CC BY
29
УДК 82-343
Грунина Наталья Сергеевна
Институт мировой литературы им. М.А. Горького РАН, г. Москва
nataliagrunina17@gmail.com
МАЛАЙСКИЙ МИФ О ПРОИСХОЖДЕНИИ ДИНАСТИИ В «СКАЗАНИИ О СЕРИ РАМЕ» Х!У-ХУ! ВВ.: РАМА И СИТА КАК ВОПЛОЩЕНИЕ ИДЕАЛЬНЫХ ПРАВИТЕЛЕЙ
В данной статье рассматривается вопрос о том, как фигуры главных героев Рамы и Ситы древнеиндийской поэмы «Рамаяна» были переосмыслены в рамках переходного периода малайской литературы Х1У-ХУ1 вв. Особое внимание в статье уделено важному элементу малайской раннемусульманской литературы - мифу о происхождении династии. Автор прослеживает структуру данного мифа на примере «Сказания о Сери Раме», малайской версии «Рамаяны». Сопоставляя и находя соответствующие аналогии в малайских произведениях данного периода, автор приходит к выводу, что, несмотря на сохраняющуюся преемственность доисламских верований и традиций, усиливающееся влияние ислама внесло значительные изменения в восприятие героев доисламского прошлого. Рама и Сита, воплощая собой идеальных правителей, в глазах малайского читателя должны были обрести соответствующую родословную.
Ключевые слова: Рамаяна, Сказание о Сери Раме, хикаят, теневой театр ваянг, миф о происхождении, ислам, древнемалайская литература.
На рубеже XIV-XVI вв. в малайской раннемусульманской литературе формируется важный элемент крупного прозаического произведения как в жанре повести (хикаят), так и в жанре исторической хроники или родословий (седжарах, силсилах) - миф о происхождении царствующей династии, который был призван подтвердить исключительность и легитимность той или иной малайской династии, стать своего рода «патентом на благородство» [Ras 1990:126]. Полумифические и легендарные предки, таким образом, наделяли династию не только магическим могуществом, но и исключительным правом на власть. Такой «миф о происхождении» в той или иной степени уже встречается в древнейших исторических хрониках - «Повести о раджах Пасея» («Хикаят раджа-раджа Пасей») и «Малайских родословиях» («Седжарах Мелаю»), время создания которых относят к рубежу XIV-XV вв., в более поздних малайских хрониках государства Кутей на восточном Калимантане («Хикаят Кутей»), государства Ачех на северной Суматре («Хикаят Ачех»), государства Банджармасин на южном Калимантане («Хикаят Банджар»). Подобного рода миф мы встречаем и в «Сказании о Сери Раме» («Хикаят Сери Рама») - малайской версии «Рамаяны».
В связи с тем, что древнемалайская литература преимущественно является предметом реконструкции, сложно судить о том, в какой форме бытовала малайская «Рамаяна» до появления ислама. Британский исследователь Р. Винстедт относит время создания первоначальной версии малайской «Рамаяны» к рубежу XII-XII вв. [10, р. 36]. Голландский учёный Л.Ф. Бракел в своей работе «Две индийские эпические поэмы на малайском» предполагает, что праверсия «Сказания о Сери Раме» могла существовать уже XIII в. в форме пураны или лакона (пьесы) теневого театра ваянг, однако свой окончательный вид в жанровой
форме «хикаят» приобрела во второй половине XIV в. в государстве Пасей на северо-восточной Суматре [7, р. 159]. Отечественный исследователь В.И. Брагинский высказывает предположение, что малайская версия «Рамаяны» в своей письменной форме была создана между XIII-XV вв. [1, с. 49]. Британский учёный Р. Винстедт в своей работе, посвящённой истории классической малайской литературы, подчёркивает: «Ни одна версия индийской эпической поэмы, из известных к настоящему времени, не была написана до тех пор, пока ислам не повлиял на малайский язык» [цит. по: 10, с. 36]. Таким образом, в малайском литературе предположительно существовала праверсия «Рамаяны», созданная до XIII в., однако все версии малайской «Рамаяны» не могли быть созданы до распространения и укрепления ислама в малайском мире, что значительно сдвигает время их создания на рубеж XIV-XV вв.
С главенствующей ролью ислама не могло не измениться и восприятие сказаний о героях доисламского прошлого, в их числе и Рамы. Как и молодые малайские династии, недавно принявшие ислам, герои индийского эпоса должны были получить соответствующую родословную для того, чтобы сохранить почётное место в рамках малайской литературы переходного периода. Таким образом, Рама и Сита получают совершенно новое и отличное от индийской «Рамаяны» происхождение, а «Сказание о Сери Раме» включает в канву своего повествования уже типичные для малайской литературы мотивы мифа о происхождении царской династии.
В индийской «Рамаяне» Вальмики Рама - ава-тара1 бога Вишну, Сита - земное воплощение его божественной супруги, богини Лакшми. Жизнь и деяния Рамы - это пример строгого следования принципам дхармы2. Рама - идеальный правитель, именно поэтому Бхарата, сын царя Дашаратхи от Кайкейи3 и брат Рамы, отказывается сесть на обе-
128
Вестник КГУ ^ № 3. 2018
© Грунина Н.С., 2018
щанный ему трон. Вместо этого Бхарата кладёт на трон сандалии Рамы, которые продолжают царствовать от имени Рамы в Айодхье на время его изгнания [4, а 10]. Весьма вероятно, что «Рамаяна» занимала особое место в древней доисламской малайской литературе, а Рама наряду с братьями Пандавами4 мог считаться одним из образцов идеального героя. Это объясняет тот факт, что, несмотря на смену нравственных ориентиров, распространение и укрепление роли ислама в малайских средневековых государствах, «Сказание о Сери Раме» по-прежнему сохраняло свою актуальность и значимость. Однако для того, чтобы произведение могло продолжить своё существование в рамках малайской литературы, Раме и Сите необходимо было обрести соответствующую родословную.
Структуру данного мифа о происхождении можно разделить на три уровня. В основе первого, глубинного уровня лежит древнейшее анимистическое представление о союзе трёх стихий (земли, воды и солнца). В наиболее полной форме такой миф сохранился в довольно поздних, но архаичных по содержанию «Кутейских родословиях». В них царевич, спустившийся с небес, женится на девушке, рождённой из пены реки Махакам. Их сын берёт в жёны царевну, найденную в стволе бамбука, а потомки этого брака становятся правителями Ку -тея [1, с. 324-325]. Однако чаще встречается либо двухчастная композиция данного мифа (брак детей, найденных в стволе бамбука и речной/морской пены), либо только один из элементов. В «Повести о раджах Пасея» принцесса Бетунг5, найденная в стволе бамбука, становится матерью Мераха Си-лоу - легендарного основателя государства Саму-дра-Пасей на северо-восточной Суматре [2, с. 72]. В «Малайских родословиях» из пены появляется принцесса Тунджунг Буих6. В «Повести о Маронге Махавангсе», исторических хрониках государства Кедах на северо-западе Малайского полуострова, из бамбука рождается царевич Булух Бетунг, а из пены - царевна Путри Селуанг, которые впоследствии становятся мужем и женой, а от их брака рождаются потомки правящей династии Кедаха.
Обращаясь к «Сказанию о Сери Раме», мы видим, что царь Дасарата7 во время поисков места для новой столицы своего государства обнаруживает бамбук невероятных размеров, в котором он находит принцессу Манду Дари8 - свою будущую жену и мать Рамы и Лаксаманы [5, с. 18-19]. Совершенно удивительным в этой связи становится сюжет рождения Ситы. Равана, узнав о невероятной красоте царицы Манду Дари, под обликом брахмана проникает во дворец царя Дасараты и обманом заставляет его поклясться отдать свою жену. Манду Дари, получив печальное известие от своего супруга, собрала щепотку грязи и кожи со своего тела, которая сначала превратилась в лягушку, а затем в абсолютную копию царицы - Манду
Даки9. Именно Манду Даки царь Дасарата отдаёт Раване. После того как Равана забирает Манду Даки в свой дворец, царь Дасарата приказывает прислать во дворец старую цветочницу, а сам превращается в младенца. В таком виде царь Дасарата попадает во дворец Раваны, где он вступает в связь с царевной Манду Даки, после чего благополучно возвращается в Айодхью. Через положенное время у Манду Даки рождается чудесная дочь Сита, муж которой по предсказанию должен стать погибелью Раваны. Тогда Равана приказывает изготовить железный ящик, положить туда ребёнка и бросить ящик в море. В это время бездетный царь по имени Махареси Кали10, исполнявший ритуал на берегу моря, обнаруживает железный ящик, в котором он находит девочку чудесной красоты. Царь Махаре-си Кали забирает девочку во дворец и даёт ей имя Сита Деви [5, с. 28-40]. Таким образом, в малайской версии «Рамаяны» мы видим два типичных мотива «мифа о происхождении»: Рама - сын царевны, найденной в стволе бамбука, а Сита, которая помимо всего прочего является сестрой Рамы, обретает второе рождение в воде. Интересно, что в «Повести об Ачех» (исторических хрониках государства Ачех на северной Суматре) упоминается, что предок великого султана Перкаса Алама по имени Шах Мухаммад женился на дочери небесной девы (бидадари), которая, словно Манду Дари, мать Рамы, была найдена в стволе бамбука [8, р. 66]. Голландский исследователь Й.Й. Рас в своей работе, посвящённой анализу «Повести о Банджа-ре», исторических хрониках государства Банджар-масин на юго-восточном Калимантане, сравнивая «Повесть о Банджаре» со «Сказанием о Сери Раме», обнаруживает огромное количество сходств и приходит к выводу, что эта историческая хроника была написана под довлеющим влиянием малайских и яванских версий «Рамаяны» [9, И. 109].
На втором уровне малайского генеалогического мифа мы всё ещё можем наблюдать редкие, но важные для понимания характера и развития малайской литературы раннемусульманского, а затем и классического периода отсылки к индо-буддий-ским верованиям. Несмотря на всё возрастающую роль ислама в обществе и литературе, малайцы не спешили окончательно прерывать связь как со своим фольклорным, так и индо-буддийским прошлым. Безусловно, что отголосок этих идей и представлений с течением времени становится всё тише, однако, возможно, благодаря живой фольклорной и театральной традиции теневого театра ваянг, меньше подверженной влиянию ислама по сравнению с письменной придворной литературой, некоторые элементы сохранились в произведениях, написанных уже в исламский период. В частности, одним из неотъемлемых элементов является так называемый «пролог на небесах»: повествование о событиях, предшествующих
Вестник КГУ ^ № 3. 2018
129
земному рождению героя. Такого рода пролог мы встречаем в особенности в волшебно-авантюрных повестях о Панджи11, которые наряду с повестями о братьях Пандавах становятся источниками сюжета для пьес теневого театра ваянг. Как правило, в «прологе на небесах» повествуется о сражениях и великих подвигах главного героя в предыдущем рождении и почему ему снова предстоит покинуть небесную обитель и восстановить мир на земле. Возможно, следуя старой традиции теневого театра ваянг, именно богам инду-яванского прошлого в этой части отдаётся главенствующая роль.
Подобного рода пролог на небесах мы обнаруживаем и в «Сказании о Сери Раме», который приводит в своей работе британский учёный Э. Бар-рет. Демон Сиранчак встречает прекрасную деву и преисполняется к ней страстью. Однако девушке удаётся убежать, и Сиранчак догадывается, что в этом образе красивой девушки воплотился Ма-хабисну12. Сиранчак отправляется в лес, где он соблазняет семь жён одного подвижника. В наказание за это Махабисну низвергает его в подземный мир. Тогда Сиранчак даёт обед подвижничества, а Махабисну, возвратившись в небесную обитель, провозглашает, что через двенадцать лет они снова встретятся в бою на земле. Через двенадцать лет Сиранчак рождается в образе Раваны, а Махабисну воплощается в образе Рамы в семье царя Дасараты. Этот сюжет, скорее всего, апеллирует к одной из аватар Вишну (Вараха или Нарасимха): в одной из них Вишну побеждает асура Хираньякшу, а в другой асура Хираньякашипу, которым впоследствии суждено было стать привратниками у ворот небесной обители Вишну [6, p. 532-534].
В «Сказании о Сери Раме», в частности в эпизодах, где царь Дасарата обнаруживает царевну Манду Дари, а царь Махареси Кали находит железный ящик с принцессой Ситой Деви, подчёркивается, что все эти события с благополучным исходом происходят по воле Великого Преславного Бога (Dewata Mulia Raya). Этот Бог лишён какого бы то ни было описания в повествовании, однако именно его всепроникающая воля становится решающей в судьбах героев. Возможно, в данном представлении отразилась мусульманская идея Единого Бога (Аллаха). Однако в рамках индуизма такой мощью могла обладать как божественная троица -Тримурти (Брахма, Вишну и Шива), так и любое из этих божеств по отдельности в зависимости от религиозного течения в рамках самого индуизма. В частности, на Яве, а затем и на Бали в рамках ин-до-буддийской синкретической религии существовал культ Батара Гуру, который совместил в себе черты Шивы, Будды и местных божеств. Вполне вероятно, что эта концепция могла быть воспринята малайцами под влиянием развитой яванской культуры, в большей степени благодаря пьесам теневого театра ваянг.
Наконец, третий уровень связан с идеями и мировоззрением ислама, занявшего центральную позицию в жизни малайского общества. Молодые малайские династии, недавно принявшие ислам, стремились влиться в жизнь богатого и обширного мусульманского мира. Для этого им требовался своего рода подходящий с точки зрения ислама родоначальник, который бы позволил им на равных правах стать частью исламского мира. Такой кандидатурой становится великий воин и правитель Искандер Зулкарнайн (Искандер Двурогий). Предположительно под этим именем в восточную литературу вошёл Александр Македонский. Действительно античный «Роман об Александре» Псевдо-Каллисфена получил широкое распространение не только в европейской литературе, но и в различных литературных и фольклорных традициях Востока. В частности, мы встречаем историю о подвигах Искандера Двурогого в великой средневековой персидской поэме Фирдоуси «Шах-наме». Фирдоуси, излагая историю завоеваний и походов, невероятных чудес, встречающихся на пути, в целом следует канве «Романа об Александре». Однако немаловажно отметить тот факт, что Искандер Двурогий предстаёт перед нами не чужеземным захватчиком, но законным шахом Ирана, сыном шаха Дараба и братом царя Дария [3, с. 64]. Наконец, история о подвигах великого полководца попадает и в малайский мир, где Искандеру Двурогому суждено занять совершенно особое место в истории малайских средневековых государств.
Однако в литературе влияние ислама зачастую было поверхностным. Безусловно, существовал огромный пласт богословской литературы, переводных повестей о деяниях пророка Мухаммеда, его сподвижников и великих деятелей ислама. Тем не менее произведения о героях доисламского прошлого в основном получали лишь символическую поверхностную мусульманскую окраску, в своём же ядре и наполнении оставаясь неизменными. Таким образом, наряду с удивительными полумифическими предками царей (царевичи и царевны, найденные в стволе бамбука, в морской или речной пене) в повествование вплетаются и имена мусульманских пророков (Адам, Хизр) или выдающихся борцов за истинную веру (Искандер Двурогий). Потомки удивительного союза становятся законными и полноправными правителями, а великие прародители, однажды упомянутые, впоследствии исчезают со страниц произведения. Подобное мы видим и в малайской версии «Рамаяны», где родословную царя Дасараты автор возводит к пророку Адаму: «Даса-рата Махараджа был сыном Дасараты Чакравати, а Дасарата Чакравати был сыном Дасараты Рамана. Дасарата Раман был сыном Дасараты, Дасарата же был сыном самого пророка Адама» [цит. по: 5, с. 17]. Однако пророк Адам, единожды упомянутый, более в последующем повествовании не упоминается.
130
Вестник КГУ ^ № 3. 2018
Пророк Адам также появляется в так называемом «прологе на небесах», предваряющем основное содержание «Повести о Сери Раме». Равана, удалившись на гору Серендиб, совершает аскетические подвиги для того, чтобы добиться господства над четырьмя мирами. Аллах, сжалившись над Раваной, отправляет к нему пророка Адама, который сообщает ему добрую весть, что он непременно получит власть над четырьмя мирами в том случае, если будет справедливо ими управлять.
Подобное мы видим и в других важнейших произведениях раннемусульманского периода. В «Повести о раджах Пасея», «Малайских родословиях», «Хикаят Ачех» великие прародители, выполнившие свою главную функцию - дать начало новой малайской династии, исчезают и далее их имена могут более в произведении не упоминаться. Наконец, на примере «Сказания о Сери Раме» и других произведений, складывавшихся под влиянием Явы и оформившихся в рамках традиций теневого театра ваянг (круг повестей о царевиче Панджи и героях Махабхараты), мы можем видеть, что ислам, скорее, поменял восприятие эпических героев. Несмотря на своё божественное, чудесное происхождение герои предстают перед нами не небожителями, не воплощениями божеств на земле, но великими героями, правителями с человеческим лицом, не лишёнными и некоторых человеческих слабостей.
Таким образом, мы видим, что, несмотря на всё возрастающую роль новой религии в малайском обществе и искусстве, малайцы не отказывались от своих старых традиций. Смена религиозных и нравственных ориентиров, безусловно, нашла своё отражение в литературе этого периода, однако не нарушала преемственности малайской культуры. Малайские династии, избрав для себя путь в условиях обширного исламского мира, вынуждены были обосновать ценность и легитимность своего положения. Вне всяких сомнений, что и литература должна была испытать на себе последствия стремительно меняющегося малайского мира. Неудивительно, что герои старого доисламского прошлого не могли остаться неизменными в этих условиях. Рама и Сита в малайской версии «Рамаяны» предстают перед нами прежде всего не как земные воплощения богов, но как великая пара, дающая начало новой династии. В этой связи совершенно закономерным кажется тот факт, что автор «Сказания о Сери Раме» заканчивает свою повесть счастливым концом: Рама и Сита жили долго и счастливо до тех пор, пока их внуки не стали великими государями.
Примечания
1 Аватара - земное воплощение бога или богини в индуизме.
2 Дхарма - одно из важнейших понятий индуизма и буддизма, совокупность установленных норм
и правил, соблюдение которых призвано поддержать космический порядок.
3 Кайкейи - вторая из трёх жён царя Дашаратхи, правителя Айодхьи, мать Бхараты.
4 Пандавы - братья Юдхиштхира, Бхима, Ар-джуна, Накула и Садева, главные действующие лица древнеиндийской поэмы «Махабхарата».
5 Бетунг (от мал. betung) - родовое название различных видов бамбука в Малайзии и Индонезии.
6 Тунджунг Буих (от мал. tunjung/junjung - «лотос», buih - «пена») - «пенный лотос».
7 Дасарата - малайский вариант имени Даша-ратха; царь Айодхьи и отец Рамы.
8 Манду Дари - малайский вариант имени «Мандодари»; в индийской «Рамаяне» Вальмики Мандодари - супруга демона Раваны.
9 Манду Даки (от мал. daki) - щепотка грязи и кожи.
10 Махареси Кали - очевидно, малайский аналог правителя Митхилы царя Джанаки, который в индийской «Рамаяне» Вальмики находит Ситу в борозде вспаханного поля и становится её отцом.
11 Панджи - яванский царевич Раден Ину Кер-тапати, главный герой многочисленных пьес яванского теневого театр ваянг.
12 Махабисну - малайский вариант имени бога Вишну.
Библиографический список
1. Брагинский В.И. Историй малайской литературы VII-XIX вв. - М.: Наука, 1983. - 495 с.
2. Горяева Л.В. Повесть о Раджах Пасея. - М.: Наука, 2015. - 200 с.
3. Костюхин Е.А. Александр Македонский в литературной и фольклорной традиции. - М.: Наука, 1972. - 190 с.
4. Рамаяна. Кн. 1. Балаканда (Книга о детстве). Кн. 2. Айодхьяканда (Книга об Айодхье) / изд. подг. П. А. Гринцер. - М.: Ладомир: Наука, 2006. -890 с. - (Литературные памятники).
5. Сказание о Сери Раме: Индонезийская Рамаяна / пер. Л. А. Мерварт. - М.: Изд-во восточной литературы, 1961. - 294 с.
6. Barrett E.C.G. Bulletin of the School of Oriental and African Studies. - University of London, 1963. -Vol. 26, № 3. - P. 531-543.
7. Brakel L.F. Two Indian Epics in Malay // Archipel. - Vol. 20, № 1. - P. 143-160.
8. Iskandar T. De Hikajat Atjéh. -'s-Gravenhage: Nijhoff, 1958.
9. Ras J.J. Hikayat Banjar. - Kuala Lumpur, 1990.
10. Winstedt R. A History of Classical Malay Literature. - JBRAS, 1958. - Vol. 31, № 3.
References
1. Braginskij VI. Istorij malajskoj literatury VII-XIX vv. - M.: Nauka, 1983. - 495 s.
2. Goryaeva L.V. Povest' o Radzhah Paseya. - M.: Nauka, 2015. - 200 s.
Вестник КГУ № 3. 2018
131
3. Kostyuhin E.A. Aleksandr Makedonskij v literaturnoj i fol'klornoj tradicii. - M.: Nauka, 1972. -190 s.
4. Ramayana. Kn. 1. Balakanda (Kniga o detstve). Kn. 2. Ajodh'yakanda (Kniga ob Ajodh'e) / izd. podg. P.A. Grincer. - M.: Ladomir: Nauka, 2006. - 890 s. -(Literaturnye pamyatniki).
5. Skazanie o Seri Rame: Indonezijskaya Ramayana / per. L.A. Mervart. - M.: Izd-vo vostochnoj literatury, 1961. - 294 s.
6. Barrett E.C.G. Bulletin of the School of Oriental and African Studies. - University of London, 1963. -Vol. 26, № 3. - P. 531-543.
7. Brakel L.F. Two Indian Epics in Malay // Archipel. - Vol. 20, № 1. - P. 143-160.
8. Iskandar T. De Hikajat Atjeh. -'s-Gravenhage: Nijhoff, 1958.
9. Ras J.J. Hikayat Banjar. - Kuala Lumpur, 1990.
10. Winstedt R. A History of Classical Malay Literature. - JBRAS, 1958. - Vol. 31, № 3.
Вестник КГУ ^ № 3. 2018
132
