Мадьяры в персидском географическом сочинении "худӯд ал-āлам" (982 г. ) Текст научной статьи по специальности «История и археология»

УДК 902/904

МАДЬЯРЫ В ПЕРСИДСКОМ ГЕОГРАФИЧЕСКОМ СОЧИНЕНИИ

«ХУДУД АЛ-АЛАМ» (982 Г.)

© 2018 г. Балаж Шудар

В 982-983 гг. на территории современного Северного Афганистана неизвестным автором была составлена географическая работа «Худуд ал-алам». Она, по всей видимости, некогда содержала карту, которая, однако, отсутствует в единственно сохранившейся рукописи. Центр данного географического описания - Средняя Азия, именно она описана самым подробным образом, а дальше от этого региона информация более скудная и неточная. Один из периферийных регионов - это Восточная Европа, о которой, тем не менее, автор сообщает немало информаций: из 52 перечисленных в работе стран 15-16 находятся именно там. Неизвестный автор разместил свои сведения о Восточной Европе в рамках трех географических групп: Кавказ, Восточная Европа и Этил (рр. Волга - Кама - Белая). Описания СевероЗападного направления существенно скуднее, хотя именно там находилось место обитания мадьяр (маджгари). Поскольку текст «Худуда ал-алама» перечисляет соседствующие друг с другом народы, можно реконструировать карту, которая, наверное, лежала перед автором при составлении работы. Из этого однозначно следует, что место обитания мадьяр в то время находилось к западу от Волги, к востоку от Руси, далеко к северу от Черного моря. Таким образом, эти сведения отличаются от тех, которые мы находим в произведениях Константина Багрянородного (про Этелкёз), Ибн Русты или Гардизи. Бросается в глаза то, что автор «Худуда» не писал о тех элементах кочевой жизни у мадьяр, которые ярко присутствуют в работах упомянутых арабских источников. В дальнейшем можно попытаться сопоставить данную гипотетическую карту с реальными географическими обстоятельствами. Поскольку наши источники весьма скудные, результаты не могут быть однозначными, тем не менее, я полагаю, что местом обитания мадьяр может быть территория между Приволжской возвышенностью и большим поворотом Оки, в основном на территории современной Мордовской республики. Какое время отражает текст «Худуда»? Что касается Восточной Европы, с уверенностью можно сказать, что текст «Худуда» не отражает этнополитическую ситуацию ок. 982/983 гг., ведь в нем нет известий о печенегах на северном Причерноморье, которые заняли те земли около 930 г. С другой стороны, Русь занимает относительно важное место в тексте. Таким образом, географическое описание Восточной Европы отражает ситуацию, по всей видимости, начала Х в. Исходя из этого, предполагаем, что в данном тексте упоминается восточная группа мадьяр, а не та, которая переселилась в Карпатский бассейн.

Ключевые слова: печенеги, Леведия, восточные мадьяры, Волжская Болгария, Киевская Русь, мусульманская географическая традиция.

О древней истории венгров сообщают лишь несколько письменных источников, интерпретация которых весьма затруднена. То, как мы интерпретируем хотя бы небольшой фрагмент из какого-нибудь источника, может перевернуть наши представления о периоде переселения мадьяр. Один из интереснейших, однако до сих пор недооцененный с точки зрения истории мадьяр источников, это «Худуд ал-алам», анонимный персоязычный географический трактат, который был создан в 982 г. в Восточном Хорасане, на территории современного Афганистана. В венгерской историографии это произведение обычно связывают с традицией ал-Джайханйнесмотря на то, что оно и по построению, и по мировоззрению резко отличается от работ, связанных с ал-Джайханй, хотя, безусловно, имеются и общие с ними элементы.

Работы мусульманских географов рассматривают обычно по отдельным элементам: по определенным выражениям, этносам, топонимиям и т. д. Таким образом, сами исследуемые элементы практически отделяются от общего контекста произведений и начинают жить самостоятельно. Это касается и сведений о мадьярах. Я считаю, что эти элементы следует исследовать не только сравнивая с похожими элементами других работ, но и во внутреннем контексте самих произведений, то естьнеобходимо раскрыть логику построений этих работ. Такие попытки могут дать совершенно новые результаты, подходы. В дальнейшем я буду изучать текст «Худуда ал-алама», исходя из этого постулата.

По распространенному мнению, автор «Худуда ал-алама» был кабинетным ученым, который прорабатывал книги, а сам текст трактата связан с двумя основными мусуль-

манскими географическими традициями средневековья - школами ал-Джайханй и ал-Балхй1. Географическим центром трактата является Средняя Азия, она описана подробнее всех. Отходя от Средней Азии, информация становится скуднее. Описание центрального региона довольно однородное и последовательное, и это обстоятельство заставляет думать о проблемах возникновения текста. Автор рассматривает описанное пространство не в путях, а в территориях, что предполагает использование карты, и действительно, в тексте несколько раз упоминается некая карта2, однако она отсутствует в известных рукописях.

Принимая во внимание эти обстоятельства, следует познакомиться с мировоззрением данного сочинения. Работа является многослойной. Автор сначала излагает географические основы (к примеру, что северное полушарие более населенноеи большинство стран находится там), затем перечисляет географические объекты(моря, горные хребты, реки, степи). Далее следует описание разных народов и их рубежей в строгом поряд-кепо странам света, начиная с востока, затем в направлении юга, запада, севера, потом перечисляются крупные городаи иногда достопримечательности. Все это представляет собой некие пазлы, но по имеющейся информации можно реконструировать карту. В этом случае мы получим некую «фиктивную» карту, по которой сможем узнать, что думал автор о мироустройстве.

Автор составил свою работу весьма логично, отдельные географические единицы следуют в строгом порядке, будто мы шагаем по шахматной доске. Описания образуют три цепи объектов (такая система описания существует и у других авторов, но менее подробная, в меньших пространствах). Первая «цепь» проходит от Китая до маджгарйков (по1-14)3,вторая - от Хорасана через Север-

1 Об источниках трактата: Мшогеку 1937, Х1У-Х1Х.

2 «Показали моря, заливы и острова таким образом, по карте». Мшогеку 1937, 60. «Существуют восемь других гор разной долготой, шириной, размерами. Их места и размеры таковы, как это показали на карте». Мшогеку,1937, 69. Другие упоминания: Мшогеку 1937, 146, 157.

3 Я дал номера отдельным общностям по порядку

их появлений в работе. Географические названия, у

которых существуют разные чтения, я дам в одном

единственном варианте, но это чисто технический

вариант и не означает какую-то безусловную

ную Африку и Европу до народности вунун-дур (15-46), а третья обходит Африку (47-52). По Азии проходят две «цепи» описания: на севере и на юге. Эти описания дополняют друг друга, образуют некую «ткань», в них нет случайно появившихся соседей, «дырок». Описания, конечно, не одинаковы, самым подробным образом показаны Средняя Азия, Иран, Кавказ, Ирак4, а сведения об Индии, Китае, Европе только поверхностные. Интересно, что описание Восточной Европы хоть и не очень подробное, но на относительно маленькой территории перечисляется около десяти стран, четверть всех присутствующих в произведении. То есть автор интересовался этим регионом, у него о нем имелись определенные представления. В этом смысле «Худуд ал-алам» представляет собой одно из самых информативных произведений среди мусульманских географических работ раннего периода. (Среди современников только Масудй может соревноваться с ним).

Важный вопрос - до какой территории простирались пределы известного мира в западном направлении (не считая конечно географическое наследие Птолемея). Исследователи текста «Худуда ал-алама» обычно считают, что далеко, ведь в нем упоминается даже Моравия. Однако если исследуем текст как систему, а не по отдельным этнонимам, то данное утверждение уже не соответствует действительности. Описание русов довольно слабое; известия о саклабах, живших от них в западном направлении, еще менее информативное, а западнее от них и севернее уже следуют необитаемые/неизвестные земли. Таким образом, автор вряд ли располагал серьезной информацией о территориях к западу от Днепра, Карпатском бассейне, Балканах.

В первую очередь необходимо выяснить, какую хронологическую ситуацию отражает данный текст. Однозначного ответа на этот вопрос нет. Во-первых, если автор думал и

интерпретацию. Например, народность внндр буду называть вунундур, хотя возможны и другие чтения. Что касается мадьяр, я сохраняю форму маджгарй, поскольку это довольно своеобразный вариант (в значении, 'принадлежит к мадьярам'), который хорошо отличается от других.

4 Этот факт связывает автора с иракской географической школой, которая также считала данный регион исходным центром, в отличии от тех традиций, которые по учению ислама начинали свои работы с Меккой и Мединой. Изложение арабской географической литературы: Sayyid Maqbul Ahmad: A history of Arab-Islamic geography (9th-16hcentury, AD). Amman 1995, 58-124.

работал картографически, по карте, на ней могли быть указаны сведения, отражающие разные хронологические ситуации. Автор имел разные сведения о разных регионах Земли из разных времен. В дальнейшем я буду анализировать только известия о Восточной Европе, полагая - и надеясь на это - что автор «Худуда ал-алама» располагал синхронными сведениями об этом регионе.

В установлении хронологии первостепенную роль играет локализация печенегов. Поскольку их нет на Южном Урале, значит огузы уже изгнали их оттуда, то перемещение, о котором сообщает Константин Багрянородный в «Об управлении империей», уже свершилось. К сожалению, неизвестно, когда произошло это перемещение, но не ранее конца VIII в.5 Однако, если принимаем во внимание данные «Об управлении империей» (ведь по этому тексту венгерский князь Леведи, побежденный печенегами, лично знал последующего князя Арпада)6, это могло произойти в середине IX в. DAI ясно пишет о том, что печенеги долго искали себе новые земли пока не добрались до пределов мадьяр7. «Худуд ал-алам» однозначно свидетельствует о расколе печенегов: часть их проживает на севере, a часть на юге, «северяне» под властью хазар, последние - под «тюрками», т. е. огузами. Упоминание огузов в тексте определяет возможный ранний период его возникновения. С другой стороны, по тексту «Худуда ал-алама» печенеги еще не достигли Этелкёза. Когда они появляются на этой территории, - неизвестно. Поход против мадьяр в 895 г. был просто набегом, а не меро-

5 Аттила Катона Кишш (2014, 189-190) изучал этот вопрос и пришел к выводу, что печенеги пришли в уральский регион в конце VIII в., а оттуда ушли в 893/894 гг., в результате похода саманидского эмира Исмаила бин Ахмада против карлуков. Katona-Kiss Attila: A Nyugati Türk Birodalom «utodallamainak» létrejôtte és megszilardulasa a 8-9. szazadban. In: Dentumoger. I. Tanulmanyok a korai magyar torténelemrôl. Szerk. Sudar Balazs. Bp. 2017. 77-108. Из-за отсутствия источников роль этого похода для венгерской истории была поставлена под сомнение: Zsidai Zsuzsanna: Ismail ibn Ahmad 893. évi hadjarata és a magyar honfoglalas. In: Dentumoger. I. i. m. 109-123.

6 Biborbanszületett Konstantin: A birodalom kormanyzasa. Ford. Moravcsik Gyula. Bp. 1950, 171-173 (далее DAI).

7 Печенеги «обратясь в бегство, бродили, выискивали место для своего поселения. Достигнув земли, которой они обладают и ныне, обнаружив на ней турок, победив их в войне и вытеснив, они изгнали их, поселились здесь». DAI, 166-167.

приятием с целью захвата территории. По ненадежной хронологии Повести Временных Лет конфликты между печенегами и Русью начались в 915 г.8, но и это известие не говорит о переселении печенегов. Ал-Истахрй ок. 930 г. размещает печенегов между Византией и хазарами и называет их новыми пришельцами, наверное, здесь речь идет о территории Этэлкёза9. По сообщению DAI печенеги однозначно жили там (ок. 950 г.)10. А «Худуд ал-алам» отражает ситуацию, когда печенегов еще не было в Этэлкёзе. Таким образом, исходя из сведений о печенегах, текст отражает ситуацию, которая существовала между 800 и 930 гг.

Другой сюжет, дающий возможность на определение хронологии, это сообщение о русах. По мнению автора, русы являются серьезными игроками, которые определяют политическую обстановку с севера до юга вплоть до Черного моря, столица их правителя - Киев (Куябе). По сообщению Повести Временных Лет, первые русские поселенцы Аскольд и Дир появились в Киеве ок. 860 г., а Киевская Русь была создана Олегом Рюриковичем в 882 г. Он вел разные походы на восток и запад, контролировал огромные территории11. И этот исторический факт расширяет возможные хронологические рамки ситуации, отраженной в тексте «Худуда ал-алама» к концу IX, началу X в.

Третий момент, это Волжская Болгария и вопрос о ее государственности. Первое известие об этом можно найти в географической работе Ибн Хаукала (977), как анекдот из времен халифы Мутатида (892-902), поэтому его достоверность сомнительна12. Следующее упоминание о них содержится в рассказе о большом походе русов на Каспий в 913 г., но из

8 «Пришли впервые печенеги на Русскую землю и, заключив мир с Игорем, пошли к Дунаю». Regm6lt idok elbeszelese. A Kijevi Ruszelso kronikaja. Ford. Ferincz Istvan. Bp. 2015. 47. Ласло Балог, анализируя текст и его источники, пришел к выводу, что это событие произошло на самом деле в 917 г., и оно представляло собой обыкновенный набег, а не миграцию. Balogh Laszlo:A magyarsag a keleteuropai nomad nepek soraban. In: Regm6lt idok elbeszelesei. m. 291-299.

9 Kmosko M.:Mohamedan iroki. m. 18.

10 DAI, 169, 175.

11 Font Marta: A Poveszy vremennih let mint torteneti forras. In: Regm6lt idok elbeszelese i. m. 273-278.

12 Kmosko M.:Mohamedan iroki. m. 75-76. Анализирует: Zimonyi Istvan: The Origins of the Volga Bulghars. Szeged 1990. 104-111.

этого скудного сообщения узнаем лишь то, что хазарские мусульмане побили русов, остатки которых бежали в бургаз, но там были добиты мусульманами13. О булгарской государственности впервые писал Ибн Руста в начале Х в. По его сочинению у волжских булгар есть три племени (булгар, барсула, эсекел), но один правитель, и два крупных города-Булгар и Сувар. По сути, такой же рассказ можно читать у Ибн Фадлана, который в 922 г. побывал у волжских булгар14. По его сообщениям булгарское государство имело довольно гибкую структуру: он сам был свидетелем, когда одно из племен отказалось от сотрудничества и просто ушло15.

Интересно, с этой точки зрения, что в «Худуде ал-аламе» Волжская Булгария не упоминается. Минорский полагал (и это стало общепринятым мнением), что описание буртасов, на самом деле, относится к волжским булгарам, только заглавие перепутали. И действительно, там тоже присутствует сюжет о трех племенах. Однако там Булгар и Сувар присутствуют самостоятельно, о Булгаре автор сообщает, что это город, имеющий свою область. То есть автор однозначно отделяет город Булгар от буртасов, имеющих три племени16. Вопрос заключается в том, что была ли история двух городов и трех племен первоначально общая, или со временем стала общей. Источники позволяют предположить и последнее мнение. По мнению Ибн Русты буртасы жили в расстоянии трех дней пути от булгар, а «Худуд ал-алам» локализирует их земли на левый берег Волги, где расположены и Булгар и Сувар. Возможная интерпретация этого сюжета, что речь идет о сосуществовании кочевников и городских жителей, о том, что эти две общности совместно создали государство, как это неоднократно бывало в истории степи. Тем не менее, отсутствие в «Худуде ал-аламе» Волжской Булгарии ориентирует наше внимание на время ок. 910 г. Таким образом, в свете вышеизложенного, геопо-

13 Kmosko M.: Mohamedan Irak i. m. 175-176. Анализирует: Zimonyi I.: The Origins i. m. 111-116.

14 Поскольку эти рассказы весьма похожи, возникла идея, что Ибн Руста использовал работу Ибн Фадлана. Однако по нашим современным знаниям Ибн Руста писал свою работу ок. 910-913 гг., а Ибн Фадлан побывал у волжских булгар в 922 г.

15 Ibn Fadlan: Beszamolo a Volgaibolgarokföld jentettutazasrol. Araberedetibölforditotta, ajegyzeteket esazutoszot irta Simon Robert. Bp. 2007. 73-75.

16 Hudud-Sotude, 195. Minorsky 1937. i. m. 162.

литическая ситуация, отраженная «Худудом ал-аламом», - это конец IX, начало Хв.

Посмотрим сейчас, какие страны и народы знает автор в нашем регионе. Он перечисляет 15-16 общностей. В сравнение, Ибн Руста пишет лишь о восьми народах. Это можно объяснить не только с расширением знаний, но и изменением этнополитической ситуации. Исходной точкой для географов того времени являлся Кавказ. Он был хорошо известен мусульманам, ведь к северу от него, например, в Хазарии, жило достаточно много мусульман. А другим важным ориентиром являлась река Волга (Этил), которая вела к мусульманской стране Волжской Булга-рии. Кроме этого, более-менее точные сведения поступали с Северного Причерноморья, наверное, благодаря торговым отношениям. То, что было севернее и западнее, оказалось туманным и труднодоступным для мусульман того времени.

Вышеупомянутые «клетки» хорошо подходят друг к другу, описания рубежей указывают друг на друга, описания морей, рек, степей дополняют эту схему. Исходя из этого, можно предпринять попытку реконструировать «схему карты».

Сложный вопрос, можно ли идти дальше и данную «теоретическую карту» сопоставить с реальными географическими условиями. По-видимому, раньше не было подобной попытки. Минорский, видя существующие сложности и будучи заложником своих представлений, не предпринял попытку сопоставить карту, хотя не сомневался в том, что это описание «Худуда ал-алама» относится к Восточной Европе. Башкирский исследователь Зеки Велиди Тоган считал, что данное описание относится к Северному Кавказу, но карту он тоже не составлял17. Фатих Шенгул не поддерживал концепцию Минорского, на его карте, составленной по описанию, размещены народы, однако его целью была не реконструкция текста «Худуда ал-алама», он рефлектировал на определенные проблемы18. Нет сомнения, что сопоставить «схематичную карту» с реальными географическими условиями нелегко, автор «Худуда ал-алама» работал не с нашими понятиями, в его описании есть и ошибки, в некоторых случаях возмож-

17 Zeki Validi Togan: Völkerschaften des Chazarenreiches im neunten Jahrhundert. Körösi Csoma-Archivum 3 (1940: 1. sz.) 41-64.

18 Fatih §engül: Sabir Sekel Avar ve Bulgar Etnik Meselelerinin Qözümü. istanbul 2013. 69.

ны разные выводы. Далее я показываю свою реконструкцию.

Сначала рассмотрим несколько проблем! Как упомянул выше, основными географическими ориентирами являлись Кавказ, Северное Причерноморье и река Этил. Первые два однозначны, однако река Этил не совсем соответствует Волге по нашим современным понятиям. По «Худуду» она начинается средь тех гор, где и Иртыш, но севернее, на земле кимек, она является границей между кимека-ми и озузами, потом следует на запад, у Булгара поворачивает на юг, и идет через землю тюркских печенегов и буртасов к городу хазар Этил и впадает в Каспийское море19. Из этого следует, что: 1) Этил до Булгара, смотря с юга, это Волга по нашим понятиям; 2) ее исток находится на Урале (Иртыш не является уральской рекой, однако ее большой приток, Тобол, относится уже к уральским рекам). Таким образом, мы полагаем, что Этил «Худуда», это речная сеть Белая-Кама-Волга. Местные тюркские народы действительно называют эти реки Белым Этилем20. В действительности это состояние отражается на карте Идрйсй). В дальнейшем можно сделать следующие выводы. Текст связан со школой ал-Балхй: в сочинении ал-Истахрй ок. 930 г. можно читать почти точно такое же описание21, но есть и некоторые отличия. Например, у Истахрй Этил протекает через землю русов и Волжскую Булгарию, а в «Худуде» на том же месте упоминается страна тюркских печенегов. То есть, последнее отражает другое временное измерение, нежели ал-Истахрй.

Другое наблюдение: в описании «Худуда ал-алама» понятия гор и горных хребтов не соответствуют нашим понятиям, ведь эти понятия могут быть использованы для любых холмистых мест, и для тогдашних авторов значение имела релятивная высота (а не абсолютная, от уровня моря). Принимая во внимание это обстоятельство, попробуем сопоставить релятивную картину «Худуда ал-алама» с реальными этногеографическими условиями того времени.

В предгорье Кавказа - не считая маленькие государства - автор говорит о двух территориях, на востоке о хазарах, на западе - о хазарских печенегах. Их разделяет горный

19 НММ-8о1Ме, 46-47. Мтогеку 1937. 1. т. 76.

20 21топу1 I.: МиБ7Ит ЮггаБок 1. т. 203-204. Этиль в мусульманских источниках: ио, 201-210.

21 КтоБко М.: Mohamedan 1гок1. т. 29. То же самое у продолжателя традиции, Ибн Хаукала: КтоБко М.: Mohamedan 1гок1. т. 77.

хребет, что возможно соответствует Ставропольской или Саи-Манической возвышенности, которая разделяет Прикубанскую низменность от юго-западной части Прикаспийской низменности. По мнению автора, моравы жили к северу от печенегов, в частности, к востоку и северу от Черного моря, то есть около устья Дона. Около нижнего течения Волги, на левом берегу, жили огузы, к северу от них - буртасы, которые упоминаются и в других источниках вблизи Волжской Булгарии, таким образом, их локализация возможна около Самары. Текст относительно ясен при описании Северного Причерноморья: к западу от моравов кочуют внутренние булгары, которых можно разместить уже в Этелкёзе. От них, и от руссов в западном направлении найдем саклабов, то есть славян, возможно около Припятских болотах и к востоку от предгорий Карпат. Остается сложным местоположение русов, ведь в описании о них содержится ряд противоречий. С одной стороны, однозначно, что русы контролируют Киев и бассейн Днепра, таким образом «горы», которые отделяют их от внутренних булгар, отождествляются с Приднестровской возвышенностью. Вунундуров от них отделяют другие горы, это Среднерусская возвышенность, их южные части могут быть Вунун-дурские горы на рубежах моравов. На правом берегу Волги, напротив буртасов, находится земля барадасов, которые, возможно, находятся там, где Волга и Дон приближаются друг к другу, или к северу того пространства22. К северу от буртасов и барадасов на двух берегах Волги следует искать тюркоязычных печенегов, которые, возможно, контролировали территории к северу от Камы и Волги. Таким образом, «горы», отделяющие их от русских, это Северорусская возвышенность.

Наконец, в последнюю очередь, что касается маджгарй, здесь несколько сложностей. По описанию их рубежей знаем, что к востоку от них расположен некий горный хребет, а к югу от них живут вунундуры, в северозападном направлении русы, между ними и маджгарйми протекает река. Если посмотрим по тексту на соседей, северные соседи вунундуров, это действительно маджгарй23. У русов их (маджгарй) нет, к востоку от русов расположены Печенежские горы, а к югу от них река Рута24. Маджгарй, однако, присутству-

22 О буртаском вопросе: Klima L.: Jürkak, tormak, merjak i. m. 151-181.

23 Hudud-Sotude, 195. Minorsky 1937. i. m. 162.

24 Hudud-Sotude, 188. Minorsky 1937. i. m. 159.

ют в описании рубежей тюркских печенегов, поскольку к западу от них живут маджгарй и русы, а к северу от печенегов находится река Руса25.

Южные соседи - это вунундуры, граница между ними маджгарйми подтверждается с обеих сторон26. Относительно печенегов картина более смутная, но данные не противоречат друг у другу: западная граница печенегов, это маджгарй, а к востоку от последних находится некая гора. Такие неточности несколько раз встречаются в тексте, в котором горы часто выступают как границы. Подобная ситуация у границ русов: на стороне маджгарй река, за ней живут русы; а при описании русов встречается река Руса, но уже без упоминания маджгарй. При описании печенегов также встречается река Руса, на севере, где упоминается и печенежско-русская граница. Круг, таким образом, замкнулся: соседей маджгарй сможем локализировать.

Теперь попробуем объяснить эти данные в измерении реальной этногеографической ситуации. Как видим, по мнению автора, маджгарй живут к западу от тюркских печенегов, и к востоку от русов. Последние в конце IX - X вв. двигались на юг из своей северной прародины, по речным магистралям, прежде всего по Днепру. По пути они создавали свои укрепленные городища, и облагали налогом соседние народы на восточном направлении до Среднерусской низменности. Другое ядро русов находилось возле Ростова, на востоке вплоть до Оки. На этом рубеже жили финно-угорские муромы, центром которых был город Муром, а позже на защиту этой территории была построена Рязань. Таким образом, маджгарй следует искать к востоку от Оки.

Между маджгарйми и печенегами горный хребет на правом берегу Волги, к северу от барадас. Эти холмистые места могут быть отождествлены с Приволжской возвышенностью27. Вунундуры к югу от маджгарй живут между барадасами, моравами, русами, их можно разместить на левый берег Дона. Их

граница с маджгарйми ничем не примечательна, поэтому точно определить ее не можем. В целом, маджгарй можно локализировать между Окой и Приволжской возвышенностью.

К вопросу о таинственной реке Руса/ Рута. О ней известно, что течет к северу от печенегов, пограничная река между русами и мадьярами в северо-западном крае. Она является южной границей русов. При описании рек о ней можно читать следующее: «Еще одна река - это Рута, которая начинается с горы, расположенной на границе между печенегами, маджгарй и русами. Затем она входит в предел русов, и течет к саклабам. Затем она достигает города Хурдаб, относящегося к саклабам, и используется на их полях и лугах»28. Таким образом, на печенеж-ско-мадьяро-русской пограничной зоне есть некая гора, где находится исток реки, которая течет в западном направлении. А такой реки нет в Восточной Европе. Однако если посмотрим карту Идрйсй XII в., тогда можно найти подобное явление: у него Волга течет не с запада, а с востока, согласно мусульманским традициям, то есть речь идет о Каме-Волге по нашим понятиям. Идрйсй обозначает у казанского поворота реки несколько гор, из которых начинается река, текущая на запад, а затем исчезнувшая в какое-то озеро29. Такая картина соответствует той, что можно читать в «Худуде». Название реки написали буквами слви/срви (!/_)>" угз^"), возможное прочтение «Сура»3". Эта река течет параллельно с Волгой, только в противоположном направлении, с юга на север, и к северу от Казани впадает в Волгу. То есть известие Идрйсй можно так интерпретировать31. Если Руса это действительно пограничная река между маджгарйми и русами, тогда соответствует речной сети Сура-Волга-Ока (которая в таком виде в

25 Hudud-Sotude, 87. Minorsky 1937. i. m. 101.

26 Иштван Зимони и Гансгерд Гэкенян считают, что вунундуры и внутренние булгары тождественны, и соответствуют дунайским болгарам. Göckenjan, H.-Zimonyi, I.: Orientalische Berichtei. m. 210, 214.

27 Относительно печенегов к такому же выводу пришел Янош Харматта. Harmatta J.:Ahonfoglalasmaiszemmeli. m. 139. Наоборот, Иштван Зимони и Гансгерд Гэкенян считают, что горы у мадьяр и моравов, это Карпаты. Göckenjan, H.-Zimonyi, I.: Orientalische Berichtei. m. 210, 214.

28 Hudud-Sotude, 47. Minorsky 1937. i. m. 76. О Руте: Zimonyi I.: Muszlim forrasok i. m. 198. По мнению Зимони и Гэкенян речь идет «однозначно о Восточных Карпатах». Там же. По мнению Яноша Харматта река по тексту «Худуда», это Ока. К сожалению, он не аргументировал это наблюдение, только пару предложений писал об этом, но и те не лишены проблем. Harmatta J.: A honfoglalas mai szemmel i. m. 137.

29 Minorsky 1937. i. m. 219.

30 С-р-в-и может быть испорченной формой первоначального с-в-р-и, то есть не исключено чтение Сура. Л и р легко перепутать, даже на карте Идрйсй нет однозначного чтения.

реальности не существует). Сообщение о горе, где находится исток реки, может быть интерпретировано так: Сура начинается в Приволжской возвышенности, где располагалась печенежско-мадьярская граница.

Что касается известий о маджгарй, здесь наблюдается заметное сходство с традицией ал-Джайханй, но есть и серьезные отличия, прежде всего в «умолчаниях». В «Худуде» не упоминаются две большие реки мадьяр, а вместо них есть третья, Руса/Рута, которая отделяет мадьяр от русов (а не от нандор). Нет ни одного слова про шатры, о кочевнической жизни мадьяр, но упоминается рыболовство и рассказ о стране богатой водами и деревьями. В «Худуде» также можно читать о победах мадьяр против соседних народов, но вместо славян там присутствуют «язычники», и автор не упоминает ни работорговлю, ни керчинский рынок для рабов. То есть если автор «Худуда» использовал традицию ал-Джайханй, информацию, которую он там нашел, тщательно сортиро-

вал, и принял из нее только то, которое считал приемлемым и достоверным. Маджгарй «Худуда», это не кочевники, живущие в юртах, а лесные обыватели. Географические обстоятельства и этнографическое описание совпадают. Позже именно на этой территории появляются топонимы с мадьярскими этнонимами (Можарово и т. д.). Это современная Мордовия32.

В свете этих данных, интересно посмотреть, о каких маджгарйх пишет автор «Худуда». По моему мнению, ситуация в трактате отражает время после 895 г. Тюркские печенеги уже в Леведии, маджгарй -это восточные мадьяры, а основная масса венгров уже в Карпатском бассейне, вне зоны внимания «Худуда». Таким образом, в тексте «Худуда» речь идет не о мадьярах эпохи обретения родины, а об одной группе восточных мадьяр, на территории, которая до сих пор не была достаточно исследована с точки зрения древней истории мадьяр.

Информация об авторе:

Балаж Шудар PhD, историк-тюрколог, старший научный сотрудник Институт истории ВАН (г. Будапешт, Венгрия); [email protected]

REFERENCE TO THE PLACE OF RESIDENCE OF ANCIENT HUNGARIANS IN A PERSIAN GEOGRAPHICAL SOURCE (10th C)

Sudar Balazs

The geography book "Hudud al-'Alam" was compiled by an unknown author in the territory of the contemporary Northern Afghanistan in 982-983. Evidently, it used to contain a map which is apparently missing in the only surviving manuscript. The center of this geographical description is Central Asia, which is described with most details, whereas the information on the more remote regions is rather scarce and inaccurate. One of the peripheral regions is Eastern Europe, which is nevertheless rather thoroughly described by the author: 15-16 out of 52 countries mentioned in the work are located in that region. An unknown author published the information about Eastern Europe classified into three geographic groups: the Caucasus, Eastern Europe and Ethil (the Volga - Kama - Belaya rivers). The descriptions of territories located in the North-Western direction are much scarcer, although this is the area populated by the Magyars (Megyers). Due to the fact that "Hudud al-'Alam" features a description of the neighboring peoples, one can reconstruct a map which was presumably possessed by the author of the work. It clearly indicates that the place of residence of the Magyars in the period in question was located west of the Volga river and east of Rus, far to the north of the Black Sea. Thus, the information is different from that provided in the works by Constantine VII Porphyrogennetos (on Etelkoz), Ahmad ibn Rustah or Abu Sa'id Gardezi. It is evident that the author of "Hudud" did not mention

31 По мнению Бартольда и Минорского Рута соответствует Дуне. Minorsky 1937. i. m. 217-218

32 Vasary Istvan: Julianus magyarjai a mongol kor utan: mozarok esmiserek (mescerek) a Kozep-Volgavideken. In: Uo: Magyar oshazak esmagyar ostorteneszek. Bp. 2008. 37-72

the aspects of the nomadic life of the Magyars, which are vividly described in the aforesaid Arabic sources. This hypothetical map can be further compared with the actual geographical circumstances. Since the sources we possess are very scarce, the results cannot be unambiguous; nevertheless, the author is convinced that the place of residence of the Magyars can be the area between the Volga Upland and the great turn of the Oka river, mainly in the territory of the contemporary Republic of Mordovia. Which historical period is reflected in the "Hudud"? As for Eastern Europe, it can be stated with confidence that "Hudud" does not reflect the ethnopo-litical situation of circa 982/983, as it contains no reference to the Pechenegs on the northern Black Sea coast, who occupied the territory around 930. On the other hand, Rus occupies a rather important place in the text of the book. Thus, the geographical description of Eastern Europe most likely reflects the situation in the early 10th century. Therefore, we can assume that the book mentions the Eastern group of the Magyars, and not the one which migrated to the Carpathian Basin.

Keywords: pechenegs, Eastern Magyars, Levedia, Volga Bulgaria, Kievan Rus, muslim geographical tradition.

About the Author:

Sudar Balazs, PhD, historian-turkologist, Senior Research Associate, Institute of History of the Hungarian Academy of Sciences, Budapest; [email protected]

Рис.1. Шемтическая карта Восточной Европы по источнику «Xj^A ал-алам».

УДК 061.3

НАУЧНАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ "АРХЕОЛОГИЯ ПОЗДНЕГО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ И НОВОГО ВРЕМЕНИ В УРАЛО-ПОВОЛЖЬЕ: ОТ АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ ИСТОЧНИКОВ К ИСТОРИЧЕСКИМ РЕКОНСТРУКЦИЯМ" (УФА, 17-18 МАЯ 2018 Г.)

© 2018 г. И. И. Бахшиев, А. Л. Кряжевских

В публикации представлены краткое содержание и итоги конференции «Археология позднего Средневековья и Нового времени в Урало -Поволжье: от археологических источников к историческим реконструкциям», которая прошла 17-18 мая 2018 г. в Уфе. Ее организаторами выступили Институт этнологических исследований им. Р.Г. Кузеева УФИЦ РАН (г. Уфа) и Научно-производственный центр по охране объектов культурного наследия Кировской области (г. Киров). На конференции обсуждался широкий круг тем, связанных с изучением археологии Нового времени Урало-Поволжья. Рассматривались вопросы хронологии и периодизации «поздней» археологии региона, развития традиций керамического и кожевенного производств, трансформации строительных технологий, характеристики погребального обряда, изучения и сохранения культурного слоя на территории современных мегаполисов и исторических поселений. Особое внимание было уделено проблеме государственной охраны объектов археологического наследия XVI - начала XX вв.

Ключевые слова: археология, Урало -Поволжский регион, археология позднего средневековья и Нового времени, археологические исследования, конференция.

ХРОНИКА

Проблема археологического исследования исторических городов и поселений XVI-XIX вв. (начало XX в.), именуемая различными специалистами как «археология Нового времени», «этноархеология», «городская» и «промышленная» археология, выходит за пределы традиционных хронологических границ археологической науки. Данное направление, призванное расширить границы познания прошлого на стыке этнографии и археологии, становится особо важным в исторических городах Южного Урала и Поволжья в связи с активным строительством.

На протяжении длительного периода времени в отечественной исторической науке существовало неоднозначное отношение к археологии Нового времени. Переломным моментом в затянувшейся дискуссии стал круглый стол «Археология позднего периода истории», состоявшийся в 2004 г. в Институте археологии РАН (Археология позднего периода истории..., 2005). Его участники -специалисты из различных археологических учреждений России - пришли к выводу, что археологию поздних периодов истории можно

считать самостоятельным и полноценным научным направлением.

В настоящее время археологические исследования поздних периодов на территории Урало-Поволжья, в большинстве своем, связаны с проведением хозяйственно-договорных работ в зонах распространения культурного слоя XVI - XIX вв. преимущественно в крупных городах (Уфа, Курган, Челябинск, Казань, Киров, Самара и др.). Эти археологические исследования позволили добыть новые интересные материалы, которые требовалось коллективно обсудить и проанализировать. Назревшая необходимость археологического изучения периодов позднего средневековья и Нового времени в регионе обусловлена также успешным опытом изучения «археологии современности» специалистами из Западной Сибири и центральных регионов России. Стало очевидным, что необходимо созвать форум ученых, работающих в этой области.

17-18 мая 2018 г. в Уфе состоялась научная конференция «Археология позднего Средневековья и Нового времени в Урало-

Поволжье: от археологических источников к историческим реконструкциям», организаторами которой выступили Институт этнологических исследований им. Р.Г. Кузеева УФИЦ РАН (г. Уфа) и Научно-производственный центр по охране объектов культурного наследия Кировской области (г. Киров). В ее работе участвовали специалисты из Уфы, Самары, Кирова, Орска, Оренбурга, Кургана, Йошкар-Олы, Перми, Нижегородской области.

В ходе конференции было заслушано 18 докладов, подготовленных 27 исследователями. К сожалению, по независящим от организаторов причинам в конференции не смогли принять участие ученые из Казани и Екатеринбурга, выступления которых уже были включены в программу.

С приветственным словом выступили и.о. директора ИЭИ УФИЦ РАН, и.о. заместителя Председателя УФИЦ РАН Р.М. Мухамет-зянова-Дуггал и зав. отделом археологического наследия Южного Урала ИЭИ УФИЦ РАН И.И. Бахшиев, отметившие важность развития новых археологических направлений в Башкортостане и своевременность проведения конференции посвященной проблемам археологии Нового времени для археологии Урало-Поволжского региона.

На пленарном заседании было заслушано пять докладов.

В.А. Иванов (Уфа) в докладе «Виртуальная археологическая карта Уфимской провинции/наместничества в XVIII в.» рассмотрел проблему соотношения населенных пунктов XVIII в. Оренбургской губернии, известных по письменным и картографическим источникам с данными археологии, а также сделал общий обзор проблемы развития археологии позднего средневековья и Нового времени в Башкирии. Докладчик акцентировал внимание на социальной ответственности исследователей, проводящих археологические работы на поздних памятниках XVIII-XIX вв.

Совместный доклад С.Э. Зубова и Н.А. Лифанова (Самара) «Археологические исследования в исторической части г. Самары» был посвящен итогам археологических раскопок на территории Хлебной площади в исторической части города Самары, проведенных в 2013-2014 гг. Представлена общая характеристика полученного археологического материала, позволившего авторам уверенно датировать период формирования культурных напластований XVIII-XIX вв. Выявленные в результате раскопок деревянные сооружения соотносятся авторами с остатками

оборонительных сооружений второй крепости Самары («Земляного замка»). Вместе с тем более ранняя радиоуглеродная датировка бревен, использовавшихся для строительства (XVI-XVII вв.) и вторичное использование тесаных бревен со сквозными пазами в составе конструкции крепостного вала, позволило докладчикам озвучить предположение, что они являлись элементами оборонительных сооружений первой самарской крепости 1586 г.

В докладе А. Т. Ахатова (Уфа) поднимались актуальные проблемы хронологии и периодизации археологии позднего средневековья и Нового времени в современной России. Обзор литературы свидетельствует, что вопрос хронологических рамок указанного периода решается исследователями неоднозначно и определяется XVI-XIX вв., XVII-XIX вв., XVI - началом XX в. и т.д. Не менее дискуссионной остается и проблема периодизации поздней археологии. Решение данных вопросов осложняется отсутствием единого представления о верхней хронологической границе в археологии, расплывчатостью границ c предшествующей эпохой - Средневековьем, особенностью исторического развития разных регионов и т.д. Открытым остается вопрос и об общепринятых археологических критериях перехода от эпохи классического средневековья к позднему средневековью, а от него к Новому времени. Докладчиком предлагалось «привязать» археологическую хронологию поздних этапов к исторической и определить хронологические рамки для поздней археологии XVI - началом ХХ вв. от эпохи Ивана Грозного до революционных событий 1917 г.

Доклад А.Л. Кряжевских (Киров) «Итоги и перспективы изучения погребальных памятников эпохи позднего средневековья и Нового времени на территории г. Хлынова-Вятки» носил обзорный характер и был посвящен истории исследования и археологическим особенностям православных некрополей в Кирове. Докладчиком отмечался всевозрастающий интерес со стороны РПЦ к поиску почитаемых ею святых методами археологической науки.

В совместном докладе Е.В. Мишаниной и А.В. Умарова (Оренбург) «Археологические исследования объектов Нового времени на территории Оренбургской области в 20032017 гг.» представлены результаты археологических работ на дворянских некрополях Аксаковых и Карамзиных в родовых усадь-

бах Ново-Аксаково (Знаменское) и Карамзи-но (Преображенское), а также русских поселениях середины XVIII в. - Бугурусланская слобода (г. Бугуруслан) и хутор Тумаевский в Северном районе. Проведенные исследования показали высокий научный и историко-культурный потенциал объектов культурного наследия Нового времени для территории Оренбургской области.

В завершении пленарной части конференции состоялась презентация монографии Е.В. Мишаниной «Оренбургское поместное дворянство: история, быт, культура». Оренбург, 2017. 336 с.

Секционное заседание конференции открыл доклад Э.В. Камалеева (Уфа), содержание которого далеко выходило за рамки его названия: «Археология Нового времени в Башкортостане: результаты исследований археологов ИЭИ УФИЦ РАН за 2014-2017 гг.». В нем были обозначены ключевые блоки изучения памятников «поздней археологии» в Башкирии - башкирские аулы и летовки XVI-XIX вв., населенные пункты XVI-XIX вв. пришлого населения (русские, татары, чуваши, удмурты и др.), уездные города XVIII-XX вв. (Стерлитамак, Белебей), крепости XVI-XVII вв. (Уфимская, Бирская), крепости XVIII-XIX вв. (Ельдяцкая, Табын-ская и др.), редуты и пикеты XVII-XVIII вв., объекты промышленной археологии (горные заводы, рудники и прииски, горнозаводские поселения), отдельные элементы инфраструктуры - мосты, мельницы и др. Представлены результаты исследований башкирских аулов XVI-XVIII вв. - Берековское и Азнаево, а также наиболее ранних русских населенных пунктов в Приуралье - Никольское (Николо-Березовка), Масляный Мыс, Ельдяцкая, Табынская крепости, культурный слой города Стерлитамак (Стерлитамакская пристань).

Проблеме вторичного использования керамики был посвящен доклад А.В. Егорова (Киров) «Варианты вторичного использования фрагментов керамики на позднесредне-вековых памятниках Кировской области», в котором доказывается возможность использования изделий из стенок гончарных сосудов в качестве приспособлений для кустарного прядения, инвентаря для детских игр, основы для пуговиц и в других хозяйственных целях.

В совместном докладе Д.Н. Маслюжен-ко, И.К. Новикова и А.А. Первухиной (Курган) «Элементы строительных технологий XVIII- начала XX вв. (по материалам раскопок «Культурного слоя города Кургана»)» пред-

ставлены краткие результаты проведенных в городе археологических исследований 2009, 2013-2014 гг. Они позволили выявить отдельные элементы строительных технологий, которые использовались на протяжении XVIII-XIX вв. и при этом не фиксировались в архивных материалах.

А.В. Фомичев (Орск) выступил с докладом «Фортификационные сооружения Новолинейного района на востоке Оренбургской области», в котором были представлены результаты разведочных работ на сохранившихся оборонительных сооружениях пограничной линии XIX в. - Мусогатском и Свистунском редутах. Эти объекты представляли собой полевое сомкнутое камен-но-земляное укрепление в виде правильного или неправильного многоугольника, которое применялось для обороны передовых постов и наблюдения за дорогами и бродами.

В докладе Н.В. Владимирова (Киров) «Изучение культурного слоя XVII-XIX вв. г. Слободского в ходе археологических работ 2009-2017 гг.», представлены материалы из раскопок и разведок последних лет в г. Слободском Кировской области. Результатом исследований стала постановка на государственную охрану четырех участков городского культурного слоя Нового времени и получение предварительной информации о его характеристиках.

В сообщении Н.А. Лифанова (Самара) «Султан Юсуф Нуралиев: исторические и археологические свидетельства» приводятся данные о резном каменном изваянии с надписью арабской графикой на казахском языке на мусульманском некрополе Буранчи IV на юге Оренбургской области. Эпитафия посвящена погребённому здесь казахскому султану Юсуфу, сыну хана Нурали. Приведённые в эпитафии данные о происхождении и возрасте султана полностью подтверждают сведения о нём в российских документах середины XIX в.

Систематизации археологических находок элементов кожаной обуви в культурном слое XVIII-XIX вв. Царевококшайска, Козмо-демьянска и Кокшайска был посвящен доклад А.Д. Огородникова (Йошкар-Ола) «Формы кожаной обуви из культурного слоя городов Марийского края XVIII-XIX вв.». Всего в рассмотренной коллекции «археологической кожи» насчитывается более 400 фрагментов кожаной обуви и обрезков кроя. По формам выделена обувь низких форм - туфли, башмаки, и обувь высоких форм - сапоги.

С.Л. Воробьева и А.Т. Ахатов (Уфа) в совместном докладе «Материальная и духовная культура населения г. Уфы в кон. ХК-нача-ле XX вв. по археологическим материалам с раскопок Старо-Ивановского кладбища» представили результаты обработки всей коллекции из раскопок 1990 г. и 2000 г. Старо-Ивановского кладбища в центре Уфы. Архивные материалы и артефактный набор из исследованных погребений указывают на совершение захоронений в период 1840-1919 гг. На кладбище производились захоронения людей христианского вероисповедания, причем как православного, так и католического направлений. Это подтверждается и данными метрических книг. В них фиксируются захоронения католиков, возможно, немецкого или польского происхождения, а также нескольких крещеных евреев. Социальный состав погребенных достаточно однороден - военнослужащие рядового состава Оренбургского линейного батальона. Уфимской инвалидной команды и Оренбургского казачьего войска. Часть захоронений принадлежит бедным слоям населения города и окрестностей - мещанам, дворовым людям, солдаткам, крестьянам, купцам.

К.Н. Глушков (Киров) в докладе «Перспективы изучения оборонительных городков-крепостей Средней Вятки на примере г. Яранска» рассказал о результатах археологических исследований 2014 г. по изучению культурных напластований города XVI-XIX вв. В ходе работ выявлены участки сохранившегося культурного слоя и могильник.

Доклад А.В. Усова, Л.В. Романовой и Н.А. Чуриловой (Пермь) «Обувь жителей Кунгу-ра XVIII-XIX в.» дал полную характеристику крупнейшей коллекции кожаной обуви полученной из раскопок Кунгура в 2016 г. В докладе показано, что найденная при археологических раскопках обувь, за исключением котов, несет в себе явные признаки проникавшей в российскую провинцию европейской моды. Данные археологии показали широкую специализацию и разнообразие форм обуви: туфли, коты, тапки, с задником и без. Одновременно отмечались стандартизированные способы раскроя и сборки, свидетельствующие об оптимизации обувного производства в XVIII-XIX вв.

С большим интересом был выслушан доклад Е.В. Четвертакова (Дальнее Констан-тиново, Нижегородская область) «Археологические данные о женском костюме мордвы-терюхан в XVI-XVIII вв.», основыва-

ющийся на ярких погребальных комплексах Сарлейского и Старосельского могильников XVI-XVIII вв. Докладчик выделяет общие черты у обнаруженных терюханских женских погребений - украшение верхней одежды («шушпана») крупными кольцевидными застежками, наличие на запястьях у погребенных бронзовых пластинчатых браслетов, а также головного украшения в виде «хвоста», различия в составе которого отражают, по мнению автора, этнографические особенности различных групп мордвы-терюхан.

Доклад А.И. Тузбекова (Уфа) «Кладои-скательство как фактор разрушения памятников Нового времени (на примере Республики Башкортостан)» посвящен анализу сообществ «кладоискателей» и «любителей металлопои-ска» в социальной сети «ВКонтакте». В результате проведенного исследования установлено, что наличие активных сообществ в социальных сетях с большим количество подписчиков и регулярно обновляемых сайтов черных копателей, свидетельствует о значительном интересе к «кладоискательству» в Республике Башкортостан. Наибольшую ценность для грабителей представляют заброшенные крупные населенные пункты XVII - начала XX в., практически не поставленные на государственный учет в Башкортостане. Большинство подписчиков групп являются мужчинами в возрасте от 20 до 40 лет, проживающими преимущественно в Уфе и других крупных городах региона с населением более 100 тыс. чел. Докладчик показал, что осуществление постоянного мониторинга деятельности «кладоискателей», в том числе и в интернет-пространстве, позволит выявлять существующие тенденции и более эффективно противодействовать их незаконной деятельности.

Участники отметили высокий уровень организации конференции, представленных докладов, конструктивное и плодотворное обсуждение результатов исследований. Проблематика докладов на конференции, сгруппированных по тематическим блокам, охватила как общие вопросы археологии Урало-Поволжья эпохи позднего средневековья и Нового времени, так и отдельные проблемы изучения особенностей развития материальной культуры населения, проживающего здесь в указанный период времени.

По окончанию работы конференции были подведены ее основные итоги, обсуждены и приняты следующие решения:

- конференцию «Археология позднего Средневековья и Нового времени в Урало-Поволжье: от археологических источников к историческим реконструкциям», проведенную 17-18 мая 2018 г. на базе Института этнологических исследований им. Р.Г. Кузе-ева УФИЦ РАН признать состоявшейся и соответствующей как по составу присутствующих, так и по качеству докладов уровню Всероссийских научных конференций;

- учитывая опыт работы состоявшейся конференции и наметившуюся тенденцию в современной археологической науке к изучению узколокальных культурно-хронологических схем развития в рамках отдельных регионов, считать необходимым продолжить работу в данном направлении и рекомендовать Оргкомитету сделать конференцию регулярной, проводя ее один раз в три года, сохра-

нив существующую форму и основную часть названия;

- начать работу по реализации проекта и подготовке к изданию коллективной монографии «Археология Нового времени Урало-Поволжья», посвященную археологическому изучению периода XVI - начала XX вв. Определить координатором проекта Институт этнологических исследований им. Р.Г. Кузеева УФИЦ РАН (г. Уфа);

Следующую конференцию «Археология позднего Средневековья и Нового времени в Урало-Поволжье», провести в мае 2021 г. в Уфе на базе Института этнологических исследований им. Р.Г. Кузеева УФИЦ РАН.

Материалы форума будут опубликованы в 4 номере 2018 г. и 1 номере 2019 г. научного журнала «Теория и практика археологических исследований» (Барнаул).

ЛИТЕРАТУРА

Археология позднего периода истории. Материалы Круглого стола, проведенного редакцией и редколлегией журнала «Российская археология» // РА. 2005.№ 1. С. 81-99.

Информация об авторах:

Бахшиев Илшат Интизам оглы, кандидат исторических наук, заведующий отделом археологического наследия Южного Урала Института этнологических исследований им. Р.Г. Кузеева Уфимского федерального исследовательского центра РАН (г. Уфа, Россия); [email protected]

Кряжевских Андрей Леонидович, директор Научно-производственного центра по охране объектов культурного наследия Кировской области (г. Киров, Россия); [email protected]

SCIENTIFIC CONFERENCE "ARCHAEOLOGY OF LATE MIDDLE AGES AND NEW TIME IN URAL-VOLGA REGION: FROM ARCHAEOLOGICAL SOURCES TO HISTORICAL RECONSTRUCTIONS" (UFA, MAY 17-18, 2018)

1.1. Bakhshiev, A. L. Kryazhevskikh

The publication features a brief summary and results of the conference "Archaeology of the Late Middle Ages and Modern Time in the Ural-Volga Region: from Archaeological Sources to Historical Reconstructions" held in Ufa on May 17-18, 2018. It was organized by R.G. Kuzeev Institute for Ethnological Studies, Ufa Scientific Centre of the Russian Academy of Sciences, and Research and Production Center for Protection of Cultural Heritage Sites in the Kirov Region. A wide range of topics related to the study of the New Time archeology of the Ural-Volga region was discussed. The participants considered the issues of chronology and periodization of the "late" archeology of the region, development of the traditions of ceramic and leather industries, transformation of construction technologies, characteristics of the funerary rite, study and preservation of the cultural layer in the territory of contemporary megacities and historical settlements. Particular attention was paid to the issue of state protection of archaeological heritage sites of the 16th - early 20th centuries.

Keywords: archaeology, Ural-Volga region, Archaeology of the Late Middle Ages and Modern time, archaeological studies, conference.