реку Оих и «великое и широкое озеро» (Менандр, 381).
В «великом и широком озере» все исследователи совершенно справедливо видят Аральское море. От Таласа до этого моря вели две основные дороги. Одна из них шла через Чач и Согд и выводила в Хорезм и далее к Аральскому морю, что, если верить локализации страны холиатов в Хорезме, предложенной П. Лер-хом19, может показаться вполне вероятным маршрутом Зимарха, но лишь на первый взгляд.
Главным городом (столицей) Хорезма в раннее средневековье был город Кят, располагавшийся на правом берегу Амударьи вблизи современного города Беру-ни. Ближайшая и одна из древнейших переправа через Амударью находилась в районе г. Ходжейли20. К ней, должно быть, и направилось посольство Зимарха, так как дорога от этой переправы по левому берегу Амударьи непосредственно выводила к Аральскому морю. Расстояние от переправы в районе Ходжейли прямо на север до Аральского моря равно 140-150 км. Согласно расчетам выдающегося знатока караванных дорог Средней Азии М. Е. Массона21, дневной переход каравана — мархаля — в условиях пустынной местности составлял 6 или 6 1/7 фарсаха (при одном фарсахе, равном 6,25 км). Учитывая, что маршрут посольства Зимарха проходил в таких же географических условиях, можно полагать, что на переход от Ходжейлинской переправы до Аральского моря ему потребовалось бы всего четыре-пять дней. Согласно же Менандру, посольство Зимарха, переправившись через р. Оих, совершило «немалый путь», прежде чем достичь «большого и широкого озера» — Аральского моря, что позволяет предположить иной вариант маршрута Зимарха от Таласа до Аральского моря, исключающий локализацию страны холиатов в Хорезме. Он мог пролегать по долине р. Сырда-рья до г. Кызыл-Орды (средневековый Джанкет), где издревле существовала удобная переправа через данную реку, Южному Приаралью к юго-западному берегу Аральского моря.
«Немалый путь» от переправы через Сырдарью до Аральского моря при этом варианте маршрута Зимарха составлял бы немногим более 600 км, что является более реальным отражением понятия «немалый путь» (для каравана), чем расстояние в 140-150 км. Весьма существенно в этом отношении и мнение ученых, отождествляющих р. Оих с древним Яксартом (Сырдарьей)22.
Примечательно также, что в описании маршрута Зимарха Менандром не упоминается Согд, который был ему хорошо известен и через который непременно должно было бы проехать византийское посольство, будь Хорезм страной холиа-тов. Исходя из всего вышеизложенного, представляется возможным локализовать страну холиатов, в названии которых отражен этноним хонов, хионитов, на территории распространения Джеты-Асарской культуры, в долине Сырдарьи, весьма
19 ЬегеИ 1873, 24-25.
20 Ртвеладзе 2012, 169.
21 Массон 1966, 8-10.
22 Алемань 2003, 251.
насыщенной археологическими памятниками эпохи раннего средневековья, среди которых города, крепости, замки23.
Аральского моря Зимарх достиг, по-видимому, в районе г. Муйнак, неподалеку от которого находится городище Куюк-кала — столичный город раннесредне-векового владения Кердер, занимавшего юго-западную часть Приаралья. На этом городище, в частности, была найдена золотая индикация с солида византийского императора Тиберия Апсимара (698-705 гг.)24.
Здесь посольство Зимарха разделилось. Некий Георгий, специальный гонец, был отправлен «по дороге безводной и совершенно пустынной, но самой короткой» в Византию с донесением для царя о скором возвращении посольства (Менандр, 382). Из Хорезма в низовья рек Эмбы, Урала и Волги вели две основные дороги. Кротчайшей из них была дорога из Гурганджа (Ургенча) через Шемаха-калу (средневековый Замдиан), караван-сарай Куланлы (средневековый Гит или Джит) и городище Алан-калу. Далее, огибая Барсакельмескую впадину с запада, дорога выходила к одному из спусков с Устюрта Мын-су-алмаз, а затем следовала по плато Устюрт в направлении низовьев Волги25. По этому пути, вероятнее всего, и был отправлен Георгий.
Вторая, более длинная, дорога из Хорезма в Нижнее Поволжье — Караумбе-товская — шла вдоль восточного обрыва чинка Устюрта через Айбуир-калу, Пул-жай, Караумбет, Уч-Кудук и караван-сарай Белеули. Она была подробно исследована Хорезмской археолого-этнографической экспедицией под руководством С. П. Толстова26.
Однако сам Зимарх, судя по описанию Менандра, пошел другой дорогой, по-видимому, вдоль восточного чинка, по западному побережью Аральского моря до его северо-западной оконечности в районе острова Даудан27. Это следует из того, что на весь этот путь Зимарх затратил 12 дней. Расстояние между Муйнаком и островом Даудан равно примерно 350 — 360 км, т.е. посольство проходило в день по 30 км — обычная норма для прохождения караванов в труднопроходимой местности в древности и средневековье.
Отсюда посольство Зимарха повернуло на запад и, по-видимому, в обход северного чинка по очень трудной дороге (у Менандра «переехал трудные места»), которая, впрочем, функционирует и сейчас, достигло реки Их (р. Эмба). Далее посольство пересекло р. Даих (р. Яик = Ура), по-видимому, в месте расположения золотоордынского города Сарайчик, где имелась удобная и древняя переправа через эту реку, и вышло к р. Аттиль (Итиль) — Волге.
Перейдя Аттиль, посольство прибыло в страну тюркского племени огуров, которые кочевали в это время в степях Северо-Восточного Кавказа между низовьями Волги и Кумы. Повелитель огуров, правивший страной от имени Дизавула, предупредил Зимарха, что «в лесистых местах, около реки Кофин, засели четыре тысячи персов и поджидают римлян», и «дал Зимарху наполненные водой кожа-
23 Характеристику этой культуры см.: Левина 1966, 45-91; Джеты-Асарская культура 1993; Левина 1994.
24 Мамбетуллаев 1999, 29-31; Ртвеладзе 1999б, 23.
25 Манылов 1979, 99-100, карта, 95.
26 Толстов 1948, 246-273.
27 В. В. Бартольд считал, что маршрут Зимарха пролегал вдоль восточного берега Аральского моря. См. Бартольд 1965, 37-38.
ные мехи, для того чтобы ему и спутникам его проездом по безводной степи утолять жажду» (Менандр, 382).
На своем пути от низовьев Волги византийское посольство встретило озеро. «Миновав этот обширный водоем, Зимарх доехал до тех озер, в которые впадает и в которых теряется река Кофин» (Менандр, 382). Река Кофин является первым географическим ориентиром на пути следования посольства по территории Северного Кавказа. Определение местоположения этой реки — ключ к дальнейшему направлению маршрута Зимарха.
Согласно мнению ряда ученых, река Кофин — это р. Кубань, тогда как А. Але-мань считает, что это р. Кума28. Если отождествлять Кофин с Кубанью, то получится, что от низовьев Волги Зимарх прибыл в низовья Кубани вблизи Таманского полуострова, пройдя весь Северный Кавказ с востока на запад, затем повернул назад на восток и пришел к перевалам Большого Кавказского хребта. Такое направление маршрута неразумно и не может соответствовать избранной Зимархом дороге.
Так каким же путем двигалось византийское посольство от низовьев Волги к р. Кофин и далее к перевалам Большого Кавказского хребта?
Е. И. Савченко подробно охарактеризовал две дороги от низовьев Волги через Северный Кавказ. Одна из них — северная — шла через пески и степи Калмыкии к озеру Маныч — Гудило, а затем поворачивала на юг и по долине р. Калькаус выходила в район Кавказских Минеральных Вод. Вторая дорога — южная — пролегала вдоль западного побережья Каспия до низовьев Кумы, а затем поворачивала на запад и шла по долине этой реки через Маджары в район Кавказских Минеральных Вод29.
Северная дорога проходит вдоль Маныча, в котором даже в самые жаркие дни сохраняются водоемы с водой, а южная (Алабугская) дорога идет вдоль северо-западного берега Каспийского моря до низовьев р. Кумы, где также не было недостатка в пресной воде. Эта дорога была частью прикаспийского торгового пути, шедшего через Дербент (Дарбанд) и соединявшего в древности и средневековье северные и южные прикаспийские области30.
В конце XV в. в низовьях Кумы находилась местность Бугаз-кум (Песчаный залив), в которой зимовал Амир Темур во время второго этапа своего похода на Северный Кавказ. По сведениям Шараф ад-Дина Али Йезди, начиная от местности Бугаз-кум (низовья Кумы) вдоль побережья Каспия на многочисленных островах обитал народ, называвший себя балыкчияны (рыбаки — Э.В.)31. Не исключено, что эти балыкчияны обитали здесь и в ранее средневековье.
Между тем, описания Менандра (безводная степь, обширный водоем, цепь озер) отвечают географическим условиям другой дороги, о которой не упоминают исследователи маршрута следования посольства Зимарха по Северо-Западному Кавказу. Это кратчайший путь от низовьев р. Аттиль (Волги) к р. Кофин (Кума),
28 Алемань 2003, 251.
29 Савченко 1999, 136.
30 Древность этой дороги с привлечением археологических материалов и сведений письменных источников (Страбон) хорошо обоснована в ряде исследований азербайджанских и дагестанских ученых. См., к примеру, Давудов 2009, 41-57; Гаджаев 2009, 27-33; а также работы других авторов в этом сборнике. См. также Савченко 1999, 136-137, карта.
31 Ртвеладзе 1976, 120.
которым, вероятнее всего, широко пользовались в древности и который используется до сих пор и отмечен на многих географических картах этой области.
Он начинался в низовьях Волги и шел прямо на юго-запад через с. Курочин-ское и Бамачаговское, пересекал безводные Черные земли и через аул Адык32 выходил к группе Состинских озер, которые в период полноводья сливаются между собой, образуя единый обширный водоем. Такие озера изредка встречаются в пониженных местах этой части Северо-Западного Кавказа, к примеру, Чилгар у с. Солдатское. Примечательной особенностью этих озер является наличие большого количества рыб разных видов и особенно раков.
Миновав Состинские озера (обширный водоем у Менандра), дорога выходила к с. Махлуд, расположенному на левом берегу р. Кумы. Несколько ниже его основное русло р. Кумы теряется в цепочке озер и стариц, представляющих собой сплошное, заросшее камышом водное пространство, протянувшееся вплоть до Каспийского моря, в чем я мог убедиться, пройдя все это расстояние во время исследований на городище Маджар. Таким образом, географические особенности нижнего течения р. Кумы как нельзя точно соответствуют р. Кофин в описании Менандра.
Зимарх отправил лазутчиков, чтобы они проверили, нет ли в лесистых местах вблизи р. Кофин персидской засады, о которой ему поведал правитель огуров. Убедившись в отсутствии таковой, Зимарх двинулся в Аланию, в ставку алан-ского предводителя Сародия, которая, по-видимому, находилась в среднем течении Кофина — Кумы, возможно, в районе золотоордынского города Маджары. По словам Менандра, «князь аланский предупредил Зимарха, чтобы он не ехал по дороге Миндимиянов, потому что близ Суании (Сванетии — Э.Р.) находились в засаде персы» (Менандр, 383). Следовательно, Мисимианская (Миндимиянская) дорога шла или непосредственно через Сванетию или в непосредственной близости от нее. Границы Сванетии с запада — это районы Приэльбрусья, с востока — область Рача. На этом пространстве дороги в Сванетию с севера идут через перевал Бечо по Баксанскому ущелью, перевал Твибер по Чеченскому ущелью, перевал Штулу по Черекскому ущелью и Мамисонский перевал из Осетии в Рачу, где дороги после перевала выходят в долину р. Риони. Далее дорога проходит по границе Нижней Сванетии и Рачи, а затем по долине р. Риони через Кутаиси в современный Поти — древний Фасис. По-видимому, дорога через Мамисонский перевал издревле была важнейшей трассой, соединявшей горную часть Осетии с грузинской областью Рача, которой, кстати сказать, как рассказывал мне отец, пользовались мои предки — коренные жители этой области.
По-видимому, именно этой дорогой хотел вначале воспользоваться Зимарх, поскольку, если следовать от р. Кумы из района золотоордынского г. Маджар (современный город Буденновск в Ставропольском крае), это был наиболее короткий путь через перевалы Большого Кавказа, прямо выводящий в важнейший порт на Черном море — город Фасис, а оттуда рукой подать до г. Трапезунта — уже владения Византии. Однако Сародий, предупредив о персидской засаде близ Сванетии, «советовал римлянам возвратиться домой по дороге, называемой Даринской». Где же находилась эта дорога?
32 Здесь приведены названия сел, взятые с карт XIX в.
К вопросу о ее локализации обращался не один исследователь, причем были высказаны различные точки зрения — Даринскую дорогу помещали в верховьях рек Кубани, Белой, Лабы, т.е. всех тех рек, от которых дороги ведут к перевалам, перейдя которые можно было придти в Севастополис — Цхуми. Так, Е. И. Савченко, весьма обстоятельно проанализировавший этот вопрос с привлечением сведений письменных источников, данных географических карт и археологических материалов, пришел к выводу, что Даринская дорога проходила по р. Большая Лаба к Лабинским перевалам, тогда как Мисимианская дорога шла по левому берегу р. Теберды (левого притока Гоначхира) и Клухорскому перевалу в Диоску-риаду (Сухуми) на Черном море33. В. А. Кузнецов считал, что Даринской дорогой назывался весь путь от Нижнего Поволжья до перевалов Северного Кавказа34. Рассмотрим этот вопрос более подробно.
Как известно, Кисловодскую котловину с севера опоясывает невысокий Бор-густанский хребет, протянувшийся вдоль р. Подкумок с запада на восток. Название хребта, по нашему мнению, восходит к названию тюркского племени бра-гунов — боргасов, широко расселившегося в предгорьях Кавказского хребта в XIV — XV вв. В частности, от их названия, по мнению Л. И. Лаврова, происходит название единственно сохранившегося на Северном Кавказе средневекового мавзолея начала XV в. — Борга-каш35.
Однако Боргустанский хребет имеет и другое название — Даринские высоты. Некоторые из старожилов станиц Боргустанская и Бекешовская при моем опросе в 1960-1961 гг. сообщили мне, что от своих отцов и дедов они слышали, что дорога, идущая вдоль Даринских высот по долине р. Подкумок, некогда называлась Даринской. Народная этимология возводит это название к русскому женскому имени — Дарья, каковым называлась небольшая речушка, протекающая по плато Боргустанского хребта неподалеку от станицы Боргустанской. Однако это не так.
Названия «Даринские высоты», «Даринская дорога», по всей вероятности, имеют иранское (аланское) происхождение. Оно восходит к иранскому же слову *dara -dar, основное значение которого — ущелье, долина, лощина, овраг и т.п.36, широко распространенному в топонимике Ирана, Средней Азии и Кавказа. Наиболее известное из них — Дербент (правильно — Дарбанд или Дара-и банд — «закрытое ущелье»), где второй компонент «банд» означает искусственное сооружение, будь то плотина или стена, как в Дарбанде Кавказском, так и в Дарбанде Бактрийском, где имелась стена, закрывающая проход в ущелье или долину, так же как Дарьял = Дар-и алан — «Ущелье алан».
Что же касается названия речушки — Дарья, то в основе его, вероятнее всего, лежит иранское слово дарья — «река», широко бытующее в названиях рек Средней Азии — Амударья, Сырдарья, Сурхандарья и т.д. Не исключено, что оно было принесено аланами со своей среднеазиатской прародины юго-восточного При-аралья, где, по данным Абу Райхана Беруни, они проживали еще в начале X в.37
33 Савченко 1999, 137-138.
34 Кузнецов 1971, 151.
35 Ртвеладзе Э. В. Об одном географическом названии Кисловодского района (не опубликована, архив автора); Лавров 1966, 200-203.
36 Этимологический словарь иранских языков 2003, 344-345.
37 Бируни 1957.
и где до сих пор этноним алан сохранился в топонимике: Алан-кала — название большого древнего городища в юго-западном Приаралье38.
Из вышеизложенного можно сделать вывод, что Дареу^^ атролоу Менандра следует отождествлять с дорогой, которая шла по долине р. Подкумок вдоль Бор-густанского хребта (Даринские высоты) к современным аулам Учкекен и Терезе, затем к абазинскому аулу Хумара в верховьях Подкумки. Затем она пересекала перевал Мара (Гум-баши) и выходила в район г. Карачаевска в месте слияния р. Теберды и Кубани. Далее по р. Теберда дорога пролегала к Клухорскому перевалу, а затем по долине р. Кадор к Черному морю. Весь этот путь пешим ходом с остановками занимал 3-4 дня.
Дареуп^ атролоу называлась лишь часть вышеописанной дороги от Кисловодска до перевала Мара (Гум-баши) по долине р. Подкумок. Вдоль нее расположены многочисленные раннесредневековые памятники — городища, поселения, могильники. Начиная от поворота р. Подкумок на северо-восток у въезда в г. Кисловодск, они следуют один за другим — поселение и могильник у Мебельной фабрики, поселение-скала, поселение у Кольцо-горы, поселение за Кольцо-горой на месте карачаевского аула и т.д. Затем у впадения р. Эшкакон в р. Подкумок находится городище Рум-кала — город Фуст, а напротив Рум-калы на левом берегу Подкумки — скальный могильник. В самом ауле Учкекен и следующем за ним ауле Терезе также обнаружены раннесредневековые поселения.
Несколько выше по долине р. Подкумок к юго-западу от аула Терезе на высоком скалистом мысе расположено большое городище Уллу-Дурбунлу, впервые обследованное А. П. Руничем и Э. В. Ртвеладзе в 1966 г. Раскопки, проведенные здесь В. А. Кузнецовым с группой краеведов, выявили остатки жилищ из каменных плит, погребальные склепы и наличие мощного укрепления, контролировавшего заключительный отрезок Даринской дороги к перевалу Гум-баши.
Как упоминал Менандр, пройдя Даринской дорогой, Зимарх прибыл последовательно в Апсилию и Рогаторию и вышел к Понту Эвксинскому (Черному морю), по-видимому, в районе Диоскуриады (Севастополиса). Отсюда он морским путем вдоль побережья Черного моря добрался на судах до р. Фасис (р. Риони), а затем в город Трапезунт, находившийся на юго-восточном побережье Черного моря в древней грузинской области Лазике. Из Трапезунта Зимарх прибыл в Константинополь, где доложил царю о результатах своей дипломатической миссии к тюркскому кагану. Его путешествие длилось более двух лет — с августа 569 по 571 или 572 г.
ЛИТЕРАТУРА
Алемань А. 2003: Аланы в древних и средневековых письменных источниках. М.
Бартольд В.В. 1965: Сведения об Аральском море и низовьях Аму-Дарьи с древнейших времен до XVII века // В. В. Бартольд. Сочинения. Т. 3. М.
Бируни Абу Райхан 1957: Избранные произведения. Т. 1. Памятники минувших поколений. Ташкент.
Гаджиев М. 2009: Страбон о караванной дороге аорсов // ДСВШП. Самарканд; Ташкент, 27-33.
38 Толстов 1948, 49-50.
Гумилев Л.Н. 1967: Древние тюрки. М.
Давудов О. 2009: Прикаспийская торговая дорога и археологические материалы // ДСВШП. Самарканд; Ташкент, 41-57.
Дестунис С. i860: Менандр Византиец // Византийские историки / Пер. Спиридона Дестуниса. СПб.
Джапаридзе Т. 2012: История грузинской апостольской церкви. Ч. I: I-VI вв. н.э. Тбилиси. (на грузин. яз.)
Джетыасарская культура. 1993. Часть I-II. М.
Дьячков-Тарасов А.Н. 1930: Неизвестный древний торговый путь из Хорезма в Византию через Кавказ // Новый Восток. Кн. 2S, 148-156.
Иерусалимская А.А. 1967: О северокавказском «шелковом пути» в раннем средневековье // CA. 2, 55-7S.
Казаманова Л.Я. 1961: Подражания тетрадрахмам Евтидема в собрании ГИМ // ВДИ. 3, 120-127.
Кузнецов В.А. 1971: Aлания в X-XIII вв. Орджоникидзе.
Лавров Л.И. 1966: Эпиграфические памятники Северного Кавказа на арабском, персидском и турецком языках. Кн.! Надписи X-XVII вв. М.
Левина Л.М. 1994: Джетыасарская культура. Часть 3-4. Могильники Aлтынасар 4 // Низовья Сырдарьи в древности. Вып. IV. М.
Левина Л.М. 1966: Керамика и вопросы хронологии памятников джеты-асарской культуры // Материальная культура народов Средней Aзии и Казахстана. М., 45-90.
Мамбетуллаев М.М. 1999: Византийская индикация из Куюккала (Северный Хорезм) // НЦЛ. IV, 29-31.
Манылов Ю.П. 1979: О пути Ибн-Фадлана из Хорезма через плато Устюрт // CA. 2, 92-100.
Массон М.Е. 1966: Средневековые торговые пути из Мерва в Хорезм и в Мавераннахр (в пределах Туркменской ŒP) // Труды ЮТAКЭ. Т. XIII. Aшхабад.
Орбели И.А. 1963: Город близнецов AïoçKoupiàç и племя возниц Hvíoxoi // Избранные труды. Ереван, 494-511.
Ртвеладзе Э.В. 2012: Великий индийский путь. Из истории важнейших торговых дорог Евразии. СПб.
Ртвеладзе Э.В. 1999а: Великий шелковый путь. Ташкент.
Ртвеладзе Э.В. 1999б: Византийские монеты и индикации из Средней Aзии // KU,A. IV, 22-2S.
Ртвеладзе Э.В. 1976: О походе Тимура на Северный Кавказ // Aрхеолого-этнографи-ческий сборник. IV, 103-128.
Ртвеладзе Э.В. 1966: Об одном географическом названии Кисловодского района (не опубликована, архив автора).
Савченко Е.И. 1999: Мощевая Балка — узловой пункт Великого шелкового пути на Северном Кавказе // PA. 1, 125-140.
Толстов С.П. 1948: По следам древнехорезмийской цивилизации. М.; Л.
Этимологический словарь иранских языков. 2003. Т. 2. М.
Lerch P. 1873: Khiva oder Khârezm, seine historischen und geographischen Verhaltnisse // Russische Revue. Bd. 2. Ht. 5-6. St. Peterburg.
Leriche P. 2007: Bactria, land of a thousand cities // After Alexander: Central Asia before Islam. Oxford, 121-153.
AAPENHI ATPOnON: THE ROUTE OF THE BYZANTINE EMBASSY OF ZEMARCHOS IN CENTRAL ASIA AND THE CAUCASUS
E. V. Rtveladze
The article is devoted to the localization of some geographical names mentioned in the description of the route of the Byzantine Embassy of Zemarchos from a headquarter of the Turkic Kagan Dezaualos at mountain Actag to the city Trapezunt in Georgian Lazika. Special attention is given to clarifying the so-called Darin road (Aapevrçç axponov), which according to the author passed along Borgustan edge (Darin heights) along the valley of Podkumok River from Kislovodsk to pass of Gum-Bashy in the upper reaches of this river.
Key words: Central Asia, North Caucasus, Sebastopolis, Corinth River, the Alans, the Sogdians, the Kholiats
© 2015
Г. В. Требелева, Г. Ю. Юрков
ПО ВЕЛИКОЙ АБХАЗСКОЙ (КЕЛАСУРСКОЙ) СТЕНЕ: ОТ Р. КЕЛАСУР ДО Р. УЛЫС И ПРОБЛЕМА ВОСТОЧНОГО КОНЦА
В 2013 г и 2014 гг. авторами были проведены археологические разведки в восточной Абхазии (в Гулрипшском, Очамчирском, Ткварчальском и Гальском районах). Фиксация всех объектов велась с помощью приемника GPS, с внесением всех данных в ГИС археологических памятников Абхазии. На участке от р. Келасур до р. Улыс было зафиксировано 185 башен. Все полученные результаты были сопоставлены с данными Ю. Н. Воронова. Направление прохождения Келасурской стены восточнее р. Улыс рассматривается по-разному. Большинство исследователей, вслед за И. Адзин-ба, отмечают маршрут через укрепления Оджиху и Реч-Абаа, расположенные в селе Чхортол Ткварчальского р-на до р. Ингур. Иной путь прохождения стены предложен И. Лихачевым — через Бедию, не доходя до вышеназванных укреплений. В связи с этим расхождением, нами еще в 2013 г. были изучены укрепления Оджиху и Реч-абаа. В итоге, можно точно сказать, что наиболее популярный вариант прохождения стены, представленный Ю. Н. Вороновым, опирающимся на более ранние исследования И. Адзинба не верен. В дальнейших изысканиях следует больше обратить внимания на вариант, представленный в карте И. Лихачева, и искать «восточный конец» Келасурской стены однозначно западнее данных крепостей.
Ключевые слова: Келасурская стена, укрепления Реч-Абаа и Оджиху, Чхортоль-ский комплекс
Келасурская стена — один из наиболее спорных и загадочных памятников средневековой Абхазии. Сведения о Келасурской стене имеются в работах
Требелева Галина Викторовна — кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института археологии РАН. E-mail: [email protected]
Юрков Глеб Юрьевич — доктор технических наук, ведущий научный сотрудник Института металлургии и материаловедения им. А. А. Байкова РАН. E-mail: [email protected]
