CC BY
27
Марокканский кризис по воспоминаниям немецких государственных деятелей The Moroccan crisis according to the memoirs of German statesmen
Марченко Мария Максимовна
Студентка 3 курса бакалавриата Исторического факультета МГУ им. Ломоносова Москва, Россия mariammarchenko@yandex. ru
Marchenko Maria Maksimovna
3 year Bachelor's student Faculty of history Lomonosow Moscow State University Moscow, Russia mariammarchenko@yandex. ru
Аннотация.
Первой Мировой войне предшествовал ряд событий, повлиявших на усугубление отношений Германии и Франции. Среди них важное место занимают два марокканских кризиса, которые выражались в буйстве противоречий за мировое господство, в частности, владений в Африке. По поводу этих событий у общественности были разные мнения. Даже германский император и статс-секретарь иностранных дел, которые, на первый взгляд, проводят единую линию политики от лица одного государства, в своих мемуарах пишут по-разному.
Annotation.
The First World War was preceded by events that worsened relations between Germany and France. Among them, an important place is occupied by two Moroccan crises, which were expressed in a riot of contradictions for world domination, in particular, possessions in Africa. The public had different opinions about these events. Even the German Emperor and the Secretary of State for Foreign Affairs, who, at first glance, are pursuing a single line of policy on behalf of one state, write differently in their memoirs.
Ключевые слова: Первая Мировая война, Первый марокканский кризис, Второй Марокканский кризис, Антанта, Вильгельм II, Бернгард фон Бюлов.
Key words: First World War, First Moroccan Crisis, Second Moroccan Crisis, Entente cordiale , Wilhelm II, Bernhard von Bulow.
Поражение Франции во франко-германской войне 1870-1871 гг. повлияло на дальнейшие отношения Франции и Германии. Возник вопрос - хотят ли французы реванша? По мнению Бюлова, отношения с Францией оставались в неизменном положении, "в котором они находились, если отвлечься от некоторых незначительных колебаний, со времени Франкфуртского мира". Французы не хотели войны, или, правильно выражаясь, не решались напасть на Германию. Но они не отказались от Эльзаса и Лотарингии, а многие французы не утратили еще надежды снова добиться гегемонии на европейском континенте [1, с. 174].
Бюлов держался убеждения, что "Франция обратится против, как только Германия не поладит с Россией. В отношении Франции германский император и германский народ особенно охотно поддавались иллюзиям. Вильгельм, так же как и его мать, надеялся утешить французов и завоевать их симпатии личной любезностью"[1, с. 175]. Бюлов сомневался, что Франция может начать войну, но не отрицал этого. Канцлер большое внимание придавал договоренности, поскольку Франция не могла объявить войну в одиночку, тем более, если у Германии с Россией была бы договоренность.
В 1902 г. Франция заключила соглашение с Италией (которая состояла в тройственном союзе), где обе стороны обязывались соблюдать строгий нейтралитет, в случае, если одна из них "прямо или косвенно станет объектом нападения со стороны одной или нескольких держав", а также, если у одной их сторон возникнет
необходимость "принять на себя инициативу объявления войны" [4, с. 162]. При таких обстоятельствах соглашение 1902 г, не противореча Тройственному союзу, обесценивало его по существу и являлось важным достижением французской дипломатии в плане подготовки к войне с Германией.
Таким образом, Францию стоит считать серьезным претендентом на "выяснение отношений" с Германией. Бюлов не отрицал возможности войны, но вместе с этим понимал, что Франция одна нападать не будет. Не стоит забывать, что двумя годами позже будет заключен договор сердечного согласия 1904 г. или Антанта между Францией и Англией, который не только развязал руки французам в Африке, но и привел к более тяжелым последствиям.
Главной точкой соприкосновения Франции и Германии стоит считать Марокканский кризис (1905-1906 гг., 1911 г.), который является частью более широкого франко-германского конфликта, имевшего долгую предысторию и восходящего к войне 1870—1871 гг. Марокканский вопрос является ярким примером развития международного конфликта начала XX в., который собрал в себе не только 2 противоборствующие державы -Германию и Францию за Марокко, но и 2 блока, имеющего свои интересы - Германию и Антанту. Этот конфликт по праву можно считать примером наивысшего противостояния держав вокруг африканской страны.
К началу 1905 г. французы занимали преимущественное положение в Марокко не без помощи и согласия Англии и Испании [3, с. 80]. При этом они не стали считаться с мнением Германии, которая в этой стране занимала сильные экономические позиции, ведь германо-марокканский торговый оборот составлял 45% от общего внешнего оборота Марокко [5, с. 48] Соответственно, Германия была возмущена такими действиями со стороны Франции, поскольку она, будучи сильной европейской военной державой, понимала, что теряет важные позиции на северо-западе Африки.
В Берлине восприняли это как сигнал к принятию активных мер. Бюлов направил в рейхстаг документ, в котором настаивал на усилении давления на султана с целью продвижения промышленных и торговых интересов в Марокко [3, с. 81].
Бюлов был в своих действиях решителен, в то время, как кайзер спустя долгие годы при написании мемуаров жаловался: "Бюлов потребовал, чтобы я остановился [во время своего летнего путешествия по Средиземноморью] в Танжере, поддержав своим посещением марокканской гавани марокканского султана в борьбе против французов. Я отклонил это предложение, считая, что марокканский вопрос содержит слишком много горючего материала, и опасаясь, как бы мой визит вместо пользы не принес лишь вред. Но Бюлов все время возвращался к этому вопросу, не сумев, однако, убедить меня в необходимости и целесообразности визита в Танжер" [2, с. 78].
Император отмечает, что Бюлов был чересчур настойчив, требовал, чтобы Вильгельм считался с мнением народа и рейхстага, так что кайзеру пришлось пойти на этот шаг. Действительно, канцлер [к этому времени Бюлов занимает этот пост] считал, что визит немецкого императора стал бы "историческим актом" который помог бы как закрепить экономические успехи немцев, так и создать мощную дипломатическую и политическую поддержку экономической экспансии Германии в этом регионе [3, с. 81].
Если рассмотреть эту ситуацию подробнее, Вильгельм не хотел ехать Марокко не только из-за опасения реакции политических кругов и возможного подрыва мирных взаимоотношений, как он писал в своих воспоминаниях. Бюлов сообщает, что у него с императором были абсолютно разные взгляды на марокканский кризис. Если канцлер считал, что ситуацию нельзя игнорировать и в султанате нужно навести порядок, Вильгельм видел выгоду в будущем от последствия настоящих событий. По мнению императора, закрепление Франции в Марокко отвечало бы интересам Германии, так как взоры французов были бы отвлечены от Вогезов [горы Эльзаса и Лотарингии]. Таким образом французы постепенно бы забыли и простили Эльзас и Лотарингию
[1, с. 292]. Помимо этого, благодаря необходимости покорения и удержания Марокко, Франция будет ослаблена в военном отношении. По словам канцлера, Вильгельм мечтал, что "Франция умиротворит Марокко и создаст там порядок, и эта культурная работа будет стоить ей больших жертв людьми и деньгами. Когда Франция выполнит свою задачу и Марокко будет впервые открыто для цивилизации, то немецкая торговля там найдет себе свое место" [1, с. 293]. Бюлов же опровергал мнения императора, мотивируя это тем, что "Франция не сочтет достойным возмещением потери Эльзас-Лотарингии даже величайшие колониальные владения и что Тунис и Фес, Кайруан и Рабат отвлекут взоры французов от Страсбургского собора" [1, с. 292].
Таким образом, в первом марокканском кризисе мнения канцлера и императора были абсолютно противоположными. С одной стороны, можно было отреагировать на экспансию Французов договором с султаном, с другой стороны можно было ждать окончательной уступки Эльзаса и Лотарингии и надеяться, что французская армия ослабеет ввиду концентрации в Марокко. Интересы столкнулись.
Вильгельму пришлось согласиться и отправиться в Танжер. Там ему удалось убедиться в неправильности этого решения. Со стороны Англии был холодный и официальный прием, а в Париже царили раздражения и гнев [2, с. 80]. Немного позже министр иностранных дел Франции Делькассе - главный поборник англо-французского сближения - пригрозил, что в случае войны Англия встанет на сторону Франции. Император уж очень сильно смущался: "из-за навязанного мне свидания в Танжере я уже тогда почти попал в такое положение, когда меня могли обвинить в разжигании пожара мировой войны. Думать и поступать по конституции часто является тяжелой задачей для государя, на которого в конце концов всегда сваливается ответственность" [2, с. 81].
По окончании Марокканского кризиса по инициативе Германии была созвана Альхесирасская конференция, которая завершилась подписанием Генерального акта 7 апреля 1906 г. Документ закреплял три принципа дальнейшего существования марокканского государства - территориальная целостность, суверенитет и политика открытых дверей. Вместе с этим устанавливалась международная опека над султанатом с преобладающей ролью Франции и Испании [3, с. 89].
В результате Первого марокканского кризиса не последовало удовлетворяющих Германию решений. Наступило затишье, прервавшееся в 1911 г. В мае 1911 г. французы оккупировали столицу Марокко, германское правительство неожиданно отправило канонерскую лодку "Пантера" в марокканский порт Агадир на Атлантическом океане. Оккупация этого важного порта германским военным судном должна была, по мысли германских дипломатов (главным образом Кидерлена), служить средством давления на французское правительство при последующих переговорах, чтобы побудить его к уступчивости в смысле представления Германии компенсаций за его согласие на поглощение Марокко Францией [1, с. 544]. Кидерлен потребовал от французского правительства в качестве такой компенсации все Французское Конго. Во Франции такие претензии были признаны неприемлемыми. Угрожающая позиция Германии побудила выступить английское правительство. 21 июня 1911 г. Ллойд-Джордж по поручению кабинета произнес речь, в которой недвусмысленно пригрозил Германии войной После долгих переговоров было наконец 4 ноября 1911 г. подписано франко-германское соглашение. Германия соглашалась на установление французского протектората над Марокко. 3а это Франция делала Германии уступки в Конго.
Таким образом, Германия послала канонерку для захвата порта Агадир с тем, чтобы получить «компенсацию» от французов за их «протекторат» над Марокко [7, с. 461], но была вынуждена отступить ввиду британской угрозы вступить в войну на стороне Франции. Второй марокканский кризис продемонстрировал прочность англо-французской Антанты. Любая попытка Германии односторонними действиями изменить
характер отношений в системе, особенно в сфере мировых интересов, сталкивалась с решительным противодействием Англии [6, с. 300].
Очевидно, не самое лучшее решение Германии. Стоит посмотреть, что об этом говорят император и бывший канцлер. Кого они считают виновным во всем этом? Бюлов отзывается об этом неприятном инциденте, как о неудачном фейерверке, который сначала поразил мир, а затем всех рассмешил, оскандалил немцев. "Прыжком "Пантеры" кинулись мы на Агадир при воинственных трубных звуках, а после речи Ллойд Джорджа жалобно забили отбой и выкинули белый флаг"[1, с. 405]. Бюлов охарактеризовал этот эпизод словами итальянского министра иностранных дел маркиза Сан-Джулиано. "В тот момент, когда германское правительство отступило перед грубой угрозой Ллойд Джорджа, во Франции родился espirit nouveau, новый дух, галльский дух, древний, воинственный, который не проявлялся в них с 1871 г., который в 1888 г. был укрощен Бисмарком, а в 1905 г. Бюловым" [1, с. 406]. Таким образом, Бюлов, который больше не в ответе за политику, посмеивается в сторонке.
Вильгельм возмущен поведением французов, которое, по его словам, не соответствовало постановлениям Альхесирасской конференции. Основное внимание он уделяет на неправомерность факта нахождения французов в Марокко и поддержки Англии. Вильгельм имел возможность спросить у Английского короля Георга его отношение к этому случаю, на что тот ответил, что постановлений Альхесирасской конференции больше не существует. "Французы, в сущности, сделали то же самое, что англичане когда-то в Египте. Англия поэтому не будет ставить никаких препятствий на их пути; надо примириться с совершившимся фактом занятия Марокко и сговориться с Францией о коммерческих гарантиях" [2, с. 97].
Вильгельм снимает с себя ответственность за посыл "Пантеры" в Марокко. Это предложение исходило от министерства иностранных дел. Вильгельм ничего не сделал, а только согласился. "Я обнаружил сильное колебание по поводу этого шага, но ввиду настойчивых представлений со стороны ведомства иностранных дел, я был вынужден отложить мои сомнения в сторону" [2, с. 98].
Бюлов тоже отмечает, что за прыжок "Пантеры" ответственность несет Кидерлен-Вехтер - статс-секретарь иностранных дел с 1910 г. Хотя сам Кидерлен, как говорит бывший канцлер, винит в неудаче императора, который во время дипломатической кампании "шатался туда-сюда между угрозами и преувеличенными требованиями с одной стороны, и малодушием и чрезмерной уступчивостью - с другой [1, с. 405].
Второй марокканский кризис чуть ли не довел систему международных отношений до военного краха -еще больше вооружил Англию и Францию против Германии. Это яркий пример империализма и сомнительных сделок вороватых дельцов [7, с. 461], которые сразу заприметили возможности этого кризиса. Был совершен неудачных ход министерства иностранных дел Германии, которое хотело сохранить свои позиции в Африке. Вильгельм снимает с себя ответственность, Бюлов непричастен.
Таким образом, можно считать события обоих марокканских кризисов любо как промах "мировой политики" Германии, либо как вынужденную меру страны, загнанной в угол. Вильгельм всячески оправдывается, что все это - не его идеи, его заставили, чтобы снять с себя груз ответственности за инициативы кризисов, которые привели к Первой мировой войне. Бюлов объясняет, как тяжело принять какие-либо решения в столь непростых ситуациях, говорит, почему немцы поступили так, как поступили. Так или иначе, противостояния по поводу колониальных владений лишь только набирали обороты и не все хотели считаться с новой империей.
Список используемой литературы:
1. Бюлов Б. Воспоминания : пер. с нем. М.; Л. : Гос. соц.-экон. издательство, 1935. 561 с.
2. Вильгельм II Битва императоров: почему мы воевали с Россией. - М.: Родина, 2023. 256 с.
3. Дербицкая К. Ю. Борьба европейских держав за Марокко в ходе Первого марокканского кризиса 1905 г. // Вестник РУДН, серия Международные отношения, № 3. 2012.
4. История дипломатии : в 3 т. / под ред. В.П. Потемкина. Т. 2. М.; Л. : Огиз, 1945.
5. История германского колониализма в Африке / Отв. ред. А.Б. Давидсон. — М., 1983.
6. Романова Е. В. Путь к войне: Развитие англо-германского конфликта, 1898-1914 гг. - М.: МАКС Пресс, 2008.
7. Хобсбаум Э. Век Империи. 1875- 1914: [Пер. с нем.]. - Ростов-на-Дону:Феникс,1999
