CC BY
236
Вестник Челябинского государственного университета. 2014. № 26 (355). Филология. Искусствоведение. Вып. 93. С. 108-114.
МАГИЧЕСКИЙ ФОЛЬКЛОР БАШКИР: СПЕЦИФИКА И МИФОРИТУАЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ РЕПЕРТУАРА
Рассматривается место, функции жанров магического фольклора в системе традиционной культуры; история изучения. Выявляются основные семантические, функциональные, мифологические особенности таких древних жанров, как харнау, арбау, теляк и др., предлагается наиболее универсальная метода анализа, которая позволяет раскрыть древнейшие пласты сознания и миросозерцательности предков.
Ключевые слова: магический фольклор, заговоры, заклички, приговоры, шаман, баксы, комплексность, синкретичность, миф, обряд.
Искусство народной словесности целиком и полностью основано на магических верованиях в силу и могущество слова. Человек древности знал и ценил меру, время, возможности особых потенциалов этого кода, к помощи которого прибегал, глубоко веруя, что сказать -это совершить. Слово являлось главным инструментом всей жизнедеятельности, включая получение, охрану здоровья, а также достижение удачи и развитие творческих дарований. Магия слова приобрела художественные функции в эпосе, сказках, легендах, песнях, преданиях, пословицах, баитах, мунаджатах, отвечая эстетическим, духовным потребностям народа. Имеющие практические цели, особые функции и цели воздействия слова формируют заговорно-заклинательный репертуар обращений как сакральных способов контактов с божествами, сверхъестественными силами и стихиями Природы. Творцами и передатчиками поколениям этих тайных знаний являлись особо одаренные, обладающие экстраординарными способностями владения Словом, действом, напевами, телодвижениями и системой древних учений избранники, то есть шаманы, у башкир - баксы, как и у казахов, кыргызов, туркмен1. Созданное в течение многовекового служения соплеменникам, уникальное творчество баксы предусматривает синкретичное единство мифологических, культовых, тотемистических представлений о времени, месте, пространстве, а также четкую логику причинно-следственных ориентиров и практических целей достижения желаемого результата. На этом фоне обнаруживается главное предназначение башкирского баксы - установление контактов с высшими, небесными силами, умилостивление божеств, покровительство которых способствует исцелению больных, благоприят-
ным изменениям погоды, изгнанию духа беды и призыванию сил добра. В системе аналогичных традиций (сибирское, тюрко-монгольское шаманство) башкирский институт баксы, как показывает анализ материалов, отличает выраженное разумно-интеллектуальное начало, доминанта природопоклонческих мотивов, степенность и соразмерность действий, слов.
Жанры народного творчества, основанные на сакрализации слова, телодвижений, стихий, предметов, также целевых использований мифологических, сверхъестественных знаний, направленных во имя обеспечения благополучия и защиты физиологических, духовных сил этноса, представляют собой магический фольклор. В широком смысле магическое начало содержится во всех жанрах фольклора, потому как создание мифов, праздников, обрядов, сказок, эпоса и так далее. предусматривает влияние на волю божеств, сил Природы, умилостивление духов предков, батыров (демиургов) и приобретение благополучия. Процесс передачи древних знаний как родовых ценностей имел свои строгие нормативы и предписания. Так, рассказывание сказок (экиэт), ,карhYЗ (миф, эпос у башкир) днем или летом провоцирует очень холодную и затяжную зиму (Белорецкий р-н, с. Зуяк), чревато гневом могучих духов, сильной засухой (Хайбуллинский р-н, с. Акъяр; Белорецкий р-н с. Бирдигулово), неверное проведение обряда (йола) - затяжными дождями вплоть до потопов или эпизоотий (Абзелиловский р-н, с. Аскарово; Кугарчин-ский р-н, с. Худайбердино). Вербализованные миф и ритуал по своей бытности действуют как праформы регулирования жизненных событий, здоровья и искусства. В свое время рассказыванием кархYза-мифа «Урал-батыр» лечили припадочных (еннэнгэн), потерявших рассу-
док или обессиленных (Записано в Аскинском, Белорецком, Зианчуринском р-нах) и пр. Таким образом, магия и магическое присутствует во всех моделях народных знаний, форм творчества и этикете в силу вложенных в них факторов времени, многовековой непрерывной культурной традиции и могучего интеллектуального потенциала поколений.
Магический фольклор в узком, «специализированном» его понимании представляют жанры и жанровые формы, функционально связанные с их целевым пользованием в ритуалах, лечебных, сакральных актах. Например, в состоянии глубокого стресса потерявших дар речи женщин выводили в поле и били по щекам, заставляя кричать, произнося при этом специальные слова, проделывая телодвижения (Зианчуринский р-н, 1998 г.); речитативно-на-певным словом заговаривали сглаз, укус змеи, порчу и пр. Этот фонд архаичных знаний, открестившись от обрядовых комплексов, сохранился во времени и практике пользования в силу формульности словоформ и мыслеформ, долгой необходимости в практическом применении и преемственности творчества народных профессионалов - целителей, провидцев, баксы. В состав этого репертуара входят прозаические и стихотворные заговоры (арбау), заклички (сатафыу) дождя, ветра, кут, солнца и др., харнау (обращения к духам предков, силам Природы, божествам). Особую часть магического фольклора составляют приговоры (эйтемсэ), присказки (эйтем), приметы (ырым), толкования снов и событий, гадания-хынау (по костям, звездам, камням) способы народного лечения (им-том), преимущественно функционирующие в единстве слов, действ и напевов. Природу и замыслы этих форм творчества возможно расшифровывать только при комплексном и многопрофильном подходах, когда сугубо филологические или этнографические или антропологические аспекты изучения, помимо описательных, не могут предоставить объективные научные обобщения.
Классические формы исполнения заговор-но-заклинательного репертуара соединяют миф + слово + действо + отчасти напев; каждый из компонентов связан с архаичными реалиями, обусловившими особенности функций, лексики, способов отправления. Для заговора опухоли, например, необходимо соблюдение ряда условий: яйцо курицы, необходимое для лечения, должно быть снесено в среду, вода взята перед рассветом на убывающей луне,
больной одет в старые одежды, приходить на «сеансы» голодным, до и после никому не говорить о цели (результатах исцеления тем более) своего визита. В комплексе действуют манипуляции с предметами, проецируя яркое ассоциативное, миросозерцательное мышление целителей: болезнь «переносится» на четное число ненужных вещей, как то: ломаные расческа, иголка, выпавшие волосы, ногти, битые стекла, ржавые гвозди и пр.; выбрасывая болезнь где-либо на перепутье, уходят, не оглядываясь и за собой бросая поперек дороги семь (по тяжести хвори девять) прутьев, предварительно освящая их молитвой - так прокладывается невидимая граница между миром этим и другим. Примечательны знания о духе: так, части тела (ногти, волосы и пр.), являющиеся хранителями парциальной души, «уносят» с собой болезни, а смертоносная символика ломаных вещей провоцирует, по логике магии подобия, такой же эффект; среда в народных верованиях считается благоприятным днем для целительных актов. Семантичный мир лечебной культуры, таким образом, вбирает древнейшие знания, реалии, за время многовековой практики приобретшие результативный опыт. Заговорный характер имеют алгыши (благопожелания) и каргыши (проклятия), в истоках предусматривающие функции особого воздействия магизма слова, также подчинение и призывание добрых (алгыш) или злых (каргыш) сил. Телэк (теляк) как благопожелание сосемантичен с алгыш с тем отличием, что условие произношения те-ляк в прошлом был связан с жертвоприношениями и даже заменял его. У северо-восточных, восточных башкир поныне сохраняется обычай «теляк салыу».
Идеологический замысел императивных обращений всех форм (заговоры, заклинания, алгыши и др.) восходит к представлениям о наличии «хозяина» сфер, болезней, природных стихий и так далее. Эйэ (хозяин, владелец) у башкир созвучен, сосемантичен с алтайским, калмыцким «эзи», бурятским «эжин», якутским «иччи»2. Успех в достижении цели (заговор болезни, промысел, охота, заклинания животных, заклички стихий и пр.) зависит от умения и искусства умилостивления «хозяев» и установления с ними «договоров», требующих специальных жертвоприношений и правильного использования предметов, действа, слова с учетом родовых, местных традиций.
Алгыш - магического назначения тексты, произносимые в заклинательной форме, восхо-
дят к древнетюркскому ата «благословлять»3 и направлены на увеличение производительных сил, снятие страха и решение определенных задач.
Идейно-функциональные замыслы полезной магии предопределяются глубиной знаний, уровнем природного или наследственного дарования, умением человека включаться в движения мира, вызывать покровительство божеств. В обращениях к небесному Тэнгри, духам-хозяевам лесов, полей, рек, четырем стихиям - воде, огню, земле, воздуху - и в пожеланиях используется магия дорого слова. В посевной работе произносится алгыш — бла-гопожелание, призывается урожай:
Ер! Ер! Ер! Земля! Земля! Земля!
Кесец бир! Силы дай!
Алтмыш арба арпа бир, Шестьдесят телег ячменя дай,
Етмеш арба етен бир, Семьдесят телег льна дай,
Бир! Бир! Дай! Дай!
Алгыши, единые по замыслу и различные по функциональному назначению, содержат благопожелания, просьбы о содействии в успешной охоте, путешествии, промысле и пр. (произносятся перед дорогой, работой, заключением брачного союза). Однако в алгыш, в отличие от арбау, харнау нет обращенности к божествам, духам болезней и желания подчинить своей воле. Как и в якутских, казахских алгыс, эвенкийских алга4 в башкирском алгыш поэтизируются благопожелания, общими являются отсутствие гиперболизации и идеализации, изображения результата (Донъяц матур булЬын! Котло булЬын йортоц!).
Творчество, связанное с магией слова, пронизывает всю жизнь башкира, основные принципы жизневедения которого испокон веков связывались с поклонением живой природе, одухотворением неземных и земных сфер. Отсюда многообразие словесно-поэтического творчества, восходящего к сакрализации слова, действ, также звука. Произносимые в определенном времени, пространстве и месте в целях получения желаемых результатов и умилостивления высших сил, созданные при участии творчества особого человека рода, баксы (имсе, Ьынсы, арбаусы), произведения сформировались как культурные тексты магического назначения. Истоки создания и функционирования восходят в глубокую древность традиций, в центре которых фигурирует баксы (шаман) и его дарование и предназначение.
Объектом научного внимания жанры магического фольклора башкир (заговоры, заклинания) стали в XIX в. В трудах А. Инана описаны заговоры змей, хищных птиц5. Классифицируя эти жанры башкирского народного творчества, один из первых фольклористов Г. Вильданов относит их к «им-том» (народное лечение) и «ышаныу» (верования), дает образцы заговоров болезней ушных раковин (татран), упоминает о призывании кот (благополучия) и лечении тредушия (ейсэн)6.
Многообразием болезней, недугов, случающихся бед или необходимостью регулирования трудовых, жизненных забот обусловлен многосоставный репертуар заговоров, закли-чек, пожеланий, что предопределило их систематизацию в контексте обрядового фоль-клора7. Магический фольклор традиционно классифицируется по функциональному признаку и формам болезней (заговоры змеи, собаки, сглаза, лихорадки и пр.), необходимости восстановления здоровья (по уходу за ребенком при отсутствии речи, хождения, болезней и так далее), улаживания трудовых и хозяйственных забот. В наибольшей системности, полноте описаний многообразного репертуара заговоры представлены в работе Ф. Г. Хиса-митдиновой «Башкорттарзьщ им-том китабы» («Книга башкирских заговоров»)8. Магический фольклор, связанный с традиционными нормами здравоохранения, разделен на две большие части: 1) заговоры детских болезней; 2) заговоры болезней взрослых. Производится внутри-жанровое разделение по видам болезней (заговоры сердечных, костных, кожных недугов; заговоры, связанные с влиянием козней нечистых сил). В исследованиях, фрагментарно охватывающих вопросы магического фольклора, отмечается место и отражение заговоров в сказках9, запретах10, а также особенности бытования во времени и сохранности в фольклорной памяти11.
Научно-теоретический аспект изучения и освещения специфики заговорного репертуара имеется в многочисленных трудах фольклористов, языковедов, этнографов, соответственно профилям наук раскрывающих особенности сложного вида традиционной культуры. Дается классификация заговоров по функциональной направленности с охватом мировоззренческой основы, определяется место в системе жанров и их основные свойства как единство слов и действ, ритмичность строф, обращенность к высшим силам, духам предков12. Под-
ходы к классификации, систематизации жанра в основном едины, с различных точек зрения раскрываются лексические, тематико-структур-ные13, культово-мифологические14 особенности. Лексика лечебной магии прочитывается в аспекте практической системы конкретных знаний предков по физиологии, анатомии и средств оздоровления15. В контексте шаманских, обрядовых комплексов исследованы древние истоки, функции, семантика, раскрыты особенности мифопоэтики заговоров16. Изучены некоторые поэтико-стилевые, функционально-тематические особенности заговоров, формы творчества баксы (шаманов)17, раскрыты принципы и основные мотивации, функциональные особенности магических текстов18. В многочисленных трудах этнографа З. И. Минибаевой, многие годы целенаправленно исследующей данную проблему, система этих знаний восстанавливается в ракурсе комплексной историко-этногра-фической, типологической характеристики деятельности знахарей, народная медицина реконструируется как первородная школа здравохра-нения. На большом фактологическом материале широко освещены такие проблемы, как народная медицинская терминология, виды врачевания (пульсовая диагностика, банная, растительная, водная терапии), даются наиболее полные вербально-акциональные описания заболеваний и способы лечения в их региональной, атрибутивной специфике19.
Краткий экскурс показывает, что комплексное исследование магического фольклора во взаимосвязи и синкретичном единстве антропологических, этнографических, лингвофоль-клористических систем с охватом обрядовой целостности и специфики архитектоники лечебных актов еще не сделано. Потому как за-говорно-заклинательный репертуар - сложнейший код знаний, объективное раскрытие замысла которого невозможно с сугубо филологической или этнографической точек зрения. Современный фольклористический подход предусматривает комплексность, когда ни один компонент не изучается в отрыве от другого или только с одной (лексикологической, этнографической, хореологической) точки зрения. Этот метод позволяет полно и объемно раскрыть закодированные в текстах духовные, интеллектуальные потенциалы и разумные познания предков не только по физиологии, психологии и анатомии человека, но и представления о времени, пространстве , месте и живой Природе в целом.
Основной символ в расшифровке сакральных кодовых текстов и идей — Слово. В свете ностратических истоков примечательна глубокая архаичность основного в магическом фольклоре жанра арбау (заговор), «восходящего к общему и главному значению "колдовать"»20. Функциональная направленность арбау в алтайских, индоевропейских, уральских языках связывается с идеей магического влияния, имеет цели «замыслить зло против кого-либо, быть в засаде, применять магические силы»21. В таком контексте проявляется основная, отличительная от других жанров магического фольклора особенность заговора — волевое психотропное влияние на объект, исключение зла путем умилостивления покровителей-духов и привлечения особых тайных знаний и исключительных слов.
Заговор — башкирский арбау, ритуально-магический текст, созданный в процессе многовекового творчества в целях подавления воли кого-либо и подчинения, изменения хода событий, приводимый в действие при непосредственном присутствии объекта или на расстоянии. Различаются целительские, любовные, хозяйственно-бытовые, трудовые, охотничьи и другие заговоры. Арбау являет собой сакральный обрядовый акт с участием самых разных функциональных компонентов, действующих в единстве и обнаруживает сходства с харнау — архаичными формами обращений к духам предков, Природе и соединяющих слово, действо, напев. В отличие от арбау, направленных на ослабление воли и влияния враждебных, болезнетворных, также невидимых и видимых сил, харнау имеет в дополнение и обращенность к духам предков, природным силам. «Сарн» в тюркоязычной сфере означает песнь шамана, заговоры порчи, змей, заклички ветра22 и созвучен с башкирским харнау, проводя идеи сходства жанра. Структуры построения текста в арбау и харнау близки, потому имеются одинаково функциональные ключевые моменты, выраженные вербально.
Традиционная структура и архитектоника арбау, всех заговоров (отчасти закличек) представляются таким образом: 1. Обращение к помощнику-духу и созывание по имени: «Эй дух! Дух воды!» Или: «Коркот ата! Помоги!». 2. Предоставление сведений о себе (баксы заявляет о своей личности, возможностях): «Я Иртыш переплыл! Я Идель переплыл!» или «Ты змея, сильнее тебя я змея!» 3. Волеизъявление причин, вынудивших обратиться к боже-
ствам или описание болезни. «От того (имярек) человека душа улетела» или «На том (имярек) сглаз есть. Надо лечить его». 4. Просьба и конкретное описание цели обращения: «Верни кут! Верни силы!» или «Вылечи грыжу!», «Татрана прогони». 5. Волевое воздействие в целях погони злого: «Откуда пришла — туда иди!», «Кто наслал — тому вернись!» 6. Ожидаемый результат дается как свершившийся факт: «Исцеляется, исцеляется!», «Вон, убежал, убежал! В поле исчез, в воде утоп». 7. Заключительное слово «Не я исцелил — Аллах» и возблагодарение духов, стихий, «Тебе - платок, мне здоровье!». В такой структуре в основном строится арбау, а также все заговоры, варьируя в зависимости от целей акта и полноты знаний целителя. Большая часть заговоров бытует уже в усеченной форме, так как ввиду ослабления верований в духов, магию слова (телодвижений, дыхания, предметов и пр.) заговорные акты выпадают из практики или переживают внедрение исламских элементов. Так, формулы обращения к духам, божествам заменяет просьба-получение благословления Аллаха на проведение лечебных, целительских процедур. «О Аллах, с твоего ведома и разрешения начинаю лечение (Йэ, Аллам, hинец ризалыгьщдан им итэм)»; «Человек-причина, Ты — целитель, помоги мне! (Бэндэ-сэбэпсе, АллаЬ-сихэтсе! Яр^ам ит!)» (Записи автора в Хайбуллинском, Зианчурин-ском, Янаульском районах РБ). В текстах выпадают обращения к покровителям рода и зачастую действуют исламские святые. Очень редки в заговорах мотивы «знакомства» имсе и представления себя, своих возможностей. Идея жертвоприношения вмещается в короткие фо-рулировки, типа «Тебе - платок, мне - здоровье!». Сократились дискурсы магического восхваления (заманивания) заговариваемого объекта («Текучей реки быстрее змея!») или они вовсе отсутствуют. Таковые особенности маркируют деятельность и особенности творчества сельских целительниц имсе, арбаусы, которые есть еще почти в каждой местности.
«Профессиональные» целители ныне соблюдают правила лечебной магии: сообщают больному время, место лечения и правила (придти голодным, не есть мяса в течение 3 дней и т. п.): придерживаются необходимого этикета, просят помощи у «хозяев» воды, огня, земной почвы, соблюдают избегание бытового разговора, обращаются за помощью Аллаху, покровителям рода, импровизируют функциональные речитации в соответствии с народны-
ми традициями. Обругивания недуга заканчиваются словами изгнания злых сил, а по окончании сеанса благодарят Всевышнего и получая хаир, посвящают его воле Аллаха, прося пользы лечения. По словам информаторов, «Древний человек заговаривал все, что имеет душу. Но не всякому этот дар-ремесло дается. Это могли проводить только баксы» (с. Юмаш, Баймакского района А. Барлыбаев, 1914 г. р., Зап. 1993 г.). «Раньше были могучие баксы. Вот они сотрясали мир! Слова говорили иногда непонятные и с мелодиями, и с напевами, прыгали, танцевали!» (с. Лагерево Салаватско-го района, 1994). Башкирские баксы (ба'кшы, багыусы, багымсы) — шаманы являются творцами харнау и арбау, они обладали недюжинной силой воли, голосом, экстраординарными способностями, дарованными им по наследству. (Ввиду ограниченного объема статьи эти свидетельства, собранные автором в течение многих лет, упоминаются лишь фрагментарно). Творчество башкирских баксы (шаманов) восходит к глубокой древности, связано с при-родопоклончеством, языческими традициями и умением устанавливать контакты со стихиями при помощи Слова. Архаичные формы контактов с высшими силами и способы влияния на волю живых существ, природы, совершаемых баксы, запечатлены в репертуаре магического фольклора: это заговоры животных, змей, за-клички Солнца, радуги, дождей и так далее. С раскрытием и расшифровкой семантического мира этого кодового репертуара связано приобретение наиболее полных и объективных свидетельств об архаичных реалиях, причинно-следственных связях и артефактах, которые в других культурных текстах давно утрачены.
Примечания
1 Токарев, С. А. Ранние формы религии и их развитие. М., 1964.
2 Фольклор монгольских народов. М., 2011. 204 с.
3 Сравнительный словарь тунгуско-манчжур-ских языков / отв. ред В. И. Цинциус. Т. 1. Л., 1975.
4 Эртюков, В. И. Эпоха палеометаллов в Северо-Восточной Арктике и её роль в генезисе малочисленных народов Севера // Языки, культура и будущее народов Арктики. Якутск, 1993. С.82-84.
5 Инан, А. Шаманизм тарихта hэм беген. Уфа, 1998. 210 с.
6 Вилданов, F. Терек халыктарыныц донъяга боронго дини карашы // Башкорт аймагы. 1926. № 2. Б. 27-38 (гэр. гр.).
7 Башкорт халык ижады. Йола фолькло-ры / Тез., баш hYЗ, ацлатмалар авт-ры. Э. М. Селэймэнов, Р. Э. Солтангэрэева. Эфе, 1995.223 б.
8 Хисамитдинова, Ф. Г. Башкорттардыц им-том китабы. Эфе, 2006.
9 Хусаинова, Г. Г. Современный фольклор северных башкир // Экспедиция материалдары — 2006: Бураевский район. Уфа, 2008. 239 с.
10 Гайсина, Ф. Ф. Запреты как фольклорный жанр в традиционной культуре башкир : авто-реф. дис. ... канд. филол. наук. Казань, 2013. 27 с.
11 Юлдыбаева, Г. В. Хэзерге башкорт халык ижадында им-том // Башкорт фольклорыныц хэзерге торошо. Эфе, 2012. С. 156-163.
12 Галин, С. А. Башкирский народный эпос. Уфа, 2004. 320 с.
13 Исхакова, Г. Г. Ритм как основной принцип организации заговорного текста // Урал- батыр и духовное наследие народов мира. Уфа, 2011. С. 203-204.
14 Хусаинов, Г. Б. Древние башкирские письменные памятники // История башкирской литературы. Уфа, 1990. Т. 1 (на башк. яз.).
15 Кэримова, Р. Н. Халыктыц донъяга карашын кYрhэтеYсе сыганак буларак халык медицинаИы лексикаИы // Урал-батыр и духовное наследие народов мира. Уфа, 2011. С. 208-210.
16 См.: Султангареева, Р. А. 1) Обрядовый фольклор как предмет реконструкции личности, функций и творчества багымсы. Уфа, 1999. С. 84-107; 2) Арбаузар // Башкирский фольклор. Исследования и материалы. V вып. Уфа, 2004. С. 199-215.
17 Баимов, Б. С. Творчество баксы // Шонкар, 1993. № 1. С. 28. (на башк. яз.)
18 Селэймэнов, Э. М. Башкорт халкыныц им-том hэм меззэти йола фольклоры // Башкирский фольклор. Исследования и материалы. Уфа, 1995.
19 Минибаева, З. И. Ислам и демонологические представления о болезнях в народной медицине башкир (на материале Курганской области) // Этногенез. История. Культура. Уфа, 2011. С. 162-168; Лечебные заговоры в народной медицине курганских башкир и алтайских народов // Урал-Алтай: через века в будущее. Уфа, 2008. С. 149-153.
20 Нафиков, Ш. В. Тамыры угата боронго башкорт. Мэкэлэлэр йыйынтыгы. Эфе, 2009. 418 б.
21 Dolgopolskiy, A. B. Nostratik dictionariy. Cam-bridqe, 2008.
22 Абылкасымов, Б. Ш. Жауын шакыру // Известия АН РК (Казахстан). Филология. 1992. № 3. С. 50-54.
References
1 Tokarev, S. A. (1964) Rannie formy religii i ih razvitie [=Early forms of religion and their development], Moskow. (in Russ.).
2 Fol'klor mongol'skih narodov (2011) [=Folklore of the Mongolian people], Moskow, 204 p. (in Russ.).
3 Sravnitel'nyj slovar' tungusko-manchzhurskih jazykov (1975) [=Comparative dictionary Tungus-Manchzhur], Volume 1, Leningrad. (in Russ.).
4 Jertjukov, V. I. (1993) "Jepoha paleometallov v Severo-Vostochnoj Arktike i ejo rol' v genez-ise malochislennyh narodov Severa" [=Epokh of paleometall in the Northeast Arctic and its role in genesis of small peoples of the North], in: Jazyki, kul'tura i budushhee narodov Arktiki ^Languages, culture and the future of the people of the Arctic], Jakutsk, pp. 82-84. (in Russ.).
5 Inan, A. (1998) Shamanizm tarihta ham begen, Ufa, 210 p. (in Bashk.).
6 Vildanov, F. (1926) Terekhalyxtaryny^ don'jaza boronzo dini xarashy, in: BashKort ajmary, № 2, pp. 27-38 (гэг. gr.) (in Bashk.).
7 Bashxort halyx izhady. Jola fol'klory. (1995), efe, 23 p. (in Bashk.).
8 Hisamitdinova, F. G. (2006) Bashxorttar^yц im-tom kitaby, efe. (in Bashk.).
9 Husainova, G. G. (2008) "Sovremennyj fol'klor severnyh bashkir" [=Modern folklore of northern Bashkirs], in Jekspedicija materialdary - 2006: Buraevskij rajon [=Materials of the expedition], Ufa, 239 p. (in Russ.).
10 Gajsina, F. F. (2013) Zaprety kak fol'klornyj zhanr v tradicionnoj kul'ture bashkir [=Ban as a folklore genre in traditional culture the Bashkir], Kazan', 27 p. (in Russ.).
11 Juldybaeva, G. V. (2012) '№3erge bashKort halyK izhadynda im-tom", in BashKort fol'klorynyq hэзerge torosho, efe, pp. 156-163 (in Bashk.).
12 Galin, S. A. Bashkirskij narodnyj jepos [=Bash-kirsky national epos], Ufa, 2004. 320 p. (in Russ.).
13 Ishakova, G. G. (2011) "Ritm kak osnovnoj princip organizacii zagovornogo teksta" [=A rhythm as the basic principle of the organization of the zagovorny text], in: Ural- batyr i duhovnoe nasledie narodov mira [=Urals - the batyr and spiritual heritage of people of the world], Ufa, pp. 203-204. (in Russ.).
14 Husainov, G. B. (1990) "Drevnie bashkirskie pis'mennye pamjatniki" [=Ancient Bashkir written monuments], in: Istorija bashkirskoj literatury [=History of the Bashkir literature], Ufa, Volume 1 (in Russ.).
15 Karimova, R. N. (2011) "Halyxtyq donjara ■Karashyn kyrhateYse syrana^ bulara^ halyK medicinahy leksikahy", in: Ural-batyr i duhovnoe nasledie narodov mira [=Ural-batyr and spiritual heritage of the peoples of the world], Ufa. pp. 208-210. (in Bashk.).
16 Sm.: Sultangareeva, R. A. (1999) Obrjadovyj fol'klor kakpredmet rekonstrukcii lichnosti, funk-cij i tvorchestva bagymsy [=Ceremonial folklore as subject of reconstruction of the personality, functions and creativity of a bagymsa], Ufa, pp. 84107; Sultangareeva, R. A. (2004) "Arbaugar", in: Bashkirskij fol'klor. Issledovanija i materialy [=Bashkir folklore. Researches and materials], Issue 5, Ufa, pp. 199-215 (in Russ.).
17 Baimov, B. S. (1993) "Tvorchestvo baksy", in: Shonkar, № 1. p. 28 (in Russ.).
18 Selajmanov, 3. M. (1995) "BashKort halxynyq im-tom ham mejjati jola fol'klory" // Bashkirskij
fol'klor. Issledovanija i materialy [=Bashkir folklore. Researches and materials], Ufa. (in Bashk.).
19 Minibaeva, Z. I. (2011) "Islam i demono-logicheskie predstavlenija o boleznjah v narodnoj medicine bashkir (na materiale Kurganskoj oblas-ti)" [=Islam and demonological ideas of diseases in traditional medicine the Bashkir (on material of the Kurgan region)], in: Jetnogenez. Istorija. Kul'tura [=Ethnogenesis. History. Culture], Ufa, S. 162-168; Minibaeva, Z. I. (2008) Lechebnye zagovory v narodnoj medicine kurganskih bashkir i altajskih narodov [=Medical plots in traditional medicine Kurgan the Bashkir and the Altai people], in: Ural-Altaj: cherez veka v budushhee [=The Urals-Altai: in centuries in the future], Ufa, pp. 149-153 (in Russ.).
20 Nafikov, Sh. V. (2009) Tamyry uzata boronzo bash'Kort. Ma^shhr jyjyntyzy. 0fe, 418 p. (in Bashk.).
21 Dolgopolskiy, A. B. (2008) Nostratik diction-ariy. Cambridqe.
22 Abylkasymov, B. Sh. (1992) "Zhauyn shakyru", in: Izvestija ANRK (Kazahstan). Filologija, № 3, pp. 50-54. (in Bashk.).
