CC BY
89
КУЛЬТУРА И ИСКУССТВО
Вестн. Ом. ун-та. 2012. № 1. С. 309-314.
УДК 393
И.В. Межевикин
ЛОКАЛЬНЫЕ ВАРИАНТЫ
ПОГРЕБАЛЬНО-ПОМИНАЛЬНОЙ ОБРЯДНОСТИ РУССКИХ ТОБОЛО-ИРТЫШСКОГО МЕЖДУРЕЧЬЯ
Исследуется погребально-поминальная обрядность русских Тоболо-Иртышского междуречья в контексте принципа локальности. Применяется типология локусов, разработанная с целью разностороннего рассмотрения традиций. На основании архивных, полевых материалов и научной литературы производится сравнение обычаев и ритуалов, связанных со смертью, характерных для Европейской России и Западной Сибири. Выявлено значение южнорусского и северорусского компонентов погребально-поминальной обрядности русских Тоболо-Иртышского региона.
Ключевые слова: Тоболо-Иртышское междуречье, погребально-поминальная обрядность, локальность, традиционная культура русских ХУІІІ-ХХ вв.
Для современной науки характерно постепенное признание тезиса о том, что традиционная культура существует только в локальных формах. Это свойство традиционной культуры начинает рассматриваться в научных публикациях различного рода [1]. Погребальнопоминальная обрядность, являясь одной из важнейших компонент традиционной духовной культуры, закономерно также подвержена принципу привязки к месту. В рамках данной работы предполагается исследовать локальность как базовую характеристику погребальнопоминальной обрядности русских Тоболо-Иртышского междуречья. Источниками работы послужили материалы этнографических экспедиций Омского государственного университета имени Ф.М. Достоевского (МЭЭ ОмГУ), собранные в 2009-2010 гг. в Викуловском и Соро-кинском районах Тюменской области и Муромцевском районе Омской области, а также материалы рукописного фонда Государственного учреждения Курганский областной центр народного творчества (РФ ГУ КОЦНТ) 1981-2005 гг., архива Музея археологии и этнографии ОмГУ (МАЭ ОмГУ), Государственного архива Курганской области (ГАКО), а также научная литература по теме исследования.
Для определения самого понятия локальности рассмотрим следующее замечание А. Г. Селезнева: «Самым существенным свойством традиционной культуры является ее социальная и территориальная замкнутость, самодостаточность, локальность. <...> Родовые и общинные связи в рамках традиционной культуры являются наиболее актуальными и значимыми. <...>. Коллективы людей, существующих в рамках традиционной культуры, могут занимать значительные ареалы, но в любом случае они будут локальными, замкнутыми сами на себя» [2]. Для современной культуры русских следует несколько расширить понятие локальности, исключив абсолютную замкнутость. Локальность в данном исследовании будет рассматриваться как динамическое явление, поскольку даже при включении локуса в более крупную систему определенная степень самобытности сохраняется, а нововведения имеют свойство трансформироваться сообразно текущей культуре места. Изолят в современной русской культуре - явление исключительно редкое, но представляется возможным рассматривать как локальные любые сельские культурные ареалы, характеризуемые
© И.В. Межевикин, 2012
спецификой места, поскольку, как отмечал
Н.И. Толстой, «вся народная культура диалектна <...> все ее явления и формы функционируют в виде вариантов, территориальных и внутридиалектных вариантов с неравной степенью различия» [З]. Таким образом, можно рассмотреть локальную культуру в динамике.
Погребально-поминальная обрядность русских в основе сложилась на территории Европейской России и была привезена переселенцами в Сибирь, где в XVIII-XX вв. приобрела самобытные черты. Традиционно обычаи и ритуалы, связанные со смертью, нормировались не столько религиозными догматами, сколько социальными стереотипами поведения, характерными для русских и, как правило, отражающими специфику места. Особенность духовной культуры Западной Сибири состоит в контаминации северорусских, центральнорусских и южнорусских культурных традиций. Кроме того, в разнообразных с точки зрения географии, сроков и этапов заселения, мест выхода переселенцев в Сибирь и т. п. сформировались локальные особенности обрядов в отдельных населенных пунктах. Таким образом, погребально-поминальная обрядность русских Тоболо-Иртышского междуречья, с одной стороны, сохраняет черты традиций Европейской России, воспроизводя отдельные ее элементы с неизменной точностью, с другой стороны, в данном регионе она сложилась как результат контактов старожилов с переселенцами, старообрядцев с мирскими, белорусов с русскими и т. д.
У русских Тоболо-Иртышского междуречья наибольшую сохранность традиционные погребальные и поминальные обряды имеют в сельской местности. В настоящее время для них характерна довольно сложная структура. В структуре обряда можно найти и архаические элементы дохристианских славянских традиций, и некоторые локальные особенности, возникшие во второй половине XX в. и характерные для отдельных сел и деревень рассматриваемого региона. Сегодня погребально-поминальная обрядность русских Тоболо-Иртышского междуречья продолжает развиваться, испытывая на себе влияние роста информации, глобализационных процессов, утраты символических смыслов одних элементов обряда и обретение новых и т. д. Чтобы дать полную характеристику локальных вариантов погребально-поминальной обрядности русских Тоболо-Иртышского междуречья, необходимо составить типологию локусов.
Данная типология необходима в исследовании для возможности объединения и обобщенного описания некоторых аспектов различных погребальных и поминальных обрядов. В рамках этнографии выработан ряд оппозиций в типологизации ло-кусов. На сегодня нет единого принципа классификации локусов. В действительности для данного исследования имеют значение различные параметры, которые могут служить основанием для классификации. Таким образом, локусы будут не классифицированы по единому основанию, а типологизированы по различным принципам с целью наиболее комплексного и разностороннего рассмотрения.
Выделяют несколько основных принципов деления:
1) хронологический
а) старожильческие локусы (преоб-
ладание потомков переселенцев XVI - первой половины XIX вв.);
б) переселенческие - зоны позднего
(вторая половина XIX в.) и позднейшего (XX в.) заселения;
2) топографический
а) прибрежные (приречные);
б) приозерные;
в) притрактовые;
3) по местам выхода - основанные представителями северорусской и южнорусской культурной традиции.
Данные типы могут сочетаться в различных ситуациях: очевидно, что локус может одновременно являться зоной с преобладанием старожильческого населения и одновременно располагаться у реки. Более того, В. А. Липинская отмечает, что «тракты обычно следовали вдоль рек, поэтому притрактовые селения по большей части находились одновременно и у дороги, и у естественных водоемов» [4].
Характеризуем погребально-поминальную обрядность русских в каждом из типов локусов.
1. Старожильческие поселения.
В д. Корюкина Белозерского района Курганской области сохранились традиционные представления об одежде, в которой хоронят покойного: «Погребальную одежду шили еще при жизни и хранили отдельно от другой одежды. “Смертной” одеждой могла быть венчальная /рубаха, платье. Смертную одежду шили, а при раскрое ее не разрезали ножницами. Эта одежда не дошивалась и не подрубалась»
[5]. В с. Сорокино Сорокинского района Тюменской области по словам Н. Н. Гетмана было много кержаков, просивших сделать могилу «с подкопом» [подбоем], а также «бабка», которая «помирала трое
суток, на стенке ползала пока не открыли печку и вьюшку там, чтобы вылетела» [6]. В с. Бергамак Муромцевского района Омской области в 1995 г. был зафиксирован обычай качать гроб с покойным трижды в створе ворот кладбища [7].
2. Новосельческие локусы.
В д. Пищальную (ныне село Пищальное Половинского района Курганской области) в 1870-е гг. производились активные переселения крестьян из Европейской России [8]. Погребально-поминальная обрядность этих мест неоднородна: с одной стороны, здесь «подают курицу через гроб», что характерно для южнорусской и малорусской культурной традиции, с другой - принято замывать след за гробом, что в основном фиксируется в северных областях Европейской России. Именно в новосельческих локусах мы можем наблюдать наибольшую степень контаминации разнокультурных образцов в одном обряде. Кроме того, в новосельче-ских локусах более заметна динамика погребально-поминальной обрядности. Так, в д. Борки Викуловского района Тюменской области зафиксировано противопоставление: «когда ставят памятники выходцы из Викулова, оставляют старые кресты, здесь - выкидывают» [9], т. е. старожильческая традиция оставлять деревянный крест даже при установке нового памятника здесь не поддерживается. По материалам 1994 г. в д. Игоревка Муром-цевского района известно, что могильные ямы здесь копают «прямые», без уступов
[10], при условии, что обычным для переселенцев из Белоруссии является делать могилы с полатями.
3. Локусы, основанные на естественных водоемах.
Между приречными и приозерными локусами в плане погребально-поминальной обрядности сложно установить какие-либо отличия, с другой стороны, имеет смысл сравнение приречных и приозерных локусов с притрактовыми. Поселения, изначально основанные по принципу близости водоемов, в значительном количестве старожильческие, в отличие от тех, что построены благодаря строительству трактов и железной дороги. Приречные и приозерные села и деревни в случае удаленности от основных трактов, кроме того, еще и обладают меньшей степенью динамики. В них происходит меньший приток переселенцев и медленнее материально-техническое развитие (за счет чего дольше сохраняются традиционные способы изготовления материальных компонентов обряда). Старожильческая
д. Полой Могилевской волости Курганского округа в 1895 г. находилась в стороне от крупных трактов, зато на берегу пруда Полой и вблизи озера Обухово [11]. Уроженка с. Полой Мокроусовского района Курганской области В. Д. Быстрыкина демонстрирует знание архаических защитных ритуалов, связанных с приготовлением «смертного»: «<...> шили от себя, чтобы отворотить смерть от остальных домашних» и традиционных поминальных плачей [12] (текст почти полностью совпадает с плачем, бытующим на территории Европейской России, приводимым в книге А. Н. Соболева 1913 г. [13]). В при-ишимском старожильческом с. Готопуто-во Сорокинского района Тюменской области в 2009 г. А. П. Козлова сообщила, что «<...> два года назад маму хоронила. <...> Гроб не покупали, были куплены заранее доски, мама сама еще до болезни их купила. Есть у нас в селе мужик, мастер на все руки, он гроб и сделал» [14]. То есть в 2007 г. сохраняется традиция предварительной заготовки материала для гроба и самостоятельного изготовления гроба при условии, что в Викулов-ском и Сорокинском районе осознание важности этой традиции утрачено почти повсеместно и налажено массовое производство, которым и пользуется население. Кроме того, близость к таким рекам с опасным течением и дном (например, Тара) создает комплекс представлений о русалках [15].
4. Притрактовые поселения.
Этот тип обладает высокой степенью динамики погребально-поминальной обрядности. Значительная часть из них - но-восельческие, остальные испытывали постоянный приток новоселов из разных частей страны. Кроме того, притрактовые локусы в первую очередь становились местом ссылки. И. Я. Трофимов при описании с. Боровлянское Брылинской волости Курганского округа Тобольской губернии отмечает, что оно «некогда было местом ссылки каторжных на стеклянно-литейный казенный завод <...>. Все жители села - потомки бывших каторжных ссыльных и лет 8 тому назад умер последний представитель ссыльно-каторжный с прорванными ноздрями» [16]. В с. Балакуль Лебяжь-евского района Курганской области «гроб оббивают красной тканью и черной оборкой, внутри белого цвета», «кладут пух в подушку» (хотя традиционно она набивается стружкой, травой или волосами умершего); тем, кто копал могилу, могут подарить не только платки или полотенца, но и носки; зеркала открывают на второй
день («когда одну ночь побудет на кладбище») [17]. На кладбище с. Озерное Вику-ловского района Тюменской области (общее для нескольких соседних населенных пунктов) зафиксирован специфический способ расположения могил в пределах одной оградки: ряд образуют длинные стороны могил [18]. Причем местные жители полагают такой принцип организации обычным и традиционным, говорят, что так было всегда. Д. Дурново Муром-цевского района Омской области расположена невдалеке от тракта на проселочной петле. По словам местной жительницы Д. М. Кожемякиной (1904 г.р.), «в деревне были и ссыльные» и в целом. «В основном деревню населяли переселенцы (до 1914 г.), потом деревня разрослась, и притом очень сильно» [19]. Здесь фиксируется определенная небрежность: «стружки, ос-
тавшиеся после изготовления гроба, не жгли, а увозили и сваливали где-то», «обычно подушку набивали вениками, но могли набивать и пером», «на кладбище пили вино сразу после похорон» (почти повсеместно господствует мнение, что пить на кладбище было нельзя) [20].
5. Локусы с преобладанием северорусской культурной традиции. В плане деления локусов по преобладанию того или иного населения по месту выхода говорить что-либо однозначное еще сложнее. В действительности повсеместно происходит смешение различных групп населения и контаминация разнолокальных традиций. Тем не менее попробуем в общих чертах описать традиции, пришедшие в Сибирь с Русского Севера. Известно, что в 1846 г. 3 000 душ из Псковской и 1 000 душ из Смоленской губерний подлежали водворению в Ялымскую и Нижнее-Алабугскую волости Тобольской губернии [21]. В современных с. Глядян-ское и Ялым зафиксированы плачи, сходные с записанными Е. В. Барсовым в северных областях Европейской России (например):
Уж вы дуньте, ветры буйные, ветры-вихори, Да ты ударь-ка, громова стрела,
Расколися, мать сыра земля,
Вы откройтеся, тонки саваны.
(с. Глядянское) [22]
Уж повийте, ветры буйные,
Раскатите белы камешки Разступись-ко, мать сыра земля, Покажись, бела колодушка,
Порасшейтесь, белы саваны.
(Олонецкая губерния) [23].
Исследование М. Л. Бережновой и И. Н. Назарова [24] приводит к мысли о том, что такие элементы, как заливание пути, прикосновения к покойнику от страха, посадка на табурет или скамью, чтоб не тосковать, имеют северорусские корни. Выходец с. Большое Сорокино Со-рокинского района (изначально заселяемого выходцами из северорусских областей) Н. Н. Гетман говорит о том, что «обязательно пола надо мыть, чтоб смыть всё, чтоб чисто после него [покойника] было» и «я по себе как тоже боялся, а потом мне сказали: “Ты мертвеца возьми за большой палеЦ’» [25], притом что ни одного элемента, связывающего с южнорусскими традициями, он не называет. В д. Качесо-во Муромцевского района зафиксирован причет, сходный с причетом из северной части России:
Разродная ты моя желанная мамонька, Куда ты, моя родима, собралася?
Да на кого же ты меня оставила Да горькою ты меня сиротою,
Да молодым ты меня молодешеньку.
Да теперь я тебя не увижу,
Да голосочка твоего не услышу.
Да наглядитесь мои очи ясные,
Да на свою-то родиму мамоньку,
Да во-послушайте-ка разочек.
Больше я тебя не увижу, не услышу [26].
Ты скажи, родитель-батюшко,
Мне изведай, красно солнышко,
Уж ты куды да снаряжаешься,
Уж ты куды да сокручаешься,
<...>
Оставляешь ты нас бедныих,
Покидаешь нас, безчастныих,
<...>
Иду ради повиданьица,
<...>
Не пробаешь - не проговоришь Одного слова - единого [27].
6. Поселения, в которых доминируют южнорусские традиции. Уроженец с. Ва-сильевка Н. М. Дудин (1942 г.р.) сообщил, что село было основано переселенцем из Тамбовской губернии В. Дудиным около 1883 г. Он же рассказал, что «вынесенный гроб ставят на табуретки в ограде для прощания. Дается курица через гроб для того, чтобы хозяйство осталось во дворе, женщине, входящей в ограду [28]. В с. Сартам и Озерное Викуловского района Тюменской области кладбище часто называют «могилки» [29], что явно связывает эти локусы с южнорусской традицией (в северорусской кладбище именова-
лось «буево»/«буевка», а могила - «погребом» [30]). «Могилками» называет кладбище и М. А. Жучкова, живущая в части с. Бергамак Муромцевского района Омской области, именуемой «Пензой», поскольку этот «край населяли переселенцы из Пензенской губернии» [31]. В д. Окунево записано свидетельство, согласно которому «остался обычай хоронить выкидышей в подполе», а не нести их на кладбище [32], аналогии которому находятся преимущественно в южнорусских губерниях Европейской России [33].
Собственно локусы русских Тоболо-Иртышского междуречья исторически формировались в различных природноклиматических, экономических и социальных условиях. Всё это отразилось в культуре, в том числе в погребально-поминальной обрядности населения исследуемого региона. Так, старожильческие локусы обладают более высокой способностью консервировать отдельные элементы обряда (так, например в с. Бергамак Муромцев-ского района Омской области до сих пор хорошо сохранилась традиция вешать на намогильные конструкции березовые венки на Троицу). Переселенческие (особенно позднейшего заселения) локусы характеризуются большей динамикой, в них активней формируются новые традиции (например, традиция сигналить автомобильными гудками, когда везут покойного в с. Сартам и д. Борки Викуловского района Тюменской области). В приречных и приозерных зонах зачастую фиксируются специфические народные верования (так, в с. Бергамак Муромцевского района Омской области широко распространены рассказы о русалках, причем образы русалок сильно расходятся с описанными в литературе). Притрактовые локусы характеризуются большим количеством ссыльных и спецификой экономического уклада. Как писал Н. Рубакин: «<...> по большому Сибирскому тракту народ особый: эти говорят: “не пашня нас кормит, а большая дорога”. Кто здесь позажиточнее, тот занимается дворничеством, содержит почтовую, этапную, земскую гоньбу, возит проезжающих» [34]. Такая социально-экономическая специфика притрактовых локу-сов в совокупности с тем, что по тракту происходит оживленная торговля, способствует ускоренной динамике традиционной культуры и некоторых аспектов погребально-поминальной обрядности этих локусов.
Таким образом, следует отметить, что для понимания важнейших аспектов духовной жизни русских Тоболо-Иртышс-
кого междуречья большое значение имеет принцип локальности, принятие того факта, что от социально-экономического положения конкретного села или деревни, его этнической истории, взаимодействия с соседними локусами зависит не только материальная, но и духовная компонента культуры, в том числе традиции, связанные со смертью. Кроме того, проведенное исследование показывает, что погребально-поминальная обрядность сама по себе может служить ценным источником по истории локусов от масштабов деревни до региона.
ЛИТЕРАТУРА
[1] Локальные традиции народной культуры в конце XX века : материалы регион. науч.-практ. конф. Курган, 2002. 121 с.; Селезнев А. Г., Селезнева И. А., Бельгибаев Е. А. Мир таежных культур Юга Сибири (традиционное хозяйство и сопутствующие компоненты жизнедеятельности). Омск, 200б. 259 с.; Толстой Н. И. Язык и народная культура: Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. М., 1995. 512 с. и др.
[2] Селезнев А. Г. Или-или: проблема соотношения традиционной и этнической культуры // История и культура Сибири : материалы юбилейной научной сессии Омского филиала Объединенного института истории, филологии и философии Сибирского отделения Российской академии наук. Омск, 2001. C. 144-145.
[3] Толстой Н. И. Указ. соч. С. 20.
[4] Липинская В. А. Русское население Алтайского края. Народные традиции в материальной культуре (XVIII-XX вв.). М., 1987. С. 44.
[5] РФ ГУ КОЦНТ. Папка 11. Л. 144.
[6] МЭЭ ОмГУ 2009. Полевая опись (П.о.) 11. Л. 14, 15.
[7] МАЭ ОмГУ. Ф. 1. Оп. 93-2. Д. V. Л. 69.
[8] ГАКО. Ф. 245. Оп. 1. Д. 603. Л. 2 Об.-3.
[9] МЭЭ ОмГУ 2009. П.о. 11. Л. 4 Об.
[10] Бережнова М. Л. Особенности погребального обряда белорусов Омского Прииртышья (о возможности реконструкции традиций погребального обряда прошлого) // Интеграция археологических и этнографических исследований. Красноярск ; Омск, 2006. С. 43.
[11] Обзор экономического и сельскохозяйственного состояния Курганского округа и г. Кургана Тобольской губернии. Курган, 1895. С. 130.
[12] РФ ГУ КОЦНТ. Папка 11. Л. 7 Об.
[13] Соболев А. Н. Мифология славян. Загробный мир по древнерусским представлениям. СПб., 1999. С. 187.
[14] МЭЭ ОмГУ 2009. П.о. 13. Л. 10 Об.-11.
[15] МЭЭ ОмГУ 2010. П.о. 3. Л. 3, 5 Об.; Бергамак -село на берегу реки (рассказы сельчан о родном селе) [Электронный ресурс]. URL: http:// ethnography.omskreg.ru/page.php?id=1338 (дата обращения: 5.07.11).
[16] Обзор экономического и сельскохозяйственного состояния Курганского округа и г. Кургана Тобольской губернии... С. 19.
[17] РФ ГУ КОЦНТ. Папка 11. Л. 108, 110.
[18] МЭЭ ОмГУ 2009. П.о. 11. Л. 18.
[19] МАЭ ОмГУ. Ф. 1. Оп. 93-2. Д. I. Л. 10.
[20] Там же. Д. V. Л. 55; 57.
[21] ГАКО. Ф. 245. Оп. 1. Д. 585. Л. 50.
[22] РФ ГУ КОЦНТ. Папка 11. Л. 42.
[23] Барсов Е. В. Причитания Северного края. М., 1872. Ч. I. С. 70.
[24] Бережнова М. Л., Назаров И. И. Восточнославянские элементы в погребальном обряде русских сибиряков // Интеграция археологических и этнографических исследований. Одесса ; Омск, 2007. С. 266-270.
[25] МЭЭ ОмГУ 2009. П.о. 11. Л. 14 Об.-15.
[26] Жигунова М. А. О погребальном обряде русских Среднего Прииртышья во второй полови-
не XX века // Культура русских в археологических исследованиях. Омск, 2002. С. 54.
[27] Барсов Е. В. Указ. соч. С. 45-51.
[28] РФ ГУ КОЦНТ. Папка 11. Л. 20.
[29] МЭЭ ОмГУ 2009. П.о. 11. Л. 10 Об.
[30] Барсов Е. В. Указ. соч. С. 332, 342.
[31] МЭЭ ОмГУ 2009. П.о. 3. Л. 4 Об.
[32] МАЭ ОмГУ. Ф. 1. Оп. 92-3. Д. VI. Л. 123.
[33] Бережнова М. Л., Назаров И. И. Указ. соч. С. 267.
[34] Рубакин Н. Рассказы о Западной Сибири или о губерниях Тобольской и Томской и как там живут люди. М., 1915. С. 72.
