CC BY
38
ЛЮДИ
ИЗ «ОБЛАСТИ НАИБОЛЬШЕГО БЕСКОРЫСТИЯ»
Значение школ и традиций в любом виде человеческой деятельности первостепенно. Они важны в равной мере и в ремеслах, и в искусстве, и, конечно, в науке. Так, специалисты по русской игрушке сразу определяют, откуда «родом» та или иная глиняная или деревянная поделка, пусть ее возраст уже более века. Всем известны мастера Палеха, Хохломы, Гжели. Специалисты без труда отличат оригинал от имитации, выполненный в другом месте даже очень талантливыми руками.
Книга А.А. Калинина «Восточное притяжение» (Владивосток: «Дальнаука», 2008, 336 с.), хотел автор этого или так получилось само собой, иллюстрирует значение научных школ. В ней двадцать очерков об известных, за двумя исключениями, деятелях дальневосточной науки. Большинство из них Александр Алексеевич знал лично, поскольку много лет работал редактором газеты «Дальневосточный ученый», издающейся президиумом Дальневосточного отделения РАН и печатающей материалы, связанные с жизнью его институтов. Не знаком автор оказался лишь с теми, кто был отделен от него временем, но он добросовестно потрудился: беседовал с их бывшими коллегами, собирал материал в архивах, переписывался с родственниками. В этом ему помогали его профессиональные качества: глубокий интерес к теме, кропотливый сбор фактов, общительность, что, впрочем, ему положено и по роду службы. Со многими сотрудниками институтов у автора книги не только деловые, но и дружеские отношения. Он любит людей, терпим к их недостаткам (и подтрунивает над своими), снисходителен к слабостям, понимает сложности и разнообразие характеров ярких личностей и всегда пытается понять, ради чего, чем человек живет, чего добился, и написать только об этом, а не о каких-то подробностях, носящих «желтый» оттенок. Поэтому его книга интересна и ценна в определенной степени своей академичностью, хотя Александр Алексеевич не всегда предпочитает рассказывать о людях науки отстраненно, поскольку непременно старается показать величие духа простых, обычных, людей, а здесь без своих оценок и некоторого пафоса не обойтись. Убедительность созданным им литературным портретам придает и то, что часто он использует живую речь самих героев, как в очерках о Г.О. Криволуцкой, И.Н. Говорове, О.Г. Кусакине. В них скромное присутствие автора проявляется только в вопросах и кратких репликах. Тем не менее видно, что он уже знает собеседника, готовился к встрече и так ставит вопросы и в таком порядке, что человек непри-
нужденно и охотно раскрывает лучшие черты своего характера, вспоминает прожитое, время и людей, с которыми его сводила судьба, реально оценивает настоящее и в какой-то мере прогнозирует будущее.
Показательна беседа с О.Г. Кусакиным. Несомненно, что журналиста немало привлекал в Олеге Григорьевиче веселый юмор, граничащий с саркастичностью по отношению ко всему окружающему, а прежде - к себе самому. Но поддерживая эту тональность, журналист ведет беседу по продуманному плану и так, что маститый 70-летний академик, готовый в любой момент превратиться в забавного мальчишку, ехидный, любящий подковырнуть собеседника, знающий много шуток, кому все интересно, и он будто бы еще только собирается делать научные открытия, - полно рассказывает о своей сложной, богатой жизни с нестандартными личными и научными перипетиями.
Если же литературные портреты написаны в иной манере, в ином жанре, поскольку отсутствовала возможность общения, то много места отдается цитированию документальных источников. И как уже в названии книги сфокусировано ее содержание, так и заглавия очерков-портретов, особенно если в них вынесены слова тех, кому очерки посвящены, отражают самую суть характера героя, его отношения к жизни: «Оказывается, у меня всего одна жизнь, а я планировал на целые три» (П.Г. Ошмарин), «Просматривая свою жизнь, могу убежденно сказать: мне очень повезло» (Г.О. Криволуцкая), «Утренние часы, лучшее время жизни» (Н.А. Емельянова), «Дело ваших рук не пропало» (Е.Н. Клобукова-Алисова), «Счастлива работой в “дебрях уссурийского края”» (Т.В. Самойлова), «На наших плечах - авторитет и мощь страны» (И.Н. Го -воров), «Пусть бьется вечной жизни жила» (Е.А. Рад-кевич)...
Привлекает внимание выбор героев книги: из двадцати половина - ботаники. Остальные зоологи, трое - геологи, один - химик. Очерк о писательнице Н.А. Емельяновой отчасти ботанический, отчасти геологический, поскольку Нина Александровна по образованию геолог, но ей посчастливилось жить и работать на Горно-Таежной станции и в Супутинском заповеднике и в ее книгах описаны эти молодые академические учреждения начала 1930-х годов.
Случаен ли такой выбор героев и был ли он вообще? То, что биологи и геологи заняли основную часть книги, это, несомненно, объективная реальность. Она отражает ведущее положение этих наук на Дальнем Востоке, когда обширные притихоокеанские окраины нашей страны рассматривались в первую очередь как источник биологических и геологических ресурсов и развитие биологии и геологии было крайне необходи-
мо для их освоения и создания промышленности. Но субъективную роль сыграла, думается, и подсознательная тяга А.А. Калинина к природе, к ее красоте, которую он при возможности лирически описывает и зарисовывает. Неспроста, думается, один из очерков посвящен дотоле никому неизвестной ботанической художнице Е.А. Левченко. Журналист и сам долгие годы знал только ее имя и отчество и то, что она будто бы ранее, до прихода на ГТС, была монахиней. Когда же он познакомился с таблицами (рисунками) растений, выполненных Левченко для двухтомного «Определителя растений Дальневосточного края», то желание было одно: искать и написать.
Так как же описывает Калинин своих героев? Книга открывается очерком о В. Л. Комарове. В истории советской науки эта личность сыграла выдающуюся роль. Он был избран членом-корреспондентом в состав еще Императорской Академии наук, в 1914 году. В 1920-м, одновременно с И.П. Павловым, избирается действительным членом Российской АН. С 1930 года вице-президент, а с 1936-го - президент АН СССР. В этой должности он оставался до 17 июля 1945 года, пока позволяло здоровье. Президенту Академии приходилось решать огромное количество организационных, научных, политических проблем. Непосредственно взаимодействовать с такими личностями, как Вернадский, Вавилов, Бах, Опарин, Северцов, Шмальгаузен, Лысенко, Капица, Орбели, Тамм, Черенков, Иоффе, Королев и многие другие. Об этих людях написаны книги, им посвящено неисчислимое количество статей, о них рассказано немало историй и мифов. Очерк Калинина об академике Комарове на фоне нынешнего замалчивания этой выдающейся фигуры или искажения его взглядов и поступков читается с особенным желанием. Сегодня, когда на Российскую академию наук накатывается очередная волна разрушительной критики, личность В. Л. Комарова, его политическая позиция, убеждения, организационная и творческая деятельность должны быть востребованы и проанализированы. Ведь именно при нем Академия наук приобрела тот облик, структуру, тот характер деятельности, которые имела несколько десятилетий и еще сохраняет. При Комарове Академия стала ведущей и организующей силой российской науки.
Сразу после избрания Комарова вице-президентом, в 1930-х годах, на Дальнем Востоке появляются академические учреждения. Именно Владимиру Леонтьевичу принадлежит исключительная заслуга в закладывании их основ во Владивостоке и Уссурийске. Впервые он приезжает в наши края в 1895 году, совершив долгое плавание на пароходе, и проникается глубоким убеждением в необходимости тщательного изучения фауны и флоры уссурийской тайги, и не наездами, а стационарно. Став вице-президентом, он без промедления приступил к реализации своей давней идеи. И в 1932 году решением правительства СССР и общего собрания Академии наук во Владивостоке был органи-
зован Дальневосточный филиал Академии наук СССР (ДВФ АН). Руководство им было поручено Владимиру Леонтьевичу. Организация филиала стала отражением нового видения роли Академии в организации науки в России. Так что дискуссия начала 1930-х годов о значении и месте Академии наук актуальна и в начале XXI века. То, что Академия стала координатором и главным организатором науки в нашей стране, определилось именно в 1930-е годы при ведущем участии В.Л. Комарова. Но и противники этой идеи были тогда и остаются сегодня.
Тогда же страна взяла курс на индустриализацию. За годы двух первых предвоенных пятилеток (19291940) было построено более 9000 предприятий, а валовая продукция промышленности увеличилась в шесть с половиной раз. Из аграрной страна превратилась в индустриальную. Она нуждалась в квалифицированных инженерных, научных и педагогических кадрах. Для научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ требовалась фундаментальная научная база. Выполнить эту задачу была призвана Академия наук. Одним из идеологов ее реформирования с тем, чтобы Академия активно участвовала в экономическом развитии государства, обеспечила его индустриализацию, был В.Л. Комаров. Он определял направление организационных реформ, основным курсом которых было рассредоточение академических сил от центра до самых окраин, создание отделений, филиалов, баз и стационаров на всей территории СССР. И если вернуться несколько назад и снова сказать о любви автора «Восточного притяжения» к ботаникам, то нельзя не подчеркнуть, что Владимир Леонтьевич был ботаником, который хорошо знал уникальность биоразнообразия уссурийской тайги, Камчатки, всей дальневосточной природы, богатство которой нельзя было не использовать ради главной цели. Уже в 1936 году друзья скажут
о Владимире Леонтьевиче: «Несомненно, он был организатором научной мысли в Дальневосточном крае, поскольку не менее сорока лет фактически возглавлял работу по его изучению».
В 1917 году Комаров убеждает свою ученицу, молодого ботаника Евгению Николаевну Алисову переехать в Приморье для постоянных научных изысканий. На следующий год в Никольске-Уссурийском ею был организован ботанический кабинет, активно работавший в течение многих лет. Неудивительно, что в 1932 году близ Никольска-Уссурийского в селе Кондратен-ково организуется прославленная многими крупными именами и славными делами Горно-Таежная станция ДВФ, сотрудники которой занимались изучением флоры и фауны южного Приморья, разрабатывали приемы сельскохозяйственного освоения горных склонов. При ГТС был организован заповедник, ныне это Уссурийский заповедник. Мысль о создании заповедников для сохранения редкостей дальневосточной природы у Комарова созрела тоже еще в годы дореволюционных экспедиций на русское Притихоокеанье.
Но Дальневосточный филиал АН просуществовал недолго. Его председатель был далеко, в Москве, а в самом филиале сложилась непростая обстановка, в общем отражавшая как внутриполитическую, так и международную ситуацию. Здесь нелишне напомнить, что и создавалось это научное учреждение непросто
- мешали, в частности, интриги «местного характера». Эти причины нанесли громадный урон кадрам и не дали молодому филиалу хотя бы мало-мальски окрепнуть хозяйственно. Вот что говорил Т.П. Самойлов, не одно десятилетие возглавлявший ГТС: «...оккупация японскими империалистами Маньчжурии и их агрессивный характер к дальнейшему расширению своих плацдармов создали известную напряженность и на наших сопредельных границах. Все это требовало усиления обороноспособности границ Приморского края. Создавшаяся ситуация привела к тому, что пришлось в срочном порядке решать вопрос об освобождении большого количества зданий военного ведомства, занятых учреждениями Дальневосточного краевого научно-исследовательского института1. Известие об этом дошло до В. Л. Комарова, и он нашел возможности и время, чтобы в 1931 году прибыть на Дальний Восток для рассмотрения вопроса о дальнейшем развитии науки в этом районе. В итоге обсуждения и согласования с партийными и советскими органами явилось решение о создании учреждений Академии наук СССР в Приморском крае. Мысль о создании учреждений Академии наук на окраинах СССР поднималась В. Л. Комаровым перед Президиумом АН СССР неоднократно, но по ряду причин не находила своего осуществления».
За неполные 7 лет эта новая научная структура, конечно, не смогла в должной мере раскрыть свои научные возможности, хотя работа немногочисленных сотрудников отличалась высоким энтузиазмом и была весьма плодотворной.
Геологами были открыты залежи полезных ископаемых, в том числе оловянно-свинцовые, на базе которых в будущем возникли крупные предприятия горнорудной промышленности. Биологи и химики успешно решили некоторые важные проблемы сельскохозяйственного производства. Было издано 3 тома Трудов ДВФ, 5 томов Трудов ГТС, выпускался журнал «Вестник ДВФ АН». К счастью, полной ликвидации ДВФ АН не случилось: осталась Горно-Таежная станция и при ней два заповедника - Супутинский и Кедровая Падь, получившие статус Дальневосточной базы Академии. В этот тяжелый период ГТС сыграла очень важную роль, предоставив место работы сотрудникам
1 Дальневосточный краевой НИИ был создан во Владивостоке после перевода сюда из Читы Института народного образования, преобразованного в Государственный Дальневосточный университет, на базе университетского ботанического кабинета и научно-производственных служб ботанического кабинета Южно-Уссурийского отдела Русского географического общества, руководимого А.З. Федоровым и Е.Н. Алисовой.
закрытых научных подразделений. Это было особенно актуально, поскольку в том же 1939 году по сходным причинам был закрыт и Дальневосточный университет (восстановлен в 1956 г.). Вот почему Горно-Таежную станцию, о которой тоже немало рассказано в книге, первое и долговечное академическое учреждение в Приморье, надо всячески беречь и развивать. На ней в те годы работал А.И. Куренцов, ставший доктором биологических наук, профессором зоологии, в 1951 году получивший Государственную премию за исследование вредных насекомых уссурийской тайги. Несколько позже сюда пришла Л.Н. Васильева, крупный отечественный миколог. Она блестяще окончила Казанский университет, школы крупнейшего бриолога России Л. Савич-Любицкой и казанской геоботаничес-кой А.Я. Гордягина, выполняла научно-практические работы широкого спектра в разных районах страны. Это позволило ей после осуществления давней мечты - переезда на Дальний Восток - стать крупнейшим отечественным микологом и в свою очередь воспитать восьмерых микологов (специалистов по грибам), двух альгологов (по водорослям), лихенолога (по лишайникам), бриолога (по мхам). Васильева первая определила пищевую ценность многих местных видов грибов, которые ранее населением считались несъедобными.
Хотя А.И. Куренцов и Л.Н. Васильева не были чистыми ботаниками, их все равно можно причислить к научной школе академика В. Л. Комарова. Алексей Иванович неоднократно встречался с Комаровым, беседовал с ним и во многом воспринял его метод познания природы. Любовь Николаевна была микологом, а грибы традиционно изучались ботаниками. Кроме того, в ее интересы входило изучение грибов, паразитирующих на растениях. Другие биологи, о которых рассказано в книге: Е.Н. Клобукова-Алисова, Е.А. Левченко, З.И. Гутникова, Т.В. Самойлова, Д.П. Воробьев, И.Ф. Беликов, Г.Э. Куренцова, Е.Г. Лебедева - занимались непосредственно ботаникой. Все они так или иначе многому научились у В. Л. Комарова, который был для них непререкаемым авторитетом в науке.
Вторым в книге публикуется очерк об Е.Н. Кло-буковой-Алисовой. Мы вряд ли ошибемся, если скажем, что с Евгении Николаевны и началась настоящая стационарная ботаника в уссурийской тайге, хотя до нее здесь уже работали выдающиеся исследователи местной флоры: Маак, Максимович, Гордеев и сам Комаров. Но именно Алисова со своими учениками подготовила здесь, на месте, первый «Малый определитель растений Дальневосточного края» (1925). Расширенный и переработанный, этот определитель стал основой двухтомного «Определителя растений Дальневосточного края» (Ленинград, 1931-1932). Всем последующим поколениям ботаников остается только дополнять его, ведь главное уже совершено - заложен фундамент. И основа эта оказалась надежной, выдержавшей огромное здание современной дальневосточной флористики.
Нельзя не сказать, что многие отмечали красоту Евгении Николаевны и при ее жизни, и после ее ухода, по фотографиям. В начале ХХ века на Дальний Восток приезжал молодой венгерский ботаник Киш (Kiss), он работал лаборантом под руководством Клобуковой-Алисовой и позже, описав новый вид красивых фиалок, в его имени увековечил имя Евгении Николаевны
- Viola alissoviana Kiss.
В.Л. Комаров, хотя и был классическим биоло-гом-систематиком, хорошо понимал, что для развития промышленности нужны высокие технологии, а для их разработки - инновации, которые может дать только экспериментальная наука. Заниматься экспериментальной наукой очень сложно. Создавать новые технологии еще сложнее. Прежде всего, нужно знать, собирать и приумножать факты, которые не зависят от опыта исследователя. Их надо осмыслить в свете поставленных задач, построить гипотезу, на основе которой продумать схему экспериментов, а по их результатам - создать теорию, позволяющую прогнозировать новые факты. Поэтому в структуре академического филиала помимо биологических и геологических учреждений предусматривалось создание технического и химического институтов. Это было тоже требование времени, оно нашло отражение в книге в очерках об И.Ф. Беликове и Ю.В. Гагаринском - исследователях-экспери-ментаторах. Они были химиками. Важность этой науки В. Л. Комаров понимал, и уже в первом Дальневосточном филиале появился химический отдел, а позже институт. Изначально дальневосточная химия также была тесно связана с биологией. Занимался отдел в первую очередь изучением химического состава таежных растений, поиском полезных и вредных веществ, накапливающихся в них.
После закрытия филиала химический отдел сохранился в составе ГТС. В него и пришел работать И.Ф. Беликов. После 1945 года, демобилизовавшись, в отделе ботаники он организовал лабораторию биохимии. На фотографиях Игнатий Федорович выглядит счастливым человеком. Он рассказывал, что родился в многодетной крестьянской семье в Тульской губернии. В 1920-х годах был бойцом в Красной армии, потом учился на рабфаке. В Великую Отечественную служил на Дальнем Востоке. Между этими вехами - Московский университет, а с 1935 года - Приморская область. Так крестьянский сын стал одним из создателей биохимической науки в целом крае. Организовал и долго руководил кафедрой в ведущем университете региона. Удивительная жизнь в ладах с собой и временем!
Не менее складно всё устроилось у другого химика
- Ю.В. Гагаринского. Он тоже выпускник Московского университета (кстати, этот же Ломоносовский университет окончил и А. А. Калинин). Занимался Юрий Владимирович кристаллохимией соединений фтора, участвовал в «атомном проекте». К сожалению, мало прожил, всего 60 лет. До начала исследовательской деятельности работал учителем, после инженером на
заводе, воевал в 1941-1945 годах. Но его научная стезя выстраивалась в целом удачно. Благодаря самоорга-низованности в 34 года он становится кандидатом, а в 45 - доктором химических наук. В 1970 году был избран членом-корреспондентом АН СССР и в 1971 году возглавил Институт химии.
Очерки о Е.А. Радкевич, И.Н. Говорове и Н.А. Шило написаны как об ученых-геологах и в то же время людях, по-особому близких автору. Иначе и не могло быть, поскольку Александр Алексеевич общался с ними много лет и прекрасно видел их духовную многогранность, внутреннюю красоту, понимал их научное новаторство и величину в научном мире.
Словесные портреты этих ученых выполнены в разной манере. Так, в рассказе о Екатерине Александровне Радкевич нет диалога, хотя много прямой речи
- показано, как оценивали ее, что о ней говорили люди, знавшие ее с первых дней ее работы во Владивостоке. Личность Ивана Николаевича Говорова, философски оценивавшего жизнь и человеческий труд, хорошо передана в интервью и лаконичных комментариях автора.
Удивительна судьба Николая Алексеевича Шило. Ранним пасхальным утром мать, едва успев подоить корову, родила его в хлеву на соломе. Прожив более 95 лет, этот один из мировых авторитетов в геологии, блестяще продолжил дело В.Л. Комарова, будучи с ноября 1977 года по февраль 1985-го председателем Дальневосточного научного центра Академии наук. Ранее А.А. Калинин подготовил книгу Н.А. Шило «Тропы геолога», она издана «Дальнаукой» в 1999 году. В очерке автор избегал повторения рассказанного ранее о своем герое, честном, бескомпромиссном патриоте. «Все, что пережила Россия, вместе с ней переживал и я, ни на шаг не отступая от выработанной моими предками преданности своему Отечеству, породившей меня земле... Воспрянет ли Россия? Бейтесь за ее свободу!»
- вот завещание академика Шило нам.
Разнообразие журнальных жанров оживляет книгу, делает ее чтение увлекательным занятием. И подчеркнем еще раз: несмотря на художественность стиля, все очерки написаны на выверенном материале, без какой бы то ни было фантазии. Все, о ком рассказано в «Восточном притяжении», прожили непростую жизнь, даже если не будем учитывать революцию, войны, политическую обстановку в стране, а примем во внимание только то, что одни выросли в многодетных семьях и сами имели детей, а другие были одиноки, и уже это обстоятельство могло в чем-то осложнить их бытие. Но они занимались творчеством, стремились к познанию, и это наполняло их жизнь высоким смыслом. Вкусившие сладкий яд наслаждения творчеством не знают, как от него избавиться. И я легко себе представляю боговерную Екатерину Аверкиевну Левченко, каждодневно склонявшуюся над листом бумаги, за рисованием ботанических таблиц - чудес живой природы. «Ри-совальница», как она называла себя, ощущала божий
дар в адонисе, ирисе, хохлатке, калужнице, пионе - во всем, что ей надо было зарисовать для Определителя и о чем она так увлеченно написала в большом стихотворении «Весенние цветы в Приморье», подаренном Н.А. Емельяновой (Козловицкой) в 1937 году. С другой стороны, жизнь у них была материально тяжелой. Часто коренные дальневосточники не имели возможности учиться. Выстояли, состоялись прежде всего самобытные таланты. Как им это удалось ? Об этом рассказано в книге. Терпение, талант, работоспособность, интерес, преданность делу. Но судьбы складывались непросто. Так, несмотря на большой вклад в науку, не смогла защитить диссертацию Т.В. Самойлова. Без докторской степени остался авторитетнейший ботаник Д.П. Воробьев. Но они не окрашивали тяготами быта и другими неприятностями свою жизнь, и это крайне важная черта их характера. Для них всегда оставалось важнейшим делом их научная работа, ее результат.
Книга хорошо иллюстрирована редкими фотографиями, титульные листы очерков - пейзажными рисунками автора. Фотографий много, и они как отдельная, самостоятельная история нашей науки в лицах. По ним тоже можно представить жизнь этих замечательных людей, то время. Это красивые лица, они исключительно привлекательны. Большой удачей издания надо назвать воспроизведенный целиком как приложение памятный фотоальбом сотрудников Дальневосточной базы АН СССР (январь 1949 г.), преподнесенный Н.Е. Кабанову, заведовавшему почвенно-ботаническим сектором базы, в связи с его отъездом с Дальнего Востока. Альбом неожиданно обнаружился в архиве Общества изучения Амурского края (Владивосток). В нем около 70 фотографий: председателя базы В.С. Слодкевича, завспецчастью Б.И. Калитвинцева, Л.Н. Васильевой, лесоведа В. А. Розенберга, лаборанта Я.Ф. Командира, первого директора Биолого-почвенного института П.Г. Ошмарина, геологов Л.Н. Хетчикова и Ф.К. Ши-пулина, химиков Е.П. Ожигова и Д.А. Баландина, И.Ф. Беликова, палеонтолога Т.Г. Туомисто (Калише-вич) и многих-многих других исследователей. Эти фотографии мы тоже видим впервые. В альбоме снимки не только научных сотрудников базы, но и бухгалтеров,
кассиров, счетовода, библиотекарей, машинисток, шоферов, истопника - людей самых разных должностей, работавших в науке и ради науки в годы ее становления в Уссурийске и Владивостоке.
Сегодня ботанические и геологические учреждения Дальневосточного отделения Академии наук есть в Магадане, Хабаровске, Владивостоке, Южно-Сахалинске, Благовещенске, на Камчатке - во всех научных центрах Отделения. Широко развиты химические науки и успешно ведутся исследования в области наук экономических, астро- и космофизических, гуманитарных. Но те ученые, о которых рассказано в книге «Восточное притяжение», были первыми или в числе первых, и потому узнать о них хочется больше.
«Восточное притяжение» - достойный памятник двадцати ученым, участвовавшим в организации стационарных академических исследований на Дальнем Востоке, но они не единственные, надо вспомнить и других. Будет хорошо, если серия научных биографий не прервется. Конечно, ученый сам оставляет о себе память своими открытиями, научными трудами, в учениках. Но его судьба, его личность не должны быть интересны только узкому кругу специалистов. И если, говоря словами М. Горького, «труд ученого - достояние всего человечества и наука является областью наибольшего бескорыстия», то и серия «Наука в лицах», которая издается в нашем Отделении с 1994 года, - полезный и бескорыстный труд прежде всего двух людей: составителя и автора большинства книг А. А. Калинина и редактора Г.Ф. Низяевой, ученого секретаря научноиздательского совета ДВО РАН. Эти книги - прекрасная часть нашей истории.
А.Л. ДРОЗДОВ, доктор биологических наук, профессор (Институт биологии моря ДВО РАН, Владивосток) E-mail: [email protected] ©Дроздов А.Л., 2010
