CC BY
22
ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА УГОЛОВНОГО ПРАВА
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ ЧУЧАЕВ
Институт государства и права Российской академии наук
119019, Российская Федерация, Москва, ул. Знаменка, д. 10
E-mail: criminal_law@igpran.ru
SPIN-код: 6778-1871
DOI: 10.35427/2073-4522-2022-17-1-chuchaev
М.П. ЧУБИНСКИЙ: «НАУКА ЕСТЬ ОТРАЖЕНИЕ ЖИЗНИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА...»
Аннотация. В статье предпринята попытка показать взгляды яркого представителя дореволюционной юридической науки М.П. Чубинского на предмет уголовно-правовой науки, ее структуру и задачи, относящихся к числу дискуссионных проблем в метатеории уголовного права. В связи с этим дается анализ точек зрения, высказанных как в российской, так и зарубежной литературе XIX в. (работы А.К. Вульферта, М.В. Духовского, В.В. Есипова, А.Ф. Кистяковского, В.Д. Набокова, Н.Д. Сергеевского, Н.С. Таганцева и др.). Дана характеристика компромиссной позиции ученого, пытавшегося примирить две крайние точки зрения: сторонников узкого понимания предмета уголовно-правовой теории и сторонников расширения границ последней. Этим, вероятно, в некоторой степени и объясняется непоследовательность М.П. Чубинского, с одной стороны, поддержавшего криминалистов (Биндинга, Мейера, Григоровича, Вульферта, Таганцева, Сергеевского и др.), считавших недопустимым изменение предмета теории уголовного права, фактически влекущее утрату своей сути как юридической науки; с другой стороны, солидаризовавшегося с учеными (Духовской, Лист, Пионтков-ский, Синицкий, Ферри, Фойницкий и др.), которые критиковали метафизическую и юридико-формальную трактовку преступления и наказания за ее ограниченность. Именно в связи с этим, как показано в статье, в целом позиция ученого выглядит несколько эклектичной.
Ключевые слова: наука, догматика, уголовная этиология, уголовная политика, история науки, компаративистика, М.П. Чубинский, теория уголовного права XIX в.
ALEXANDER I. CHUCHAEV
Institute of State and Law of the Russian Academy of Sciences
10 Znamenka str., Moscow, 119019, Russian Federation
E-mail: criminal_law@igpran.ru
SPIN code: 6778-1871
M. P. CHUBINSKY: "SCIENCE IS REFLECTION OF HUMAN LIFE..."
Abstract. The article attempts to show the views of a bright representative of pre-revolutionary legal science M.P. Chubinsky on the subject of legal science, its structure and tasks, which are among the debatable issues in the metatheory of criminal law. In this regard, the analysis of the points of view expressed in both Russian and foreign literature of the XIX century is given (works of A.K. Wulfert, M.V. Du-khovsky, V.V. Esipov, A.F. Kistyakovsky, V.D. Nabokov, N.D. Sergeevsky, N.S. Tagantsev, etc.). The article describes a compromise position of the scientist, who tried to accept two extreme points of view: supporters of a narrow understanding of the subject of criminal law theory and supporters of expanding the boundaries of the latter. This probably explains to some extent the inconsistency of M.P. Chubinsky, on the one hand, who supported criminologists (Binding, Meyer, Grigorovich, Wulfert, Tagantsev, Sergeevsky, etc.), who considered it unacceptable to change the subject of the theory of criminal law, which actually entails the loss of its essence as a legal science; on the other hand, he was in solidarity with scientists (Dukhovskoy, Liszt, Piontkovsky, Sinit-sky, Ferry, Foynitsky, etc.), who criticized the metaphysical and legal-formal interpretation of crime and punishment for its limitations. It is in this regard, as shown in the article, in general, the position of the scientist looks somewhat eclectic.
Keywords: science, dogmatics, criminal etiology, criminal policy, history of science, comparative studies, M.P. Chubinsky, theory of criminal law of the XIX century
Проблемы учения о науке уголовного права в XIX в. Криминалисты прошлых веков практически не рассматривали уголовное право как отрасль права, а основное внимание уделяли метатеории, исследуя структуру, методы и свойства науки уголовного права, в том числе ее точное описание (определение правил образования и преобразования). Именно с ее характеристики практически начинаются все работы криминалистов того времени1. Например, П.А. Фейербах пишет:
1 Кстати сказать, курс советского уголовного права также открывается разделом «Введение в теорию советского уголовного права», первая глава которого посвящена предмету, методу и содержанию науки советского уголовного права (см.: Курс советского уголовного права: В 6 т. Т. 1. М., 1970).
«Уголовное право (наука о наказательном праве) есть знание существующих в Государстве прав, основанных на законах наказательных относительно к подданным как нарушителям сих законов»2.
А.Ф. Кистяковский воспринимал уголовное право как науку, «которая исследует, определяет и излагает понятия о преступлении и наказании». Отрасль права появляется раньше, отрасль науки — позднее, что объясняется их сущностью. «Что появление уголовного права как науки относится к более позднему времени, чем было то время, когда появилось уголовное право как совокупность законов и обычаев,— ...до очевидности ясно и неоспоримо. Положение это подтверждается... историческими данными. Даже появление науки права вообще. нельзя. принимать за появление вместе с тем и науки уголовного права. Причина такого различия во времени появления того и другого заключается в различии свойств уголовного права как совокупности законов и уголовного права как науки. Первое создается непосредственною деятельностью человека и даже на низших ступенях развития... Второе для своего создания требует значительной степени развития обобщающей и систематизирующей мыслительной способности человека.»3. Наука, подчеркивает автор, является произведением высшего порядка и «более стройных чувств человека»4.
Надо заметить, что А.Ф. Кистяковский выделял два вида изучения уголовного права как отрасли права: практическое и теоретическое, т.е. говорил о его «двуликости»5. Практическое изучение уголовных законов достигается путем отправления той или другой судебной деятельности в обширном смысле этого слова. Теоретическое познание уголовных законов, дающее в результате науку уголовного права в тесном смысле, приобретается только их специальным изучением6.
П.А. Фейербах считал неудачным наименование первого вида (практического) изучения уголовного права. Он исходил из того, что предметом так называемой практической науки могут быть только ис-
По сути, с этого же начинается ленинградский курс советского уголовного права, первая глава которого называется «Предмет, система и метод науки уголовного права» (см.: Курс советского уголовного права: В 5 т. Т. 1. Л., 1968).
2 Фейербах П.А. Уголовное право. СПб., 1810. С. 1.
3 Кистяковский А.Ф. Элементарный учебник общего уголовного права с подробным изложением начал русского уголовного права. Часть Общая. Киев, 1891. С. 3, 5.
4 Там же. С. 6.
5 Подробно см.: Бочкарев С.А. Гносеология уголовного права. М., 2021. С. 79—80.
6 См.: Кистяковский А.Ф. Указ. соч. С. 2.
кусственные правила (делопроизводство). Следовательно, практическая часть уголовного права состоит, во-первых, из науки об искусственных правилах, которые служат руководством к исследованию, во-вторых, теории искусственных правил, используемых по уголовным делам, — знания о том, как докладывать и сочинять определения, и знания о ведении и регистрации дел. По мнению автора, в науку уголовного права в собственном смысле слова, помимо различных частей положительного права, необходимо включать: 1) философию, относя к ней и психологию (душесловие); 2) практическую философию, включая в нее а) право естественное и б) всеобщее уголовное право; 3) уголовную политику, охватывающую исторические науки вообще и историю соответствующего государства в частности; 4) зарубежное законодательство; 5) судебную врачебную науку (судебную медицину)7.
П.П. Пусторослев уголовное право в обширном смысле трактовал как «совокупность правил права, определяющих правомерную борьбу государства и частных лиц против уг.[оловных] правонарушителей и уг.[оловных] правонарушений, или, короче говоря, против преступлений и преступников»8. Критикуя деление уголовного права в широком смысле на две ветви — собственно уголовное право и уголовно-судебное право, автор замечает, что оно представляется более сложным явлением, объединяющим четыре тесно связанные между собой составные части9. По сути, он сводит воедино, исходя из современного отраслеобразования, три отрасли права: уголовное, уголовно-процессуальное, уголовно-исполнительное, а также, судя по всему, криминологию (уголовно-охранительное). Подобный подход не только затушевывает различия между указанными отраслями права и криминологией, но, главное, не позволяет показать специфические черты собственно уголовного права.
В XIX в. в российской доктрине уголовного права в целом сформировались два подхода к определению науки: широкий и узкий. Первый исходит из того, что предмет науки охватывает все, что связано с изучением борьбы с преступностью. Иначе говоря, с современных позиций можно утверждать, что имеет место симбиоз уголовного права (уголовная догматика), криминологии и уголовной политики.
7 См.: ФейербахП.А. Указ. соч. С. 5—7.
8 Пусторослев П.П. Русское уголовное право. Общая часть. Вып. 1. Юрьев, 1912. С. 9.
9 Там же. С. 11-12.
При этом, например, А.А. Пионтковский выделяет три аспекта исследования последней: социологический, уголовно-догматический и уго-ловно-политический10.
Возражая Н.Д. Сергеевскому, Н.С. Таганцеву и другим криминалистам, считавшим, что исследования по криминологии (уголовной социологии, уголовной антропологии), уголовной политике и уголовной догматике нельзя соединять воедино в рамках одной науки из-за существующего между ними различия в методах и преследуемых задачах, А.А. Пионтковский отмечал: «Метод исследования не представляется характерным признаком отличия одной науки от другой, так как всякая наука пользуется для своих исследований, по мере надобности, то тем, то другим методом — то индукцией, то дедукцией. Наконец, что касается методологии в науке уголовного права, то нельзя не заметить, что эта наука даже и до образования криминологических и уголовно-политических доктрин не могла всегда оперировать при посредстве одной дедукции, а пользовалась в широких размерах и индуктивным методом.»11.
По мнению автора, при сравнении задач рассматриваемых наук действительно обнаруживаются некоторые различия между ними, но эти различия обусловлены не тем, что криминология (уголовная социология, уголовная антропология), уголовная политика и уголовная догматика являются самостоятельными отраслями наук, а тем, что любая наука, а не только названные, стремясь к определенной цели, разрешает целую совокупность крайне разнородных, но тесно взаимосвязанных между собой задач. При этом цель остается одной и той же12.
В то же время интеграция исследований по указанным направлениям обусловлена основным явлением общественной жизни — преступлением, все они изучают один и тот же объект — проблемы борьбы с преступностью, выделяя его составные части, направлены к достижению единого общего результата13.
Несколько ранее М.В. Духовской также утверждал: «Уголовное право изучает преступление, узнает причины его появления и ука-
10 См.: Пионтковский А.А. Уголовное право (пособие к лекциям). Часть Общая. Вып. 1 // Пионтковский А.А. Избранные труды: В 2 т. Т. 2 / Сост. Ф.Р. Сунду-ров, М.В. Талан. Казань, 2010. С. 13.
11 Пионтковский А.А. Наука уголовного права. Ее предмет, задачи, содержание и значение. Вступительная лекция, читанная в Демидовском юридическом лицее 15 сентября 1895 г. // Пионтковский А.А. Избранные труды. Т. 2. С. 189.
12 См.: там же.
13 См.: там же. С. 189-190.
зывает государству средства, годные к предупреждению этого явле-ния»14. Исходя из этого, автор считал, что взгляд на уголовное право как на науку, изучающую только преступление и наказание, является неверным. Сравнивая уголовное право с медициной, доказывал: как последняя лечит больной организм, так и уголовное право исцеляет общественный строй, избавляет его от преступления, являющегося не чем иным, как болезнью в правильной общественной жизни. «Поскольку такое сравнение уместно, то несправедливо лишать науку уголовного права одной из задач, стоящей перед медицинской наукой. Не только лечить уже заболевший организм, но и изучать болезнь, побудившие ее причины, и указывать средства, предотвращающие появление болезни. В этом плане уголовное право также должно изучать преступление, узнавать причины его появления и указывать государству средства, годные к предупреждению этого явления»15.
Оригинальную точку зрения о науке уголовного права высказывал В.В. Есипов. При этом надо иметь в виду, что автор несколько раз менял свое мнение. Так, вначале он, критикуя в первую очередь за односторонность уголовно-антропологическое и уголовно-социологическое направления, считал, что «уголовное право есть наука о преступлении и преступнике, о наказании и наказуемом»16. Позднее определял указанную науку несколько иначе. Делая акцент на ее гуманитарном аспекте, В.В. Есипов трактовал ее как науку «о человеке... о способах возрождения нравственно падшего человека»17. Эта дефиниция вряд ли дает представление о сути рассматриваемой науки, ее предмете, методах, функциях и задачах. Будучи достаточно экспрессивной, она, скорее, отражает образность мышления автора, искренне проповедующего гуманизм, «идущего под знаменем цивилизации».
Обстоятельную характеристику уголовное право как отрасль науки получило как в работах, специально посвященных этой проблеме, так и в пособии к лекциям Н.Д. Сергеевского18. При оценке позиции
14 Духовской М.В. Задачи науки уголовного права. Вступительная лекция, читанная 3 октября 1872 г. // Временник Демидовского юридического лицея. Ярославль, 1873. Кн. 4. С. 220.
15 Там же. С. 221.
16 Есипов В.В. Очерк русского уголовного права. Часть общая: преступление и преступники. Наказание и наказуемые. М., 1898. С. 26.
17 Есипов В.В. Очерк русского уголовного права. Часть общая: преступление и преступники. Наказание и наказуемые. М., 1904. С. 12.
18 См.: Сергеевский Н.Д. Философские приемы и наука уголовного права // Журнал гражданского и уголовного права. 1878. Кн. 2; он же. Преступление
ученого необходимо иметь в виду, что в целом он тяготел к истори-ко-сравнительному направлению в уголовном праве. Однако многие проблемы рассматривал с точки зрения позитивизма, а ряду его работ присущ научно-догматический метод.
Это обстоятельство отразилось и на формулируемом им понятии науки уголовного права. Н.Д. Сергеевский писал: «Наука уголовного права есть одна из наук юридических, имеющая своим предметом то явление государственной жизни, которое мы называем преступным деянием и наказанием. Исследуя юридическую природу преступного деяния и наказания и формулы права, эту природу определяющие, наука уголовного права служит практической цели — дать руководство к правильному пониманию и применению, критике и составлению уголовного закона. Этим определяется содержание уголовного права как науки юридической»19. Исходя из указанного понимания уголовно-правовой науки, автор ее содержание трактует достаточно широко, включая в него: учение об общем и о специальном составе преступных деяний; учение об уголовном законе, его конструкции и условиях применения; учение о наказании. Таким образом, содержание науки уголовного права было подчинено ее практической цели — дать руководство к правильному пониманию и применению, критике и составлению уголовного закона.
Источником уголовно-правовой науки Н.Д. Сергеевский признавал «уголовные законы в обширном смысле слова»: а) законы писаные; б) история их текста; в) законы, установленные обычаем, если они признаются положительным правом; г) применение уголовных законов на практике. Однако, как он считал, этого недостаточно для полной реализации целей науки; «никакие логические операции над одними формулами положительного уголовного права не приведут исследователя к выполнению научных задач в вопросах ёе^еМа, так тем более в вопросах ёе^еГегепёа. Для этого необходимо привлечь массу другого материала и неукоснительно пользоваться им для по-
и наказание как предмет юридической науки (задачи науки уголовного права) // Юридический вестник. 1879. Кн. 12; он же. Программа науки уголовного права // Временник Демидовского юридического лицея. 1879. Кн. 20; он же. Русское уголовное право: Пособие к лекциям. Часть Общая. СПб., 1887; и др.
19 Сергеевский Н.Д. Преступление и наказание как предмет юридической науки. С. 887.
Мнение Н.Д. Сергеевского в целом было поддержано В.Д. Набоковым (см.: Набоков В.Д. Содержание и метод науки уголовного права // Сборник статей по уголовному праву. СПб., 1904. С. 1—23.
строения выводов и обобщений»20. Именно поэтому в число источников науки уголовного права он включал:
1) законодательство иных отраслей права, без которых невозможно определить сущность уголовно-правового положения, т.е. межотраслевые связи уголовного права;
2) зарубежное законодательство; его изучение обусловлено тем, что «цивилизованным народам... не суждена замкнутая жизнь; международные влияния проникают во все сферы, и игнорировать их мы не можем. Постоянные международные сношения имеют своим последствием развитие целого ряда, так сказать, общенародных институтов, которые нисколько не мешают самостоятельному развитию учреждений национальных, но для собственного своего приложения и понимания требуют знакомства с правом других стран»; главное в этом случае «заключается в том, чтобы не дать чужеземному материалу того значения, которого он иметь не должен»;
3) бытовой материал, т.е. господствующие в обществе правовоз-зрения, не нашедшие отражения в праве. Он необходим как для совершенствования уголовного законодательства, так и для его применения, например «законодатель не должен устанавливать таких форм наказаний, которые противны народному правосознанию, хотя бы сам законодатель был убежден в полной допустимости и полезности этих наказаний»;
4) специальные исследования в области физиологии, психологии, психиатрии и других наук, необходимые для закрепления в законе положений о субъективных условиях вменения, способности к вменению и невменяемости малолетних21.
В отличие от А.А. Пионтковского, Н.Д. Сергеевский считал, что всякая наука определяется тремя моментами: предметом, целью и методом. «При тождестве этих трех моментов в каких-либо двух исследованиях мы можем сказать, что оба эти исследования входят или должны войти в состав одной и той же науки, и наоборот, если эти три момента различествуют, то и исследования, о которых идет речь, не могут быть соединены воедино, в одну цельную систему»22.
Предмет и цель науки уголовного права, как было показано, автор включал в дефиницию последней, а характеристику ее методов со-
20 Сергеевский Н.Д. Русское уголовное право: Пособие к лекциям. Часть Общая. СПб., 1887. С. 2.
21 Там же. С. 2-14.
22 Там же. С. 15.
провождал сравнением с методами других наук, которые так или иначе соприкасаются с уголовно-правовой наукой: социологией, биологией и т.д.23
Взгляды ученого будут представлены неполно, если хотя бы не упомянуть о его позиции относительно качества науки уголовного права, ее противопоставлении философским направлениям и приемам, которые способны не только к крупным логическим построениям, но и к выдвижению множества «более мелких изобретений, которые вырастают и пропадают в доктрине как метеоры или, вернее, как мыльные пузыри, не оставляя после себя ничего, кроме недоразу-мений»24. Эти «пузыри», или «родные дети философии», рассеянные по различного рода компендиумам, по мнению ученого, заслуженно выработали к себе отрицательное отношение юридической практики.
Надо сказать, что подобная оценка присуща не только Н.Д. Сергеевскому. Немецкий ученый А. Шютце, на которого ссылается последний, также утверждал, что «практика видит в доктринальных построениях карточный дом, воздушный замок или массу дождевой воды, которая образует грандиозное озеро весною и пропадает летом. Горький опыт сделал практику недоверчивой, чтобы не сказать запуганной»25.
Таким образом, автор отказывал философии в существовании в науке уголовного права. Пожалуй, в том числе и поэтому науку уголовного права противопоставлял другим социальным наукам — социологии и антропологии, видя в первой скорее искусство, чем доктрину, и в то же время подчеркивал их самостоятельность и определенную взаимосвязь. «Искусство опирается на науку, — пишет Н.Д. Сергеевский, — и, в свою очередь, наука не будет приведена к своей конечной цели без искусства. Наука исследует законы явлений, искусство пользуется их познанием для практических целей»26.
В творческом наследии Н.С. Таганцева очень мало трудов, специально посвященных проблемам науки уголовного права27. Это, разумеется, нисколько не означает, что ученый игнорировал вопросы собственно уголовно-правовой теории; он к ним обращался во многих
23 Сергеевский Н.Д. Русское уголовное право: Пособие к лекциям. Часть Общая. СПб., 1887. С. 15.
24 Сергеевский Н.Д. Философские приемы и наука уголовного права. С. 80.
25 Цит. по: Сергеевский Н.Д. Философские приемы и наука уголовного права. С. 81.
26 Сергеевский Н.Д. Преступление и наказание как предмет юридической науки. С. 890.
27 См.: ТаганцевН.С. Предмет науки уголовного права // Право. 1901. № 51, 52.
своих работах, при этом особое внимание уделяя методам научного исследования. Можно сделать вывод, что он уголовное право как отрасль науки трактовал в целом так же, как, например, А.Ф. Кистяков-ский. «.Уголовное право, — пишет Н.С. Таганцев, — как одна из юридических наук должно. иметь своим предметом изучение преступных деяний как юридических отношений». Автор замечает, что это положение считалось сакраментальным в науке. «Разнообразная деятельность, направленная к удостоверению учинения. лицом преступного деяния, установление его виновности и осуждение, порядок определения соответственно закону рода и меры ответственности, выбор законодателем известных карательных мер, годных для действительной охраны общественного порядка и спокойствия, распределение этих мер как кары за отдельные деяния сообразно их важности и свойствам, наконец, само выполнение этих мер, в особенности, например, лишения свободы и т.д., — все это дает не только разнообразный, но во многих отношениях и своеобразный жизненный юридический материал, систематическое изучение которого вполне пригодно дать содержание самостоятельной отрасли юридических наук — уголовному праву.»28.
Во второй половине XIX в. в уголовно-правовой литературе сформировались два подхода к сущности науки уголовного права. Одни ученые считали предмет последней существенно зауженным, поэтому на первый план предлагали выдвинуть не правовые, а социально-антропологические аспекты преступности, вместо метафизическо-юри-дических построений исследовать суть действительных явлений и законов, их регулирующих. Другие считали необходимым в предмет уголовного права включить социологию и антропологию; другими словами, преступление и преступника изучать с юридических, социальных и биологических позиций29. Критикуя эти подходы, Н.С. Та-ганцев обращает внимание на то, что социологическое, антропологическое и юридическое исследования преступления и преступника теоретически не соответствуют основным началам классификаций отдельных отраслей знания, а на практике принесет взаимный вред указанным наукам, так как они различаются по методам и приемам анализа фактического материала и реализуемым целям30. Поэтому
28 Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Часть Общая: В 2 т. Т. 1. Тула, 2001. С. 8, 9.
29 Подробно см.: Чубинский М.П. Общая характеристика новых учений в праве. Киев, 1898.
30 Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Часть Общая. Т. 1. С. 9, 10. Труды Института государства и права РАН. 2022. Том 17. № 1
предметом науки уголовного права как таковой «должно быть изучение юридической конструкции преступных деяний и вызываемой ими карательной деятельности государства, изучение совокупности норм, определяющих наказуемость преступных деяний», а предметом русской науки уголовного права — «изучение действующих в России постановлений о преступных деяниях и их наказуемости вообще, так и в отдельных родах и видах»31. Данное определение не только раскрывает содержание науки уголовного права, но и позволяет отграничивать ее от уголовного процесса.
Методы науки уголовного права относились к числу дискуссионных вопросов, причем именно здесь, в отличие от иных отраслей правовых наук, имелся наибольший разброс мнений. Особый интерес представляют два метода, в первую очередь из-за их диаметрально противоположного характера: во-первых, отвлеченный, или метафизический; во-вторых, так называемый положительный. Сторонники первого из них предпринимали попытки сформулировать все положения теории преступления и наказания исходя из дедуктивного метода, из a priori установленного понятия преступного, сущности карательной деятельности, условий гарантий личности и т.д. независимо от действующих законов соответствующего государства. Представители так называемого положительного метода уголовно-правовых исследований берут за отправную точку реально существующие уголовно-правовые отношения и строят не только учение об отдельных видах преступных деяний, но и общее учение о преступлении и наказании на основании уголовного законодательства, практики его применения, положений обычного права и т.д. По мнению Н.С. Таганцева, такой подход является предпочтительным и преобладающим в науке уголовного права32.
На этом фоне, сложившемся в уголовно-правовой науке к началу XX в.33, особый интерес представляют исследования М.П. Чубинско-го, специально посвященные уголовно-правовой метатеории.
Элементы науки уголовного права по М.П. Чубинскому. Беря за основу определение науки как систематического и производимого с по-
31 ТаганцевН.С. Русское уголовное право. Часть Общая. Т. 1. С. 15.
32 См.: там же. С. 17.
33 По этому вопросу также см.: Белогриц-КотляревскийЛ.С. Задача и метод науки уголовного права: Вступительная лекция, читанная 19 сентября 1891 г. Киев, 1891; Вульферт А.К. Методы, содержание и задачи науки уголовного права: Вступительная лекция, читанная в Демидовском юридическом лицее. Ярославль, 1891; Полянский Н.Н. К вопросу об объеме науки уголовного права. М., 1902; и др.
мощью определенных методов изучения какой-либо категории явлений или существ (органических или неорганических), автор тем не менее замечает, что указанных в дефиниции признаков недостаточно, в частности, приведенная формула не дает ответа на вопрос о пределах такого изучения и преследуемых при этом целях, а главное — они не позволяют отделить науку от не-науки. Последнее замечание автора обусловлено тем, что некоторые ученые уголовно-правовую науку считали искусством (например, Н.Д. Сергеевский). Кроме того, М.П. Чубинский пишет, что, «ограничиваясь одной юридической стороной, мы упускаем из виду, что преступление и наказание существуют и проявляются в мире реальном, а доходя в этом отношении до крайностей, мы можем дойти и до вырождения юриспруденции в схоластику. наука уголовного права должна расширить свои рамки, включив в свое ведение и материал не строго юридический.»34.
Это необходимо для решения ряда задач, в том числе совершенствования уголовного законодательства. По мнению ученого, последнее невозможно, если уголовное право будет ограничиваться только сферой отвлеченных юридических понятий, связанной с уже существующим правопорядком. Не соглашается М.П. Чубинский и с тем, что законопроектная функция уголовно-правовой теории должна основываться на данных практики и начал науки. Во-первых, учитывая судебную практику, надо иметь в виду, что она фактически подчинена науке, так как формируется на базе действующего законодательства, являющегося предметом уголовно-правовой теории. Во-вторых, «начала науки» могут быть полезны только в том случае, если сама наука понимается в широком смысле, и будет бесполезной, если она воспринимается как «изучение существующего права, отвлечение от этого материала общих начал и установление таким путем догмы права»35. В целом не меняет сути дела включение в предмет науки уголовного права изучение зарубежного опыта и отечественной истории права. Исторический и сравнительно-правовой методы могут выступать в качестве дополнительных, а не основных приемов, используемых в науке уголовного права. Так считал не только М.П. Чубинский, но и ряд зарубежных ученых. Например, известный немецкий юрист Штаммлер пишет: «Посредством сравнения различных правовых
34 Чубинский М.П. Наука уголовного права и ее составные части. СПб., 1902. С. 35.
35 Таганцев Н.С. Предмет науки уголовного права // Право. 1901. № 52. С. 2341-2344.
установок и сходных друг с другом институтов в сущности достигается лишь возможность понять в отдельности точнее и лучше каждый из нескольких сравниваемых объектов. но посредством одного сравнения отнюдь нельзя получить самостоятельного третьего, стоящего выше обоих сравниваемых объектов»36.
Приступая к анализу собственно теории уголовного права, автор делает три небольших, но существенных отступления. Во-первых, он замечает, что наука вообще и уголовного права в частности не предполагает «ровного, неустанного, спокойного и безболезненного развития»; во-вторых, подчеркивает, что «наука есть отражение жизни человечества и не может не разделять судеб ея; попытки совершенно изолировать науку от жизни всегда вели к ее упадку и омертвению, сколь бы благими целями ни вдохновлялись авторы этих попыток». В-третьих, М.П. Чубинский отмечает, что в науке «.абсолютная истина недостижима; возможно только приближение к ней, неустанные поиски истины, и они связаны с попытками проникнуть в область неизвестного, связаны с созданием теорий и гипотез, которые, питая науку, в то же время не прививаются сразу: старые взгляды борются с новыми и противопоставляют новым контртеории и контргипотезы. Эта борьба, являющаяся источником бесконечного прогресса науки, с разной интенсивностью в разные периоды происходили и в науке уголовного права.»37.
Начиная с последней четверти XVIII в. до последней четверти XIX в. повсеместно была осуществлена реформа законодательства вообще и уголовного законодательства в частности, что уже само по себе, с одной стороны, дало богатейший материал для науки уголовного права, очень чуткой к любым социальным и правовым изменениям; с другой стороны, как отмечал Вальберг38, «в том и заключа-
36 Stammler R. Wirtschaft und Recht nach der materialistischen Geschichtsauffassung. Leipzig, 1896. S. 10.
37 Чубинский М.П. Наука уголовного права и ее составные части. С. 3, 4, 5.
38 Вальберг Вильгельм Эмиль (Wahlberg) — немецкий криминалист; род. в 1824 г. в Праге; образование получил в Пражском и Венском университетах, специально изучал французское процессуальное право в Рейнских провинциях и тюремное дело в Бельгии. С 1854 г. состоял профессором уголовного права в Венском университете. В 1863—1872 гг. участвовал в комиссии по составлению нового австрийского уголовного уложения.
Основные его труды: Die Ehrenfolgendes strafgerichtlichen Verurtheilung (1864); Das Prinzip der Individualisierung in der Strafrechtspflege (1869); Kriminalistische und nationalökonomische Geschichtspunkte (1872) (подробно см.: Чубинский М.П. Профессор Эмиль Вальберг и его значение в области уголовного права. М., 1902).
ется привлекательность, слава и опасность науки уголовного права, что она, как никакая отрасль правовой науки, может быть изучаема с различнейших точек зрения и что все богатство ее содержания только тогда будет сознано, когда для углубления и укрепления ее научных приобретений и итогов будут позаимствованы новые точки зрения из пограничных с ней областей знаний»39.
Наиболее дискуссионными, как уже было сказано, в теории являлись два вопроса: составные элементы науки уголовного права и границы последней. В начале XX в. спорной уже признавалась краеугольная проблема метатеории — стала оспариваться самостоятельность теории уголовного права как юридической науки; высказывалась идея о том, что она должна полностью поглощаться другими науками. Иначе говоря, юридическая палитра даже по основному вопросу оказалась многоцветной. Одни ученые считали, что уголовное право как наука не имеет право на существование, она должна «потерять» юридический характер и из антропологии раствориться в социологии. Другие настаивали на том, чтобы уголовно-правовая наука оставалась строго юридической; занимаясь правовыми конструкциями, изучала преступление и наказание как отвлеченные юридические понятия. Сторонники этой позиции предлагали «устранить» из уголовно-правовой теории антропологический и социологический материал как не входящий в сферу права, но в то же время считали необходимым учитывать выводы указанных наук. Наконец, третьи требовали, чтобы наука уголовного права, оставаясь абсолютно самостоятельной отраслью теории права, раздвинула свои границы, не замыкалась на сугубо догматическом анализе преступления и наказания, а исследовала социально-биологическую основу преступности в целом, с ее факторами и «живыми деятелями». Это дало бы понимание не только состояния преступности в настоящее время, но и позволило бы строго научно прогнозировать ее тенденции в будущем.
Исследование этих и близких проблем М.П. Чубинский начинает с ответа, казалось бы, на простой вопрос: можно ли изучать преступление и наказание только с позиций юриспруденции? Он даже кажется несколько некорректным, поскольку, по мнению многих криминалистов того времени, отраженному в различного рода компендиумах, именно их изучение составляло суть науки уголовного права. В связи с этим ученый замечает, что социальная жизнь людей является упорядоченной, т.е. урегулированной нормами права, следователь-
39 Цит. по: Чубинский М.П. Наука уголовного права и ее составные части. С. 6. Труды Института государства и права РАН. 2022. Том 17. № 1
но, наука может исследовать эти нормы и возникающие на их основе правоотношения. «Это будет изучение лишь формы, а не содержания, ибо содержание составляет сама социальная жизнь, оставляемая этим изучением в стороне», — замечает ученый. Однако это не означает, что преступление и наказание не могут быть предметом юридического рассмотрения, преследующего решение специальных «технических» задач. Наука в этом случае изучает правовые нормы и основанные на них правоотношения, старается построить юридическую конструкцию, элементы которой обозначить точными понятиями, дать характеристику правовых определений. Но имеет ли такое изучение какое-либо значение? — задается вопросом автор. Этот вопрос не случаен; дело в том, что некоторые зарубежные криминалисты (например, Ферри40) отрицали необходимость юридического исследования указанных правовых феноменов. Не соглашаясь с мнением некоторых европейских криминалистов, М.П. Чубинский рассматриваемый подход к предмету науки уголовного права считал вполне приемлемым. По его мнению, он дает возможность осуществить строгую и ясную систематизацию материала, заключающегося в уголовном законодательстве, сформулировать ряд общих принципов, определить как современное состояние отдельных институтов и норм уголовного права, так и перспективу их суброгации, тем самым способствуя укреплению законности в уголовном судопроизводстве. «Изучение юридическое сделается бесполезным и излишним, — пишет автор, — когда не будет надобности, охраняя правовой порядок и гарантируемые им материальные и духовные интересы, применять к нарушителям стесняющие их свободу меры и иметь законы, регулирующие применение этих мер; равно будет оно бесполезным и в том случае, если человечество придет к столь безграничной вере в своих судей, что, отказавшись от уголовного кодекса, даст им власть свободно "вязать и решить", применяя "необходимые меры" к кому угодно и за что угодно. Предоставим утопистам рисовать эти райские картины; им не место в позитивной науке»41.
Уголовное законодательство в качестве своей отправной точки считает преступление и наказание, признаваемое его правовым по-
40 Ферри, например, считал: «Вся современная уголовная юстиция сосредоточивается вокруг преступления как юридической сущности, вся юстиция будущего будет сосредоточиваться на преступнике как биопсихической личности, которая живет и действует в той или иной социальной среде» (цит. по: Чубинский М.П. Наука уголовного права и ее составные части. С. 16).
41 Чубинский М.П. Наука уголовного права и ее составные части. С. 19.
следствием. Поэтому судебная практика вправе ждать от науки теоретическую разработку материала, основываясь на котором правоприменитель реализует уголовно-правовые нормы, в том числе назначает уголовное наказание. Следовательно, без научного сопровождения практика лишится авторитетного руководства, ухудшится качество отправления правосудия, а значит, пострадает и все общество.
М.П. Чубинский считает алогичным предложение вместо изучения преступления исследовать преступника. По его мнению, это больше, чем софизм. Коль скоро есть преступник, то и должно быть преступление. Находясь в дихотомической связке, они не существуют друг без друга. Критикует автор и криминалистов, сравнивающих науку уголовного права с медициной и на этом основании отвергающих необходимость юридического изучения преступления. «Нельзя этого делать и путем ссылки на новые критерии наказания, — пишет ученый. — Даже если бы выдвинутый в последнее время антропологической школой42 критерий опасности от преступника, сделался единственным мерилом наказания, если бы при определении рода и вида наказания принимался во внимание исключительно субъективный момент с полным игнорированием объективного, то и тогда не упразднилось бы окончательно значение преступления: пусть преступление не служит более важнейшим основанием при определении наказания, пусть оно будет лишь поводом к применению наказания, определяемого другими моментами, — и в этом случае сохраняется необходимость всесторонне, главным образом с юридической точки зрения, изучать этот повод». М.П. Чубинский приходит к выводу: только отменив принцип "nullum crimen sine lege", можно преступление исключить из предмета науки уголовного права.
Одним из первых российских криминалистов, предложивших расширить предмет науки уголовного права, был М.В. Духовской. А.Ф. Кистяковский, считавший узкие рамки науки уголовного права «делом печальной необходимости», возражая ему, задается вопросом: «Если автор считает неправильным взгляд на уголовное право как науку, изучающую только преступление. как отрывочное явление, без изучения его причин, то можно спросить его: что же автор прикажет пока делать нашей науке, когда нормы жизни общественной, в которых она не госпожа, таковы, что приходится прежде все-
42 Небезынтересно отметить, что представители антропологической школы уголовного права, отрицая необходимость изучения преступления, тем не менее классифицируют преступников в зависимости от рода совершенных ими преступлений (см., например, работы Д.А. Дриля).
го изучать только преступление и налагаемое за оное наказание.»43. М.П. Чубинский признает это мнение глубоко пессимистичным и одновременно обращает внимание на то, что А.Ф. Кистяковский, исходя из его высказывания, допускает расширение границ науки уголовного права в будущем.
Автор вступает в полемику с Н.С. Таганцевым, выступавшим против включения в предмет уголовно-правовой теории антропологии и социологии, поскольку, по мнению последнего, это «теоретически не соответствовало бы основным началам классификации отдельных отраслей знания, а практически послужило бы только ко взаимному вреду разработки этих отдельных отраслей исследования, так как они разнятся и по методам или приемам изучения материала, и по преследуемым ими целям»44. К тому же, «если уголовное право будет изучать. условия, в силу коих и среди коих создается преступник, выражение этой преступности и даже ее последствия», то среди массы этих данных затеряется исследование юридической природы «выражения преступности», т.е. преступления45. Не соглашаясь с этим, М.П. Чу-бинский указывает, что разницы целей и методов антропологии, социологии и науки уголовного права нет и не может быть в принципе. Нет различия и в методах: уголовно-правовая теория использует логический (в догматике), исторический и сравнительный приемы исследования, антропология и социология также может оперировать ими. Такой же позиции придерживались и некоторые другие криминалисты. Например, Н.Н. Полянский считал, что «именно в отношении методов исследования менее всего может быть допущена цеховая замкнутость отдельных наук. метод — это орудие в руках исследователя, и ограничивать исследователя каким-либо одним методом — это значит лишить его права воспользоваться всеми орудиями, нужными для того, чтобы расчистить путь к истине»46.
По мнению М.П. Чубинского, при расширении границ науки уголовного права ее «юридический элемент» не пострадает хотя бы потому, что именно на уголовно-правовой теории полностью лежит решение проблем legelata и legeferenda. В этом случае логично исчезнет односторонность указанной науки, в частности, не будут игнориро-
43 Кистяковский А.Ф. Рецензия на: Духовской М.В. Задачи науки уголовного права // Университетские известия. Киев, 1874 (декабрь). С. 221.
44 Таганцев Н.С. Предмет науки уголовного права // Право. 1901. № 52. С. 2882.
45 Там же. С. 2339.
46 Полянский Н.Н. Указ. соч. С. 10.
ваться социальные основы изучаемых явлений, она станет способствовать наиболее успешной, основанной на теоретических положениях борьбе с преступностью.
В погоне за пурификацией теории уголовного права, как считает М.П. Чубинский, причиняется огромный вред самой науке: все приносится в жертву «неумолимому божку, именуемому строго юридической точкой зрения», при этом за пределами теоретического осмысления остаются наиболее важные жизненные проблемы. Иначе говоря, во главу угла ставится лишь форма, а не содержание явления. Между тем все должно быть в единстве. Наука уголовного права должна охватывать антропологический и социологический материал, разработка которого необходима для реализации ее целей; последние содержательно близки к правильно понимаемым целям антропологии и социологии.
На стыке XIX—XX вв. в метатеории уголовного права появились компромиссные позиции. М.П. Чубинский это объясняет тем, что многие криминалисты, ратующие за так называемую чистую уголовно-правовую науку (Лист, Принс, Ферри и др., М.В. Духовской, А.А. Пионтковский и др.), стали осознавать бесперспективность своих взглядов. В частности, В.Д. Спасович, критически оценивая теоретические положения, выдвигаемые антропологической школой, сделал вывод, что ничего значимого для науки она не выработала; а идеи социологов (в частности, Тарда) «скорее блестящи, чем солидны». Тем не менее ученый заявил, что наука уголовного права долгие годы пребывавшая в застое, получила новый импульс, благодаря чему «в непродолжительном времени вся область уголовного права, явится в неузнаваемом виде»47.
В основе компромисса лежит признание рядом ученых теоретической и практической значимости научных изысканий неюридического характера. Первенство отдается социологическим исследованиям, оказавшим существенное влияние на ряд как уже имевшихся учений и уголовно-правовых конструкций (система видов наказаний, система тюремного заключения, предупредительные меры и т.д.), так и на формирование новых институтов. Антропологической школе отводится более скромное место, но также признается, что ее представители внесли вклад в теорию уголовного права (в частности, изучением и классификацией преступников в целях оптимизации уголовной репрессии)48.
47 Спасович В.Д. Новые направления в науке уголовного права. М., 1898. С. 14.
48 См.: ТаганцевН.С. Предмет науки уголовного права // Право. 1901. № 52. С. 2887.
Другая группа ученых считает, что исключение из предмета науки уголовного права «неюридического элемента» не равносильно отрицанию его значения для уголовно-правовой теории, однако разработка этого элемента должна относиться к иным отраслям знаний, находящимся в определенной связи с рассматриваемой наукой. Таким образом, криминалист должен изучать преступление и наказание только как юридические категории, но в то же время он должен быть знаком с положениями так называемых вспомогательных наук, считаться с их выводами и брать эти выводы в качестве «отправных точек» для собственно правового исследования49.
М.П. Чубинский, оценивая этот подход, замечает, что он ошибочен и практически невыполним. Во-первых, он основан на некорректном противопоставлении целей уголовно-правовой науки, социологии и уголовной антропологии. Во-вторых, если криминалист будет брать из «вспомогательных» наук необходимые ему для юридических конструкций выводы и данные в готовом виде, без серьезной критической их проверки, то он будет действовать ненаучно.
Так называемый расширенный вариант науки уголовного права, по мнению ученого, вызывается к жизни стоящими перед ней задачами: необходимостью определения состояния преступности, тенденций ее динамики, выработки оптимальных мер предупреждения общественно опасных деяний, мер безопасности в отношении лиц, страдающих психическим расстройством, совершающим общественно опасные деяния, и др. Поэтому принципиально важным является определение элементов уголовно-правовой теории, с одной стороны, исключающих ее узкую трактовку, с другой стороны, устанавливающих разумные границы.
В качестве первого такого элемента М.П. Чубинский называет уголовную догматику (автор отказался от ранее употребляемого им термина «уголовное право в тесном смысле»). Уголовное законодательство легализует государственное насилие в отношении личности, устанавливая уголовно-правовые запреты и определения, уголовно-правовые последствия их нарушения. Его применение требует, во-первых, приведения всего массива казуистического материала в определенную систему, во-вторых, выработки принципов и правил его реализации.
«Давая в догматике изучение юридической оболочки явлений, наука не может игнорировать и реальной, жизненной подкладки этих яв-
49 См.: Вульферт А.К. Методы, содержание и задачи науки уголовного права. С. 32-33.
лений. Их совокупность составляет родовое понятие "преступность", и эта преступность. не только не уничтожается, но даже может увеличиваться, если борьба. ведется исключительно путем применения наказаний»50. Исследование причин, которыми обусловливается возникновение, развитие и изменение преступности, ученый относит ко второму элементу науки уголовного права.
Автор отмечает, что в этом направлении криминалистами сделано немало, в частности, выявлено три группы причин или факторов преступности:
1) личные факторы (биологические, антропологические) — физическая и психическая организация человека со всеми принадлежащими ему свойствами, предрасположениями, особенностями, дефектами и т.д.;
2) социальные факторы — политические, экономические и т.д.;
3) космические факторы — климат, температура и др.
Причем исследованием первых двух групп факторов, наряду с юристами, занимаются представители уголовной социологии и уголовной антропологии.
Строго говоря, речь в этом случае идет о криминологии, именно ее предмет охватывает эти вопросы. Однако М.П. Чубинский выступает против этого термина, полагая, что он «является нехарактерным и неудобным: его часто употребляют в более широком смысле, вплоть до объятия всей науки уголовного права. Поэтому мы предпочитаем называть эту часть науки — уголовной этиологией»51.
Уголовная этиология обусловливает третью часть науки уголовного права — уголовную политику. Под последней предлагается понимать «ту часть науки уголовного права, которая призвана служить целям будущего, давая указания для надлежащей постановки дела борьбы с преступлением как путем социальных реформ, так и путем создания лучшего уголовного законодательства»52. Уголовную политику автор делит на две части: превентивную и репрессивную.
Цели данной составляющей науки уголовного права М.П. Чубин-ский определяет в первую очередь исходя из выделяемых им факторов преступности, при этом полагая, что выработка мер воздействия на них выступает ее первоначальной задачей. Так, применительно к социальным и космическим факторам, по его мнению, уголовной
50 Чубинский М.П. Наука уголовного права и ее составные части. С. 58.
51 Чубинский М.П. Наука уголовного права и ее составные части. С. 58.
52 Там же. С. 59.
политикой должны предлагаться соответствующие социальные реформы, например улучшение экономических условий жизни пролетариата; по отношению к личным факторам — целесообразно сформированную систему уголовной репрессии и т.д.
Фундаментом реформ, в том числе в области уголовного законодательства, должна стать уголовная этиология, что позволит исключить волюнтаризм в правовом регулировании ответственности. Однако замыкаться только на ней — методологически ошибочно, поскольку уголовная политика должна учитывать исторические и «идеалистические» (в этом случае М.П. Чубинский имеет в виду идеалы общества) особенности развития страны, уголовного законодательства вообще и отдельных его институтов в частности. Игнорирование, например, эволюции уголовно-правовых норм может свести к нулю эффект от самого прогрессивного и научно выверенного уголовно-правового запрета. «Но этого еще мало. Мы можем. построить верную, целесообразную и действительную уголовно-политическую систему, и тем не менее эта система не удовлетворит того самого общества, охрана которого имеется в виду. Преступность сильно возрастает, рецидив умножается: может быть, мы придем к уголовно-политическому выводу, что лучший способ борьбы с этими печальными явлениями. — это широкое применение смертной казни и пожизненного заключения не только к совершителям тягчайших преступлений, но и к упорным совершителям преступлений маловажных. У общества есть известный этический и идейный капитал, из которого вытекают понятия о справедливости и несправедливости, возвышенном и низком; благодаря этому обществу может претить путь, который даст. выгоды, но оскорбит его идеалы»53. В связи с этим ученый предостерегает: уголовная политика никогда не должна упускать из виду идеалы общества; борьба с преступностью должна вестись так, чтобы не оскорблялись чувства граждан.
Таким образом, М.П. Чубинский приходит к выводу, что предмет науки уголовного права охватывает уголовную догматику, уголовную этиологию и уголовную политику. Исходя из этого, он формулирует и понятие уголовно-правовой науки: «.уголовное право есть наука, систематически изучающая как юридическую сторону отдельных проявлений преступности с их последствием в виде наказания, так и генезис преступности в ея целом; освещая существующее уголовное законодательство и существующие способы борьбы с преступностью,
53 Чубинский М.П. Наука уголовного права и ее составные части. С. 61.
она стремится к более успешной и целесообразной организации этой борьбы в будущем путем указания необходимых для этого социальных реформ и выработки на твердых основаниях лучшего уголовного законодательства»54. Как видим, автор не включает в структуру предмета рассматриваемой науки историю уголовного права, компаративистику и философию уголовного права, относя их к уголовной догматике.
Оценка взглядов М.П. Чубинского (вместо заключения). Михаил Павлович Чубинский (1871—1943) — яркий представитель дореволюционной юридической науки. Будучи членом партии кадетов, после Февральской революции занимал ответственные государственные посты. С 1918 г. до эмиграции жил и преподавал в Новочеркасске, Ростове, Екатеринодаре, Одессе. В марте 1920 г. уехал в Сербию, где до самой кончины, наряду с преподавательской деятельностью, активно участвовал в подготовке проекта общей части нового уголовного уложения, комментариев к уголовному и уголовно-процессуальному законодательству, издал ряд отмеченных специалистами работ, снискав у югославских юристов непререкаемый авторитет55.
Исследование М.П. Чубинским предмета науки уголовного права, расширение ее границ, включение в предмет уголовно-правовой теории уголовной этиологии и уголовной политики несомненно придали огромный импульс дальнейшей разработке метатеории уголовного права. Естественно, ученый не пытался охватить все проблемы, относящиеся к рассматриваемой отрасли правовой науки, а сосредоточил свое внимание на двух значимых моментах: границах и задачах науки уголовного права. Нетрудно заметить, что автор занимал компромиссную позицию, пытаясь примирить две крайние точки зрения: сторонников узкого понимания предмета уголовно-правовой теории и сторонников расширения границ последней. Однако и сам был в некоторой степени непоследователен. С одной стороны, он поддерживал криминалистов (Биндинга, Мейера, Григоровича, Вульферта, Таган-цева, Сергеевского и др.), считавших недопустимым изменение предмета теории уголовного права, фактически влекущее утрату своей сути как юридической науки. С другой стороны, был солидарен с учеными (Духовской, Лист, Пионтковский, Синицкий, Ферри, Фойницкий
54 Чубинский М.П. Наука уголовного права и ее составные части. С. 61—62.
55 Подробно см.: Магуза А.О. Уголовно-правовая наука в трудах российских ученых в 20-х гг. XX в. // Вестник института: преступление, наказание, исправление. 2010. № 12. С. 89.
и др.), которые, выступая за компромиссное решение вопроса о сфере рассматриваемой науки, критиковали метафизическую и юриди-ко-формальную трактовку преступления и наказания за ее ограниченность. В связи с этим в целом позиция М.П. Чубинского выглядит несколько эклектичной.
Развитие науки уголовного права подтвердила правоту ученых, не воспринимавших предлагаемое расширение границ уголовно-правовой науки. Уголовная этиология, вопреки мнению ученого, как считалась, так и считается криминологией, получившей в прошедшее столетие активное развитие. Уголовная политика становится самостоятельной отраслью науки, проходя через многочисленные тернии. Однако это нисколько не умаляет вклада М.П. Чубинского в разработку метатеории уголовного права, многие вопросы которой и в настоящее время являются дискуссионными.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙСПИСОК
Белогриц-Котляревский Л.С. Задача и метод науки уголовного права: Вступительная лекция, читанная 19 сентября 1891 г. Киев, 1891.
Бочкарев С.А. Гносеология уголовного права. М.: Проспект, 2021.
Вульферт А.К. Методы, содержание и задачи науки уголовного права: Вступительная лекция, читанная в Демидовском юридическом лицее. Ярославль: Типо-литог. Г. Фальк, 1891.
Духовской М.В. Задачи науки уголовного права. Вступительная лекция, читанная 3 октября 1872 г. // Временник Демидовского юридического лицея. Ярославль, 1873. Кн. 4. С. 220-252.
Есипов В.В. Очерк русского уголовного права. Часть общая: преступление и преступники. Наказание и наказуемые. М.: Тип. Н.В. Васильева, 1898.
Есипов В.В. Очерк русского уголовного права. Часть общая: преступление и преступники. Наказание и наказуемые. М.: Типо-Литография И.И. Пашкова, 1904.
Кистяковский А.Ф. Рецензия на: Духовской М.В. Задачи науки уголовного права // Университетские известия. Киев, 1874 (декабрь).
Кистяковский А. Ф. Элементарный учебник общего уголовного права с подробным изложением начал русского уголовного права. Часть Общая. Киев: Ф.А. Ио-гансон, 1891.
Курс советского уголовного права: В 5 т. Т. 1. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1968.
Курс советского уголовного права: В 6 т. Т. 1. М.: Наука, 1970.
МагузаА.О. Уголовно-правовая наука в трудах российских ученых в 20-х гг. XX в. // Вестник института: преступление, наказание, исправление. 2010. № 12. С. 89-96.
Набоков В.Д. Содержание и метод науки уголовного права // Сборник статей по уголовному праву. СПб.: Тип. т-ва «Обществ. польза», 1904. С. 1—23.
Пионтковский А.А. Наука уголовного права. Ее предмет, задачи, содержание и значение. Вступительная лекция, читанная в Демидовском юридическом лицее 15 сентября 1895 г. // Пионтковский А.А. Избранные труды. В 2 т. Т. 2. Казань: Изд-во Казан. ун-та, 2010.
Полянский Н.Н. К вопросу об объеме науки уголовного права. М.: печатня А.И. Снегиревой, 1902.
Пусторослев П.П. Русское уголовное право. Общая часть. Вып. 1. Юрьев: Типография К. Маттисена, 1912.
Сергеевский Н.Д. Преступление и наказание как предмет юридической науки (задачи науки уголовного права) // Юридический вестник. 1879. Кн. 12. С. 887-904.
Сергеевский Н.Д. Программа науки уголовного права // Временник Демидовского юридического лицея. 1879. Кн. 20. С. 356-382.
Сергеевский Н.Д. Русское уголовное право: Пособие к лекциям. Часть Общая. СПб.: Тип. М.М. Стасюлевича, 1887.
Сергеевский Н.Д. Философские приемы и наука уголовного права // Журнал гражданского и уголовного права. 1878. Кн. 2. С. 39-87.
Спасович В.Д. Новые направления в науке уголовного права. М.: Тип. т-ва И.Д. Сытина, 1898.
ТаганцевН.С. Предмет науки уголовного права // Право. 1901. № 51, 52.
ТаганцевН.С. Русское уголовное право. Часть Общая: В 2 т. Т. 1. Тула: Автограф, 2001.
ФейербахП.А. Уголовное право. СПб.: Медицинская типография, 1810.
Чубинский М.П. Наука уголовного права и ее составные части. СПб.: Сенатская тип., 1902.
Чубинский М.П. Общая характеристика новых учений в уголовном праве. Киев: Тип. Ун-та св. Владимира Н.Т. Корчак-Новицкого, 1898.
Чубинский М.П. Профессор Эмиль Вальберг и его значение в области уголовного права. М.: Типо-Литография И.И. Пашкова, 1902.
Stammler R. Wirtschaft und Rechtnach der materialistischen Geschichtsaufassung. Leipzig: Veit& Comp., 1896.
REFERENCES
Belogrits-Kotlyarevskii, L.S. (1891). Zadacha i metod nauki ugolovnogoprava: Vstu-pitel'naya lektsiya, chitannaya 19 sentyabrya 1891 g. [The Task and Method of the Science of Criminal Law: An Introductory Lecture, Delivered on September 19, 1891]. Kiev. (in Russ.).
Bochkarev, S.A. (2021). Gnoseologiya ugolovnogo prava [Epistemology of Criminal Law]. Moscow: Prosped (in Russ.).
Chubinskii, M.P. (1810). Nauka ugolovnogoprava i ee sostavnye chasti [The Science of Criminal Law and Its Components]. Saint Petersburg: Senatskaya type. (in Russ.).
Chubinskii, M.P. (1898). Obshchaya harakteristika novyh uchenij v ugolovnom prave [General Characteristics of New Doctrines in Criminal Law]. Kiev: type of. University of St. Vladimir N.T. Korczak-Novitsky. (in Russ.).
Chubinskii, M.P. (1902). Professor Emil' Val'bergi ego znachenie v oblasti ugolovnogo prava [Professor Emil Walberg and His Significance in the Field of Criminal Law]. Moscow: Typo-Lithography I.I. Pashkov. (in Russ.).
Dukhovskoi, M.V. (1873). Zadachi nauki ugolovnogo prava. Vstupitel'naya lekciya, chitannaya 3 oktyabrya 1872 g. [Problems of the Science of Criminal Law. Introductory Lecture, Read on October 3, 1872]. Vremennik Demidovskogo yuridicheskogo liceya [Vre-mennik Demidovsky Legal Lyceum], 4, pp. 220-252.(in Russ.).
Esipov, V.V. (1898). Ocherk russkogo ugolovnogo prava. CHast' obshchaya: prestup-lenie i prestupniki. Nakazanie i nakazuemye [An Essay of Russian Criminal Law. The General Part: Crime and Criminals. Punishment and the Punished]. Moscow: Type of. N.V. Vasiliev. (in Russ.).
Esipov, V.V. (1904). Ocherk russkogo ugolovnogo prava. Chast' obshchaya: prestuple-nie iprestupniki. Nakazanie i nakazuemye [An Essay of Russian Criminal Law. The General Part: Crime and Criminals. Punishment and the Punished]. Moscow: Tipo-Lithogra-phy of I.I. Pashkov. (in Russ.).
Feierbakh, P.A. (1810). Ugolovnoepravo [Criminal Law]. St. Petersburg: Medical typography. (in Russ.).
Kistyakovskii, A.F. (1874) Recenziyana: Duhovskoj M.V. Zadachi nauki ugo-lovnogo prava Universitetskie izvestiya [Review of: Dukhovskoy M.V. Problems of the Science of Criminal Law University News]. Kiev. (december). (in Russ.).
Kistyakovskii, A.F. (1891). Elementarnyj uchebnik obshchego ugolovnogo prava s pod-robnym izlozheniem nachal russkogo ugolovnogo prava. CHast' Obshchaya [Elementary Textbook of General Criminal Law with a Detailed Description of the Principles of Russian criminal Law. The General Part]. Kiev: F. Johanson. (in Russ.).
Kurs sovetskogo ugolovnogo prava: V51. T. 1 [The Course of Soviet Criminal Law: In
5 Vols. Vol. 1.]. Leningrad: Leningrad University Publishing House. (in Russ.).
Kurs sovetskogo ugolovnogo prava: V 61. T. 1 [The course of Soviet criminal law: In
6 vols. Vol. 1.]. Moscow: Nauka. (in Russ.).
Maguza, A. O. (2010). Ugolovno-pravovaya nauka v trudah rossijskih uchenyh v 20-h gg. XX v. [Criminal Law Science in the Works of Russian Scientists in the 20s of the XX Century]. Vestnik instituta:prestuplenie, nakazanie, ispravlenie [Bulletin of the Institute: Crime, Punishment, Correction], 12, pp. 89-96. (in Russ.).
Nabokov, V.D. (1896). Soderzhanie i metod nauki ugolovnogo prava [Content and Method of the Science of Criminal Law]. Sbornikstateipo ugolovnomupravu [Collection of Articles on Criminal Law]. St. Petersburg: Type. t-va "Societies. benefit", pp. 1-23. (in Russ.).
Piontkovskii, A.A. (2010) Nauka ugolovnogo prava. Ee predmet, zadachi, soderzhanie i znachenie. Vstupitel'naya lekciya, chitannaya v Demidovskom yuridicheskom
licee 15 sentyabrya 1895 g. [Science of Criminal Law. Its Subject, Tasks, Content and Meaning. Introductory Lecture Given at the Demidovsky Law Lyceum on September 15, 1895]. In: Piontkovskij A.A. Izbrannye trudy. V 21. T. 2 [Piontkovsky A.A. Selected Works. In 2 vols. Vol. 2]. Kazan: Kazan University Publishing House. (in Russ.).
Polyanskii, N.N. (1902). K voprosu ob ob'eme nauki ugolovnogoprava [On the Question of the Scope of the Science of Criminal Law]. Moscow: printing house of A.I. Snegi-reva. (in Russ.).
Pustoroslev, P.P. (1912/ Russkoe ugolovnoe pravo. Obshchaya chast'. Vyp. 1 [Russian criminal law. The general part. Issue 1]. Yuriev: K. Matthissen's Printing House. (in Russ.).
Sergeevskii, N.D. (1878). Filosofskie priemy i nauka ugolovnogo prava [Philosophical Techniques and the Science of Criminal Law]. Zhurnal grazhdanskogo i ugolovnogo prava. [Journal of Civil and Criminal Law]. 2, pp.C. 39-87. (in Russ.).
Sergeevskii, N.D. (1879). Prestuplenie i nakazanie kak predmet yuridicheskoj nauki (zadachi nauki ugolovnogo prava). [Crime and Punishment as a Subject of Legal Science (Tasks of the Science of Criminal Law)]. Yuridicheskij vestnik. Kn. 12. [Legal Bulletin], 12, pp. 887-904. (in Russ.).
Sergeevskii, N.D. (1879). Programma nauki ugolovnogo prava [Program of the science of criminal law. Vremennik Demidovskogo yuridicheskogo liceya. [Vremennikof the Demidovsky Legal Lyceum]. Book 20, pp. 356-382. (in Russ.).
Sergeevskii, N.D. (1887). Russkoe ugolovnoe pravo: Posobie k lekciyam. Chast' Obshchaya [Russian Criminal Law: Manual for Lectures. General Part.]. St. Petersburg: Type of. MM. Stasyulevich. (in Russ.).
Spasovich, V.D. (1898). Novye napravleniya v nauke ugolovnogo prava [New Directions in the Science of Criminal Law]. Moscow: type of. t-va I.D. Sytin. (in Russ.).
Stammler R. Wirtschaft und Rechtnach der materialistischen Geschichtsaufassung. Leipzig: Veit& Comp., 1896. (in Eng.).
Tagantsev, N.S. (1901). Predmet nauki ugolovnogo prava [The Subject of the Science of Criminal Law]. Pravo [Law], 51, 52. (in Russ.).
Tagantsev, N.S. (2001). Russkoe ugolovnoe pravo. Chast' obshchaya. V 21. T. 1 [Russian Criminal Law. The General Part. In 2 vols. Vol. 1]. Tula: Autograph. (in Russ.).
Vul'fert, A.K. (1891). Metody, soderzhanie i zadachi nauki ugolovnogo prava: Vstupi-tel'naya lekciya, chitannaya v Demidovskom yuridicheskom licee [Methods, Content and Tasks of the Science of Criminal Law: An Introductory Lecture Given at the Demidov Law Lyceum]. Yaroslavl: Tipo-lithog. G. Falk. (in Russ.).
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ:
Чучаев Александр Иванович — главный научный сотрудник, и.о. зав. сектором уголовного права, уголовного процесса и криминологии, доктор юридических наук, профессор.
AUTHOR'S INFO:
Aleksandr I. Chuchaev — Chief Researcher, Acting Head of the Department of Criminal Law, Criminal Procedure and Criminology, Doctor of Law, Professor.
ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:
ЧучаевА.И. М.П. Чубинский: «Наука есть отражение жизни человечества.» // Труды Института государства и права РАН / Proceedings of the Institute of State and Law of the RAS. 2022. Т. 17. № 1. С. 195-221. DOI: 10.35427/2073-4522-2022-17-1-chuchaev
FOR CITATION:
Chuchaev, A.I. (2022). M.P. Chubinsky: "A Science is the Reflection of the Life of Humanity.". Trudy Instituta gosudarstva i prava RAN — Proceedings of the Institute of State and Law of the RAS, 17(1), pp. 195-221. DOI: 10.35427/2073-4522-2022-17-1-chuchaev
