CC BY
66
Буров А. В. М.Л. Магницкий о мерах по укреплению внутренней безопасности России в первой трети XIX века
ОБЩЕТЕОРЕТИЧЕСКИЕ И ИСТОРИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ЮРИДИЧЕСКОЙ НЛЧКИ И ПРЛКТИКИ
УДК 1; 34
Буров Александр Викторович Burov Alexandr Viktorovich
кандидат философских наук, доцент кафедры философии
Нижегородская академия МВД России (603950, Нижний Новгород, Анкудиновское шоссе, 3)
candidate of sciences (philosophy), assistant professor, chair of the philosophy Nizhny Novgorod academy of the Ministry of internal affairs of Russia (3 Ankudinovskoye shosse, Nizhny Novgorod, 603950)
E-mail: hovarizm@mail.ru
М.Л. Магницкий о мерах по укреплению внутренней безопасности России
в первой трети XIX века
M.L. Magnitsky about measures for strengthening of internal security of Russia in the first thirdof XIX century
В представленной статье рассматривается малоизученный аспект деятельности православного консерватора М.Л. Магницкого по обеспечению внутренней безопасности Российской империи в первой трети XIX века. Уделяется внимание разработанным и осуществленным мерам по реформированию системы органов полиции того времени.
Ключевые слова: функции полиции, государственность, разрушительное западное влияние, общественное мнение, безопасность, воспитание, контроль.
In the presented article the low-studied aspect of activities of the orthodox conservative M. L. Magnitsky for providing internal security of the Russian Empire in the first thirdof the XIX century is considered. The attention to the developed and carried out measures for reforming of system of bodies of police of that time is paid.
Keywords: functions of police, statehood, destructive western influence, public opinion, safety, education, control.
Михаил Леонтьевич Магницкий (23.04.1778 — 21.10.1844) — русский консервативный мыслитель. Его имя известно благодаря исследованиям в области философии [1—11].
Интерес представляет и его чиновническая деятельность в Министерстве внутренних дел Российской империи и последующие, видимо, сформированные именно в этот период времени его рассуждения о путях обеспечения общественного порядка в России.
В период с 1803 по 1805 годы М.Л. Магницкий служил в самом «сердце» политического сыска России — Экспедиции спокойствия и благочиния при департаменте Министерства внутреннихдел.
Направление работы отделения, руководимого Магницким, политический сыск, а именно: сбор сведений о всех происшествиях, преступлениях, о прибывающих из-за границы и выезжающих из страны, контроль за «благочинием публичных зрелищ и собраний» [8, с. 39]. Косвенным подтверждением этого служит факт двух секретных командировок в 1804 и 1805 го-
дах, где он выполнял ряд важных и секретных поручений Александра I в Пскове и Вильне, будучи там ревизором.
Так, в июне 1804 года Магницкий, «по высочайшему повелению» отправляется тайно в Псков для проверки информации, дошедшей до Александра I, о возможных фактах «лихоимства губернатора». По итогам проведенной проверки псковский губернатор был снят со своего поста по донесению Магницкого [12, с. 435].
В 1805 году состоялась еще одна примечательная командировка в польско-литовский Виленский край, где он инспектировал работу учебных заведений, пытаясь выявить, возможно, существующую там иностранную агентурную сеть. По словам самого Магницкого, он «исполнил сие поручение с успехом, представил ясные доказательства, что в тамошнем университете под начальством ректора Стройновско-го и покровительством попечителя князя Чарторижского (князь Чарторыйский, ближайший друг Александра I, в то время — попечитель
56
Юридическая наука и практика
ОБЩЕТЕОРЕТИЧЕСКИЕ И ИСТОРИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ЮРИДИЧЕСКОЙ НЙЧКИ И ПРЛКТИКИ
Виленского учебного округа. — А.Б.), находится гнездо будущих возмущений». Князь Чарторый-ский, пользуясь благосклонностью Императора, что называется, отделался выговором, однако Магницкий был удостоен ордена св. Анны 2-й степени [12, с. 435, 436].
Видимо, результаты успешно проведенных активных мероприятий дали возможность впоследствии привлекать Магницкого не только к инспекциям органов полиции, но и способствовали его назначению попечителем Казанского университета.
В ноябре 1808 года Магницкий подал Александру I всеподданнейшее письмо «Нечто об Общем мнении в России и верховной Полиции». В нем он пытается построить каркас видимой ему системы функционирования органов правопорядка для противодействия либеральным, разрушительным западным влияниям на политическую и социальную жизнь российского общества.
В нем Магницкий рассуждает о функциях полиции как политического органа: «Главный предмет верховной полиции есть наблюдение за общим мнением», критикует полицейскую систему как инструмент «подглядывания и подслушивания» и называет ее «варварской и вредной», притесняющей и служащей отдельным лицам, ее выстраивающим [13, с. 70].
Французская полиция, например, по мнению Магницкого, в этих вопросах «доведена до совершенства», она не преследует обывателей за критику существующего режима, не подвергает их гонениям. Самое важное, по мнению мыслителя, над чем нужно осуществлять неусыпный контроль, — это «общественное мнение». Соответствующие подразделения французской полиции составляли ежедневные подробные донесения первому консулу «о состоянии общего мнения в Париже».
«Общественное мнение, формируемое у народа, — говорит мыслитель, — является страшным оружием врагов России в их руках. Оно охватывает все слои населения и, что самое важное, сферы жизни, от образования и воспитания до государственной службы» [13, с. 70].
М.Л. Магницкий прямо говорит о воздействии западного влияния, молниеносно распространяющихся по миру атеистических, революционных и либеральных идей, заражающих народные умы, «разрушительных иллюминатских начал» [14, с. 326], начинающих свое господство в тогдашнем российском обществе. Европа портит русский народ, искусственно искажает народную жизнь. По убеждению М.Л. Магницкого, «европейской пищей» являлось, прежде
всего, воспитание народа всеми новомодными западными «штучками» — платьем, манерами и, главное, — западным духом, чрезвычайно вредным для русского человека. В застольных разговорах обсуждаются противогосударственные книги, распространяются «самые вредные понятия о правительстве». Особенно возмущало М.Л. Магницкого то, что все это делают люди, главная задача которых поддержание государственного порядка. Сами того не понимая, они «проповедуют, таким образом, против самих себя» [9, с. 620, 621].
И главное, что подчеркивает М.Л. Магницкий, в России всегда может вспыхнуть вера в доброго, всепрощающего, разделяющего все насущные народные беды, понимающего народный быт, устои самозванца, который всем готов помочь. Народная вера в это велика, ибо одной из обязательных составляющих тех «щедрот и милостей», которые ждет народ от очередного своего благодетеля, есть вольница. «Слово вольница, — заявляет М.Л. Магницкий, — заменяет у нас конституцию. Нелепая вера в разных самозванцев и даже Пугачева изъясняет удобство сих волнений» [9, с. 620, 621]. В конечном итоге, по мнению мыслителя, в Отечестве наступит хаос через уничтожение его основ: государственности, веры, народности, и «опрокинув алтарь Христов», будут нанесены «святотат-свенные удары престолу, властям <...> на коих лежит свод общественного здания» [14, с. 322].
Магницкий отмечает ставшие модными в его времена тенденции формирования общественного мнения, направленные против государственной политики, распространение нелепых и порочащих государственных чиновников слухов и сплетен, на которые моментально реагирует население. В народе формируется ложное понятие вины за любовь к своему государству или, по крайней мере, лояльность проводимой правительством политики. Сеются ложь, клевета, творятся неправедные суды и приговоры, мир наполнен нелепыми предсказаниями и нечестивыми понятиями. «Обычай или дух сей столь открыто усиливается и умами совершенно овладеть стремится, что хвалить правительство, оправдывать поступки его, <...> значит выставлять себя <...> его наемником» [13, с. 72], — резюмирует мыслитель.
«Самое странное, — замечает М.Л. Магницкий,— что отзвуки этого «общего мнения почитаются гласом Божьим». В этой связи конституции есть «неистовые порождения бунта народного», во главу угла которых положена свобода печати — «труба для глаголов князя тьмы». Из этой трубы рождаются мысли, отвлекающие и сби-
Вестник Нижегородской академии МВД России, 2015, № 4 (32)
57
Бурое А. В. М.Л. Магницкий о мерах по укреплению внутренней безопасности России в первой трети XIX века
Буров А. В. М.Л. Магницкий о мерах по укреплению внутренней безопасности России в первой трети XIX века
ОБЩЕТЕОРЕТИЧЕСКИЕ И ИСТОРИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ЮРИДИЧЕСКОЙ НЙЧКИ И ПРЛКТИКИ
вающие с верных ориентиров, подталкивающие на легкий, но гибельный путь и простых людей, и правительства. Уже запущены в обществе механизмы, которыми можно «потрясти весь мир гражданский». Планы «нечестия и буйства» обнаруживаются на всех концах света от Мадрида и Турина до Берлина и Петербурга. Все это «обширный и давно втайне укоренившийся план и заговор» [15, с. 249, 250].
«Каковы тогда функции полиции, в таком случае, — вопрошает мыслитель, — что нужно сделать для исправления существующих дел, чтобы и не допустить «гибельные последствия подобного умов положения» [13, с. 73]. Прежде всего, Магницкий предлагает поднять престиж государственной службы в глазах самих чиновников, «облагородствовать состояние сие, возвысить его в собственных его глазах». Повышение заработной платы, проведение жесткого квалификационного отбора кандидатов, привлечение людей «знатного происхождения», а также лиц, отличившихся на предыдущей службе, — преимущественно бывших военных, участвовавших в боевых действиях и «на поле боя отличившихся» [13, с. 79]. Однако, наделив чиновничий аппарат большими правами вершить судьбы людей, Магницкий предлагает с «неумолимой строгостью» относиться к выявленным злоупотреблениям по службе, к наказанию провинившихся.
Также мыслитель говорит о приоритетном комплектовании кадров «природными гражданами», соотечественниками, по сравнению с иностранными подданными. «Народ чтит свои обычаи, свой язык и внутренне, подспудно, соизмеряет свою жизнь и свои поступки с деятельностью государства, его правительства», — резюмирует он [13, с. 79]. Это дает отечественному кандидату на службу неоспоримые преимущества в понимании обстановки и посильном участии в ее исправлении.
Органы полиции, по мнению мыслителя, нуждаются в надлежащем реформировании, после которого должны стать организацией «невидимою и везде присущною», «над порядком общественным недремлемобдящее». Незримо присутствовать во всех сферах деятельности общественных институтов Империи, обладать полной информацией о состоянии дел в государстве и не только, своевременно докладывать оперативную обстановку, но и иметь возможность «во многих случаях» воздействовать на общественное мнение и направлять его. Мыслитель придерживается мнения, что «добрая полиция должна во всякое время окружать гражданина, но не беспокоить его» [13, с. 79, 80].
В период с 1814 по 1817 годы М.Л. Магницкий состоит в активной переписке с графом А.А. Аракчеевым, в которой он докладывает результаты инспекционных проверок ряда губернских общественных заведений [16, с. 80— 94].
Не обошел чиновник и выявленные им упущения в работе органов полиции. Из общих нарушений, характерных для всех инспектируемых полицейских учреждений, он называет обилие бумажной волокиты в переписке, недейственность избранных мер наказания —денежные штрафы, «кои по маловажности своей и частому их повторению не имеют уже никакой силы», большой рост числа уголовных дел при явной слабости осуществления процедуры их расследования, вследствие чего «тесные тюрьмы наполнены колодниками» [16, с. 83].
В докладе «О мерах по исправлению Воронежской полиции» Магницкий обращает внимание на непрофессионализм чиновников ведомства, отличающихся к тому же негативными проявлениями в поведении и своей явной «неблагонадежностью». Мыслитель прямо говорит об имеющихся случаях хищения денежных средств, выделяемых на содержание постовых караульных: «Будки пустые <...> ни денег нет, ни отчета в оных». По словам Магницкого, учет лиц, проживающих без документов, находящихся в розыске, ранее судимых, содержателей притонов должным образом в полицейских участках не ведется, что представляет реальную опасность для обывателей. Кроме того, торговля осуществляется без всякого учета и законного разрешения соответствующих органов, вследствие чего обязательные от данного вида деятельности налоги в казну не поступают, весовое оборудование, на котором производится отпуск товара, должные поверки не проходит, а качество продаваемой продукции оставляет желать лучшего [16, с. 87].
Магницкий не только констатирует и обличает выявленные нарушения, но и пытается их исправлять. Вот его доклад о предложенных и реализованных мерах: составлены «обывательские книги», которые дали возможность контролировать миграцию населения города, произведена поверка мер и весов на рынках, от чего цена, например на мясо, «значительно упала». Но главное, была проведена кадровая реорганизация органа — «неблагонадежные чиновники полиции удалены и замещены новыми» [16, с. 85].
В 1819 году М.Л. Магницкий оставляет пост губернатора Симбирска и назначается членом Главного управления училищ под началом министра просвещения. На пути из Симбирска в
58
Юридическая наука и практика
ОБЩЕТЕОРЕТИЧЕСКИЕ И ИСТОРИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ЮРИДИЧЕСКОЙ НЙЧКИ И ПРЛКТИКИ
Петербург ему поручают провести инспекцию Казанского университета. Пробыв в Казани шесть дней, Магницкий в своем отчете описал университет в самых черных красках. «Здания в развалинах, — указывает он, — неопрятность комнат, огромные средства растрачены безотчетно, а главное: профессоры вообще невежды, вольнодумцы и деисты...» [17, с. 76].
Кроме того, ревизия обнаружила многие злоупотребления, связанные главным образом с нарушениями в хозяйственной части, низким уровнем научных знаний, невыполнением некоторыми профессорами своих обязанностей. Глубинную причину этих нарушений М.Л. Магницкий видел в «духе вольнодумства и лжемудрия, проникнувших в стены университета». Вскрытые недостатки в среде профессорско-преподавательского состава вызвали у него «горькие нарекания». Согласно его выводам многие преподаватели совершенно не способны эффективно и успешно осуществлять учебный процесс. Им были выявлены случаи злоупотребления преподавателями спиртными напитками на службе, более того, вовлечение в употребление алкоголя учащихся, сомнительные связи с девицами легкого поведения [11, с. 35—40].
Выводы ревизора неутешительны: Казанский университет, как и многие другие учебные заведения, — наглядное выражение плачевного состояния системы народного образования в России, «университеты, вместо того чтобы строить ковчег христианского государства, являются рассадником революционного духа и безбожия» [3, с. 339].
По представлении результатов ревизии его назначают попечителем университета. Государству, по М.Л. Магницкому, требуются профессиональные военные и гражданские чиновники, поэтому для исправления ситуации им был составлен ряд руководящих документов.
Так, он разрабатывает ряд инструкций, в которых пытается создать систему идеологического контроля в университетах, дабы «вредный дух времени, всеразрушающий дух вольнодумства не проникнул в ...священные убежища, где воспитанием настоящего юношества обеспечиться должно счастье будущих поколений» [18, с. 152].
Директору университета вменялось в обязанность не только хозяйственное, но и полицейское управление учебным заведением, поскольку он «непосредственный начальник университетской полиции» [18, с. 87]. Чиновник был обязан организовать внутренний надзор с назначением «привратников», организовать систему внутренних дежурств лиц из числа студентов с ежевечерним докладом через ку-
раторов-инспекторов «о всех происшествиях дня» директору. Для повсеместного контроля учащихся Магницкий предлагал сформировать аппарат, впрямую подчинявшийся инспекторам из «честных и богобоязливых надзирателей», которые и в учебное время и вне его постоянно находились бы с учащимися. Посещение церковных служб, а также ежедневный молебен регламентировалось проводить «в присутствии инспектора» [18, с. 88, 89].
Должностные полномочия надзирателей были достаточно широки. Внутренний контроль состоял в постоянном надзоре за студентами — посещать знакомых, переходить с этажа на этаж здания без особого билета, выдаваемого инспектором, запрещалось. Все студенты распределялись не по курсам, а по степени «нравственного содержания» («отличные», «весьма хорошие», «хорошие», «испытуемые», «посредственные и исправляемые» и «находящиеся под особым присмотром»). Принадлежащие к каждому из разрядов учащиеся проживали порознь и собирались вместе только на лекциях. Какое бы то ни было общение между ними пресекалось.
Надзиратели обязаны были сопровождать студентов из одной комнаты в другую, осматривать волосы, одежду, кровати. Посторонние лица могли посещать университет только в праздники и под непосредственным наблюдением надзирателя. В распорядок дня были введены существенные изменения. В пять часов утра комнатные служители будили студентов, которые за десять минут должны были убраться, одеться и ждать прихода помощника инспектора. После молитвы все студенты под наблюдением надзирателя шли в столовую. Завтрак проходил при полном молчании под чтение Св. Писания. Далее все собирались в актовом зале, откуда по парам шли в аудитории. После обеда разрешалась кратковременная прогулка в саду университета. По окончании вечерних лекций, ужина и молитвы студенты расходились по спальням, через десять минут выключался свет. На ночь выставлялся дозор из двух часовых, патрулировавших до рассвета коридоры всех этажей, дежурный помощник инспектора в течение ночи несколько раз осматривал спальни [11, с. 26].
Вводилось запрещение «вредных чтений и разговоров», проверка и контроль лиц, посещающих студентов, осуществление надзора за пребыванием студентов, получивших увольнительные, вне стен университета. С этой целью регламентировалось налаживание тесного взаимодействия с органами полиции «для узнания поведения вне университета». Лица, с которыми
Вестник Нижегородской академии МВД России, 2015, № 4 (32)
59
Буров А. В. М.Л. Магницкий о мерах по укреплению внутренней безопасности России в первой трети XIX века
Буров А. В. М.Л. Магницкий о мерах по укреплению внутренней безопасности России в первой трети XIX века
ОБЩЕТЕОРЕТИЧЕСКИЕ И ИСТОРИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ЮРИДИЧЕСКОЙ НЙЧКИ И ПРЛКТИКИ
намеревались проводить свое свободное время учащиеся, также подлежали всесторонней проверке со стороны правоохранительных органов [18, с. 92, 93].
Контроль за штатом надзирателей и инспекторов, а также профессорско-преподавательским составом Магницкий возлагал на директора университета. Директор должен был всегда обладать «посторонними сведениями от лиц благонадежных» (от сформированного и курируемого лично директором агентурного аппарата. — А.Б.) об образе жизни, общественном и личном, поведении в быту и «на людях», благонадежности, имеющихся мнений о том или ином чиновнике вне стен университета. Так, например, по воспоминаниям писателя-историка И.И. Лажечникова, «за профессорами наблюдали, чтобы они не пили вина. Из числа их... привыкшие перед обедом выпивать по рюмке водки <...> ставили у наружных дверей на караул прислугу, чтобы предупредить грозу нечаянного дозора» [19, с. 492].
Регламентировалось также осуществлять комплекс «антикоррупционных мероприятий»: выявлялись и проверялись факты получения преподавателями доходов от дополнительной внеслужебной деятельности, а именно: заведение «собственных пенсионов», осуществление репетиторской деятельности с целью получения дополнительных средств в ущерб основной работе в государственном учебном заведении [20, ст. 1643, 1644].
В своих инструкциях Магницкий разрабатывает схему перепроверки директором полученной информации о состоянии дел в университете, поступающей к нему от инспекторов и надзирателей, с помощью организации и осуществления лично им проводимых внеплановых проверочных мероприятий «духа университетских преподавателей» и самих студентов.
Директор должен был осуществлять регулярный просмотр конспектов лекций студентов, посещение лекционных занятий, проводить личный надзор за распространением вредных книг и бесед, дабы науки «преподавались по классическим книгам от правительства утвержденным», а учителя «ненадежных правил» не «заражали» бы слушателей вольнодумством. Для уяснения, что процесс преподавания находится «непрерывно в порядке», вводится процедура выборочных экзаменационных испытаний учащихся разных классов и возрастов как в присутствии директора, так и наедине с ним [20, ст. 1645; 18, с. 91,92].
Контролю за разработанными профессорско-преподавательским составом курсам учеб-
ных дисциплин уделялось особое внимание, главное, чтобы «в содержании программы не укрывалось ничего несогласного с образом правления и духом государственных учреждений <...> ясно и положительно выражались везде <...> преданность государю и любовь к отечеству» [3, с. 355, 356].
За все нарушения заведенных правил студенты подвергались наказаниям, перечень которых был весьма обширен. Это могло быть лишение пищи на несколько дней, заключение в карцер или в «комнату уединения», где двери и окна были загорожены железными решетками. На одной из стен висело распятие, а на другой картина Страшного суда. Попавший в карцер получал название «грешник», и пока он там находился, за спасение его души читались молитвы. В период попечительства М.Л. Магницкого студентов университета в наказание стали отправлять в солдаты без суда и следствия [11, с. 22— 25].
Препятствуя распространению европейской заразы в России, М.Л. Магницкий полагал, что на всех неблагонадежных надо доносить лично директору и выявленных смутьянов (как преподавателей, так и студентов) следовало увольнять, исключать из университета.
Итоги деятельности Магницкого по внедрению в Казанском университете системы внутренней безопасности и его современники, и исследователи его творчества в целом оценивали негативно, однако даже ярый критик М.Л. Магницкого Е.М. Феоктистов не мог не отметить и иные мнения. Современники констатировали факт спасения М.Л. Магницким погибающего университета. Только его усилия, по их мнению, «вызвали его (Казанский университет. — А.Б.) из небытия к бытию, из неустройства к новому порядку» [11, с. 65].
Меры, предлагаемые мыслителем на ниве реформирования институтов, так или иначе связанные с охраной правопорядка, обеспечением режима внутренней безопасности государства, в том числе в ходе организации процессов обучения и воспитания в сфере высшего профессионального образования, в царской России того времени широкой поддержки у «власть предержащих» не нашли. Введение комплекса мероприятий, предложенных М.Л. Магницким, предполагало кардинальную перестройку всей системы высшего образования в России, а решиться на это было, видимо, сложно.
С учетом проводимой в настоящее время в России кампании по борьбе с коррупционными проявлениями, злоупотреблением некоторыми чиновниками своими служебными полномочи-
60
Юридическая наука и практика
ОБЩЕТЕОРЕТИЧЕСКИЕ И ИСТОРИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ЮРИДИЧЕСКОЙ НЙЧКИ И ПРЛКТИКИ
ями в аппарате различных государственных структур научное наследие М.Л. Магницкого может стать предметом изучения не только специ-алистов-гуманитариев, но также правоведов и юристов.
Примечания
1. Артемьева Т.В. Записка о народном воспитании М.Л. Магницкого // Русская философия. СПб., 2001.
2. Артемьева Т.В. От славного прошлого к светлому будущему. СПб., 2007.
3. Бороздина И.Н. Университеты в России в первой половине XIX века // История России в XIX веке. Дореформенная Россия. М., 2001.
4. Буров А.В., Пушкин С.Н. М.Л. Магницкий // Русская философия: энциклопедия. М., 2014.
5. Буров А.В., Пушкин С.Н. М.Л. Магницкий // Енциклопедща руске философще. У редакции Михаила Маслина. Београд, 2009.
6. Буров А.В. Религиозно-общественные взгляды М.Л. Магницкого и К.П. Победоносцева: сравнительный анализ. Н. Новгород, 2014.
7. Вишленкова Е.А. Ревизор, или Случай университетской проверки 1819 года//Отечественная история. 2002. № 4.
8. Магницкий М.Л. Православное просвещение. М., 2014.
9. Два доноса в 1831 году. Всеподданнейшие письма М. Магницкого императору Николаю об иллюминатах // Русская старина. 1899. № 1— 3.
10. Минаков А.Ю. «Разрушитель» Казанского университета. Исторический портрет М.Л. Магницкого. М., 2001. № 12.
11. Феоктистов Е.М. Магницкий. Материалы для истории просвещения в России. СПб.,1865.
12. Показания Магницкого. О службе действительного статского советника Магницкого // Магницкий М. Л. Православное просвещение. М., 2014.
13. Нечто об общем мнении в России и верховной полиции ноября <...> дня 1808 г. // Магницкий М.Л. Православное просвещение. М., 2014.
14. Магницкий М.Л. Два мнения попечителя Казанского учебного округа // Русский архив. 1864.
15. Магницкий М.Л. Записка о народном воспитании // Русская философия. СПб., 2001.
16. Из писем и записок А.А. Аракчееву 1814— 1817 гг. // Магницкий М.Л. Православное просвещение. М., 2014.
17. Панаев В.И. Воспоминания // Вестник Европы. 1867. Т. 4. Кн. 12.
18. Казанский Вестник. 1821. Февраль, кн. 2.
19. Лажечников И.И. Как я знал Магницкого // Басурман. Колдун на Сухаревской башне. Очерки-воспоминания. М., 1989.
20. Магницкий М.Л. Об осмотре учебных заведений // Русский архив. 1867.
Notes
1. Artemyeva T.V. Zapisk about national education of M.L. Magnitsky // The Russian philosophy. St. Petersburg, 2001.
2. Artemyeva T.V. From a glorious past to bright future. St. Petersburg, 2007.
3. Borozdina I.N. Universities in Russia in the first half of the XIX century//History of Russia in the XIX century. Moscow, 2001.
4. Burov A.V., Pushkin S.N. M.L. Magnitsky // Russian philosophy: encyclopedia. Moscow, 2014.
5. Burov А. V, Pushkin S.N. M.L. Magnitsky//Entsik-lopedija to a ruska filosofije. At redaktsiji Mikhail Maslin. Beograd, 2009.
6. Burov A.V. M.L. Magnitsky and K.P Pobedonost-sev’s religious and public views: comparative analysis. Nizhny Novgorod, 2014.
7. Vishlenkova E.A. Revizor, or Case of university check of 1819 // National history. 2002. № 4.
8. Magnitsky M.L. Orthodox education. Moscow, 2014.
9. Two denunciations in 1831. Vsepoddanneyshy letters of M. Magnitsky to the emperor Nikolay about illumi-nates//the Russian old times. 1899. № 1—3.
10. Minakov A.Yu. «Destroyer» of the Kazan university. Historical portrait of M.L. Magnitsky. Moscow, 2001. № 12.
11. Feoktistov E.M. Magnitsky. Materials for education history in Russia. St. Petersburg, 1865.
12. Magnitsky’s indications. About service of the valid councilor of state Magnitsky // Magnitsky M. L. Orthodox education. Moscow, 2014.
13. Something about the general opinion in Russia and the Supreme police of November <... > day 1808 // Magnitsky M. L. Orthodox education. Moscow, 2014.
14. Magnitsky M.L. Two opinions of the trustee of the Kazan educational district// Russian archive. 1864.
15. Magnitsky M.L. Zapisk about national education // the Russian philosophy. St. Petersburg, 2001.
16. From letters and notes A.A. Arakcheevu 1814— 1817 // Magnitsky M. L. Orthodox education. Moscow, 2014.
17. PanayevV.I. Memoirs // Bulletin of Europe. 1867. T. 4. Book 12.
18. Kazan Messenger. 1821. February, book 2.
19. Lazhechnikov 1.1. As I knew Magnitsky // Infidels. The sorcerer on the Sukharevsky tower. Sketches memoirs. Moscow, 1989.
20. Magnitsky M.L. About survey of educational institutions//the Russian archive. Moscow, 1867.
Вестник Нижегородской академии МВД России, 2015, № 4 (32)
61
Буров А. В. М.Л. Магницкий о мерах по укреплению внутренней безопасности России в первой трети XIX века
