CC BY
19
Лучшие книги 2019 года о Шекспире
И НАИБОЛЕЕ ОЖИДАЕМЫЕ КНИГИ 2020*
Most Notable Books on Shakespeare Published in 2019 and Most Expected Ones in 2020
Жанр книжного обзора не так часто встречается в российских научных журналах, а он хорош тем, что «в разрезе» показывает современное состояние науки. Особенно показательно это в гуманитарных науках, где даже академический читатель часто склонен думать: что нового можно написать о Шекспире, о котором нам все уже известно?
Оказывается, что далеко не все и что шекспироведение постоянно развивается, двигаясь от Шекспира «бардовского» — монументальной фигуры, на чьем фоне теряются современники и блекнет вся эпоха, к Шекспиру «постбардовскому», который работает в театре и для театра, часто вместе с соавторами, откликается на жанровые эксперименты младших коллег и предлагает свои.
Если сравнивать главы о Шекспире в ежегоднике The Year's Work in English Studies1 (а такая глава есть в каждом его выпуске, от первого до девяносто восьмого, вышедшего всего месяц назад), видно, что дело не просто в увеличении числа статей и монографий. К традиционным научным жанрам (историко-био-графическому, текстологическому, компаративному и т. д.) добавляются исто-рико-театроведческие исследования, основанные на анализе документов, опубликованных, например, в томах серии Records of Early English Drama, изучение «всемирного Шекспира» и «национальных Шекспиров», работы о Шекспире в связи с множеством проблем современности, корни которых ведут в раннее Новое время, если не в более древние эпохи.
Рецензий и обзоров шекспироведческих работ в России публикуется мало. У нас до сих пор нет научных журналов, посвященных европейскому Возрождению и раннему Новому времени (не говоря уже об отдельном шекспировском журнале!). Неоднократно названный «ненужным», но, к счастью, продолжающий выходить реферативный журнал ИНИОН («Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература», серия 7) за 2019 г. не опубликовал ни одной рецензии или обзора книг о Шекспире, и журнал невозможно в этом винить: нельзя объять необъятное. Он остается
* Публикация выполнена в рамках проекта «Генезис литературного текста в период позднего Средневековья и раннего Нового времени: взаимодействие стилей и жанров», поддержанного фондом развития ПСТГУ; Сокращенный вариант материала был опубликован в авторском телеграм-канале Pedant's Motley Tongue в четырех частях: https://t.me/motleytongue/120; https://t.me/motleytongue/121; https://t.me/motleytongue/132; https://t.me/motleytongue/133
1 The Year's Work in English Studies, Oxford, 1921-2019. URL: https://academic.oup.com/ywes
единственным, где обзоры и рецензии интересующего нас профиля печатаются регулярно2.
Для сравнения, в каждом выпуске любого шекспировского журнала с хорошей репутацией (например, Shakespeare's Quarterly) на четыре-пять статей приходится один-два десятка рецензий, не только на новые книги, но и на театральные постановки. Учитывая огромное количество новых работ о Шекспире и его эпохе, это единственная возможность хоть как-то следить за основными научными тенденциями.
Вопреки многим предсказаниям, историко-биографические труды о Шекспире со временем не исчезли. Интенсивная работа в архивах помогла сделать немало важных открытий, хотя, казалось, что еще мы можем узнать об Уильяме Шекспире из Стратфорда-на-Эйвоне?
В самом начале прошлого года под редакцией Ханны Ли Крумме вышел сборник статей «Shakespeare on the Record: Researching an Early Modern Life»3. Под одной обложкой собраны почти все значительные биографические находки за последние несколько десятилетий. Самая известная из них принадлежит библиографу Фолджеровской библиотеки Хизер Вулф: несколько лет назад она открыла новые документы об истории признания прав дворянства за семьей Шекспира, в частности, переписку герольдов после жалобы одного из членов коллегии, что герб «актеру Шекспиру» присвоен незаконно. Находки Вулф достраивают запутанную историю с гербом семейства Шекспиров и опровергают миф, что герб им доставлен тщанием аристократического благоволителя. Лина Коуэн Орлин представляет возможные интерпретации единственного дошедшего до нас письма, адресованного Шекспиру, а Ричард Бирман, самый глубокий знаток стратфорд-ских архивов — историю так называемого «Реплингемского соглашения», по которому к Шекспиру перешло право сбора десятины на части бывших церковных земель Стратфорда. Бирману — автору известной книги «Shakespeare's Money» — принадлежит честь переосмысления спорной, а во многом и скандальной части шекспировской биографии: его стратфордского бизнеса, в котором было место и судебным преследованиям должников, и запасам солода, и другим способам повысить благосостояние семьи в эпоху «досоциального» государства. Важно, что книга не просто сводит вместе все эти крупные и мелкие открытия, а дает пример интерпретации документа в контексте. Это позволяет избежать биографического морализаторства, которое так распространено в среде противников шекспировского авторства: ах, как мог человек, написавший «Венецианского купца», давать взаймы под процент?! Так, Бирман показывает (с. 173—174), что правом сбора десятины в окрестностях Стратфорда, в сущности, распоряжалась сеть локальных акторов, с которыми Шекспир и так был связан личными отношениями: их отцы вместе работали в городском самоуправлении, они заключали деловые сделки, крестили детей друг у друга, а через много лет устраивали браки между ними.
2 См., напр.: Кузьмичёв А. И. Этические и религиозные мотивы в драматургии Шекспира (обзор) // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 7: Литературоведение. Реферативный журнал. 2018. № 2. С. 79-89.
3 Shakespeare on the Record: Researching an Early Modern Life / ed. H. L. Crumme. L.: The Arden Shakespeare, 2019. 264 p.
Этот исторический Шекспир, член своего прихода, локальной деловой общины, пайщик лондонского театра и т. д. — тоже «постбардовский».
Схожую работу, но в отношении документов театральных компаний, провели авторы коллективной монографии «Rethinking Theatrical Documents in Shakespeare's England» под редакцией профессора Тиффани Стерн4. В театроведении последнее десятилетие принесло не так много находок, но зато ряд очень важных исследований отдельных театральных компаний — их трупп, репертуара, финансовой истории, схем взаимодействия с патроном, чье имя они носили. Обе книги практически идентичны по методу и вышли в одной и той же серии The Arden Shakespeare.
Первый раздел — «Документы до представления» — посвящен репертуарным перечням пьес, переписанным для актеров ролям и той области актерского искусства, которую труднее всего описать в документе — импровизации (статьи Люси Манро, Холгера Сайма и др.). Второй — «Документы во время представления» — в числе прочего, прологам и самым малоизученным театральным документам — дощечкам, на которых указывалось название пьесы (title boards) и место действия (location boards, статья Мэтью Стегла). Третий — «Документы после представления» — печатным изданиям пьес. Клэр Борн представила статью о типографике этих изданий, Тиффани Стерн — о Шекспире как авторе «баллад» (популярных стихотворений, выходивших на отдельных листах для массового читателя). Наконец, в четвертой части Рослин Кнутсон и Дэвид МакИннис (соредакторы проекта Lost Plays Database5) рассказывают о потерянных и поддельных театральных документах рубежа XVI—XVII вв.
Такое исследование театральных документов восходит не столько к классическим историям тюдоровского и стюартовского театра Э. К. Чемберса и Дж. И. Бентли, сколько к работам той же Тиффани Стерн (Documents of Performance in Early Modern England, 2012), где театральная практика показана сквозь призму сохранившихся и реконструированных документов — от афиш до переписанных ролей и приходно-расходных книг.
Еще один пример удачной реконструкции на основе документов вышел под редакцией Софи Кьяри и Джона Муччоло (и с участием крупнейших историков и театроведов: например, Ричарда Даттона). «Performances at Court in the Age of Shakespeare»6 — самое полное исследование представлений при елизаветинском и яковианском дворе. Размеры залов, где давали спектакли, сокращение и переделывание текстов — в книге можно найти ответ почти на любой вопрос или хотя бы гипотезу. Концептуальных новшеств здесь не так много, большинство представлений о придворных спектаклях — например, о том, что они были короче, чем в публичных театрах, — остаются незыблемыми. Авторы не предлагают единого взгляда на «придворный театр»: неслучайно в заглавии книги речь идет именно о «представлениях при дворе» (а «двор» — пространство не гео-
4 Stem T. Rethinking Theatrical Documents in Shakespeare's England. Bloomsbury, 2019. 304 p. (The Arden Shakespeare.)
5 URL: https://lostplays.folger.edu
6 Performances at Court in the Age of Shakespeare / ed. S. Chiari, J. Mucciolo. Cambridge, UK; N. Y.: Cambridge University Press, 2019. 292 p.
графическое, а ритуальное, т. е. в присутствии монарха). И все же у этих спектаклей были свои особые традиции, на примере которых Ричард Даттон реконструирует постановку не дошедшей до нас пьесы (правда, на хорошо знакомый чосеровский сюжет) «Паламон и Арсита» для Елизаветы Тюдор в 1566 г. Отмечу также статьи Роя Эриксена о том, что Марло мог предлагать «Фауста» для придворного представления, и Джейсона Лоренса о возможных «придворных премьерах» «Отелло» и «Меры за меру» — тем более, что о таких премьерах мы почти ничего не знаем, к тому же обычно считалось, что при дворе ставились только «проверенные пьесы».
Вторую группу книг могут составить исследования о том, как Шекспир был связан с предшествующей и последующей театральной традицией. Открывает ее новая работа одного из наиболее известных шекспироведов современности Джонатана Бейта «How the Classics Made Shakespeare»7. Детальное и глубокое исследование, выросшее из лекций Бейта в Варбургском институте и Грэшем-колледже, еще раз показывает, что Шекспир был бы невозможен без античных авторов — Овидия, Горация, Цицерона, Вергилия, Сенеки, Теренция. Бейт посвящает главы и отдельным авторам, и целым периодам (республиканский Рим), и мифологическим героям (Геркулес). Первая лекция цикла называлась «Древняя мощь» (Ancient strength), и этими двумя словами Бейта много сказано о том, чем Античность была для Шекспира: не просто источником сюжетов, но и литературным образцом работы с сюжетами и героями. В предпоследней главе — о призраке в «Гамлете» как контаминации античных и протестантских мотивов — Бейт расширяет господствующую сейчас в шекспироведении концепцию Стивена Гринблатта8, что пришедший из чистилища призрак отца неизбежно вызывает сомнения у Гамлета — студента Виттенбергского университета. Бейт полагает, что «смена костюма» призрака между I и III актами означает, что призрак, как и остальные герои, тоже не статичен, «античное» и «католическое» в нем вполне могут совмещаться, что в конечном счете и провоцирует нетривиальное развитие сюжета «трагедии мести», которая сама восходит к се-некианской трагедии для чтения. А следовательно, принимая просьбу призрака «помнить его», Гамлет ощущает, что перед ним уже «протестантский призрак» (с. 249), а все культурные традиции оказываются объединены.
Джейн Кингсли-Смит, двигаясь, наоборот, от Шекспира в будущее, предлагает в книге «The Afterlife of Shakespeare's Sonnets»9 первую детальную историю «репутации» шекспировских сонетов. Сонеты стоят несколько в стороне от почти всех остальных шекспировских текстов: до сих пор спорят, авторизованным ли было издание 1609 г., а в фолио XVII в. они ни разу не входили. Их репутация «ключа, которым Шекспир открыл свое сердце» (как назвал «Сонеты» У. Вор-дсворт) основана прежде всего на этом внеположении. Поэтому для современного «постбардовского Шекспира» важно не только поместить цикл в контекст
7 Bate J. How the Classics Made Shakespeare. Princeton: Princeton University Press, 2019. 376 p.
8 Greenblatt S. Hamlet in Purgatory. Princeton, N.J: Princeton University Press, 2001. 320 p.
9 Kingsley-Smith J. The Afterlife of Shakespeare's Sonnets. Cambridge, United Kingdom; N. Y.: Cambridge University Press, 2019. 294 p.
современных ему, но и понять, почему «Сонеты» (например, под пером Маршака) нередко превращаются в сборник афоризмов о любви.
Кингсли-Смит в пяти главах и заключении показывает, как постепенно очаровывались «Сонетами» читатели Шекспира — и как их со временем тривиа-лизировало биографическое прочтение. Разделение сонетов на обращенные к «прекрасному юноше» и «смуглой леди» Кингсли-Смит (как и некоторые другие современные шекспироведы) считает «редакторским решением» конца XVIII в. (с. 248—249). Сонеты Шекспира, полагает автор, следует чаще и более глубоко сопоставлять и с сонетами современников Шекспира, и с теми, что скрыты в пятистопном ямбе шекспировских пьес. «Биографическое» и «последовательное» прочтение цикла, полагает Кингсли-Смит, мешает нам прочувствовать поэзию отдельного сонета, мы все время бросаем текст и спешим к следующему.
Еще одна книга о репутации Шекспира — не столько научное исследование, сколько повествование о том, как прошел первый «шекспировский юбилей» 1769 г., подготовленный Дэвидом Гарриком. «What Blest Genius?: The Jubilee That Made Shakespeare» Эндрю Макконнелла Стотта10 — медленный и полный деталей рассказ о подготовке юбилея, на котором Гаррик прочитал свою оду «богоподобному» Шекспиру, заложив основы бардолатрического культа, от которого шекспироведение избавилось окончательно только к концу ХХ в. Книга читается интересно с самых первых строк, в которых два таинственных визитера со шкатулкой из шелковицы являются в дом к Гаррику (разумеется, шкатулка сделана из дерева, которое посадил Шекспир, а срубил через полтора века раздраженный потоком посетителей викарий). Не мешают и постоянные отступления — о том, какой пейзаж висел на стене в гостиной Гаррика, от каких болезней в это время он лечился, что было изображено на шкатулке и т. д. К сожалению, Стотт иногда все же переходит границу между возможной реконструкцией и откровенным додумыванием.
Наконец, есть несколько работ, где наследие Шекспира рассмотрено на фоне вполне современных проблем,
Шэрон О'Дэйр и Тимоти Франсиско собрали под своей редакцией довольно радикальную книгу о том, как преподавать Шекспира в мире, страдающем от все растущего неравенства. С выводами авторов можно не соглашаться, но трудно отрицать, что «Shakespeare and the 99%: Literary Studies, the Profession, and the Production of Inequity»11 — серьезный и честный взгляд на то, как преподавание Шекспира и литературы раннего Нового времени накладывается на кризис университетов и другие современные социальные и политические проблемы. Шекспир в таком мире не может быть аполитичным, потому что все акторы используют его политически: создают искусственные преграды, элитизируя его, или наоборот, предельно демократизируют.
Как преподавать Шекспира в маленьком университете в Колорадо? Что сказать на лекции студентам, которые «ненавидят Возрождение», потому что их учи-
10 Stott A. M. What Blest Genius?: The Jubilee That Made Shakespeare. N. Y.: W. W. Norton & Company, 2019. 208 p.
11 Shakespeare and the 99%: Literary Studies, the Profession, and the Production of Inequity / ed. S. O'Dair, T. Francisco. N. Y.: Palgrave Macmillan, 2019. 300 p.
ли, что это время «титанов искусства»? Как современному студенту, особенно из тех, кто первым из семьи поступил в университет, научиться не видеть в Шекспире игрушку элит — и возможно ли это? Книга содержит множество подобных кейсов, разделенных даже географически: мы переносимся то в маленькую школу в Аппалачах (Рошель Смит), то в калифорнийский коммьюнити-колледж (Кэтрин Бутри). Открывает сборник статья Дениз Альбанезе об отчуждении и самоидентификации как важных проблемах этих аудиторий: студенты и школьники могут отвергать Шекспира, потому что им чужд мир рыцарей и кавалеров, но отнюдь не чуждо ощущение замкнутого классового общества, в котором Шекспир может оказаться «на другой стороне». Или же Шекспир оказывается просто нерелевантным в мире индикаторов эффективности, на пути студента бизнес-школы, ищущего, как вырваться из среды, которая ему кажется неконкурентной. Но «скрытая конфронтация», которую отмечает как важную тему для будущих исследований в своей рецензии Джеймс Шапиро12, возникает и между преподавателями — кому-то доступны поездки на конференции и работа с дорогостоящими базами данных, а кому-то — только старые учебники и хрестоматии и повседневный опыт, к которому приходится апеллировать в аудитории.
Другую грань апроприации Шекспира в современном мире открывает сборник «New Places: Shakespeare and Civic Creativity»13. Редакторы Пол Эдмондсон, Юэн Ферни и авторы статей предлагают новый термин для процесса «усвоения Шекспира» другими культурами, точнее, для того момента, когда пьесы Шекспира и он сам оказываются частью массовых празднеств и мобилизующих событий. «Общественное творчество» (civic creativity) принимает разные формы: это и шекспировские юбилеи, и разовые постановки, и выставки. Директор Шекспировского института Майкл Добсон во вступительной статье возвращает нас к страт-фордскому празднеству 1769 г. как первому примеру «общественного творчества», а в следующей статье глава научно-исследовательского отдела фонда «Дом-музей Шекспира» Пол Эдмондсон подробно останавливается на театральных аспектах шекспировских юбилеев 2014 и 2016 гг. Юбилеи XVIII и начала XXI в. объединяет прежде всего театральность — торжественное шествие, музыкальные номера, речи. Но не менее очевидно их принципиальное различие: устроенный Гарриком юбилей заложил основу чествования Шекспира как «английского гения», но в XXI в. такой подход (например, когда Просперо — повелитель волшебного острова — фигурирует в церемонии открытия Олимпийских игр 2012 г. в Лондоне), такая исключительная «английскость» выглядит, по мнению авторов сборника, несколько странно (p. 44). Напротив, чрезвычайно успешным признается опыт постановки «Венецианского купца» на пленэре в бывшем еврейском гетто Венеции, чему посвящена статья Шауля Басси.
К этой же группе можно отнести и монографию Томаса Картелли «Reenacting Shakespeare in the Shakespeare Aftermath: The Intermedial Turn and Turn to Embodi-
12 Shapiro J. Occupying Shakespeare // Los Angeles Review of Books. 2019. 26 December. URL: https://lareviewofbooks.org/article/occupying-shakespeare/
13 New Places: Shakespeare and Civic Creativity / Ed. Edmondson P., Fernie E. L.; N. Y.: Bloomsbury, 2019. 320 p. (The Arden Shakespeare.)
ment»14. Картелли полагает, что обращение к Шекспиру в наше время — одновременно и спор с ним. Театральное воспроизведение шекспировского текста разрушает его до каких-то базовых элементов и перестраивает их. Получается, что мы живем в некое постшекспировское время, которое одновременно и неспособно освободиться от сюжетов и образов Шекспира, и считает себя «постшекспировским» (Shakespeare aftermath). Кроме вступительной теоретической главы, выделяется глава о паратексте в гринуэевских «Книгах Просперо».
Лучшей научно-популярной книгой года, без сомнения, можно признать «This is Shakespeare» Эммы Смит15. Это вообще одна из первых «постбардовских» книг о Шекспире для массового читателя. Если для филологов и театроведов видеть Шекспира сложным — дело обычное, то в научно-популярном жанре и сейчас немало книг, где «величие Шекспира» остается весомым аргументом. У Смит постоянно работает заявленное в самом начале правило «Шекспир всегда сложнее, чем мы хотим его видеть». Каждая из 20 глав книги посвящена отдельной пьесе, и Смит успевает и набросать для нее исторический контекст, и связать с современной культурой (чем Фальстаф, например, схож с Гомером Симпсоном), и подвести читателя к тому, что на самом деле все еще глубже и еще сложнее, а значит, пора перечитать пьесу. Этот анализ демонстрирует главное качество шекспировских пьес в понимании Смит — «gappiness», т. е. присутствие в них неких разрывов смысла, которые зрителю или читателю приходится заполнять самостоятельно. Очевидно, Смит совсем не имела этого в виду, но у нее получилась оригинальная «творческая биография», полностью лишенная привычной нам, увы, эквилибристики в жанре «как связать факты жизни Шекспира с его пьесами и сонетами». Эта книга очень нужна российскому читателю, и хотелось бы надеяться, что мы скоро увидим ее перевод.
Как ясно из всего списка, «сложность» Шекспира на всех уровнях — биографическом, театральном, культурном и т. д. — делает необходимым бесконечный процесс вписывания его во множество контекстов, где он редко бывает «Великим Бардом», недостижимым и непостижимым. Даже пресловутая «gappiness» — свойство не столько Шекспира, сколько театра как такового. Фигуре Шекспира и ее уникальному месту в культуре, разумеется, ничто не угрожает, но Шекспир выступает в том числе и как связующее звено между современностью и своей эпохой, как универсальный телепорт, посредством которого мы можем перенестись в любую точку развития культуры от античности и средневековья до современности.
Завершим обзор десятью самыми ожидаемыми книгами о Шекспире (и шекспировскими изданиями) 2020 г.
Вне конкуренции, конечно, последний том «третьей серии» Арденовского Шекспира. 23 января выйдет «Мера за меру» под редакцией Роберта Уотсона и Артура Браунмюллера. Серия, начатая изданием «Генриха V» в 1995 г., наконец завершится, 44 тома и 25 лет работы окажутся позади. А тем временем уже назначены редакторы «четвертой серии».
14 Cartelli T. Reenacting Shakespeare in the Shakespeare Aftermath: The Intermedial Turn and Turn to Embodiment. N. Y.: Palgrave Macmillan, 2019. 364 p.
15 Smith E. This Is Shakespeare. Pelican, 2019. 368 p.
Беатрис Леи и ее коллеги подготовили первую фундаментальную работу об «азиатском Шекспире» — «Shakespeare's Asian Journeys: Critical Encounters, Cultural Geographies, and the Politics of Travel». «Национальных Шекспиров», о которых сейчас много пишут, конечно, недостаточно — шекспироведы пытаются понять, есть ли региональные особенности в аппроприации Шекспира, которой заняты национальные культуры. Почти на каждом континенте уже есть своя шекспировская ассоциация, и для ее конференций это очень важная тема.
Книга Маргарет Тюдо-Клейтон «Shakespeare's Englishes: Against Englishness» выходит в последние дни 2019, но до читателей дойдет уже в новом году. Шекспира слишком часто и слишком грубо, утверждает Тюдо-Клейтон, изображали «истинным англичанином», сторонником твердой власти, «порядка» и почти что пуританской простоты и строгости. Провокационное название «Against Englishness» не случайно: Тюдо-Клейтон видит автора скорее сторонником открытых миру Англии и Лондона, которые находятся в постоянном культурном контакте с Европой. «Англичане» для Шекспира — инклюзивное и постоянно меняющееся сообщество.
В самом конце года выйдет новая монография Грэма Холдернесса — «Shakespeare and Rome». Рим для Шекспира — это и столица античной республики и империи, и вполне современный ему город, и место, откуда на Англию пытается распространить свою власть Папа. Отсюда, по мнению Холдернесса, сложное отношение Шекспира к Вечному городу и его культуре.
Одна из самых ожидаемых книг года — коллективная монография «Early Shakespeare, 1588-1594» под редакцией Рори Лагнейна. «Потерянные годы» — самая таинственная страница шекспировской биографии, и хотя авторы не обещают раскрыть ее тайны (и новых скандальных атрибуций вроде бы тоже не предвидится), заявленный анализ того, как развивался шекспировский стиль на фоне стилей его соавторов и современников, может, наконец, снять с ранних пьес Шекспира ярлык несовершенных и несамостоятельных.
Лет пять назад Джеймс Шапиро составил и отредактировал антологию «Шекспир в Америке»16. В марте за ней последует монография «Shakespeare in a Divided America: What His Plays Tell Us About Our Past and Future» о том, как американская политическая, расовая и социальная риторика опирается на пьесы Шекспира и шекспировские цитаты. Сейчас многие рассуждают о расколе в американском обществе, но Шапиро самим названием своей книги утверждает: Америка всегда была разделенной («Divided America»). Не случайно книга заканчивается главой о скандальной постановке «Юлия Цезаря» в нью-йоркском Центральном парке, где актер в роли Цезаря загримирован под Трампа.
Впервые полностью и в английском переводе выходят медицинские записки зятя Шекспира Джона Холла («John Hall, Master of Physicke: A casebook from Shakespeare's Stratford»). Муж Сюзанны, урожденной Шекспир, Холл получил хорошее образование и пользовался славой хорошего врача. Как многие врачи его времени, он заносил в памятную книгу историю болезни своих пациентов и свои догадки об их диагнозах, а потом обрабатывал эти материалы и готовил их
16 Shakespeare in America: An Anthology from the Revolution to Now / ed. J. Shapiro. N. Y.: Library of America, 2014. 724 с.
к печати. К сожалению, оригинал второй книги, где могли бы быть материалы о Шекспире, не сохранился, а в сборник медицинских наблюдений историю болезни своего тестя Холл мог и сознательно не включать.
В начале осени выйдет интересная антология в уже не раз упоминавшейся выше арденовской серии — «Arden Research Handbook of Contemporary Shakespeare Criticism». В двадцати главах будут представлены двадцать подходов к интерпретации шекспировского текста, от психоанализа до цифровой гумани-таристики, а кроме того, в приложении — глоссарий, подробная библиография по каждому из методов и многое другое.
И несколько книг о театре. Под редакцией Павла Драбека и М. А. Катрицки выйдет сборник статей «Transnational ^n^crions in Early Modern Theatre». Бродячие актеры, придворные представления, сценические приемы — от северной Германии до Италии, от Франции до Чехии.
Будет новая книга и о шекспировской компании: монография Люси Манро «Shakespeare in the Theatre: The King's Men». Как жила компания с 1603 г., когда Слуги лорда-камергера получили нового патрона, и до 1642 г., когда закрылись все театры? Манро пытается ответить на все вопросы: какими были отношения компании со двором, как, где и что ставили, какая публика приходила на спектакли. Обещаны архивные находки и новый взгляд на жизнь компании и место Шекспира в ней.
Наконец, о книге, которой мы в 2020 не увидим. Это «Загадка гения» (Shakespeare: The Riddle of a Genius), обещанная еще в 2016, но с тех пор так и не дописанная (если вообще начатая) книга Бориса Джонсона о Шекспире. Как видно из названия, Джонсон собирается продолжить «бардолатрическую» традицию говорить о Шекспире прежде всего как о гении. Однако литературоведческие тенденции переламывать не так просто, как политические: «постбардовский», сложный Шекспир уже давно укрепился в сознании образованного читателя. Что сможет предложить «Загадка гения», если творчество как процесс по умолчанию необъяснимо, а линейный нарратив «становления национального поэта» себя практически исчерпал?
Макаров Владимир Сергеевич канд. филол. наук ПСТГУ Российская Федерация, 109651, г. Москва, ул. Иловайская, 9, стр. 2 mail@vmakarov.name ОЯСГО: 0004-0003-2011-0963
Vladimir Makarov, Candidate of Sciences in Philology, Faculty of Philology, St. Tikhon's University for the Humanities, 9/7 Ilovaiskaya Str., Moscow, 109651, Russian Federation mail@vmakarov.name ORCID: 0004-0003-2011-0963
