CC BY
29
Раздел 1. Методология правоохранительной деятельности
Научная специальность: 12.00.01 (5.1.1)
Манипулирование юридическими целями и средствами в правотворческом процессе и его результаты
Михаил Алексеевич Куликов,
кандидат юридических наук, Московский государственный институт международных отношений (университет) Министерства иностранных дел Российской Федерации, Москва, Россия, Mikhail.a.kulikov@mail.ru, https://orcid.org/0000-0002-0978-0141
Аннотация. Статья посвящена исследованию манипулирования юридическими целями и средствами в правотворческом процессе — достаточно широко распространенному, но, к сожалению, практически неизученному явлению. Предлагается авторское видение сущности, содержания и признаков манипулирования целями и средствами в правотворческом процессе, исследуются его основные формы. Особое внимание уделяется результатам данной разновидности манипулирования юридическими целями и средствами, среди которых выделяется субъективное и искаженное отражение сосуществования интересов личности, общества и государства в принимаемых нормативных правовых актах, деформация принципов правотворчества, нивелирование естественно-исторических основ процесса правообразования, снижение как легитимности правотворчества, так и потенциала регулятивно-динамической функции права. К весьма значимым результатам рассматриваемой формы правового поведения автор относит проводимую коллективным Западом политику по созданию «порядка, основанного на правилах» (rules-based world order), появление большого количества стипулятивных дефиниций в текстах нормативных правовых актов и увеличение количества коррупциогенных факторов в правотворческом процессе. Анализируются и мнимые плюсы манипулирования юридическими целями и средствами в правотворческом процессе как явления, имманентно присущего практически любой форме эффективного управления общественными процессами.
Ключевые слова: манипулирование, юридическая цель, юридическое средство, правотворчество, правовое регулирование, норма права, нормативный правовой акт, субъект управления, объект управления
Для цитирования: Куликов М.А. Манипулирование юридическими целями и средствами в правотворческом процессе и его результаты // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2022. N 3 (61). С. 6-14.
Manipulation of legal goals and means in the lawmaking process and its results
Mikhail A. Kulikov,
Candidate of Legal Sciences, Moscow State Institute of International Relations (University) of the Ministry of Foreign Affairs of the Russian Federation, Moscow, Russia, Mikhail.a.kulikov@mail.ru, https://orcid.org/0000-0002-0978-0141
Abstract. The manipulation of legal goals and legal means in the lawmaking process, being both a widespread, but practically not studied phenomenon, is considered. The author's vision of the essence, content and features of manipulation of legal goals and means in the lawmaking process is proposed, its main forms are studied. Particular attention is paid to the results of such manipulation. The following results are distinguished: the subjective and distorted reflection of the coexistence of the interests of an individual, society and the state in the adopted normative legal acts; the deformation of the lawmaking principles; the leveling of the natural and historical foundations of lawmaking process; the decrease of both legitimacy of lawmaking and the potential of the regulatory-dynamic function of law. The policy pursued by the collective West to create a "rules-based world order", the emergence of a large number of stipulative definitions in the texts of normative legal acts and the increase of the number of
© Куликов М.А., 2022
corruption factors in the lawmaking process are stated to be the significant results of the considered form of legal behavior. The pretended advantages of manipulating the legal goals and means in the lawmaking process as a phenomenon, being inherent to almost any form of the effective management of the social processes, are analyzed.
Keywords: manipulation, legal goal, legal means, lawmaking, legal regulation, legal norm, normative legal act, subject of management, object of management
For citation: Kulikov M.A. Manipulation of legal goals and means in the lawmaking process and its results // Legal Science and Law Enforcement Practice. 2022. No. 3 (61). P. 6-14.
Манипулятивное воздействие на общественные отношения в современном мире стало реальностью, характеризующей не только и не столько отдельные стороны информационного воздействия на общественное мнение или специфические психологические технологии влияния на отдельных субъектов, сколько самые разнообразные управленческие процессы, в которых принимают участие как различные представители публичной власти, так и иные участники правоотношений. Вместе с тем необходимо признать, что изучение природы и признаков манипулятивного воздействия на общественные отношения практически не проводится представителями как общей теории права, так и отраслевых юридических наук и традиционно осуществляется через призму психологических, социологических или управленческих подходов, что существенно обедняет практическую составляющую отдельных юридических исследований, посвященных инструментальной теории права.
Правотворческий процесс является ядром, ключевым элементом (стадией) правового регулирования общественных отношений, в связи с чем манипулирование целями и средствами в правотворчестве является как весьма распространенной практикой реализации интересов отдельных участников правоотношений, так и наиболее значимой по своим последствиям и результатам разновидностью манипулирования.
Под манипулированием предлагаем понимать осуществляемое при помощи скрытой тактики или стратегии воздействие на поведение объекта управления, при котором он, исходя из имеющейся информации, добровольно принимает решение, запланированное субъектом управления, вопреки своим истинным потребностям и интересам.
В связи с этим следует подчеркнуть, что манипулирование предполагает скрытое воздействие субъекта на объект, при котором истинные цели субъекта (манипулятора) объекту (манипулируемому) не известны. Как справедливо отмечает Г. Шиллер, «для достижения успеха манипуляция должна оставаться незаметной. Успех манипуляции гарантирован, когда манипулируемый верит, что все происходящее естественно и неизбежно» [1, с. 34].
Помимо сказанного, манипулирование предполагает приоритетное удовлетворение интересов манипулятора, полностью либо частично игнорируя потребности и интересы самого объекта управления. Следует также учитывать и то, что манипулирование - это такой вид воздействия на поведение объекта, который требует от субъекта особых, специфических навыков, мастерства, умения использовать различные ресурсы (правовые, политические, финансовые, информационные и др.) для реализации своих целей. Манипулирование предполагает использование лишь социально обусловленных, востребованных средств воздействия на поведение субъекта общественных отношений и не должно вызвать противодействие с его стороны.
Перечисленные признаки манипуля-тивного воздействия позволяют утверждать, что данная разновидность управления предопределена самим ходом общественного развития и является социально обусловленной, востребованной практикой управления [2, с. 30].
Предлагаем исходить из того, что манипулирование юридическими целями и средствами - это осуществляемая при помощи скрытой тактики или стратегии форма правомерного поведения, заключающаяся в постановке или использовании юридических целей, а также в создании или применении юридических средств в интересах
субъекта управления (манипулятора) вопреки истинным потребностям и интересам объекта управления (манипулируемых).
Под правотворчеством традиционно понимают процесс, в результате которого появляются нормативные правовые акты, закрепляющие, изменяющие или отменяющие нормы права [3, с. 319]. Также правотворчество вполне уместно трактовать через призму деятельности как государственных органов, так и негосударственных структур (органов местного самоуправления, хозяйствующих субъектов, отдельных институтов гражданского общества) и граждан (в ходе проведения референдумов) по принятию, изменению или отмене правовых (юридических) норм [4, с. 296].
Последний подход представляется более удачным, поскольку правовые нормы могут воплощаться как в нормативных правовых актах, так и в иных источниках права, рассматриваемых в формально-юридическом смысле (договорах с нормативным содержанием, правовых обычаях и юридических прецедентах).
Ключевой характеристикой правотворчества является то, что оно представляет собой волевую, творческую, санкционированную государством деятельность конкретных субъектов по созданию правовых норм, направленных на регулирование общественных отношений. Сказанное предопределяет то, что правотворчество - процесс далеко не объективный, так как во многом зависит от интересов и целей субъектов правотворческой деятельности, их профессионализма, добросовестности и правовой культуры, умения объективно оценить потребности общества в правовом регулировании определенных отношений и принять соответствующую норму, которая бы выступила своеобразным компромиссом в сосуществовании интересов личности, общества и государства [5, с. 128].
Правотворчество вполне уместно рассматривать как управленческий процесс с присущими ему характеристиками качества и эффективности, в котором субъекты правотворчества выступают в качестве субъекта управления, а участники общественных отношений, поведение которых предполагается урегулировать соответ-
ствующими нормами права, - в качестве объекта управления.
Исходя из сказанного, под манипулированием юридическими целями и средствами в правотворческом процессе будем понимать осуществляемую при помощи скрытой тактики или стратегии форму правомерного поведения субъектов правотворческого процесса, заключающуюся в создании правовых норм в интересах субъекта управления (манипулятора) вопреки истинным потребностям и интересам объекта управления (манипу-лируемого).
Манипулирование целями и средствами в правотворческом процессе может проявляться в следующих формах.
а) в формулировании необоснованных, не опирающихся на объективный анализ потребностей, интересов и запросов участников общественных отношений юридических целей, направленных на достижение результата, выгодного лишь участникам правотворчества;
б) использовании социально обусловленных и отражающих истинные потребности и интересы участников правоотношения целей в интересах субъекта управления (манипулятора), позволяя последнему оправдывать осуществляемые действия (используемые юридические средства) необходимостью достижения данной цели;
в) создании необходимых субъекту правотворческого процесса и полностью соответствующих лишь его интересам средств-инструментов (установлений), направленных на достижение юридических целей;
г) использовании средств-деяний (технологий) в собственных целях субъекта правотворческого процесса в ущерб интересам остальных участников правоотношений.
Обозначенные формы манипулирования целями и средствами в правотворческом процессе обобщают различные варианты действий его субъектов по любому использованию как юридических целей, так и всех разновидностей юридических средств ради реализации собственных интересов посредством требуемого поведения участников правоотношений (объекта управления). При этом сам объект управления не понимает, что действует вопреки своим истинным потребностям и интересам, полагая, что данная форма поведе-
ния является оптимальной или единственно возможной в сложившейся ситуации.
Учитывая вышеизложенное, остановимся на самых значимых результатах манипулирования целями и средствами в правотворческом процессе.
1. Наиболее очевидным и комплексным результатом манипулирования целями и средствами в процессе правового регулирования является субъективное, неверное отражение и закрепление сосуществования интересов личности, общества и государства в принимаемом нормативном правовом акте. Любое правотворчество - деятельность творческая, активная, субъективная, зависящая от личности правотворца и его профессионализма. Однако желание заставить участников правоотношений, поведение которых предполагается урегулировать принимаемой нормой права, захотеть сделать то, что на самом деле нужно лишь отдельной группе лиц (представителям органов публичной власти, корпоративного управления и т.д.) и не соответствует истинным потребностям и интересам данных субъектов права, изначально нарушает баланс интересов личности, общества и государства, искажает социальное предназначение права, равно как и нормативных правовых актов выступать справедливым регулятором общественных отношений [6, с. 180].
2. В результате манипулирования целями и средствами в правотворческом процессе игнорируются, деформируются и нарушаются его ключевые принципы. Прежде всего, следует указать на то, что манипулирование целями и средствами правотворчества подрывает моральную обоснованность и нравственное измерение самих принципов как таковых [7; 8, с. 45-47].
В числе универсальных и межотраслевых принципов правотворчества, которые искажаются в результате манипулирования, можно отметить принцип верховенства права в системе российского законодательства (и правотворчества в целом); легальности и легитимности правотворчества; уважения и соблюдения прав и свобод человека и гражданина; гуманизма; добросовестности; профессионализма; равенства участников правоотношений; социальной справедливости и др.
Рассуждая о принципах законодательства и их логико-гносеологической
природе, В.М. Баранов в порядке дискуссии формулирует несколько ключевых вопросов относительно того, можно ли деформировать принцип законодательства и каковы пределы этой деформации, что означает ситуация отступления от принципа законодательства и каковы ее основные формы, какому именно негативному воздействию может быть подвергнут принцип законодательства и др. [9, с. 14-15]. Возьмем на себя смелость утверждать, что манипулирование целями и средствами в ходе правотворческого процесса и есть деформация его ключевых принципов, когда их формальное закрепление не мешает участникам правотворчества использовать последние ради достижения собственных целей в ущерб интересам иных участников правоотношений. Другими словами, манипулирование целями и средствами в правотворческом процессе может быть представлено как одна из форм негативного воздействия на его принципы.
3. Важнейшим результатом манипулирования целями и средствами в правотворческом процессе является нивелирование естественно-исторических основ процесса правообразования, которое выступает как первообразной правотворчества, так и его объективными рамками. Манипулируя юридическими целями и средствами, субъект правотворчества, по сути, игнорирует те потребности и запросы, которые сложились в обществе на данном этапе исторического развития. Игнорирование упомянутых потребностей и запросов участников социальных процессов не всегда означает их незнание. Обозначенное игнорирование предполагает их использование не в интересах тех, чье поведение координируется, а лишь в интересах субъекта конкретного управленческого (правотворческого) процесса.
Сказанное позволяет утверждать, что подобное правотворчество ведет к дисфункции правообразования, к дефектному правоустановлению, которое, несмотря на то, что является социально обусловленной формой воздействия на общественные отношения, нарушает баланс интересов личности, общества и государства.
4. Манипулирование юридическими целями и средствами, несмотря на эпизодическое повышение рейтингов субъек-
тов правотворчества (в рассматриваемом контексте - субъектов управления и манипулирования), снижает легитимность правотворчества, так как отсутствие действенных механизмов реализации интересов участников правоотношений рано или поздно выливается в недоверие к власти, в осознание того, что правовые нормы далеко не всегда способствуют претворению в жизнь правомерных стремлений субъектов права, что, в свою очередь, является питательной средой для формирования правового нигилизма.
5. Одним из важнейших результатов манипулирования юридическими целями и средствами в правотворчестве является то, что оно снижает потенциал регулятивно-динамической функции права в целом и затрудняет опережающее воздействие права на общественные отношения в частности [10, с. 21; 11, с. 651].
Манипулирование юридическими целями и средствами многократно увеличивает риски того, что нормативные правовые акты опережающего правотворчества (которое само по себе несет риски, связанные с прогнозированием динамики общественных отношений), преследуя лишь интересы субъекта управления, дисбалансируют общественные отношения в силу неспособности полностью предвидеть развитие потребностей участников правоотношений и их контролировать. Кроме того, опережающее правотворчество в случае использования манипулятивных технологий будет опираться на заведомо искаженное представление о сосуществовании интересов личности, общества и государства, изначально провоцируя и умножая факторы риска для своей эффективности.
6. Одним из наиболее вопиющих результатов манипулирования целями и средствами в правотворчестве можно назвать возникновение псевдоправил (псевдонорм), провозглашающих новый порядок или новые принципы регулирования каких-либо отношений. Данный результат манипулирования юридическим инструментарием является особенно очевидным на примере создания правовых основ современной политики коллективного Запада, осуществляющего беспрецедентное санкционное давление на Россию и пытающегося установить свое доминирование в мире в ущерб
интересам не только противостоящих ему государств, но и своих же союзников.
С единственной целью придать легальный характер введенным против России санкциям и создать хоть какую-то юридическую основу проводимой политики, направленной на установление своего господства в международных отношениях, коллективным Западом были созданы (другими словами, придуманы) некие правила, на которые и должен опираться «новый миропорядок» (концепция «порядка, основанного на правилах», rules-based world order или rules based international system - RBIS). На первый взгляд, концепция «порядка», основанного на «правилах», не несет в себе ничего плохого, однако следует принять во внимание, что она активно используется в политическом дискурсе исключительно для того, чтобы подорвать значение и авторитет уже сложившейся архитектуры международных отношений, основанной на ведущей роли ООН, и нивелировать статус и роль существующих и действующих общепризнанных принципов и норм международного права [12, с. 36].
Понимая, что Россия, осуществляя как внутреннюю, так и внешнюю политику, строго соблюдает нормы международного права, коллективный Запад активно продвигает некую концепцию «порядка, основанного на правилах» для якобы противодействия абстрактному злу, которое «олицетворяет Россия», неким «империалистическим», «захватническим тенденциям», пресечь которые для «развитых демократий» является делом чести [13; 14]. Это является не чем иным, как манипулированием не только целями и средствами в правотворчестве, но и международным правом в целом.
Псевдоконцепция порядка, основанного на правилах, стала предметом критического анализа и руководства России. Так, выступая 24 июня 2022 г. на заседании в формате БРИКС+, Президент Российской Федерации В.В. Путин отметил, что «некоторые страны в интересах своего доминирования в мире (курсив наш. - М. К.) стремятся подменить глобальную архитектуру, опирающуюся на роль ООН, неким "порядком, основанным на правилах", кто эти правила придумал - непонятно. Попытки сдержать развитие государств, не-
готовых жить по таким придуманным кем-то правилам, безрассудное применение нелегитимных санкционных инструментов, помноженное на последствия пандемии коронавируса, - все это лишь обострило кризисные явления мировой экономики»*. Несколько ранее, 21 декабря 2021 г. на расширенном заседании коллегии Минобороны России В.В. Путин прямо подчеркивал, что манипуляции со стороны Запада, прикрывающегося принципами международного права, «надоели»**.
Еще раньше о манипулятивной природе данной концепции предупреждал министр иностранных дел Российской Федерации С.В. Лавров, отмечая, что указанные «правила» изобретаются и избирательно комбинируются в зависимости от текущих потребностей авторов данного термина, который Запад настойчиво внедряет в обиход. Основной же целью упомянутой концепции является подмена универсальных международно-правовых инструментов и механизмов узкими форматами, в которых вырабатываются альтернативные, некон-сенсусные методы урегулирования тех или иных международных проблем в обход легитимных многосторонних рамок***.
Другими словами, именно манипулирование целями и средствами в процессе правотворчества ведет к формулированию таких юридических норм, которые нельзя назвать иначе как псевдоправилами.
7. Вышеизложенное тесно связано с таким результатом манипулирования целями и средствами в правотворческом процессе, как появление большого количества стипулятивных дефиниций и формулировок в текстах нормативных правовых актов. Речь идет о верно подмеченной В.В. Оглезне-вым тенденции все более активного использования субъектами правотворческого процесса стипулятивных определений,
* Путин: некоторые страны пытаются подменить глобальную архитектуру на «придуманные правила». URL: https://russian.rt.com
** Путин заявил, что ему надоели манипуляции Запада международным правом. URL: https://www.rbc.ru
*** Лавров С.В. Мир на перепутье и систе-
ма международных отношений будущего // Россия в глобальной политике. 2019. 20 сент. URL: https://globalaffairs.ru
эпистемологической особенностью которых является то, что «они не предполагают того, чтобы предписываемое ими значение было обязательно согласовано с предыдущим употреблением слова» [15, с. 27]. О корректном отражении в правотворческой дефиниции сути используемого понятия ведутся достаточно содержательные, интересные и длительные дискуссии [16; 17], которые, однако, не исключают того, что субъект правотворчества может предлагать и свои дефиниции (определения) уже существующих понятий и использовать их в предложенном контексте.
Данная тенденция может явиться еще одним следствием манипулирования юридическими целями и средствами, когда субъект правотворчества превращается в создателя «языка права» лишь с целью реализации своих интересов, прикрываясь предложенной трактовкой уже существующих понятий ради манипулятивной регламентации общественных отношений.
8. Если манипулирование юридическими целями и средствами является правомерным поведением, то это не означает того, что подобная форма активности не увеличивает количество коррупцио-генных факторов в правотворческом процессе и не нарушает законные интересы многочисленных участников правоотношений [18, с. 36; 19, с. 90]. Несмотря на то, что антикоррупционная экспертиза нормативных правовых актов, равно как и их проектов, стала предметом пристального и глубокого анализа известных ученых [20], в современной правовой доктрине практически не проводятся параллели между манипулятивными технологиями, используемыми в правотворческом процессе, и самими коррупциогенными факторами. Вместе с тем определение понятия кор-рупциогенных факторов, закрепленное в Федеральном законе от 17 июля 2009 г. N 172-ФЗ «Об антикоррупционной экспертизе нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов»****, напрямую коррелирует именно с манипули-
**** Об антикоррупционной экспертизе нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов: федер. закон от 17 июля 2009 г. N 172-ФЗ: ред. от 11 окт. 2018 г. // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2009. N 29. Ст. 3609; 2018. N 42 (ч. II). Ст. 6376.
рованием целями и средствами в правотворческом процессе.
9. Желание посредством манипулирования юридическими целями и средствами в правотворческом процессе реализовать определенные социальные интересы приводит к нарушению баланса между социальным и законодательным регулированием, на значимость которого справедливо указывает Н.А. Власенко. Как верно подчеркивает ученый, «недостатки культуры и воспитания, стагнацию духовности и мировоззрения исправить с помощью права, в том числе институтами юридической ответственности, вряд ли возможно» [21, с. 178].
Манипулирование как целями, так и средствами в процессе правового регулирования нередко имеет место при решении посредством юридического инструментария тех вопросов, которые представляют собой предмет сугубо политического, морального или иного социального регулирования. Воздействие на настроения людей, формирование патриотического духа, уважения к органам государствен -ной власти, поддержки проводимых в обществе преобразований и другие вопросы вряд ли возможно решить (исключительно) правовыми способами, изначально не прибегая к манипулированию либо юридическими целями, либо средствами.
Обобщая сказанное, можно утверждать, что манипулирование целями и средствами в процессе правотворчества девальвирует правовой инструментарий, негативно сказывается на легитимности правовых предписаний, подрывает уважение к нормативному правовому акту как к необходимому и востребованному регулятору общественных отношений.
Вышеизложенное позволяет сделать вывод о том, что манипулирование целями и средствами в правотворческом процессе заведомо для его субъектов нарушает взаимозависимость между поставленной и зафиксированной юридической
целью, используемыми для ее достижения средствами и тем результатом, к которому стремятся участники как правотворческого, так и правореализационного процесса. К нелинейности сосуществования триады «цель - средство - результат» добавляется фактор использования первых двух ее составляющих лишь для достижения субъективных целей правотворца за счет интересов остальных участников правоотношений, что только увеличивает риски непредсказуемости в механизме правового регулирования общественных отношений.
Вместе с тем следует принимать во внимание и тот факт, что манипулирование целями и средствами в правовом регулировании - явление социально обусловленное и во многом востребованное самим обществом. Это означает, что оно заключает в себе и значительное количество тех мнимых плюсов, которыми пользуются отдельные субъекты правотворческого процесса.
Иными словами, результаты манипулирования целями и средствами в правотворческом процессе могут заключаться.
- в кратковременном снижении социальной напряженности в обществе в силу использования эффекта позитивного ограничения нежелательной активности при помощи юридических стимулов вместо прямых ограничений (запретов, наказаний, штрафов и т.д.);
- легитимизации публичной власти путем маскировки непопулярных решений;
- повышении эффективности управления за счет использования грамотной мотивации участников правоотношений и побуждения их к желательному правомерному поведению.
Тем не менее следует отметить, что позитивный эффект от манипулирования юридическим инструментарием в процессе правотворчества является кратковременным в силу закладываемых диспропорций в сосуществование интересов личности, общества и государства.
Список источников
1. Шиллер Г. Манипуляторы сознанием. Москва: Мысль, 1980. 236 с.
2. Субочев В.В. Политико-правовое манипулирование как основа управления обществом в эпоху постправды // Вестник Томского государственного университета. Право. 2019. N 34. C. 29-43.
3. Комаров С.А., Малько А.В. Теория государства и права: краткий учебник для вузов. Москва: НОРМА-ИНФРА-М, 2001. 440 с.
4. Матузов Н.И., Малько А.В. Теория государства и права: учебник. Москва: Дело, 2020. 528 с.
5. Субочев В.В. Диалектика интересов личности, общества и государства как общеправовая проблема // Право и государство: теория и практика. 2006. N 5. С. 125-135.
6. Байтин М.И. Сущность права: (Современное нормативное правопонимание на грани двух веков). Саратов: Изд-во Сарат. гос. акад. права, 2001. 413 с.
7. Цыбулевская О.И. Нравственные основания современного российского права. Саратов: Изд-во Сарат. гос. акад. права, 2004. 218 с.
8. Мальцев Г.В. Нравственные основания права. Москва: Изд-во СГУ, 2008. 550 с.
9. Баранов В.М. Принципы законодательства в фокусе междисциплинарных исследований // Юридическая техника. 2020. N 14. С. 8-16.
10. Залоило М.В. Опережающий характер правотворчества и проблема синхронизации правового регулирования // Журнал российского права. 2019. N 9. С. 20-29.
11. Баранова М.В. Риски опережающего правотворчества // Юридическая техника. 2019. N 13. С. 650-653.
12. Vylegzhanin A.N. [et al.]. The Term "Rules-based International Order" in International Legal Discourses // Moscow Journal of International Law. 2021. No. 2. P. 35-60.
13. Scott B. But what does "rules-based order" mean. URL: https://www.lowyinstitute.org (дата обращения: 20 июня 2022 г.).
14. Waxman S. What Rule-Based International Order? URL: https://bostonreview.net (дата обращения: 20 июня 2022 г.).
15. Оглезнев В.В. Стипулятивные определения как новый инструмент законодательной техники // Журнал российского права. 2022. N 2. С. 23-35.
16. Оглезнев В.В. Определение как способ формирования правовых понятий // Труды Института государства и права РАН. 2020. Т. 15. N 3. С. 92-105.
17. Апт Л.Ф. Легальные определения в законодательстве и судебной практике. Москва: Российская акад. правосудия, 2010. 232 с.
18. Субочев В.В. Сущность законных интересов // Ленинградский юридический журнал. 2007. N 2 (8). С. 35-55.
19. Субочев В.В. Механизм трансформации законных интересов в субъективные права и субъективных прав в законные интересы // Современное право. 2007. N 3. С. 89-96.
20. Баранов В.М., Кабанов П.А. Антикоррупционная экспертиза нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов как инструмент повышения качества правотворчества в субъектах Российской Федерации: практика правового регулирования // Юридическая техника. 2022. N 16. С. 63-74.
21. Власенко Н.А. Кризисные тенденции в законотворчестве современной России // Юридическая техника. 2015. N 9. С. 175-182.
References
1. Schiller G. Manipulators of consciousness. Moscow, Mysl' Publ., 1980. 236 p. (In Russ.).
2. Subochev V.V. Political and legal manipulation as the basis for the governance of society in the era of post-truth. Tomsk State University Journal of Law, 2019, no. 34, pp. 29-43. (In Russ.).
3. Komarov S.A., Mal'ko A.V. Theory of state and law. Moscow, NORMA-INFRA.M Publ., 2001. 440 p. (In Russ.).
4. Matuzov N.I., Mal'ko A.V. Theory of state and law. Moscow, Delo Publ., 2020. 528 p. (In Russ.).
5. Subochev V.V. Dialectics of the interests of the individual, society and the state as a general legal problem. Law and State: Theory and Practice, 2006, no. 5, pp. 125-135. (In Russ.).
6. Baytin M.I. Essence of law: (Modern normative legal understanding on the verge of two centuries). Saratov, State Academy of Law, 2001. 413 p. (In Russ.).
7. Tsybulevskaya O.I. Moral foundations of modern Russian law. Saratov, State Academy of Law, 2004. 218 p. (In Russ.).
8. Mal'tsev G.V. Moral foundations of law. Moscow, 2008. 550 p. (In Russ.).
9. Baranov V.M. Principles of legislation in the focus of interdisciplinary research. Legal technique, 2020, no. 14, pp. 8-16. (In Russ.).
10. Zaloilo M.V. The anticipatory nature of lawmaking and the problem of synchronization of legal regulation. Journal of Russian Law, 2019, no. 9, pp. 20-29. (In Russ.).
11. Baranova M.V. Risks of anticipatory lawmaking. Legal technique, 2019, no. 13, pp. 650-653. (In Russ.).
12. Vylegzhanin A.N. [et al.]. The Term "Rules-based International Order" in International Legal Discourses. Moscow Journal of International Law, 2021, no. 2, pp. 35-60.
13. Scott B. But what does "rules-based order" mean. Available at: https://www.lowyinstitute.org (Accessed June 20, 2022).
14. Waxman S. What Rule-Based International Order? Available at: https://bostonreview.net (Accessed June 20, 2022).
15. Ogleznev V.V. Stipulative Definitions as a New Tool of Legislative Technique. Journal of Russian Law, 2022, no. 2, pp. 23-35. (In Russ.).
16. Ogleznev V.V. Definition as a way of forming legal concepts. Proceedings of the Institute of State and Law of the Russian Academy of Sciences, 2020, vol. 15, no. 3, pp. 92-105. (In Russ.).
17. Apt L.F. Legal definitions in legislation and judicial practice. Moscow, Russian Academy of Justice Publ., 2010. 232 p. (In Russ.).
18. Subochev V.V. Essence of legitimate interests. Leningrad legal journal, 2007, no. 2 (8), pp. 35-55. (In Russ.).
19. Subochev V.V. The mechanism of transformation of legitimate interests into subjective rights and subjective rights into legitimate interests. Modern law, 2007, no. 3, pp. 89-96. (In Russ.).
20. Baranov V.M., Kabanov P.A. Anti-corruption expertise of normative legal acts and draft normative legal acts as a tool to improve the quality of lawmaking in the subjects of the Russian Federation: the practice of legal regulation. Legal Technique, 2022, no. 16, pp. 63-74. (In Russ.).
21. Vlasenko N.A. Crisis tendencies in the lawmaking of modern Russia. Legal technique, 2015, no. 9, pp. 175182. (In Russ.).
