CC BY
131
Г----
31
Зарубежная история
А.В. Маланова
Маньчжурские органы управления русско-монгольскими отношениями в XVII-XIX вв.
Статья посвящена процессу создания маньчжурами органов управления русско-монгольскими отношениями в ХУ!!—Х!Х вв. Верховным органом, регулирующим русско-монгольские отношения, был Китайский трибунал внешних сношений. На среднем уровне осуществления русско-монгольских сношений находились ургинские амбани. Приграничные контакты в районе Кяхты осуществлялись через дзаргучея. Ключевые слова: Северная Монголия (Халха), Цинская империя, маньчжуры, русско-монгольские отношения, Лифаньюань (Трибунал внешних сношений), амбань, Маймачен, дзаргучей.
Русско-монгольские контакты имеют давнюю историю. Их начало восходит к XVII в., когда после присоединения сибирского региона к Русскому государству границы российских владений стали соприкасаться с монгольскими землями. После включения в 1691 г. Северной Монголии в состав Цинской империи отношения с Монголией стали регулироваться договорами, заключаемыми между Россией и Китаем. Вхождение Монголии в состав Цинской империи ставило русско-монгольские контакты в зависимость от состояния отношений с Китаем.
В маньчжурской администрации делами по отношениям с монголами первоначально ведал так называемый Монгольский ямынь. После включения в 1636 г. Южной Монголии в состав маньчжурских владений он был преобразован в Лифаньюань (Палата внешних сношений, Судилище иностранных дел, Трибунал внешних дел), ставший со временем центральным учреждением Цинской империи, ведавшим управлением Монголией и сношениями с Россией.
Зарубежная история
В 1691 г. в состав маньчжурской империи вошла Северная Монголия (Халха). Включение ее, а также Кукунора, Тибета и Джунгарии в состав империи не изменило структуры Лифаньюаня и не отразилось на его деятельности. В Х^П-Х1Х вв. Лифаньюань продолжал осуществлять административный контроль над Монголией, Тибетом, Кукунором, поддерживал внешнеполитические отношения с Россией, Кореей, Аннамом и другими государствами.
В своих действиях Лифаньюань руководствовался законами и постановлениями, исходившими в разное время от маньчжурских властей. Это были «Монгольское уложение»1 1696 г., составленное на основе законоположений, издававшихся для монголов еще во время правления Абахая, и «Уложение китайской палаты внешних сношений», датируемое 1789 г. [4]. Оба эти сборника законов вышли на маньчжурском и монгольском языках.
С момента своего образования Лифаньюань состоял из шести отделов. Первый занимался административными делами Внутренней Монголии, второй - делами Северной Монголии, Джунгарии, Кукунора и Тибета. Третий отдел ведал приемом владетельных князей Южной Монголии, выдачей им и ламам государственных монастырей жалования и приемом от них ежегодной дани. В компетенцию четвертого отдела входили прием князей Северной Монголии и получение от них дани и подарков цин-скому императору. Пятый осуществлял контроль над Хами и Турфаном, шестой - судебный - контролировал ведение судебных и гражданских дел в Северной и Южной Монголии. Каждый из перечисленных отделов возглавлял специальный чиновник, назначавшийся цинским правительством из маньчжуров знатного происхождения. При отделах имелись свои канцелярии, в штат которых входили: заведующий печатью, его помощники, делопроизводители, старшие и младшие писари. Кроме шести департаментов, в составе Лифаньюаня были распорядительный отдел, регистратура, переводческий отдел, финансовый отдел и отдел контроля. Внешнеполитическими вопросами, в частности, вопросами сношения с Россией, ведал специальный совет, образованный при Лифаньюане, в состав которого входили высшие маньчжурские сановники. С такой организационной структурой Лифаньюань просуществовал до 1906 г.
Столице Монголии Урге правительством Китая отводилась весьма значительная роль. Урга, или Да-Хурэ, возникла на месте при слиянии рек Толы и Сельбы. В 1741 г. Урга делается постоянным местопребыва-
1 «Монгольское уложение» («Цааджин бичиг») представляет собой свод маньчжурских законодательных актов для монголов на 1627-1694 гг.
нием гэгэна - верховного монгольского буддийского первосвященника. В 1756 г. гэгэн учредил здесь первое в Халхе высшее духовное училище, носившее название Цанита. Прослушавшие его курс и выдержавшие испытания получали здесь различные ученые степени, утверждение которых принадлежало гэгэну. Таким образом, в Ургу начали стекаться ламы со всей Монголии. Многие из приходивших не только оставались здесь на долгое время, но и поселялись на постоянное жительство.
Не меньшую услугу возвышению значения Урги оказало и китайское правительство. Явно сознавая возможность влияния гэгэна на всю Халху, китайцы опасались его и стремились к ограничению его могущества. В сношениях с монголами они шли к этой цели постепенно, но неуклонно твердым шагом. Прежде всего, им нужно было удалить гэгэна от непосредственного столкновения с народом и его жизнью. С этой целью они под предлогом святости гэгэна и опасения унизить его достоинство отбирают у него дела по управлению шабинарами (крепостными хутухты). Так в 1754 г. в Урге впервые учреждается присутственное место для шабинских дел, а управление ими возлагается на Шанцзотбу. Учреждая эту должность, маньчжуры хотели представить лицо, занимающее ее, не более как распорядителем имущества гэгэна, хотя на самом деле в его руках была сосредоточена полная власть не только по административной, но и судебной части. Все это было сделано для того, чтобы переход управления шабинарами из-под власти гэгэна был менее заметен. Маньчжурам нужно было раздробление власти, они хотели поставить на каждый отдел управления несколько начальников для того, чтобы последние всегда взаимно ограничивали друг друга и в результате прибегали к ним самим для решения дела. Смерть вторго гэгэна через четыре года после учреждения звания шанцзотбы дала первый к этому повод. В 1758 г. состоялось высочайшее повеление: «Халхасский Чжебзун дамба лама переменил одеяние (скончался). Хотя в Курени для надзора за учением и богослужениями и находится шанцзотба Судуб Дорчжи, тем не менее для управления всеми нужными шабинарами недостаточно одного только человека; посему повелевается вызвать халхасского тусулакчи цзянь-цзюня Санчжи Дорчжи, и пусть он присматривая за Куренем, хорошенько управляет сообща хутухтинскими шабинарами, равно предоставляется решать и пограничные русские дела» [3, с. 8]. Таким образом, в Урге появился монгольский амбань (высший правитель). Но прошло еще три года, и для управления Куренем и шабинарами уже оказалось недостаточно двух человек. В 1761 г. в Ургу был назначен для той же цели второй амбань, но уже из маньчжуров. Он считался ниже монгольского амбаня, но имел гораздо большее значение и влияние при пекинском дворе. В это
ВЕСТНИК
МГГУ им. М.А. Шолохова
Зарубежная история
время деятельность амбаней еще была ограничена деятельностью в Курене и управлением шабинарами. Маньчжурский двор хорошо это понимал и вскоре расширил круг их деятельности за пределы заведования местопребыванием хутухты и его данников. В 1786 г. в Пекине состоялось определение, утверждавшее за ургинскими амбанями право окончательного решения дел по управлению Цэцэн-хановским, Тушету-хановским аймаками, принадлежавшими до этого времени улястайскому цзянцзюню (губернатору). Событие это окончательно возвысило Ургу: она стала для Монголии религиозным и политическим центром, средоточием высшей гражданской власти для большей половины Халхи.
В штате ургинских амбаней насчитывалось около 170 человек. Этот штат формировался из маньчжуров и монголов. На более ответственные и высокооплачиваемые должности назначались маньчжуры, средние по значению должности занимали выходцы из монгольской феодальной знати, на низшие назначались простые монголы. Так, должности заведующего канцелярией и переводчика могли занимать только маньчжуры, офицеров, курьеров, тюремных надзирателей, переводчиками в присутственных местах (канцеляриях) - выходцы из среды монгольских феодалов; на должности стражников, привратников, проводников брали простых монголов. В подчинении ургинского амбаня, кроме ургинского судебного управления, находилось кяхтинское пограничное управление [1, с. 40].
В первой половине XIX в. ургинские амбани сыграли решающую роль в срыве русской миссии Ю. А. Головкина в Китай. На посольство возлагалась сложная задача - добиться для России права торговли в Гуанчжоу, что могло дать выход на китайский рынок товарам Российско-Американской компании. Вторая важная задача состояла в получении согласия Пекина на открытие нового пункта торговли на западном участке российско-китайской границы, в районе Бухтармы.
Когда русское посольство во главе с Ю. А. Головкиным прибыло в Ургу, ургинские правители предложили перед торжественным обедом русскому послу исполнить обряд «коу-тоу», символизирующий вассальную зависимость России от Китая. Это был беспрецедентный случай даже в практике китайской дипломатии. Совершение этого обряда требовалось обычно во время аудиенции у императора. Предусмотреть такое развитие событий не могла ни одна инструкция. Русская делегация отказалась выполнять унизительную церемонию. Последующий месяц русский посол пытался договориться с ургинскими правителями, но безуспешно. 1 февраля 1806 г. русское посольство вынуждено было возвратиться в Россию.
Во второй половине XIX в. заметно оживились контакты между ургин-скими правителями и администрацией Восточной Сибири. Это было связано с увеличением оборота кяхтинской торговли и проведением Россией активной политики на Дальнем Востоке. Так, в 1853 г. амбань бэйсэ Дэлэк Дорчжи и кяхтинский градоначальник Н.Р. Ребиндер встретились на границе и обсудили условия кяхтинской торговли и политическую ситуацию в Китае. В 1855 г. и 1858 г. на переговоры в Ургу ездил кяхтинский пограничный комиссар А.И. Деспот-Зенович. В 1861 г. на переговоры с амбанями по условиям русско-китайской торговли ездил кяхтинский пограничный комиссар В. Карпов. Кроме них, курьерами в Ургу посылались В.В. Гаупт, П.Г. Вольф и др.
Недалеко от Кяхты китайцы, монголы, маньчжуры основали свою торговую слободу, которая называлась Хиагт маймаачин (Торговая слобода) и впоследствии стала называться просто Маймачен. Это был типичный торговый город. Его население состояло из купцов и наемных работников, обслуживавших торговлю. Главой Маймачена ургинская администрация назначила специального чиновника для решения повседневных пограничных дел - дзаргучея. Дзаргучей назначался сроком на три года. На эту должность мог быть назначен только монгол, но известный лояльным отношением к цинским властям. В ведении дзаргучея находились торговля, сбор налогов, полиция, суд, отношения с русскими пограничными властями.
В 1803 г. Палата внешних сношений обязала ургинского амбаня лично осматривать пограничные караулы. Согласно принятому постановлению объезды должны были производиться через каждые десять лет. Об очередном осмотре ургинские чиновники должны были заранее предупреждать русские пограничные власти. Для того чтобы упорядочить процедуру инспектирования границы, еще в 1792 г. были введены т.н. «разменные дощечки». Караульные обменивались половинками расколотых дощечек с надписями на русском и монгольском языке. Когда приезжали в караул другой стороны, для удостоверения предъявляли «разменную дощечку». Со временем инспекции такого рода стали совершаться чаще. Дзаргучей и кяхтинский пограничный комиссар стали проводить совместные заседания, на которых обсуждали вопросы торговли, угона скота, перебежчиков.
Таким образом, отношения Северной Монголии с Россией регулировались на трех уровнях. На низшем уровне осуществлялись приграничные контакты Маймаченского дзаргучея с кяхтинским пограничным комиссаром, на среднем были ургинские амбани и генерал-губернатор Восточной Сибири, на высшем - Лифаньюань и Сенат (позже - Министерство иностранных дел).
ВЕСТНИК
МГГУ им. М.А. Шолохова
Зарубежная история
Библиографический список
1. Горохова Г.С. Очерки по истории Монголии в эпоху маньчжурского господства (конец XVII - начало XIX в.). М., 1980.
2. Ермаченко И.С. Политика маньчжурской династии Цин в Южной и Северной Монголии в XVII в. М., 1974.
3. Позднеев А.М. Города Северной Монголии. СПб., 1880.
4. Липовцев С. Уложение Китайской палаты внешних сношений / Пер. с маньчж. Т.1-2. СПб., 1828.
