CC BY
69
АСПЕКТЫ ИЗУЧЕНИЯ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕКСТА ASPECTS OF RESEARCHING OF FICTION
УДК821.161.1
Воронежский государственный университет,
проф. кафедры русской литературы ХХ-ХХ вв., теории литературы и фольклора, д. филол. наук Бердникова О.А.;
доц. кафедры русского языка, канд. филол. наук
Голицына Т.Н.
Россия, г. Воронеж, тел. + 7(473)278-19-65; тел. +7 (473)255-69-86; e-mai:l olberd@mail.ru
Voronezh State University The chair of Russian literature of the 20-21st cent., theory ofliterature and folklore, doctor of philology, full professor
Berdnikova O.A.
The chair ofRussian language, PhD, associate professor Golitsyna T.N.
Russia, Voronezh, tel. + 7(473)2781965; +7
(473)2556986
e-mai:l olberd@mail.ru
О.А. Бердникова, Т.Н. Голицына
ЛОКАТИВНАЯ СФЕРА РОМАНА ЕВГ. ВОДОЛАЗКИНА «ЛАВР»
(Часть I. Книга познания)
Статья посвящена исследованию локативной сферы романа Евг. Водолазкина «Лавр». Рассмотрены основные локусы первой части романа «Книга познания» и выявлены способы их сакрализации.
Ключевые слова: Водолазкин, «Лавр», локативная сфера, сакральный смысл.
O.A. Berdnikova, T.N. Golitsyna
LOCATIVE FORMS OF THE NOVEL "LAUREL" BY EVG. VODOLAZKIN
(Part I. The Book of knowledge)
The article deals with locative forms of novel "Laurel" by E. Vodolazkin. The article is devoted to the dominant images in the first part and main functions of their sacralization.
Key words: Vodolazkin, "Laurelr", locative scope, sacralization.
Литература, как и другие формы современной культурной и общественной жизни, является ареной острой духовной борьбы. Сможет ли современная литература ориентировать человека в его духовно-нравственном становлении, определяющем его общественную и личностную позицию, а, в конечном итоге, и его судьбу? Не приведет ли метафизическая и нравственная «путаница» начала нового тысячелетия к глобальному смещению духовной доминанты русской словесности? Эти вопросы все чаще звучат в литературной критике.
Современная русская литература представляет собой крайне пестрое и разнообразное явление, и, безусловно, далеко не все современные книги предлагают читателю душеполезное чтение. Между тем многие произведения новейшей русской прозы яв-
© Бердникова О. А., Голицына Т.Н., 2015
ляют собой истинное «лицо» русской литературы, не забывшей о своем духовном предназначении. К таким произведениям можно отнести роман Евг. Водолазкина «Лавр», который был удостоен премии «Большая книга»(2012).
Роман Евг. Водолазкина состоит из 4 частей: Книги познания, Книги отречения, Книги пути и Книги покоя, каждая из которых заслуживает особого внимания. Наше исследование посвящено анализу первой части - Книги познания, закладывающей основные нравственные ориентиры всего романа. Как известно, познание - это процесс приобретения знания, постижение законов объективного мира. Познание, таким образом, это ментальный процесс, особое движение мысли, проникновение в действительность, специфическое отношение к ней.
Для главного героя романа Арсения познание - это не только получение информации о мире, это способ бытия человека. Цель познания, по мнению героя, поиск истины, поиск духовного смысла. События первой части романа можно интерпретировать как начало ментального и духовного путешествия героя.
Фактуальная информация Книги познания очевидна. Герой родился известно где - в Рукиной слободе при Кирилловом монастыре на севере Руси; известно когда - 8 мая 6948 года от сотворения мира, в 1440 году от Рождества Христова в день памяти Арсения Великого. Арсений был третьим ребенком в семье, предыдущие дети умирали, но его Господь оставил жить. Символичен эпизод крещения маленького Арсения: «Эти семь дней его мать не ела мяса, чтобы подготовить новорожденного к первому Причастию. До сорокового дня после родов не ходила в церковь и ожидала очищения плоти. Когда плоть ее очистилась, она пошла на раннюю службу. Пав ниц в притворе, лежала несколько часов и просила лишь одного: жизни»[1; с. 12]. По молитвам матери Господь даровал Арсению жизнь. Более того, в Арсении проявилась Божия Благодать: его будущее представлялось выдающимся, поражали его ранняя зрелость, сосредоточенность. Это внутреннее состояние героя передается автором с помощью ряда вербальных характеристик: «недетский взгляд», «дитя задумчиво смотрело», «задумчиво целовал», «особая сосредоточенность», «мальчик несомненно одарен». У четырехлетнего ребенка обнаруживается подлинный интерес к таким трудно определяемым и трудно постигаемым явлениям, как смерть, загробная жизнь, интерес к небу как высшей сфере бытия. Это психологическое состояние героя воссоздается с помощью номинации «неодолимое влечение». Семантика предиката «неодолимый» усиливает значение всего сочетания в целом: «В тот день Арсений решил долететь до неба. Небо давно его привлекало... Сообщение о пребывании там невидимой им бабушки сделало это влечение неодолимым» [1; с. 23].
Раннее стремление героя к познанию и постижению действительности передается автором с помощью вопросительных структур: собственно-вопросительных конструкций («Что такое смерть?», «Зачем же тогда эта семечка?»), удостоверительно-вопросительных («Вода растопится? Вот так?», «Потому что знал, что этот человек воскреснет?»). Как известно, вопрос - это проявление интереса к какой-либо информации или к ее отсутствию. Мотивом вопроса, как правило, является ситуация осознаваемой неопределенности, неуверенности субъекта в чем-либо, его стремление упорядочить знания. Но самое главное в образе Арсения - это то, что его любили люди. Благодатное свойство Арсения передается с помощью высказываний: «Появление ребенка поднимало настроение», «Его руку не хотелось отпускать», «Когда целовали его в волосы, им казалось, что они припадали к роднику». Люди были благодарны ребенку. Становится очевидно, что «Арсений сподобился таинственно приять Благодать Божию сокровенную» (св. Симеон Новый Богослов).
Подтверждением этому может служить эпизод встречи с волком. Однажды, собирая травы в лесу, Арсений и его дед Христофор увидели волка, который, по народным поверьям, ассоциируется с жестоким началом, злом. В славянской мифологии определяющим в символике волка является признак «чужой». Волк соотносится с чужими, другими, отличающимися от своих. Опытный Христофор обращается даже с молитвой за помощью с великомученику Георгию. Симптоматична реакция Арсения: предвосхищая события, он говорит, что волк не уйдет: «Он же пришел, чтобы быть с нами». Этот фрагмент текста отсылает читателя к эпизодам Священного Писания, Ветхого Завета периода до грехопадения человека и житиям святых, когда люди и животные жили в единении и мире.
Локальная сфера пребывания героя впервой части романа - это дом Христофора, деда Арсения, травника и целителя. В тексте романа этот дом имеет свое назначение и свою историю. История дома представлена серией номинаций, своеобразно последовательно чередующимся рядом лексем, объединенных общим семантическим признаком «места». Внешние локативные признаки создают зловещую картину: брошенный дом расположен около кладбища, на котором похоронены зачумленные.
Между тем обитатели сруба любили свое жилище. В восприятии Арсения образ дома воссоздается на уровне чувственного восприятия. Для него дом - это, прежде всего, запах, ароматы сушившихся там трав: «И такого запаха не было больше нигде» [1; с. 34]. На наш взгляд, дом Христофора не случайно назван срубом. Сруб - бревенчатая постройка, дом из деревьев, а само слово «сруб» есть дериват мотивирующей основы «сруби» (срубить). Ближайший ассоциативный ряд - деревья, растения, травы, лес. Арсений, таким образом, да и Христофор, воспринимают свой дом как часть природы. Он органично вписывается в природный ландшафт и полностью соответствует жизнедеятельности его обитателей.
Находящееся вблизи дома кладбище нисколько не противоречит одухотворенному локусу дома, поскольку, во-первых, это место инобытия любого земного человека, во-вторых, Христофор осознанно стремился жить рядом с погостом, в-третьих, кладбище - это символ покоя и тишины.
Сакрализация образа дома осуществляется благодаря иконе святого мученика Христофора, которая висела в доме под образом Спасителя. В тексте описанию иконы уделено несколько строк, но они становятся основополагающими для понимания и интерпретации образов Арсения и Христофора, да и всей Книги познания. Это отражается в последовательном выборе предикатов, высказываний и темпоральных характеристик: «Ему нравилась икона святого мученика Христофора», «Дитя часами рассматривало икону», «трогательный облик», «сквозь трогательный образ просматривались черты деда». Таким образом, дед Христофор по своей духовной сущности уподоблен своему святому, и это интуитивно открывается его внуку. Икона притягивает Арсения к себе, приближает к пониманию четкой иерархии высоких духовных ценностей.
Глубокий символический смысл имеют эпизоды, в которых Арсений как бы взаимодействует с иконой, вступает с образом святого Христофора в личностный духовный контакт. Мальчик касался кончиками пальцев изображения святого, тактильно изучая его, и «таинственные токи иконы перетекали в его руки». Именно по сенью иконы святого Христофора его дед, так похожий на своего святого, становится учителем Арсения. Он учит его «травяному делу», законам врачевания, искусству преодоления болезней. Именно здесь, в срубе рядом с кладбищем, Арсений начинает постигать врачебное дело - в будущем главное дело своей жизни.
Вторым локусом, значимым для формирования героя, становится лес. Мальчик с помощью деда Христофора начинает познавать мир природы. Образ леса, на наш взгляд, запечатлен автором в восприятии Христофора - травника, целителя, знатока
растений. В его ощущениях лес представлен утилитарно, Христофор «читает» лес как книгу, как древний справочник лекарственных растений. Он объясняет Арсению значение и назначение каждой травы: «вдоль рек и ручьев собирали одолень - красно-желтые цветы с белыми листьями - против отравы. Там же, у рек, находили траву баклан. Христофор учил узнавать ее по желтому цвету, круглым листьям и белому корню. Этой травой лечили коров и лошадей» [1; с. 64]. Изображаемый природный мир, преломленный сквозь призму восприятия наблюдателя (Христофора), фиксируется в тексте достаточно конкретно, дается описание внешних признаков растений: цвет, форма листьев, назначение, не только лечебное, но и магическое.
В своих комментариях Христофор часто указывал время и место сбора трав: «На опушках собирали траву пострел, растущую только весной. Рвать ее следовало 9, 22 и 23 апреля» »[1; с. 65]. С одной стороны, описание локативной сферы леса отличается точностью, материальностью, конкретностью. С другой стороны, образ леса, данный авторов в переживаниях Христофора, поэтичен, светел и загадочен. Поэтичны названия трав, которые представлены фитонимами, некоторые названия экзотичны и образны: «воронье сало», «царевы очи», «адамова голова». «Христофор не то, чтобы верил в травы, скорее, он верил в то, что через всякую траву идет помощь Божия на определенное дело. Так же, как идет эта помощь и через людей. И те, и другие суть лишь инструменты. О том, почему с каждой из этих трав связаны строго определенные качества, он не задумывался, считая это вопросом праздным. Христофор понимал, Кем эта связь установлена, и ему было достаточно о ней знать» [1; с. 68]. Исследуя логику рассуждений и действий Христофора, автор дает понять читателю, что лес познаваем, а природа, с помощью Господа, постигаема.
Таким образом, в Книге познания представлены две локальные сферы, два топоса бытия героев - дом и лес, которые в тексте романа приобретают сакральные признаки, так как становятся для героев не только местом обитания, но и местом постижения Божественной Воли. В первой книге романа «Лавр» начало духовного пути Арсения изображено автором в единстве чувственного и мистического познания Божественного замысла о мире, а герои становятся носителями христианского начала: не случайно символика имени Христофора - «несущий Христа».
Вместе с тем уже в первой книге дает о себе знать модернисткая поэтика романа [2]. Аллюзивность, пересечение временных планов, языковые вкрапления из современной эпохи, игровые формы взаимодействия автора с читателями - все это делает роман современным произведением, в котором интересно взаимодействуют реалистические и модернистские художественные приемы.
Библиографический список
1. Водолазкин Евг. Лавр. Москва: АСТ: редакция Елены Шубиной, 2015. 440 с.
2. Басинский П. Возвращение (реализм и модернизм в конце ХХ века) // Подъем. 2000. №4. С. 185-192.
References
1. Vodolazkin Evg. "Laurel". Moscow: ACT: reduction by Elena Shybina, 2015. 440 p.
2. Basinskiy P. Return (realism and modernism in the end of the 20th century) // Podjem. 2000. №4. P. 185-192.
