CC BY
73
Санкт-Петербургская православная духовная академия
Архив журнала «Христианское чтение»
Архимандрит Никон (Лысенко)
М.О. Коялович и Санкт-Петербургская школа церковной историографии Западной России
Опубликовано: Христианское чтение. 2002. № 21. С. 3-20
© Сканирование и создание электронного варианта: Санкт-Петербургская православная духовная академия (www.spbda.ru), 2013. Материал распространяется на основе некоммерческой лицензии Creative Commons 3.0 с указанием авторства без возможности изменений.
Издательство СПбПДА Санкт-Петербург 2013
Архимандрит Никон (Лысенко) преподаватель СПбДАиС
Речь на Торжественном Годичном Акте СПбДА 10 октября 2002 г.
М. О. Коялович и Санкт-Петербургская школа церковной историографии Западной России.
«Много тревожных дум, много мучительных вопросов возбуждается в это ужасное время на пространстве нашего отечества! Настойчиво задается всем нам ...непосильная работа... уяснить... действительное положение России... и разгадать: составляем ли мы, русские, действительно разлагающееся историческое общество, недостойное высших благ цивилизации годное быть лишь этнографическим материалом для культурной исторической работы других народов, как твердили нам иноземцы и с их голоса многие из нас самих, или мы по свойственной современникам близорукости, ... ни видим здоровых могучих русских сил, которых не сможет сокрушить никакая адская работа злых людей, сил, которые крепко держат будущность нашего отечества, и при всех невзгодах незримо для нас, вырабатывают истинное благо и славу России».1
Этими словами начал свою актовую речь на Торжественном годичном собрании Санкт-Петербургской Духовной Академии профессор М.О. Коялович 17 февраля 1880 года. Не кажется ли, что мысль, высказанная знаменитым церковным историком, более 120 лет назад, актуальна и сегодня?
«Русская история, ... с которым так связано наше настоящее - обладает богатством разгаданных, уясненных воспоминаний прошлого, которые могут проливать свет на главнейшие стороны ... задач нашего времени и, может быть, в состоянии спасти, даже в настоящее время, историческое дос-
1 Коялович М. Три подъёма русского народного духа для служения нашей государственности во время самозванческих смут. СПб., 1880, стр. 3.
тоинство и историческую живучесть русского человека», говорилось далее в Актовой речи.
Церковную науку дореволюционного времени долго обвиняли, да и сейчас продолжают обвинять, в консервативной ограниченности, отчужденности от реальной жизни. Однако, именно в этой среде, накануне «великих потрясений» 20 века была выработана универсальная социально-историческая концепция, не потерявшая своего значения для нашего народа и сегодня.
Одним из ее творцов и был заслуженный профессор СПб ДА Коялович.
Михаил Осипович родился 20 сентября 12 октября 1828 года в местечке Кузница Гродненской губернии в семье священника Иосифа Васильевича Кояловича. Отец будущего знаменитого историка был другом и единомышленником митрополита Литовского Иосифа (Семашко), еще со времен их совместного обучения в Виленской Главной (университетской) Семинарии. Был он и непосредственным участником осуществленного Высокопреосвященнейшим Иосифом исторического возвращения белорусских униатов в лоно Русской Православной Церкви в 1839 году. Как отмечал соработник М.О.Кояловича по СПбДА профессор И.С.Пальмов, «время и место, где Коялович родился, среда в которой он начал свою сознательную жизнь - подавление русского элемента в крае польском, с одной стороны, а с другой - начавшееся возбуждение и подъем русского духа через воссоединение униатов -все это наложило свой особый отпечаток на его восприимчивую душу... все это определило отчасти дальнейшее направление его деятельности».2
Начальное образование Михаил Коялович получил в школе местечка Супрасль, затем окончил Супрасльское Духовное училище и поступил в Литовскую Духовную Семина-
2 Пальмов И.С. Памяти М.О. Кояловича // Коялович М.О. История рус-
ского саосознания. Минск, 1997, стр. 7-8.
рию, которая в год его поступления, в 1845 году, была переведена митрополитом Иосифом (Семашко) из Жировиц в Вильно.
Уже в годы своего обучения в Семинарии Коялович обнаружил особый интерес и увлечение историей церковной и особенно историей родного белорусско-литовского края.
В 1851 году Михаил Коялович на льготных условиях первого кандидата от Литовской Семинарии поступил. В СПбДА. 21 курс СПбДА (1851-1855 годы обучения), на котором учился Михаил Осипович, дал Православной Церкви и Отечеству немало выдающихся деятелей. Самым замечательным из них был Иван Ильич Сергиев - будущий великий Всероссийский пастырь - св. Иоанн Кронштадтский.
Главным предметом научных изысканий, начатых М.О. Кояловичем еще на студенческой скамье, была историческая жизнь родного ему Западного края. При этом начинающий историк не мог примириться с тем объяснением истории белорусского народа, которое навязывалось тогдашнему общественному мнению представителями униатско-католической идеологии, влияние которых ощущалось не только в Варшаве и Вильно, но и в Санкт-Петербурге.
В центре внимания Кояловича были, прежде всего, история Брестской унии и униатской церковной организации. «Меня всегда удивляет - писал он в последствии, - стремление многих в нашей литературе решать жизненные вопросы Здпадной России не на основе религиозного вопроса».3
Белорусско-литовские земли в течение нескольких столетий были не просто полем военно-политического противостояния государств - Русского и Польского, но областью противоборства двух цивилизаций. Уникальность феномена белорусского народа в том, что национальная самоидентификация белорусов определяется их конфессиональной самоидентификацией. М.О. Коялович был твердо убежден, что единственным возможным путем сохранения белорусского
3 "Русский инвалид", 1863, № 114, стр.486.
5
этноса с его самобытной культурной и национальным характером является возрождение западно-русского православия в котором издревле укоренена народная душа.
Курсовое сочинение Кояловича носило название: «Замечания об источниках для истории Литовской церковной унии». «Избранная мною тема, - писал Коялович, - решила мою участь, кажется окончательно и навсегда».4
По окончанию академического курса, после краткого периода службы в Рижской Духовной Семинарии, Коялович возвращается в С-Петербург и в 1856 году занимает кафедру сравнительного богословия в родной Академии, с которой навсегда связывает свою жизнь и научные труды. Через год Михаил Осипович получает кафедру русской церковной и гражданской истории.
В 1859 - 1861 годах М.О. Коялович опубликовал свою первую историческую монографию в двух томах. Это была его магистрская диссертация на тему: «Литовская церковная уния», успешная защита которой состоялась в конце 1861 года. Показателем признания скорых научных и педагогических заслуг Кояловича явилось присвоение ему 28 февраля 1862 года звание экстраординарного профессора СПбДА.
«Работа М.О. Кояловича над своей первой книгой, -отмечает исследователь жизни и творчества историка профессор В.Н. Череница, - привела к крушению его наивных планов стать кабинетным ученым ... Ворвавшийся в науку из самой гущи западнорусской бурлящей жизни, он внес в нее те самые «горящие вопросы», которые превратили сухие теоретические штудии в нужные для народа и страны изыскания».5 Актуальность исторических работ Кояловича в связи с активизацией польского сепаратизма в начале 1860-х годов не только в этнических польских областях, но и в белорусских и
4 Пальмов И.С. Памяти М.О. Кояловича // Коялович М.О. История русского саосознания. Минск, 1997, стр. 8.
5 Черепица В.Н. Михаил Осипович Коялович. История жизни и творчества, Гродно, 1998, стр. 40.
украинских землях, не осталось незамеченной Правительством Российской Империи. Председатель Государственного Совета и Кабинета Министров граф Д.Н. Блудов, с согласия императора Александра II, пригласил Михаила Осиповича как эксперта для участия в разработке политических решений по ситуации в западных губерниях.
В мае 1862 года Коялович, в качестве человека облеченного доверием правительства, совершил поездку по Гродненской и Виленской губерниям. В Вильно он имел тесные контакты с генерал-губернатором, графом М.Н.Муравьевым.
В польском восстании 1863 года М.О. Коялович видел не революционный протест против самодержавного деспотизма, а проявление враждебной всему русскому «польской силы», претендующей не только восстановить независимость Польши, но и оторвать от России белорусские и украинские земли, восстановить в них режим религиозного и национального угнетения восточных славян, столь типичный для Речи Посполиты со времен Люблинской унии.
Это восстание, тесно связанное с польской политической эмиграцией и располагающая поддержкой некоторых европейских держав, подготавливалось польской шляхтой (при активном содействии латинского духовенства) еще задолго до 1863 г. Непосредственным поводом к выступлению послужило проведение в жизнь Великой крестьянской реформы 1861 г. В Западных губерниях, согласно «Положению 19 февраля 1861 г.» освобождаемые от крепостной зависимости крестьяне наделялись довольно значительными участками за счет земель помещиков. Этого шляхта не могла стерпеть и начала вооруженный мятеж против российской власти.
Российская администрация была поставлена в это время перед сложной дилеммой: с одной стороны - необходимо было подавить бунт польской шляхты, с другой она была вынуждена усмирять верных России белорусских крестьян, восстающих на своих угнетателей врагов России, польских помещиков. «Поймите, - писал Коялович газете «Русский инвалид» в начале 1863 года, - это не буйство, не месть бывших
крепостных против своих господ, но мощное проявление русского народного духа, который никогда не умирал».6
В статьях о «народном движении в Западной России» он развивает идею «вооружения западнорусского народа силой русского духа укоренного в православии. Обращаясь как к русскому обществу, так и к белорусской интеллигенции, Коялович указывал на бесплодность и вредность политики казенной русификации Западного края. Единственным средством разрешения болезненных национально-политических проблем в данном регионе он считал развитие собственных духовных и экономических сил белорусского народа, привлечение его культурного слоя к работе местного самоуправления.
В этом процессе важнейшее место, по мысли М.О.Кояловича, должно было принадлежать делу духовного образования и церковного просвещения. Вместе с митрополитом Виленским и Литовским Иосифом (Семашко) и генерал-губернатором М.Н. Муравьевым Коялович был инициатором проекта учреждения в Вильно Православной Духовной Академии. Создание такого духовно-научного и просветительского центра способствовало бы общему укреплению православного церковного и государственного самосознания белорусского народа.
По поводу тогдашней социальной и культурно-общественной ситуации интересно провести строки из воспоминаний известного политического публициста И.Л. Соло-невича, считавшего себя учеником М.О.Кояловича: «Край, сравнительно недавно присоединенный к империи..., населен русскими мужиками.... Наше белорусское дворянство легко предало и веру своих отцов, и язык своего народа и интересы России. Тышкевичи, Мицкевичи и Сенкевичи - они все примерно такйе же белорусы, как и я. Но они продались, Народ
6 Цит. по Черепица В.Н. Михаил Осипович Коялович. История жизни и творчества, Гродно, 1998, стр. 46.
остался без правящего слоя, без интеллигенции, без буржуазии и даже без пролетариата и ремесленников. Выход на экономические верха был просто заперт городскими и местечковыми представителями еврейских слоев. Выход в культурные верха начисто заперт польским дворянством. Граф Муравьев не только вешал. Он раскрыл белорусскому мужику дорогу хотя бы в низшие слои интеллигенции».7
Время восстания польской шляхты 1863 года, недовольной отменой крепостного права, было апогеем общественно-публицистической деятельности М.О.Кояловича. Однако его идеи и начинания связанные с темой нравственного народного движения в Западной России, оказались, невостребованными. После подавления мятежа, Западнорусская тема стала не одобряемой свыше и даже запретной для печати. Граф М.Н. Муравьев был удален из Литвы. Проект создания Виленской Духовной Академии положен под сукно. Слишком большой, по-видимому, оказалась сила влияния в высших санкт-петербургских сферах польской аристократии и ее западноевропейских покровителей. Как не без злорадства писал известный белорусский националистический деятель, бывший в 1918 году председателем правительства, так называемой, Белорусской Народной Республики, Александр Цви-кевич о деятельности белорусского православного народного движения: «Усе гэтыя пал1тыкуючыя папы, семшарсюя пат-рыёты, розначынныя профэсары, яюя «да смерщ хацел1 бщца з палякамьпанам1 ... был1 не толью не карысныя, но { проста шкодныя» - (для тогдашних политических видов официального Петербурга в Западном Крае). «I замест таго, каб ¿х пад-тpымлiвaць, ¡х адтхнул1 на самы задш план».8
Эта тяжелая ситуация не заставила историка упасть духом. Он действительно, как писал тот же Цвикевич, «ады-
7 Солоневич И.Л. Белая империя. Статьи 1936 - 1940, М, 1997, стр. 275.
8 Цьвшев1ч А. "Западна-руазм". Нарысы з псторьи грамадзскай мысып на Беларуа у XIX - пачатку XX в., Мшск, 1993, стр. 346.
ходзщь у пыл арх1вау», но не для того, чтобы отгородиться от тягостной реальности, но, чтобы настойчиво и целеустремленно, пласт за пластом поднимать неразработанные поля родной истории, искать более аргументированные доказательства пользу близкого его сердцу дела.
В 1865 году по поручению Императорской Археологической комиссии, членом которой Михаил Осипович состоял с 1863 года, он подготовил сборник исторических актов под названием «Документы, объясняющие историю Западной России и ее отношение к Восточной России и Польше», изданный на русском и французском языках.
Затем последовали публикация Кояловичем «Дневника похода Стефана Батория на Псков» (1867), «Дневника Люблинского сейма 1569 г.» (1869), «Дневников Смутного времени», которые составили 1 том «Русской исторической библиотеки» (1872). Работа по сбору и изданию документов была не только чрезвычайно важной для самого ученого, но, как считал он сам, еще важнее было приобщение к этому серьезному делу студентов Академии - земляков Михаила Осиповича. Он был душой академического землячества белорусов.
Как свидетельствовал в своих воспоминаниях один из первых учеников историка, инспектор Литовской Духовной Семинарии Иосиф Васильевич Щербицкий «...в каждом он умел заронить любовь к изучению истории дорого нам Западнорусского края по первоисточникам, отыскивать и собирать исторические материалы, что окажется возможным печатать и составлять по ним отдельные научные статьи».9
Работа Кояловича над воспитанием плеяды молодых исследователей дала значительный толчок развитию исторического краеведения белорусско-литовских земель. На каком бы поприще ни подвизались ученики Михаила Осиповича, возвращаясь по окончании Академии в родные края, свои досуги они посвящали усердным поискам исторических материалов и их публикациям.
9 Щербицкий О.В. Воспомиания, Вильна, 1912, стр. 18.
10
При участии И. Щербицкого, Ю. Крачковского, А. Демьяновича, О. Елеонского, О. Смирнова, А. Белецкого, протоиерея Иоанна Котовича и др. питомцев СПбДА поддерживающих живую связь со своим учителем были подготовлены многочисленные тома «Виленского Археографического сборника», «Актов Виленской Археографической комиссии», «Каталога древних актовых книг губерний Виленской, Гродненской, Минской, Ковенской и прочих». В «Литовских епархиальных ведомостях» редактируемых в 1870-х 80-х годах протоиереем И. Катовичем были опубликованы работы более чем трех десятков авторов бывших или непосредственными учениками Михаила Осиповича, или учившихся ремеслу историка и краеведа по его трудам.
Работа с источниками позволила ученому к началу 70-х годов создать базу для капитального исследования по истории греко-католической церкви в Белоруссии и на Украине. Новый труд «История воссоединения западнорусских униатов старых времен» был представлен 20 мая 1873 года экстраординарным профессором М.О. Кояловичем Совету СПбДА в качестве диссертации на степень доктора богословия.
Если Брестская церковная уния, которой посвятил Коялович свою первую монографию, была началом трагического перелома в исторической жизни Западной России, то воссоединение западнорусских униатов во второй половине 18 века, как аргументировано доказывал в своей докторской диссертации историк, было знамением возрождения подавленного русского религиозного и национального начала.
«При первом взгляде на эту картину, - отмечал докторант, - мне представлялись пустые, серые и, по-видимому, безжизненные краски официальных отчетов, донесений, что в два-три месяца присоединились к православию 333000 униатов, что затем, через несколько месяцев, присоединилось миллион, далее опять сотни и десятки тысяч. При внимательном изучении этой картины оказалось, что под этими серыми, безжизненными красками скрываются самые свежие яркие
краски народного движения, прорвавшегося к православию, когда были сняты или ослаблены преграды...».10
Защита диссертации была успешной, и в июне 1873 года Коялович был удостоен степени доктора богословия и звания ординарного профессора СПбДА. Помимо профессорских обязанностей Михаил Осипович в 70-х и начале 80-х годов 19 столетия исполнял ответственные должности в администрации СПбДА. В 1874-1878 годах он был инспектором Академии, 1878 г. переведен на должность помощника Ректора по церковно-историческому отделению, с 1884 года он член Правления Академии.
Докторская диссертация о воссоединении западнорусских униатов не была для Кояловича завершением исследования ключевых проблем истории Западной России. Он продолжил исследования архивных материалов, почти что до самых последних дней своих, не оставлял работы над статьями как научного, так и публицистического содержания. Они регулярно появлялись на страницах «Церковного вестника», «Христианского чтения», «Литовских епархиальных ведомостей». Всего Кояловичем с 1873 по 1890 годы было опубликовано более девяноста объемных статей, большая часть из которых посвящена западнорусской тематике.
Однако, совершенно неверно было бы считать Кояловича лишь крупным специалистом по церковной и гражданской истории Западной России. Расцвет его творческой деятельности в 80-е годы 19 века ознаменовался созданием капитального труда, в котором нашло законченное миросозерцание легшее в основу целой научно-исторической школы. Он назывался «История русского самосознания по историческим памятникам и научным сочинениям».
Практической задачей работы Кояловича было рассмотрение различных трудов по русской истории, установление их взаимоотношений и открытие основных начал каждого из них. Целью - изучение процесса формирования нацио-
10 "Христианское чтение", 1873, № 7, стр. 512-513.
12
нального самосознания в отношении общества к историческому прошлому. «Литература русской истории, - писал Коя-лович, - это история русского научного самосознания. Из нее мы можем увидеть, как в течение веков нашей исторической жизни понимались события - явления нашей жизни».11
Очень интересны методологические положения Коя-ловича. Как рассказывает он сам в предисловии монографии, «Еще в годы юных моих изысканий по русской истории, когда приходилось вращаться в необозримой массе фактов, как в громадном густом и темном лесу, я, естественно, искал тропинок, ... проложенных другими к изучению этого леса .... На этих путях я часто видел как бы руководящие надписи: «Объективность, научность!» Но историческое чутье и горький опыт слишком часто подсказывали, что эти надписи неверны, что вместо -их нужно бы написать: «Субъективность, известный угол зрения!».12
Декларируя относительность объективизма, его задан-ность модными теориями «прогресса» и «развития цивилизации», Коялович видит в нем, на самом деле, узкий субъективизм чужой народности, насильственную подгонку фактов под начала взятые у чужих людей. Он пишет: «В истории область объективных истин весьма невелика, а все остальное субъективно, неизбежно субъективно, даже в области простейших голых фактов».13
Исследуя разные субъективизмы, Коялович стремится определить, какой из них обнимает большее количество фактов «и лучше обнимает, чем другие». «Наконец, - пишет он, -я нашел такой русский субъективизм, который и больше всех других обнимает фактическую часть русской истории и лучше других освещает существенные ее стороны. Такой субъективизм я нахожу в сочинениях так называемых славянофилов. Он лучше других и в народном, и в научном смысле, и даже в
11 Коялович М.О. История русского самосознания, стр. 32.
12 Коялович М.О. История русского самосознания, стр. 33.
13 Коялович М.О. История русского самосознания, стр. 34.
смысле возможно правильного понимания и усвоения общечеловеческой цивилизации. Сказав это о субъективизме так называемых славянофилов, я этим самым обозначаю собственный субъективизм».14
Этой декларацией субъективизма Коялович смело поставил себя в оппозицию своему времени, безраздельному господству в области научной мысли идей позитивизма и предвосхитил будущие философские течения.
В своих работах Коялович вообще выходит за пределы как идеографического, так и номотетического метода исторического исследования. Он ставит вопросы: что есть общество и что есть личность в историческом контексте, т.е. что в большей степени влияет на исторический процесс, что фор^ мирует его, - так называемые «общественные течения», или яркие сильные личности?
Решает эту задачу Коялович парадоксально: ни общество, ни личность не формирует истории, ее корни в «народности», в народном духе, который не сводится ни к социальности, ни к индивидуальности. «Народность как высший идеал жизни частного человека и человеческих обществ обретается через целостное самосознание. Формирование этого самосознания в русском обществе и прослеживает Коялович по историческим памятникам и научным трудам.
«Народность» - ключевое слово в историософии Коя-ловича. Под этим термином он подразумевает народный дух, который воспринимает себя и окружающую реальность субъективно. Анализируя русское самосознание по историческим научным трудам, историк, опережая свое время, превращает саму науку в предмет изучения.
«История русского самосознания» стала крупным историографическим событием, свидетельствовавшим о высоком уровне русской церковной науки. Вместе с тем, по словам ученика Михаила Осиповича, протоиерея Иоанна Кото-
14 Коялович М.О. История русского самосознания, стр. 36.
вича, эта книга «вызвала целую сенсацию в лагере тайных и явных врагов России, которые нападали на автора не с одной только научной стороны, но и лично на него, не скупясь на клевету и инсинуации».15 «Выход этого сочинения, - писал профессор СПбДА А.П. Лопухин, - обнаружил незрелость русской исторической критики. Она была захвачена врасплох и не нашлась сказать ничего серьезного об этом труде, ограничившись лишь недостойными вылазками под прикрытием дряблого либерализма».16
Нападки своих идейных противников и личных недругов Михаил Осипович воспринимал со спокойным достоинством. «Как же не быть враждебному отношению к моей книге, - писал он, - когда я, перебирая старые и новые труды по русской истории, показываю, что лучше в ней в славянофильском субъективизме, казавшемся уже совсем ... похороненным, и, что к этому старому субъективизму поворачивали и поворачивают все лучшие историки России? Всеобщий поход предпринимают против меня за это, точно решено меня уничтожить .... Напрасный труд! Уничтожить меня уже нельзя по той простой причине, что уже давно я стою на виду у всех и имею слишком явные доказательства, что многие видят меня и сочувствуют мне».17
Восьмидесятые годы в жизни М.О. Кояловича были временем не только расцвета его научного исследовательского творчества, но и периодом напряженной и плодотворной деятельности на общественном поприще. Он был членом Императорской Археографической комиссии, Исторического, Археологического, Географического обществ, Петербургского Отдела Славянского Благотворительного общества. Немалая заслуга принадлежит М.О. Кояловичу, в деле возрожде-
15 Котович И., прот. М.О.Коялович. Некролог.// Литовские епархиальные ведомости, 1891, № 35, стр. 278.
16 Лопухин А.П. Памяти покойного профессора М.О.Кояловича // "Церковный вестник" 1895, № 45, стр. 479.
17 Коялович М.О. История русского самосознания, стр.668
ния православных церковных братств в западных губерниях. В большинстве из них он состоял почетным членом. Много трудов приложил он к делу народного образования в Белоруссии, состоя членом комиссии Министерства Народного Просвещения по реформе училищного дела.
Неотъемлемой частью общественной деятельности Кояловича были его публицистические выступления на страницах периодических изданий. Их основные темы: «Религиозная действительность в Западной России», «Православные братства», «Судьбы русского просвещения в Западном крае». Только в одном «Церковном вестнике» с 1875 по 1891 годы Коялович опубликовал свыше 50-ти статей.
В 1886 году Михаил Осипович совершил длительную поездку на родину, целью которой была изучение церковной, общественной, экономической и культурной жизни местностей с почти сплошь православным белорусским населением, прилегающих к этнографической Польше. Интересные путевые наблюдения историка были опубликованы в 13 номерах «Церковного вестника за 1886-87 годы.
Важное место в общественном служении Кояловича занимали его публичные речи. Наиболее замечательные из них, - речь на торжественном ежегодном собрании СПбДА 17 февраля 1871 года на тему «Русские еретики стригольники, жидовствующие, Феодосий Косой и русские общественные деятели во время борьбы с ними»; речь на общем собрании Славянского Благотворительного комитета 28 марта 1876, посвященная памяти почившего Ю.Ф.Самарина; вторая актовая речь в СПбДА 17 февраля 1880 года на тему: «Три подъема русского народного духа для спасения нашей государственности во времена самозванческих смут»; речь на заседании Славянского Благотворительного комитета 23 января 1883 года на тему: «Историческая живучесть русского народа и ее культурные особенности». В этих выступлениях сконцентрированы основные идеи миросозерцания Кояловича, его глубокое видение положительных и отрицательных качеств русского народа, светлых и темных сторон его жизни. В них
звучали и болезненные переживания за судьбы отечества и обоснованный исторический оптимизм.
М.О.Коялович не оставил напряженной научной и общественной работы почти до самых последних дней своего земного бытия. Преподавание лекционных курсов в СПбДА он был вынужден прекратить меньше, чем за год до своей смерти, когда почечная болезнь, приняла тяжелую, необратимую форму.
В дни предсмертной болезни Михаила Осиповича неоднократно посещали Преосвященный ректор СПбДА Антоний и Министр Народного Просвещения граф И.Д. Делянов.
Благоговейно причастившись св. Христовых Тайн, М.О. Коялович отошел ко Господу в 7 часов утра 23 августа 1891 года. Погребение его состоялось на Никольском кладбище Свято-Троицкой Александро-Невской Лавры. Чин отпевания в сослужении академического духовенства совершил ректор Академии Преосвященный Антоний, Епископ Выборгский. На другой день после похорон в Казанском соборе была отслужена заказанная Славянским Благотворительным Обществом панихида по Михаилу Осиповичу, на которой присутствовал обер-прокурор Святейшего Синода К.П.Победоносцев. Заупокойные литургии и панихиды по знаменитому земляку были совершены его учениками и единомышленниками в Пречистенском кафедральном соборе, в Святодуховом монастыре и в церквах средних учебных заведений г. Вильно.
Через четыре года после кончины Михаила Осиповича на его могиле был воздвигнут достойный памятник, освященный Высокопреосвященнейшим Антонием, Архиепископом Финляндским и Выборгским, в день Ангела покойного, 8 ноября 1895 года.
Ученые труды Михаила Осиповича создали ему многочисленных учеников, как в Академии, так и помимо нее. Человек огромной эрудиции, цельный и энергичный, влюбленный в свою науку и в свой родной край, он притягивал к себе учащуюся церковную молодежь благолаоя не только ве-
ликолепному курсу лекций, но и той исследовательской, поисковой работе в которую вовлекал земляков-студентов с первых шагов их академической жизни и, конечно, благодаря своему необыкновенному личному обаянию. Овладевая под руководством своего учителя, разработанными им методами исторического исследования, ученики Михаила Осиповича усваивали, вместе с тем, и принципы его научного и гражданского мировоззрения, глубоко укорененного в православии и народности. Так сложилась Санкт-Петербургская школа церковной и гражданской историографии Западнорусских земель. Кафедра русской истории СПбДА была жизненным центром школы Кояловича. Преемником Михаила Осиповича на ней стал его лучший ученик П.Н.Жукович. Эту кафедру он занимал до закрытия СПбДА в 1918 года. В его докторской диссертации: «Сеймовая борьба православного западнорусского дворянства с церковной унией», были талантливо применены методологические принципы, воспринятые от учителя, в ней же получила дальнейшее развитие его концепция истории Западной Руси. В'1917-18 годах Жукович был членом Поместного Собора РПЦ. В ноябре 1918 года удостоился звания члена-корреспондента Российской Академии Наук. Скончался П.Н.Жукович 30 ноября 1919 года.
Из числа учеников Кояловича развитие его школы в стенах СПбДА продолжили С.Г. Рункевич и A.B. Белецкий. Первый из них преподавал как в Академии, так и в СПб Университете, впоследствии занимал должности обер-секретаря Святейшего Синода, члена Учебного Комитета, помощника секретаря Синодальной Канцелярии. Подвизаясь на всех этих поприщах, Рункевич всегда оставался твердым приверженцем научных принципов и общественных идеалов своего учителя. Его капитальные исследования «История Минской Архиепи-скопии 1793-1832гг.» и «Описание документов архива западнорусских униатских митрополитов (1470-1843гг.) нашли самую высокую оценку в академической среде.
А.В.Белецкий с 1869 года, в течение четырех лет исполнял должность Секретаря Совета и преподавал в Акаде-
мии, а также в Павловском институте. Затем, по рекомендации М.О.Кояловича, направлен в Полоцкую учительскую семинарию и вскоре стал ее директором. Белецкому принадлежит ряд серьезных работ по истории униатского вопроса и по проблемам духовного и светского образования в Западном крае, в которых он последовательно развивает идеи Коялови-ча.
Под большим влиянием М.О.Кояловича развивалось научное творчество и общественная деятельность уроженца Гродно, профессора Санкт-Петербургского, а затем Дерпт-ского Университета, члена-корреспондента Российской Академии Наук, крупного славяноведа А.С.Будиловича.
Историческую школу Кояловича в Киевской Духовной Академии представлял ее профессор, выпускник СПбДА по церковно-историческому отделению, В.З.Завитневич; в Казанском Университете - В.В.Кочановский; в Казанской Духовной Семинарии - К.В.Харлампович.
В родном краю Кояловича, в Гродно и Вильно, трудилась целая плеяда горячих последователей идей Михаила Осиповича, которыми еще при жизни учителя была создана обширная литература по истории и краеведению белорусско-литовских земель. Самые выдающиеся из них - редактор «Литовских епархиальных ведомостей» - протоиерей Иоанн Ко-тович, гродненский краевед Е.Ф.Орловский, видный деятель Софийского православного братства и церковный историк Н.Р.Диковский, учитель Жировицкого Духовного училища, автор ряда исследований по истории церкви С.К.Павлович, гродненский археолог Л.С.Паевский.
«Выдающийся ученый, общественный деятель и прекрасный педагог, - отмечает современный белорусский исследователь Я.И.Трещенок, - Коялович первым приблизился к правильной постановке «Западнорусского вопроса», к верному пониманию белорусской души».18
18 Трещенок Я.И. М.О. Коялович и его время// Коялович М.О. История русского самосознания, стр. 678.
В свете современных проблем исторической жизни восточнославянского суперэтноса такая оценка нам представляется недостаточно полной. Проблема конфессиональной самоидентификации белорусского народа, поставленная Коя-ловичем, в наши дни оказывается актуальной для всех восточнославянских народов. Социальная, культурная и частная жизнь людей, населяющих ныне так называемое постсоветское пространство, подвергается с одной стороны массированному воздействию западных политических технологий, идущих рука об руку с насаждением примитивной массовой культуры, с другой - экспансии псевдорелигиозной ментальное™ новейших западных и, прошедших постмодернистскую обработку, древних восточных сект. Можно сказать, что перед русскими, украинцами и белорусами сейчас в прямом смысле стоит вопрос, быть или не быть. Не быть - значит раствориться в безликом море постхристианской, а по сути, -антихристианской - цивилизации. Быть - значит осознать себя членами Церкви Божией, наследниками великой истории, носителями великой, укорененной в Божественной истине, самобытной культуры.
Наследие М.О. Кояловича и его школы призывает нас к тому, чтобы быть.
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ДУХОВНАЯ АКАДЕМИЯ
Санкт-Петербургская православная духовная академия Русской Православной Церкви - высшее учебное заведение, осуществляющее подготовку священнослужителей, преподавателей духовных учебных заведений, специалистов в области богословия, регентов церковных хоров и иконописцев.
На сайте академии
www.spbda.ru
> сведения о структуре и подразделениях академии;
> информация об учебном процессе и научной работе;
> события из жизни академии;
> сведения для абитуриентов.
Проект по созданию электронного архива журнала «Христианское чтение»
Руководитель проекта - ректор академии епископ Гатчинский Амвросий (Ермаков). Куратор - проректор по научно-богословской работе протоиерей Димитрий Юревич. В подготовке электронных вариантов номеров журнала принимают участие студенты академии. Материалы распространяются на компакт-дисках и размещаются на сайте журнала в формате pdf.
На сайте журнала «Христианское чтение»
www.spbpda.ru
> электронный архив номеров в свободном доступе;
> каталоги журнала по годам издания и по авторам;
> требования к рукописям, подаваемым в журнал.
